Олег Смолин - Без дураков - 2015-01-31
С. Корзун
―
Всех приветствую, Сергей Корзун – это я. Гость моей сегодняшней программы – первый заместитель председателя комитета Госдумы по образованию Олег Смолин. Здравствуйте, Олег Николаевич.
О. Смолин
―
Здравствуйте, Сергей. Здравствуйте, уважаемые слушатели «Эха Москвы».
С. Корзун
―
Депутат от Коммунистической партии Российской Федерации, доктор философии, депутат… вернее, член парламента, поскольку там еще был Совет Федерации, да? С потрясающим стажем, по-моему, с 90-го года еще.
О. Смолин: С 90
―
го года. 7 раз, 7 сроков.
С. Корзун
―
7 сроков. А в Совете Федерации где-то в 90-е были.
О. Смолин: 93 – 95
―
й, когда этот Совет Федерации еще был действительно выборным органом. И потом мы шутили, что на смену депутатам приходят члены.
С. Корзун
―
(смеется) Да, стаж сумасшедший. При этом, по-моему, даже в российской книге Гиннеса где-то вы числитесь, наверное, как единственный незрячий депутат, или там по совокупности времени, которое вы в парламенте…
О. Смолин
―
Я и по тому, и по другому. Действительно, пять раз избравшийся по одномандатным округам. Я горжусь, что граждане Омского региона пять раз доверяли мне эту честь, напрямую, без партийных списков.
С. Корзун
―
Я надеюсь, вас не обидят вопросы. Вы от рождения незрячий? По-моему, лет в 12 вам инвалидность вроде дали.
О. Смолин
―
От рождения незрячий, инвалидность поставили, как тогда ставили всем, в 16 лет. Но еще от рождения кое-что видел, сейчас, к сожалению, практически по нулям.
С. Корзун
―
При этом…Я очень люблю работать в Москве. Но если закончится политическая работа, то жить бы я предпочел в Омске
О. Смолин
―
Вице-президент Всероссийского общества слепых. И заодно Параолимпийского комитета России.
С. Корзун
―
Да-да-да, вице-президент, по-моему, вице-президент.
О. Смолин
―
И там, и там. По принципу «не боги горшки обжигают, а их замы».
С. Корзун
―
Школа с золотой медалью, музыкальная школа, баян, по-моему, тоже с золотой медалью…
О. Смолин
―
С отличием.
С. Корзун
―
С отличием.
О. Смолин
―
Медалей там не давали.
С. Корзун
―
Университет тоже с отличием.
О. Смолин
―
Омский пединститут, теперь университет, тогда пединститут.
С. Корзун
―
Ну, и доктор философии. Тему-то помните?
О. Смолин
―
Еще бы! Значит, первая диссертация была по культуре, кандидатская, а докторская диссертация была по образовательной политике. Причем скажу так: когда стал заниматься практической парламентской работой, отношение к науке гуманитарной отчасти изменилось. Если прежде во многом было такое стремление: наука ради науки, то теперь всегда возникает вопрос: а что с этим можно сделать.Так вот, думаю, что докторская диссертация, там были три основных сюжета. Один сюжет был посвящен революции как исторической ситуации, как бы фон, на котором разворачивалась образовательная политика постсоветской России. Другой сюжет был посвящен плебисцитарной демократии и тому, как можно манипулировать народом посредством самого народа. А третья тема – собственно образовательной политике и образовательному законодательству. Первые две шли фоновыми, хотя так, без нахальства, могу сказать, что не по количеству собранного материала, а по количеству идей каждая могла бы претендовать на отдельную докторскую диссертацию. Ну, а ключевая – образовательная политика. Работа над диссертацией, в общем, во многом помогла сконцентрировать то, что делал, собственные взгляды, выстроить работу более системно и так далее. То есть, была определенная практическая направленность у этой работы.
С. Корзун
―
Сегодня мы поговорим о жесткой политике в том числе, но сначала я хотел о другом. Встретил упоминание о том, что вам специальный принтер вроде подарили или вы его купили, который переводит печатный материал. Как с ним работать-то, собственно?
О. Смолин
―
У меня в Думе стоит действительно специальный принтер, принтер закуплен Государственной Думой, потому что для одного человека это очень дорого. Но хочу заметить, что не без моего участия мы сейчас обеспечили брайлевскими принтерами и школы для незрячих ребят, и библиотеки для незрячих ребят. Занимается этим головное предприятие Общества слепых, называется Логос ВОС. И чем хорош брайлевский принтер? Можно очень быстро распечатать, например, законопроект или другие материалы, которые срочно нужны и которые не могут издаваться большими тиражами. Поэтому, появляясь периодически на заседании комитета со специальными материалами, я говорю, что сегодня вооружен и очень опасен.
С. Корзун
―
А с интернетом-то удается работать?
О. Смолин
―
Значит, я не интернетчик, к сожалению, настоящий, но есть страничка в Фейсбуке и в сетях, соответственно, в других. Но в основном занимаются этим помощники, по одной простой причине: немножечко избалован помощниками. Времени все время мало, все время жутчайший цейтнот. И то, что можно переложить на помощников, стараюсь перекладывать на них, иначе бы не успел то, что удается.
С. Корзун
―
И, соответственно, воспринимаете информацию в основном со слуха. Либо все-таки читаете?
О. Смолин
―
Воспринимаю информацию в основном со слуха. Если говорить об актуальной информации, это, прежде всего, радиостанции. Среди них, конечно, «Эхо Москвы». Это не значит, что я всегда согласен с ведущими…
С. Корзун
―
Это понятно.
