СМИ в новой реальности - Михаил Фишман, Татьяна Лысова, Елизавета Осетинская - Полный Альбац - 2016-01-18
18.01.2016
СМИ в новой реальности - Михаил Фишман, Татьяна Лысова, Елизавета Осетинская - Полный Альбац - 2016-01-18
Скачать
Е. Альбац
―
Добрый вечер. 20.05. В эфире радиостанция «Эхо Москвы». Я - Евгения Альбац и я начинаю нашу программу, посвященную ключевым событиям недели, тем событиям, которые будут иметь влияние на политику ближайших недель и месяцев. СМИ в новой реальности - так назвали мы тему передачу, имея в виду закон, который потребовал изменения собственника в целом ряде издательских домов. Ибо закон ограничил 20% присутствие среди владельцев СМИ иностранцев. В результате сменился собственник в газете «Ведомости», здесь в студии находится главный редактор газеты Татьяна Лысова. И вообще в ИД Sanoma Independent Media и в частности изменился собственник у газеты для экспатов «The Moscow Times» и главный редактор Михаил Фишман в студии. Михаил также ведущий передачи на телеканале «Дождь». Хотя я не видела.
М. Фишман
―
Была.
Е. Альбац
―
Ну вот. Сменился собственник и главный редактор в очень успешном журнале Форбс. Мы приглашали естественно, и нынешнего главного редактора и ушедшего. И здесь в студии «Эхо Москвы» также бывший главный редактор, а ныне шеф-редактор всего холдинга РБК Елизавета Осетинская. Спасибо вам всем большое, что вы пришли. Но начну я все-таки эту передачу не сразу с той темы, которая была заявлена. А поскольку в последние два дня эта история очень обострилась заявлениями первых лиц Чеченской республики, которые стали использовать риторику врагов народа в отношении российских журналистов и российских оппозиционных политиков. Вот, например, заявление председателя парламента Чеченской России героя России Магомеда Хожахмедовича Даудова. «Над сознанием российских граждан проводят чудовищные по своему цинизму и ненависти к России эксперименты такие откровенно вражеские штаб-квартиры пятой колонны, как «Эхо Москвы» и «Дождь». Или: «У нас не укладывается в голове, почему вскормленные нами (нами – это кем, в Чеченской республике?) продажные деятели современной культуры, политики и журналистики типа шендеровичей, венедиктовых, пономаревых, каляпиных, мерзликиных или яшиных могут безнаказанно издеваться над обычаями и традициями разных народов России, называя их дикими или средневековыми. Кто этим лицемерам-либералам дал право ставить под сомнение кровь, которую мы (мы - подчеркиваю я) и тысячи наших (наших) товарищей вместе с федеральными подразделениями проливали за целостность России».
М. Фишман
―
Там немножко по-другому было.
Е. Альбац
―
Я цитату даю. Михаил.
М. Фишман
―
Я имею в виду, кто где проливал кровь.
Е. Альбац
―
Я, поскольку работала на первой чеченской войне, вы еще в это время в детском саду были, и на второй чеченской войне.
Е. Осетинская
―
Уже в старшей группе.
М.Фишман: Центр не должен быть доволен тем, что звучит из Грозного. Было бы странно, если это понравилось Кремлю
Е. Альбац
―
То есть поэтому это заявление про то, как они нас вскормили, либеральных журналистов это просто пришлось по душе. Я хорошо помню некоторые места в Чечне и мордой в снег хорошо помню и в грязь. И минутку хорошо помню. Очень любопытно это все было читать. Итак, у меня к вам вопрос. Я не могу себе представить, чтобы в Советском Союзе какой-нибудь секретарь обкома позволил себе по поводу федеральных медиа, которые под ведомством ЦК КПСС чего-то такое там высказывать, а тем более в таких формулировках.
Е. Осетинская
―
А мы с вами под ведомством ЦК КПСС?
Е. Альбац
―
В Советском Союзе было очень четкое понимание, есть федеральная власть, центральная власть. Москва. И соответственно есть сферы интересов центральной власти и есть областные, краевые, республиканские. Представить себе, чтобы глава Чечено-Ингушской ССР высказался по поводу газеты «Известия», про «Правду» я не говорю. Ну не могу я такого себе представить или по поводу первого или второго канала. Короче, неважно, это моя ностальгия по советскому времени. Вопрос в следующем. Это инициатива товарища в Грозном или товарищей в Кремле? Коллеги. И что это такое. Почему идет такая невероятная эскалация риторики товарищей из Грозного, которые перешли на язык врагов народа. Михаил Фишман.
М. Фишман
―
У меня нет специальных сведений по этому поводу. Но мне представляется, что это берет начало в Грозном, а не в Москве. Я думаю, что эта инициатива идет оттуда.
