Новая книга "Быть заменимым некрасиво" - Владимир Вишневский - Книжное казино - 2008-05-11
К.ЛАРИНА: Ну, а теперь «Книжное казино». И здесь, в нашей студии, Майя Пешкова. Майя, еще раз приветствую тебя!
М.ПЕШКОВА: Добрый день, здравствуй.
К.ЛАРИНА: И наш сегодняшний гость, ваш герой сегодняшний – Владимир Вишневский.
Добрый день, Володя, здравствуй!
В.ВИШНЕВСКИЙ: Добрый день. Как хорошо побыть героем!
К.ЛАРИНА: А как же! Героем Севастополя желательно. Поскольку у нас сегодня – вот ты сидишь на фоне телевизора, на котором идет прямая трансляция парада кораблей в честь
225-летия Черноморского флота.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Ну что ж, событие! Как я на фоне парада?
К.ЛАРИНА: Прекрасно! Прекрасно! Загорелый.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Ну, в общем, да. Я тоже с морей вернулся, так что…
К.ЛАРИНА: Так что, вот. У нас сегодня много книжек. Давайте мы сразу их представим, что мы сегодня дарим нашим слушателям.
Значит, книга, которая называется, сначала вот так вот беглым взглядом смотришь на обложку, и не заметишь вроде ничего, вроде написано: «Быть знаменитым некрасиво».
В.ВИШНЕВСКИЙ: Нет! Да…
К.ЛАРИНА: А раз! – и нет… «Быть заменимым некрасиво», - считает Владимир Вишневский. Да. Это новая книга.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Да, это моя новая книга. Так я считаю, да.
К.ЛАРИНА: Издательства АСТ и «Зебра-Е».
В.ВИШНЕВСКИЙ: Да. И «Зебра-Е».
К.ЛАРИНА: Эту книжку мы сегодня вам отдадим обязательно.
В.ВИШНЕВСКИЙ: И книга более ранняя, которую…
К.ЛАРИНА: Я не могу прочесть.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Она читается таким легким, восточным приветствием: «Фарманный кормат».
К.ЛАРИНА: (хохочет). Здорово! Я так люблю такие…
В.ВИШНЕВСКИЙ: Мне так приятно, что я тебя рассмешил. Жаль, что слушатели не видят, но представляют твою улыбку. Нет, эта книга принципиально…
К.ЛАРИНА: А какой здесь смысл? Что такое «кормат»? У тебя есть этому объяснение?
В.ВИШНЕВСКИЙ: Ну, правда звучит вязко, манко? Не потому, что я хочу привлечь, это и так привлечет, я надеюсь. Но просто это книга стихов, которые читаются только на одной странице, с какого места ни откроешь, где ни зачерпнешь, - все должно состояться на одной странице.
К.ЛАРИНА: Что ж, вот и вырос, дожил,
Сам пугаюсь: со мной уже…
Что мной пугают детвору.
Я – дяденька, сейчас я заругаюсь,
Я – дяденька, сейчас я заберу!
В.ВИШНЕВСКИЙ: Хорошее стихотворение ты открыла! Там есть дальше, кстати:
Два года мне, я на горшок сажусь,
Не ведая, чьим тезкой окажусь.
О, детство! Черно-белое кино!
Нам на горшок, иного не дано.
Такое сознание миссии советской.
К.ЛАРИНА: А ты Владимир Владимирович?
В.ВИШНЕВСКИЙ: Я – Петрович. Нет, имя у меня хорошее. Не будем забывать о Маяковском.
К.ЛАРИНА: Главное, что ты не Дмитрий Анатольевич.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Да. Ну, имя у меня хорошее, в общем, лучшее, хорошее мужское имя, как и у всех моих тезок.
Ну, в общем, спасибо, что у нас такой кворум сложился. И ничего, что я говорю уже?
К.ЛАРИНА: Говори, говори!
В.ВИШНЕВСКИЙ: Я просто хочу, не в подарок пафосно, а совершенно серьезно сказать, что, слава Богу, что в ХХ1 веке выход собственной книги в свет при жизни, что важно, все еще является событием для поэта. Поэтому я рад, что я оказался в правильном и лучшем месте с новой книжкой в «Книжном казино» на «Эхо Москвы».
К.ЛАРИНА: А подожди, мы про это издательство сказали?
В.ВИШНЕВСКИЙ: А это то же издательство, я верен: «Зебра-Е», АСТ, да.
К.ЛАРИНА: Значит, смотрите, говорю слушателям: чтобы все это получить с автографом автора, вам нужно подготовить очень интересный вопрос для Владимира Вишневского. По телефону: 363-36-59 мы будем принимать ваши телефонные звонки, ну, естественно, есть еще sms: +7 (985) 970-45-45.
Ваша задача: сформулировать вопрос и передать его, либо по
Sms, либо позвонить по телефону. Наша задача: прочитать вам новые стихи и, собственно, проиграть вам все эти замечательные книжки.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Спасибо! Лишь бы не проиграть, я действительно буду рад что-то прочитать, но твоя вводная спровоцирует сердитые вопросы, - я так понимаю.
