Код доступа - 2018-06-09

Ю.Латынина

А я буду пока говорить о Бабченко и Сенцове, которые остаются двумя главными историями на этой неделе. Это две очень похожих истории.

Я начну с истории Бабченко, которая, к сожалению, не сильно прояснилась за эту неделю. Две вещи меня в ней поражают. Современные либералы, знаете, в принципе ненавидят спецслужбы любые: русские, израильские, американские, украинские. Либерал исходит даже не из презумпции их виновности. Он, как Эдвард Сноуден, исходит из абсолютной невозможности сосуществования его, прекрасного либерала в одном и том же пространстве с проклятыми спецслужбами, которые вторгаются в частную жизнь граждан, прослушивают их. Это неприемлемо для него.

И есть масса людей, которые считают себя прогрессивными либералами и считают, что США устроили 11 сентября, что кровавые израильтяне убивают невинных палестинцев.

И когда перед этой публикой на скамье подсудимых сидит любой человек, который кричит: «Меня подставили», они говорят: «Он бедная, невинная жертва». Убийцы Политковской – бедные, невинные мальчики. Убийцы Немцова: «Бедных чеченцев подставили. Вот убийцы Маркелова и Бабуровой – Тихонова и Хасис: «Ну что вы! Если он на скамье подсудимых, конечно, он невиновен. Вот также адвокат его говорит. А обвинение… А мы даже не будем смотреть, что говорит обвинение. Раз его обвиняет кровавый режим, то значит, он не виноват». Это, конечно, такая позиция, которая делает выступление адвокатов особенно убедительными. Эта такая традиционно левая история со времени Сакко и Ванцетти.

Формируется такая странная атмосфера, в которой всё, что сделали спецслужбы, плохо – любые. И вот когда эта публика услышала, что Бабченко мертв, она вскричала: «Кровавые российские спецслужбы!» А как только она услышала, что Бабченко жив, она вскричала: «Это провокация! Кровавые украинские спецслужбы… Все они одним миром мазаны».

И как вы заметили, мне эта позиция чужда. Мне интересно, что происходит на самом деле. Потому что уголовные дела – это никогда не общие слова. Уголовные дела – это всегда подробности: было или не было? А если было, то когда, где и до какой степени. Вот было, если помните, дело националиста Даниила Константинова. Я внимательно им занималась. Его обвиняли в убийстве. Когда я посмотрела внимательно на документы, имеющиеся в деле, было абсолютно ясно, что Даниил Константинов никакого этого убийства не совершал, потому что он находится в этот момент в совершенно другой точке Москвы на дне рождения со своими родителями. А почему ему шили это убийство – это уже дело сто десятое. Важно. что это был фейк. Точка.

А было дело убийц Политковской. И опять же я внимательно изучала это дело, и из этого дела было видно, что да, эти люди – братья Махмудовы – в этот момент находились там, где убивали Политковскую и да, они были к этому причастны. Они были соучастники преступления. Точка.

Я хочу услышать аргументы уголовного обвинения, любого. Конечно, я слышу аргументы американских спецслужб или израильских, я буду более склонна им доверять, потому что у них лучшей track record, лучший анамнез. Если я слышу аргументы российского ФСБ, то, конечно, я буду держать ухо очень сильно востро, потому что у него анамнез ужасный. Но я не склонна доверять в любом случае человеку, который сидит на скамье подсудимых и на этом основании кричит, что он не виноват.

Ю. Латынина: Я не склонна доверять человеку, который сидит на скамье подсудимых и кричит, что он не виноват

Что я в данном случае вижу в истории с Бабченко. Я вижу Украину, в которой, действительно, много совершается политических убийств, и убивают людей, которые по какой-то причине или страшно неугодны российским спецслужбам или просто их убийство создает имидж Украины как Failed state.

Убили Павла Шеремета. Два раза пытались убить Адама Осмаева, чеченца, который готовил покушение (согласно российским спецслужбам) на Владимира Путина. Два раза пытались убить – тоже неудачно, слава богу – Антона Геращенко. Это самый заметный представитель МВД. Убили Дениса Вороненкова. Убили, если можно так выразиться, очень неудачно, потому что киллер был крайне непрофессионален, как и большинство этих киллеров. Он пришел на убийство в красных кроссовках. Его застрелили.

Вот это важно, что убийств много. Убийцы низкой квалификации – это важно для последующего. Потому что мы видим низкий уровень украинских спецслужб, который соответствуют низкому уровню исполнителей. Нельзя, сказать, конечно, что Украина совсем Failed state, но, конечно, это просто черт знает что. Но понятно, что эти самые исполнители и организаторы этих убийств… ходя по воду, этот горшок с такой низкой квалификацией рано или поздно должен был попасться. Вот он и попался.

Я вижу классическую операцию инсценировки убийства, которая единственная позволяет уличить заказчика, потому что ничего другого Бабченко сделать не мог. Представьте себе, что Бабченко пришел бы и сказал громко: «Нет, я не буду участвовать в операции спецслужб. Я вам тут сейчас расскажу, что меня хотят убить». Все присутствующие встретили бы это заявление дружным хохотом. И мало того, что он бы не избавился при этом от опасности, но он бы еще и других при этом подставил, потому что вся эта история продолжала бы развиваться, несмотря на хохот сопровождавший заявление Бабченко.

