Полный Альбац - 2021-03-15
15.03.2021
Е. Бунтман
―
Это программа «Полный Альбац» и у нас в студии «Эхо Москвы» в Москве Евгения Марковна Альбац собственной персоной. Здравствуйте, поздравляю с приездом, с возвращением.
Е. Альбац
―
Женя, здравствуйте. Я очень рада оказаться дома, в Москве. И в студии «Эхо Москвы». Рада очень видеть вас и Светлану Ростовцеву. Так что очень я по вам всем скучала и конечно, прежде всего, по дому, по Москве.
Е. Бунтман
―
Полтора года прошло?
Е. Альбац
―
Полтора года.
Е. Бунтман
―
Давайте в двух словах, почему и что вы делали эти полтора года.
Е. Альбац
―
Я должна была преподавать год в университете Мичигана в Ан-Арборе. Это Средний Запад. Это очень известный университет в США. Но 15-го марта 2020 года как вы помните, ВОЗ объявил, что ковид-19 это пандемия. И был введен локдаун везде. После чего недели через 2-3 все закрылось, в США совершенно все закрылось. Перестали летать самолеты. Все абсолютно закрылось. И РФ по-моему недели через 2 или 3 закрыла свои границы. Были так называемые вывозные рейсы. Они были из Нью-Йорка и Лос-Анджелеса периодически. Это надо было узнавать. Но дело в том, что я находилась на Среднем Западе.
Е Бунтман
―
Что до Нью-Йорка, что до Лос-Анджелеса.
Е.Альбац: То, что совершил Навальный, это действительно абсолютно акт мужества
Е. Альбац
―
Три дня на машине до Нью-Йорка, до Лос-Анджелесе немножко подальше все-таки. Это было совершенно для меня невозможным вариантом. Хотя мой коллега по мичиганскому университету, профессор-биолог мне написал в фейсбуке, что давайте попробуем через Минск. Но поскольку у меня коробки с книгами, с которыми я путешествую, я ему сказала: «Послушайте, это невозможно». Прилетаем в Минск, потом там как-то нелегально переходим границу с коробками. Он добрался-таки до дома. Я на это дело не решилась. 1-го мая 2020 года я должна была прочитать лекцию на выпуске международного института университета Мичигана, и я полагала, что после этого я полечу в Москву. Но все это сильно закрылось. И поэтому через 2 или 3 недели, нет, где-то уже в июне я села на машину и поехала путешествовать по Среднему Западу, что называется у нас Дикий Запад. В Южную Дакоту. Я как-то рассказывала. А после этого сначала ковид, после этого начались протесты черного меньшинства, что называется Black Lives Matter и, конечно же, я в этом деле участвовала как журналист и наблюдала. И шла с этим протестом в Детройте. Это совсем черный город. Дальше начала совершенно удивительным образом развиваться президентская кампания, и я брала интервью у людей, которые считают Трампа посланным на Землю, второе просто пришествие. И с сентября у меня было назначение в Гарвардский университет, который я когда-то окончила. В котором я конечно знаю все. Но к сожалению, там были закрыты все библиотеки. Все семинары были исключительно по Zoom и значительно меньше. Я знала всегда, что в среду надо обязательно бежать в John F. Kennedy School of Government, это прикладная школа в Гарвардском университете на форум и слушать всякие дискуссии политические. А потом здесь в этом центре такая-то дискуссия. Гарвард потрясающее в этом смысле место. Поэтому совершенно пустой кампус. Студентов практически нет. Зимой студенты были только первого курса, а соответственно в зимнем семестре, который начался 24 января были студенты второго курса и выпускники. Короче, пустой Гарвард. Мой офис – в Центре по изучению России, Евразии Гарвардского университета. Я практически одна была в здании. Периодически, когда в Кембридже оказывался Марк Креймер, который директор по изучению холодной войны. Вот мы вдвоем были в здании.
Е Бунтман
―
Но это довольно печально.
Е. Альбац
―
Это знаете, для меня особенно печально, потому что я знаю Гарвард таким, каким он должен быть.
Е Бунтман
―
Живым.
Е. Альбац
―
Живым. С тысячью лекциями везде. С бесконечными дискуссиями. С крайне интересными обсуждениями. Zoom это замечательно, я сама преподавала по Zoom. Но конечно это нельзя сравнить и детей конечно жалко, студентов я имею в виду. Потому что это ни с чем общение, которое существует, а это очень важная часть американского университета - чтобы обязательно было общение между студентами, профессором. Это дискуссия постоянная. И конечно по Zoom это очень трудно сделать. И на экран вы не можете вывести всех студентов, когда их 25 человек, а вам нужен один экран для презентации, второй экран для того, чтобы видеть часть студентов. Третий экран – чтобы видеть еще одну часть студентов. А когда нас в Мичигане поставили под локдаун, у меня не было ничего кроме лэптопа, это произошло вдруг.