К.ЛАРИНА: Ну, почему? Мы любим.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Нет, нормально. А что? Ничего. Я готов.
К.ЛАРИНА: Я думаю, что ты готов ко всему.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Я готов ко всему.
В готовности к облому наша сила,
Но, тем не менее, не обязательно быть облому.
Просто я привык получать хорошие и разные вопросы в эфире «Эха Москвы». Не часто этим злоупотребляю. Но я всегда готов.
Я просто хочу в двух словах, если позволительно сказать о замысле книжки «Быть заменимым некрасиво», не впадая в серьезный такой замысел: «Мой замысел…». Да!
К.ЛАРИНА: Да. Не случайно здесь почти цитата, но несколько переиначенная.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Да, почти цитата. Дело в том, что я сюда собрал стихи по определенному принципу. Это стихи, которые включают в себя и цитаты, и приветы, и салюты классикам. На языке специалистов это так называемая «центонная поэзия», но не вся книжка. Это пронизывает идея: центонная поэзия.
К.ЛАРИНА: Что это значит?
В.ВИШНЕВСКИЙ: Это значит, когда идет такой монтаж цитат. Но это, повторяю – это не мой принцип, это просто надо этот принцип знать. Центонная поэзия, когда, например, многие современные хорошие поэты используют цитату из классиков. Но я не делаю это главенствующим принципом, здесь есть и новые стихи, принципиально новые. По принципу «Избранное плюс новое», смею надеяться: «Лучшее плюс новое».
Но для меня эта книжка важна еще тем, что она посвящена памяти выдающегося русского поэта Алексея Дидурова, моего друга, наставника во многом, в чье «Кабаре» я ходил, в эту школу поэтов, которая выпустила многих, надеюсь, хороших и разных поэтов. И он даже успел, одобрив этот замысел два года назад, написать к ней предисловие, но вот в 2006 году он от нас ушел. Поэтому это такое, как сейчас говорят слово хорошее: приношение» ему. Там есть стихи, ему посвященные. Более того, я даже стихотворение поэтессы Виктории Иноземцевой, посвященные ему, тоже включил в эту книжку.
Поэтому здесь недавно меня напечатали в одной хорошей газете – в «Новой газете». Там была подборка: «Другой Владимир Вишневский». Вот здесь «Другой Вишневский», тот, так сказать, образ, имидж, который пошит не без моего участия.
К.ЛАРИНА: Ты этого хотел, Жорж Дандэн!
В.ВИШНЕВСКИЙ: Жорж Дандэн, да. Я не очень этого хотел, но, как говорится, за это боролся, напоролся. Но все время приходится бороться с издержками некоего имиджа, поэтому хочется предстать другим, не менее настоящим. И есть новые стихи, которые я сегодня читаю людям, и они вызывают
какую-то реакцию, поэтому они все вошли в эту книжку, чем она мне и дорога.
К.ЛАРИНА: Ну, давай уже что-нибудь прочтем, Володя, прямо сразу.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Там есть стихи, которые можно написать только сегодня, только на родине, и, что очень важно, только на сегодняшнем русском языке. Ну, например, такое стихотворение:
Приносим извинения свои
За временно разрушенные семьи,
Перемещения гнезд эвакуатором,
За подтопление крыши в отчем доме,
За нахожденье временное в коме,
За точечность, за веерность,
За то, что душевный жар недолокализован,
За то, что пожару присвоена
Не та категория сложности.
Практически он потушен.
Простите нас, если дышите.
Мы вас услышали.
Ваше sos! Ваше sos! Ваше sos
Очень важно для нас.
Вот такое стихотворение. Можно и продолжать.
К.ЛАРИНА: Ну, давай, это монолог.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Внимание, всем искусствам, как всегда!
Мы выделим людей вам, господа.
У вас ведь что тут? – Камерный салон?
Все штатно и согласно партитуре? -
Бах при свечах?
А если что – ОМОН
В перелистаже нот
Вас подстрахует.
Мы вводим принцип «Одного окна».
И достучаться легче и достукаться.
Еще одна проблема решена:
У нас ведь «На хрен» -
В шаговой доступности.
Пошли на принцип «Одного окна»,
По нанотехнологии – все четко.
Еще одна проблема решена,
В чем эффективность хорошо видна:
Одна страна и сквозь одну решетку.
И камерный романс из наших рук,
С названьем позитивным:
«Милый друг».
А мы-то с вами, как с людьми,
Ну, извини, ОМОН, ами!
К.ЛАРИНА: Послушайте, Владимир Петрович!
В.ВИШНЕВСКИЙ: Да.
К.ЛАРИНА: А вы когда-нибудь писали тексты к песням?
В.ВИШНЕВСКИЙ: Я когда-то пробовал это делать, и, более того, меня находили композиторы с самыми веселыми, конструктивными мыслями.
