Ирена Лесневская - Без дураков - 2012-02-12

С.КОРЗУН: Всем добрый вечер. Сергей Корзун – это я, моя гостья – Ирена Лесневская – замечательно выглядите. Довольно вас не видно на телеэкранах.

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Мороз освежает. Терпеть не могу зиму – люблю весну, - апрель, май, июнь. Лето не люблю.

С.КОРЗУН: Это климатически. А политически как оцениваете ситуацию?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Оставь надежды всяк сюда входящий. Не знаю. Не вею ни в то, ни в другое - посередине. Время потрясающее.

С.КОРЗУН: Основатель телекомпании и телеканала РЕН-ТВ, издатель журнала "The New Times», человек, входящий в «топ-100»» самых влиятельных женщин России по версии «Эхо Москвы» и близлежащих организаций.

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Очень странный рейтинг. Я посмотрела подборку – от Матвиенко…

С.КОРЗУН: С чем не согласны?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Со всем не согласна.

С.КОРЗУН: Кого бы вы поставили в первые строчки рейтинга, и вообще, нужны рейтинги по гендерному признаку?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Нет, это неправильно, унизительно. Когда определяют «первая бизнес-леди», «первая красавица», - это еще в какой-то степени может быть, - тут есть соревновательность. А определить, на кого влияет Матвиенко, на кого влияю я, - то ли на всех читателей, то ли на свою семью, свой подъезд, или людей, которые меня любят?

С.КОРЗУН: там было мнение группы экспертов и цитируемость.

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: По цитируемости у меня меньше всех – у меня пятерка, при этом я на 32-33 месте.

С.КОРЗУН: Вас место обидело?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Нет. Я удивилась. Я сейчас не даю интервью, разлюбила все это.

С.КОРЗУН: Вы что чувствуете по этому поводу? Разлюбили, или внезапное падение популярности, вовлеченности?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Нет, я всегда бежала от популярности - всегда не любила давать интервью, не люблю камеру, себя в камере. Я человек дела, а не позы, поэтому мне трудно.

С.КОРЗУН: Конкретно, чем занимаетесь? Тем более, что вы с вашим сыном коллективный издатель? Как строятся отношения?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Сын занимается своими делами. Просто, так как я сейчас свои деньги практически все убила на журнал, теперь финансированием занимается он, - поэтому, конечно, общее дело. Чем я занимаюсь? - последний год у меня странный – оказалось, что здоровье это самое главное. Оказалось, что у меня как-то все не так, и я залетела сразу чуть ли не небеса дважды, полгода я лечилась в России, за рубежом, - вроде сейчас вылезла из этого состояния. Потому что я не представляла, как могла бы оставить людей, которых люблю, которые любят меня, от меня зависят. Поэтому просто было бы совсем несправедливо, если бы я вдруг в одночасье ушла.

С.КОРЗУН: Но все люди были рядом?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Все рядом. Все молились, и я это чувствовала, помогали, за руку держали.

С.КОРЗУН: Но выглядите вы замечательно.

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Я просто похудела, потом оказалось, что у меня много лишних органов, я их раздала, разбросала над Европой, - и сейчас все нормально, хорошо.

С.КОРЗУН: Что касается «Нью таймс» - вычитываете статьи?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Конечно. Даже эти полгода я читала каждый номер, верстку, компьютер был со мной во всех палатах, где я лежала, - в этом смысле сейчас все очень здорово. А по Путину так просто у нас все хорошо. Поэтому, конечно, я участвую с большим удовольствием, иногда ругаюсь, иногда что-то снимаю.

С.КОРЗУН: А что приходилось снимать?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Мы с Женей, - ну, вы знаете, женя Альбац человек сложный, достаточно авторитарный.

С.КОРЗУН: Почти бескомпромиссный.

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Бескомпромиссный. При этом удивительно тонкий, чуткий, умный, мудрый. Она взрывная, но когда подумает, все встает на свои места. Поэтому, так как я такая же, мы с ней в этом смысле – то она взорвется, то я, - потом долго смеемся. Это ощущение того, что не всегда острый материал, какая-то мямля его писала, или человек устал.