Е Бунтман
―
Как это вдруг?
Е. Альбац
―
Ну так. Потому что это вдруг произошло. Вдруг объявили, я прилетала в Москву на день рождения М.С. Горбачева 4 или 5-го марта я улетела обратно. Я успела съездить в Кембридж прочитать лекцию, потому что в Гарварде ее отменили. И когда я прилетела обратно в Ан-Арбор, это было 11 или 12 марта 2020 года, уже все, сказали, что офис закрывается. Забирайте все, что вам нужно для преподавания. Потому что в офис доступа не будет. И следующие два с лишним месяца, 1-го мая закончился семестр. Я не видела ни одного человека, я ни с кем не общалась. У меня не было своей машины. Спасибо, там можно арендовать. Как здесь каршеринг. Чтобы покупать продукты. Иначе я просто не понимала, как быть. Ничего не работало поначалу. Вся логистика, которая потом быстро развилась, и Амазон стал делать, прежде всего, конечно. Сначала ничего не работало. Поэтому в 7-Eleven, который рядом со мной я конечно могла купить бутылочку новозеландского «Oyster Bay», без которого вообще жить нельзя. Ну вот так что была такая история и потом речь выпускникам я записывала саму себя, сидя в своем одеянии аспиранта Гарвардского университета, которое вы надеваете, когда выпускаетесь в Гарварде.
Е Бунтман
―
Где такая шляпа…
Е. Альбац
―
И специальные халаты. Все замечательно
Е Бунтман
―
Как в кино американском.
Е. Альбац
―
Я на фейсбуке это опубликовала. Но я записываю саму себя и у себя на квартире. И конечно, это ощущение абсолютного глобального одиночества. А когда простите меня…, вот сейчас Песах, то, что в России часто называют еврейская Пасха. Это все происходит, вообще люди по Zoom общаются со своими близкими. Это ощущение абсолютного тотального одиночества. Которое я думаю, что вот у меня было очень много книг и мне было безумно интересно, я вела очень подробный дневник. Как это все развивалось. Новости – ты просто приклеен был все время к разным каналам. Потому что поначалу новости были совершенно страшные. Особенно из Нью-Йорка. Где погибло больше 30 тысяч человек. Всего же в США погибло больше полумиллиона человек. И начальная стадия развития пандемии в США это было ужасно. Потому что она, прежде всего, пришла в дома для стариков. Это не такие дома престарелых, как мы себе представляем. Это очень комфортные, как правило, пансионаты. С отдельными квартирами. Но ковид пришел туда. А он косил всех, кто в возрасте 75 или 80+. Никакого шанса выжить не было. Они сразу умирали. И я помню, что я первое время все время сидела на форумах медиков. Сразу стали, были открыто обсуждение медиков разных госпиталей и Европы, и США. Которые просто обсуждали, вот что делать с вентилятором. Вот когда его на каком моменте вставлять. Сейчас мы знаем, что очень много людей погибло ровно потому, что их сажали на вентилятор. Который разрушал легкие. Но тогда это не знали. Казалось, что главное спасение – вентилятор. В самом начале пандемии погиб от ковида муж моей покойной старшей сестры. И он был тоже на вентиляторе. В Нью-Йорке косило людей. Косило медиков. И никто не понимал, что с этим делать. Первое время, когда я ехала в магазин закупиться продуктами, я надевала перчатки. Естественно, маски. Это до сих пор в США, за исключением Техаса, который отменил маски. Везде маски на улице. Хотя привито уже 107 миллионов человек. Из них 40 миллионов получили уже две дозы. «Пфайзер» и «Модерна» требуют две дозы. И 60 миллионов – одна доза. «Джонсон и Джонсон» - третья вакцина, которая уже сейчас идет.
Е Бунтман
―
Которая совсем недавно появилась.
Е. Альбац
―
Мгновенно все происходит. Потому что Белый дом договорился, исполнительная власть договорилась с одной из крупнейших фармацевтических компаний мира «Мерк», которая тут же начала производство. Поначалу было очень медленно и очень трудно. Оказалось, что хотя конечно правительство Трампа сумело, это же все было сделано на деньги правительства США, то есть налогоплательщиков, как мы знаем, у правительств самих ни у Мишустина, ни у Трампа денег нет. То есть у Трампа есть, у Мишустина может быть чуть меньше. Хотя кто его знает.