Вот, у меня есть несколько песен у разных композиторов, которые не стали шлягерами, конечно. Не потому что, я тут сейчас скажу, что так просто, как нужно для песни писать, я не умею. Хотя были песни, которые пел покойный Александр Абдулов с песней с рефреном: «без дублера», песня, которую спел когда-то. Это вышло в журнале «Кругозор», которую исполнил Николай Караченцов с рефреном: «Как ни в чем не бывало», с композитором.
К.ЛАРИНА: Какие хорошие исполнители!
В.ВИШНЕВСКИЙ: Нет, это такая театральная песня. Несколько песен у меня есть, но повторяю: это отдельная профессия. Есть замечательные песенники, которые на своем месте,
поэты-песенники. Вот недавно ушедший от нас Михаил Танич, просто хороший поэт. Замечательный песенник, абсолютно на своем месте в жанре Илья Резник, и так далее, Леонид Дербенев, покойный поэт. Это другая, отдельная, уважаемая, впрочем, профессия, стезя. Поэтому тут никакого не должно быть эстетства, снобизма, снобистского отношения.
К.ЛАРИНА: Мне кажется, что тебе бы это легко очень давалось.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Ну, возможно, но, может быть…
К.ЛАРИНА: Или это невозможно?
В.ВИШНЕВСКИЙ: Есть такая строка: «Универсальный ответ на любое предложение любого параллельного проекта». С большим многоточием читать: «Не далее, как в следующей жизни…»
К.ЛАРИНА: А на заказ писал когда-нибудь?
В.ВИШНЕВСКИЙ: Никогда не получалось хорошо, или просто не получалось. Видимо, какой-то гормон в организме противодействовал этому. И так тянуло на что-то свое, не заказное. Видимо, это провоцировало. Я потом, отбоярившись и там сдавшись, или даже выполнив более или менее сносно этот заказ, потом бросался на свое, просто. Это, видимо, нужно такие условия создать, чтобы броситься на то, что органично тебе хочется произвести на свет.
По-моему, у нас Новости назревают?
К.ЛАРИНА: Да. Вот они рядом. Ты посмотри, какие прекрасные!
В.ВИШНЕВСКИЙ: Да, жалко, наши радиослушатели не видят.
К.ЛАРИНА: Итак, НОВОСТИ, как и было замечено. Потом продолжим нашу творческую встречу с Владимиром Вишневским, и уже обратимся к вашим вопросам.
НОВОСТИ
К.ЛАРИНА: Вот чем хороши книги Владимира Вишневского, они читаются очень легко и быстро. Тем же они и плохи, на мой взгляд, потому что читаются очень быстро. Вот я буквально, пока шли новости и реклама «Фарманный кормат» прочитала всю книжку.
В.ВИШНЕВСКИЙ: С любой страницы. Интересно, да?
К.ЛАРИНА: В советском детстве, в правильной стране
«Не трогай пипку!» - все грозили мне.
(Хохочет).
В.ВИШНЕВСКИЙ: Ну, это только начало большой поэмы. Зачем же вырывать из контекста советского? Дело в том, что там не хватает стихотворения, Ксения, милая моя! Не хватает Людмилы и Светы, не хватает стихотворения, о котором недавно Валентин Гафт, я горжусь, что он мой читатель и дружественный человек, он сказал: «Старик! Ты воплотил в одной строке всю нашу жизнь!». А строка такая, ее там не хватает в этой книжке, она звучит с большим объемом многоточия:
При входе в рай мне продали бахилы…
К.ЛАРИНА: Хохочет. Молодец!
В.ВИШНЕВСКИЙ: Просто такого рода стихи короткие, но емкие, они для книги «Фарманный кормат». А вот книга «Быть заменимым некрасиво» она включает в себя длинные, непривычные стихи, хотя, что это за стихи? – Длинные, короткие?
К.ЛАРИНА: Прочти, прочти, непривычные, длинные, да действительно, короткие. Действительно, все равно стихи Владимира Вишневского в том смысле, что они похожи на тебя.
Все равно, ты читаешь и понимаешь, что это написал именно этот человек, поскольку они так же афористичны и так же эмоциональны, как и короткие стихи. Хотя короткие и длинные действительно.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Спасибо! Я, кстати, недавно вот хочется 4 строчки премьеры прочитать, вот как бы я написал «Установку на день» - запись в ежедневнике. Этого стихотворения нигде нет:
И в обманчивом вялотечении обозримого настоящего
Не утрачивать ощущения чрезвычайности происходящего.
К.ЛАРИНА: (Хохочет): Володя, давай мы сейчас ответим на несколько вопросов, потому что здесь просто обвал!
В.ВИШНЕВСКИЙ: Давай, конечно! Серьезно?
К.ЛАРИНА: Да. Я ничего не фильтрую. Вот, например: «Как вы относитесь к специфическому слову? Ведь вы его часто используете»?
