Максим Суханов - Дифирамб - 2006-06-03
К. ЛАРИНА: Добрый день еще раз. У микрофона вновь Ксения Ларина. Я вас приглашаю на программу «Дифирамб». Сегодня с вами будет общаться актер театра Вахтангова, актер кино Максим Суханов. Добрый день, Максим!
М. СУХАНОВ: Здравствуйте!
К. ЛАРИНА: Я напомню еще раз слушателям наши средства связи: пейджер 725-66-33, наши номера телефонов 783-90-25 и 783-90-26. Так, сейчас еще сделают портрет для галереи «Эха Москвы». Так что, товарищ артист, сделайте соответствующее лицо, не бойтесь.
М. СУХАНОВ: Хорошо.
К. ЛАРИНА: Дорогие друзья, любые вопросы можете присылать на наш пейджер Максиму Суханову и потом задавать по телефону. Мы обязательно с вами свяжемся. Я вот освежила в памяти творческую биографию нашего сегодняшнего героя. Вы, конечно, редкий экземпляр, поскольку абсолютно штучное производство. Вот посмотреть по ролям – абсолютно удивительная вещь. Вроде такой человек, его так много, а когда смотришь по названиям – все какие-то в десятку попадания, как будто человек специально отбирает для себя работы, которые должны быть и от которых можно и отказаться. От чего отказался Максим Суханов я не знаю (история об этом умалчивает), но то, что есть, я постараюсь напомнить нашим слушателям. Хлестаков (театр Станиславского), спектакль идет с 1996 года.
М. СУХАНОВ: Да, ровно десять лет.
К. ЛАРИНА: «Амфитрион и две женщины», это в Ленкоме. Ты теперь уже не играешь.
М. СУХАНОВ: Я играл в Ленкоме.
К. ЛАРИНА: Амфитрион играешь еще?
М. СУХАНОВ: Амфитрион до сих пор играется.
К. ЛАРИНА: «Укрощение строптивой» не играется?
М. СУХАНОВ: Не играется. Но, скорее всего, будет играться.
К. ЛАРИНА: «Коллекция» Пинтера?
М. СУХАНОВ: Играется.
К. ЛАРИНА: Играется. «Сирано де Бержерак» (это уже театр Вахтангова)?
М. СУХАНОВ: Играется.
К. ЛАРИНА: «Король Лир»?
М. СУХАНОВ: Увы.
К. ЛАРИНА: «Дон Жуан и Сганарель»?
М. СУХАНОВ: Играется.
К. ЛАРИНА: И еще хочу обратить ваше внимание, что все эти спектакли одного пера. Это все – Владимир Мирзоев. Все спектакли, которые есть сегодня в репертуаре Максима Суханова. Ну и кино. Здесь не больше, на самом деле, названий. Давайте посмотрим. Начнем. «Знаки любви». Наверняка, многие наши слушатели видели этот фильм, по телевидению он выходил. Опять же Владимира Мирзоева, дебют в кино как режиссера. «Дети Арбата», в роли Сталина выступил там Максим Суханов. «Богиня. Как я полюбила», «24 часа», «Женщин обижать не рекомендуется», «Мама», «Страна глухих». И отдельной строкой я бы отметила «Театральный роман». Это такая вот телевизионная фантазия, которая шла на канале «Культура», где Максим Суханов выступил в роли Бомбардова, и в роли Ивана Васильевича. Я специально все это напомнила нашим слушателям. Я хочу задать первый вопрос: каким образом в наше тяжелое время, когда надо работать, работать и работать ты такой отбор жесткий делаешь своих работ. Это так случайно получается?
М. СУХАНОВ: Сначала это получалось случайно, потому что те работы, которые приходилось делать и от которых я не получал удовольствие в театре, я понимал, что они меня слишком расстраивают. Портилось настроение и все такое прочее. И я понял, что выхода другого нет, кроме как отбирать и отказываться от чего-то, но наоборот, делать с удовольствием то, что тебе хочется делать.
К. ЛАРИНА: Я так понимаю, что наверняка (хотя мы и не собирались про это говорить, но стоит это упомянуть), что, может быть я ошибаюсь, с некоторых пор профессия актерская не стала для тебя главным и единственным источником дохода. Ты на этом не зарабатываешь, как и многие другие твои коллеги.
М. СУХАНОВ: Да, конечно.
К. ЛАРИНА: Это имеет значение?
М. СУХАНОВ: Я думаю, что это имеет значение, потому что свобода, которую предполагает другой заработок, дает возможность делать такие паузы и дает возможность выбирать. Другого я даже не могу здесь ничего сказать.
К. ЛАРИНА: А как же страх актерский, что «откажусь – не предложат, откажусь - забудут»?
М. СУХАНОВ: Не знаю. У меня со школы не было такого желания что-либо быстрее сделать. И ощущения не было никогда такого, что я вот-вот стану никому не нужным. Вполне возможно, что у меня было очень хорошее детство, и я от своей мамы, и от своей бабушки испытывал ощущение, что я всегда буду нужен. Они в меня всели эту уверенность.
К. ЛАРИНА: Не обманула жизнь?