О. Смолин
―
… но это одна из любимых моих радиостанций, которую я регулярно слушаю, одна из самых информативных радиостанций. Кстати, с советского времени я слушал «Голос Америки» и «Свободу», что не повлияло на мои левые политические взгляды. А когда речь идет о каких-то специальных вещах, ну, законопроект все-таки лучше читать, чем воспринимать на слух. Есть сложные философские тексты, которые лучше читать, чем воспринимать на слух. Но преимущественно это звуковая информация, есть такие издания «Говорящая книга»…
С. Корзун
―
Аудиокниги помогают, да?О. Смолин
―
Очень сильно помогают. Осмелюсь сказать, что мы сейчас запустили… наверное, неприлично на одном радио рекламировать другое, поэтому не произнесу, но на одном из главных российских радиоканалов мы запустили программу «Равные среди первых». Это программа о выдающихся людях с инвалидностью в литературе. Уже прошли программы о Гомере, о Джоне Мильтоне, будет скоро о Николае Островском, и дальше у нас на очереди очень многие выдающиеся люди с инвалидностью. Мы даже замахнулись на Федора Михайловича Достоевского, хотя журналисты с этого радиоканала говорят: как, вы и Достоевского туда же? А что делать, если у человека была эпилепсия, он тоже человек с ограниченными возможностями здоровья, что не мешало ему стать выдающимся писателем, великим писателем.
С. Корзун
―
Как с бытовыми проблемами справляетесь? Можно ли сравнить советское время? Потому что, ну, вы, наверное, можете, конечно, сравнить с тем, что было в советское время. Все понятно, что у вас сейчас статус, у вас, наверное, автомобиль, у вас сопровождающий.
О. Смолин
―
С бытовыми проблемами, конечно, есть помощники, есть автомобиль, действительно. Депутаты с инвалидностью пользуются в Думе закрепленными машинами, как и женщины, кстати сказать. Но, конечно, ключевая позиция – это семья. Спасибо моей жене, она меня избавила от массы всяких бытовых проблем, не говоря уже о том, что лучшей психологической поддержки просто невозможно себе и пожелать.
С. Корзун
―
Вы приписаны так по жизни к славному сибирскому порту Омск, хотя родились в Северном Казахстане. Можно Омск и Москву сравнить по удобствам, скажем, для незрячих людей?
О. Смолин
―
По удобствам для незрячих людей Москва, пожалуй, все-таки более продвинута. Да, здесь больше плитки специальной, хотя и в Омске у нас сейчас начинают специальную плитку класть. Не всегда в Москве плитку кладут правильно. Не всегда это делается с участием общественных организаций инвалидов. Иногда, если строго следовать указаниям направляющей плитки, там, где нужно остановиться, например, на перекрестке, она показывает, что иди смело вперед. Вот.Но, в целом, пожалуй, для незрячих людей Москва все-таки более приспособлена, хотя и более сложна. Конечно, передвигаться незрячему человеку в метро – это требует большой специальной подготовки и специальных навыков.
Но если говорить в целом, то как-то меня спросили – я понимаю, что я сейчас вызову неудовольствие, наверное, слушателей «Эха» – как-то меня спросили после очередных выборов: ну, ты, наконец, почувствовал себя москвичом? Я говорю: когда не знаешь, что говорить, говори правду. Я очень люблю работать в Москве, я здесь чувствую биение жизни, ритм напряженный, возможности всякие, в том числе и свои личные по какому-то влиянию на наши реальные социальные процессы. Но если закончится политическая работа, придется просто жить, то жить бы я предпочел в Омске.
С. Корзун
―
А скажите, у меня такое субъективное ощущение, что вот… ну, это совпало с советскими временами, период, там, детства, юношества. Я как-то чаще видел незрячих на улице, и с собаками-поводырями, и просто с палочкой, ощупывающих дорогу перед собой. Такое ощущение, что они как-то были даже, может, более интегрированы в общество. Хотя сейчас я, наверное, больше на машине езжу. Как на самом деле обстоит?У нас нет сейчас ни одного документа, который бы регулировал содержание школьного образования
О. Смолин
―
Сложно. Что понимать под интеграцией в общество? С одной стороны, в советский период часто создавались такие анклавы для нашего брата, где вокруг предприятия строились и дома, соответственно, недалеко строились и школы. И поэтому все было более-менее в одном месте. Но, с другой стороны, действительно работающих инвалидов по зрению было несопоставимо больше. 52 тысячи нашего брата работало на предприятиях Общества слепых. Сейчас – около 9-ти тысяч, по последним данным, если я не ошибаюсь. Несмотря на то, что мы делали все возможное для того, чтобы сохранить режим налоговых льгот, но госзаказа нет, количество наших людей на предприятиях сократилось, повторю, более чем в 5 раз.И если в советский период Общество слепых – сейчас это смотрится смешно, может быть – было спонсором государства российского, без преувеличения, десятки миллионов рублей ежегодно перечислялись безвозмездно в бюджет РСФСР за счет того, что государство давало нашим людям госзаказ. То сейчас этого госзаказа нет, и вместо того, чтобы помогать государству, вынуждены обращаться к государству за поддержкой.
Хотя могли бы помогать, если бы существовала система государственного заказа, или более ярко выраженная система квотирования рабочих мест, или, как когда-то заявил Владимир Путин, бюджет России не должен формироваться за счет инвалидов. Это было больше 10-ти лет тому назад, с тех пор налоговое бремя на некоторые предприятия увеличилось в 10 раз. Если бы его не было, то, соответственно, я думаю, что люди с инвалидностью намного больше бы работали. И, может быть, даже в качестве плательщиков налога с физических лиц вносили бы и немалый вклад в бюджет нашей страны.
С. Корзун
―
Напомню, в программе «Без дураков» на «Эхе Москвы» сегодня первый заместитель председателя комитета Госдумы по образованию Олег Смолин. Об образовании поговорим еще, поскольку это один из ваших коньков, естественно. По-моему, во всех законопроектах участвовали в разработке…
О. Смолин
―
Не во всех. Потом расскажу.
С. Корзун
―
Потом расскажете.