С.КОРЗУН: То есть, вы не цензурируете, а наоборот?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Наоборот. Я хожу с хлыстом, и говорю: что это такое? Я чуть не уснула за этим материалом. Женя потом читает, говорит – и правда, и либо доделывает, либо снимает.

С.КОРЗУН: Легко работать с талантливыми людьми?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Я не могу работать с серыми людьми. Я могу работать только с талантливыми людьми, потому что это всегда интересно, всегда, - как говорит Илья барабанов, - «движуха», и я пытаюсь иногда догнать, иногда перегнать, быть адекватной времени и всем, с кем меня жизнь сталкивает, и пока это получалось и получается. Поэтому серые люди мне совсем неинтересны.

С.КОРЗУН: С кем вам приходилось работать со времен «Кинопанорамы» советской?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: На советском телевидении я делала литературные передачи с ведущими поэтами и писателями нашей страны. Музыкальные делала с Сашей, со Спиваковым, рождественским – попсой никогда не увлекалась. А в РЕН там каждый первый был талант, характер и личность.

С.КОРЗУН: Началась кампания с программы с Рязановым, и было это чуть больше 20 лет назад.

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: 24 декабря 20 лет было.

С.КОРЗУН: Позвали праздновать?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Никто не праздновал. Они, эти люди, не празднуют, и вряд ли помнят об этом. Я удивилась – они даже новогодний корпоратив не устраивали, там как-то жизнь замерла. Мне многие позвонили, телеграммы, цветы присылали в этот день, - было очень приятно, даже далекие люди вспомнили.

С.КОРЗУН: Были люди, кто вас удивил после перехода телевизионного?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Человеческие? Конечно, как без этого? Но я ни на кого не обижаюсь, я вообще не сужу - я не судья. Я просто расстаюсь с людьми, и все, - закрываю дверь с грустью.

С.КОРЗУН: Телевидение круче, чем издательский бизнес, или он просто другой?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Совсем другой. Конечно, здесь за неделю, а практически, за два последних дня, до того, как ты сдаешь в типографию подписанные листы, это очень нервно. Последние 2-3 дня журналисты не спят, - Женя не уходит, все сидят ночью, пишут, переписывают, правят, добавляют, проверяют. Телевидение, где тоже можно было ночью монтировать, когда был на следующий день эфир, но там были люфты, при которых можно было, так как многие вещи в записи… Новостийщики, конечно, живут все время как на войне – это понятно.

С.КОРЗУН: Довольны, что занялись этим бизнесом?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Да какой это бизнес? Это невозможно назвать бизнесом. Бизнес это гламурные журналы, где много рекламы, много голеньких девочек, полуголых мальчиков, одежды, моды. Общественно-политический журнал, еженедельник, в нашей стране назвать бизнесом - это издевательство.

С.КОРЗУН: Зачем тогда издаете?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Иначе не могу. Тогда бы я задохнулась от молчания. И пять лет назад мы это начали делать ровно потому, что все форточки были закрыты, дышать было нечем, и потихоньку – после убийства Ани Политковской, на ее похоронах, я решила, что я должна немедленно, - я уже была полгода без работы, и еще не осознавала, что со мной произошло, когда я ушла из РЕН, или меня ушли из РЕН, нас ушли из РЕН. Я хотела либо «Московские новости», но Гайдамак опередил меня, хотя мне очень нравился этот бренд. Либо «Новое время», которое почти уже не выходило, было на последнем издыхании на серенькой бумажке, хотя там было много хороших имен, и это был серьезный публицистический журнал, выходящий маленьким тиражом в тысячу экземпляров. Я выкупила этот бренд, там был английский «Нью таймс», «Новое время», так как они выходили за рубежом. Мы объединили этот бренд.

С.КОРЗУН: Он принадлежит Лесневским, без никакого иностранного участия?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Исключительно. Издается в Москве, на наши деньги. Несколько людей пытались проверить, как и что, писали, что и коммунисты нас спонсируют, и Чубайс, Березовский. Невзлин, еще кто-то.

С.КОРЗУН: И Вашингтонский обком, наверное.