М. СУХАНОВ: Нет, жизнь не обманула. Поэтому все, что происходило, происходило легато, и роли, которые ко мне приходили, они мне всегда предлагались. У меня не было борьбы за эти роли. Не значит, что так всем нужно поступать. Вполне возможно, что кому-то наоборот нужно себя предлагать, и это для него органично. Но вот у меня всегда получалось, что я встречался с людьми, они мне что-то предлагали, и я с ними работал или не работал.
К. ЛАРИНА: То есть полностью выполняет Максим Суханов завет Щепкина: священнодействуй - или убирайся вон.
М. СУХАНОВ: Да.
К. ЛАРИНА: Судя по количеству – а они такие все штучные – это священнодействие. Да?
М. СУХАНОВ: Конечно, конечно. Я вообще думаю, что театральная территория – священная. И просто так на нее выходить, на согнутых коленях или не затрачиваясь, наверное не нужно. Во-первых, ты сам никакого удовольствия не получаешь: ни эмоционального, ни интеллектуального, не развиваешься никак. И никакого удовольствия ты не доставляешь зрителю, естественно.
К. ЛАРИНА: Образование нужно актерское? Если так всерьез говорить. И вообще, что это такое? Что мы под этим подразумеваем?
М. СУХАНОВ: Я думаю, что, как правило, наверное, нужно. Бывают исключения. Мы о них знаем и не будем перечислять. Как правило, нужно. Для чего? Допустим я, поступив в Щукинское училище, поступал туда с другой целью. У меня были другие настроения, нежели чем они сделались потом, когда я выпустился из Щукинского училища. Я поступал туда по причине того, что я очень не люблю нормированный рабочий день. Я любил тогда поздно просыпаться. Я любил веселиться. И я думал, что вся эта жизнь состоит исключительно из одного веселья, из каких-то тусовок. Роли, признания – в общем, все такое воздушное. Плюс я очень не хотел идти в армию. То есть причин было достаточно, чтобы выбрать именно это. То есть я для себя это так представлял. Конечно, в течение первого года все мое это ощущение куда-то улетучилось. К чему я это говорю? К тому, что все равно появился педагог (его зовут Владимир Владимирович Иванов), который, как мне кажется, подобрал ключ ко мне лично. Тот ключ к моему замку, который открылся, и у меня началась реакция. Я стал понимать, что я могу что-то по чуть-чуть создавать. И то, что я создаю, вдруг кому-то интересно. Есть реакция. Энергия, которая от меня идет, возвращается ко мне с удвоенной силой. Поэтому, конечно же, по тому, как он преподавал и ремесло, и относился ко мне индивидуально, я понимаю, что это талант педагога: раскрыть студента, обучаемого в училище. Мне кажется, что лучше учиться. Можно, наверное, и не учиться. Но лучше попробовать поучиться. Почему бы и нет?
К. ЛАРИНА: Всегда производит впечатление Максим Суханов человека азартного, если говорить об отношении к жизни и профессии в том числе. Человека, способного на такие рискованные поступки. И такие роли на сопротивление очень часто выбираете. Но все равно, если посмотреть по биографии, достаточно все консервативно: Щукинское училище, потом (уже 98 лет) в театре Вахтангова. Потом один и тот же режиссер, на что я обратила ваше внимание, дорогие друзья, когда перечисляла роли Максима в театре: Владимир Мирзоев уже в течение многих-многих лет – один и тот же рядом режиссер. Вот почему такое странное сочетание? Боишься менять жизнь в этом смысле? Или просто так сложилась судьба?
М. СУХАНОВ: Конечно же, так сложилась судьба. Но потом, моя интуиция и мои ощущения жизненные говорят мне о том, что постоянство мне гораздо ближе, нежели чем перепрыгивания от одного режиссера к другому. Мне кажется, что для меня правильнее изучать и быть интересным вот этому одному режиссеру. И он же мне, естественно, тоже интересен. Если бы взаимного интереса не существовало, навряд ли бы мы работали вместе. И отношения наши не стоят на месте. Они тоже развиваются и становятся, как мне кажется, более глубокими. И загадка, которую для меня Мирзоев представляет, до сих пор мной не разгадана. Он очень сложный, очень образованный, очень талантливый человек. Поэтому мне с ним хотелось еще и еще работать.
К. ЛАРИНА: А всегда вас удачи сопровождают?
М. СУХАНОВ: Нет, вполне возможно, что не всегда удачи. Мы брались за какие-то работы, и они у нас не выходили, хотя мы их репетировали. Был спектакль. Я по пьесе Алексея Казанцева, который недолгое время шел. Я тоже не могу его до конца назвать удачей современной драматургии. Но чаще всего это удачи. Ну и то, что спектакли столько времени идут. На них до сих пор ходят зрители. Как мне кажется, это тоже о чем-то говорит.
К. ЛАРИНА: А почему сняли «Короля Лира»?
М. СУХАНОВ: «Короля Лира» сняли по техническим причинам.
К. ЛАРИНА: Громоздкая декорация?
М. СУХАНОВ: Очень громоздкая декорация. Сейчас в театре вовсю идет ремонт, и эту декорацию негде хранить. Она очень тяжелая была, весила шесть тонн. И новый планшет сцены ее не выдерживал. Ну вот, причины такие.