Е. Альбац
―
Сегодняшнее заявление очень аккуратное Нарышкина по поводу того, что слова не те употребляются и зато у нас в парламенте все очень аккуратно, вы думаете, что это мягкая попытка центра осадить Грозный или…
М. Фишман
―
Я не уверен, что сегодня надо правильно интерпретировать это в терминах, сознательно посылаемых сигналов. Я пропустил заявление Нарышкина. Но, судя по всему, он слегка осадил. Но в каких обстоятельствах это было сказано. В принципе центр не должен быть доволен тем, что сейчас звучит из Грозного. Это было бы странно, если бы это понравилось в Кремле.
Е. Альбац
―
Так. И?
М. Фишман
―
Тем не менее, это звучит. И мы это слышим.
Е. Альбац
―
Лиза, Татьяна, к вам тот же вопрос. Что это такое? Я дам такую гипотезу. Всегда удобно иметь кого-то по краям, чтобы можно было сказать, вот посмотрите, вам не нравится, какие мы тут в центре белые и пушистые зайчики, а хотите иметь что-нибудь такое и рука показывает в сторону заявления господина Кадырова. Или господина Даудова. То есть всегда хорошо иметь на краях что-то такое, совсем не мейнстримовское, на что можно показывать пальцем.
Е. Осетинская
―
Я не думаю, что это какие-то указания из центра, я думаю, инициатива на местах и стиль об этом свидетельствует. Чего мне бы хотелось, если можно послать какой-то запрос, чтобы как-то был дан какой-то внятный четкий сигнал, чтобы такой риторики не было. Потому что она может иметь последствия. То есть раньше я бы до определенных событий может быть, так и не думала, просто бы отмахнулась и не заметила. Но ситуация напряженная, после убийства Немцова, честно говоря, ситуация очень остро воспринимается и меня радует, что СПЧ поднял этот вопрос и вроде бы планирует обсудить его. Я надеюсь, что может быть это подтолкнет к каким-то официальным оценкам и словам. Потому что слова центра, Кремля очень сильно определяют в данном случае риторику, чего можно, нельзя. Где границы. Если такой месседж будет, было бы очень здорово, потому что СМИ могут иметь любую позицию, но когда это переходит границы безопасности, я считаю, что это недопустимо. А когда речь идет о врагах, к врагам применяют, уже могут применять соответственные действия. Вот что меня тревожит.
Е. Альбац
―
То есть вы думаете, что терминология врагов здесь намерено используется.
Е. Осетинская
―
Нет, я думаю, что это как раз инициатива с мест. Кто сказал, тот и сказал.
Е. Альбац
―
Татьяна, через месяц-полтора-два начнется суд над исполнителями заказа по убийству политика Бориса Немцова. Вы связываете, как это связывает главный редактор «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов, который сегодня в Интерфаксу непосредственно связал ситуацию вокруг убийства Немцова и эта риторика, которая теперь несется из Грозного…
Т. Лысова
―
Я в этих материях разбираюсь хуже, чем Алексей Алексеевич. Что касается чеченских политиков, их мандаты, взаимоотношения с Кремлем, расследования этого дела. У нас нет никаких специальных источников в этой сфере. К сожалению. Но даже внешне картина выглядит так, что, скорее всего, эти события связаны. Поскольку если посмотреть на тех, кого будут судить за убийство Немцова, это все жители Чеченской республики, некоторые бывшие сотрудники правоохранительных органов этой республики. И даже их показания не знаю, насколько правдивы или нет, тем не менее, показания, которые они давали следствию говорят о том, что эта риторика врагов, пятой колонны, она для определенных людей является побуждением к действию. Они могут считать искренне возможно, что они тем самым служат родине. Так сказать, борясь с врагами теми методами и средствами, которые они считают оправданными и допустимыми. И конечно, это дело понятно, является неким неприятным раздражителем для чеченских лидеров. И я думаю, что конечно, их заявление, их поведение как-то с этим делом связаны. Но давать каких-то определенных трактовок я не могу. Вся история началась с заявления Рамзана Кадырова в Инстаграме и я, честно говоря не поняла, какой был для этого заявления повод.
Е.Осетинская: Слова Кремля очень сильно определяют риторику, чего можно, нельзя, и где границы
Е. Альбац
―
Венедиктов считает, что поводом стал вопрос, заданный на прямой линии с Путиным в конце года. На пресс-конференции Путина. Вопрос «Эхо Москвы» о том, что не удается допросить одного из предполагаемых организаторов преступления…
Т. Лысова
―
Нет, я говорю именно о поводе. Причина может быть что угодно. Но между поводом и поступком такого горячего человека как Рамзан Кадыров не мог пройти месяц. Он бы не стал месяц ждать. То есть то заявление, которое он сделал сейчас, мне кажется, явно продиктовано каким-то другим событием. О котором мы может быть и не знаем. Но для внешнего мира оно выглядит как с бухты-барахты. Вдруг человек проснулся, увидел врагов и объявляет, что он сейчас начнет с ними бороться. Может быть это тот способ, которым он считает, что он продемонстрирует свою лояльность и грядущую полезность, но, честно говоря, трудно трактовать поступки человека, который настолько далек от нас во всех смыслах, я бы сказала.