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Конечно. Но те, кто меня знают, знают, что я никогда ничего не просила и не брала у государства. Как только мне приходилось сталкиваться с государством, я говорила - немедленно собираем деньги, одалживаем, покупаем свое – брать не будем. Собственно говоря, так была вся компания РЕН построена. И именно в силу того, что мы не хотели ни у кого ничего брать, мы были достаточно самостоятельными. Потому что потом, когда пошли акционеры, которым я не разрешала вмешиваться в свои дела, мы с Дмитрием бились на всех летучках, не доводя никогда ничего то, что было внутри, на всеобщее обозрение. Хотя нам уже там принадлежало 30%, а не сто.

А здесь, сейчас, в журнале это такое счастье не чувствовать никого над собой, только собственную совесть и собственные ощущения того, как должно быть. Это не значит, что мы всегда правы, но мы честны, мы не берем заказов, не выполняем ничьих распоряжений, ни под кого не ложимся. И это здорово.

С.КОРЗУН: Вы упоминали о том времени, когда вас задвинули с РЕН-ТВ - вас тогда вынудили продать пакет акций, как я помню.

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Именно потому, что 70% принадлежали РАО ЕЭС, тогда требовали Госдума, Путин и все требовали, чтобы РАО освобождалось от непрофильных активов. Я благодарна Чубайсу, во-первых, потому что они никогда не вмешивались в редакционную политику, идеологически не давили. И хотя самому Чубайсу доставалось, он говорил – не буду ей звонить, потому что она меня пошлет, - и такое бывало. Два года он тянул с отдачей этих акций, потому что мы искали возможность выкупить эту долю, потому что по закону об акционерных обществах первые, кому должны были бы предложить – нам. Но нас заставили потом написать бумагу, отказаться от этих акций, этого опциона. Два года мы бултыхались, я пыталась найти каких-то людей, - в России, понятно, без Кремля ничего не делается, а мы уже своим правдолюбием, новостями, которые каждый год завоевывали «ТЭФИ», так как другие каналы молчали, а мы все-таки держались на уровне, и профессиональное сообщество всегда голосовало за нас, - ну, вы это все знаете.

И мы стали искать людей с запада, которые хотя бы купили наш пакет, чтобы сохранить дух канала, чтобы туда зашли иностранцы.

С.КОРЗУН: То есть, вы обязательно должны были продать вашу долю?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Они нас не оставляли в покое. Они тут же нас закрыли бы.

С.КОРЗУН: Чем грозили? Закрытием канала?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Нет. Нам говорили, что не нужны наши акции, но мы видим этот канал другим, посадим сюда других людей.

С.КОРЗУН: Кто тогда был вашим переговорщиком?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Даже не хочу к этому возвращаться. Во всяком случае, немецкую RTL, которая захотела купить. Но у них тоже не получалось. И только благодаря тому, что Шредер в каких-то замечательных отношениях с Путиным, он выпросил это у Путина, и Путин разрешил – только чтобы Лесневских там не было. Они об этом нам сказали тут же.

С.КОРЗУН: Сейчас смотрите канал своего имени?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Смотрю Марьяну, она еще держится, но уже это немножко все это такое… почти гламурненькое.

С.КОРЗУН: Но у телеканала все-таки осталось ваше имя - РЕН.

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Не отдают.

С.КОРЗУН: Это не ваша собственность?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: В свое время я за рубль это имя отдала телекомпании. Я не могла обратно выводить активы, продавая, и акционеры были бы против. Это было бы нечестно. Конечно, можно было все сделать, мы, уходя, оставили там 2 млн долларов, - их тоже можно было вывести. А уж забирать имя свое – они же все-таки покупали РЕН-ТВ. Мы подписали такие бумаги, что в течение трех лет можно будет вернуться к этому разговору – но не получилось, не хотят, им нравится.

С.КОРЗУН: В то время технологии связи был менее развиты, сейчас произошли изменения качественные. Не хотелось бы снова свой канал? Пусть не эфирный, интернет-канал, видео-блог?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Когда мы затевали журнал и сделали сайт, я сделала очень большую интернет-редакцию. Мы купили камеры, начинали видеотрансляции, даже прямые трансляции 5 лет назад умудрялись делать – с первых «Маршей несогласных». Но в это надо было вкладывать не меньше денег, чем во все остальное – силенок не хватило. Поэтому мы сосредоточились только на журнале, и сайт такой, какой он сейчас есть, отражает только то, что написано в журнале.