К. ЛАРИНА: Я бы хотела еще немного поговорить о твоем пристрастии к внешним превращениям. Это тоже большая редкость на сегодняшний день, потому что обычно у нас бывает лицо в предлагаемых обстоятельствах, как в кино, так и в театре. К сожалению, актеры этого привыкают и стараются избегать каких-то резких перемен в своей внешности. Ты в этом смысле быть неузнаваемым. Я не случайно вспомнила «Короля Лира»: там сложнейший совершенно грим. Вот как это рождается в твоей жизни актерской? Как вы работаете? Я знаю, что гример у тебя - человек, с которым ты давно работаешь, и вы вместе с ним придумываете.
М. СУХАНОВ: Да, Оля Колвяина, наш гример театра Вахтангова. Дело все в том, что, работая над ролью и прочитав пьесу, я не могу сказать, что сразу содержание пьесы вызывает во мне фантазии. Сущность пьесы после инфантильного прочтения (я имею в виду, как может читать актер) вызывает во мне фантазии для рождения образа. Скорее, после встречи с режиссером, после прочтения и проговора с режиссером начинает во мне фантазию бередить. В дальнейшем я иду от того, что я (это, возможно, пафосно звучит) рисую этот персонаж и пытаюсь его увидеть и создать сначала его оболочку.
К. ЛАРИНА: Рисуешь буквально?
М. СУХАНОВ: Нет, рисую в воображении. Мне важна эта оболочка от разговоров которые мы ведем с режиссером. И дальше уже эту оболочку я медленно-медленно насыщаю содержанием. Поэтому все, что касается грима и приспособлений внешних, они очень, в конце концов важны для того содержания, которое будет от этой роли исходить
К. ЛАРИНА: Ты всегда попадаешь сразу?
М. СУХАНОВ: Нет. Я очень долго репетирую, я очень много ошибаюсь. Нет, не могу сказать. Я в конце концов прихожу к тому, что, как мне кажется, наверное близко к идеальному. Но это все происходит очень медленно.
К. ЛАРИНА: А Сталин как возник в «Детях Арбата»? Тоже от внешнего?
М. СУХАНОВ: Сталин вообще возник от персонажей, которые к этому времени и к Сталину не имеют отношения. Он скорее возник от ощущения одиночества людей, которые обличены властью. И от желания их закрыться от всех и прийти к какому-то детскому состоянию, почувствовать себя несколько в другой роли, нежели той, в которой ему каждый день приходится быть. И предложение Андрея Эшпая с одной стороны неожиданное было. С другой стороны, я понял, почему он это почувствовала и стал со мной об этом говорить. Как-то так совпала, что я не то чтобы думал об этой роли, но у меня уже был готов ход к этой роли: как ее начать разминать. Мне было интересно, и я с большим удовольствием еще раз сыграл Сталина.
К. ЛАРИНА: Так же?
М. СУХАНОВ: Может быть, еще бы круче.
К. ЛАРИНА: В памяти, конечно, в первую очередь этот платок.
М. СУХАНОВ: Он все время у меня простужен. Все время дома, на даче, простуженный. С платком.
К. ЛАРИНА: Я напомню, что у нас в гостях Максим Суханов. Здесь у нас пошли вопросы для нашего гостя. «Я видела вас только в фильме «Женщин обижать не рекомендуется» и в «Театральном романе». Мне кажется, что вы гениально сыграли бы прокуратора Иудеи», - пишет нам Елена. Ну вот не знаю. Не приглашал тебя Бортко?
М. СУХАНОВ: Приглашал.
К. ЛАРИНА: Прямо на Понтия Пилата?
М. СУХАНОВ: Да, на Понтия Пилата.
К. ЛАРИНА: Надо же, как угадала наша слушательница.
М. СУХАНОВ: Но, к сожалению, у нас не совпали сроки.
К. ЛАРИНА: Понятно. «В театр не хожу, - пишет нам еще одна слушательница, - так как я сгораю от стыда, глядя на актеров. Как они иногда выламываются на потребу толпы. Это профессия абсолютно лишенная чувства собственного достоинства».
М. СУХАНОВ: Ты хочешь, чтобы я это прокомментировал?
К. ЛАРИНА: Конечно. Да-да-да.
М. СУХАНОВ: Я вообще думаю, что не всем нужно ходить в театр. Не потому, что я этой фразой хочу кого-то обделить. Просто кто-то реализуется или получает катарсис от чего-то другого. Но, с другой стороны, как мне кажется, у нас тоже ушла куда-то (может быть, из-за переходного периода, так долго затянувшегося) культура посещения театров.
К. ЛАРИНА: Она у нас другая просто сейчас.
М. СУХАНОВ: Совсем другая. Что касается выламываний, то я думаю, что все дело в том, что человек мог посещать те спектакли, которые были плохими.
К. ЛАРИНА: Не все то театр, где написано «театр».
М. СУХАНОВ: Да. Вполне возможно, что кроме выламываний этот человек ничего не мог увидеть, то есть кроме скуки и псевдотворчества. Конечно же, это отвратит его от театра. Очень многие люди мне говорили, что когда-то в детстве или отрочестве они ходили в театр, а теперь пришли в другой театр. И вот они говорят: я бы никогда в театре возможно вот такое. Потому что мое ощущение связано со скукой и неправдой. А, конечно, детские и отроческие впечатления остаются надолго.