Проблема заключается единственно в следующем – что у на следующий день они должны были объявить, что он жив. Когда нам объявили, что Бабченко жив и это спецоперация, после этого они должны были предъявить нам всем доказательства. И рассказы о том, что «всё это будет на суде, что всё это еще секретно, и мы вам на суде покажем» – это всё детский сад.

Почему? По двум причинам. Потому что, во-первых, это была не только спецоперация, но пиар-операция. Ее пиар-составляющая подразумевала обнародование прослушек. И не надо нам рассказывать, что всё это будет на суде, потому что, вот, извините, пример с «Боингом». Задолго до всякого суда обнародовали украинские спецслужбы переговоры, которые вели полевые командиры, сепаратисты по «Боингу». И совершенно правильно сделали, потому что представьте себе, что было бы, если нас все эти четыре года кормили завтраками и рассказывали: «Слушайте, у нас есть такие прослушки, офигительные прослушки, но мы представим их только международной комиссии или на суде, а вы пока только знайте, что они у нас есть и верьте на слово».

И второе: прослушки эти, окончательные и фактические доказательства, как говорил профессор Преображенский, должны нам предъявить, когда спецоперация закончилась. А она закончилась в тот момент, когда нам объявили, что Бабченко оказался жив. Если бы вам надо было ее продолжать, пожалуйста, продолжайте эту спецоперацию, пусть бы Бабченко воскрес через месяц. Пусть объявили бы о втором трупе. Оказалось потом, что оба живы. Вопрос к украинским спецслужбам: Ребята, что вы такие радостные, не могли удержать в себе известия, что вы снесли яичко и раскукарекались меньше, чем через 24 часа. Вы проверьте: время прошло между историей о том, что Бабченко мертв и историей его воскресения меньше 24 часов. У СБУ что там, недержание успеха?

И в тот момент, когда Бабченко оказался жив, спецоперация закончилась. И в этот момент требуется уже сеанс черной магии с полным ее разоблачением. Тем более, что если вы заявляете насчет списка то 30, то 47 журналистов, то пока мы видим только интервью главы СБУ немецкому изданию Bild – цитирую – о том, что «поскольку заказчик думал, что Бабченко действительно мертв, произошли определенные коммуникации, которые позволили нам провести процессуальные действия, задокументировать факты и выйти на этот список из 27 человек». Но это должно быть не в австрийском интервью и не общее, а, как я уже сказала, с фактическими доказательствами.

Теперь я бы хотела обратить внимание на две вещи. Первая из них – вот этот самый НРЗБ многократно список, который, действительно, выглядит безумно. Но у меня вопрос: ребята, а почему вы считаете, что этот безумный список написала сама СБУ, а не российские какие-то, вышедшие в офлайн тролли. Поставьте себя на место СБУ. Наверное, она бы придумала как раз более логичный список, внесла бы в него всего 3-4 фамилии. Этот список, не забудем, все-таки будет, действительно, фигурировать на суде перед адвокатами Германа, который сейчас называется как организатор всей этой истории. Он будет представлен зарубежным разведкам. В общем-то, как-то Украину до сих пор не ловили на такой геббельсовской лжи. Она что, решила сама так завалиться? Таким громким способом сама себе выстрелить в ногу перед выборами? Тогда в чью пользу, собственно?

Ю. Латынина: Уголовные дела – не общие слова. Это всегда подробности: было или не было? Когда, где и до какой степени

То есть я вполне склонна считать этот список настоящим. Другое дело, что он принадлежит к той среде, этой странной криминальной среде – полубандитской, полуспецслужбовской, где бродят самые удивительные вещи, там бродят самые хвастливые вещи, которые никто не собирается выполнять на самом деле. Я, например, готова представить себе, что это список был представлен Герману, чтобы Герман понимал, с какими серьезными людьми он имеет дело. И поскольку список большой и оптовый, чтобы каждое отдельное убийство стоило подешевле. Ну, например, вот так.

И второе, на что я вам советую обратить внимание, это, конечно, показания этого организатора, взятого Германа, который стал утверждать, что он сотрудничал с внутренней разведкой Украины по поводу выявления на территории Украины агентов Российской Федерации. И по ряду причин, если вы посмотрите внимательно на то, что опубликовано, ясно, что этот человек врет. Ну, совсем врет по поводу своего сотрудничества со спецслужбами Украины по одной простой причине, что контрразведка Украины подчиняется СБУ. И не бывает такого, чтобы контрразведка решила вести игру для выявления российских шпионов и с этой целью решала ухлопать Бабченко, потому, потому что как потом всё это разоблачать? А Бабченко уже мертв… А куда вы смотрели? Ну, просто так не происходит.

И вот я смотрю на эти его слова, и я понимаю, что мы имеем в сухом остатке. Очень просто. Мы имеем тот факт, что господин Герман не отрицает того, что он заказал Бабченко, и что после этого ему передали список. Умный человек, он сообразил, что всё: есть аудио, возможно, видео. Он не может оспаривать эту фактическую версию, что да, он заказывал и ему передали. Всё, что он может оспаривать, это сказать: «Ой, да у меня есть знакомый Вася (или Коля) из контрразведки. Это я делал по его заказу».