Е Бунтман
―
Просто давно здесь не были.
Е. Альбац
―
Правительство США вложило миллиарды долларов в это. И главный компонент вакцины был разработан государственной лабораторией CDC, центром по контролю за распространением инфекционных заболеваний. Лаборатория, которая разработала так называемый спайк-белок основной, который в «Модерне» и «Пфайзере». Но и та, и другая компании, их ноу-хау в том, как делается липидная оболочка. Потому что одна из проблем создания вакцин – что вакцина очень быстро распадается. Поэтому надо сделать так, чтобы она не распалась. А когда вам надо масштабировать, одно дело сделать вакцину в лаборатории, а другое дело масштабировать на миллионы доз. Одна из проблем со «Спутником» заключается в том, что она состоит из двух аденовирусов. Аденовирус-26 – первая доза и аденовирус-5 - вторая. И была проблема, не знаю, решили ли ее сейчас, со второй дозой. Поэтому Путин и сказал, что мы будем делать Гамалеи-лайт. Потому что ничего не получилось, не могли масштабировать этот аденовирус-5. И поначалу очень быстро сделали действительно вакцину. Она была готова в начале декабря. А дальше вопрос, проблема с холодильниками для «Пфайзера» и самое главное – дистрибуция. Дистрибуцию на себя взяли система почтовая США. И FedEx коммерческая система. Которая распространяла в разных концах страны. Но происходило это очень трудно, потому что у штатов, все было передано на уровень штатов, в отличие от России или Франции, или Германии в США нет такой системы разветвленной здравоохранения. Там очень хорошие клиники, прекрасная медицинская наука. Но такой системы здравоохранения, которая для всех абсолютно доступна и бесплатна – ее нет. Или она…
Е.Альбац: Только первое лицо государства может дать гарантии непосредственным исполнителям убийства
Е Бунтман
―
Как в Великобритании, которая образцом была во время пандемии.
Е. Альбац
―
Она, прямо скажем, совсем не образец. Скорее образец такого государственного здравоохранения – это Франция. Отнюдь не Великобритания. У Великобритании большие проблемы…
Е. Бунтман
―
Хорошо, не так, неожиданно хороша оказалась система здравоохранения. Английская.
Е. Альбац
―
И поэтому надо было создать целую инфраструктуру. Чтобы кто-то набирал вакцину в шприцы. Надо как-то сделать так, чтобы люди не перезаражали друг друга. И оказалось, что в целом ряде штатов столкнулись с колоссальной проблемой – где вы найдете столько людей, которые будут делать столько уколов. Которые будут столько набирать из пузырьков вакцины в шприцы.
Е. Бунтман
―
Студентов не хватает.
Е. Альбац
―
Какие студенты.
Е. Бунтман
―
Фельдшеров. Ветеринаров.
Е. Альбац - Сша
―
страна 344 миллионов человек. И поэтому были штаты и есть, где все построено на работе волонтеров. Я сначала понимала, прежде всего, надо сказать, что в США распределение, это все бесплатно абсолютно, но были жестко с самого начала определены привилегированные группы, которые в первую очередь вакцинируются. Это в принципе люди пожилого возраста. Сначала это была группа 85+, потом 75+, второе – врачи и медсестры, которые непосредственно работают с ковидом. Потом просто врачи и медсестры. Население тюрем, потому что…
Е. Бунтман
―
Они живут компактно.
Е. Альбац
―
Они живут компактно и если там начинается зараза, то она охватывает всех. Бедные районы. В которых люди не имеют доступа к хорошей медицине. Но в которых очень много сопутствующих заболеваний. А известно, что от ковида чаще в США больше всего умирало выходцев из Латинской Америки. Второе – это черное меньшинство. Латиноамериканцев, что называется латинос – 17% в США, черное меньшинство – 12% населения. Это еще связано с тем, что очень у многих есть ожирение. А это, как правило, люди тучные, очень тяжело справляются с инфекцией. Заболевания соответственно сердечно-сосудистой системы непосредственно связаны. Диабеты. Непосредственно связанные с ожирением и так далее. Это все были отягчающие заболевания. Поэтому, посмотрев, что в штате Массачусетс мне привиться явно не удастся, а я очень хотела вернуться домой. Особенно когда Алексей Навальный вернулся в Россию, немедленно был арестован. И, конечно же, я себя чувствовала ужасно, сидя там, и потом протесты в Москве и многие мои друзья, коллеги оказались в тюрьмах. В СИЗО, избитые. Как вы понимаете, для политического журналиста сидеть на другом конце света и это комментировать это ощущение, это ужасное ощущение.
