Персидский поход Красной Армии (1920-21 гг.) - Павел Аптекарь - Цена Революции - 2021-12-05
05.12.2021
Михаил Соколов
―
В эфире «Эха Москвы» программа «Цена революции». Ведёт её Михаил Соколов. И наш гость сегодня историк Павел Аптекарь. Только что вышла в свет новая книга Павла, называется «Красное солнце».
Павел Аптекарь
―
Да, вот она. Да.
М. Соколов
―
Ну, вот мы друг другу... друг другу показали. Да. «Секретные восточные походы рабоче-крестьянской красной армии». Павел, добрый день!
П. Аптекарь
―
Доброе день, Михаил!
М. Соколов
―
Да. Ну, вот мы об афганских походах, которые тоже здесь есть в книге, не так давно беседовали, теперь очередь дошла до такой гибридной войны, скажем, так сказать, современным языком, вот в Персии, ну, то есть в нынешнем Иране. Вот. И вот давайте начнём, наверное, с такого вопроса. Это такая революционная спецоперация, но у неё есть такая имперская предыстория - отношения России императорской с Персией, раздел её на сферы влияния. И вот вопрос собственно: что дало повод Российской империи организовать военную экспедицию на территорию Персии ещё в 1909-м и далее годы?
П. Аптекарь
―
В 1909 году это была экспедиция с целью подавления Персидской революция и волнений в крупных городах Персии, которая в том числе там по официальной версии угрожала и Российским подданным, и купцам, жившим в этой стороне. И вот с целью подавления этих революционных выступлений были созданы несколько отрядов, которые действовали с территории соответственно Кавказского и Туркестанского военных округов. Они были не очень многочисленными. То есть, как правило, они включали в себя 1-2 пехотных или стрелковых полка и казачьи полки кавалерийские. И таким образом, с их помощью Персидским властям удалось подавить революционные выступления. А уже позднее во время 1-й Мировой войны русские войска вошли на территорию Персии с целью обеспечения левого фланга Кавказского фронта, который вёл боевые действия против османской Турции во время 1-й Мировой войны, в том числе, ну, затем этот фланг растянулся и был даже в 16-17-м году план совместных действий русской армии с британской армией против турок с целью захвата, ну, занятия Багдада.
М. Соколов
―
А вообще вот там к началу 1-й Мировой войны какое количество войск находилось вот на территории Персии российских? И с кем они собственно воевали? С турками или с какими-то вот восставшим племенами, которые, ну, подкармливались, скажем так, подстрекались Германией и Турцией?
П. Аптекарь
―
Ну, в 1-ю Мировую войну это было уже, во-первых, это были такие сводные отряды. Сначала это было две усиленные бригады. Затем это было там несколько дивизий, которые в уже 1915 году подкрепили экспедиционным корпусом генерала Николая Николаевича Баратова. В общем, можно сказать, что судьбу Персии решали 3 Николая Николаевича. Это Великий князь на месте, на Кавказе Николай Николаевич Юденич, генерал, командующий Кавказским фронта, и генерал Николай Николаевич Баратов. И впоследствии это вот... этот персидский экспедиционный корпус включал в себя 4-5 преимуществ... кавалерийских преимущественно казачьих дивизий, а также отдельные пластунские бригады, и была ещё забайкальская казачья бригада там. Ну, и эти войска сражались как с регулярной турецкой армией, так и с вот отрядами местного населения регулярными, которые выступали... которые восстали против шаха, который по вот версии... по их версии передался русским, продался и предал мусульманскую веру. Там в этой ситуации немцы и турки пытались выглядеть защитниками ислама и защитниками традиционных ценностей, можно сказать. То есть там была... Там была курдская конница. Там были и отряды не только курдские. Там какие-то племенные ополчения. Не только курды. И что любопытно? Так сказать, одним из там незаметных тогда ещё действующих лиц был вахмистр Семён Буденный, который воевал как раз в одном из драгунских полков регулярной армии русской.
М. Соколов
―
Скажите, а вот успешно этот корпус генерала Баратова порядка 25 тысяч человек действовал? Вот есть разные на этот счёт зрения. Там с одной стороны вроде как достаточно хорошо продвинулись, там курдов разгромили. С другой стороны там Мосул взять не смогли, нефтяной такой центр. Да и англичане там, один из крупных их отрядов капитулировал, ему тоже помощь не смогли оказать.