Знакомый Вася или Коля у него действительно есть, потому что вот обратите внимание на censor.net.ua вышло интервью партнера Германа. Там просто какой-то сизый ужас об этом Германе рассказывается. Возникает портрет такого решалы, который корешился с бандитами, со спецслужбами. Там мелькает фамилия отца Германа. И оказывается, что он был знаком со всеми теми знаменитыми грандами подпольного мира - с Семеном Могилевичем, с Суркисом, как я понимаю. То есть еще раз повторяю, глубоко криминальная, интегрированная в ФСБ среда. И понятно, что этот человек общался с какими-то людьми из СБУ.

А теперь самый главный вопрос у меня. Приз в студию! И я обещала параллели с будущим делом Сенцова. И у меня вопрос СБУ. Скажите, товарищи из СБУ, вот вы видели живьем этого Германа, вы видели, что это разводчик, что это из стой серии, когда говорят, маму родную продаст. Почему вы не продолжили операцию? Бабченко якобы мертв. Тихо можно было бы взять Германа и сказать: «Всё, парень, ты спалился. Или ты теперь работаешь на нас или сядешь на 30 лет». Как мы видим, Герман публично заявляет, что он готов был работать на СБУ. Собственно, это его заявление – это публичное заявление: «Снимите меня с крючка и я о всех расскажу». Почему бы этого не сделать? Можно продолжать спецоперацию еще две недели. Можно заманить эти партнеров Германа в Украину. Можно было этих партнеров потом обменять на того же Сенцова.

То есть, как мы видим, мои претензии, они диаметрально противоположены левакам. Меня не смущает, что это была операция спецслужб. Меня не смущает то, что Бабченко в ней участвовал. Меня смущает только одно: судя по тому, что я вижу, эта спецоперация была в значительной степени провалена. Она не была доведена полностью до конца. В принципе, я СБУ верю. Как уже я сказала, я, в принципе, верю в этот список 47, что его составило не СБУ, а что его составили совсем другие клоуны. Типа, может быть, они говорили: «Вот какие мы серьезные люди. Работай с нами и сделай нам скидку на опт». Но дело в том, что мою веру к делу не подошьешь. Такие вещи надо доказывать. А мне пока ничего подобного не доказано.

И, собственно, здесь я перехожу к делу Сенцова. 16 мая адвокат Сенцова сообщил, что 14 мая Сенцов объявил бессрочную голодовку. Напомню, что Олег Сенцов – украинский режиссер, но не могу сказать, что он очень известный режиссер, но, тем не менее, он режиссер. Он снял фильм «Гамер», начал снимать другой фильм. Он осужден на 20 лет лишения свободы за терроризм.

И дело, на мой взгляд, очень просто: Олег Сенцов должен быть на свободе, он должен быть поменян на российских военнопленных. Олег Сенцков был патриотом Украины, он жил в Крыму, он не захотел мириться с аннексией Крыма. Собственно, дальше из этой простой истории я перейду к тому, как оно складывалось.

Напомню, что начинается всё с российской аннексии Крыма. Естественно, не все в Украине этим довольны. И, конечно, ФСБ в этот момент, если вы помните, они сходили с ума по поводу страшного «Правого сектора». В том числе, конечно, им очень нужно было рассказать, какие страшные «Правый сектор»* делает теракты, как он хочет уничтожить несчастных русских. Чтобы оправдать аннексию. И, действительно, что-то подобное происходит. Теракты, не теракты, но 14 апреля поджигается офис «Русской общины Крыма» 18 апреля горит офис партии «Единая Россия». Ущерб оказывается незначительным.

Но для ФСБ – вот оно! Начались теракты! ФСБ сходит с ума в поисках злодеев из «Правого сектора», потому что основной месседж при аннексии Крыма был: «Мы спасем вас от укрофашистов». Никаких укрофашистов не наблюдалась. Срочно надо было найти укрофашистов и заработать лычки. Естественно, они пасут проукраински настроенную публику и им везет.

Некий Чирний – это 33-летний кандидат исторических наук, он преподает на кафедре военной истории Симферопольского университета. Некий Чирний приходит к студенту, которого зовут Пирогов, который тоже был реконструктор военный, на этом они и познакомились. Студент был химик. То ли он уже был агентом ФСБ, то ли он просто испугался, когда к нему пришел Чирний, потому что Чирний попросил его изготовить взрывчатку. Соответственно, Пирогов или приходит в ФСБ со страху или он уже заранее агент ФСБ. Он рассказывает всё ФСБ. Ему передают муляж бомбы. Его обвешивают всякими микрофонами, посылают на встречу с Чирнием. Так он рассказывает, какой он крутой националист, какие он планирует взрывы. Он многократно повторяет, что желает жертв, чтобы москали почувствовали ужас. Более того в материалах дела есть – они оглашались на суде – съемки скрытой камерой. Там этот Чирний сетует на то, что у него есть высшие товарищи, но они нерешительны, неорганизованны, и Пирогову он предлагает участвовать в задуманной им кампании настоящего террора. Цитирую: «Это не сожженные два офиса, на намного круче, это уже исключительно мой проект, как ты понимаешь». Это всё я просто цитирую по статье на slon.ru. То есть это всё широко известные в прессе истории.