Е. Бунтман
―
Еще большее одиночество, чем то, о котором вы говорили.
Е. Альбац
―
Это не просто одиночество. Тебе ужасно неудобно, что ты сидишь в прелести и комфорте Гарвардского университета и комментируешь, как людей бьют на улицах Москвы. Поэтому я пронимала, всё, я себе сказала «я не могу ждать», приеду, привьюсь «Спутником», ну проблема в том, что надо долететь. А понятно, что самолеты – это легкий способ получить «корону». Плюс ко всему меня, конечно же, есть всякие отягчающие медицинские обстоятельства. Которые делали риск заболеть довольно высоким. И тут мои друзья в Париже Катя Журавская и Сергей Гуриев мне говорят: «Женя, а вы знаете, что наши коллеги в Америке работали в Аризоне волонтерами на ковидном сайте и после этого их привили, получили в конце работы». Ну дальше понятно для журналиста это две с половиной секунды. Ты находишь где, это организовывает большая страховая компания в Америке…, ее все знают. И вот в Аризоне организовали в огромном паркинге напротив огромного стадиона сайт по вакцинации, который работает 24 часа на 7. То есть все 7 дней в неделю 24 часа. И в день вакцинируется до 10 тысяч человек. И все это работает только на волонтерах.
Е. Бунтман
―
А что делали конкретно?
Е. Альбац
―
Сейчас. Там три шифта. Три смены. Одна смена 10 вечера до 6 утра, с 6 утра до двух дня, и двух до 10. В каждую смену работает от 86 до 100 волонтеров. Почему я так хорошо знаю эту логистику – потому что меня как раз посадили на регистрацию. Я вводила все данные и когда приходили волонтеры, я всех регистрировала. И потом, когда они уходили, надо было соответственно сделать еще всякие манипуляции и так далее. И это само по себе было безумно интересно наблюдать. Шприцы наполняли вакциной напротив на стадионе сотрудники аптек. Сети аптек, приносили туда. И дальше по кругу шло 10 полос машин. В каждой машине как правило было два человека. И волонтеры сначала проверяли данные, надо же было проверить данные, это же все по определенному времени. Каждые 12 минут делается прививка. Чтобы у людей было назначение. Чтобы проверить их медицинские показания. Потом делается вакцина, потом 15 минут их наблюдают, чтобы не было анафилактического шока или еще чего-то. И когда я в конце своей 10-часовой смены, я честно скажу, 10 часов на ногах – в общем, ты в конце, я села, наконец, в арендованную машину и прошла весь этот круг, приехала. И когда уже подошла до парамедика после того, как мне вкололи, и он начал меня спрашивать, проверяя, не нахожусь ли я в состоянии анафилактического шока. И он сказал: «Что вы хотите сейчас сделать?» Я говорю: «Мне ужасно хочется выпить холодного белого вина». И он сказал: «Это ровно то, что вам надо сделать». И тут я поняла, что жизнь удалась.
Е. Бунтман
―
То есть вот так проводится вакцинация…
Е. Альбац
―
Это первая доза.
Е. Бунтман
―
А не в пустых как у нас в Москве.
Е. Альбац
―
А вторую дозу я уже делала в штате Массачусетс, где организовано все, к сожалению, значительно хуже. Об этом буду писать подробно. Это очень интересно. Почему в Аризоне возможно, а в Массачусетсе нет.
Е.Альбац: Я надеюсь, что Навальный выйдет значительно раньше, чем через 2,5 года
Е. Бунтман
―
Это программа «Полный Альбац» и Евгения Марковна Альбац у нас собственной персоной сегодня прямо в московской студии. Мы вернемся через новости и рекламу и уже поговорим и о политике, и об общественных всевозможных разных материях.НОВОСТИ
Е. Бунтман
―
Это программа «Полный Альбац». Я помогаю ее провести Евгении Альбац, которая сегодня в студии. Давайте про Навального. Про Навального уже немножко говорили в первой части. Навальный сегодня нашелся. Нашелся в ИК2 в Покрове во Владимирской области. Он написал пост в Инстаграме такой бодрящийся. Не очень бодрый, но бодрящийся как мне показалось. Что дальше? Как дальше Навальный и сторонники Навального, и мы все будем жить следующие 2.5 года. Или сколько.