П. Аптекарь
―
Ну, дело в том, что всё-таки этот корпус генерала Баратова, он был небольшой по численности. То есть сам корпус Баратова, он был тысяч 15. Оставшиеся - вот это то, что было до него в Персии. Вот. То, что касается, они не достигли каких-то глобальных целей, то есть занятия Мосула и там помощи англичанам на большую глубину, ну, надо понимать, что всё-таки Кавказский фронт был второстепенным для России. И, а вот этот иранский участок, он был, можно сказать, второстепенным и для Кавказского фронта, соответственно каких-то больших ресурсов туда не направлялось. И притом соотношение сил, которое тогда сложилось, то есть, а там действовали как регулярные турецкие войска, так и местное ополчение. И я считаю, что действовало оно достаточно успешно.
М. Соколов
―
А что сделал во время этих событий один из героев последующих уже революционных всяких деяний - такой Мирза Кучек-хан? Да.
П. Аптекарь
―
Кучек-хан, он же был такой постоянный партизан и повстанец, он сидел в Дженгеле. То есть у этих в кустарнике, в густом лесу в Гиляне и периодически то, что вот на военной литературе начала ХХ века то, что называется, дебушировал, периодически нападал на коммуникации русской армии, нападал на небольшие гарнизоны регулярной персидской армии, и больше того там когда русская армия эвакуировалось из Персии, пытался захватить какой-то вооружение и боевую технику отходивших, но не преуспел в этом.
М. Соколов
―
Ну, он типа такой партизан. Да? Партизан и...
П. Аптекарь
―
Партизан, повстанец и там... Ну, там...
М. Соколов
―
Робин Гуд. Да? Такой иранский.
П. Аптекарь
―
Ну, можно сказать да, потому что он не преследовал каких-то, я так понимаю личных целей, вот у него была идея освободится от иностранного владычества, - да? - и там как-то устроить более справедливый... справедливую Персию.
М. Соколов
―
Ну, то есть нельзя сказать, что он был какой-то вот такой выдающийся политик, а скорее полевой командир. Да?
П. Аптекарь
―
Ну, люди меняются. И в какой-то момент действительно он... То есть он пользовался большой популярностью среди местных жителей. И то есть ставка на него советской власти весной 20-го года, она сыграла в какой-то степени.
М. Соколов
―
Вы сказали об эвакуации русских войск из Персии. Это уже после революции? Как она прошла там?
П. Аптекарь
―
Да! Да, это конец 17-го - начало 18-го года, причём, ну, всё-таки поскольку Кавказский фронт был достаточно далеко от главных центров революционного движения, разложение его коснулось, его и экспедиционный корпус, его разложение коснулось в меньшей мере. И вот эвакуация собственно до Энзели, - да? - вот этого порта на юге Каспийского моря, она шла более-менее регулярно. Плюс к этому надо добавить дипломатические большие способности генерала Баратова, который умел договариваться с солдатскими комитетами. И, ну, то есть сказать, что бросили вооружение и громадные запасы военного имущества вот именно в Персии, нельзя.
М. Соколов
―
А эта территория вот Энзели и вот берег Каспийского моря уже в 18-м и 19-м году под чей контроль перешла: шаха или англичан?
П. Аптекарь
―
Там были и шах, и англичане, которые пытались защитить там Баку от турецкого вторжения. Ну, в итоге там были и те, и другие. И в 19-м и начале 20-го года там находилась одна из бригад британской армии, которая, скажем так, своими блестящими боевыми качествами, мягко говоря, не блеснула в мае 1920 года уже.
М. Соколов
―
Вот я хотел ещё один вопрос прояснить о стратегии, так сказать, советской России. Когда появился вот некий такой план экспорта революции не только на запад, но и на восток для того, чтобы, так сказать, поджечь колонии стран Антанты?