К. ЛАРИНА: А у тебя есть детские впечатления от театра?
М. СУХАНОВ: Конечно же, у меня есть детские впечатления. Меня мама водила и в Большой Театр. Мы ходили на балет, мы ходили на «Синюю птицу» во МХАТ. Мы ходили на «Три мушкетера» в ТЮЗ. «Мой брат играет на кларнете», был такой спектакль. Мне всегда очень нравилось. Я даже в «Синей птице» побежал. Мне мама рассказывала, что я ей говорил: «Мне там так нравится, там так красиво». А она говорит: ну и иди туда. И я побежал со всей силы на эту сцену. Меня сняли, конечно.
К. ЛАРИНА: Остановили вовремя.
М. СУХАНОВ: Да. Поэтому мне всегда нравилось, что это сказка.
К. ЛАРИНА: А что касается второй части этой реплики по поводу чувства собственного достоинства, которого, вроде как нет у артиста. Ну, это известная история. По этому поводу много дискуссий, что это такая зависимая профессия. Действительно, абсолютно зависимая, если говорить о том, что вас выбирают, а не вы выбираете.
М. СУХАНОВ: Я думаю, что все равно нужно определить, что такое чувство собственного достоинства. Каждый, наверное, по-разному об этом думает. Она зависимая, потому что режиссер – это точка отсчета и в театр, и в кино. Все, что происходит на сцене, конечно же происходит по воле режиссера. Ничего не может происходить без актера и без воли режиссера, и без воли актера. И без фантазии их, которые, в конце концов на репетиции сливаются в одну. Выбор есть всегда. Выбор есть и режиссера: художественным руководителем или вообще каким-то театром. Я думаю, что любой человек стоит перед каким-то выбором. Если вдруг выбор перестает существовать, то мне кажется, что и человек перестает развиваться. Поэтому это прекрасно, когда есть выбор.
К. ЛАРИНА: А тебя когда-нибудь унижали? Как артиста Суханова? Может быть, в начале жизни?
М. СУХАНОВ: Ты имеешь в виду какое-нибудь хамство?
К. ЛАРИНА: Да.
М. СУХАНОВ: Нет, у меня не было таких случаев.
К. ЛАРИНА: Когда, например, при всех говорят что-то ужасное?
М. СУХАНОВ: Нет, у меня не было таких случаев. Или у меня короткая память. Я обычно какие-то с негативом связанные ситуации стараюсь вообще не запоминать и не расстраивать себя этим долго. Во всяком случае, установка у меня такая. Лучше вообще не расстраиваться.
К. ЛАРИНА: А что может обидеть человека, выходящего на сцену? Наверное, критика.
М. СУХАНОВ: Когда он репетирует или когда он играет?
К. ЛАРИНА: Когда он репетирует.
М. СУХАНОВ: Когда он репетирует, он, конечно же, беззащитен на все 100%. Какой бы дипломированный ни был актер, все находятся в равном положении. И чем лучше актер, тем больше он начинает эту роль с белого листа, то есть он о ней не знает практически ничего. И любой его шаг, любое движение или действие и противодействие, могут быть ошибочными. Поэтому он беззащитен. И тут ему, конечно, нужен этот посторонний глаз, то бишь режиссер, который ведет его в правильную сторону и говорит ему, что нужно, а что не нужно делать.
К. ЛАРИНА: А не было такого, чтобы снимали с роли, что что-то не получилось?
М. СУХАНОВ: Нет, чтобы снимали с роли не было.
К. ЛАРИНА: Это же ужасно, оскорбительно. Или когда при близком человеке тебя унижают. Начинают орать из зрительного зала такое, а рядом стоит женщина, для которой ты все.
М. СУХАНОВ: Наверное. Но вот у меня такого не было. Думаю, что если бы у меня такое произошло, я бы ушел из этого театра. Или вообще из того места, где это произошло. Я бы не стал там дальше продолжать работать. Может быть, это тоже связано с достоинством, в конце концов. Любая некомфортная ситуация противоречит творчеству. Поэтому зачем ее продолжать, эту ситуацию? Она никому не нужна.
К. ЛАРИНА: Много вопросов пришло от наших слушателей. Они интересуются, кто родители. Спрашивают, есть ли артисты в семье. По-моему, нет.
М. СУХАНОВ: Нет, как же, есть!
К. ЛАРИНА: Есть? Ну так расскажите!
М. СУХАНОВ: Во-первых, актером был мой дед. Он работал в театре Мейерхольда. С Мейерхольдом. Играл в таких спектаклях, как «Лес». Играл Репетилова. Играл Держиморду. Играл в спектакле по пьесе Безыменского «Выстрел». Там он играл главную роль. В «Даме без камелий» он играл вторым составом. Но после того как театр закрыли, он был вынужден перейти, по-моему, в Театр киноактера. А потом ушел на фронт. В 1941-м году. Он был лейтенант запаса. И в сентябре погиб под Калининым. Бабушка моя, которая, надеюсь, сейчас меня слушает, училась у Мейерхольда. Когда театр закрыли, она перешла работать в Театр революции. Потом в областном театре она работал Островского. Потом судьба, к сожалению, не сложилась. Началась война, у нее родились две дочки, и она уехала в эвакуацию. До сих пор прекрасно себя чувствует и ходит ко мне на спектакли.