Е. Альбац
―
Я надеюсь, что Навальный выйдет значительно раньше, чем через 2,5 года. Но конечно, для этого придется приложить усилия как людям доброй воли внутри страны, так и людям доброй воли за пределами страны. Как и ожидалось, Навальный оказался в этой жесткой колонии «красной колонии» ИК2 в Покрове. Где какие-то невероятные совершенно дисциплинарные нормы. Которые все направлены на унижение человеческого достоинства. И вот это обривание Навального наголо, ведь никакой в этом необходимости нет. Делается это ровно для того, чтобы унизить человека.Но они очень плохо знают Навального. Он человек потрясающей силы воли. Он себя вытащил после 18 дней комы и 24 дней в реанимации. Когда он очнулся, он не узнавал свою жену. У него не было никакой памяти, его не слушались ни руки, ни ноги. Он себя поставил на ноги, он полностью вернул все свои когнитивные способности, как заключили врачи и он поставил себя на ноги исключительно тем, что прыгал, бегал, пек блины для того чтобы развивать руки, бегал по горам в Германии для того чтобы у него нормально работали ноги и прежде всего ступни и так далее. Он человек потрясающей силы воли. И я не сомневаюсь, что конечно он все выдержит.
Другой вопрос, что эта бесчеловечная российская власть, которая сначала этого человека постаралась убить, а у нас нет сомнений, что российская власть по указанию первого лица убивала Алексея Навального. Вы меня спросите: Евгения Марковна, а почему вы так уверены, что Путин дал указание? Я вам объясню. Потому что все, что мы знаем о практике политических убийств в Советском Союзе, показывает, говорит о том, что всегда обязательно приказ поступал или кивок головы «давайте» шел от первого лица. У нас есть рукописные показания главного убийцы товарища Сталина, Павла Судоплатова, который очень подробно об этом рассказывает в своем письме президиуму 23-го съезда, где он рассказывает о том, как это происходило, как осуществлялись политические убийства. Как каждый раз на это давали разрешение первые лица. То же самое было при Хрущеве, когда Хрущев дал добро на убийство Бандеры. При Брежневе политических убийств, политических оппонентов за исключением Георгия Маркова, болгарского диссидента по просьбе главы Болгарии тогда Тодора Живкова, политических убийств такого рода не было. При Горбачеве тоже не было. Всегда, начиная с 27-го года, когда вышел секретный приказ политбюро ВКПБ о том, что для перебежчиков и предателей родины срока давности не существует. Этот приказ действовал неизменно. Он ненадолго переставал действовать, когда распался Советский Союз и стало понятно, что люди, а тогда целые резидентуры уходили на другую сторону, я много раз приводила пример Брюсселя, где служил нынешний начальник СВР Нарышкин. 23 человека там ушло на другую сторону. В ЦРУ и так далее.
Так вот, и понятно, что люди потеряли, мы все тогда потеряли страну, а люди в погонах потеряли государство. Институт государства, которому они приносили клятву верности и так далее. Но и мы видим, что видимо, ровно поэтому Путин не трогает тех, кого он считает предателями и кто ушел тогда, просто понимая, что тогда надо убить слишком много разных людей в разных странах мира. И поэтому, например, один из самых известных шпионов, действующий в пользу британской разведки Гордиевский по сию пору жив. Но мы также видим, что после 2000 года этот принцип – любой, кто перешел на ту сторону, любой, кто стал перебежчиком, любой, кого власть сочтет своим врагом, - эти люди уничтожаются. Почему для этого нужно разрешение первого лица? Потому что только первое лицо государства может дать гарантии непосредственным исполнителям убийства. Потому что это люди, которые идут и убивают. Как мы знаем, киллеры ГРУ убивают за пределами страны. Киллеры ФСБ убивают или пытаются убить на территории РФ.
Е. Бунтман
―
Но в этом были бы сомнения, если бы это были какие-нибудь случайные безработные, которым просто поручено, директор рынка кого-то убрать. Но тут кадровые сотрудники спецслужб.
Е. Альбац
―
Причем расследование сделано Христо Грозевым в Bellingcat, Алексеем Навальным и ФБК* и другими. Инсайдер, Шпигель. Я не буду всех перечислять. Совершенно четко показывает, что это люди, которые действовали из разных подразделений ФСБ, и они действовали, конечно же, с разрешения верховного главнокомандующего. А верховным главнокомандующим у нас является Путин Владимир Владимирович. Потому что только он может дать гарантию, что их не убьют. Хотя я бы тоже не закладывалась. Только у него есть право помилования. Только у него есть право давать приказы, которые находятся за пределами какого-либо правового, так называемые внесудебные внеправовые приказы. Это секретные операции, и мы отлично понимаем, что Алексея Навального пытались устранить ровно по приказу высшего лица государства. И вот человек, который выжил; человек, который поставил себя на ноги; человек, который всем показал, что воля способна вытягивать себя из самых безнадежных ситуаций. А насколько ему было плохо и тяжело, большинство людей даже не представляют себе, как ему было тяжело. И вот этот человек возвращается к себе домой. Он гражданин РФ.
