Летнее чтение - Татьяна Устинова - Книжное казино - 2010-06-13

К. ЛАРИНА: В эфире не только радиостанции «Эхо Москвы» Татьяна Устинова, но и на нашем сайте по телевизору. Вот, Тань, вот видишь, маленькая камера, вот, вот, вот… Можешь поприветствовать.

Т. УСТИНОВА: Вижу. Здравствуйте, уважаемые радиослушатели, радиозрители! Я страшно рада, что я на «Эхе Москвы». Сейчас мы все тут обнялись, и Леша Венедиктов говорит: «Как приятно работать по воскресеньям». Это правда, «Эхо Москвы» работает всегда.

К. ЛАРИНА: А по воскресеньям в студи приходят светлые личности, прямо скажем, «без тараканов» стараемся приглашать людей в студию. Итак, Татьяна Устинова здесь, в студии, в программе «Книжное казино». Здесь же Ксения Ларина и Майя Пешкова.

М. ПЕШКОВА: Добрый день.

К. ЛАРИНА: Ты на Майю настрой. Вот, вот, вот, есть, и Майю можно посмотреть. А себя я не покажу. Итак, дорогие друзья, напомню, что мы в прямом эфире, и напомню, что вы можете нас действительно видеть на нашем сайте, подключайтесь. А кроме этого, телефон, напомню, 363-36-59. Вот вы видите наверняка, пользователи Интернета, как в студию «вошли» книги и «вошли» вопросы. Вот, вот, вот, все нам передают – книги, которые мы будем разыгрывать, и вопросы, которые мы будем вам задавать. Ну, давайте про книжки сначала скажем. Майя, скажи нам сразу, что у нас сегодня в розыгрыше.

М. ПЕШКОВА: У нас сегодня книги нашей гостьи Татьяны Устиновой. «Саквояж со светлым будущим»…

Т. УСТИНОВА: Кстати, такая летняя книга, Маечка, вот «Саквояж», прямо она летом писалась, и она про лето.

М. ПЕШКОВА: Да, мы с Татьяной говорили о том, что читать летом, и именно летнее чтиво.

Т. УСТИНОВА: В парке.

М. ПЕШКОВА: В парке, да. Летнее чтиво в парке. Надо сегодня не забыть.

Т. УСТИНОВА: Летнее чтиво в парке – прекрасная мысль, да.

М. ПЕШКОВА: «Подруга особого назначения», «Седьмое небо», «Мой генерал»…

Т. УСТИНОВА: Тоже летняя. «Мой генерал» - тоже летняя.

М. ПЕШКОВА: А «На одном дыхании» - летняя или зимняя?

Т. УСТИНОВА: «На одном дыхании» - осенняя книга, такая быстрая очень, ее быстро надо читать. «Развод и девичья фамилия», но она такая вне времен года.

К. ЛАРИНА: Это уже классика.

Т. УСТИНОВА: Да. «Там, где нас нет»…

М. ПЕШКОВА: Тоже классика?

Т. УСТИНОВА: Нет, «Там, где нас нет» - там три повести, и одна из них называется «Третий четверг ноября», я ее очень люблю, и другая называется «Тверская, 8», это про книжный магазин «Москва». Никого не рекламирую, просто хочу сказать, что это такое абсолютно знаковое место, книжный магазин «Москва», для всех людей, которые читают книги. И очень хотелось написать…

К. ЛАРИНА: Марину Ниловну мы любим.

Т. УСТИНОВА: Каменеву.

К. ЛАРИНА: Да. И очень хотелось написать детектив именно про магазин, как жил магазин. Ведь 50 лет ему, это очень много по нашим меркам. Чего только за эти 50 лет в стране не произошло. А книжный магазин «Москва», ну, все, наверное, помнят и знают еще с тех пор, как там были такие неоновые лампы, темные прилавки, я это помню прекрасно, и продавались книги Алексея Максимовича Горького на языках народов социалистического лагеря. Вот я прекрасно это помню.

К. ЛАРИНА: Приобрела, небось, пару книг.

Т. УСТИНОВА: Ну, наверное, да. У меня бабушка очень уважала именно Алексея Максимовича, почему-то она любила очень его и Мамина-Сибиряка. Вот Алексей Максимович, он прекрасный писатель и читался, вот с моей точки зрения, легко, а Мамин-Сибиряк мне как-то не шел совсем.

К. ЛАРИНА: Тань, а вот, кстати, вопрос первый у меня возник. А что бы из советской литературы ты оставила потомкам? Что бы не выбрасывала в топку истории?

Т. УСТИНОВА: Каверина, Германа. С моей точки зрения, совершенно незаслуженно обойденного вниманием в школе сейчас, потому что книги Юрия Германа, они абсолютно вне времени, начиная от «Подполковника медицинской службы» и заканчивая вот этой всей трилогией «Я отвечаю за все», «Дело, которому ты служишь» и «Дорогой мой человек». Фильм, несмотря на всю мою любовь к Баталову, хуже книги. А это трилогия о врачах и о чувстве долга, и о том, что человек собой представляет. Она вечна, совершенно вечна. Опять же Каверин – это и «Два капитана», и про… боже мой, вылетело у меня из головы… про микробиологов, где…

К. ЛАРИНА: «Открытая книга».

