Мэр Риги - Нил Ушаков - Город за спиной - 2010-06-14

А.ВЕНЕДИКТОВ: В прошлом году одной из главных проблем, во всяком случае для нас, было то, что вы начали сокращать и укрупнять школы, в том числе школы русские. Это событие в Риге имело в России довольно большой отзвук. Вот, прошел год, какова сейчас ситуация с образованием в Риге, со школами, с наполняемостью и с русским языком, естественно?

Н.УШАКОВ: Со школами ситуация хорошая. Когда мы в прошлом году проводили определенные изменения в школьной системе, необходимо учитывать, что всего в Риге работает около 140 школ, из них половина преподает на латышском языке, вторая половина, соответственно, преподает на русском или на других языках нацменьшинств. То есть школ много и русских школ тоже очень много.

Проводилась реформа, которая была связана и с имущественными вопросами, потому что из-за кризиса нам нужно подходить внимательнее к расходам, которые производятся из городского бюджета. То есть мы ушли из всех частных зданий, мы ушли из тех зданий, которые не предназначены для учебного процесса, мы ушли из тех зданий, которые изначально были построены как детские сады. В результате некоторые школы были объединены вместе. Происходило это обычно в учебных заведениях, где учатся, скажем, 200 человек. А для сравнения, большие школы – это 1000-1100 человек, самая большая в Риге – 1200. Школа в 200 человек – она маленькая. И скорее всего, она маленькая, потому что, может быть, там есть вопросы и по качеству образования.

То есть мы брали 2 школы, предположим, русские, здесь 200, здесь 250, находятся в 5 минутах ходьбы друг от друга в пределах центра, и объединяли их в одну. Таких русских школ было 3, которые присоединили к другим 3 русским школам, латышских школ таких тоже было 3. У нас происходило это все в течение 3 лет – начали в прошлом году, будет в этом и в следующем закончится. Сейчас как раз мы точно таким же образом поступаем с латышскими школами.

В результате мы в первую очередь просто решили все проблемы, связанные с имуществом. После того как мы провели всю эту реформу, у нас в городе нет ни одного пустого школьного здания. Единственное школьное здание, которое стоит пустым, оно сейчас проходит полностью капитальный ремонт – это здание будет отремонтировать с иголочки, и там с 1 сентября будет находиться объединенная еврейская школа в центре города. Кроме этого, город сейчас вкладывает, я бы сказал, беспрецедентно большие средства по сравнению со всеми предыдущими созывами, в ремонт. Полностью ремонтируются фасады школ – это по программе энергосбережения и утепления. То есть после ремонтов счета за отопление сокращаются примерно наполовину, что для городских школ немаловажно – это сразу дает им возможность дальше, там не знаю, мячей больше купить, залы спортивные отремонтировать поприличнее, ну и так далее. Всегда найдут возможность, куда деньги потратить. Приводятся в порядок территории вокруг школ, ремонтируются детские сады. То есть в общей сумме сейчас ремонтные работы идут этим летом на порядка 200 объектов.

У нас половина русских школ, половина латышских, и ремонтируются они в этих же пропорциях. Если говорить конкретно о фасадах, это самый большой ремонт – там ровно 10 на 10, 20 школ ремонтируется – 10 русских, 10 латышских.

Количество детей сокращается. Количество детей на нынешний уровень по прогнозам вернется к 2025 году только. То есть сейчас будет падение и, вот, к 2025 году возможно возвращение на уровень этого и прошлого годов. Вот, пример, который часто привожу, просто, вот, опять же, про школьную систему в Риге. В квартире когда жил в одном из районов Риге, из гостиной было видно 2 русские школы, из спальни была видна еще одна русская школа. Все они находились, ну, 7-8 минут: 7-8 одна школа, 7-8 вторая школа. Общая проектная мощность этих школ, построенных в советское время, была порядка 4 тысяч с копейками. Сейчас там учится около 2 тысяч детей на все 3 школы.