Е. Бунтман
―
Это его было решение, как думаете?
Е.Альбац: Для политического журналиста сидеть на другом конце света и это комментировать - это ужасное ощущение
Е. Альбац
―
Да, конечно. И я, когда я слышу эти поносы, которые изрыгаются людьми, которые в свое время сажали Ходорковского, а теперь радостно аплодируют или рассказывают: ой нет, там ну конечно, Алексей Анатольевич сам не принимал, ну конечно это спецоперация.
Е. Бунтман
―
Ну бог с ними. Ваше мнение.
Е. Альбац
―
Нет, это не бог с ними. Потому что это все часть активных мероприятий, которая идет в разных СМИ и пропагандистских каналах РФ, которые направлены на то, чтобы внести клин в команду Навального. И чтобы сделать вид, что знаете, ну Навальный же сам не мог, конечно. Какой человек сам пойдет в открытую клетку в пасть к тигру. То, что он сделал.
Е. Бунтман
―
Это, кстати, очень любопытная постановка вопроса. Что это не допускается.
Е. Альбац
―
Потому что они не могут же себе представить, - как. Личный гость канцлера Германии Ангелы Меркель, сидя в Германии, выпускает фантастическое расследование «Дворец для Путина». Фантастическое совершенно расследование. И после этого садится на самолет и прилетает. Я понимаю, что для людей, поскольку в России публичная политика в большой части уничтожена, а люди, которые себя называют политиками, таковыми по факту не являются. А являются просто чиновниками, которым поручили. Вот вы «Яблоко», вы, пожалуйста, занимайтесь демократами. Мы вам дали поручение, вы, Григорий Алексеевич, пожалуйста, аккумулируйте вокруг себя людей 70+ с либеральными взглядами. А вы, товарищ Зюганов, вы сделайте вид, что вы коммунист. Вам, конечно, совершенно – пропускаю одно слово второе, третье пропускаю, поскольку обсценная лексика запрещена на «Эхо Москвы», но при этом вы делаете вид, что вы коммунист. А вы, Жириновский, кремлевским неудобно говорить, что это либерально-демократическая партия. А вы, Жириновский, делайте вид, что вы либерально-демократические, что вы партия. Поскольку мы отлично знаем…
Е. Бунтман
―
И собирайте, что осталось.
Е. Альбац
―
Да. Навальный совершил политический шаг политика. Потому что политик не может жить за пределами своей страны. Потому что конечно мы знаем историю большевиков, которые жили в Швейцарии и так далее, а потом сели на поезд, который им оплатила воюющая сторона, и приехали в Россию. И сумели взять власть. Конечно, всякое бывает. Но на самом деле политик, конечно же, должен находиться там, где находятся его избиратели. Избиратели Навального, он не сидит в ГД, потому что там нет политиков, как мы знаем. Он находится на улицах, в университетах. И для этих людей принципиально важно и это то, что Навальный все время говорит: ребята, я один из вас. Да, я наверное в чем-то талантливее, а он бесконечно талантливый человек. Я, наверное, где-то лучше образован, а Навальный год под домашним арестом провел, занимаясь самообразованием, он потрясающе, вот я как препод могу сказать, у него потрясающее образование в политических науках. Он выучил английский так, чтобы читать и читать самые разные книги. Да, наверное, у Навального сила воли, я не знаю просто второго человека с такой силой воли. Просто вообще не знаю. У меня отец был очень волевой человек. Я не представляю себе. То, что совершил Навальный, это действительно абсолютно акт мужества. Но при этом именно поэтому он и стал лидером оппозиции. Потому что он с одной стороны сильнее, умнее и смелее, чем абсолютное большинство людей вокруг. А с другой стороны он один из тех, кто выходит на улицы. Мы наблюдали это все время, как он выходил на улицу вместе со всеми и его тут же арестовывали, закидывали в очередное СИЗО. Это редкие люди, которые на это способны. Ровно поэтому они и засунули его сейчас в колонию. И это первое, наконец, реальное признание Путина, насколько он боится Навального. Мне передавали фразу, которая была вроде бы сказана…
Е. Бунтман
―
Признание действиями вы имеете в виду.