Т. УСТИНОВА: «Открытая книга», совершенно верно. Ну и Рыбаков, безусловно, конечно же. Мне кажется, что советская литература, она совсем не так линейна и не так убога, как мы сейчас привыкли говорить. Сейчас мне в Петербурге попался совершенно замечательное издание – маленькая книжечка, стихи Маяковского о любви. И там очень, видимо, грамотный редактор, потом так сделана эта подборка, вот так составлена. Ведь это же, ребята, издавать книги – это огромная работа. И люди, которые из издают, они должны быть профессионалами. То есть как собрать, как вот это все сверстать? Может быть, не по датам, а может быть, по его настроению, как он писал, этот парень Владимир Маяковский. И она так сверстана, так составлена, что от нее невозможно оторваться. То есть я вот в нее уперлась, и дальше, пока я ее до конца не дочитала…

К. ЛАРИНА: Именно как она сконструирована, да?

Т. УСТИНОВА: Как сконструирована. То есть одно за другое. Прочтя одно стихотворение, я хочу читать дальше. Причем нельзя сказать, что это… мы же все читали Маяковского, в том числе стихи о любви, и все помним «Облако в штанах», и все помним «Молнию метнула глазами: «Я видела, с тобой другая. Ты – самый мерзкий, ты подлый самый». И пошла, и пошла, и пошла, ругая». «Я – ученый малый, милая. Громыханья оставьте ваши. Ведь если молния меня не убила, то гром мне ей-богу не страшен».

К. ЛАРИНА: Как сексуально прочитала стихи Маяковского.

Т. УСТИНОВА: Да. И мы разговариваем с Мишкой, моим старшим сыном, а Мишка читающий такой мальчишка. Я говорю: «Мишка, о чем эти стихи? Скажи мне». Он мне говорит: «Как о чем? О любви». Я говорю: «Нет, сыночек, это стихи о страсти».

К. ЛАРИНА: Он уже понимает эту разницу?

Т. УСТИНОВА: Да, да.

К. ЛАРИНА: Уже испытал на себе гибельную страсть?

Т. УСТИНОВА: Ну я это точно тебе сказать не могу.

К. ЛАРИНА: Ты как мать регулируешь этот процесс?

Т. УСТИНОВА: Гибельной страсти?

К. ЛАРИНА: Да.

Т. УСТИНОВА: Стараюсь. Я стараюсь его регулировать чувством юмора. Не залезая в компьютер и чтение СМС-сообщений, а привлекая сюда, как все доступное мне, чувство юмора.

К. ЛАРИНА: А вообще, Татьяна, ты большой молодец. Сколько раз мы с тобой встречались, сколько уже знаем друг друга, я все время жду, когда же разуверится в мире Устинова, когда она перестанет хохотать по любому поводу, верить в человечество, в светлое будущее. Когда она скажет, что вообще-то весь мир – бардак, все люди – сволочи, лошади – предатели, облака – идиоты?

Т. УСТИНОВА: Облака – идиоты? Нет-нет.

К. ЛАРИНА: Никогда этого не случится?

Т. УСТИНОВА: Тьфу-тьфу-тьфу, надеюсь, что нет. Мне вот в романе «На одном дыхании»…

К. ЛАРИНА: То есть жизненный опыт ничему не учит.

Т. УСТИНОВА: Ты знаешь, я думаю… Нет, конечно, учит. Дело не в том, что я какая-то клиническая идиотка, которая не замечает ничего. Вот она радуется и скачет, радуется всему на свете. Радуется и скачет – это у меня такая мама. Моя мама Людмила Михайловна, вот она такая – человек абсолютно оптимистически настроенный по любому поводу. И я стараюсь этому у нее учиться. Это очень трудная на самом деле работа, как и книги верстать - понимаете? – уметь радоваться жизни. Не погибать в печали и тоске по любому поводу – по поводу, я не знаю, политической ситуации, брошенных детей, бездомных собак, бытовых неустройств. А находить в этом во всем какие-то крупицы радости и искренне этому радоваться. Это вот так никто, как моя мама, этого не умеет. Она абсолютно счастлива, когда я привожу домой семечки, и мы сейчас с ней будем их грызть, и она также абсолютно счастлива, когда я покупаю папе новую машину. Градус счастья у нее абсолютно одинаковый. Так никто не умеет, как она. И для нее счастье поехать к подруге, поговорить о любви. Вы представляете, мама моя с подругой разговаривает о любви? Причем они такие дивные обе, что мама, что подруга. У них внуки, собаки, коты, но они о любви. Понимаете?

К. ЛАРИНА: А ты маму где-нибудь зафиксировала в своих произведениях, вот такой типаж?

Т. УСТИНОВА: Ну где-то есть, но я о близких стараюсь не писать. Это очень страшная история такая, я стараюсь о близких не писать. Но где-то, конечно, есть. Когда она пьет кофе с молоком, у нее всегда усы, и папа всегда за ней бежит, значит, с салфеткой: «Люда! Люда! У тебя опять усы!». Когда она ест варенье, у нее тоже усы. Ну вот они такие. И это большое дело очень, потому что я не знаю, могла ли я бы, вот как ты говоришь, безудержно хохотать, если бы вот не мама, которую я все время вижу. И нельзя сказать, что человек прожил какую-то очень легкую жизнь и продолжает жить какой-то совершенно жизнью бабочки там где-то.

К. ЛАРИНА: То есть с неудачами справляться ты научилась, что называется, с детства? Потому что бывают же неудачи, правда же?