В.ВИШНЕВСКИЙ: Какое?
К.ЛАРИНА: А вот это загадка.
В.ВИШНЕВСКИЙ: К специфическому слову? Часто использую?
К.ЛАРИНА: Может быть, имеется в виду какая-то ненормативная лексика? Она есть разве в твоих стихах? Бывает? Проскакивает?
В.ВИШНЕВСКИЙ: Ну, почему? Я всегда опускаю, нет, я не злоупотребляю. Я не злоупотребляю. Понимаешь, если мы сейчас начнем вслух гадать, что имелось в виду, знаешь, как это?
Глаза закрыл и Зина? Катя? Маша? Света? Я сейчас так начну перечислять все слова, которые мне могут приписать. Не знаю, я к словам отношусь, мне кажется трепетно.
К.ЛАРИНА: Трепетно, трепетно, да.
В.ВИШНЕВСКИЙ: И всегда утверждаю (сейчас я процитирую себя): что «На едином аварийном пространстве нашей уже объятной страны самая мощная стихия – это великий и могучий».
К.ЛАРИНА: «Владимир! Вы - мастер миниатюры. Не заказывали ли вам создание Государственного гимна для карликовых мировых государств?». (Хохочет). Хорошо!
В.ВИШНЕВСКИЙ: Если бы это просто гимн был, да? А вот для карликовых. Во-первых, в этом оценка моего творчества. Я помню у Лёвы Новожженова есть такая фраза: «Маленькая, карликовая банановая республика, живущая сдачей пустых бутылок». Как говорят, а я написал:
От сдачи посуды на старости лет,
О, не зарекайся, российский поэт!
К.ЛАРИНА: «Когда вы написали свой первый стих, и о чем он был?». «Ваш любимый поэт?», А какой стих – мне очень нравится вот это – Николай из Самары пишет: «Какой стих произвел на вас неизгладимое впечатление?».
В.ВИШНЕВСКИЙ: Вы знаете, я хочу сказать. Я, конечно, в 14-15 лет что-то пытался написать, там были все ингредиенты лирики в моем представлении: и камыши, и луна.
К.ЛАРИНА: В любовной лирике?
В.ВИШНЕВСКИЙ: Да, конечно, ну, конечно. Хотя в первом классе я писал прозу, я недавно ее нашел, она вот на обложке моей книжки, вот том 13-й антологии, там есть факсимильные. Там очень хорошее начало главы, я просто прозу вспоминаю, как стихотворение: «Негры гребли лодку», - я написал. По нынешним временам не очень политкорректно звучит, но эта фраза, которая отвечает установке Олеши, что «Начинать надо, он поет по утрам в клозете». Поэтому первое стихотворение я, пожалуй, не вспомню, но скажу серьезно, что для меня поэт поэтов и сейчас остается поэтом поэтов Александр Блок. И именно его стихи произвели на меня и производят впечатление. Он жил как поэт и умер как поэт, когда не мог жить дальше.
Был у меня в 9-м-10-м классе кумир, о котором не надо забывать, - поэт Евгений Винокуров. Хочется, чтобы его помнили. Много стихов я его знаю. Я даже ходил на улицу Фурманова, которой давно нет, и тогда уже не было, чтобы посмотреть, где живет и из подъезда выходит живой поэт Евгений Винокуров. Как, впрочем, я сбегал с уроков, ездил, смотрел на студентов Литературного института, где всегда мечтал учиться, - как они выходят, оказались вполне земные студенты. Но все-таки Александр Блок. Александр Блок. И можно много пробовать стихов читать: и «Девочка пела в церковном хоре», и «Тащитесь, траурные клячи!
Актеры, правьте ремесло!
Чтобы от истины ходячей….»
Ну, и так далее. Поэтому Блок! Блок! Блок!
К.ЛАРИНА: «Здравствуйте, Владимир»!
В.ВИШНЕВСКИЙ: Да.
К.ЛАРИНА: «Вы часто произносите слово «Поэт». А не могли бы вы уточнить, какое значение вы вкладываете в него?
В.ВИШНЕВСКИЙ: А, так это слово? Так, это вы знаете, вполне приличное слово, хотя не знаю, что…
Вы знаете, я, когда я был участником совещания молодых писателей, и когда я долго, еще один личный штамп произнесу: долго работал молодым поэтом, и говорил 17 лет, как молодой поэт, а 37-ми все нет и нет, значит, хотя уже есть. Так вот, значит, я хочу сказать, что мы возрастали в таком трепетно-стыдливом отношении. Нельзя сейчас говорить: «Поэтом». И Юрий Маркович Нагибин говорил, что-то там: «Это посмертное звание, не хотелось бы!» А Роберт Фрост говорил: «Сказать про себя, что ты поэт, а ты скажи, что ты – хороший человек».