Е. Альбац
―
Михаил Фишман.
М. Фишман
―
Я бы добавил, что это все не может не быть связано с делом Немцова. Потому что все, что происходит сегодня практически все видимо, в Чечне или происходит из Чечни, так или иначе связано с делом Немцова. Которое решительно поменяло политическую ситуацию в стране и в отношениях как общества к Чечне, так и Чечни к российскому обществу. Как между Кремлем и Чечней и так далее. Это мощнейший совершенно детонатор, который, безусловно, сработал. Я бы напомнил, что в таком концентрированном виде такой картечью эти снаряды риторические из Чечни не падали действительно, наверное, никогда. Но в принципе ничего нового с точки зрения стиля нет. И я прекрасно помню, как в марте, мы не знаем точно, пока, по крайней мере, никаким независимым следствием не установлено, кто был заказчиком убийства Немцова. Мы точно знаем, для этого необязательно обладать инсайдом, чтобы знать, что Рамзану Кадырову было очень неуютно, начиная с марта месяца и в течение нескольких месяцев. Он сильно переживал по этому поводу, как изменится его положение в российском истеблишменте. Очевидно, он чего-то боялся. И вот когда он боялся, он выступал примерно так же, как выступает сейчас.
Е. Альбац
―
То есть вы думаете, что Кадыров чувствует какую-то угрозу.
М. Фишман
―
Еще мне кажется, что мы точно чего-то не знаем. Что реально спровоцировали эти последние выступления, но что-то видимо, происходит. Интересно, что.
Е. Альбац
―
Спасибо. Никаких больше гипотез нет на этот счет?
Е. Осетинская
―
У нас недостаточно знаний.
Е. Альбац
―
Мы же все, так или иначе, встречаемся с разными людьми, задаем им вопросы.
Е. Осетинская
―
Безусловно. Я хотела добавить, дело в том, что под нашими окнами регулярно теперь митингуют разные деятели, которые называют РБК по-разному. Либеральные журналисты как какой-то глист или в этом духе. Я хочу сказать, что в случае с перечисленными товарищами это на самом деле достаточно опасные действия. Меня беспокоит в отношении коллег просто вопросы их безопасности. Потому что убийство Немцова показало, что это может иметь не просто какой-то характер нервотрепки, а может иметь последствия для жизни людей. И в связи с этим я переношу степень значимости этого на более высокий красный уровень. Именно поэтому я обращаюсь к своим коллегам по СПЧ, мы все граждане РФ, чтобы они действительно подняли этот вопрос, потому что просто очень важно об этом говорить. Должны быть какие-то границы цивилизованного диалога. Мы можем иметь разные убеждения, но правила взаимодействия должны быть установлены и эти сигналы из Кремля очень четко считываются по всей РФ. В этом можно сказать мой запрос.
Е. Альбац
―
Я, честно говоря, думаю, то есть я всячески вас поддерживаю, но, откровенно говоря, думаю, что Борис Немцов нас всех на некоторое время собой закрыл. Кстати, я напомню, что один из тех, кто предполагается следствием как исполнитель преступления, господин Дадаев был действующим сотрудником полка Север МВД РФ, это полк, который входит в состав внутренних войск, которыми руководит генерал Золотов. Ближайший Путину человек. На момент совершения убийства. Так просто. Но хорошо. Теперь мы перейдем к теме нашей передачи. Я уже говорила, что с 16-го года вступил в действие закон, согласно которому иностранцы не могут иметь больше 20% в ИД, которые владеют российскими СМИ. Газета «Ведомости» входила в холдинг Independent Media, на логотипе газеты был Wall Street Journal и Financial Times, которые владели в равных долях.
Т. Лысова
―
Sanoma - с апреля уже Демьян Кудрявцев был. Вместо Sanoma акционером. Но до когда прошлого года Wall Street Journal и Financial Times были совладельцами газеты.
М.Фишман: Сегодня практически все, в Чечне или происходит из Чечни, так или иначе связано с делом Немцова
Е. Альбац
―
Я держу перед собой сегодняшний номер «Ведомостей», это газета, с которой я начинаю день в обязательном порядке. Я уже не вижу, указано, что использованы материалы Wall Street Journal и Financial Times, но их уже нет в логотипе. И владельцем газеты стал Демьян Кудрявцев, которого мы знаем, когда он был генеральным директором «Коммерсанта». Расскажите, что у вас поменялось.