По-хорошему, мы могли всех бы детей вообще в одну школу разместить и там бы хватило бы мест. Но это, естественно, никто не будет делать. То есть это школа заполнена на 500-600-700 человек – это абсолютно нормальный, как мы считаем, прожиточный минимум. Ну, если 200-300 – это уже, конечно, тяжело. Потому что система финансирования, деньги следуют за ребенком – значит, если выкинуть все фиксированные затраты администрации, которые у директора все равно должны быть (отопление, ремонты), то просто денег не останется.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Есть разные подсчеты количества ваших подопечных. Некоторые говорят, что 770 тысяч, некоторые говорят, что уже 700 тысяч. Из Москвы, Нижнего Новгорода, Санкт-Петербурга 200 тысяч семей приблизительно уехало в Европу. Вот, у вас активная часть населения уезжает из города? Как вы сами полагаете?

Н.УШАКОВ: Те цифры, которые есть у меня, в прошлом году количество безработных в Риге увеличилось на 25 тысяч человек, а рабочая сила сократилась на 150 тысяч, дельта получается 125 тысяч. Часть покинула рынок труда – ну, опять же, можно спекулировать, работающие пенсионеры, потому что были изменения в пенсионной системе. А остальные – это или серая экономика, то есть люди работают, но получают зарплату в конвертах, или эмиграция. То есть вот эта дельта в 125 тысяч в каких-то пропорциях делится между этими 3-мя группами. То есть, ну, вот показатели, о которых я снова смогу о чем-то судить.

Безработица сейчас за последние 3 месяца сокращается. Примерно лучший показатель был минус 2 тысячи безработных за предыдущий месяц. Но опять же, я не могу вам сказать, эти 2 тысячи – они нашли новые рабочие места? Потому что сейчас сезон, лето, кафе, ресторан и так далее. Думаю, какая-то часть нашла сезонную работу здесь, какая-то часть нашла сезонную работу, опять же, заграницей.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот, хорошо живущий рижанин – это какой рижанин, вот сейчас? Сколько он получает, на чем он ездит, где он живет? Он в транспарентной экономике, в серой экономике? Вот, как бы вы описали идеальный портрет своего жителя?

Н.УШАКОВ: Ну, по статистике если говорить, потому что, опять же, очень трудно сейчас пытаться назвать средние данные зарплат, потому что серый сектор, теневая экономика – она сейчас чувствуется из-за изменений в законах, из-за экономического кризиса, становится больше проблемой. Мы где-то на пик лучших лет практически полностью обелили на основных предприятиях зарплатную систему и все, что с этим было связано. Но сейчас то, что можно говорить, что порядка трети работающих получают зарплаты до 400 долларов по стране, что, в принципе, не много.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А тогда оплата ЖКХ сколько забирает, в среднем?

Н.УШАКОВ: В Риге, может быть, 200 латов. Эти самые 400 долларов.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот я ровно поэтому...

Н.УШАКОВ: Нам потому что, с одной стороны, в Риге отопление было на треть дешевле этой зимой из-за цен на газ, но счета все равно были больше, потому что была очень холодная зима. У нас в январе и феврале не было ни одного дня с плюсовой температурой. Рижская отопительная компания в лето ушла с порядочной задолженностью. Но если говорить о среднем рижанине, насколько можно в наше время говорить без проблем, скорее всего, это не новостройка. Потому что в последний год именно в новостройках было самое большое количество проблем, дома заселены частично, большая часть квартир принадлежит спекулянтам, значительная часть квартир у людей с большими проблемами, которые не могут не выплатить ни кредиты, не оплатить отопление. И. скажем, при начале отопительного сезона у нас было много проблем с новенькими домами, где живут разные люди, в том числе обеспеченные, но которым не могли подключить отопление, потому что огромные были долги в общей сумме. И каждый раз приходилось каким-то образом дискретно решать. То есть, скорее всего, не в новостройке, скорее всего, это в предыдущие годы хорошо отремонтированная квартира, построенная в микрорайонах в советское время. Передвигаются на взятой в лизинг машине, которую продолжают выплачивать. Хотя, опять же, сейчас мы начали экспортировать машины обратно в Европу, потому что банки забирают лизинговые машины и их потом дальше проще, так как здесь их не покупают, продать или в Скандинавию, или в Германию. Потому что брали новые машины и, соответственно, они теперь перешли в статус малоподержанных. То есть передвигаются на взятой в лизинг машине, скорее всего, подержанной – не новой.