Чирния берут. После задержания Чирния, который до этого рассказывал, что он хочет купить пистолет и отстреливаться до последнего патрона, тут же соглашается сотрудничать со следствием. Он дает признательные показания. В результате чего он получил 7 лет лишения свободы в особом порядке. И когда его спрашивают, кто главный, он говорит: «Нет-нет, я не главный, а главный вот Сенцов». Сенцова берут, вывозят в лес, пытают, чтобы он рассказал, что он был нанят страшным «Правым сектором» и планировал кучами убивать людей по указке кровавого Киева. А Сенцов говорит: «Не-а, я не планировал. И вообще, я не «Правый сектор».

Потом появляются свидетели. Они появляются уже на суде над Сенцовым и Кольченко. Есть там свидетель, например, Ярослав Бураковский. Он видел, слышал, как Сенцов призывал на этой встрече к более радикальным действиям, например, к поджогу офиса какой-нибудь российской партии.

Там есть другой свидетель обвинения Александра Команская, тоже заявила, что она тоже присутствовала в симферопольском кафе. Там говорилось о поджоге офисов и о взрыве памятника Ленину и Вечного огня.

Ю. Латынина: Мои претензии диаметрально противоположены левакам. Не смущает, что Бабченко участвовал в спецоперации

И, собственно, дальше в дело вмешиваются два фактора. Первый, как я уже сказала – это неприятное свойство левой правозащитной тусовки защищать только невинных. То есть, с одной стороны, эти люди считают, что если кто-то сидит на скамье подсудимых и обвиняется спецслужбами, значит, он, конечно, невиновен. А, с другой стороны, правозащитная левая тусовка считает, что защищать нужно только невиновных, «если человек не дай бог… если украинский патриот, гад такой, действительно. планировал взорвать памятник Ленину, - это же ужас, это же терроризм, такого мы защищать не будем, мы будем защищать только невиновного». И если в 19-м веке люди на суде, боровшиеся с оружием в руках, говорили: «Да, я хотел сделать это потому-то и потому…», то сейчас, благодаря засилью такой левой тусовки, мода другая: бязательно объявлять себя совершенно невиновным. Вот даже Квачков на суде доказывал, что да, Чубайса надо было убить, заслужил он смерть, но его, Квачкова, подставили, и он убивать Чубайса не хотел.

Судить Сенцова за то, что он полностью отрицал свою вину, я не могу, потому что такие условия игры. Потому что если бы он сказал: «Да, вы знаете, я украинский патриот, и на памятник Ленину я имею право» - ну, эта тусовка от него бы отвернулась, потому что ей проще защищать членов Аль-Каиды типа невинных узников Гуантанамо, чем человека, который хотел взорвать памятник Ленину.

Тем самым она, эта тусовка (не Сенцов) делает эту ситуацию для меня очень неприятной, потому что очень трудно себе представить, что эти свидетели, которые выступали на суде над Сенцовым, были лжесвидетели по той простой причине, что если бы они были лжесвидетелями, то они бы, наверное, говорили не про памятник Ленину, они бы говорили про то, что Сенцов Путина хотел убить и вообще, был кровавый человек из «Правого сектора». И как-то мне по-человечески очень сложно себе представить, что этот Чирний, когда его схватили и когда ему пришлось признаваться, он указал на человека, который не имел никакого отношения ко всей этой истории.

А дальше на эту манеру тусовки левой защищать только человека, которого кровавые спцецслужбы оговорили полностью, намешивается манера Путина. Если вы поставите себя на место Путина или офицера спецслужб, то что он думает? «Охренеть, - он думает, - вот чувак! Покупал взрывчатку, хотел взрывать памятник моему дорогому Ленину. На него показали подельники. Никому он не был нужен, пока на него не показали. А теперь он устраивает нам тут спектакль и говорит, что невинная жертва. Да он гад, да он террорист!». И в таких случаях Путин, конечно, его никогда не освободит.

И это, к сожалению, заложено в сам этот левый дискурс. Поэтому этот левый дискурс, который начинался, вообще, исторически с истории Сакко и Ванцетти, несчастных жертв кровавого американского режима, которые, конечно, не грабили никакого банка в представлении левых, - этот дискурс на том и строился, что Сакко и Ванцетти убили, а потом их сделали знаменем. Вся кампания в защиту Сакко и Ванцетти была построена не затем, чтобы добиться их оправдания, а затем, чтобы их убить, а потом обвинить в этом кровавый американский империализм. Перерыв на новости.

НОВОСТИ

Ю.Латынина

И вот, мне кажется, что эти два случая – Бабченко и Сенцова – они в чем-то похожи. И похожи они бездарностью спецслужб, которые в силу бездарности, в силу ангажированности продолбали, в общем, простое дело. Вот с чего я начинала? У меня вопрос, верю ли я, что Сенцов хотел взорвать памятник Ленину? Ну, а чего, вы правда считаете, что украинский патриот, протестующий против аннексии Крыма, не имеет права взорвать памятник Ленину без человеческих жертв?

Я уже говорила, что там есть свидетели, которые говорят, что да. Если бы эти свидетели были бы липовые, наверное, они бы рассказывали про то, что Сенцов хотел убить Путина, что там есть Черний, который дает на него показания. И я не вижу особой причины, по которой Чирний вместо того, чтобы назвать настоящего организатора, патриота, решил оговорить невинного Сенцова.

Но проблема-то моя какая? Вот я употребила специально слово «верю». Так у нас, слава богу, электронный век. А доказательства где? Все ваши доказательства в наш электронных век, получается, бла-бла-бла – показания какой-то девочки.