Т. Лысова
―
Прежде всего логотип, на что вы обратили внимание. Нам пришлось перерегистрировать название получить новое свидетельство о регистрации, потому что фраза «издаются совместно с Wall Street Journal и Financial Times были частью наименования газеты. Эту фразу мы должны были убрать, потому что эти два издания перестали быть нашими совладельцами. Теперь мы с ними работаем по договорам синдикации содержания. У Financial Times это широкая программа, действующая во многих странах мира. У Wall Street Journal никогда не было синдикации. Они для нас сделали исключение. Чтобы сохранить все-таки какую-то связь пусть на уровне того, что мы продолжим использовать их контент и сможем ставить их логотипы в связи с этим на свою обложку. Если бы мы не использовали контент, мы бы не могли ставить логотипы. Но конечно, наши возможности по использованию их материалов сейчас значительно меньше, чем то время, когда они были совладельцами. Вот это те изменения, которые уже очевидные и которые свершились.
Е. Альбац
―
А что значит меньше ваши возможности. Раньше вам присылали материалы Financial Times…
Т. Лысова
―
Поверьте, не очень просто объяснять. Не думаю, что слушателям будет интересно. Просто раньше у нас были совсем другие взаимоотношения, и мы могли использовать их материалы без всяких ограничений. Сейчас уже есть ограничения на определенные жанры, определенные источники, на определенное количество. То есть теперь мы с ними работаем по коммерческому договору и это другие отношения.
Е. Альбац
―
Как произошел ваш развод или сепарация с Wall Street Journal и Financial Times. Все-таки это газеты, которые стояли у истоков газеты «Ведомости».
Т. Лысова
―
Ну как произошел, печально для всех. В общем, никто не хотел расставаться. Ну нас заставили. Наше государство, парламент, который принял этот закон, президент, который его подписал. Заставили нас расстаться с уважаемыми западными акционерами.
Е. Альбац
―
В Форбсе поменялся главный редактор, главный редактор Форбс Woman, Style и каких-то еще. А тьфу-тьфу не сглазить, в «Ведомостях» не произошло кадровых изменений. Или мы что-то не видим?
Т. Лысова
―
Нет, вы совершенно правы. У нас не произошло кадровых изменений в связи с изменением акционеров. Если сравнивать с теми примерами из Форбса, о которых вы говорите, насколько мне известно, там действующие главные редакторы были поставлены в новые условия, им сформулировали новые условия их работы, которые они сочли для себя неприемлемыми. Или неинтересными. И по этой причине ушли, если я не ошибаюсь. Я правильно говорю…
Е. Осетинская
―
Я так понимаю, что я за Форбс всегда будут отдуваться. Я тоже так понимаю.
Т. Лысова
―
Мне никто не формулировал никаких новых условий. Новых требований. И новых ограничений. Поэтому у меня нет причины уходить.
Е. Альбац
―
А у вас ИД остался?
Т. Лысова
―
Нет. «Ведомости» всегда только частично принадлежали Independent Media. И сейчас фактически за прошлый год ИД прекратил существование. Распался на куски. Часть его активов досталась Демьяну Кудрявцеву. А часть активов, в частности глянцевые журналы, издававшиеся совместно с американской компанией Hearst, тоже проданы. Но пока что не было официального объявления о покупателях. Но, судя по срокам, сделка уже должна была быть закрыта и там совсем другие владельцы.
Е. Альбац
―
Но сначала должен был быть Hearst Shkulev. Им по-моему не разрешили сделку.
Т. Лысова
―
Но там была какая-то драматическая история, но в итоге под новый год оказались несколько неожиданные люди.
Е. Альбац
―
И кто эти неожиданные люди? Поделитесь неожиданными людьми.
Е.Осетинская: Когда речь идет о врагах, к ним уже могут применяться соответствующие действия. Вот что меня тревожит
М. Фишман
―
РБК писал об этом.
Е. Осетинская
―
«Ведомости» тоже писали. Но я сейчас просто не помню…
Т. Лысова
―
Они настолько неожиданные.
Е. Альбац
―
Но это медийные?
Т. Лысова
―
Нет. Небольшие инвесторы, но не олигархи имеется в виду.
Е. Альбац
―
И они получили «Космополитен» эти журналы.
Т. Лысова
―
Судя по всему да. Но еще раз говорю, официального объявления о сделке не было. Вдруг на следующей неделе узнаем, что в последний момент все это было продано Шкулеву или еще кому-то.
Е. Осетинская
―
Они вроде подтверждали все.
Е. Альбац
―
Все - кто?
Е. Осетинская
―
Все всем.
Т. Лысова
―
Но мы не знаем, что там было подписано. Пока не было официального объявления.
Е. Альбац
―
Как интересно. Я даже про это не слышала. Как-то это прошло мимо меня.
М. Фишман
―
В конце года я в РБК читал.
Е. Альбац
―
А так вы сами не знаете.