В Риге работают или в частном секторе, или в госсекторе, потому что здесь основная концентрация, все-таки, и министерств, и самоуправление большое. Но если в госсекторе, то вряд ли это будет связано с полицией или учителями, или врачами. Хотя, предположим, в Риге мы практически не тронули зарплаты муниципальных полицейских. То есть мы сократили совсем немного зарплатный фонд, сократили администрацию и в результате сами зарплаты остались практически такими же.

А.ВЕНЕДИКТОВ: В какой части городского хозяйства, насколько сказались на вас меры экономики бюджетные, которыми Латвия подписалась перед Международным Валютным фондом?

Н.УШАКОВ: Ну, самоуправление, да? То есть у нас свой бюджет, который формируется из подоходного налога с физических лиц, то есть мы получаем 80% собранного на территории Риги подоходного налога. Точнее, мы даже сами его собираем и за счет этого и живем. Остальные доходы, которые приватизация, какие-то платные услуги – они упали в разы. Если у нас 50% от плана идет, это хорошо. Ну, по-любому, абсолютная бóльшая часть бюджета формируется только из подоходного налога.

Здесь в этом плане мы независимы от договоренностей МВФ и государства по каким-то установкам. Единственное, что нас касаются ставки налогов. То есть, вот, был налог 23%, потом 26%, перераспределение между государством – это нас касается. Нас также касается, когда государство сокращает нам дотацию. В прошлом году дотация на зарплаты учителям была сокращена на 40%, поэтому сокращение школ было связано с тем, что сокращалось количество учителей.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И сколько сейчас получает учитель?

Н.УШАКОВ: Сейчас ставка составляет порядка где-то 500 долларов.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это ставка. А дотации получают сейчас? Сколько они?

Н.УШАКОВ: Мы получаем не дотации – это структурные фонды, которые используются при строительстве определенных объектов, например, восточная магистраль в городе. Сейчас новый объект строится, там европейское софинансирование.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть это целевые вещи?

Н.УШАКОВ: Да. Да-да-да, это конкурс, который проводится, и дальше. Но бюджет, если взять бюджет 2008 года, это было 600 миллионов латов, сейчас это 400 миллионов. Ну так, если очень округлить, то есть минус треть. Но сейчас в первые месяцы, когда мы начали выполнять, у нас план по сбору подоходного налога, первые 2 месяца мы провисали, сейчас выполняется, так что, вроде, немножко все продохнули.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть люди возвращаются в белую зону?

Н.УШАКОВ: Ну, посмотрим. Или в белую зону возвращаются... Ну, сейчас мы ждем, вот то, что у нас 2 месяца план выполнялся, это было единовременное отклонение от плохой тенденции или это, все-таки, начало устаканиваться.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вы не сказали. Вот, вы говорите, возникла группа неплательщиков, которая не может платить за ЖКХ, да? Что вы с ними делаете? Много ли их и что вы с ними делаете?

Н.УШАКОВ: В муниципальных домоуправлениях, которые хозяйствуют в большей части жилого фонда, ничего не делаем. Ну, сейчас ничего.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вы фиксируете долг накапливающийся?

Н.УШАКОВ: Ну как? Каждое домоуправление работает с должниками, дергает, письма посылает, еще что-то. Но до судебных исков нет.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А старая Рига?

Н.УШАКОВ: Если это частный дом, частное домоуправление, ну, иногда судятся. Но по-разному происходит. На уровне муниципальных домоуправлений сейчас мы этим не занимаемся, потому что дай бог к осени люди расплатятся с большей частью долгов. Но все равно останется какая-то часть, которая перейдет в следующий сезон с долгами. Но принцип – он работает, что там рано или поздно дожимают и люди расплачиваются. Там когда уже доходит совсем до огромных долгов, тогда если это по социальным каким-то причинам, предоставляют квартиру без удобств и из дома выселяют. А если это по каким-то причинам, связанным просто с позицией такой жизни, ну, тогда без социальной квартиры. Но эти случаи – они не большие, это не является системой. Но с другой стороны, они тоже имеют свой воспитательный момент для других.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А сколько в процентном отношении таких неплательщиков?