С.КОРЗУН: Продолжим после короткого перерыва.

НОВОСТИ

С.КОРЗУН: Продолжаем программу. Ирен, вы нечастый гость СМИ, поэтому было бы чрезвычайно интересно понять, что вы думаете о том, что сейчас происходит в нашем обществе. Вам нравятся изменения, которые И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Во-первых, в своем журнале мы отражаем все свое мнение свое видение, в том числе, это и мое видение, раз я этим занимаюсь.

С.КОРЗУН: Но вы же не пишете, как издатель.

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Это неважно. Я на всех летучках знаю, что будет – мы абсолютные единомышленники в этом смысле. Я не делаю просто так журнал, это желание сделать мир лучше, - мое желание. Поэтому я занималась и занимаюсь этим журналом. Получилось или не получилось, но по цитируемости он после «Форбса» на первом месте уже несколько лет подряд, мы обгоняем абсолютно все издания. По влиятельности тоже. Нам исполняется сегодня 5 лет, и мы уже бренд достаточно известный. 12 февраля - 5 лет.

С.КОРЗУН: Гуляете радостно, или грустно?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Радостно. Мы выпустили подарочный календарь с нашими замечательными обложками, которыми славимся, и я там написала сверху: «идем на второй срок». Конечно, я не предполагала, что это так надолго затянется. Мне казалось, - вот я сделаю, докажу, и это подхватят другие, потому что должно быть свободной прессы много, ау нас сегодня свободной прессы почти не осталось. Все время перечисляют: «Новая газета», «Эхо», «Нью Таймс», все остальные кому-то принадлежат - либо государству, либо олигарху. Но за эти 5 лет мы довольно сильно раскачали лодку, и, глядя на нас очень многие стали, - ну, им можно, а нам нет? - и потихоньку мы видим, что за 5 лет люди научились говорить вслух – то, о чем было неудобно или страшно говорить, по крайней мере, лет 5 назад.

С.КОРЗУН: И писать черным по белому.

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Да. А сейчас совершенно другая ситуация в стране. Если они называют это «расшатали лодку», то я считаю, что мы абсолютно все делаем в правильном направлении. И то, что нас сейчас пугают «оранжевой заразой», «оранжевой революцией» - просто все с ума посходили, я считаю, что это кремлевская провокация, это политтехнологи придумали, бьют сейчас в эту точку, сталкивают лбами две площади, один народ разделив на Поклонную и Болотную, и выпускают просто больных людей, которые брызжут слюной, пеной у рта - у них просто физически пена, видно, что человек больной, - как его? – Кургинян. Это же просто немыслимо. Такая ненависть лютая к собственному народу. Ребята, что вы делаете? Мы все это проходили, делили на «наших» и «не наших». Выпускают какую-то грязь, ролики, мажут любой грязью оппозицию, - зачем, ради чего? Когда люди выходили с цветами и шарами, а они орали, что это прямой путь к войне, экстремизму.

Ровно для того, чтобы показать, какой я сильный, и меня вы не возьмете голыми руками, людей согнали на митинг на Поклонной, - автобусы стояли, поезда шли, пароходы, самолеты с разных городов России. Мне звонит приятельница, говорит: представляешь - согнали, - я с сыном пошла, надела теплые носки, но он там чуть не околел. Я спрашиваю - на Болотную? - Какое! На Поклонную. – Ты с ума сошла? Ты же думаешь иначе! - Но они же обещали заплатить по 3 тысячи. И представляешь, сказало, что пришло всех значительно больше, и они никому не заплатят – им придется заплатить штраф.

То есть, они хотят сказать, что те деньги, которые пришли за деньги, будут голосовать за Путина? Да никогда в жизни.

С.КОРЗУН: Путин обещал лично заплатить – думаю, что заплатит, обычно то, что он обещает, он выполняет. Вы сами на митинги не ходили?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Сейчас боюсь. Раньше всегда ходила.

С.КОРЗУН: А домашние?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Да, мой сын приехал с невесткой из Англии, моя племянница, мои друзья.