Т. УСТИНОВА: Конечно, конечно, сплошь и рядом. И тексты бывают неудачные. И я знаю, что вот этот текст плохой, а все равно он уже вышел, и поправить ничего нельзя. И мне стыдно за него. И это вот чувство стыда не проходит, когда я знаю, что текст плохой. Но, тем не менее, в то, что дальше может быть лучше, я как-то в это верю.

К. ЛАРИНА: А что, у тебя с телевизором роман закончился, что ли?

Т. УСТИНОВА: Ну как? Прервался. Потому что весь 5-й питерский канал переверстался.

К. ЛАРИНА: Искусственное прерывание романа.

Т. УСТИНОВА: Да, да, точно. Он весь переверстался, а то, что сейчас предлагается на других каналах, даже очень мною уважаемых, уже сейчас мне не очень интересно, потому что это такие дамские ток-шоу – она любила его, а он любил родину… «Почему вы развелись со своим третьим мужем?» - «Ой, нет, я сейчас про это не хочу рассказывать. Дайте я вам лучше расскажу о том, как я худела». О, нет! Я не могу, не хочу, неинтересно.

К. ЛАРИНА: А каким образом у тебя произошло расставание с питерским каналом? Они как-то об этом сообщили, что закрывается программа?

Т. УСТИНОВА: Конечно. Все, закрылась. И мы же все работаем по договору, и эти договоры у кого-то возобновились, кто, видимо, укладывался в новую линейку и концепцию канала – вроде, например, Андрея Максимова и программы «Личные вещи», очень мною любимой программы такой, - а мы нет, мы так и разошлись все оттуда. Я, конечно, надеюсь, что там что-то изменится, чего-то как-то предложится, и что-то мы придумаем. Но пока нет ничего такого, чего бы хотелось.

К. ЛАРИНА: Скажи, пожалуйста, а ты не знаешь, кто-нибудь из преступников, из криминала, пользовался твоими рецептами по совершению преступлений?

Т. УСТИНОВА: Пользоваться – не пользовался. А читать – читал. Подробности не буду я излагать, потому что это такая тема довольно нерадийная.

К. ЛАРИНА: А из мест заключения были какие-нибудь отклики?

Т. УСТИНОВА: Были.

К. ЛАРИНА: Серьезно? Там читают такого рода литературу?

Т. УСТИНОВА: Были из мест заключения. Хотя я была в единственном месте, вот у нас была такая история. Я была за Уралом, как раз в колонии. Нужно было какое-то там выступить выступление в этой колонии, и, если я не ошибаюсь, в Нижнем Тагиле. И ужасное впечатление, потому что я человек, боящийся патологически любой несвободы, просто патологически. Вы знаете, дорогие мои и уважаемые, что я испытала самое вот это страшное, когда одни ворота, там сейфовые двери, и нужно стоять здесь, чтобы пройти дальше, потом третьи – пост охраны, еще одни ворота, нужно стоять, чтобы пройти дальше. И дальше вот эта зона, женская колония. Причем она такая тяжелая, там люди, которые совершили, в общем, достаточно серьезные какие-то правонарушения. И они все в телогрейках и белых платочках. И не понятно, что это – то ли это монастырь, где все святые, то ли это вот такое какое-то богом проклятое место, где все, наоборот, убийцы и разбойники. И в каждой этой колонии есть клуб, и именно в этом клубе я должна была выступать. И когда я вышла на эту сцену и уставилась в этот зал, как в афишу коза, ты знаешь, Ксюш, я поняла, что вот я не знаю, как к ним обратиться, что сказать. Дамы и господа? Друзья? Граждане уголовники и уголовницы? То есть как? Я не знаю, как начать, что мне сказать.

К. ЛАРИНА: «Граждане бандиты!», - как говорил Владимир Семенович Высоцкий.

Т. УСТИНОВА: Да. И я долго думала.

К. ЛАРИНА: Давайте мы сейчас на новости уйдем, а потом продолжим нашу встречу с Татьяной Устиновой. Она подготовила для вас вопросы, которые она задаст после выпуска новостей. И дальше продолжим мы наш разговор. Кстати, и ваши вопросы к Татьяне тоже приветствуются.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА: «Дорогая Татьяна, как жаль, что так медленно вы пишете. Так жду очередное ваше творение! Даже перечитываю ранее написанное. Я сегодня опять зайду в «Москву», может, повезет. И вообще, дорогая Татьяна, вы очень позитивный и симпатичный человек. Спасибо вам. С любовью, Маргарита».

Т. УСТИНОВА: Спасибо, Маргарита.

К. ЛАРИНА: «Это Устинова-то «без тараканов»?! Ха-ха-ха», - пишет Ольга из Москвы. Ну что же... «Госпожа Устинова, на кладбище тоже есть свои плюсы. Вы что, за такой градус счастья? Это махровый цинизм и бегство от проблем. Вам-то хорошо, вы «в шоколаде»», - пишет Маша.

Т. УСТИНОВА: Не, я не «в шоколаде».

К. ЛАРИНА: Она не «в шоколаде», подтверждаю.