Н.УШАКОВ: Где-то до 25% на конец сезона. Но сейчас сокращается, сейчас пошли летние, весенние месяцы, когда за отопление платить не надо и количество долгов сокращается. То есть на конец сезона – ну, я вам скажу, опять же, эта цифра постоянно меняется. То есть люди понемногу выплачивают. Это было 15 миллионов латов.

А.ВЕНЕДИКТОВ: У нас есть хорошие знакомые, журналисты, которые работают в популярных газетах, они говорят, что при вас стало жить веселее, появились праздники, фонтаны, какие-то переулки. Это такой, журналистский подход, да?

Н.УШАКОВ: Ну, при всем уважении к журналистам, не только журналисты веселые люди.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Чем вы можете похвастаться?

Н.УШАКОВ: Ну, мы изначально создали стабильную коалицию в Рижской Думе, которая в трудное время может принимать решения. На уровне правительства мы, к сожалению, не всегда это видим. Причем, принимать решения мы можем быстро, то есть когда была необходимость в тех же самых школах, у нас было на все про все 3 недели. Вот, мы 1 июня пришли, 1 сентября начинается учебный год, а нам в середине июля 40% дотаций на зарплаты, новая система перехода на «деньги следуют за ребенком» и список из министерства сокращать 30 школ, как предложение. Ну да, у нас на все про все было, по сути, 3 недели, потому что к началу августа нужно уже решение объявить и школам дальше готовиться.

Мы можем принимать быстрые решения, у нас расставлены приоритеты. Мы сразу определили, что социальная сфера – раз. То есть единственная область в бюджете, где было повышено финансирование, это у нас социальные пособия – там мы добавили денег. Это была безопасность, как я говорил, мы не тронули полицию. Это инфраструктура системы образования, то есть мы ремонтируем школы, мы ремонтируем детские сады. И есть и крупные проекты. То есть начиная от той же самой еврейской школы, в которую в общей сумме будет вложено под миллион латов. Но это будет полностью капитально отреставрировано здание и в результате 2 школы, которые одна находилась на окраине, другая в центре в какой-то полуразвалине, они смогут сейчас впервые в истории Латвии, общины будет полноценное, качественное школьное здание, где они смогут реализовывать свою программу. Там ремонт идет, там даже 2 столовые будут. И это не единственная школа, которая так ремонтируется.

Мы делаем рекламу городу, чтобы привлечь туристов. Никогда город не рекламировался, сейчас мы на это тратим деньги, пытаемся каким-то образом хоть какую-то часть рынка отъесть у того же самого Таллина, насколько это возможно, учитывая, что они уже годами рекламируются и это целенаправленно, осознанно. Эти приоритеты расставлены, мы просто по ним дальше живем.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Какая тенденция, едут, не едут?

Н.УШАКОВ: Ну, 50% прироста виз, выданных России. То есть когда другие страны европейские падают, количество выданных виз в Латвию растет. То есть у нас сейчас основные жалобы, что консульство, предположим, в Москве не справляется.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Если говорить о туризме, если сравнить доход от туризма именно Риги и Латвии (мы будем встречаться с премьером, но, все-таки) – это не ощутимо пока в бюджете города?

Н.УШАКОВ: Пока не чувствуется. Я вам просто приведу один пример. У на сбыл очень хороший сезон на рождество, когда тоже был 40-процентный прирост российских туристов по выданным визам. Шенген мы не считаем, потому что как их посчитаешь?

