Купить мерч «Эха»:

Культура на дом: как не одичать в эпоху всеобщей изоляции - Андрей Бильжо, Наталья Рюрикова - Культурный шок - 2020-03-22

22.03.2020
Культура на дом: как не одичать в эпоху всеобщей изоляции - Андрей Бильжо, Наталья Рюрикова - Культурный шок - 2020-03-22 Скачать

К. Ларина

Добрый день. Начинаем программу «Культурный шок». У микрофона Ксения Ларина. Причем сейчас — в эпоху всеобщей изоляции — действительно, все равно, кто у какого микрофона. Мы все далеко друг от друга, но мы все вместе.

Тема нашей сегодняшней передачи: «Как не одичать в эпоху всемирной изоляции, всеобщей изоляции и поставлять культуру на дом во всех ее проявлениях?». В нашей студии «Эха Москвы», в Москве: художник, поэт, писатель, мозговед Андрей Бильжо. Андрей, приветствую тебя, здравствуй.

А. Бильжо

Здрасте.

К. Ларина

И художник, галерист, журналист, фотограф, редактор, издатель Наташа Рюрикова. Наташа, приветствую тебя, здравствуй.

Н. Рюрикова

Привет, привет, Ксюша. Рада тебя видеть.

К. Ларина

Вообще, конечно, удивительное время мы сейчас переживаем. Это огромный опыт, который наверняка найдет свое отражение не только в журналистике и публицистике, но и в культуре и искусстве, безусловно. И я сейчас наблюдаю за тем, как театр, без которого я здесь страдаю, поскольку нахожусь не в России, он пришел ко мне домой. Наконец-то я могу увидеть спектакли, которые транслируют в онлайн-режиме. Показывают, выкладывают театры свои последние премьеры в онлайне. Так что замечательно! Можно все видеть и все слышать.

Ну давайте я начну с простого вопроса для каждого из вас. Поскольку известно, что и Андрей, и Наташа — это люди мира и привыкли перемещаться по миру, есть свои любимые места в этом мире, как вы вообще перенесли начало всей этой эпидемии? Где она вас застала? Андрюша, расскажи, пожалуйста, ты для начала.

А. Бильжо

Я был на карнавале в Венеции. И в самый разгар карнавала объявили, что карнавал закрывается. И постепенно стали закрываться общественные места. Еще не было такого, что сейчас, но уже как-то было такое ощущение какой-то легкой грусти. Народ уезжал. На тех, кто появлялся в карнавальных костюмах, смотрели немножко с грустью, потому что казалось, что радоваться нечему. Но еще не было вот этого чувства страха. Это все равно казалось как-то не очень прилично — ходить в костюмах и радоваться карнавальной жизни. Ну и постепенно-постепенно это сошло на нет. И вскорости — 25 февраля — я уехал. Уже появлялись люди в масках…

К. Ларина

Тебе не хочется вернуться обратно? Вообще когда начался такой переломный момент, когда пошли страшные цифры, когда пошли смерти, когда Италия стала практически европейским очагом страшного заболевания… Динамика жуткая совершенно! И сейчас это происходит.

А. Бильжо

Ну, там особенно города Бергамо и Брешиа.

К. Ларина

Да, да, да.

А. Бильжо

Там довольно много смертей.

К. Ларина

Что говорят люди, с которыми ты общаешься сейчас, в Италии?

А. Бильжо

Ну, я вчера разговаривал со своей подругой Леной Бариновой. Сидит дома. Выходить на улицу нельзя, только с тележкой. Для венецианцев тележка — это три колеса с одной стороны, три колеса с другой. С этой тележкой ты идешь в магазин. Вот в магазин можно ходить. Можно делать спортивные пробежки. Стоит очередь в магазин на набережной Дзаттере, на улице, по два метра между каждым человеком. Ну, в общем, все соблюдают эти все правила. И появились даже в некоторых местах полицейские с собаками.

К. Ларина

Наташа, а у тебя как случилось? Где ты была? В Москве, да?

Н. Рюрикова

Я была в Москве и готовилась ехать в Японию на остров Хоккайдо в фототур, потому что теперь я снимаю и много путешествую. Как только началась эта история с Китаем, уже была настороженность. Тогда я обратилась к тем людям, которые организовывают эту поездку, и спросила их: «Слушайте, это все ведь серьезно?» Они говорят: «Ну нет, все нормально, все нормально. Не волнуйтесь. Мы летим».