М. Фишман
―
Я в РБК прочел.
Е. Альбац
―
Хорошо, мы сейчас должны уйти на новости и рекламу. Потом вернемся в студию «Эхо Москвы».НОВОСТИ
Е. Альбац
―
20.35. Здесь в студии «Эхо Москвы» мы говорим о СМИ в новой реальности. Я обычно очень не люблю, когда СМИ начинают говорить о себе любимых, но сейчас ровно та ситуация, когда есть информационные и все остальные поводы, чтобы об этом говорить. Потому что сменился собственник у газеты «Ведомости», ведущей газеты страны. Сменился собственник и главный редактор Форбса. Самого цитируемого журнала страны. Сменился собственник и главный редактор у газеты «The Moscow Times», очень популярная газета среди экспатов. Мы сейчас услышали очередное заявление теперь сенатора Чечни Сулеймана Геремеева, я понимаю проблему господина Геремеева, потому что российские правоохранительные органы пытались добиться допроса бывшего майора полка Север господина Геремеева, который находится в прямых родственных отношениях с вышеупомянутым сенатором. Поскольку его подозревают в том, что он являлся организатором убийства Бориса Немцова. Сейчас я хочу спросить, Елизавета Осетинская, вы сейчас возглавляете огромный РБК-холдинг…
Е. Осетинская
―
Только редакционную часть. А сайт Форбс возглавлял Роман Баданин...
Е. Альбац
―
Так все-таки первое, в Форбсе сменился главный редактор. Главного редактором назначен бывший руководитель медиагруппы «Живи» «Сноб» Николай Усков, который до этого был главным редактором мужского журнала GQ. А кстати GQ сейчас под кем?
Е. Осетинская
―
Это Conde Nast.
Е. Альбац
―
А у них там сменились собственники?
Е. Осетинская
―
Тоже должны были. И Бурда. Бурда проводила разные схемы. И Conde Nast.
Е. Альбац
―
То есть они сделали какое-то лицензионное соглашение.
Т. Лысова
―
Они пошли по пути не продажи, а переоформления. То есть новых реальных продаж в другие руки не произошло. Просто они иначе структурируют свою российскую часть бизнеса, привлекая российских же менеджеров в эту структуру.
Е. Альбац
―
А как это связано с собственниками? То есть они создали российскую компанию, которой передали…
Т. Лысова
―
Этот закон допускает несколько возможностей, если есть доверенные люди в России, менеджеры, с которыми они сто лет работают. Там можно, и да естественно если они понимают, что никто к ним не будет докапываться с этим, то в рамках закона можно выстроить схему, когда формально закон выполнен. Но фактически все равно эти издания остались в орбите того же…
Е. Осетинская
―
Российская фирма А например, принадлежит наполовину российской фирме Б, наполовину директору фирмы Б, это техника. А фирма принадлежит фирме А, а фирма Б сама А, и получается закольцованная структура. Им принадлежит лицензия. Это техника на самом деле. То есть букву закона можно выполнить. Другое дело, если крупное СМИ попробует выполнить букву закона, а не дух, я думаю, как аналитик…
М.Фишман: Очень странно уничтожать успешное издание, которое хорошо выстрелило на рынке
Т. Лысова
―
Есть СМИ, к которым, скорее всего, не будут докапываться.
Е. Осетинская
―
К нему могут возникнуть претензии. Потому что соблюден не дух закона, а буква. И дальше начнутся проблемы.
Т. Лысова
―
Хотя Бурде не разрешили переоформить на бухгалтера. У них было предложение, что владельцем этого российского издания станет человек, работающий сейчас в этом ИД бухгалтером. Вроде бы им это не согласовали. Ну значит какую-то другую возможность будут искать. Но мы сейчас не говорим не по технике, а по смыслу. Что пока что, насколько нам известно, и Бурда, и Conde Nast не передают российский бизнес. Не отказываются от него, а ищут возможность его как-то переструктурировать.
Е. Осетинская
―
Можно же франшизу оформить по сути. Так в чем был ваш вопрос?
Е. Альбац
―
А мой вопрос был по поводу Форбса. Объясните мне, почему с вашей точки зрения, вы информированный очень человек, РБК первый сделал интервью с Усковым. Правильно я помню? И с Федотовым, который стал владельцем журнала Форбс. В результате чего Регина фон Флемминг, многолетний генеральный директор Axel Springer ушла в отставку. Хотя все ожидали, что она останется и будет владельцем 20% пакета. Что там все-таки произошло? Почему ушла Регина, поменяли главных редакторов. Что там произошло?