Т. УСТИНОВА: Не-не-не, я не «в шоколаде». И я совершенно, как вам сказать, нормальный человек, который получает зарплату в кассе, когда напишет книгу. Когда не напишет книгу, тогда зарплату в кассе не получает. И я только что, буквально несколько минут назад, шатаясь по Питеру в какой-то ночи, вспоминала совсем недавние какие-то истории, когда не на что было в отпуск поехать, когда нужно было как-то выкраивать на сапоги и на колготки. Это правда, это никогда не забудется. И то, что мы сейчас как-то, в общем, более или менее хорошо зарабатываем, так нам уже по 40 лет, и нам, в общем, пора бы хорошо зарабатывать. Я не очень понимаю, что такое «в шоколаде». Возможно, есть люди, которые по рождению или так себя чувствуют, или у них все пришло откуда-то с небес, упало, и все теперь хорошо. Но вот эта какая-то бесконечная работа, как вы совершенно справедливо сказали, какие-то взлеты, падения, неудачи, увольнения бесконечные… У меня очень свежо воспоминания, как мой муж был восемь месяцев без работы. Восемь месяцев! Для молодого мужика это катастрофически много!

К. ЛАРИНА: Я помню, вы про это говорили, это очень тяжелый был период, да.

Т. УСТИНОВА: Очень тяжелый был период.

К. ЛАРИНА: Тань, ну на самом деле успех-то пришел ведь не сразу, не в 18 лет. Ведь до этого же целая жизнь была. Ведь, дорогие друзья, мы же Татьяну Устинову знаем как автора популярных детективных романов. До этого она же все-таки тоже жила на свете, не просто так с Марса спустилась… Сколько было лет, когда первый успех прошел?

Т. УСТИНОВА: Нет, смотрите, первый роман я написала, когда мне было 32 или 31 год. Потом лет пять ничего не происходило, то есть они просто выпускались, продавались. Ну я помню вот это чувство, что я заходила в тот же книжный магазин «Москва», не зная никакую Марину, естественно, Каменеву, и с такой грустью думала, что вот если бы (там огромные стеллажи, все знают) я сейчас увидела на полке на последнюю букву «У» свою книжку, а их не было там, то, наверное, я считала бы, что уже жизнь моя удалась и прекрасна. Они очень маленьким тиражом выходили, их мало кто читал. Это нормально совершенно, потому что происходит какое-то узнавание автора – хотят его читать, не хотят его читать. Потом стал чуть побольше тираж, потом чуть побольше. Теперь вообще большой. И такого вот чувства «а сегодня я проснулась знаменитой» никогда не было и до сих нет. Мне сестра моя все время говорит: «Устинова, ты, наверное, в молодости экзаменов недосдала». Потому что каждая книжка – это сдача очередная экзамена. Не понятно, как она прочтется, как она будет оценена, хорошо ли, плохо ли.

К. ЛАРИНА: Да, да, да. Нынешний успех никак не гарантирует завтрашнего.

Т. УСТИНОВА: Совершенно верно, абсолютно. А детективы – это абсолютно сиюминутная, и ты прекрасно это понимаешь, литература. То есть читать… Я же не Агата Кристи в прямом смысле этого слова, которая, 100 лет прошло, и она так же читается. Детектив, написанный 10 лет назад, конечно, подустарел, чего говорить-то. И ситуация была другая, и люди другие, и отношения другие. И я была другая. И поэтому нужно написать так, чтобы это отличалось от того, что написано несколько лет назад.

К. ЛАРИНА: Тань, а в советской литературе, там у нас есть вообще это жанр, представлен какими-то достойными произведениями и достойными авторами? Вот жанр советского детектива.

Т. УСТИНОВА: Конечно. Я очень любила Николая Леонова.

К. ЛАРИНА: Вот это, кажется, действительно… вот он останется. Я к его книгам возвращаюсь, потому что я очень люблю героев, обожаю. Это какое-то воплощение мечты, да.

Т. УСТИНОВА: Совершенно верно. Этот Лева Гуров, он совершенно мужчина мечты. Мне очень нравились Вайнеры, вот эта всякая… «Профессия следователь». «Инспектор Лосев» мне очень нравился, это не Вайнер, это, по-моему, Адамов. Прекрасный тоже детектив. Мне нравились военные детективы, самый лучший «Щит и меч» - это Вадим Кожевников. Огромная книга, тем не менее, это чистой воды детектив, это не только история про войну. Это военный детектив.

К. ЛАРИНА: Конечно.

Т. УСТИНОВА: Мне очень нравился детектив, я не вспомню сейчас автора, он назывался «Один в поле воин», тоже про разведчиков, и тоже военный детектив. Юлиан Семенов – «ТАСС уполномочен заявить».

К. ЛАРИНА: Политические детективы.

Т. УСТИНОВА: Да. Хотя он как раз писал трудно. То есть там сплошные какие-то нормативные акты. Вот так книга написана, что ты читаешь ее как нормативные акты. Но я все равно читала, и мне страшно это нравилось. Мало было, детективов мало, не писали, как-то считалось, что это жанр, в общем, такой…

К. ЛАРИНА: Лев Шейнин, я помню, у меня была старая книжка «Записки следователя». Ну это чисто такой… во славу советской милиции.

Т. УСТИНОВА: Да, да, да. А вот эти все авторы, они именно писали детективы. «Майор Пронин», да.

К. ЛАРИНА: Таня, давай вопросы зададим нашим слушателям. Пусть подумают, потом будем звонки принимать.