Прошли эти времена. Я знаю, что я вот такой поэт – не выдающийся, вот такого объема. Мне не надо никому доказывать. Я знаю спокойно, что я – поэт. Могу нравиться, могу не нравиться, или нравиться, но поэт – это, знаете, Гарсия Лорка, что-то много цитат, я вроде не готовился к эфиру, откуда цитаты? Великая горькая участь – быть на земле поэтом!
К.ЛАРИНА: Книжкой навеяло.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Да, книжкой, да.
Поэт живет на всем готовом,
Он с правом выбором терновым.
Он с правом взлета и парения,
Взлета и падения,
На птичьих, стало быть, правах.
К.ЛАРИНА: Чего в России больше глупости, или смекалки?
В.ВИШНЕВСКИЙ: И того, и другого. Я вообще-то не склонен злоупотреблять цитатами насчет дураков и дорог, насчет глупости. Достаточно оказаться за границей, чтобы понять, насколько ты российский, здешний человек, насколько ты любишь эту родину и чисто даже эгоистически – где ты можешь быть идентифицирован. И, более того, чисто российская реакция с применением ненормативной лексики на все, что мне кажется обидным, непонятным за границей, вот не далее, как недавно.
Я все время с удовольствием применяю то, что не применяю в своих стихах, как правило, и поэтому я очень, очень здешний человек и пишу стихи через личное:
Бывает родина страшна,
Как в ревности моя жена.
И в апогее проявленья
Ни с кем не спутаешь – она!
А еще:
Меня не озвучивай,
Не слушай, определенье дам:
Родина – там, где не нужен,
Меньше, чем где-нибудь там.
К.ЛАРИНА: «Владимир! Сочиняете ли вы стихи во сне? И запоминаете ли их, если рифма приходила?» - спрашивает Фаина.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Было у меня. Вообще, это очень завидное дело написать во сне. Со мной это было так редко, так редко! Однажды в юности, когда я был еще в стадии первой любви. Это был позапрошлый Вишневский. Я написал:
Приснилось мне, что ты его не любишь,
И снилось мне, как ты его не любишь,
Как он живет с тобою, нелюбимой,
Твой человек, твой нынешний любимый.
А я его как брата полюбил.
Это я написал во сне. Но больше со мной почти такого не было.
К.ЛАРИНА: «Должен ли поэт говорить на языке времени – сленг, мат и т.д.? Что является лейтмотивом вашей поэзии?», - спрашивает Максим.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Ну, лейтмотив трудно мне определить. Я
все-таки процитирую одного из любимых поэтов - Глазкова:
Затем, чтоб, как деревья и трава,
Стихи поэта были хороши,
Учиться надо складывать слова
И не кичиться сложностью души.
Вот, как деревья и трава – должно быть излучение качества. И тот самый драйв, - современное слово употребляю, который не спутаешь. Видно, что стихи написаны с излучением счастья. Это все поймут, даже поймут, что это так написано, может, не поняв всего-то в стихах, хотя лучше. Поэтому современные слова я использую, как вы, может быть, слышали. Их надо учитывать. Не надо злоупотреблять. Вот, например, из сленга придет в русский язык слово: «облом», - хорошее такое, угрюмое слово, как дубина – «облом», - да? И видишь это русское слово.
К.ЛАРИНА: Очень точное.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Вот, например, слово «тусовка» я не люблю, стараюсь не употреблять – ну вот, не ложиться, ну, не знаю почему. Я все время говорю: раут. Но это к слову.
А знаете, какие нюансы? Вот язык масс медиа, язык спецслужб, сколько несет экспрессии! Вот, например, у меня такая фраза: «Давайте только не переступать грань между содействием и пособничеством!»
К.ЛАРИНА: А как вам риторика, которую привнес в наш язык президент Владимир Путин?
В.ВИШНЕВСКИЙ: А вы знаете, там много глубин экспрессивных, хочу сказать.
Вот, например, он однажды сказал, это же просто реприза: «Зима была теплой, но это не должно вас расхолаживать».
К.ЛАРИНА: Я даже этого не помню.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Нет, а я это помню. Но у меня свое, извращенное ухо. Например, вице-премьер бывший на брифинге сказал просто одностишьем: «Шторм начал интенсивно утихать».
К.ЛАРИНА: Красиво!
В.ВИШНЕВСКИЙ: Правда, красиво?
Поэтому я не то, что ищу позитив, вообще, мир помешан на позитиве. Вот-вот молодежь, где-нибудь я искупаюсь в позитиве неожиданно для себя. Многие идут на разные злодеяния ради позитива.
Например, Виктор Степанович сказал хорошо, у него сейчас был юбилей, но никто не цитировал то, что я услышал: «Больше говорить ничего не буду, а то опять чего-нибудь скажу». Это я про себя говорю.
Но поговорим о стихах!
К.ЛАРИНА: «Вам комфортно живется в нынешней России?»,- спрашивает Наталья.