К. ЛАРИНА: Так что лукавишь, когда говоришь, что случайный был выбор профессии.
М. СУХАНОВ: Это не случайно, может быть, подсознательно. Но сознательно чувства мои были связаны с тем, что я рассказал. Я не представлял, что такое начнется уже потом.
К. ЛАРИНА: Две дочки есть и у Максима Суханова. Что там происходит?
М. СУХАНОВ: Старшая дочь Василиса заканчивает первый курс Щукинского училища.
К. ЛАРИНА: Талантливый человек?
М. СУХАНОВ: Да, как мне кажется, талантливый.
К. ЛАРИНА: Помогал ей поступать?
М. СУХАНОВ: Нет. Что касается блата – не помогал.
К. ЛАРИНА: А вот так, по-режиссерски? Читала она тебе?
М. СУХАНОВ: Да. Мы несколько раз мы с ней встречались. И мама с ней занималась. И потом, мне кажется, что она и сама очень чувствующий человек. Такой уникальный. Если бы этого не было, наверное я бы отговаривал ее это делать. Во всяком случае, я в ней чувствовал индивидуальность очень сильную. Посмотрим.
К. ЛАРИНА: А младшая?
М. СУХАНОВ: А младшей 13 лет. Пока она учится в школе, с удовольствием рисует.
К. ЛАРИНА: И хочет быть артисткой?
М. СУХАНОВ: Нет. Там разные есть мнения по поводу того, кем она хочет быть: от ветеринара до художника, дизайнера. Так же ей нравится театр, так что вполне возможно.
К. ЛАРИНА: А почему бы не сделать книжку про такого замечательного деда и про бабушку, вообще про свои корни актерские? Это же так важно.
М. СУХАНОВ: Я даже хотел…
К. ЛАРИНА: Ведь можно же это сделать?
М. СУХАНОВ: Можно сделать.
К. ЛАРИНА: Фотографии, наверняка, семейные есть.
М. СУХАНОВ: Есть и фотографии. И бабушка, которая рассказывает. И какие-то вещи я записывал. Вполне возможно, что такая книга родится. Но все проклятая суетная московская жизнь не дает возможности сесть и записать. Я хочу, конечно.
К. ЛАРИНА: Тем более, когда все под рукой. Все пишут. Все пишут.
М. СУХАНОВ: Каюсь. Это моя ошибка.
К. ЛАРИНА: Вот надо задать тебе это к следующему разу. Ну раз уж про книжку мы с тобой начали говорить, то надо сказать про книгу, которая выйдет. Я не очень понимаю, что это такое. Вот Максим мне объяснял перед эфиром, но я все равно не очень поняла, что это такое, кто эту книгу написал.
М. СУХАНОВ: Это громко сказано, что это книга. Мне предложил издатель Борис Бергер (издательство «Запасной выход») встретиться и сделать беседы: длинные мои развернутые ответы. И вот такие беседы получились. Я на все ответил сполна, и он сделал. В конце концов, это его создание этой книги. Выйдет книжка и CD-диск с моим голосом. Я так понимаю, что даже без его вопросов.
К. ЛАРИНА: То есть просто медитировать под твой голос?
М. СУХАНОВ: Наверное, да. Я не знаю, кому это будет интересно, но станется и такое.
К. ЛАРИНА: В машине слушать.
М. СУХАНОВ: Да.
К. ЛАРИНА: В этом что-то есть, конечно. Я уже ничему не удивляюсь в этой жизни. Теперь по поводу сегодняшней жизни. Тоже тема, как мне кажется, важная. Времена очень сильно изменились за последние 15 лет. И театр изменился, и функции его изменились. Сможешь ли ты как человек изнутри сформулировать для нас, для простого зрителя, в чем сегодня смысл театрального искусства? Я, конечно, замахиваюсь глобально, но мне важно понимать: что сегодня нужно делать в театре, чтобы туда пришла публика, которую вы, артисты, хотите видеть в своем зале, и о чем вы хотите с ней разговаривать. Возможно ли это?
М. СУХАНОВ: В твоем вопросе не один вопрос, а их несколько. Вот «что делать?» и «в чем тут смысл?» - совершенно разные, как мне кажется, ответы тут должны быть. Что касается смысла, то мне кажется, что драматический театр сродни все-таки целительству. И хороший драматический спектакль… Сам себя буду перебивать. Когда-то я общался с психологами, которые специально своих клиентов, или заболевших людей, отправляли в драматический театр, для того чтобы они посмотрели какие-то спектакли. И они сами наблюдали улучшение их болезни. Я даже думаю, что это даже необязательно с психикой связано – это связано со всем организмом: что он может получать нечто большее, чем исключительно плотское удовольствие, которое мы можем получить (ну, не знаю, не хочу никого обидеть) и которое в сущности и к чему-то большому и глубокому не имеет никакого отношения. Поэтому если к нему относится вот так или думать и чувствовать, что так оно и происходит, то мне кажется, что это большое и очень нужное дело. И, конечно же, ты от него получаешь удовольствие.