Т. УСТИНОВА: Вопросы. «Где заблудились герои книги Джерома «Трое в лодке, не считая собаки»?». «Как зовут знаменитого канадского писателя, известного своими произведениями (очень смешные названия произведений) «Гувернантка Гертруда, или Сердце семнадцатилетней» и «Убийство оптом по два с половиной доллара за штуку»?» «Английский актер и писатель, имя тоже, известный ролью слуги в знаменитом британском сериале «Дживс и Вустер» и романом «Гиппопотам»». «Именно этой героини пьесы Островского «Бешеные деньги» предстояла блестящая перспектива от деревенского подвала до петербургского салона». Ну это сын мой придумал вопрос, ребята: «Он создал «Эппл», учредил «Пиксар» и придумал «Айпон». Как зовут этого великого человека?». Еще мне нравятся стихи: «Билетер с барахольщиком взяли брусок И лопату точили совместно. Лишь бобер продолжал вышивать свой цветок, Что не очень-то было уместно. Хоть ему барабанщик и бывший судья Объяснил на примерах из жизни, Как легко к вышиванию «шьется» статья Об измене гербу и Отчизне». Этот человек по образованию математик, преподавал в Оксфорде. Как его зовут? И: «Я, Агафья Кондратьевна, рюмочку выпью, - постоянно повторял Рисположенский, герой этой пьесы Островского. Звоните.

К. ЛАРИНА: Ну что ж, наш телефон 363-36-59. Напомню для вас, дорогие друзья, чуть позже мы включим телефон для того, чтобы вы могли ответить на веселые вопросы от Татьяны Устиновой. Ну, естественно, я должна спросить, что в ближайшее время появится из недр, из творческой кухни…

Т. УСТИНОВА: Да, да, из недр, из творческой кухни сейчас появится роман, тоже быстро, тьфу-тьфу-тьфу, как-то он пишется, особенно быстро он сейчас начал писаться, когда мы приехали из Латвии. Вот Маечка как раз хотела, чтобы мы об этом упомянули.

К. ЛАРИНА: Да, товарищи, я когда вошла в гостевую комнату после общения с Венедиктовым, услышала какую-то душераздирающую историю о том, как Устинова волокла через какие-то границы огромный пень. То есть кто что везет на родину, а Устинова - пень. Что это было?

Т. УСТИНОВА: Мы поехали в Латвию через Пушкиногорию, где нас принимали, в Пушкиногории, хранители Петровского. Ну, там Михайловское, Петровское и Тригорское. И мы ночевали в Петровском у потрясающих совершенно людей – у Бори и Любы Казьминых. Боря Казьмин – художник. У кого хватит вот сейчас времени и сил, все-таки три выходных, бегите немедленно в Денежный переулок, в маленькую картинную галерейку, посмотрите картины. Прекрасные! И Боря – хранитель вот этой усадьбы Петровское. Мы все знаем, что усадьбы были разрушены, Семен Степанович Гейченко их восстанавливал изо всех сил вот вместе как раз с Борей. А аллеи и парки все старые. То есть вот эта усадьба Ганнибалов в Петровском, где липовые аллеи…

К. ЛАРИНА: Там действие заповедника Довлатовского происходит.

Т. УСТИНОВА: Совершенно верно. Их сажал как раз непосредственно Абрам Петрович Ганнибал. И там все липы считанные, и они все под охраной государства.

К. ЛАРИНА: Прости, просто сразу любимая моя цитата. Когда Довлатов спрашивает у хозяйки, у начальницы заповедника: «А здесь все настоящее?». Она говорит: «Липы и реки настоящие».

Т. УСТИНОВА: Да, абсолютно. Сороть и липы – все настоящее. Они все под охраной ЮНЕСКО. И вдруг если там налетает какой-то ураган, и липа падает, для заповедника это трагедия. Ну, мы все понимаем, они тоже не вечные. Они долгоживущие, эти деревья, но не вечные. И она упала. Липа, которую сажал Абрам Петрович, которая росла, пока старился Абрам Петрович…

К. ЛАРИНА: Сколько же ей лет?

Т. УСТИНОВА: 350.

К. ЛАРИНА: Кошмар.

Т. УСТИНОВА: Она внутри вся полая. То есть уже вот она внутри погибла, и ее проводили, оплакали, списали и распилили на пеньки. Огромные совершенно пеньки, в обхвате… ну вот я руками при всем своем размахе охватить его не могу, этот пенек. И его выпросила. Они режут из липы, Боря Казьмин же резчик по дереву…

М. ПЕШКОВА: Он потрясающий художник.

Т. УСТИНОВА: И потрясающий художник. Я выпросила этот пень. Дальше был просто анекдот, как, во-первых, мы его взволокли в багажник моей машины…

К. ЛАРИНА: А он тяжелый?

Т. УСТИНОВА: Очень. Мы на машине ехали. И дальше мы все сели вокруг этого пня, мы не можем расстаться. И мне сестра говорит: «Ну, ты будешь писать, сидя на ганнибаловском пне».

К. ЛАРИНА: А ты куда его планировала деть? В квартире поставить?

Т. УСТИНОВА: Не, на дачу. На дачу поставить. И Боря Казьмин нам объяснил, что нужно его какой-то морилкой поморить, чтобы ничего с ним не стряслось.

К. ЛАРИНА: Чтобы червяки не завелись, чтобы он не рассохся, не рассыпался.

Т. УСТИНОВА: Да. Но дальше, Ксюш, ты понимаешь, мы его повезли через все границы, то есть сначала через нашу, потом через латвийскую. Потом он проехал по всей Латвии, побывал в Латгалии, посетил Юрмалу, Ригу – пень Ганнибала. Потом он поехал обратно, через латвийскую границу, русскую границу, и прибыл в Кратово.

К. ЛАРИНА: А как пограничники отнеслись к этой странной истории?

Т. УСТИНОВА: Пограничники на дороге туда были лояльны, а на дороге обратно…

К. ЛАРИНА: Они ничего не спрашивали?