С.КОРЗУН: Но тогда были 4 месяца – не у Новодворской были?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Нет, это вообще позорище. Я с Валерией Ильиничной на летучке довольно сильно поругалась, потому что считаю, что это провокация, нельзя делать такие вещи – пришло там 150 человек, и Боровой, прикрываясь именем Новодворской, призывал людей, и заставил человека с больными почками и ногами, - она сейчас заболела. Я говорю – вы неразборчивы в связях, вам нельзя общаться с этим человеком, это провокатор.

С.КОРЗУН: Буду защищать Новодворскую, а заодно и Борового - все-таки на Болотную пришли люди совершенно разных политических взглядов.

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: И это прекрасно. Они шли сказать: ребята, перестаньте нам врать, перестаньте красть наши голоса. Вы у нас отняли все, отняли нашу возможность выбрать того, кого хотим. Они не хотят ни войны, ни «оранжевых революций» - они нормальные люди, у них нет желания бегать с дубинками или под дубинками. Они пришли, потому что их оскорбили: вышли два красавца, и сказали, - ап, мы поменялись местами, что это такое вообще? 25 числа я черная ходила, сказала – все, наверное, я уеду. Несмотря на то, что я больше 3 дней за границей жить не могу – задыхаюсь, мне нужно под выхлопную трубу в родной стране.

С.КОРЗУН: Желательно, под «Жигули». Ну, хорошо, вышли один раз сказали, вышли второй, третий – диалога не происходит.

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Дистиллированная вода - Боровой объявил, что без националистов, без коммунистов, - мы опять делим. А это наши отцы, бабушки, дети – эти люди живут в одном пространстве, наши соседи. И делить их по национальному признаку, по признаку, какую партию они признают, или за кого болеют, за «Спартак» или «Динамо, за Путина или Зюганова, - мне наплевать.

С.КОРЗУН: И все-таки - либералы и националисты в одной и той же партии быть не могут.

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Должны быть разные партии. Выходила не партия, граждане выходили, частично добились, что разрешили регистрировать партии от 500 человек.

С.КОРЗУН: Пока еще не добились.

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Это они сделают, какие-то шажочки сделаны, они пошли на поблажки. А вода камень точит, - не шпионский, конечно. Что-то должно произойти. И то, что человек в 4-й раз подряд становится, и уверен: «дите ко мне, бандерлоги, я с вами сделаю, все хочу» - это неправильно. Если честно выиграет – будем терпеть, выходить и требовать своего уже у президента Путина.

С.КОРЗУН: Есть надежда, что это будет честно на этот раз?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Есть надежда – будет огромное количество наблюдателей, все отследят каждый шаг. Потому что мы уже не верим этому парламенту, не верим в то, что это были честные выборы, если это будет еще и нечестно выбранный президент, которому накидают проценты, - потому что на самом деле я не верю сейчас ни одному социологическому опросу. У него 355 максимум сейчас, - неоткуда больше.

С.КОРЗУН: Если Путин против Зюганова, что считают вероятным вариантом – это похоже на 1996?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Нет. Дело в том, что тогда очень мало времени после развала Союза, мы еще не отошли от «совка», помнили все, что над нами творили КГБ, коммунисты, весь этот строй. Там была масса хорошего, сейчас понимаешь, что может быть, 50 на 50 хорошего.

С.КОРЗУН: Вы на 50% ностальгируете по социализму?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Не по социализму – по людям. Были другие лица, глаза, другое отношение друг к другу, взаимовыручка, помощь, любили иначе, - все было иначе. Сейчас сплошные счетчики. Врачи помогали, учителя учили, - всякое бывало, но в основном было так. Сейчас, чтобы врачи отказали принять роженицу, потому что она из другого района или с другой улицы - это было немыслимо. И все идеалы похерены, смотришь - нет героев, сплошные подонки и подлецы. Мы празднуем праздники СССР - 90 лет КГБ, 90 лет НКВД, и так далее. и с утра до вечера показываем фильмы, как КГБ гнобило всех, кого возможно. Но сейчас коммунисты становятся мифом, потому что другое поколение, 20 лет прошло.

С.КОРЗУН: Не говорите мне, что вы пойдете голосовать за Зюганова.

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Нет, не пойду. Если во второй тур выйдут оба, я просто не пойду.