П. Аптекарь
―
Ну, видимо, так ярко это проявилось уже, как ни странно, летом 19-го года в разгар Гражданской войны как на Южном фронте, так ещё продолжалась такая достаточно напряжённая борьба на Восточном фронте. Лев Троцкий написал, что мы должны перейти к политике решительности и стремительности на востоке, мы сейчас... мы можем сейчас подорвать работу Англии по сплочению азиатских государств против нас, создав в Туркестане серьёзную военную базу, для чего уже имеются достаточные элементы. Нужно немедленно выбрать линию удара и определить с одной из целей. И одной из цепи государств Индия, Персия, Афганистан, Бухара, которую Англия поставляет нам, чтобы поставить это государство под непосредственный удар, но сначала следует предъявить ультиматум о мире, подчинить это государство своей воле или в случае отказа нанести по нему удар. Вот повод для нанесения удара Гиляну отчасти был. Это был в Энзели, в этом порту находилась белая каспийская флотилия, которая была к тому моменту интернирована иранскими властями, но не была разоружена. И большевики, то есть советское правительство требовало передачи этой флотилии советской власти, на что белая флотилия отвечала отказом. И по...
М. Соколов
―
Это уже было после взятия Баку - да? - красной армией?
П. Аптекарь
―
Да. То есть идея возникла как раз уже после взятия Баку, поскольку отправлять каспийскую флотилию из Астрахани далеко. Вот. А из Баку всё-таки уже расстояние вполне подъёмное. Тем более, что после взятия Баку каспийская флотилия усилилась судами бывшего азербайджанского флота, в том числе каспийскими крейсерами, как тогда называли канонерские лодки типа Ардаган.
М. Соколов
―
А вот как бы советские, так сказать, деятели на Кавказе, там фигур много всяких: там Орджоникидзе и другие, они как-то свои творческие планы экспансии согласовывали с Москвой, с центром, с Лениным, с наркомнацем Сталиным? Вот как работала эта система? Она была достаточно автономная внизу? Или, так сказать, всё-таки вот основные решения, они принимались на уровне Политбюро?
П. Аптекарь
―
Тогда ещё вертикаль власти полностью не сформировалась. То есть понятно, что какие-то ключевые решения принимались в Москве, но тем не менее и Орджоникидзе как представитель ЦК на Кавказе и власти Азербайджана пытаюсь время, который был тогда формально независимым от советской России, чем, можно сказать, Политбюро и руководство РСФСР пользовалось. Они пытались тоже играть свою игру, то есть активизировать революцию в Персии и тем самым стать более крупными фигурами на этом... иметь какие-то дополнительные козыри для разговоров с Москвой.
М. Соколов
―
Ну, кстати говоря, я напомню, что ещё в этот момент ни Армения, ни Грузия не были советизированы. То есть, в общем...
П. Аптекарь
―
В мае 20-го года - да.
М. Соколов
―
Вот. То есть, в общем, у них заявки были, действительно такое впечатление, что на мировую революцию. Вот интересно всё-таки, когда вот уже готовится этот поход Красного Каспийского флота в порт Энзели, а у них стоит задача там насадить советскую власть? Или всё-таки они поначалу, так сказать, ну, собираются исходить из такой боевой операции, вернуть корабли, так сказать, там кого-то разоружить и так далее?
П. Аптекарь
―
Ну, тут история вот по там фразе, которая... она может охарактеризоваться фразой, которую приписывают Наполеону Бонапарту: «Ввяжемся в бой, а там дальше посмотрим». То есть там был... играло много... могло влиять много факторов. Это и то, как среагирует местное население на высадку советского десанта, и то, как будет ли... насколько будут сопротивляться британские войска, настолько активно... активны будут местные власти, какова их будет реакция. Вот. И исходя из этого, думали развивать эту историю дальше или нет. Ну, как писал Раскольников, изначально он заявил, что мы забираем вот там эти корабли и там несколько десятков тонн горючего, смазочных материалов, а также все вооружение белой флотилии и уходим. Ну, потом он пишет, губернатор остался в Энзели и приветствовал нас от, это Раскольников писал, от имени персидского правительства. Персидские казаки заявили, что отдаёт себя в наше распоряжение. Вначале мне... мной было заявлено, что мы только... пришли только за своим военным имуществом - белогвардейским флотом, но вчера я передал губернатору заявление, что в виду восторженного приёма красных моряков местным населением и раздающихся с их стороны просьб о том, чтобы мы остались, не отдали их на растерзание англичан, красный флот остаётся в Энзели даже после того, как все военное имущество в Энзели будет вывезено. Вот. А в НРЗБ уже состоялись переговоры с Кучек-ханом, после которых стало ясно, что вот в ближайшее время красный флот и экспедиционный отряд оттуда не уйдёт.