К. ЛАРИНА: А кто за него должен платить? Государство?
М. СУХАНОВ: Тут много людей, кто должен платить. Может платить и зритель.
К. ЛАРИНА: Зритель платит за другое. За более простые и доступные методы и способы развлечения.
М. СУХАНОВ: Да. Но я не могу сказать, что наши спектакли (на примере мирзоевских спектаклей) очень простые. Однако, если же тысячные залы заполняются, и там есть аншлаги, и люди продолжают ходить, наверное это не те же люди, которые пришли когда-то.
К. ЛАРИНА: Все ходют и ходют!
М. СУХАНОВ: Да, все ходют и ходют. А сарафанным радио, либо рекламой, либо еще сем-то. Им нравится именно такой театр. Или они хотят себя приобщить к такому театру, подключиться, почувствовать что-то новое. Я думаю, что любопытство зрителя, конечно же, нужно подогревать, рассказывая ему о том, что существуют и такие парадоксальные позиции и существуют вот такие вот течения. Нужно уметь теребить его любопытство, чтобы в этом большом потоке информации, который наваливается каждый день на человека вместе со всеми новостями, которые идут по телевидению (отчего, кстати, можно абстрагироваться, и уже будешь здоровее), чтобы выхватить его оттуда и привести куда-то, где, вполне возможно, он может заняться собой лично, начать заниматься исследованиями себя.
К. ЛАРИНА: Но это тоже не всегда такой приятный процесс: заниматься собой лично.
М. СУХАНОВ: Это может быть в начале неприятно, потому что такого рода диалоги полны фобий. Но когда ты в это включаешься, ты начинаешь находить с собой общий тон, общий разговор, то дальше становится все интереснее и интереснее. Потом, как мне кажется, все то, что несет талантливый театр, человека оздоравливает в смысле не агрессии. Тот катарсис, который наступает у зрителей, людей делает добрее и улыбчивее. Опять же многие рассказывают, что настроение у них на неделю улучшается, и они чувствуют, что они в метро едут и улыбаются, а не сидят с каменными лицами. Это тоже, как мне кажется, важно, особенно в России в такой долгий переходный период.
К. ЛАРИНА: А темы важны, которые сегодня должны подниматься со сцены? Или не важно, о чем разговор и на какой литературе это основано? Все равно некая мода существует. И на театры тоже.
М. СУХАНОВ: Существует. Но я думаю, что человек, выбирающий тему – режиссер. Чем талантливее режиссер, тем он больше чувствует, о чем сегодня нужно говорить и о чем, может быть, будет говориться в будущем. Он как очень хороший поэт чувствует, чем будет жить страна дальше. Ну или чем будут жить люди дальше и чем они живут сейчас. И будет стараться это соединить. Я не знаю, я понятно это объясняю?
К. ЛАРИНА: Понятно, понятно.
М. СУХАНОВ: Поэтому тему выбирает, конечно же, режиссер. И заражает ими актеров. Вот так вот сумбурно.
К. ЛАРИНА: Так, смотрим дальше. Времени-то у нас мало остается. О, критика здоровая! Андрей пишет: «Что может говорить о достоинстве человек, тем более так называемый мужчина, который в начале передачи расписался в том, что он родился для веселья и безделья?». Вот это слушатель: внимательно прослушал все, что было сказано с самого начала программы!
М. СУХАНОВ: Я, конечно же, сказал о том детстве, в котором я пребывал и получал удовольствие очень большое от того, что я перечислил. А то, что со мной произошло потом, конечно же насыщено другими ощущениями.
К. ЛАРИНА: «Скажите, есть ли в работе Мирзоева такие черты, которые связывали бы его со школой Мейерхольда? Что думает ваша бабушка по этому поводу?» - спрашивает Александр.
М. СУХАНОВ: Знаете, бабушка очень непосредственно воспринимает все работы, и, встречаясь с Мирзоевым, она его целует и говорит: «Мой Мейерхольд», потому что какие-то вещи, я так понимаю, хотим мы или не хотим, от талантливого человека к талантливому передаются. Я не имею в виду ни в коем случае парафразы или взятые специально куски, где-то подсмотренные, хотя особо негде было подсмотреть. Но какие-то, может быть энергетические, очень точные вещи вызывают в ней воспоминания. Поэтому бабушка относится к этому всему с большой любовью и симпатией.
К. ЛАРИНА: Скажи, пожалуйста, как ты думаешь, почему так мало идей сегодня? Нет новых имен? Не случайно же мы все крутимся вокруг одного и того же. Мирзоев – понятно, это герой твоей жизни. Но все равно: можно назвать две-три фамилии, которые появились за последние 15 лет в отечественной режиссуре. И все. Что случилось?
М. СУХАНОВ: Ты понимаешь, мне кажется, что как только идей хороших или очень хороших будет очень много, то у нас начнется Возрождение. Мне кажется, что их, как правило, всегда не очень много, таких идей. Вообще что-либо талантливое, как правило, штучное производство. Потом, думаю, что все, конечно же, находятся в состоянии постоянного выживания сейчас.