С.КОРЗУН: Предоставите другим решить?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Да. У меня рука не поднимется ни за того, ни за другого. Это значило бы предать все свои принципы и идеалы.

С.КОРЗУН: А есть человек, за которого вы отдали бы свой голос?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Нет. Жириновский – гениальный театр одного актера, гениальный провокатор, разговаривать с ним просто так – одно удовольствие, он очень умный человек. И то, какую роль он себе прописал в этой жизни, и выполняет, он эту маску вообще перестал снимать, но, тем не менее, это выверенные совершенно шаги. За Зюганова? – проходили. Для себя лично – нет, хотя понимаю, что многие будут за него голосовать. В кошмарном сне им это не могло присниться, но это сменяемость, это процедурный вопрос. Там мог быть Васькин, Пупкин, - кто угодно. Просто Зюганов у меня вызывает физиологическое отторжение, и Путин тоже – я не могу смотреть на этих людей в телевизор. Фальшь, ложь, гримасничанье, ерничанье, пафос, - все вранье, - все, ни одному слову верить нельзя ни там, ни там. Прохоров у нас был в редакции, мы его три часа мучили вопросами.

С.КОРЗУН: За деньги?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Нет, ну что вы, - за какие деньги? Это если бы он нам дал рекламу, а здесь мы пытали человека, и очень неприятные вопросы задавали. А когда он ушел, Женя говорит: мы его не раскололи. Он везде одинаковый. То ли у него очень хорошие уже учителя, люди, которые работают над его лицом, голосом, улыбкой, речью, но ощущение того, что он говорит – я ему верю, понимаю природу, он чуть старше моего сына, но это одно поколение, - я все про это понимаю. И в то же время говорю: можете быть жестче? - А зачем? То ли харизма, то ли… - не хватает.

С.КОРЗУН: А у кого есть? У Навального, любимого персонажа во всех смыслах?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Да. Но он еще очень молод, ему нужно набираться, учиться. Потенциально – мог. Умный, честный, сильный, красивый, русопятый, с пониманием широким всего, что происходит, с хорошим образованием. Ему просто жизненного опыта нужно набраться.

С.КОРЗУН: А из людей с бэкграундом – Касьянов, Немцов, Рыжков, Кудрин?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Все эти люди спокойно могли бы заменить Путина. Они оттуда же - и Немцов, и Касьянов, и Кудрин, - все они бывшие чиновники, знают, как это все устроено. Хочется новых лиц. Миронов? - в нем не хватает тоже какой-то жизни, он очень пастельный какой-то, немножко невнятный.

С.КОРЗУН: Если бы вы делали политическую программу, кого бы из ведущих взяли на программу? Люди потянулись, даже Ксюша Собчак.

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Вот кто меня удивил, так это Ксюша Собчак. Девочка, которая сделала сама себя, - это к разговору о Навальном, - тоже человек из военного городка, она из другой семьи. И ей нужно было с самого начала перебить тот демократический вкус и фамилию самого отца, а в ней, видимо, бурлил такой темперамент и столько всего она хотела сказать миру, но она всегда была бы дочкой папы. И она пошла от противного – стала наглой, гламурной, циничной, эпатажной девчонкой. Она наигралась, - а у нее блестящее образование, великолепная речь. Она спокойно может заниматься любым делом.

С.КОРЗУН: В том числе, политикой?

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: И политикой тоже – почему нет? Ну, в президенты я бы ее не стала выбирать, но заниматься, - смогла же Маша Гайдар уехать и наладить социальную жизнь.

С.КОРЗУН: Наверное, это отдельная тема. Напомню, сегодня в программе была Ирена Лисневская.

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: А вы из-за чего меня пригласили? Из-за того, что РЕН 5 лет, из-за того, что РЕНу 20, или вы соскучились?

С.КОРЗУН: Соскучился. Мы не беседовали уже лет 6 в эфире.

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Лет 5 – уже был журнал.

С.КОРЗУН: Спасибо огромное. Долговременного и блестящего вам здоровья, а также реализации ваших планов.

И.ЛЕСНЕВСКАЯ: Теперь я надолго задержусь.

С.КОРЗУН: Спасибо всем.