О. Смолин
―
В последнем законе об образовании в Российской Федерации не участвовал, предлагал альтернативный. И горжусь, что не участвовал, потому что на каждый шаг вперед в этом новом законе, вступившем в силу с сентября 13-го года, приходится 3 шага назад.
С. Корзун
―
Хорошо. Подробнее поговорим. Сегодня обсуждается заявление депутата Яровой. Ну, уже некоторые депутаты, в общем, приучили как-то общественность (даже напрямую сказали) к тому, что они такие иногда клоунские как-то представления выносят на обсуждение. И у многих возникает ощущение, что просто тем самым отвлекают как-то от важных вещей. А вот депутат Яровая сказала о том, что в школах отводится слишком много времени для изучения иностранных языков. И сразу появилось опасение того, что с иностранными языками будем сокращать. Вы скорее склонны согласиться с Яровой, либо поспорить?
О. Смолин
―
Значит, насколько я понимаю, Ирина Яровая посмотрела одну из школьных программ, как часто бывает, когда не специалист вмешивается в дела специальные, он не очень глубоко понимает проблему. В данном случае ровно то же самое. У нас нет официальной школьной программы. Мало того, у нас нет сейчас ни одного документа, который бы регулировал содержание школьного образования. Она взяла одну из программ, посчитала, что в ней на иностранные языки – не знаю, правильно посчитала или нет, не пересчитывал – выделяется больше, чем на русский язык, и сказала, что в целом у нас иностранному языку уделяется больше внимания, чем русскому.В целом это действительности не соответствует. В рамках данной программы, может быть, и соответствует. Но моя личная позиция заключается в том, что, конечно, каждый гражданин должен знать прежде всего свой язык. Как говорил когда-то Александр Сергеевич Грибоедов, «чтоб умный, бодрый наш народ хотя б по языку нас не считал за немцев». Но при этом напомню, что сам Грибоедов знал несколько иностранных языков. Поэтому в дополнение к своему языку, конечно, крайне полезно знать хотя бы один иностранный. Я когда-то очень любил немецкий. К сожалению, практики не было, и сейчас уже помню только отдельные фрагменты того, что когда-то умел и любил. Поэтому иностранный язык в дополнение к своему, а не взамен своего языка, конечно, крайне полезен.
С. Корзун
―
А универсальное распространение английского языка, который становится во многом мировым, вас скорее пугает? Надо русский действительно продвигать? Потому что, ну, за выступлением Яровой стоит же проблема, как всегда, она такая философская вполне. Россия со всем миром, как и в Китае, в Японии, там, и в других странах, будем учить английский? Либо бог с ним и попытаемся русский интегрировать на мировой арене?
О. Смолин
―
Я думаю, и то, и другое. Я, например, приветствую, пожалуй, единственное и главное в последнее время достижение в области электронного обучения – это открытие большого портала, продвигающего русский язык и образование на русском языке. И хочу заметить, что так поступают все: и немецкий, язык Гете, и Британский совет, и другие. Но это вовсе не исключает того, что, повторю, весьма полезно знать иностранный язык. Конечно, я бы хотел знать английский язык.
С. Корзун
―
Ну, есть курсы, наверное, такие аудиокурсы.
О. Смолин
―
Безусловно.
С. Корзун
―
… что-то мешает?
О. Смолин
―
Цейтнот, постоянный цейтнот. И хорошо, не в сочетании с цугцвангом.
С. Корзун
―
Напомню, Олег Смолин в программе «Без дураков» сегодня на «Эхе Москвы».Ну ладно, давайте к серьезным вопросам, поскольку обсуждение законопроектов – это дело такое. Вот по основополагающим давайте пройдем. Крым наш? Как вы отвечаете на этот вопрос, как голосовали, кстати? Как голосовали, знаем.
О. Смолин
―
Голосовал, конечно, за. И, мало того, конечно, по своим политическим взглядам я скорее не ястреб, а голубь, если использовать эту дихотомию. Но хочу заметить, что я не голосовал ни за декларацию о так называемой независимости России в 90-м году, я не понимал, от кого мы хотим стать независимыми – видимо, от того же Крыма. Я не поддержал Беловежскую пущу в 91-м. И, будучи человеком с украинскими корнями по маминой линии, в 97-м году я проголосовал против Большого договора с Украиной. Я не понимал, почему мы должны отдавать Украине многие исконно русские земли. Ну, что значит исконно? Присоединенные в данном случае Суворовым точно не к Украине. Поэтому для меня выбора не было.И я, кстати, считаю, что Крым и Новороссия – это разные ситуации. Если Крым действительно абсолютно созрел для того, чтобы быть с Россией, и не наша в этом заслуга, это заслуга украинской политической элиты. С тех пор, как в 97-м году русская община Севастополя прислала мне письмо, в котором объявила меня своим почетным гостем, я в Севастополе, увы, побывал только в 2014-м. И хорошо знаю, что настроение в Крыму действительно было абсолютно в пользу России. Не только исторически, но и потому, что украинская политическая элита умудрилась напугать крымскую политическую элиту, и даже сторонники, условно говоря, самостийного острова Крыма стали сторонниками присоединения к России, поскольку испугались, что там Правый сектор и прочие условные бандеровцы приедут туда наводить порядок. Я просто знаю это из разговоров с людьми с высоким статусом в Крыму.
Вот. А что касается Новороссии, то здесь ситуация намного сложнее. Если Крым абсолютно, действительно подавляющим большинством был готов воссоединиться с Россией, то я не уверен, что если бы референдум свободный провели в той же Донецкой и Луганской областях, не тогда, когда проводили, а раньше, то результат был бы точно такой же. У меня сложилось ощущение, что большинство населения там занимало следующую позицию: хоть где, лишь бы спокойнее.