К. ЛАРИНА: Но это же хорошо. Ведь сквозь асфальт и прорастаем. Ведь наше Возрождение – 60-е годы. Вот возрождение советского – русского – искусства. Ведь кино, литература, театр – все там
М. СУХАНОВ: Да, 60-е годы. Но там сопротивление было другое: оно было скорее психологическое. А сейчас на психологическое накладывается еще экономическое, поэтому для новых идей нужны очень любопытные люди. И настроение нужно очень любопытное. Любопытство это тоже комфорт. Я думаю, что большинство находится в некомфортной ситуации по отношению «я» и «мир». А кто-то наоборот находится в комфортной ситуации, которая заболачивает, если есть такое слово…
К. ЛАРИНА: Хорошее слово.
М. СУХАНОВ: … весь организм, и человеку уже ничего не надо. Я думаю, что переходный период, о котором я уже третий раз говорю, будет тянуться очень долго. Очень-очень.
К. ЛАРИНА: Максим, все-таки некомфортное взаимоотношение меня с миром и является основой для каких-то творений. И в литературе, и в музыке, и в живописи, и в театре. И рок- музыка. А у нас все наоборот. И в политике, кстати, идей нету. Как ты сказал, заболочено все.
М. СУХАНОВ: Мне кажется, все-таки, что экономика здесь довлеет слишком сильно. Люди выживают. И психологически просто не могут найти смысл жизни. Или затянувшейся паузы в любви. Нет, их все время прессует агрессия, низкие энергии которые вовсю гуляют по стране, связанные именно с деньгами, с непорядочностью, с иронией, сарказмом. Они довлеют и не дают еще кому-то произрастать. У кого-то произрастает, но в большинстве своем нет. Я думаю, что ничто не стоит на месте. И надеяться, что все лучше будет только – всегда надо держать такую установку. А не то, что будет все хуже и хуже.
К. ЛАРИНА: Про лучше уже пусть никто не говорит, пусть будет хотя бы интереснее, поживее.
М. СУХАНОВ: Хотя вот я смотрел спектакль Петра Наумовича Фоменко «Три сестры», и думаю, что это режиссер всегда полон новых идей.
К. ЛАРИНА: Но это же Петр Фоменко. Еще можно перечислить несколько имен.
М. СУХАНОВ: Можно перечислить тех, кто что-то создавал, а потом куда-то все ушло и заболотилось. А у Фоменко этого не происходит, он творит до сих пор, за что ему большой поклон.
К. ЛАРИНА: Потому что у него другие взаимоотношения с небом.
М. СУХАНОВ: Конечно, конечно. Вообще это разговор очень долгий. Тут исследования можно проводить на разных уровнях. Можно даже идти от крепостного права, когда вся страна была зажата законами и все тем, кто над ней властвовал.
К. ЛАРИНА: Я обещала включить телефон, и давайте это сделаем, поскольку у нас осталось совсем мало времени. Максим Суханов здесь в студии. Наши телефоны: 783-90-25 и 783-90-26. Если у вас есть вопросы к Максиму, милости просим: мы готовы вас выслушать, уважаемые друзья. Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Вы знаете, я несколько раз обращала внимание, что у вас какой-то магический взгляд. Вам не говорили, что у вас такое есть? А по жизни он у вас магический?
К. ЛАРИНА: Магический. Я подтверждаю. Вот вижу и смотрю: магический.
СЛУШАТЕЛЬ: Вообще это, конечно, прибавляет в театральных и киноработах. Мне он очень нравится. В «Театральном романе» просто бесподобен.
К. ЛАРИНА: Спасибо! Как вас зовут, простите?
СЛУШАТЕЛЬ: Евгения Ивановна.
К. ЛАРИНА: Спасибо. Магический взгляд – результат долгих тренировок?
М. СУХАНОВ: Ну, конечно. Я долго тренируюсь. Часто о чем-то задумываюсь глубоко.
К. ЛАРИНА: Так что это будет тайна для вас, уважаемые зрители. Тайна. Следующий звонок. Алл! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день! Андрей. Максим, не мешает ли ваша коммерческая деятельность театральной? Я неспроста вопрос задаю: недавно Лановой так не очень приятно выразился о том. Я не знаю, насколько это правда. Подтвердите, что вам на территории Театра Вахтангова принадлежит предприятие общественного питания. Не создает ли это некую конфликтную поколенческую ситуацию в театре?
К. ЛАРИНА: Ну что, вопрос понятен.
СЛУШАТЕЛЬ: Ничего страшного в этом нет, но для вас как?
К. ЛАРИНА: Спасибо, Андрей.
М. СУХАНОВ: Вы знаете, всегда, когда ты что-то делаешь, зависть может создавать конфликтную ситуацию. И та программа, о которой вы упомянули, конечно же все состоит не из правды.
К. ЛАРИНА: А что это за программа была?