М. Соколов
―
Но и тут, откуда ни возьмись, является вот это временное правительство, революционное правительство Персии. А его в обозе завезли? Ну, в смысле на кораблях. Или там местных деятелей срочно подбирали? Ну, вот Кучек-хан, наверное, там на месте находился, а...
П. Аптекарь
―
Ну и Кучек-хан, и НРЗБ находился на месте. Ну, кого-то как Батырбека или Бориса Абукова привезли на кораблях Каспийского флота.
М. Соколов
―
Это уже Иранская компартия. Да? Там...
П. Аптекарь
―
Да, да. Это иранская. Причём, ну, Абуков, он же был такого очень высокого происхождения. Ну, то есть он был из семьи такой северокавказской знати и вёл себя в Персии соответствующе. Он очень обиделся, когда командующий вот этим экспедиционным отрядом Иван Кожанов, будущий командующий черноморским флотом, назвал его царьком. Ну, надо понимать, что Ивану Кожанову было в тот момент 23 года. Бывший мичман царского флота Кожанов, который вот возглавил эти экспедиционные отряды моряков, а потом он вскоре убыл на врангелевский фронт командовать морской экспозиционной дивизией.
М. Соколов
―
А зато там появился в этом регионе неожиданный такой персонаж - Яков Блюмкин, убийца...
П. Аптекарь
―
Яков Блюмкин был начальником особого отдела этой созданной там персидской красной армии.
М. Соколов
―
А! То есть вообще они создали отдельную Красную армию?
П. Аптекарь
―
Персидская красная армия. Есть отдельный фонд её в РГВА, значит, там, в общем, желаю... Он открыт достаточно давно. Желающие могут пойти ознакомиться. Фонд 226. Пожалуйста.
М. Соколов
―
Ну, а эта Красная армия, она всё-таки из кого состояла? Удалось навербовать там местных каких-нибудь деятелей? Или это всё-таки были красноармейцы?
П. Аптекарь
―
Ну, это были и вот эти моряки экспедиционных отрядов и местные жители. То есть это вот отряды Кучек-хана - да? - стали тоже частью персидской красной армии, вот эти все партизаны, то, что называли дженгелийцы, скрывавшиеся от персидских казаков и там полиции, они вот стали персидской красной армией. Ну, боеспособность её была достаточно невысокой, постольку поскольку матросы-десантники - это вот, ну, они были... привыкли там к порыву какому-то, быстрому наступлению, там высадились, захватили плацдарм, ушли. А тут пришлось надолго задержаться. И это, конечно, негативно сказалось на их моральном состоянии. То есть они там в июле отказались наступать на юг и пошли в Энзели требовать, чтобы их отправили в Баку обратно.
М. Соколов
―
Но до этого они ещё успели захватить там местную какую-то столица. Решт, по-моему.
П. Аптекарь
―
Да, голову. Они захватили город Решт, вот который стал столицей красной Персии.
М. Соколов
―
А какая программа была у вот этого руководство красной Персии, пока, значит, там было такое, скажем так, коалиционное правительство с Кучек-ханом?
П. Аптекарь
―
Пока была... Да, пока было коалиционное правительство, это такая была, ну, скорее буржуазно-демократическая программа. То есть смягчение налогового гнёта на местное населения, наделение там... увеличение земельных участков и там более широкие политические права для местного населения. Ну, это далеко не нравилось советским представителям. И один из них писал уже в июне, что если Кучек-хан не превратится в крупную революционную фигуру, его придётся убрать. Вот так. Ни больше, ни меньше. Это, по-моему, буду на диване так...
М. Соколов
―
Да.
П. Аптекарь
―
... написал. Вот. Но я думаю, что Кучек-хан очень со своими партизанским прошлым очень хорошо чуял вот эту вот перемену настроений, и предполагая, что такие достаточно сложные интриги, он в конце июля ушёл в лес, чтобы буквально... То есть когда был переворот, в результате которого главой правительства красной Персии стал их сын Лохан, вот он как раз ушёл из Энзели и, таким образом, возможно, обезопасил себя от возможной гибели, ну, то есть там которая состоялась уже осенью 1921 года.
М. Соколов
―
Ну, мы пока ещё до этого времени-то не дошли. А вот что интересно...