С. Корзун
―
По поводу Крыма вообще даже среди самых ультралибералов мало кто сомневается в том, что Крым и Севастополь тяготеют к России. Но миропорядок, который был создан, границы, которые были созданы и подкреплены договорами официальными, пускай вы даже не голосовали за эти договоры и голосовали в духе против этих договоров в Госдуме, да? Тем не менее, эти договоры были подписаны, были определенные условия. Ну, собственно, можно проблему было, наверное, решить по-другому. Либо нельзя, на ваш взгляд?
О. Смолин
―
Не знаю. Нет, можно было все оставить как есть, это безусловно.
С. Корзун
―
Свободная зона экономическая, совместное использование. Сейчас уже говорят о том, что это не то что не модно, а просто не современно, стремиться к обладанию другими территориями. Их экономически надо завоевывать и политически.
О. Смолин
―
Сергей, я думаю, что дилемма была другая. После государственного переворота на Украине – а там, конечно, произошел государственный переворот, вне всякого сомнения – дилемма перед Россией стояла такая: или потерять Украину вместе с Крымом, или потерять Украину без Крыма. Российское руководство выбрало вариант потерять Украину без Крыма. Повторяю, Новороссия – отдельная тема.Мне, повторяю, для меня менять позицию было поздно, я всегда был сторонником того, чтобы Крым мог самоопределиться. И, кстати, мы прекрасно понимаем, что в международном праве есть две группы норм совершенно различные. Одна группа норм – это право нации на самоопределение. Другая группа норм – это нерушимость границ. И как решается этот вопрос, целиком зависит, он решается либо силой, либо международным соглашением, либо тем и другим. И, конечно, нашим коллегам на Западе, которые насильственно отделили Косово от Сербии, ну, не очень логично говорить, что теперь вот по Крыму нельзя, это уникальный случай, других быть не может. Нет, коллеги, ящик Пандоры вы открыли сами.
С. Корзун
―
На Западе считают, что Россия участвует в нынешнем конфликте на Востоке Украины. Пока вот оставим в стороне Крым, да? Вы как считаете, Россия участвует?Я не принадлежу к политическим сторонникам Владимира Путина и никогда за него не голосовал, но сейчас я ему сочувствую
О. Смолин
―
Россия, конечно, участвует. Каким образом Россия участвует? Всеми признано, и это не скрывается российским руководством, что есть добровольцы, есть так называемые отпускники. Хотя мы прекрасно понимаем, что случайных отпускников в военных частях не бывает. Что касается регулярных частей, то заявил уже кто-то из украинского Генштаба, что регулярных частей российских на территории Украины нет.
С. Корзун
―
Да, было заявление на этой неделе.
О. Смолин
―
Да. И в этой связи меня крайне, конечно, удивляет дело Светланы Давыдовой, которую посадили, мать семерых детей, в тюрьму, за государственную измену, хотя там ситуация совершенно непонятная и юридически, а в гуманистическом плане мне кажется это абсурдным.
С. Корзун
―
А дело Савченко, судьба Савченко?
О. Смолин
―
Я не очень понимаю, как Надежда Савченко оказалась на российской территории, поэтому не готов. Пусть с этим делом разбирается суд. По-моему, там последнее обвинение было уже в незаконном пересечении границы. Не готов…
С. Корзун
―
Дополнительное, да, обвинение.
О. Смолин
―
Да. Не готов однозначно комментировать ситуацию, поскольку не владею подробностями.
С. Корзун
―
Ситуация может как-то решиться? У нас примерно полторы минуты до перерыва на новости. Как вы видите реальный и, с вашей точки зрения, правильный путь выхода из этой ситуации?
О. Смолин
―
Я боюсь, что правильного пути выхода из этой ситуации нет, а есть только, как пел Высоцкий, вход, и то не тот. Я, понятно, не принадлежу к политическим сторонникам Владимира Путина и никогда за него не голосовал, но сейчас я ему сочувствую, как и всем нам.Ситуация какая? Выхода два. Значит, отказаться от поддержки Новороссии, бросить своих, признать, что лозунг, что мы своих не бросаем, на самом деле ничего не стоит – плохой. Вариант второй: идти дальше вперед – еще хуже. Хорошего выхода нет. Наверное, наше руководство надеется на то, что удастся все-таки договориться с Украиной о каком-то особом статусе. Вроде бы на минских соглашениях об этом говорили. Но минские соглашения – это тот самый случай, где у двух юристов три мнения, и его каждый трактует в свою сторону. Поэтому пока хорошего выхода из ситуации я не вижу, вижу только плохие и очень плохие.
С. Корзун
―
Последствия для России вы могли прогнозировать такие? Я имею в виду экономические в том числе.
О. Смолин
―
Последствия для России экономические уже произошли, мы это прекрасно понимаем. Но я не разделяю позицию губернатора Краснодарского края Александра Николаевича Ткачева, который заявил, что вот мы все за Крым голосовали, теперь должны мириться с кризисом. Нет, я считаю, кстати, что Владимир Путин сказал гораздо справедливее. Он сказал: на 25% экономический кризис – результат санкций, а на 75% - мы недоработали сами. И действительно, за столько времени экономически благоприятной конъюнктуры мы обязаны были диверсифицировать экономику. Ведь почему падает рубль?
С. Корзун
―
Об экономике тогда отдельно и чуть позже. Я напомню, Олег Смолин – гость программы «Без дураков». После перерыва вернемся в студию.НОВОСТИ
С. Корзун
―
Я напомню, что мой сегодняшний гость – первый зампред председателя комитета Госдумы по образованию Олег Николаевич Смолин. Мы остановились на экономике. До нее давайте доспорим по Крыму. Наши слушатели хотят с вами доспорить. Надеюсь, вы не возражаете?
О. Смолин
―
Нет, конечно.
С. Корзун
―
Я точно не возражаю, поэтому давайте спорьте с ними. Свердловская область, Игорь: «Как насчет крымских татар, лидеров которых сейчас преследуют? Крым – не их историческая земля?» Наверное, знак вопроса здесь, который не пропечатался.