Е. Осетинская
―
По-моему, классическая история произошла. Я постараюсь максимально без инсайда рассказывать. Потому что инсайд мы весь более-менее написали. Я постараюсь широкими мазками. Мне кажется, просто произошло следующее. Что письменной договоренности о дальнейшем партнерстве не было, а новый собственник просто привлек своего генерального директора. Что, вообще говоря, первое действие нового собственника обычно. Новый собственник приходит, привлекает своего генерального директора. А старый, который представлял предыдущих собственников, сдает дела. То есть зачем новому собственнику предыдущий генеральный директор.
Е. Альбац
―
То есть вас не удивило…
Е. Осетинская
―
Абсолютно не удивило.
Т. Лысова
―
Меня скорее удивило, когда были сообщения, что она договорилась с Федотовым и останется. Это казалось странным.
Е. Осетинская
―
Потому что на самом деле Регина проработала в компании очень долго, у нее есть свой взгляд на то, как это должно развиваться. И он, в общем, достаточно туннельный. То есть я думаю, что им было бы сложно договариваться. Тем более что у Федотова есть свой взгляд на развитие Форбса. Склоняется в сторону еще большей глянцевости этого журнала. И гламура. Вообще он сам больше из гламурного бизнеса. Поэтому больше связано с глянцевым флером.
Е. Альбац
―
То есть будет про оргазм у мужчин. Извините.
Е. Осетинская
―
Почему я буду отвечать за этот журнал…
Е. Альбац
―
Но вы были главным редактором журнала Форбс.
Е. Осетинская
―
Я и газеты «Ведомости» была. То есть это был скорее закономерный результат. Потому что Регина человек харизматичный, творческий. И яркий. И мы же с ней сосуществовали как-то…
Е. Альбац
―
И что, били друг другу морду.
Е. Осетинская
―
Конечно нет. Но это был очень яркий увлекательный путь, я думаю для нас обеих. Я в хорошем смысле. Но я с трудом себе представляю при таких разных подходах и взглядах на Форбс их жизнь вместе в одном предприятии. Мне кажется, оно бы взорвалось. Кстати Миша тоже там работал. В этом ИД и тоже я думаю…
Е. Альбац
―
Миша был главным редактором Newsweek, который Регина закрыла.
М. Фишман
―
Закрыла его не Регина. Его закрыл Берлин.
Е. Альбац
―
Axel Springer.
М. Фишман
―
Регина боролась за то, чтобы его сохранили.
Е. Альбац
―
Тем не менее, это был 2008 год…
М. Фишман
―
2010.
Е. Осетинская
―
Миша, представляешь себе мирное сосуществование двух таких ярких медийных…
М. Фишман
―
Мне кажется, дело в том, что почему все так сейчас взрывается в Форбсе, начиная с Регины и так далее. Потому что новый собственник, как я себе представляю, они пришли немного из другого мира. Не того, к которому привыкли люди, которые работали в ИД Axel Springer, руководствуясь международными мировыми стандартами о том, что такое журналистика. Как нужно вести расследования, чем вообще они должны заниматься. Что это из себя профессия в принципе представляет. Это не чисто политический вопрос. Хотя политика там тоже, наверное, существует. Как она над всеми нами висит, новыми собственниками. Но это не просто другие представления о том, зачем вообще нужны газеты и журналы. Чем они должны заниматься. Про что они должны писать, что в них должно быть и так далее. И к этим правилам, конечно, сотрудники ИД, его менеджеры были как-то, в общем, это тут же вошло в клинч…
Е.Осетинская: Если новый владелец Forbes верит в гламур, ничто не мешает ему попробовать. Но тренд сильно изменился
Е. Осетинская
―
Можно я воспользуюсь вашей передачей, меня на самом деле резанула эта гламурная история немного. Как предшественницу всех этих событий. Мне просто кажется, что сейчас это конечно не мое уже дело никак, но мой такой экспертный взгляд. Мне кажется, что сейчас гламур выглядит смешным на фоне того, что происходит вообще в экономике и того, что происходит с ценами на нефть и того, как эти привычки… Аудитория Форбса люди, которые либо хотят быть предпринимателями, либо думают, что они когда-нибудь смогут стать предпринимателями. Либо это какие-то сотрудники компании, им всем сейчас тяжело. Им всем сейчас приходится ограничивать себя в потреблении. Мы в РБК в следующем журнале опубликуем реальное исследование, реальная инфляция для среднего класса. Она гигантская. Если вы хотите жить в 2016 году так, как вы жили в 2013, это не 10% и не 15%, это совершенно другая история. И это эпоха антигламура. Вообще Форбс предпринимательский журнал в Америке. Это журнал, который рассказывает о том, как вам сделать бизнес. Это, кроме того, был легендарный журнал, который поднялся даже не на рейтинге, а на своих журналистских расследованиях. Это была большая история в 70-е.
Е. Альбац
―
Очень давно. Сейчас это такой очень республиканский, консервативный.