П. Аптекарь
―
Причём Кучек-хан писал такое гневное письмо Ленину, что эти посланцы из советской России, они не понимают местного населения, местных обычаев, и только вредят советской власти и настраивают местное население против советской России, что, в общем, наверное, Кучек-хан скорее был прав. Причём он просил, чтобы вернули обратно Кожанова и Раскольникова. Ну, Раскольников тоже был не против остаться в Персии, потому что на Балтийском флоте помнили, как он два эсминца-то посадил на мель у Таллина. Сам бы находился в плену в таком довольно благополучном положении, а матросы-то с кораблей были куда в худшей ситуации.
М. Соколов
―
Ну, а дальше, какие действия предпринимает вот это обновлённое, значит, правительство Эхсануллы? Они - что? - ставят здесь задачу захватить всю власть, так сказать, в Персии? Или всё-таки ограничивались такой региональной вот этой гилянской республикой?
П. Аптекарь
―
Нет, ну, там... Нет, планы у них были большие. Они хотели... То есть в начале августа они начали поход на юг. То есть, ну, в общем, Тегеран, то он не в самом центре страны, он немножко смещён на север. Да? И они надеялись в принципе захватить Тегеран.
М. Соколов
―
Но там надо было перевалы взять, насколько я понимаю.
П. Аптекарь
―
Да, надо было взять НРЗБ перевал. То есть они заняли ближайший к нему город Менжи, но дальше встретив упорное сопротивление персидской казачьей дивизии, контур... ну, можно сказать, что контрудар этой дивизии, которой командовал в тот момент бывший полковник царский Всеволод Старосельский, вот это вот воинство побежало, не имея там достаточно таких крепких боевых частей, поскольку матросы уже были не столь боеспособны, а местные войска не приспособлены, ну, вот персидской красной армии не так хорошо приспособлены к революционной... к регулярной войне фронтовой, то они просто побежали, оставили Решт, и реввоенсовет персидской красной армии отправил целый ряд панических таких донесений, что все пропало, немедленно высылайте подкрепление из частей регулярной Красной армии, иначе дело персидской революции будет проиграно.
М. Соколов
―
Но как оказалось, оно не было ещё проиграно.
П. Аптекарь
―
Да, оно не было проиграно. Орджоникидзе как раз настоял, что там не спрашивая Москвы, отправили 244-й полк 28-й стрелковые дивизии в Энзели, а потом туда отправили полк имени 26, тоже регулярный. И вот эти вот два полка стали каркасом боевых порядков, которые смогли отстоять Энзели, а потом и вернуть Решт. Но вот с появлением этого полка связан крупный дипломатический скандал, когда выяснилось, что их там нет и там всё-таки есть.
М. Соколов
―
Пленных взяли, - да? - по-моему.
П. Аптекарь
―
Да! Как писал персидский посланник в Лондоне Чичерину, был захвачен в плен красноармеец 240... Там неправильно написано 224-го, на самом деле 244-го полка 28-й дивизии Михаил Шутов, уроженец Ставропольской губернии, который показал, что полк около 900 человек с русским комсоставом и состоящий из русских. Да? То есть это часть регулярной Красной армии переброшена на кораблях красной каспийской флотилии в Энзели и участвует в боевых действиях.
М. Соколов
―
Мне, знаете, что очень понравилось? Уже вот в книге обратил внимание. Это концепция там Чичерина и других ленинских соратников, что они войну-то везут не шахской какой-нибудь хунтой, а вот с её реальными хозяевами - англичанами, чтобы их там выдавить из Персии, ну, или поддавить, а потом добиться на переговорах с британцами выгодных условий и дорого продать вот этот вывод войск из Персии, там невмешательство в индийские дела и так далее. Очень похоже на современные такие некоторые примитивные ходы, там связанные с Украиной. Ну, и чего они добились?
П. Аптекарь
―
Там... там многое похоже, но там, конечно, прекрасное, значит, вот это само письмо, значит, что сейчас... вот этот посланник пишет, что «персидское правительство преисполнено горячим желанием установить длительные дружественные отношения между двумя государствами и устранить все недоразумения, подозрения, твердо надеется, что советское правительство ввиду своих недавних обещаний не содействовать восставшим в Гиляне, предпримет энергичные меры с целью сделать невозможным повторение подобных событий». Значит, Чичерин пишет Склянскому, заместителю председателя реввоенсовета республики: «Получилось нечто безобразное. Мы утверждаем, что наших войск в Персии нет, и мы туда их не посылаем. Между тем пленные показывают, что они входят в состав российских частей, и что в Персии таковые имеются. Получается действительно нечто скандальное». Вот это попало на стол главкома Сергея Каменева, который наложил на этой телеграмме резолюции: «Действительно скандальная история», - со знаком вопроса почему-то.