О. Смолин
―
Крым, конечно, их историческая земля, как и историческая земля и русских, и украинцев. Спорить, кто там первый, наверное, бессмысленно, поскольку, что такое коренное население – это предпоследние завоеватели.А что касается преследования лидеров крымских татар, я, грешный, не знаю, чем они провинились, но я хочу сказать, что нашей политикой в Крыму я отнюдь не всегда доволен, чтобы не сказать, часто бываю недоволен. Я считаю, что с крымскими татарами нужно было и нужно и дальше, соответственно, договариваться. Как это, кстати, и пытались сделать поначалу, и правильно пытались сделать.
Я считаю, что, например, устроили в Крыму реорганизацию всех вузов и теперь спровоцировали митинги в Крымском государственном медицинском университете, который не хотел присоединяться, поскольку он потеряет своих иностранных студентов. Зачем – не понимаю.
Точно так же, мы до сих пор никак не можем решить вопросы, связанные с передачей Всероссийскому обществу слепых, только недавно продвинулись на совещании у замминистра Крыма по передаче Всероссийскому обществу слепых крымских предприятий. Эти люди боролись за воссоединение Крыма с Россией, я это знаю точно. Но парадокс заключается в том, что некоторые из них страдают от результатов этого воссоединения. Вот этого быть не должно.
Наша бюрократия, которая пришла в Крым, заставляет какую-то часть крымского бизнеса перерегистрироваться на Украине. Я тоже это знаю достоверно. Поэтому нам нужно для того, чтобы принимать к себе Крым, нам нужно самим становиться лучше и другими.
С. Корзун
―
Ну, это-то уж точно. Владимир: «Присоединение Крыма к России стало единственным случаем захвата чужой территории после Второй мировой войны». И сразу давайте еще вопрос от Сергея из Санкт-Петербурга: «Какая страна присоединила к себе Косово?», - спрашивает он. Ну, вы же ссылались на этот пример.
О. Смолин
―
Страна Косово не присоединила, но Косово отделили принудительно от Сербии, как известно. Вот, а насчет… единственный пример захвата чужих территорий?
С. Корзун
―
Да, совершенно верно.
О. Смолин
―
Еще раз повторю: а с каких пор эти территории стали чужими? Вот я ставлю под сомнение весь процесс, юридически весь процесс разрушения Советского Союза. Я уверен, что Беловежская пуща была незаконна, я абсолютно уверен в том, что решение о развале Советского Союза было незаконно, оно шло в нарушение Конституции.И напомню еще раз, что в международном праве борются две противоположные линии, это право нации на самоопределение и нерушимость границ. В данном случае Крым самоопределился. И тем, кто сомневается, что он на самом деле самоопределился, я хочу рассказать историю, которую слышал от моего общественного помощника директора крупного предприятия Общества слепых в городе Керчи.
Я его так же, как вы меня, поддразнил, я говорю: а вот ваш Мустафа Джемилев говорит, что на самом деле не 83%, а 38% участвовали в референдуме. Он говорит: пусть он расскажет кому-нибудь другому. Я, говорит, директор предприятия в день референдума в полвосьмого за полчаса до начала пришел на свое предприятие – стоит очередь в 300 человек. Я говорю: пропустите, я директор предприятия – становись в очередь. Пришлось искать другую дорогу. Вот таково было настроение в Крыму.
Беда не в том, что Крым самоопределился, повторю, беда в том, что некоторые из тех, кто рвался в Россию, теперь от этого пострадали.
С. Корзун
―
А Чечня? Ой, я на опасную стезю вступаю, закон-то принят уже, вроде, о призывах. Но никаких призывов нет, это просто вопрос к депутату Государственной Думы. Я страхуюсь так, в общем, в прямом эфире.
О. Смолин
―
Про Чечню?
С. Корзун
―
Про Чечню и про самоопределение. Или от Рупрехта вопрос простой: «Можно тогда Карелии, Калининграду, Курилам самоопределиться?»
О. Смолин
―
Как известно, по российской Конституции – нет. А что касается фактического, то этот вопрос решается, повторяю, либо правом, либо силой. Что касается Чечни, хочу напомнить, что когда началась первая чеченская война, я был членом Совета Федерации, депутатом Совета Федерации, и Совет Федерации тогда был совершенно другой. Сейчас в это трудно поверить, но группа депутатов по поручению Совета Федерации, нас было 7 человек, в том числе помимо меня назову еще известных людей: Елена Мизулина и Рамазан Абдулатипов. И вот эта группа подготовила проект постановления Совета Федерации, который предполагал в частности обращение к Государственной Думе с просьбой возбудить дело об импичменте президента Ельцина в связи с началом первой чеченской войны. Поэтому я был противником чеченских войн. Но сейчас об этом что говорить? В Чечне ситуация совершенно другая.
С. Корзун
―
По поводу импичмента тоже поговорим, наверное.Ну, экономика так экономика. Антикризисный план представляли. Слушали, наверное, внимательно. Вообще, КПРФ – оппозиционная партия или нет?
О. Смолин
―
А вы сомневаетесь?
С. Корзун
―
Есть некоторые сомнения, в солидарном голосовании в том числе. И есть такое ощущение не только у меня, у многих, что как-то и оппозиции вообще не стало по-серьезному. По мелочам прессингуете, а в основном соглашаетесь.
О. Смолин
―
А что считать мелочами, Сергей?
С. Корзун
―
Давайте на примере этого антикризисного плана.
О. Смолин
―
Сейчас, секундочку.
С. Корзун
―
Да.
О. Смолин
―
Я сначала короткое отвлечение, а потом к антикризисному плану.
С. Корзун
―
Хорошо.