И так продолжалось почти… Ну, меньше чем за неделю, наверное, за три-четыре дня, когда почему-то я вдруг решила, что вообще Япония пока не вошла в этот регион, так сказать, опасных стран, как будто ничего не было слышно, ну, кроме этого корабля, который стоял. Было ощущение, уже хотелось, потому что, с одной стороны, ну, не паника, а какое-то обостренное неприятное ощущение. И хотелось куда-то уехать с чувством: а там будет безопасно. И это тоже. Это было не главным, но это было.

И буквально… Мне позвонили, что мне сейчас принесут такие специальные объективы для камер, для того чтобы снимать. И в это время звонит человек, который это все организовывает. Я говорю: «Я сейчас хочу взять объективы». Он говорит: «Нет, подождите. Я вам перезвоню позже». И через два часа он позвонил и сказал: «Японская сторона отказалась принять нас, мы не летим».

Ну, я стала думать: куда же можно полететь? Я очень давно думала об Узбекистане, с точки зрения опять же фотографии. И так радостно… Да, позвонила я в «Аэрофлот», они говорят: «Нет, у вас билет не обменный. В общем, возвратить его невозможно. Япония не входит в этот состав, так сказать, опасных стран, на нее пока не выпало это несчастье. Поэтому ваш билет пропадает». Я говорю: «Да что вы?» Они говорят: «Но у вас есть возможность его поменять». Ну, не поменять, а забронировать следующую поездку.

И тогда я решила поехать в Узбекистан. 23-го должна была лететь. Через сколько? Через два дня. Дозвониться до «Аэрофлота» невозможно, сдать билет невозможно.

К. Ларина

То есть «накрылся» и Узбекистан?

Н. Рюрикова

Да. Ну, это естественно. Он уже «накрылся», даже говорить нечего. Ну, такая паника… Это не паника. Ну понятно, что все, кто куда-то собирался, все сегодня от «Аэрофлота» что-то требуют: либо вернуть деньги, либо…

В общем, я прождала полтора часа у телефона, потому что все время автоответчик говорил: «Ждите, ждите…» А потом: «Не ждите, — это была такая неожиданная фраза. — Позвоните через несколько часов». Я положила трубку и думаю: «Ладно, неважно. Я не лечу. А там мы посмотрим».

К. Ларина

Так подробно Наташа рассказала о том, как сорвалась и одна, и вторая командировка. Ну, на самом деле, если говорить о том, что сорвалось во все эти дни, то не хватит… Я не знаю, сколько часов перечислять.

Н. Рюрикова

Ну конечно.

К. Ларина

Потому что и работу люди теряют. Если говорить о Москве, о России, то закрываются театры, закрываются рестораны и кафе, закрываются музеи.

Вот то, с чего я начала. Чтобы найти какие-то оптимистические, какие-то позитивные коридоры в этой очень странной ситуации, пока непривычной совершенно, действительно, культура может прийти домой к каждому человеку. Мечта интроверта: никуда не ходить, все получать дома, и абсолютно доступно.

Были всегда виртуальные туры по музеям, были виртуальные туры по выставкам. Есть целая система онлайн-лекций, в конце концов. Вот сейчас мы знаем, что на онлайн-обучение переходят и школы, и высшие учебные заведения. Может быть, действительно так можно жить, действительно никуда не ходить, действительно общаться исключительно так со своим зрителем, онлайн?

Я думаю, что Андрей сейчас расскажет как раз про свое ноу-хау, поскольку у него выставка открывается 26 марта.

А. Бильжо

Ты знаешь, 26 марта в галерее Миши Крокина. Давно мы планировали сделать эту большую и очень важную для меня выставку, совсем не похожую на то, что я делал. Это год работы. Это большие объекты. Называется «Золото фабрики «Фабильжо». Я много клеил, я много красил. Это серьезная большая выставка.

И еще вечером, когда мы перевозили работы в галерею, я думал: «Как же придумать это приглашение? Может быть, кто-нибудь придет?» А потом я подумал: «Андрей! Как тебе не стыдно? Ты по образованию врач. И ты будешь приглашать на выставку в то время, когда все говорят, что нужно сидеть дома?» И это правильно.

И я, честно говоря, проснулся в четыре часа… Ну, это называется «раннее просыпание». Это такой вид бессонницы. Радиослушатели сейчас, каждый второй скажет про себя: «Да-да, у меня раннее просыпание».

К. Ларина

«У меня то же самое!»

А. Бильжо

Да-да-да. Вот в четыре я проснулся и думаю: «Ну какой же выход? Это же действительно рушится какая-то важная для меня вещь». И я подумал: «А что если сделать онлайн-включение?» Я не знаю, что это такое, но я… Вот YouTube, Facebook, «Контакт». В семь часов все соберутся — ну, не все, но многие, у меня много подписчиков, — соберутся у экранов своих компьютеров. Мы выпьем по рюмке за открытие. Я буду вести экскурсию по своей выставке и рассказывать про каждый объект.