Единственный показатель, по которому мы могли ориентироваться, это была заполняемость гостиниц. И когда сезон закончился, нам гостиницы дают средние, маленькие, а у нас была заполняемость 25%. А ты видел, что гостиницы забиты, и поэтому посчитать... Потому что, опять же, серая экономика и платить кэшем – это все есть как факт. Но с другой стороны, мы не то, чтобы очень переживаем. Если деньги есть в городе... То есть, ну, человек работает – ну, хорошо. Да, это плохо, что он работает и получает зарплату в конверте, но он ее все равно получает. И он ее тратит. Он, может быть, не придет за социальной помощью или просто, ну, проблем у него будет меньше или счета оплатит быстрее за отопление. То есть, ну, пускай хоть так. Но то, что показывали исследования, о которых я читал, что сейчас если есть возможность, стараются не как раньше было в предыдущие годы тратить на потребление какое-то, ну, на статусные вещи или еще на что-то, а именно на всякий случай откладывать. У очень большого количества людей проблема сейчас не в том, сколько отложить. Город сейчас то, что может сделать, он может создать в Риге атмосферу, начиная со снижения бюрократии для того, чтобы открыть летнее кафе или просто какое-то торговое место, и заканчивая тем, что мы рекламируем город. Когда мы рекламируем город для туристов, мы ожидаем сигнала и для инвестора заграницей, что если город рекламируется, приглашают гостей, то, значит, в городе не так все страшно, как говорили, то есть, значит, город развивается. То есть мы создаем атмосферу. Полиция патрулирует сейчас только муниципальная – госполиция практически не может обеспечить патрулирование в центре города из-за проблем в бюджете.

Мы создаем специальную полицию, которая работает только с туристами. Ну, не только с туристами, естественно – там люди в патрули выставляются в первую очередь по знанию языка, чтобы он хотя бы помимо латышского и русского знал или английский, немецкий, или английский и еще какой-то язык.

То есть мы приводим город в порядок, чтобы бизнесу было здесь нормально работать. Мы не можем создавать рабочие места, потому что мы, наоборот, людей сокращаем. В центральной администрации сокращали людей, в департаментах сокращали. В прошлом году было достаточно много увольнения, даже у нас дошло до проблем с местным профсоюзом. Ну ладно, это мы пережили. Но мы, вот, делаем, чтобы бизнесу здесь было приятно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Строительство было заморожено год назад совсем, мы видели дыры в Риге. За год что-то изменилось? Или пока все в прежней ситуации?

Н.УШАКОВ: Ну, город строит сейчас несколько муниципальных домов на окраине, мы запускаем сейчас конкурс на строительство еще 5 тысяч квартир, то есть это, по сути, будет целый микрорайон. Таким образом, во-первых, мы хотим решить проблему очередей – это и хозяйские дома пресловутые.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Очереди еще с советских времен?

Н.УШАКОВ: В первую очередь сейчас в очередях стоят люди, которые оказались в хозяйских домах.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Что такое «хозяйский дом»?

Н.УШАКОВ: Хозяйский дом – это денационализированные дома так называемые. После восстановления независимости был принят закон о восстановлении собственности, национализированной советской властью. В Литве жилые дома – их не возвращали, за них давали так называемые компенсационные сертификаты. В Риге и Латвии было принято решение, что возвращали дома. То есть в результате в частных домах оказались люди, которые жили там с советских времен. Во многих случаях это приводило к значительным конфликтам между владельцами, размерами арендной платы и так далее. И до сих пор несколько тысяч человек живет в таких домах с огромным количеством проблем, потому что ну как? Ну, вот, человек получил обратно дом в центре города, есть у него деньги ремонтировать или нет, это уже другой вопрос. А там коммуналки еще, по сути. И, вот, что с этим делать? Ни рынок, ни то, ни другое. Хотя, литовский вариант был намного правильней: дали сертификат, и дальше уже начали с этим разбираться.

Эти люди стоят в очередях уже много-много лет. И так как строительство не шло, то и очереди были на десятки лет вперед. Сейчас это, если мы за 2-3 года, как планируем, 5 тысяч квартир построим, тогда эта проблем будет решена. Плюс это люди, которые в социальной очереди стоят, плюс люди, которые живут в домах, которые не особо предусмотрены уже сейчас по своим параметрам для того, чтобы в них жили. То есть очереди есть.

А.ВЕНЕДИКТОВ: В этой связи продолжают ли россияне покупать квартиры в Риге?

Н.УШАКОВ: Мы рассчитываем на то, что сейчас будет прирост, потому что по инициативе руководства Рижской Думы в Сейме был рассмотрен и, все-таки, принят там через 2 круга закон, который если ты покупаешь в Риге на 100 тысяч латов недвижимости, то ты получаешь вид на жительство шенгеновский. В новостройке, по сути, уже с мебелью за 1000 евро можно купить. Но все это очень дискретно. Потому что есть цены продажи, не очень много цен покупок.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А как вы помогаете пенсионерам, как они выживают в кризис? Есть какие-то программы?