О. Смолин
―
Я вспоминаю, как недавно Элла Памфилова, уважаемая мною, высказала некоторое удивление по поводу очередного опроса, кажется, Левады, не помню, кого, где оказалось, что больше 80% обеспокоены медициной и только 3% обеспокоены свободой митингов. Конечно, люди, занимающиеся политикой, понимают, что одно с другим связано. Если бы у нас было больше свободы митингов, у нас бы точно было и больше социальных гарантий. Но для большинства народа России социальные вопросы важнее тех, которые считаются важными для либеральной интеллигенции.Теперь по этому. Я считаю, что действительно ситуация такая, что касается внешней политики, то Дума более или менее консолидирована. Что касается внутренней политики, различия в Думе никуда не делись. И по-прежнему за бюджет последний фантастический, где предполагается инфляция в 5 с половиной процентов на текущий год, голосовали фракция Единая Россия, ЛДПР, а, соответственно, против этого бюджета голосовали фракции КПРФ и Справедливая Россия.
Я считаю, что это важнее, чем голосование по какому-нибудь вопросу – ну, не знаю, по какому – за который Думу обзывают взбесившимся принтером. Кстати, обзывают несправедливо. Не потому, что я хочу защитить Думу, а потому, что по факту Дума сама по себе по-прежнему мало что производит. Дума – это принтер при двух компьютерах. Компьютером одним является правительство, другим – Администрация президента.
С. Корзун
―
Понятно. А по «закону подлецов», ну, в народе так его именуют, в либеральной части народа, вы же голосовали.
О. Смолин
―
Мое голосование известно, я голосовал против.
С. Корзун
―
А, вы голосовали против, да!
О. Смолин
―
Я голосовал против. Да.
С. Корзун
―
Собственно, я не определился, а тут спрашивают, да, честно говоря, не посмотрел.
О. Смолин
―
Голосовал против, не потому, что я считаю, что надо… вообще, правильно было бы, конечно, своих детей оставлять у себя. Но для этого нужно здесь создать достойные условия для всех своих детей. Это во-первых. А во-вторых, я не считаю, что в ответ на законы, которые бьют по, условно говоря, нашим олигархам, нужно защищаться щитом из наших детей. Мне кажется, это неправильно. Хотя мне придется еще за это отвечать, я думаю, перед моими избирателями, большинство из которых, думаю, меня не поймет.Дума – это принтер при двух компьютерах. Компьютером одним является правительство, другим – Администрация президента
С. Корзун
―
Давайте на экономике еще задержимся и на антикризисном плане, о расходах на образование. Вот смотрите, предлагает правительство такую картину, что есть защищенные статьи, экономисты считают, они составляют, там, практически две трети того бюджета, который у нас был. В основном расходы на оборону, на силовые структуры, ну, и некоторые еще. Что сокращать будем? Вы бы что сократили?
О. Смолин
―
Я бы не сокращал ничего. Объясняю, почему. И наоборот бы увеличивал. Причем, поступал бы как раз по евро-американски. Я хочу напомнить, что когда кризис был в Штатах или в Европе, они проводили политику так называемого количественного смягчения, по-русски говоря, вбрасывали деньги в экономику. У нас очень маленький государственный долг по сравнению с другими странами. У нас, как это ни парадоксально, профицит бюджета за 9 месяцев прошлого года составил полтора триллиона рублей. После чего мы собираемся срезать деньги из экономики, то есть, откачать из экономики последнюю кровь, и тогда, я думаю, что сбудется не прогноз – чей там – Минэкономразвития, 3%, а прогноз Центробанка минус 5%, потому что если хочешь, чтобы лошадь бежала, кровь нужно в нее вкачивать, а не выкачивать. Поэтому я бы не сокращал, а добавлял деньги в экономику, как делали и американцы, и европейцы.
С. Корзун
―
Но мы с вами, насколько я понимаю, оба на достаточно зыбкой почве, конечно, вы больше меня понимаете в экономике, в Госдуме…
О. Смолин
―
Я не экономист.
С. Корзун
―
Я практически профан, но вообще люди-то говорят, что это очень сложный механизм, там инфляция разгоняется, а от этого как бы лучше не станет.
О. Смолин
―
Вот давайте по поводу инфляции поговорим. У нас настолько вдолбили нашим гражданам, что инфляция происходит от их заработных плат, пенсий и нищенских детских пособий, что я даже слышал от пенсионеров: не повышайте нам пенсию, а то цены растут.
С. Корзун
―
Где же вы нашли таких пенсионеров-то сознательных?
О. Смолин
―
Я повторяю, я слышал это вживую. Ну, в Омском регионе, в частности. В Москве – не помню, а в Омском регионе слышал точно.
С. Корзун
―
Пошутили, наверное, троллили вас.
О. Смолин
―
Да нет.
С. Корзун
―
Точно!
О. Смолин
―
Да нет же. Я вам еще раз говорю на полном серьезе. Так вот, я надеюсь, что сейчас наконец люди поняли или поймут, что инфляция в России имеет по преимуществу, как говорят братья-экономисты, немонетарный характер. Инфляция прежде разгонялась, прежде всего, от повышения цен и тарифов на, соответственно, то, что производят так называемые естественные монополии, а теперь она просто происходит от падения цен на нефть.И когда уважаемая госпожа Набиуллина нам в Государственной Думе говорила: а какая вам разница, какой курс доллара? Вы же в рублях живете, поэтому мы будем таргетировать инфляцию, в переводе на русский, мы будем управлять инфляцией, неважно, какой курс доллара. И это говорилось притом, что во многих городах 70-90% продуктов питания – это импорт, понимаете? Я просто откровенно смеялся сквозь слезы или плакал сквозь смех, когда все это слушал. Наша инфляция сейчас никак не связана с заработными платами и пенсиями. Поэтому если мы проиндексируем заработные платы и пенсии, ну, будет инфляция не 12, а 13 процентов. От этого кому-то станет хуже? Я думаю, нет. А как прожить на пенсию или заработную плату минимальную, или даже не очень минимальную при таком росте цен, вообще понять невозможно. Вообще всегда готов отвечать на любые вопросы, в которых компетентен, кроме одного: как прожить в России на минимальную зарплату и пенсию.