Т. УСТИНОВА: Они спрашивали. Но мы сказали, что это пень из Петровского. Ну пень и пень. А обратно там были какие-то сложности, чуть-чуть они на нас понаехали. Но я позволила, правда, себе шутить. А нельзя шутить на границе, это мы все знаем. А я сказала: «Вы знаете, я вообще никуда не езжу без пня, - сказала я. - То есть даже когда я летаю на самолете, пень летит со мной».

К. ЛАРИНА: Амулет такой.

Т. УСТИНОВА: Ну и на этом все, да. Но, тем не менее, простили, отпустили, пень не отобрали, спасибо им за это большое, потому что, конечно, это…

К. ЛАРИНА: А могли заглянуть внутрь. Мало ли, что ты там везла – золото, бриллианты…

Т. УСТИНОВА: Заглянули внутрь. Там не было ни золота, ни бриллиантов, там было пиво.

К. ЛАРИНА: В пне?

Т. УСТИНОВА: В дырке вот в этой, да. Потому что удобно было напихать туда пива, мы напихали. Ну и за пиво тоже, в общем, попало, потому что есть какие-то ограничения. А мы дураки такие, мы ничего не знаем ни про какие ограничения. Ну вот, поэтому у меня теперь ганнибаловская липа, срез вот этой ганнибаловской липы на участке. И я приезжаю когда, я к нему подхожу, я его трогаю, глажу. И это что-то потрясающее! Дух вот этого заповедника и дух Петровского.

К. ЛАРИНА: То есть что-то передается все-таки, да?

Т. УСТИНОВА: Конечно, конечно. Несмотря на то, что я человек с физико-математическим образованием, ни во что не верю, но вот такие вещи – да, они существуют.

К. ЛАРИНА: А есть еще у тебя в доме вещи, которые вот пережили несколько сотен лет или хотя бы несколько поколений семейных?

М. ПЕШКОВА: Вазочка.

Т. УСТИНОВА: Есть вазочка прабабушкина. Есть прабабушкино же блюдо с отбитой ручкой, на котором всегда подаются пышки, когда мы печем. Это вот эти такие семейные штуки. Антиквариатом как антиквариатом никто из нас не страдает.

К. ЛАРИНА: Понятно. Но я про другое спрашиваю – вот какие-то вещи, которые передаются, остаются в доме.

Т. УСТИНОВА: Да, есть, есть. Есть… я тебе сейчас скажу, это сложно. Прапрапрадедушкин Брегет. Он, конечно, не ходит и никогда не ходил, и на нем нет стрелок. Но это дедушке моего дедушки подарили, когда он выходил в отставку. Он был полковник, единственный, так сказать, из нас благородного происхождения. То есть был, конечно, никакого не благородного происхождения, он был курский крестьянин. Но он пошел в армию и получил трех Георгиев. Он полный георгиевский кавалер, что было большой редкостью. И абсолютно необразованный мужик вышел в отставку в должности полковника. И вот, когда его полк провожал на пенсию, ему подарили вот эти вот часы, которые у нас лежат просто в память о прапрапрадедушке.

К. ЛАРИНА: А у тебя есть государственные награды?

Т. УСТИНОВА: Нет.

К. ЛАРИНА: Нету? А что же понесут за гробом? Пень?

Т. УСТИНОВА: Ну подожди еще «за гробом». Бог даст, еще какое-то время мы все побудем вместе, да, а там посмотрим. Не хочу ничего нести.

К. ЛАРИНА: Ладно, это мрачная шутка. Таня меня простит. Таня, как человек веселый и остроумный, простит. Давайте отвечать на вопросы Татьянины. Значит, напомню телефон – 363-36-59. Если забудете, мы напомним. А пока можно начинать отвечать. Поехали. Алло? Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте. Можно ответить на вопрос, касающийся компании «Эппл»?

К. ЛАРИНА: Да. Т. УСТИНОВА: Конечно.

СЛУШАТЕЛЬ: Это Стивен Джобс.

К. ЛАРИНА: Прекрасно.

Т. УСТИНОВА: Прекрасно.

К. ЛАРИНА: А вас как зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Андрей.

К. ЛАРИНА: Спасибо. Молодой человек, и знает наверняка ответ только на этот вопрос из всех перечисленных. Но, тем не менее, спасибо Андрею, он у нас получает книжку. Вдруг ему понравится читать. Алло? Здравствуйте. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло!

К. ЛАРИНА: Да, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Это Лариса Блохина из Челябинска. Мне кажется, это лабиринт. Они заблудились в лабиринте, герои Джерома.

Т. УСТИНОВА: Лабиринт. А как он назывался, не помните?

СЛУШАТЕЛЬ: Нет.

К. ЛАРИНА: Ну, правильно все равно вы сказали, что это лабиринт. Хэмптон-Кортский лабиринт. Лариса, спасибо, записали и вас. Следующий звонок. Алло? Здравствуйте. Говорите, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Алло?

К. ЛАРИНА: Да, слышим.

СЛУШАТЕЛЬ: Я хотел бы ответить на вопрос по поводу исполнителя главной роли в сериале, где слуга. Это Стивен Фрай.

К. ЛАРИНА: Совершенно верно. И вас зовут…

СЛУШАТЕЛЬ: Алексей меня зовут, Санкт-Петербург.

К. ЛАРИНА: Спасибо, дорогой Алексей. Мы записали. Следующий звонок, пожалуйста.