Н.УШАКОВ: Нет, у нас есть программа, людям, доходы которых составляют ниже определенного уровня, им помогают. Это получается от 90 до 135 латов в зависимости от количества членов семьи. То есть Рига дает, в среднем, пособия, которые даются социальным группам, 35-45, до 50 латов то, что город оплачивает. Не много, но это хоть что-то. Плюс мы даем пособие 50 латов нуждающимся семьям с детьми на одного ребенка дошкольного возраста. Плюс порядка 30-40 латов в некоторых случаях семьям доплачивается на коммунальные услуги.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Как ведут себя болельщики, которые приезжают из России на любимое рижское Динамо?

Н.УШАКОВ: Ну, приезжают, во-первых, москвичи и питерские. Ну, из Хабаровска уже не полетят, по сути.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Болельщики полетят и из Хабаровска.

Н.УШАКОВ: Ну, прилетают, но их прилетает, ну, 10-20 человек, ну 30. То есть в одном секторе им выделяют место. Все очень дружелюбно, как бы, проблем никогда здесь не было. Нет, ну, Динамо – это что? Вообще, создали КХЛ, теперь есть возможность играть там – это огромное дело, конечно. Рижское Динамо – частный бизнес, это частная команда. Там, по-моему, и Итера присутствовала в каком-то виде. Президент клуба – бывший президент Латвии Гунтис Ульманис. Целая структура частных совладельцев. Но Итеру я не помню – Итера как Итера или Итера как Савицкий (глава Итера Латвии, он совладелец).

Город не поддерживает профессиональный спорт – мы поддерживаем только детский. У нас были раньше какие-то клубы, которые поддерживались, на деньги из городского бюджета закупались легионеры. Но это не то, что мы должны делать, мы поддерживаем только детский спорт сейчас.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Сказал слово «легионеры». Давайте про митинги и демонстрации немножко.

Н.УШАКОВ: Ну, я имел в виду в хорошем смысле слова.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я понимаю. Какова позиция ваша, Рижской Думы, когда возникают подобные марши и контрмарши? Позиция есть официальная?

Н.УШАКОВ: Официальная позиция в этом году Рижской Думы была, что, основываясь на рекомендациях полиции безопасности, государственной полиции, которые указывали на существенные риски общественному порядку при проведении подобных мероприятий, было принято решение их не согласовывать. Мы не согласовали ни одного из 3-х заявленных мероприятий – ни одной, ни другой, ни третьей стороне.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но это тоже уведомительный характер, как у нас? Закон о демонстрациях?

Н.УШАКОВ: Мы не можем запрещать, мы можем не согласовать. Но у нас практически нет возможностей юридических что-либо не согласовывать, это должно быть как в случае 16 марта прошлого года или 16 марта этого года, когда есть угроза безопасности, о которой говорит полиция. Но в этом году 2 из 3 сторон, которые подавали заявки, обратились в суд и суд им разрешил, опять же, одной и другой стороне. По прошлому году, когда Рижская Дума тоже запрещала мероприятия, как раз в этом году было уже после всех апелляций тоже принято решение, которое уже постфактум разрешила запрещенные в прошлом году мероприятия. То есть суд разрешил все, но ситуация, в первую очередь госполиция обеспечивала порядок во время проведения мероприятий, муниципальная полиция сотрудничала как и положено во время подобного рода массовых событий, с чем они ни были связаны, оказывала свою поддержку.

Мероприятия прошли в этом году, наверное, с наименьшим ажиотажем, если сравнивать с любым другим годом.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А почему?

Н.УШАКОВ: Ну, так получилось хорошо.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, ваша оценка, все-таки, политика? Почему меньше ажиотаж?