Е. Осетинская
―
Я согласна. Тем не менее, он все время пытается даже в кризис, как вам сделать, как вам выбраться, как вам помочь. Как вам сделать это. Как сделать то. Что Америка это страна с предпринимательской культурой, которая не дает людям упасть, вернее она дает им подняться. Упасть можно, но потом ты как-то должен вставать, куда-то идти. Это совершенно другая идеология. И вот эта конечно, ситуация понимаю, как она могла коллег поставить в сложные невыносимые условия. Я имею в виду эмоционально. То есть мне это очень понятно.
Е. Альбац
―
Мне как раз непонятно то, что сменился главный редактор. Потому что Муртазаев был человек деловой журналистики. Ему на смену приходит Николай Усков, который работал всегда в гламуре.
Т. Лысова
―
Лиза про это и говорит. Если владелец хочет гламура даже вопреки тренду, то он соответственно меняет главного редактора.
Е. Альбац
―
Но какой гламур сейчас, когда нефть меньше 30 долларов.
Т. Лысова
―
Но если человеку хочется.
Е. Осетинская
―
Если человек верит в гламур, ничто не мешает ему попробовать это сделать. Но вообще мне кажется, что тренд на кончиках пальцев очень сильно изменился. Люди думают о другом.
Е. Альбац
―
Вы полагаете, что это решение было нового владельца или просто решили вырезать под корень эту политэкономию, которой был знаменит Форбс последние годы. Исследования, связанные с зарплатами высоких чинов и вообще Форбс же очень отличается российских от многих других Форбсов именно тем, что была очень сильная политэкономическая струя.
Е. Осетинская
―
Я думаю и да, и нет. Я думаю, что никаких приказов не было, я практически в этом на сто процентов уверена.
Е. Альбац
―
Если бы Форбс был бы невыгодный или неприбыльный я понимала бы это.
Е. Осетинская
―
Но конечно самая раздражающая история. Это госзаказы, зарплаты. Понятно, что это самая сейчас острая тема. Поэтому в принципе конечно, если он станет мягче, если сама риторика журнала станет мягче, конечно это будет приятно. Но я не думаю, что кто-то специально говорил: так, первое, что сделай, ну-ка убери… Я думаю, вообще ничего такого не было. Это же не так работает.
Е. Альбац
―
Нет?
Е. Осетинская
―
Мне кажется, нет.
Е. Альбац
―
А мне кажется, очень просто линейно в стране, в которой управляют чекисты, работает именно так. Линейно абсолютно. Так, а теперь как у нас, когда Наташу Морарь не впустили в страну, фраза была короткая. К сожалению, закон не разрешает ее повторить.
М. Фишман
―
Бывает и так, наверное. Бывает по-разному. Просто, наверное, Лиза хочет сказать, что в данном случае не было никаких…, я в этом смысле согласен. Мне тоже не кажется, глядя со стороны. Другие люди с другими представлениями…
Е. Альбац
―
Миша, я не понимаю с точки зрения, все-таки Федотов новый владелец, я не очень с ним знакома, он все-таки немножко про деньги, я так прочитала, что про него писали. Он зарабатывал деньги. Это прибыльный журнал Форбс. И Форбс Woman, который делала Юлия Таратута, с ее интервью стал прибыльный. Туда шла реклама. Там хотели размещаться хорошие рекламные бренды, которых не так много осталось в условиях ситуации, когда на 40 пунктов рухнул рынок рекламы.
М. Фишман
―
С моей точки зрения тоже очень странно уничтожать успешный, менять концепцию успешного издания, которое хорошо выстрелило на рынке. Но люди не устроены рациональным образом. Люди устроены более сложным образом. Делают то, что им удобнее. Что привыкли делать.
Т. Лысова
―
Потом речь идет о человеке, для которого медийный бизнес не единственный и мы тоже писали большую статью собственно по итогам этой сделки. Пытаясь разобраться и рассказать читателям, что это за новый владелец у Форбса. Несколько неожиданный для публики. И он занимается медиа уже довольно продолжительное время. Но он пока не достиг там успехов. Там пока что убытки. И он это оправдывает тем, что долгий инвестиционный цикл и так далее. Можно оправдывать долгим инвестиционным циклом, можно подозревать, что может быть не очень правильно выстроен бизнес. Но за счет чего он тогда существует. За счет того, что у него есть другие бизнесы. И вот такие ситуации они бывают опасными именно для медиа, когда у владельца есть другие бизнесы, владелец может либо рассматривать медиа как игрушку, либо за счет медиа достигать каких-то целей. Которые приносят ему прибыль в других его областях. Грубо говоря, никто же не запрещает нам предположить, что Форбс в результате этих изменений станет чуть менее прибыльным. А госзаказы на интерьеры каких-то домов приемов или других государственных учреждений станут чуть более доходными, или их станет чуть больше. Бизнес, которым в частности занимается господин Федотов. И эти сосуды возможно сообщающиеся. Но они сообщаются на уровне лично владельца, поэтому мы никогда не узнаем, есть ли там какая-то прямая взаимосвязь между изменениями в Форбсе и изменениями в других частях его бизнеса.