М. Соколов
―
Но никого не наказали.
П. Аптекарь
―
Не, ну, там... была гневная телеграмма Каменева Гиттису, командующему Кавказским фронтом: «Считаю долгом указать Вам, что такое командирование полка без ведома РВС фронта убеждает меня, что армия и фронт вышли из Ваших рук, и самостоятельно позволяют себе принимать решение, на которые далеко... на которые даже фронт не имеет права без разрешения реввоенсовета республики». Вот и в конце, когда, значит, всего этого разбора полётов главком и начальник полевого штаба реввоенсовета Лебедев писал, значит, что «во избежание повторения подобных нежелательных инцидентов... по политическим соображениям инцидентов конфронту Кавказского приказано при возложении на фронт заданий соблюдать большой осторожность и предусмотрительность как при использовании живой силы, так и военных ресурсов, вообще избегая возможности протеста пограничных государств». То есть...
М. Соколов
―
... выглядит это так, что там типа две партии. Одна партия революционной войны вроде с Орджоникидзе, а другая партия такого вот почётного мира даже не с Персией, а вот ещё и с британцами. Вот...
П. Аптекарь
―
Ну, скорее с... скорее мира с западом, потому что, ну, уже в сентябре... Ну, то есть советскому правительству было совершенно незачем иметь не до... какую-то резкую, резко негативную позицию Великобритании и отчасти Франции, постольку поскольку ещё вовсю шла война с Польшей и война с Врангелем. И...
М. Соколов
―
А потом антоновщина и Кронштадт как раз уже в 21-м году, в начале, когда вот решается вопрос о выводе войск.
П. Аптекарь
―
Ну, да, уже есть куда более тяжёлые и сложные проблемы, чем революционизация приграничных государств, скажем так.
М. Соколов
―
Павел, а скажите, когда всё-таки принимается как принципиальное решение о том, чтобы, ну, эту, так сказать, большевистскую республику в Гиляне оставить попробовать самой по себе и, так сказать, существовать, а войска всё-таки советские выводить?
П. Аптекарь
―
Ну, яду... То есть решающую, я думаю, роль сыграло подписание договора с Персией в феврале 1921 года и решение Политбюро в марте 1921 года о таком прекращения помощи именно из Москвы. Но все равно там и Орджоникидзе какое-то время, и власти Азербайджана пытались играть свою игру, и там каким-то хитрым образом посылать подкрепление, инструкторов, вооружение, боеприпасы персидской красной армии и Персидской республике. Вот. Даже после того, как туда прибыл полномочный представитель РСФСР Фёдор Ротштейн. Там... Он там периодически жаловался потому, как до него его осведомители доносили, что каким-то образом вот это персидское красное правительство активно продолжает действовать. Потом там Орджоникидзе пытался и не безуспешно померил Кучек-хан с Эхсануллой. То есть создано было опять коалиционное правительство. То есть там вот окончательная победа линии Москвы - это скорее уже вот лето 1921 года, когда случился очередной скандал, когда, в общем, «Известия», газета «Известия» 13 июля 1921 года написали о бое русских войск с персидскими казаками, что, в общем, вызвало, ну, крайне раздражение Тегерана и там... Ну, и а также Чичерина, который написал, что товарищ Стеклов, опубликовав в «Известиях» такую статью, такую заметку, поставил под вопрос нашу политику примирения с Персией и там наш политику мира с западом, потому что получается, что так или иначе из этой заметке следует, что Москва поддерживает этих повстанцев.
М. Соколов
―
Вот договор, кстати говоря, вот так заключённый с Персией, в общем, с одной стороны отдали всю русскую собственность, значит, Персии, но с другой стороны осталось право на ввод войск, если третьи страны будут использовать Персию против советской России. То есть, в общем, он относительно такой выгодной был для большевиков.
П. Аптекарь
―
Ну, потом оставили право там какой-то деятельности в южном Прикаспии и там вот... Такая довольно активная торговля шла. Вот плюс... Прошу прощения. Плюс к этому как раз вот этим договором-то воспользовались летом 41-го года, когда ввели с одной стороны части Красной армии, а с другой вошли англичане в конце августа 41-го года.