Н.УШАКОВ: Я думаю, ажиотажа, во-первых, не хотели сами организаторы, раз. То есть они пошли по пути того, что помянуть тех, кто погиб. Речь в данном случае шла о тех, кто воевал на другой стороне фронта. И дальше уехать на мероприятия за пределами Риги. А другая сторона... Во-первых, сейчас национальные проблемы – они, действительно, отходят в сторону. Они отходят в сторону, с одной стороны, потому что экономический кризис одинаково ударил по всем. То есть он ударил по всем. Если в начале 90-х можно было говорить о том, что страдала в первую очередь промышленность, где было пропорционально больше русскоязычных, при этом у латышского населения были намного более позитивные ожидания от того, что будет, потому что только что восстановили независимость и так далее. То сейчас, ну, и позитивных ожиданий не много и ударило по всем. Сокращение и в госсекторе, и в частном секторе, и зарплаты режут, и увольняют и там, и там.

Плюс идет переоценка ценностей, и люди видят, что очень многое из того, что делалось на уровне политики в стране, оно делалось неправильно. И люди начинают задумываться, что, может быть, из-за того, что делалось в национальной политике? Но, может быть, если ошибки допускались там, там и там, то, может быть, они и здесь допускались? И сейчас национальный вопрос – я не думаю, что он будет в каком-либо образе доминировать на этих выборах, потому что нет особенного спроса. То есть кто-то будет, естественно, его пытаться использовать и этот спрос создать, но он не будет определяющим.

И мы видим, что, предположим, год назад партии, которые играли на тему «Русские идут» или «Латыши идут», они не прошли – их нет в Рижской Думе, нет ни тех, ни других, набрали каждый какие-то абсолютно смешные проценты.

Тут уже была одна из причин, почему 16 марта прошло без... Несколько всего было задержанных на какие-то шаги. Это по-моему, были, во-первых, скорее всего, национал-большевики. Я сейчас не вспомню, но что-то из этого.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Если у вас мероприятия совпадают с противоборствующими сторонами, вам подают 2 одинаковые заявки на одно и то же место, на одно и то же время, что вы делаете? Это я Москву трансформирую, с нашими проблемами. Вот, все заявили 16 часов, Площадь свободы.

Н.УШАКОВ: Ну, там, если 16 часов Площадь свободы, одни и другие, если они именно Площадь свободы назвали, тогда первая заявка выигрывает.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А вторая что?

Н.УШАКОВ: Остальные все отклоняются. Если одни заявили Площадь свободы, другие – Часы Лайма, у одних шествие, у других пикет, тогда разводит полиция.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Уже между ними стоит полиция?

Н.УШАКОВ: Да. Ну а если заявки конкурирующие и поданы все на одно и то же время, то есть или стараются развести по времени «Ну, давайте вы сдвиньтесь пораньше, вы попозже». Если нет, не получается, то тогда просто те, кто первыми подали.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот вопрос, в большом старом городе всегда борются архитектурно охранители старины и модернисты. Там, сносятся старые здания, строятся новые, реконструкция, реставрация, новоделы. Ваши проблемы в этом?

Н.УШАКОВ: Ну, у нас этой проблемы сейчас нету, потому что никто ничего не строит. Не, ну, сносить нельзя. Сносить, действительно, нельзя. То есть, может быть, мы даже чересчур сильно все защищаем, но у нас по закону если культурную или историческую ценность здание представляет, то даже если оно находится в состоянии развалины, его нельзя сносить.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А реставрация подобных зданий или хотя бы проведение ремонта, в том числе и внешнего, по каким законам либо по какому регламенту осуществляется? Так же, как на Западе? То есть, скажем, должна быть особая черепица условно?

Н.УШАКОВ: Там есть достаточно жесткие требования со стороны архитекторов, опять же жестко и дорого, потому что даже мы сталкиваемся с тем, что, ремонтируя школу в центре города, ты не имеешь права ставить стеклопакет, ты должен старые рамы вынимать, их ремонтировать и вставлять обратно. И для нас это... Ну, сразу на порядок дороже, вот, те же самые окна поменять. Это есть.

Не, ну, если старые рамы полностью реставрировать, то они... Ну, там идет речь, понимаете, если мы говорим о зданиях, где приходится ремонтировать старые рамы, это значит историческое, то есть там все равно фасад тебе не дадут поролоном обклеить.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Кстати, очень много критики было в ваших газетах по поводу реставрации, реконструкции фасада дома Черноголовых.