О’кей, вы схватили Черния с поличным – эфэсбэшники. Он раскололся. Ну так вербуйте его дальше, вешайте ему микрофон, посылайте к боссу, и у вас на процессе будет не девочка, которая будет говорить: «Да, я слышала про памятник», а собственные слова Сенцова. Я совершенно не обязана входить в положение ФСБ и вытаскивать из той кучи дерьма, которую они наплодили, крошки чего-нибудь съедобного, потому что оно смешано с дерьмом и несъедобно. Потому что, оказывается, что уничтожение памятника и поджог офиса идет как терроризм, а не как порча имущества. Ну, прямо супертерроризм! Нет, ребята, стоп! Терроризм – это когда людей убивают.

И почему это произошло? А ровно потому, что они искали-то, на самом деле, не человека, который взрывает памятник. Они искали рассказ про страшный «Правый сектор» а нашли эту малипуську. И они решили раздуть. Им записи были не нужны, потому что эти записи документировали бы, что вся активность, мягко говоря, тянуло на хулиганство. Им поэтому нужны были признания, а для признания нужны были пытки.

Так вот, ребята эфэсбэшники, работать вам надо было по-настоящему, потому что сейчас левые кричат: «Сенцов не виноват! Вообще ничего не было. Его страшно оговорили наши кровавые спецслужбы». А правые говоря о Сенцове… вот Путин говорит, что он был задержан – цитирую: «не за журналистскую деятельность, а за подготовку теракта, за подготовку взрыва, от которого могли пострадать конкретные люди».

Ну, правда, от взрыва памятника Ленину мог пострадать, насколько я понимаю, только памятник Ленину. Я понимаю, что Ленин вечно живой, но не до такой же степени. И в переводе эти слова Путина означают: «Не поменяем и менять не будем, в том числе, не будем менять на Вышинского Кирилла, который опять же СБУ задержан не за журнализм, а совсем за другую активность».

Или там народный депутат украинский Мураев уже сказал, что Сенцов террорист, после чего уже на Украине на него завели дело, кажется, чуть ли не по измене Родины.

Я возвращаюсь к истории с фактами, что в деле Бабченко, что в деле Сенцова. Мы примерно себе можем представить, что произошло. Но в наш век аудио и видео - мы же все-таки не во времена царя Соломона - мы же можем НРЗБ на электронные носители. Тем более, ребята, вы говорите – спецслужбы ( в одном случае СБУ, в другом случае ФСБ) – это ваши спецоперации. Но, ребята, если у вас такой уровень спецопераций, то, получается, что мы же не должны, еще раз повторяю, вам верить, мы должны рассматривать то, что у вас есть. У вас есть прослушка Чирния. Почему у вас нет прослушки Сенцова в истории с Сенцовым? В истории с Бабченко у вас есть показания киллера. Почему вы не завербовали Германа, который просто вот уже на суде говорит: «Я хочу, чтобы меня завербовали…».

И плюс на забывайте, что в случае с Сенцовым, действительно, имеет место какое-то дикое фарисейство. Он гражданин Украины, он патриот Украины. Поскольку Крым аннексировали, ему вдруг говорят, что он гражданин России, и теперь он отвечает по российским законам. Ну, это же мерзость какая-то. И, к сожалению, в обоих случаях важным действующим лицом является то, о чем я говорила - левый дискурс. Этот левый дискурс такой: «Ах, какая Бабченко сука! Он не должен был сотрудничать с украинскими спецслужбами. Как бы было здорово, если бы он был убит, а мы бы теперь проклинали кровавую гэбню».

И второе – это история с дискурсом: «Раз кровавая гэбня обвинила Сенцова в том, что он хотел взорвать памятник Ленину, значит, он точно невиновен, потому что мы будем защищать только невиновного человека. Разве может украинский патриот взорвать памятник Ленину в протесте за Крым? Да, он из-за этого, может, сгниет в тюрьме, но мы будем морально довольны: мы же невиновного отстаивали».

Еще несколько у меня вопросов. Один вопрос – это про фантастическое без преувеличение заявление Трампа, когда он приехал на встречу «Большой семерки» и сказал: «А чего это Россию из «Большой восьмерки» исключили?» Честно говоря, я когда это услышала, я бы, если не сидела на стуле, я бы так с него и свалилась. Хотя в оправдание Трампа можно сказать, что это было просто заявление, которое ничем не кончилось.

А вот, между прочим, французский президент Макрон в разгар всего этого дела, приехал в Россию, приехал на форум. Там шуры-муры какие-то заводил с Путиным. В этот самый момент Нидерланды и австралийцы предъявили сбитый «Боинг». И почему-то все по поводу Трампа ужасно шумят, а по поводу Макрона, который выступил, на мой взгляд, гораздо серьезней, потому что Трамп поболтал языком, а он сегодня одно скажет, а завтра он вылезет и скажет другое, мы уже привыкли к этому в отношении президента Трампа, - а как-то в отношении Макрона все молчат.

Ю. Латынина: Классическая операция инсценировки убийства, позволяющая уличить заказчика, другого Бабченко не мог

У меня есть гипотеза. Я не утверждаю, что она исчерпывающая. Помимо того, что Трамп, в отличие от других международных лидеров, принципиально меньше придает значения своим словам, потому что он действует как бизнесмен: у него слово то одно, то другое – это такая особенность Трампа. Я просто думаю, что сейчас самое главное для Трампа – Северная Корея. И мы видим, что как только начались проблемы с северокорейским саммитом, Россия побежала ставить палки в колеса.