М. Соколов
―
Но тут ещё вот интересный сюжет - действительно попытка вот этого, как Вы сказали, коалиционного правительства с Кучек-ханом и Эхсануллой ещё один поход на Тегеран учинить.
П. Аптекарь
―
Да, да.
М. Соколов
―
Уже своими силами - да? - это было.
П. Аптекарь
―
Да. Ну, это было своими силами, но при попустительстве командования. Вот она называлась уже к тому времени пограничная бригада под командованием Николая Гикало. Вот. Тот туда отпускал красноармейцев и командиров. И там...
М. Соколов
―
Типа добровольцы.
П. Аптекарь
―
Да, типа добровольцы. Ну, вот дело в том, что Эхсануллу известный большевик Шалай НРЗБ назвал неврастеником и, возможно, наркоманом. Но, видимо, комплексы у него были такие вот тоже наполеоновские, что вот я всех уничтожу врагов и стану правителем Персии, у него вот были. И он, в общем, часто игнорировал рекомендации советских военных советников, в результате чего его такая импровизированная армия была разгромлена. А потом Кучек-хан и со своими соратниками снова поругались. Вот. Началась опять же уже такая настоящая междоусобная война с там применением всего вооружения, которое там было переправлено на персидскую территорию каспийской флотилией. И итогом этой войны был разгром Кучек-хана, вот прекращение, отсутствие такой активной помощи как советского Азербайджана, так и советской России, эта персидская республика долго не продержалась.
М. Соколов
―
Ну, а у них был вообще вариант какого-то мирного решения, так сказать, с центральными властями в Тегеране как-то договориться об амнистии, о какой-то, так сказать, нормализации обстановки, такие попытки вообще делались?
П. Аптекарь
―
Делались и... Ну, то есть они делались там как раз через полпреда советского. То есть там даже в какой-то момент шах был согласен на то, чтобы там назначить... В гилянском правительстве этом губернском там достаточно много приверженцев Кучек-хана. Вот. Но потом вот эти вот новые попытки наступлений на Тегеран, они, конечно, вот эти договорённости дезавуировали.
М. Соколов
―
Павел, в кто-то такие персидские казаки? Вот что это за такие подразделения, о которых Вы говорите? Это что-то такое экзотическое.
П. Аптекарь
―
Ну, это части персидской армии, которые были обучены и созданы русскими офицерами по русским уставам. То есть это несколько там полков, которые... кавалерийских, которые там были обучены и были... Их уровень боеспособности был существенно выше, чем у обычной персидской армии.
М. Соколов
―
А командовали ими тоже русские эмигранты?
П. Аптекарь
―
Какое-то время им командовал полковник вот полковник Старосельский, потом ими командовали персидские уже офицеры, но там достаточно долгое время русские инструкторы там оставались.
М. Соколов
―
Просто там у Вас ещё одна экзотическая фигура, которая командовала этой красной армией в Персии - азербайджанский генерал Василий Каргалетели.
П. Аптекарь
―
Каргалетели - о, это да. Это... Вот что занятно, этот Василий Каргалетели закончил Академию генштаба русскую в один год вместе с Владимиром Каппелем. То есть они учились на одном курсе. Вероятно, были хорошо... ну, то есть лично знакомы. Вот. Он был, то есть дослужился до полковника в царской армии во время 1-й Мировой войны, затем служил в грузинской армии, а потом каким-то загадочным способом оказался в азербайджанской армии, где... в составе которой, в общем, и попал в плен к красным. Но затем... Их называли наргенские сидельцы, - да? - потому что они сидели... Вот этот лагерь находилось на острове Нарген. Но затем там благодаря каким-то личным связям и знакомствам его выпустили. И он стал командующему персидской красной армии под псевдонимом Шапур. Вот. После того, как был вот этот большой драп под Рештом в августе, вскоре его сначала там предварительно отстранили, потом сняли с должности, и он в конце концов бежал в Персию, где и там участвовал... То есть сначала он жил там вообще как простой беженец, а затем стал генералом персидской армии и участвовал там в написании новых уставов. Вот там похороны его в 1935-м или 36-м году прошли с большой помпой, с военным оркестром. Все. Все, в общем, стал... То есть генерал по меньшей мере 4-х армий, если считать грузинскую, азербайджанскую, персидскую красную и персидскую настоящую, то вот 4 армии. А если ещё российской императорскую, то 5. Пяти НРЗБ в послужном...