Е. Альбац
―
Да, признание всем абсолютно. Путин, отправив Навального в тюрьму, в колонию в такие жесткие условия, он просто признал: ребята, я смертельно его боюсь. Это единственный человек, который способен меня выгнать из Кремля. И это было, просто можно было расписаться, конечно, но было совершенно не нужно. Потому что это увидел весь мир. Вдруг для всего мира стало совершенно понятно, что Алексей Анатольевич Навальный – это прямой и единственный оппонент Путина в РФ. Реальный оппонент, который способен выиграть выборы у Путина Владимира Владимировича. И это понял Путин Владимир Владимирович. И все его это кагэбэшное окружение. Это понимаете, конечно, совершенно перевернуло всю политическую ситуацию в России. И ровно поэтому они сейчас засунули его в колонию, из которой очень трудно коммуникации и так далее, хотя у меня был на моем Ютуб-канале Ходорковский, который очень подробно говорил, что все равно и оттуда у него будет возможность с людьми общаться.
Е. Бунтман
―
Вот он в Инстаграм пишет.
Е. Альбац
―
Конечно.
Е. Бунтман
―
Не потому что там так здорово. Хочу слушателям и зрителям пояснить. А потому что даже в некоторых пыточных колониях как ИК2 все находит выход воздух.
Е. Альбац
―
Он имеет на это право. Михаил Борисович Ходорковский был колумнистом журнала «The New Times» на протяжении двух или трех лет, что он был в колонии в Сегеже в Карелии. Второй срок. И я помню, как мне звонили корреспонденты западных газет, говорили, BBC звонила и говорила, что вы через Интернет общаетесь. Вы что, с ума сошли. У него нет доступа в Интернет. И, тем не менее, мы публиковали колонки, надо было редактировать. Мы связывались с Михаилом Борисовичем, переписывались. Иногда переписывались по несколько раз в неделю. Поэтому даже пусть не думают, Россия страна зеков и уж что мы умеем – так это показывать средний палец власти.
Е. Бунтман
―
Большая тема еще одна, это самоцензура, цензура и на примере закона о просветительской деятельности. Мне кажется, что это очень важная вещь, важнее даже многих арестов и признания иностранными агентами и так далее. Вам как кажется. Насколько это важно.
Е.Альбац: В Нью-Йорке косило людей. Косило медиков. И никто не понимал, что с этим делать
Е. Альбац
―
Знаете, Жень, мне кажется, не совсем правильно, возможно я ошибаюсь, но мне кажется не совсем правильным рейтинговать. Это самая важная, это менее важная.
Е. Бунтман
―
Хорошо. Отбрасываем это.
Е. Альбац
―
Мы видим, что нынешняя российская власть берет на вооружение те инструменты, которые использовал КГБ при советской власти. Просто один в один. Даже техника исполнения такая же. Это до смешного. Это очень смешно. Смешно смотреть, как они покупают людей. Ровно это они делали при советской власти. Такие же делали активные мероприятия. Всякие пропагандистские. Рассказали третьему миру и естественно в Советском Союзе о том, что вирус СПИДа изобрели в Пентагоне, чтобы убивать чернокожее население Африки. Мы через все это, я проходила, поскольку я в два раза вас старше. Вы молодой человек, вы этого не помните. Но, конечно, власть делает ровно то же, что она делала при советской власти. А именно: всегда власть обеспокоена молодежью. Потому что молодые - это энергетика, это люди, которые хотят перемен, для которых статус-кво это забытая жизнь или непрожитая жизнь, потерянная жизнь. Они хотят перемен.
Е. Бунтман
―
Это сейчас главная тревога?
Е. Альбац
―
Я думаю, что да.
Е. Бунтман
―
И с Тик-Токами с одной стороны, и с лекциями просветительскими с другой.
Е. Альбац
―
Конечно, Жень. Потому что студенты, вся политическая наука вам скажет, что революцию совершают студенты. Вспомните революцию 68-го года в США или революцию того же года во Франции.
Е. Бунтман
―
Или иранскую революцию.
Е. Альбац
―
Ну конечно. Потому что это должны быть молодые люди, которые борются за свое будущее. У которых нет еще семей, детей, они не обременены этими сложностями. И эти люди, конечно готовы на протест и готовы биться за свое будущее. И я их очень хорошо понимаю. Потому что нам с вами, мне безумно повезло, я увидела, как закончился Советский Союз, я видела, как снесли Феликса. Я видела этих испуганных и дрожащих и накладывающих в штаны чекистов, которые стояли в окнах Лубянки. Я была там. Я это все видела, поскольку я входила в комиссию по расследованию роли КГБ в перевороте, то я очень много приходила на Лубянку в кабинет бывшего начальника контрразведки КГБ СССР, где проходили всякие совещания. И ребята бежали и говорили: Женечка, хотите, мы вам документы такого-то дадим. Женечка, хотите… Они были абсолютно убеждены, что демократы будут вешать их на фонарях.
Е. Бунтман
―
Но они хорошо помнят, как мы видим.
