Владимир Путин многих изумил на прошлой неделе своими предложениями по борьбе с терроризмом. - Комментарий недели - 2004-09-18

Особенно удивились рядовые сотрудники и среднее звено силовых структур. Знакомый офицер, имеющий награды и нашивки за ранения, рассказал мне: пришли на службу, поговорили, и никто путинской программы не понял. Мы ждали конкретных директив, как нам вести борьбу, мы ждали от президента помощи и поддержки. А что получили? Причем тут выборы в Думу по партийным спискам и отказ от выборов губернаторов? Террористические акты направлены против гражданского населения по определению. Много чаще в продолжающейся войне с сепаратистами гибнут, оказываются ранеными, искалеченными рядовые и офицеры силовых структур. Перерывов в череде потерь не видно, как не просматривается никакой ясной стратегии и победы. Гангрена безжалостной диверсионной террористической войны расползается из Чечни. Что же в ответ предлагает президент? Наши офицеры спрашивают, как им может помочь в реальной борьбе с противником, скажем, будут в Ярославле губернаторов назначать или выбирать. Всем понятно, что, присвоив право назначать региональных руководителей, кремлевская администрация, прежде всего, стремится перевести на себя значительные дополнительные денежные потоки. Естественно, что подобная борьба с терроризмом особенно возмущает тех, кто непосредственно рискует жизнью. Особенно наглое, вызывающее воровство и коррупция в достаточно замкнутых коллективах, например, в силовых министерствах и ведомствах. Ведь коррупцию скрыть невозможно, если уровень жизни и личных расходов начальства в сотни раз превышает официальную зарплату. Эта обыденность воровства навязывает всему госаппарату коррупционную модель поведения как основную. Даже сейчас, когда угроза стране и государству очевидна, коррумпированный аппарат у думовых, а президент поддержал под лозунгом о мобилизации, провести новую реформу ради увеличения возможностей для вымогательства. Если непосредственный начальник ворует и берет взятки, если высшее начальство насквозь коррумпировано, то подчиненным остается только тоже стараться по возможности. За взятку можно куда угодно пробраться, что угодно сделать и главное для террористов, когда они используют эту повальную коррупцию, не совать сразу слишком много денег, поскольку именно это может вызвать подозрение. В подобных условиях попытки использовать сверхжесткие средства подавления, превентивные удары, репрессии родственников, убийства без суда подозреваемых, в том числе за рубежом ни к чему хорошему не приведут. Репрессии, похищения и внесудебные расправы уже 5 лет как практикуют, как бы неофициально в Чечне в последнее время также распространились на Ингушетию, на Дагестан, да и на Катар. Основной результат - конфликт распространяется все дальше, становясь, все более ожесточенным и бесчеловечным. Что же даст усиление репрессий или придания им официального статуса? В начале 19 века кавказский наместник генерал Алексей Ермолов тоже массово брал детей в заложники, приказывал войскам поголовно истреблять население непокорных аулов, но ничего хорошего не достиг кровопролитием, только объединил горцев общим чувством отчаяния, гнева и мести. Развязал еще большую войну, с которой сам справиться был не в состоянии. На Кавказе можно добиваться поставленных целей и силу при этом приходится применять. Но в первую очередь надо терпеливо договариваться с бесчисленными очень обидчивыми племенами, причем, чем меньше племя, тем бывает легче его насмерть обидеть. Впрочем, сами по себе кавказские проблемы начинают отходить на второй план. Отторжение значительной части общества путинской коррумпированной вертикали власти все более явственно раскалывает саму Россию на непримиримые фракции вместо объявленной консолидации. Был у президента шанс после Беслана свернуть с неверного курса и реально объединить Россию. Вместо этого он, по сути, объявил войну собственной стране и собственному народу.