М. Соколов
―
Яркая судьба. Но ещё один тоже персонаж Вашей книги проходит. Известный русский поэт Велимир Хлебников. А его-то зачем туда занесло? За экзотикой?
П. Аптекарь
―
Ну, да. Там же... Ну, они приехали в Баку вместе с Сергеем Есениным. Но Есенин, как я понимаю, до Энзели не доехал. Вот. Хотя я могу ошибаться. Вот. И «Шаганэ, ты моя Шаганэ» написано, так сказать, то есть по так...
М. Соколов
―
Дистанционно.
П. Аптекарь
―
Дистанционно. Да. Но Хлебников - да, - находился, то есть был какое-то время на службе в политотделе этой персидской красной армии.
М. Соколов
―
Но недолго задержался.
П. Аптекарь
―
Да. Ну, уже они там оказались весной 21-го года, уже там не должно было...
М. Соколов
―
В общем, не очень... не очень интересно, зато рискованно. Ну...
П. Аптекарь
―
Да.
М. Соколов
―
... а теперь собственно о финале. Да. Когда происходит уже эвакуация последних красных, так сказать, красных персов, назовём их так?
П. Аптекарь
―
Последняя... Вот собственно вот этот вот 244-й полк, который получил наименование 1-го иранского революционного, был эвакуирован в августе-сентябре 41-го... Виноват. 1921 года, конечно. А после этого как раз и развернулась междоусобная война между революционерами. Вот по злой иронии истории персидская регулярная армия вступила в Энзели 7 ноября 1921 года в 4-ю годовщину октябрьской революции.
М. Соколов
―
Ну, а вождь персидской революции, вот этот Эхсанулла, - да? - который там любитель всяких развлечений. И с другой стороны, в общем, наверное, выглядит сейчас, как такой явный ультрарадикал. Что с ним случилось в финале?
П. Аптекарь
―
Он... там после долгих метаний и колебаний переехал-таки в советскую Россию. Вот много раз там пытался доказать, что нужно его отправить снова в Персию, чтобы как-то гармонизировать революционный процесс. Но советские руководители на это не шли уже. Вот. А во время большого террора он был арестован и расстрелян. Вот. Но при этом что любопытно? Его дети тоже жили в советской России и даже воевали, ну, то есть они воевали на стороне Советского Союза в годы Великой Отечественной войны.
М. Соколов
―
Ну, а вообще судьбы героев экспорта революции, я так понимаю, они сложились там достаточно печально, вот эти все персонажи вроде Кожанова и Раскольникова...
П. Аптекарь
―
Ну, судьба Раскольникова, она хорошо известна. Иван Кожанов стал тоже жертвой Большого террора, причём, ну, вот как утверждают исследователи его биографии, несмотря на пытки, он ни на кого показания... То есть вот он, так сказать, сеть врагов народа и агентов иностранных разведок не расширил. То есть он не признался, не признал собственную вину и не потянул за собой новых жертв. Вот. А любопытно, что один из там комиссаров одного... комиссар одного из десантных отрядов Яков Осипов, он был комиссаром морского полка под Одессой и под Севастополем уже вот во время Великой Отечественной войны.
М. Соколов
―
А посол или там полпред Ротштейн, по-моему, единственный, кто уцелел...
П. Аптекарь
―
Нет, Ротштейн - да, - благополучно пережил Большой террор, дожил до начала 50-х годов, умер своей смертью, заведуя Большой советской энциклопедией.
М. Соколов
―
Ну, и последний вопрос: вот почему не получилось, скажем так, с экспортом революции? В другие места получалось же.
П. Аптекарь
―
Ну, не получилось, потому что НРЗБ переоценили свои силы и не понимали там особенностей местного населения, которое там... оно хотело земли, - да? - но крайне негативно относилось к вот этой оголтелой антирелигиозной какой-то пропаганде.
М. Соколов
―
Ну, что ж? Спасибо. Сегодня нашим гостем был историк Павел Аптекарь, автор новой книги «Красное солнце» про секретные восточные походы рабоче-крестьянской Красной армии. Вёл передачу Михаил Соколов. Всем вам доброго! До свидания!