Т. УСТИНОВА: Санкт-Петербург – любимый город.

К. ЛАРИНА: Да? Алло…

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. А вот я хотела ответить про математика в Оксфорде. Это не Лиз Кэрол?

Т. УСТИНОВА: Это именно он!

К. ЛАРИНА: Льюис Кэрол, да. Совершенно замечательное стихотворение, которое здесь Татьяна цитирует. Тань, прочти еще раз, пожалуйста.

Т. УСТИНОВА: «Билетер с барахольщиком взяли брусок и лопату точили совместно. Лишь бобер продолжал вышивать свой цветок, что не очень-то было уместно. Хоть ему барабанщик и бывший судья объяснил на примерах из жизни, Как легко к вышиванию «шьется» статья об измене гербу и Отчизне».

К. ЛАРИНА: Блестяще. Спасибо большое. И дальше поехали по вопросам. Алло? Здравствуйте. Говорите, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Александр. Я хотел бы ответить на вопрос про героев Джерома «Трое в лодке, не считая собаки».

К. ЛАРИНА: Опоздали, к сожалению. На этот вопрос уже ответили. Действительно, в Хемптон-Кортском лабиринте они заблудились. Дальше поехали. Алло? Здравствуйте. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте.

К. ЛАРИНА: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Илья из Твери. Можно ответить на вопрос про гувернантку Гертруду?..

К. ЛАРИНА: Да, да.

СЛУШАТЕЛЬ: Автор Стивен Ликок.

К. ЛАРИНА: Правильно, да. Совершенно верно. Спасибо, и вас записали. Следующий звонок. Алло, здравствуйте. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. А Хью Лори, он тоже ведь писатель?

Т. УСТИНОВА: Да, он больше актер, чем писатель. Стивен Фрай все-таки больше написал. Но на этот вопрос тоже уже ответили.

К. ЛАРИНА: Ну роль слуги он там исполнил, по-моему, да?

Т. УСТИНОВА: Это Фрай.

К. ЛАРИНА: Так что, к сожалению, нет, не попали. К нас остаются вопросы, связанные с драматургией, да?

Т. УСТИНОВА: Да, у нас, значит… Кому предстояла блестящая перспектива от деревенского подвала до петербургского салона в пьесе Островского «Бешеные деньги»? Кстати сказать, пьеса прекрасная совершенно. И вот: «Я, Аграфена Кондратьевна, рюмочку выпью», - актуальная цитата для воскресенья. В какой пьесе Рисположенский постоянно это повторял? Ну вот два вопроса неотвеченные, да.

К. ЛАРИНА: Давайте попробуем. Алло, здравствуйте. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте. Героиня «Бешеных денег» - Лидия Чебоксарова.

Т. УСТИНОВА: Правильно! Прекрасно! Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Максим.

К. ЛАРИНА: Спасибо, дорогой Максим. Ответ совершенно верный. Ну а что же еще про одну пьесу Островского мы должны с вами поговорить и вспомнить ее название… Алло? Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Возможно, это «Волки и овцы»?

К. ЛАРИНА: Нет. Еще давайте попробуем. Алло, здравствуйте. Хотя Островский много пьес написал. Алло?

Т. УСТИНОВА: Много, да.

К. ЛАРИНА: Но она популярная очень. Да…

СЛУШАТЕЛЬ: Это «Свои люди - сочтемся».

К. ЛАРИНА: Совершенно верно. И вас зовут…

СЛУШАТЕЛЬ: Катя.

К. ЛАРИНА: Спасибо, Катя. Был спектакль в театре Маяковского, где играла Наташа Гундарева, это была одна из первых ее ролей, Липочку. А вот Рисположенского играл Анатолий Ромашин. Я даже помню эту интонацию: «А я, Аграфена Кондратьевна, рюмочку-то выпью», - настаивал он.

Т. УСТИНОВА: Да, да, точно.

К. ЛАРИНА: А вот пьесы не пишет пока Татьяна Устинова. Но любит драматургию, да?

Т. УСТИНОВА: Очень. Я написала пьесу, мне было тогда лет, наверное, 11, и мне представлялось, что пьеса отличается от всех остальных литературных произведений (а я все время писала разные литературные произведения) оформлением. Поэтому, девочки, я, значит, взяла листочки бумажки… не в тетрадке написала, а украла у деда бумагу, у деда всегда была бумага. Я вот так пополам сложила листочек А4, несколько, прошила красной ниточкой…

К. ЛАРИНА: Сделала сама себе тетрадку. Та-ак…

Т. УСТИНОВА: Тетрадку сделала. Сверху, я даже помню, вырезала из открытки… это еще до написания пьесы все было. Пьеса мало того, что должна была быть написана, она еще должна была уложиться в формат заготовленный.

К. ЛАРИНА: То есть ты сначала обложку сделала, да?

Т. УСТИНОВА: Да, да, да. Я помню прекрасно, из какой я вырезала открыточки, здесь были шишечки какие-то и елочки какие-то. Видимо, новогодняя. Наклеила, значит, сюда. И дальше внутри этого прекрасного интпошива я уже сочинила пьесу. Помню, что я ее сочинила под влиянием «Двенадцатой ночи» Шекспира, которую как раз накануне показали по Учебному каналу. Тогда, помните, был Учебный канал по телевизору?

К. ЛАРИНА: Да. Четвертый, как сейчас помню.