Северная Корея для Трампа, действительно, важна, потому что если он добьется денуклеаризации Северокорейского полуострова, это будет такая вещь, которая ему зачтется на следующих выборах. И мы видим, что во всяких историях такого рода Трамп ведет переговоры не как политик, а как бизнесмен. В случае с Северной Кореей он пока, во всяком случае, добивается успеха, потому что как только он сказал, что не будет встречаться с Кимом, мы видим, что он Кима напугал и Ким сказал, что «нет, я все равно готов встречаться». Это типичный прием бизнесмена и разводчика.

И в этом смысле, мне кажется, что то, что сказал Трамп – это такое обращение к Путину: «Хочешь вернуться в «семерку»? Тогда не лезь в Северную Корею».

Я думаю, что мы и в «семерку» не вернемся и в Северную Корею будем лезть, и что это тот случай, когда инстинкт бизнесмена подвел Трампа, потому что такие вещи делать в бизнесе можно, а в политике нельзя.

Я уже много раз говорила, что сила и слабость Трампа заключается в том, что он ведет переговоры как авторитарный политик. Авторитарные политики в отличие от демократических, они легко могут менять свою точку зрения. Вот как Сталин, который все время сначала боролся, боролся с Гитлером, а потом - раз! - и заключает с ним соглашение Молотова – Риббентропа. Вот демократические государства так быстро не вертятся. Они поворачиваются тяжело, как дредноут. А Трамп в своих речах вертится очень быстро. Это грандиозный плюс, когда имеешь дело со странами-изгоями, с одной стороны, но это также и грандиозный минус, если говорить о том, что твоя-то собственная страна демократическая, и она так не привыкла.

Еще насколько прелестных историй, которые случились в России. Не пропустите прекрасную историю про пентхаус, который обнаружил Навальный у Слуцкого-зайчутки, и про господина Полонского, который прямо, открыто называет этот пентхаус взяткой.

И не пропустите прекрасную историю, которую рассказала «Новая газета» на этой неделе про среднемагистральный самолет Москва-21. Это очень амбициозный гражданский проект российских властей. О нем всё время много говорят. Он должен составить конкуренцию зарубежным Boeing и Airbus.

Как всегда у нас, полететь он должен был в 14-м году. Естественно, в 2014 он не полетел. И вот «Новая газета» выяснила замечательный момент, что один из подрядов на сооружение этого замечательного высокотехнологического самолета получает бывшее рекламное агентство «А-Медиа» из Одинцова, которое, правда, стало компанией, которая называется «Станкофлот». А владеет ими по утверждению «Новой газеты» бывшая жена Игоря Сечина и бывший полицейский майор Андреев, который был оперуполномоченным в Управлении по борьбе с экономическими преступлениями и который расследовал, вы будете смеяться, хищения в другой авиационной компании, знаменитой финансовой лизинговой компании, которая проворовалась так, что это было совершенно неимоверно.

Как бы возникает вопрос. Помните знаменитый анекдот про рабочего, который работал на фабрике по сбору детских колясок, и как он не пытался вынести и собрать детскую коляску дома, так у него всегда получался автомат Калашникова. Ребята, а вы уверены, что во всех ваших могучих проектах – строительство космодрома «Восточный», супербомба, супероружие, вот среднемагистральный самолет – если подрядчиком по выполнению всего этого дела являются всякие бывшие жены Сечиных, оперуполномоченные, Ротенберги, Тимченки, - вы уверены, что у вас будут получатся именно среднемагистральные самолеты, а не оффшоры за рубежом и так далее?

Вы знаете, есть такая, очень любимая мной книга Дэниела Ергина «Добыча». Это книга о том, как добыча нефти повлияла на геополитику в XX веке и в XIX еще веке. И там есть одна поразительная деталь. Она заключается в том, что во всех восточных страна и вообще во всех странах, которые были плохо устроены, которые были не демократические, а авторитарные, вне зависимости от того, была эта Мексика или Саудовская Аравия, как только в них начинала добываться нефть, рано или поздно правители этой страны думали: «А-а, у нас же тут нефть! Как бы нам забрать нефть себе и на ней погреться?»

И вот в демократических странах происходило ровно наоборот. Самая интересная история в этой книжке – это о Черчилле, который перед Первой мировой войной стал Первым лордом Адмиралтейства. Я точно не помню, к сожалению, его титул, но он стал отвечать за английский флот. И он начал переводить этот флот с угля на мазут, и это было его стратегическое решение, несмотря на то, что угля в Англии было много.

Нефть, как вы понимаете, в Англии не водилась в этот момент. Надо было везти ее с Ближнего Востока. Но при этом она давала настолько больше преимущество в скорости, что Черчилль решил, что оно стоит того. Тем не менее, это было очень крупное решение. И у него было очень много оппонентов.

И как вы думаете, что сделал Черчилль перед тем, как он принял это решение? Правильно: он продал имевшиеся у него акции компании Shell. То есть он знал, что они вырастут. Он чудовищно проиграл. Он был небогатый человек. Он тем не менее их продал. Почему? Потому что в демократическом обществе - он понимал - это невозможно. Он считал, что английский флот должен переходить на нефть, исходя из стратегических соображений, и он не мог себе позволить, чтобы кто-нибудь из противников этого решения сказал: «А! Черчилль всё это делает потому, что у него акции компании Shell, и вот он теперь создает для нее рынок».