С. Корзун
―
Давайте к образованию обратимся, тем более, что и времени у нас не так много остается.
О. Смолин
―
Совсем мало.
С. Корзун
―
Ну, еще не совсем мало, поэтому можем поговорить. Итак, вы не принимали участия в разработке последнего закона. Что у нас вообще с образованием? Главная проблема, на ваш взгляд?
О. Смолин
―
С образованием у нас ситуация такая. За последнее время, если верить международным сравнительным исследованиям, есть такие три показателя этой аббревиатуры: PIRLS, TIMSS и PISA, у нас образование школьников даже несколько улучшилось. Но те, кто занимается регулярно этим вопросом, педагоги, все с тревогой говорят о падении качества образования.Ну, мой учитель и друг профессор Худяков из города Омска считает, что сейчас среднее качество подготовки выпускника университета, оно примерно соответствовало хорошему качеству подготовки советского школьника, поступавшего на факультет.
Мы видели результаты исследований, которые говорят, что 32% населения России полагает, что Солнце – это спутник Земли, что примерно столько же думают, что если радиоактивное молоко прокипятить, то радиоактивность исчезает.
Я убежден, что российская образовательная политика – это тот самый шарик, который, по выражению Александра Галича, крутится и вертится и все время не туда. Приведу только несколько позиций, почему не туда.
Позиция первая: финансирование. Нам все время говорят, во сколько раз увеличилось финансирование образования, но при этом забывают про реальную инфляцию. А если посмотреть на сравнительные данные российские и других государств, я вот недавно посмотрел расчеты моих коллег из Высшей школы экономики, это мои оппоненты, кстати сказать, так вот, по их данным мы занимаем предпоследнее место по доле расходов на образование среди всех развитых стран, предпоследнее. Это одна ситуация.
И до сих пор ни одной стране не удавалось провести успешную модернизацию при расходах на образование менее 7% - мы тратим 4%. И поэтому, кстати, много говорят про повышение зарплаты учителям, в Москве действительно произошло повышение, но в значительной степени за счет интенсификации труда. И мои коллеги-учителя часто говорят: работаем на полторы ставки, потому что на одну есть нечего, а на две есть некогда.
С. Корзун
―
Давайте чуть-чуть…
О. Смолин
―
Если можно, вторая тема.
С. Корзун
―
Да, давайте вторую.
О. Смолин
―
Страшнейшая бюрократизация образования. Мы много раз говорили об этом в Государственной Думе. Но учитель из Краснодарского края у нас на парламентских слушаниях сформулировал принцип новой образовательной политики: дети, уйдите из школы, не мешайте реализовывать национальный проект образования.Мой знакомец из Питера недавно сдавал по 17 килограммов документов на каждый проверяемый филиал. Слава богу, сейчас после наших многочисленных выступлений, но по поручению президента, в Госдуме создана специальная рабочая группа межфракционная по дебюрократизации образования. Я зампред этой группы, что мы, возможно, будем пытаться делать. Но это против общей тенденции.
Вот вам два примера, а есть еще всякие примеры неправильного, я бы сказал, подмены целей в процессе их реализации. Например, у нас почему-то существует мнение, что надо все вузы сгонять под одну крышу. Принято решение все экономические вузы города Москвы собрать в один вуз. Почему считается, что чем крупнее вуз, тем он лучше дает образование, нет никому никаких тому доказательств. Я об этом говорил лично Дмитрию Анатольевичу Медведеву в 12-м году на прямой дискуссии на заседании Открытого правительства. И таких примеров очень много.
Поэтому надо менять курс образовательной политики, тогда будет повышаться качество.
С. Корзун
―
По деньгам на образование. Я верну вас вот к этой дихотомии. Вы-то, конечно, считаете (я чуть-чуть утрирую), что денег хватит на все, надо просто напечатать и влить дополнительно. А если приходится выбирать между статьями на силовые структуры и на армию и статьями на образование. Ну, у вас наверняка есть статистика, что там и в других странах с этим происходит. Вы едины с правительством во внешней политике. А зачем нам тогда усиление армии? У нас что, есть какие-то реальные внешние угрозы, от которых надо защищаться? Или правы либералы, которые считают, что это все защита от внутренних угроз?
О. Смолин
―
Я бы развел два понятия: расходы на армию и расходы на силовые структуры. К сожалению, при всем – повторяю, что я не принадлежу к «ястребам» – я очень хорошо помню формулу: кто не хочет кормить свою армию, вынужден кормить чужую. Я напомню, что те же Соединенные Штаты Америки, которым уж точно ничего не угрожает, имеют военный бюджет, превосходящий наш на порядок больше, чем общий бюджет.
С. Корзун
―
Зато европейцы за счет этого живут под щитом.
О. Смолин
―
Европейцы, да, живут за счет этого под щитом, хотя непонятно, от кого. Я совершенно исключаю, что, как бы я ни относился к нашим властям, что мы сейчас реально кому-то из европейцев угрожаем. Насколько я понимаю, внешняя политика ставит другие задачи: сохранить влияние хотя бы на бывшем постсоветском пространстве. И здесь мы постоянно сталкиваемся с тем, что те же самые американцы говорят, что, скажем, Закавказье – это зона их национальных интересов. Хотя, где Закавказье, а где американцы.
С. Корзун
―
Ну, где американцы наступали на наши интересы? Разговоры про то, что они войдут своим флотом, займут Севастополь в Черном море – в общем, ну, несерьезно же, нет?
О. Смолин
―
А насчет своим флотом – не знаю, но что при том правительстве, которое сейчас оказалось на Украине, через какое-то время там мог оказаться, Севастополь мог стать базой НАТО, не исключаю.