Т. УСТИНОВА: Четвертый. И я страшно была в восторге от «Двенадцатой ночи» и решила, что я, пожалуй, тоже уже вполне созрела, чтобы написать пьесу, и написала ее. С тех пор пьес не писала никогда. И это совсем, мне кажется, все-таки другая работа, как и сценарий. Сценарий и пьеса – это разные совершенно истории, отличающиеся просто от написания романа.

К. ЛАРИНА: А чем? Сейчас я попытаюсь сформулировать. Сценарий, он, конечно, должен двигать сюжет прежде всего. А драматургия – она все-таки основана на характерах, на разных людях, на диалогах.

Т. УСТИНОВА: Совершенно верно, так и есть. И сценарий – это 90 процентов технологии, 10 процентов творчества. А драматургия – это все-таки наоборот. Вот мне так кажется.

К. ЛАРИНА: Пиши уже пьесы. Тем более Питер Устинов есть, почему бы не быть и Татьяне Устиновой?

Т. УСТИНОВА: Питер Устинов есть, да. И мы опять же с Мариной Каменевой, директором книжного магазина «Москва», любим посещать театры. Ну а генератор идей всегда она. И я за ней тащусь, как царский советник за Андреем-стрелком из сказки знаменитой. И мы посещаем театры. И я не могу сказать, что я такой вот нынче очень пристальный театрал, потому что мы перекормлены в детстве с сестрой посещением театров, нас водили, как на работу. Но я такое получаю удовольствие вот сейчас от этой какой-то новой современной драматургии!

К. ЛАРИНА: Ну что понравилось из последнего?

Т. УСТИНОВА: Мне все… Мне очень нравится Гришковец и все, что он делает именно в театре. Очень нравится, потому что эти моноспектакли для меня были большим открытием - я не устаю от человека, от текста, ни от чего, когда он это читает. Мне очень понравилось в Театре Моссовета пьеса «Царство Отца и Сына»…

К. ЛАРИНА: Прекрасная, да.

Т. УСТИНОВА: Где Сухоруков и Саша Яцков. Прекрасная пьеса, просто необыкновенная! И очень хочу сходить к Табакову на Островского тоже посмотреть, Иру Апексимову и всех на свете. Еще пока вот не сезон, еще пока туда пойти нельзя. Мне понравился «Дядя Ваня» новый, который поставил Кончаловский. Мне очень понравилось.

К. ЛАРИНА: Молодец, ты продвинутый пользователь театральный. Но учитывая, что в жизни писателя ничего просто так не бывает, это определенно чем-то кончится. Пьеса будет.

Т. УСТИНОВА: Ну мне хотелось бы, да. Потому что мне, как говорят мои близкие, всегда самое главное – видеть цель. То есть если мне скучно в тексте, в гостях, в поездке, то у меня неудержимо портится настроение. Не в том смысле, что я начинаю рыдать и метаться, а в том смысле, что я думаю: ну вот, ничего интересного как-то нет. А когда я цель какую-то вижу, пьеса ли это, поездка ли, пень ли припереть надо на себе, то дальше сразу становится интересно, как это можно реализовать, как это все можно придумать. А придумывается же все очень быстро, гораздо быстрее, чем записывается. Я записываю медленно, а придумываю быстро. Поэтому драматургия – может быть, может быть. И хотелось бы очень. Сценарий хочется написать, я не писала тысячу лет сценариев. Оригинальный. С 2005 года, вот после «Всегда говори «всегда»», никаких сценариев не было. И сейчас как-то хочется написать, а мало снимается, ни у кого нет денег. Ну это история на самом деле с географией целая. Хотя, может быть, сейчас и будет какое-то кино, мы вот сейчас в стадии каких-то разговоров, переговоров находимся.

К. ЛАРИНА: А возвращаясь к началу нашего разговора на тему, можно ли быть абсолютно счастливой в несчастливых предлагаемых обстоятельствах, наверное – да. Вот наша слушательница там возмущалась, что, по вашей логике, счастливым можно быть и на кладбище. А я не знаю, вот я очень люблю определение счастья Алексея Юрьевича Германа, очень простое, и я его принимаю абсолютно: «Счастье – это когда все дома и все спят». Мне ужасно нравится это определение.

Т. УСТИНОВА: Это Герман сказал, да?

К. ЛАРИНА: Да, да, да. А для тебя, вот когда ты себя чувствуешь абсолютно счастливой, в какие моменты?

Т. УСТИНОВА: Когда все дома и когда все спят – это абсолютно я соглашусь с Алексеем Юрьевичем. В тексте - вот это просто, это такой полет, это такая красота! Я не могу сказать, что это вдохновение, вот просто бьет из меня фонтаном каждую минуту. Конечно, в любой работе есть ремесло, когда ты просто сидишь и пишешь, потому что ты сидишь и пишешь. Но вот в этой моей работе… она уникальна абсолютно. Потому что, во-первых, я там проживаю гораздо больше жизней, чем дано человеку. Она дана одна, а мне – много. С одной стороны. И с другой стороны, потому что я могу дать награду герою: бездомному ребенку - родителей, несчастной собаке - хозяев, а старикам – счастливую старость.

К. ЛАРИНА: Землю – крестьянам, хлеб – голодным…

Т. УСТИНОВА: А я абсолютно там свободна.

К. ЛАРИНА: Татьяна Устинова. Спасибо тебе, Таня, большое. Ты никогда не забираешь, ты всегда отдаешь. Низкий тебе поклон за это.

Т. УСТИНОВА: Спасибо.