Е. Осетинская
―
И давай может быть оставим какую-то презумпцию невиновности, потому что мы не можем об этом…
Т. Лысова
―
Мы не можем об этом судить.
Е. Осетинская
―
Нам контент не в чем упрекнуть. Я регулярно читаю, я понимаю, что я могу быть чем-то недовольна, рефлекс главного редактора срабатывает всегда, но упрекнуть мне коллег не в чем.
Т. Лысова
―
Я просто отвечаю на вопрос, с чего вдруг человек производит изменения, в которых нет бизнес-логики.
Е. Осетинская
―
Я думаю, что объясняется на самом деле проще. Человек делает то, что умеет и то, что ему привычно.
Т. Лысова
―
То, во что он верит.
Е. Осетинская
―
Потому что его генеральный директор человек из этого глянцевого бизнеса и ей знакомы эти рекламодатели. Может быть, она считает, что по сравнению с Региной у нее было конкурентное преимущество, что может быть этот потенциал…
Е. Альбац
―
Хорошо, главный редактор это непонятно.
Е. Осетинская
―
Там же не было какого-то прямого решения Федотова, который сказал: Эльмар, уйди. Это же некое не соглашение, они расстались по взаимной нелюбви.
Е. Альбац
―
Насколько я знаю, что говорила Юлия Таратута, что она…
Е. Осетинская
―
Юля возможно, но давайте, поскольку я все-таки немного представляю себе масштаб, все-таки масштаб этих приложений по бизнесу, по количеству денег он несопоставим с основным журналом. То есть это все-таки приложение и с точки зрения бизнеса. То есть не они являлись основным драйвером доходов Форбса. То есть да, они стали приносить деньги, но я это знаю только со слов коллег, что в принципе для меня являлось большим сюрпризом и неожиданностью. Это действительно круто. Но в принципе все равно размер этих денег он невелик. И я еще думаю, что эти изменения связаны с тем, что они стали разбираться, прежде всего, с тем, что им понятно, потому что большой Форбс для них непонятен. Эти рейтинги это сложно, как они считаются. Туда надо лезть, вдруг там что-нибудь развалится. Вдруг американский Форбс что-то скажет, что не то. А это для них понятная вещь. Это стиль, бьюти, это глянцевая реклама. То есть там меньше дров наломать, бизнес меньше, поэтому я думаю, началось с этого. Быстро началось непонимание. Но в целом, конечно, такой немного интересный процесс.
Е. Альбац
―
Михаил, а вас не удивило то, что меня удивило больше всего. Это поведение зарубежных собственников. То что ни американский Форбс ни в отношении Форбса, ни Financial Times не попытались, довольно спокойно пошли на то, что их российские дочки передаются совершенно в другие руки.
М. Фишман
―
А что они могут сделать? Как раз ни к совладельцам Independent Media, и «Ведомостей», ни к Axel Springer мне кажется, тут претензий нет. Они абсолютно себя честно повели…
Е. Альбац
―
То что сделал Форбс на Украине, где взяли, отозвали просто лицензионное издание Форбса. Когда там началось…
М. Фишман
―
Я говорю про Axel Springer сейчас, про владельцев. Не про лицензиатов. Они сказали, что мы в таких условиях работать не будем, не стали придумывать никакие схемы. Не стали искать, как обойти. Просто сказали «до свидания», на таком рынке работать бессмысленно. Это открытая и вполне понятная абсолютно позиция. Что касается журнала Форбс, в Казахстане есть этот журнал.
Е. Альбац
―
Говорят, что довольно успешный.
М. Фишман
―
Не знаю. Может быть и успешный. Я читал несколько заметок, они не похожи на те, как я себе представлял до сих пор до того статьи в журнале Форбс. Тем не менее, он существует. В Казахстане. Выпускается же, выходит.
Е. Осетинская
―
Можно в философском смысле отвечу. Мне кажется, что рассчитывать на то, что наши стандарты в нашей стране будут блюсти извне, на самом деле довольно бесперспективно. На самом деле это наша страна.
Е. Альбац
―
Согласимся.
Е. Осетинская
―
И только нам по-настоящему важно, как здесь будут устроены медиа. Но вот значит остались вот такие мы.
Е. Альбац
―
К сожалению, мы должны завершать эфир. Мы говорили о СМИ в новой реальности. В студии были главный редактор газеты «Ведомости» Татьяна Лысова; шеф-редактор издания РБК Елизавета Осетинская и главный редактор газеты «The Moscow Times» и ведущий телеканала «Дождь» Михаил Фишман. Спасибо. Услышимся, когда услышимся.