В.ВИШНЕВСКИЙ: И да, и нет. Мне комфортно, я вам скажу, отвечу, цитирую известный анекдот: мне жилось бы комфортнее, если бы было на 20 лет меньше, чем сейчас. Вот поэтому это ответ.
К.ЛАРИНА: Ну, еще один вопрос, а потом почитаем еще стихи. Вопрос такой неожиданный: «Есть ли у вас свой Дантес?».
В.ВИШНЕВСКИЙ: У меня есть одностишье: «Пора понять, что нас не только любят».
М.ПЕШКОВА: «О, как мне повезло с женой»
Как всей словесности со мной!»
Кто ваша жена?
К.ЛАРИНА: Ой! Майя! Вот от тебя-то я не ожидала такого вопроса! (Хохочет).
В.ВИШНЕВСКИЙ: Майя сидела в засаде.
У меня жена …
К.ЛАРИНА (сквозь смех): Майя в засаде сидела.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Мою жену зовут очень редким именем – Таня. Мы с ней познакомились на юбилее раввина Всея Руси.
К.ЛАРИНА: Правда?
В.ВИШНЕВСКИЙ: Да. Поэтому я сказал:
Ты мне жена от Бога,
А от раввина не лучшая - моя,
Но половина.
На самом деле, лучшая. Моя жена – топ-менеджер.
К.ЛАРИНА: Пишет?
В.ВИШНЕВСКИЙ: Ну, слава Богу, нет. Хотя, если напишет, то это мало не покажется.
К.ЛАРИНА: Ну что? Давайте мы прочтем стихотворение по собственному желанию.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Я прочитаю стихотворение по собственному желанию. У меня какой ресурс? Я, как человек, дружественный эфиру «Эха Москвы», где бываю редко, но с удовольствием, просто, чтобы понять: не прервут меня Новости? – Любимая, прервемся на рекламу.
К.ЛАРИНА: Ну, Господь с тобой! Ну, пожалуйста, нет. Давай, давай! Слушаем внимательно.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Ну вот, стихотворение, которое мы с Ксенией смотрели вместе, выбрали. Хотя можно и другое прочитать.
К.ЛАРИНА: Ну, давай, на твое усмотрение.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Ну, хорошо, если…
На Востряковском кладбище
Евреи пока что узнают меня,
Когда с цветами и лопаткою в ведерке
Бреду я к 41-му участку.
Ну, улыбнутся, ну, переглянутся,
И максимум – «Ой, здрасте!», - не боле.
Все понимают эту грань и место,
Но вдруг нарисовался человек,
Который громко распахнул объятья:
«Я вас узнал!».
Ну, вот, - напрягся я.
«Ведь Вы – гравер!».
Он в этом был уверен.
«Маргойты мы,
Вы делали нам надпись».
И не разбился я, а рассмеялся:
Реальность корректировала крышу.
То жизнь сама свое сказала слово
Насчет недомедийности лица.
Не зарывайся в самомнениях, Вова!
Ну вот, и байка есть для интервью,
История для телепосиделок.
А можно, кстати, раз! – и в пафос впасть,
Останься хоть строкою на граните.
А, между тем, мне надпись суждена:
«И в том строю есть промежуток малый»,
Здесь, а не где-то, не в стене ж кремлевской?
Здесь мама с папой под одной плитой,
Сюда пролег прижизненный маршрут,
Где мальчики из неплохих семей,
Успевшие порадовать родителей,
Имеют шанс столкнуться неслучайно
На Востряковском кладбище еврейском.
Какая география имен!
И этот пир фамилий – карта мира,
Семитская история России,
Где все-таки любой погост – кладбище.
И что ни день, пока что посещенья,
То самое у гробового входа
Денек, в котором вновь я посетил,
Так представляет свое время года:
Весенний, зимний, летний,
Как последний с крапивой,
Стерегущею малинник,
Особенно погож, так пробирает!
А уж осенний. Самое сегодня!
Не самое весеннее стихотворение!
К.ЛАРИНА: Очень неожиданные и хорошие стихи.
Давайте так: несколько звонков успеваем принять: 363-36-59. И я очень рада, что огромное количество вопросов у наших слушателей, просто не бывало, у нас такого давно не было. Володя, и зря мы так грешили. Слушатели, по-моему, очень позитивно относятся и к творчеству Вишневского, и к самому Вишневскому.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Спасибо. Это взаимно, спасибо!
К.ЛАРИНА: Пожалуйста, мы готовы. Алло, здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Алло! Здравствуйте!
К.ЛАРИНА: Добрый день, здравствуйте. Пожалуйста.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Мне хочется поприветствовать Владимира и у меня такой вопрос: меня интересуют его литературные вкусы. Какая книга самое сильное впечатление произвела на него в юности? И вот уже в зрелые годы?
К.ЛАРИНА: Как вас зовут, простите?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Елена, Москва.
К.ЛАРИНА: Спасибо, Вам, Лена. Мы записываем ваш телефон, а Владимир отвечает на ваш вопрос.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Ну, в юности на меня произвела впечатление и производит, это из тех книг, к которым я возвращаюсь, книжка особая – это такое эссе Яна Парандовского «Алхимия слова», про привычки и чудачества писателей.