Ю. Латынина: Не вижу причины, по которой Чирний вместо того, чтобы назвать патриота, решил оговорить Сенцова

Вот, собственно, в этом коренная разница между системой, в которой есть ответственность политика перед своими избирателями и системой, у которой ответственности политика - Слуцкого-зайчутки и так далее – перед своими избирателями нет. В одном случае политики думают о стратегических вещах для общества и продают акции Shell даже себе в убыток, в другом случае они считают, что нефть и или всё, что плохо лежит или там строительство среднемагистральных самолетов – это то, что можно положить в карман.

И, собственно, на фоне таких замечательных историй, которые происходят в реальной жизни, мы видим интервью Путина, о котором меня тут спрашивают… Тут даже комментировать нечего. Потому что вот четыре часа мы видели интервью Путина, и вопросы этого интервью были отобраны типа: «Вы такой гениальный. Ну, почему?» Ответ: «Потому что меня папа учил не лгать». Как папа учил не лгать, было ясно из интервью австрийскому журналисту, который спрашивал действительно о серьезный вещах, о которых не нашлось времени спросить Путина за четыре часа. Из этих серьезных вопросов австрийского журналиста буквально за несколько дней до прямой линии мы узнали массу удивительных вещей. Например, мы узнали, что Пригожин – это наш Сорос. Вот Сорос, оказывается, вмешивается в выборы по всему миру. И американцы говорят, что они тут ни при чем. А Пригожин – это наш Сорос.

И, конечно, возникает вопрос: Скажите, пожалуйста, а у какого это американского президента – у Буша или Обамы – Сорос был поваром? Это вот как раз к вопросу о Черчилле, продавшем акции Shell.

И самое удивительное, конечно, что Владимир Владимирович, действительно. верит в то, что он говорит. То есть, он, разумеется, действительно, верит, что в Украине случился какой-нибудь антигосударственный переворот в виде Майдана, подготовленный США, а то, что произошло в Крыму – ну, это была просто наша ответная реакция на то, что сделали кровавые США в Киеве.

Конечно, совершенно поразительный был ответ на вопрос о малазийском «Боинге», потому что вместо того, чтобы ответить прямо на вопрос, что «вот Голландия и Австралия обвиняют Россию – что вы об этом скажете?» - Путин уходит от ответа на вопрос и говорит: «Должен вас разочаровать и огорчить, совсем недавно официальные лица Малайзии заявили, что они не видят причастности России к этому ужасному трагическому событию. Разве вы об этом не знаете? Разве вы не видели заявления малазийских официальных лиц?»

Ну, значит, так, там, действительно нет малазийских официальных лиц (во множественном числе), разумеется. Там был какой-то странный министр транспорта Малайзии. Где-то я читала, что он в Питере учился. Я не знаю, сколько это стоило нашей разведке. Но вдумайтесь, что министр транспорта Малайзии… и никто кроме канала Russia Today и тому подобных аналитиков Владимира Владимировича, которые положили ему на стол эту замечательную речугу… И Австралия и Нидерланды, где министры транспорта сделаны немножко из другого теста, они обвинили все-таки Россию И вот на это надо отвечать, а отвечать уже совсем нечего. А что делать если отвечать нечего? Говорить, что «я всегда говорю правду, поскольку папа не велел лгать».

Там был еще замечательный ответ про Крым, который сводился к тому, что когда Путин говорит, что в Крыму не было российских военных, значит, их там не было, а когда он говорит, что они там были, значит, они там были. Короче говоря, Путин имеет право сказать, что они там были, а если его цитировать - то тот, сука, не любит Россию.

Так, кстати, часто бывает. Если вы зайдете на какой-нибудь исламистский сайт и вы прочтете там вопрос: Следует ли убивать жен и детей кяфиров? И ответ какого-нибудь воинствующего имама: «Да, ибо это вводит кафиров в уныние». Но вот если кто-то этот ответ процитирует, то он, конечно, исламофоб.

Кстати, об исламофобах. Тут недавно австрийское правительство заявило, что оно будет высылать от 40 до 60 имамов, которые финансируются Турцией и которые, как они считают, являются радикальными имамами. И вопрос: что сказать по этому поводу? А очень просто. В 2013 году Фридрих Форсайт опубликовал роман, который называется «Расстрельный список». И там было как раз рассказано, как спецслужбы с неимоверными сложностями пробираются в Сомали, где скрывается негодяй имам, которые проповедует джихад, и вот, преодолевая неимоверные сложности, этого секретного имама, проповедника ненависти они уничтожают.

НРЗБ заключалась в том, что в 2015 году в Тунисе расстреляли 38 британцев, и человек, который несет идеологическую ответственность за этот расстрел. Хани Ас-Сибаи – это человек, который жил в Лондоне на 50 тысяч фунтов в год, претендовал на статус политического беженца. Причем политического беженца ему не дали, но добрые защитники прав человека выделили ему 123 тысячи фунтов на юридическую помощь. Жил он себе спокойно в доме за миллион. Как я уже сказала, даже не политбеженец. Была у него куча детей. И как-то так, не в каком не Сомали, прямо на виду за деньги английских налогоплательщиков.