Н.УШАКОВ: Ой, ну, это я в школе еще тогда учился, когда его строили.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да-да. Но тем не менее, все продолжается.

Н.УШАКОВ: Да у нас про дом Черноголовых не писали еще, не знаю, президента Ельцина.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я хотел посмотреть.

Н.УШАКОВ: Не, он уже патиной покрылся.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Все нормально?

Н.УШАКОВ: Да, да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Как у вас сейчас строятся взаимоотношения с бывшими коллегами? Ваша реакция? Что происходит сейчас?

Н.УШАКОВ: Да реагирую философски. (НЕРАЗБОРЧИВО) все коммерческие. Да нормально реагирую – долбают и долбают.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А есть ли у вас помимо Латвии и Риги еще какой-то город, который, на ваш взгляд, является образцом ведения городского хозяйства, мэр, который для инвесторов, вот он для инвесторов (НЕРАЗБОРЧИВО). Есть ли у вас?

Н.УШАКОВ: Ну, это, знаете, еще не получилось, я еще не так долго мэр, чтобы выбрать (НЕРАЗБОРЧИВО). Ну, мне нравится – я не буду говорить сейчас город какой-то конкретный, но, там, по философии, по эргономичности мне нравятся скандинавские города. Может быть, связано с тем, что я там учился и так это и наложилось. Они, с одной стороны, все разные, но с другой стороны, Копенгаген, Осло, Стокгольм, Хельсинки – всегда есть что-то общее. Вещи, которые будут одинаковы, начиная с тех же самых велосипедных дорожек, где-то больше, где-то меньше и заканчивая многими другими. Ну, по мелочам, еще что-то.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Кстати, вот, про велосипедные дорожки. Транспорт, общественный транспорт – что сейчас в Риге, что вы будете делать? Это всегда очень дорого.

Н.УШАКОВ: Общественный транспорт нам пришлось из-за того, что были срезаны дотации в прошлом году, повысить проезд. Коснулось это только 35% пассажиров, потому что 65% - льготники.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Льготники – это кто? Пенсионеры?

Н.УШАКОВ: Ну, пенсионеры, школьники, студенты. И для них были льготы сохранены не в процентном, а в абсолютном значении. То есть если пенсионер ездил за 20 сантимов, то он за 20 сантимов и ездит, хотя билет подорожал с 40 до 50. То есть процентно его льготы теперь составляют больше. Ну, проблем у нас хватает на предприятии, там еще разгребать и разгребать.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А велосипедные дорожки?

Н.УШАКОВ: Велосипедные дорожки частично строятся, опять же, с помощью европейских денег, вот, конкретный пример, из центра в сторону Берги будет дорожка сейчас закончена. Я сам езжу на велосипеде и ездил в Скандинавии, когда там жил. Здесь не будет никогда такой инфраструктуры, как в Скандинавии, потому что здесь, все-таки, другой климат. Здесь если у тебя в январе минус 20, ну, ты не разгонишься, на санках только с собаками. И поэтому город должен обеспечить из каждого микрорайона нормальную дорожку одну до центра. Но мы не можем и не будем обеспечивать, скажем, такую инфраструктуру как в Копенгагене или в Амстердаме, где практически каждая дорога дублируется еще велодорожкой.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Наверное, не всегда можно в этом сознаться, но всегда хочется что-то после себя оставить. Вот, у вас есть такой проект, ваш личный?

Н.УШАКОВ: У нас, на 3 года мы запланировали отремонтировать сейчас несколько Домов культуры, которые являются исторической ценностью, чтобы их можно было сдать. Это и Дом культуры Зеф, и Зиемельблазма на севере города, национальный музей. То есть вот то, что хочется сделать за 3 года. Как сейчас сдается предыдущей Думой. Ну, в первую очередь это был нынешний товарищ мой тоже по коалиции Андрис Америкс, который возглавляет комитет имущества, вот он довел до ума и сдает сейчас Русскую драму, за которую ему никогда не будет больше стыдно. Да, то есть вы сейчас увидите, как это здание выглядит снаружи, то сейчас после 15 миллионов латов, вложенных в его полную реконструкцию, самый современный Театр Русской драмы за пределами России. Мы сейчас хотим до такого состояния довести еще несколько объектов в городе.