В юности и сейчас я тоже перечитываю книгу Томаса Волфа «Взгляни на дом свой, Ангел», Ирвин Шоу «Молодые львы», эту книжку мы еще с мамой читали. Поэтому вдруг обнаруживаешь себя, во-первых, не то, что там не успевающим следить, это, безусловно, про меня, за всем хорошим новым, что происходит. Про новейшее – меня пощадите, не спрашивайте.
К.ЛАРИНА: Ну, дарят какие-нибудь авторы тебе книжки с дарственной надписью? Ты читаешь?
В.ВИШНЕВСКИЙ: Да, да, да. Но не все я успеваю, так же, как и меня не успевают. А ты, когда подарил книгу, ты уверен, что ее прочитали. Хочется спросить: «Ну, как?». Вот я главного редактора спросил: «Ну, ты получил мои стихи?». – Стихи? Какие? – Запиши мой адрес! Поэтому я все-таки, спасибо за вопрос, я все-таки, к сожалению, не успеваю.
К.ЛАРИНА: Человек старых взглядов.
В.ВИШНЕВСКИЙ: А каких же быть еще? Да, хорошее было выражение. Ну ладно, не буду цитировать. Я просто хочу сказать, что нужно было бы читать больше, благо глупость я говорю, но не успеваю. Поэтому успеть бы эти книжки написать и составить, что отдельный жанр. Спасибо за вопрос.
К.ЛАРИНА: Еще звонок. Пожалуйста! Кто готов? Сейчас я тут потыкаю. Так, вот. Алло, здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Алло!
К.ЛАРИНА: Да, да! Добрый день.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте.
К.ЛАРИНА: Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Это Наталья из Подмосковья.
К.ЛАРИНА: Пожалуйста!
НАТАЛЬЯ: Хотелось бы услышать самое любимое произведение нашего дорогого автора.
К.ЛАРИНА: Его самое любимое?
НАТАЛЬЯ: Да, да.
К.ЛАРИНА: Ну, сейчас попробую, не знаю, Наталья.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Того же автора?
К.ЛАРИНА: Того же автора.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Да, нет, ну самое любимое, вы знаете, я просто, во-первых, спасибо вам. Привет Подмосковью, которое я так люблю.
Москва, Москва – столица Подмосковья.
Я считаю, что летом лучше всего в Подмосковье.
Я спрашиваю у милой хозяйки эфира: если позволительно, если у меня есть минута, да, то я прочитаю стихотворение, которое мне кажется сегодняшним таким. Не называю его самым любимым, и не впадаю, что все стихи любимые. Наверное. Я прочитаю стихотворение, выходя на финишную прямую. Через какие-то два часа мы уже прервемся, видимо, но, тем не менее, про сегодняшний день:
Во, как сегодня! Не чайники,
А продвинутые начальники.
Актуальные наши докладчики,
Разрешенные барабанщики,
Как насобачились эти ребята
Быть с ХХ1-м столетием запанибрата,
Слушать их – так говорят!
Так, как имеют его в виду:
«Это мы освоим еще в 07-м году,
А вот это будет обеспечено
В 08-м году, как и намечено.
И о девятом годе в том же мужском роде.
Тем более что уже в начале десятого года
В Москве и в области улучшится погода,
По программе проекта «Единая природа».
И это новое проявление
Не только атмосферного давления.
Если честно и горько, я и сам к 13-му году
Выйду и пойду на коду.
А там и 17-й год грядет…
К.ЛАРИНА: А я хочу дополнить еще твою хронологию: сейчас установка на 2020-й год. Ты помнишь об этом?
В.ВИШНЕВСКИЙ: Ну, да, да. А в 2014 году будет олимпиада.
К.ЛАРИНА: Надо зафиксироваться в истории.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Взяли пробу у Москвы,
И подтвердилось все, увы!
У меня одно стихотворение заканчивается в книжке так:
Успеть так много можно на свободе,
И это все о спорте на сегодня.
К.ЛАРИНА: Володя. Вот по поводу прозы меня заинтересовало. Этот исторический факт. А он никоим образом не воплотится?
В.ВИШНЕВСКИЙ: Имеется в виду…?
К.ЛАРИНА: То, что ты нашел свою прозу. Ты не собираешься к этому вернуться?
В.ВИШНЕВСКИЙ: Я, наверное, мог бы писать нормальную прозу, по мнению людей со стороны, более оценивающих правильно продвинутых. И замыслы есть. Не хватает…Мне нужно сменить алгоритм жизни, а это, как ты понимаешь, очень сложно, потому что проза требует большей отрешенности от мирской жизни, что мне трудно пока при моих там разных обязанностях и работах. Нужен другой ресурс дыхания, чтобы уйти на эту глубину этой прозы и что-то написать. Но я не зарекаюсь. Может быть, что-то еще и получится.