С. Корзун
―
А Львов сейчас не может в этой ситуации, когда поссорились с Россией по-серьезному, это не большая угроза, чем потенциальный Севастополь неизвестно когда?
О. Смолин
―
Львов может, конечно, безусловно. Но, повторяю, политика – это место, где часто приходится выбирать между плохим и очень плохим. Потерять Украину с Крымом или потерять Украину без Крыма – такова, на мой взгляд, была дилемма.Теперь, если можно, я вернусь к вопросу.
С. Корзун
―
Да.
О. Смолин
―
Так вот, на мой взгляд, сейчас сокращать расходы на армию трудно в современной внешнеполитической ситуации. А вот что касается силовых структур, я хочу напомнить, что затраты на них, насколько я понимаю, на уровне или даже выше, чем затраты на оборону. Что численность силовых структур в России превысила численность армии. Насчет внутренних врагов, мне представляется, что их реальная угроза, количество и так далее, сильно преувеличено. Но я уж не говорю о том, что у нас сейчас в моде такие заявления, что в Государственной Думе больше половины иностранных агентов. Правда, депутат, который это заявляет, при этом голосует за все законы, которые хуже любых иностранных агентов.Поэтому если говорить о сокращении силовых структур, которые занимаются необоронными задачами, то мы предложили много поправок и за них голосовали дружно, которые предполагали переброс части средств силовых структур на социальные нужды.
С. Корзун
―
Но вы не в большинстве.
О. Смолин
―
Но мы не в большинстве, и эти поправки, увы, не были приняты Государственной Думой. Но кстати, хочу заметить, что в последнее время за мои поправки (я говорю о моих поправках конкретно) голосовали не только фракции Справедливая Россия и КПРФ, но регулярно достаточно даже фракция ЛДПР.В этом смысле, я тут позволю себе сказать, что это отчасти результат наших дискуссий с Владимиром Жириновским, в том числе на «Эхе Москвы». Я его все время припирал к стенке и говорил: Владимир Вольфович, вы говорите одно, а голосуете по-другому. Вот теперь фракция вполне прилично голосует за социальные поправки.
С. Корзун
―
Вы будете требовать, чтобы правительство ушло в отставку?
О. Смолин
―
Не могу отвечать, такие решения, как вы понимаете, принимает фракция. Но я считаю, что после всего, что произошло с курсом рубля, как минимум экономический блок по-хорошему должен был бы давно отдыхать и замениться на других людей. Если они говорят, что по-другому было невозможно, то есть люди, которые говорят, что по-другому было возможно. Я хочу напомнить, что правительство, левоцентристское правительство Примакова, Маслюкова, Глазьева и других в 99-м году гораздо быстрее выводило Россию из кризиса, чем современное правительство. Если все время действуем в одном направлении и не получается, давайте попробуем в другом.
С. Корзун
―
Все говорят, что Путин своих не сдает. Вообще, вы в принципе за сменяемость власти? Важный этот элемент на ваш взгляд?..
О. Смолин
―
Этот элемент очень важный. И я считаю, что одна из причин того, что мы получили несменяемую власть, это, я извиняюсь, во многом отказ либеральной интеллигенции в 96-м году от собственных принципов. Мы прекрасно понимаем, что в 96-м году должен был победить Геннадий Зюганов. Я вас уверяю, ничего страшного с Россией от этого бы не произошло. Скорее всего, сейчас бы мы имели несколько раз сменившуюся власть, и более демократический режим, и скорее всего, коалиционное правительство.
С. Корзун
―
Геннадий Андреевич, в общем, тоже практически чемпион вместе с Владимиром Вольфовичем по времени нахождения во главе партии.
О. Смолин
―
А я не говорю, что Геннадий Андреевич сейчас был бы президентом. Он стал бы президентом в 96-м году, и, может быть, кто-то другой стал бы президентом в 2000-м или в 2004-м.
С. Корзун
―
То есть, эту ситуацию на партию вы не переворачиваете? То есть, лидер партии – это не лидер государства?
О. Смолин
―
Лидер партии – это не лидер государства. Потом, хочу заметить, что я человек беспартийный, и я думаю, что партия сама должна решать вопрос о том, кого она хочет иметь своим лидером.
С. Корзун
―
О, как! Это даже неожиданно, я и не обратил внимания. То есть, вы не член Коммунистической партии Российской Федерации?
О. Смолин
―
Я беспартийный член фракции. Могу рассказать, что однажды после очередного большого образовательного конгресса кто-то из моих товарищей по движению «Образование для всех» сказал Геннадию Андреевичу: а что вы, Геннадий Андреевич, не хотите взять Смолина в руководство Компартии Российской Федерации? Геннадий Андреевич ответил так: а мы олицетворяем союз коммунистов и беспартийных. Меня этот ответ вполне устраивает.
С. Корзун
―
Минутка у нас остается. Давайте на вопрос один ответим, Илья из Ярославля спрашивает: «На ваш взгляд, дети с различными степенями инвалидности должны учиться отдельно или совместно с обычными детьми?» Как, на ваш взгляд, лучше, вместе или раздельно?
О. Смолин
―
На мой взгляд, родители должны иметь право выбора. И если прежде у меня было много обращений, когда родители говорили: мы хотим учить своих детей вместе со здоровыми, а нас не пускают, то в последнее время гораздо больше других обращений: мы хотим учить своего ребенка в специальной школе, и чтобы он ходил в специальный детский сад, там лучше условия. А нас помещают в обычную, и никто специальных условий не создает. Должны существовать обе системы и право выбора.
С. Корзун
―
Олег Смолин, первый заместитель председателя комитета Госдумы Российской Федерации по образованию, доктор философских наук был гостем программы «Без дураков». Спасибо вам огромное за то, что пришли и отвечали на наши вопросы.
О. Смолин
―
И спасибо слушателям.
С. Корзун
―
Всего вам доброго.