Е. Альбац
―
Они хорошо помнят, и мы хорошо помним. К сожалению, не мы, я никогда не была частью власти, поэтому я не принимаю. Я всегда говорила о том, что это самый опасный институт советской власти и, конечно, он требовал полного даже не реформирования…
Е. Бунтман
―
Люстрации.
Е. Альбац
―
Люстрации само собой. Просто надо было создавать заново секретную службу. Это политическая полиция. Это не секретная служба, это две большие разницы. Она выполняет некоторую функцию секретной службы. Но по факту это политическая полиция. И это главное, чем занимаются все отделы ФСБ и все отделы КГБ, включая разведку. Я помню, мне всегда говорили: нет-нет, разведчики они же только там… Нет, ничего подобного. Разведке было поручено следить за членами политбюро и кандидатами в члены политбюро. И в том числе за первыми лицами, за М.С. Горбачевым слежку осуществлял именно первый главк. И за Александром Николаевичем Яковлевым. В общем, не будем. Я столько про это написала… Это я говорю о том, что поэтому в вопросах просвещения, они берутся за мозги. Ведь в чем было главное отличие авторитарного путинского режима от режима тоталитарного, который существовал в Советском Союзе. Путинские ребята мало интересовались, о чем люди думают. При совке как вы помните, власть занималась, чем люди думают, что они читают, как они занимаются любовью и вообще надо ли и когда им стоит заниматься любовью. Вы не помните, Женя, а при советской власти считалось, что если ты не замужем, то какая любовь вообще. Это очень серьезно, об этом все время говорилось: нет, никакого секса до кольца на пальце.
Е. Бунтман
―
… уже регламентируется как заниматься любовью. Как и с кем.
Е. Альбац
―
Я вам говорю, все эти патрушевы, седовы, путины и так далее – это же все ребята, которые живут ментально в 80-х годах, когда девушки шептали в кустах их имя, они были молодые, у них все было в порядке по этой части. И тогда казалось, что все получалось. И они все могли. И КГБ превратило в забор, в который летели эти камни превратило КПСС, и поэтому они все могли. Они создавали первые совместные предприятия. Они создавали первые коммерческие предприятия. Первые внешнеторговые предприятия. Начали торговать газом и нефтью, первые миллиардеры из них появлялись. «Газпромбанк» - это все венская резидентура.
Е. Бунтман
―
Мозги-то возьмут под контроль?
Е.Альбац: Это ощущение абсолютного тотального одиночества...
Е. Альбац
―
Будут пытаться, если мы отдадим. Но я скажу, тем не менее, при советской власти, понимаете, вы не можете полностью взять и воссоздать тоталитарную систему. Потому что тогда вам надо полностью отказаться от плюрализма интересов. А плюрализм интересов – это результат плюрализма бизнеса. Тоталитарный режим потому и тоталитарный, что он тотально все контролирует. Поэтому до тех пор, пока у вас существуют независимые бизнесы и есть плюрализм различных интересов – вы не можете все контролировать. Это кажется. Им ребятам все время кажется, они сидят в своем бункере и они читают то, что они сами рассказывают, что надо писать. Они разговаривают, слушают по телевизору всяких с маленькой буквы: соловьев, киселев и прочая нечисть. Которым они сами рассказывают, что они должны говорить. То же самое было при совке. Леониду Ильичу Брежневу показывали специальные выпуски программы «Время». Не сомневаюсь ни одной секунды, что Путин, что-нибудь вроде этого тоже конечно Кириенко делает. Так что им кажется, что это Советский Союз. Они ошибаются. Я надеюсь, что у них будет удовольствие убедиться в этой ошибке.
Е. Бунтман
―
Спасибо большое. Это была программа «Полный Альбац», которую помог провести Евгении Марковне Альбац, вернувшейся из США в Россию. Со справкой о сделанной прививке.
Е. Альбац
―
Да, могу показать.
Е. Бунтман
―
Последнее, что мы успеем сделать – посмотреть в Ютубе небольшой картонный квадратик.
Е. Альбац
―
Да, одна доза и вторая доза «Пфайзера»
Е. Бунтман
―
Евгения Марковна со своей специальной справкой о ковиде…
Е. Альбац
―
Кстати, я хочу сказать, почему я продолжаю носить маску. Потому что я могу быть носителем и те, у кого не сделана прививка, могут заразиться от меня. У меня не будет никаких симптомов. Но те, кто не привился, они могут заболеть. Поэтому идите и прививайтесь тем, что есть рядом с вами.
Е. Бунтман
―
Спасибо большое. Это была программа «Полный Альбац».* Признан властями иноагентом