М. СУХАНОВ: Караулова с Василием Семеновичем Лановым, который говорил, что я все захватил в театре, обворовываю актеров. В общем, такая не очень приятная ситуация. Но я к этому отношусь спокойно. Хочется так думать – значит человек будет думать так. Во всяком случае, чем больше на это обращать внимания, я тем cебе дороже обойдется. Мешает ли коммерческая деятельность? Мне кажется, ни в коем случае не может никому мешать, если территория, на которой ты занимаешься коммерцией, и территория, на которой ты занимаешься театром или кино, не смешиваются у тебя. Также не нужно театр нести в семью, а семью – в театр. Все эти территории должны быть очень четко абстрагированы. И двери от одной к другой должны быть очень плотно прикрыты. И прежде всего это должно быть сделано внутри своего сознания: абстрагироваться и не пересекать. Думаю, что вообще такого рода экзерсисы психике помогают выживать. И делают ее гораздо спокойнее и уверенней. И в то же время – подвижной и пластичной.
К. ЛАРИНА: Спасибо! Следующий звонок, пожалуйста! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Лена. Максим, хочется очень узнать в мировой литературе и в отечественной литературе самый положительный и самый отрицательный персонаж какой у вас?
К. ЛАРИНА: Именно литературный персонаж?
СЛУШАТЕЛЬ: Да, именно литературный персонаж.
М. СУХАНОВ: Леночка, я не могу вам так сказать. Я вообще не очень люблю делить актеров и людей на амплуа. Не люблю говорить, что кто-то очень положительный, а кто-то очень отрицательный. Как мне кажется, это очень подвержено стереотипу, когда ты начинаешь давать чему-то названия. Мне нравятся все персонажи, которые талантливо написаны писателями. Ничего не могу с этим сделать. Мне нравится и Чичиков, нравится и Заратустра, и Хлестаков. Поэтому вот так приговорить кого-то к чему-то не хочу.
К. ЛАРИНА: Еще звонок. Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Меня зовут Наталья. Я хотела Максиму задать вопрос, но прежде сказать, что, к сожалению, ни одного спектакля не видела с его участием по разным обстоятельствам. Люблю просто вашу передачу. У Максима приятный очень голос: уверенный, вальяжный. Но вот сейчас товарищ задал вопрос. Я уже звонила, но совсем по другому поводу. Даже не хотела упоминать это. Мне просто хочется задать вопрос: есть ли у него друзья в его театре. И вообще, как он считает, какой он партнер? Спасибо за ответ!
К. ЛАРИНА: Спасибо за вопрос.
М. СУХАНОВ: Друзья у меня есть
К. ЛАРИНА: В театре?
М. СУХАНОВ: В Театре Вахтангова не думаю, что я кого-то могу назвать другом, с которым я дружу и каждый день общаюсь. Это встречи от случая к случаю. Что касается того, какой я партнер, я думаю, что так как тем, чем я занимаюсь, я занимаюсь очень давно, и партнеров своих в основном не меняю... Конечно же, это у них надо спросить. И прежде всего у моего друга Александра Самойленко, с которым мы учились на одном курсе и уже 25 лет дружим. Думаю, что партнер я небезболезненный, но во всяком случае понадеяться на меня можно. Так бы я себя описал.
К. ЛАРИНА: А на сцене какой ты партнер? Как ты сам чувствуешь, с тобой тяжело артистам, которые рядом стоят?
М. СУХАНОВ: Не знаю. Не знаю, насколько это может быть тяжело или легко. Знаю, если мы включены друг в друга и очень хорошее идет развитие спектакля и действия, то никому не тяжело. Не знаю, как по-другому определить.
К. ЛАРИНА: Вот по поводу голоса сказала наша слушательница. Все отмечают, конечно, красивый голос. Радийный. Поскольку он актерский, он, конечно, радийный. Я просто вспомнила, что ты на радио записывал много очень. Вот что было последнее?
М. СУХАНОВ: Последнее я записывал Набокова.
К. ЛАРИНА: Я помню Марка Твена.
М. СУХАНОВ: Да, и Марка Твена я читаю. И Тома Сойера до сих пор на «Маяке». А книги я записывал Набокова, Фалуза «Коллекционер», «Мастера и Маргариту» на студии «Союз», «Палату №6» мне предложили прочесть. Это очень интересно. Совсем другое ощущение, нежели от тетра или кино. Совсем другое. А, и «Театральный роман» с Олегом Павловичем Табаковым и Юлией Рутберг мы читали. Тоже очень интересно.
К. ЛАРИНА: Это все надо слушать. Если увидите, поскольку это «Союз» издает, то можно все приобрести. Сейчас эта индустрия очень сильно развивается, и это правильно.
М. СУХАНОВ: Конечно. Читать в машине или в пробке – очень хорошо.
К. ЛАРИНА: Делайте это, пожалуйста, хорошо, товарищи артисты. Про присутствующих не говорю, но есть несколько примеров откровенной просто халтуры. Это ужасно всегда.
М. СУХАНОВ: Я специально принесу, и ты оценишь.
К. ЛАРИНА: Я не сомневаюсь. Максим Суханов – наш сегодняшний гость. Спасибо большое за все откровенные ответы на заковыристые вопросы наших слушателей. Я была добрее, как обычно. Спасибо большое и до встречи в театре, в кино и радиотеатре.
М. СУХАНОВ: Спасибо! Приходите в театр!