И еще одна книжка. Кстати, пользуясь случаем, я хочу ее порекламировать. Она только что вышла. Это замечательная, на мой взгляд, книжка, австралийки Хелен Дейл. Только что вышла ее вторая часть, она называть «Царство грешника». Это совершенно замечательная история о суде над Иисусом Христом. Вы знаете, есть масса новых биографий Иисуса Христа, начиная с «Легенды о Великом Инквизиторе», когда Иисуса помещают в наше время.

Хелен Дейл сделала совершенно офигительную вещь: она поместила Иисуса в альтернативную историю. Иисуса судит прокуратор Понтий Пилат при императоре Тиберии. Но это другая Римская империя, в которой стоики отменили рабство. Там Римская империя пошла по пути прогресса, железных дорог и паровых машин. И Цезаря там все равно убили, но сделал это Брут, расстреляв его из ручного пулемета. Германцы все равно порешили легионы Вара в Тевтобургском лесу, но они сделали это, построив по захваченным римским образцам, римскую артиллерию.

И там такая неспокойная провинция Иудея. Местные все время ненавидят римлян за их технический прогресс, за свободный секс, всё время взрываются самодельные взрывные устройства, всё время страдают римские боевики. И там такое бедный римский центурион НРЗБ на компьютере реквест: «Подвергнуть Иуду Искариота НРЗБ. И Мария Магдалина там читаем новости на Иерусалимском телевидении в качестве ведущей.

И сидит такой Иисус. И вроде он проповедник мира и любви. Но один из его учеников – Иуда Искариот взрывает клинику для абортов. Кстати, исторически это правильно, потому что Искариот – это искаженное НРЗБ, скорей всего. А другой ученик Иисуса Симон, что тоже исторически правильно, потому что прозвище Симона, ученика Иисуса было Симон Зилот захватывает крупнейший иерусалимский отель.

Ю. Латынина: Путин может сказать, что наши военные были в Крыму, а если его цитировать - то тот не любит Россию

И тут сидит такой Пилат на суде и чешет репу: вот Иисус имеет отношение ко всем этим событиям или нет? Иисусу нанимают лучшего адвоката, что, кстати, исторически неправильно, потому что у римлян не было институтов государственных обвинителей. У них должен быть частный обвинитель, который, собственно, и был доносчик. Это неважно, собственно, потому что роман реально очень хорошо продуман исторический и кончается совершенно блестяще.

Я приведу один пример, который меня поразил. Там, на этом суде происходит масса свидетельских показаний в пользу Иисуса. И в одном из них рассказывается, как римский центурион взял себе любовника мальчика еврея. У них была безумная любовь. А идиоты террористы, конечно, мальчика порезали. А центурион обратился к Иисусу с просьбой спасти его. И мальчик уже умирал, тут центурион заснул рядом с его бездыханным телом, а проснулся оттого, что мальчик ублажал его ртом. И римская публика рыдает на суде от счастья. В романе, вообще, очень много секса.

И это очень точное описание того, что произошло в Евангелие, потому что это мало кто знает. Потому что есть очень известная история, которая рассказана у Матфея и Луки о сотнике, то есть о центурионе, который пришел к Иисусу в Капернаум и говорит: «Господи! Слуга мой лежит дома в расслаблении и жестоко страдает. Пусть будет исцелен слуга мой». И, конечно, в греческом оригинале стоит слово «мальчик», которое для слушателей того времени было довольно однозначным. Представьте себе римского центуриона, которых зашнурованный на все шнурки прибегает к местном проповеднику с криком: «Спаси моего мальчика!» Какого мальчика? Слугу? Раба? Чего, тебе так слуга дорог? Конечно, это был мальчик, который был ему дорог. И все вопросы о том, кого именно римский центурион просил исцелить Иисуса - это - ау! – Антон Красовский. Конечно, один из самых тонких намеков в обоих Евангелиях и у Матфея, и у Луки, как Иисус относился к вопросу, которым иногда были привержены римские центурионы.

И там, как я уже сказала, такое изображение Иисуса как проповедника мира и любви. Ну да, среди его последователей была парочка террористов, которых он не отвергал, потому что он никого не отвергал.

И, и собственно, я к чему? Там есть замечательная сцена в романе, когда Иосифа Аримафейского, - напомню, это член Синедриона и сторонник Иисуса, который, собственно, в романе нанимаем ему адвоката, приводят в госпиталь, и там лежит Иуда Искариот. Его сопровождает римский легионер. И у Иосифа с Иудой Искариотом, с террористом выходит препирательство. Иосиф говорит легионеру, его сопровождающему: «Вы что думаете, мы все евреи такие?» А легионер ему отвечает: «Когда вы не делаете ничего, чтобы остановить их, вы точно такие».

Вот это к вопросу об исламских имамах. Потому что каждый раз после терактов, как-то очень много крупных мусульманских богословов начинают страстно порицать исламофобов, которые почему-то клевещут на ислам и не считают его мирной религией и очень мало кто из них порицает террористов.

Так вот Хелен Дейл очень точно сказала: «Если вы не делаете ничего, чтобы их остановить, вы точно такие». Читайте Хелен Дейл на английском. А может, кто и переведет. Очень хорошая книжка. Совсем не моя концепция христианства. Всего лучшего, до встречи через неделю!

*Организация запрещена на территории России