К.ЛАРИНА: Получится.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Вот. Но, тем не менее, да.
Прозаик пишет, в общем, прозу,
Поэт - он прозою живет:
Пока на вечные вопросы
Ответы вечные дает.
У меня были такие стихи.
К.ЛАРИНА: Ну, мы уже, поскольку близимся к финалу, я бы хотела вернуться к Алексею Дидурову, потому что здесь у тебя есть и стихотворения, ему посвященные в этой книжке.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Да, это книга его памяти. Мы очень рады, что вышла книжка, которая наверняка станет у вас у вас, профигурирует в эфире «Уральские песни». Я просто, когда стихотворение написал, поймал себя на мысли, чтобы позвонить ему, прочитать, потому что мы всегда звонили друг другу, читали. Его оценка и даже молчание в трубке было очень важным:
Этот свет – припозднившийся выход,
Не совсем, пролетая, привет
Нашей дружбе упущенных выгод,
Кофепитий, бродилок.
И нет утешенья, тем паче – прощенья,
В том, что были шедевры общенья,
Тем дороже платить мне за свет.
Только здесь все имеет значенье,
Не подпавшее под сокращенье
Все, что наше, и боле ничейно:
Наша лично с тобою Москва,
Где меня опекаешь ты зряче.
И удача, и столькое значат
Твоего одобрения слова.
К.ЛАРИНА: Вообще, человек получается такого очень узкого круга, круга посвященных Алексей Дидуров. Он не стал такой поп-звездой, согласись.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Да. Ты права. Ну, слава Богу. Но с другой стороны, его все-таки, как всегда у нас в России бывает, мы при жизни сознавали его масштаб. Но вот его масштаб и точки над i расставились, как всегда в России, посмертно. Количество его последователей, учеников, читателей, среди которых самые известные имена, которые на слуху. Вот. И вот так вот он ушел. Слава Богу, что успел выйти фильм на канале «Культура» про него, он назывался «Уходящая натура». Так что две недели он успел этому порадоваться. Но вот мы занимаемся его памятью, и поэтесса Виктория Иноземцева, Инна Кабыш, Дмитрий Быков – все мы этим занимаемся, и надеюсь, книжка дойдет до читателя, уже доходит.
К.ЛАРИНА: А книжка «Райские песни», про которую Володя сейчас вспомнил, она вышла в издательстве «Время».
В.ВИШНЕВСКИЙ: «Время», да.
К.ЛАРИНА: И эта книжка вышла вместе с диском, на котором записан голос Алексея Дидурова. Мы обязательно фрагмент этих песен услышим.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Хорошо бы!
К.ЛАРИНА: Буквально через несколько секунд. Вот Майя хотела тоже спросить.
М.ПЕШКОВА: Владимир Петрович! А ваш голос зафиксирован ли он для истории? Выходят ли ваши CD-диски, то есть, можно ли вас послушать?
В.ВИШНЕВСКИЙ: Вышел! Вышел! CD-в кустах. Дело в том, что вышел диск «Избранное для избранных». Называется скромно, как и все, что я делаю. Там такой как бы, без «как бы» сольный концерт небольшой. Его можно слушать. Одно веселое дружественное радио это сделало, спасибо ему. И есть такой вот диск «Избраненное для избранных», так что не только я сам в машине слушаю, но вот кто-то слушает.
К.ЛАРИНА: А дай нам тоже.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Да, вот я принес. Вот он уже есть в расположении части у вас тут, и с меня индивидуально каждому. Его можно еще смотреть, он мультимедийный, там отрывки из сериала «Вишневский сад» там есть, разные люди читают стихи.
К.ЛАРИНА: А его можно по радио заводить?
В.ВИШНЕВСКИЙ: Нужно выяснить о праве этого, но, тем не менее, хотя бы лично послушать. Когда-то я выпустил пластинку виниловую, давным-давно, еще в эру фирмы «Мелодия».
К.ЛАРИНА: Шипела иголочка.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Да, да. «Владимир Вишневский. Прижизненная запись».
К.ЛАРИНА: Тьфу!
В.ВИШНЕВСКИЙ: Нет, в хорошем смысле. Там эпиграф из Ильфа: «Директор просит публику не нарушать аплодисментами…»
К.ЛАРИНА: Значит, «Быть заменимым некрасиво». Владимир Вишневский. Книжка посвящена памяти Алексея Дидурова и книжка «Фарманный кормат».
В.ВИШНЕВСКИЙ: «Зебра»-АСТ, АСТ-«Зебра».
К.ЛАРИНА: И, как мы и обещали, мы заканчиваем программу вместе с Алексеем Дидуровым.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Спасибо.
К.ЛАРИНА: Спасибо, Володя, приходите к нам.
В.ВИШНЕВСКИЙ: Спасибо, спасибо всем. Спасибо!
(Звучит песня в исполнении Алексея Дидурова).