К. Ларина

Постой, постой…

А. Бильжо

Я покажу, как правильно мыть руки. Я покажу.

К. Ларина

И я могу прийти, получается, да?

Н. Рюрикова

Здорово!

А. Бильжо

Я вспомнил второй курс медицинского института. Я научу мыть руки по Спасокукоцкому — Кочергину, как моют хирурги. И мне показалось, что это отличная идея, потому что… Ну, пришло бы на выставку какое-то количество людей. А здесь людям будет интересно, прямое включение. Мне кажется, здорово.

Н. Рюрикова

И главное — все будут дома.

К. Ларина

Значит, тогда еще раз скажи. Записываем в нашем календаре.

А. Бильжо

26 марта в 7 часов вечера, «Золото фабрики «Фабильжо», галерея Михаила Крокина. Будет на канале YouTube, «Контакт», Facebook. Ну я не знаю, везде.

Н. Рюрикова

Потрясающе!

К. Ларина

Я, кстати, буквально за последние дни получила несколько приглашений на пресс-конференции онлайн, когда запускается проект, премьера фильма или премьера программы на телевидении. Раньше надо было аккредитовываться и куда-то «пилить», а теперь, пожалуйста, включайся, запишись. И ты можешь даже вопросы задавать на этой пресс-конференции, потому что на WhatsApp люди включают возможность задать вопросы напрямую во время пресс-конференции.

Вот мой вопрос к вам. Скажите, пожалуйста, а вообще в принципе как это меняет человеческую природу (вот то, что мы сегодня наблюдаем), человеческие привычки? Вообще как это меняет мир? Что изменится в мире после того, как все это кончится (я надеюсь), Наташа, на твой взгляд?

Н. Рюрикова

Ну, мне кажется, что мы только в начале этого пути, который… Трудно понять и представить, что там будет в конце, но в процессе, безусловно, мы уже меняемся. Мы уже меняемся тем, что мы пугливо посматриваем по сторонам, на каком расстоянии только что в лифте или в транспорте стоит тот или иной человек. Мы меняемся, потому что мы сели дома. И когда нам надо выйти, мы думаем: «А стоит ли? А зачем? А может быть, действительно открыть компьютер и все вопросы пытаться там решить?»

Но мне кажется, что здесь не только… То есть сегодняшние технологии позволяют нам действительно все то, что ты только что перечислила, и еще больше. И даже мне кажется, что можно просто утонуть в этом изобилии всего разного — не только культуры, а всего: и лекции, и уроки, и спорт. Все. Да, действительно, все на дому.

Но мне кажется, что происходит и будет происходить дальше очень важный процесс — мы начинаем переоценку своего бытия, своего жития, своих отношений, ценностей. Находясь дома, мы, так сказать, уже не летим, а мы видим своих детей, мы вникаем в них. У нас есть время посвятить им это время. У нас есть мысли подумать об их судьбе.

То есть я хочу сказать, что вот эти все психологические какие-то вещи, которые раньше были на одной скорости и в одном направлении, сегодня, мне кажется, это меняется, и меняется в лучшую сторону. Я считаю, что в этом есть позитив.

И вообще мне кажется, что нужно к тому, что происходит, относиться позитивно, искать в каждом событии своей жизни, другой жизни что-то позитивное. Во-первых, есть возможность разговаривать — по телефону, в онлайне, неважно; слышать других людей, помогать людям, что-то рассказывать и не сосредотачиваться на этих цифрах, безусловно, по возможности. Потому что вот этот психический фон очень важный. Он важный и для старших людей, и для малышей, и для наших друзей.

То есть мне кажется, что мы объединимся примерно по такому принципу, как только что рассказал Андрей, как будет происходить его выставка. Это же тоже что-то новое, абсолютно новое в той реальности, в которой это сегодня происходит. И я настроена на позитив. Я думаю, что мы выйдем какие-то очень обновленные, причем на всех уровнях. Я не имею в виду вот эту прослойку…

А. Бильжо

Наташа, по-разному может быть.

Н. Рюрикова

Ну, я говорю сейчас, так сказать, вот именно то, что я чувствую, несу и хочу сказать людям. Безусловно. Но мне очень хочется сегодня поддержать всех тех, кто в панике, кто волнуется, кто не сможет смотреть и слушать оперу или, не знаю, какой-то спектакль, потому что он думает о том, а что может произойти. Мне кажется, что чем спокойнее, чем как-то трезвее мы будем в этом, и вместе с тем ближе друг другу, тем нам будет легче перенести с каким-то очень хорошим результатом. А то, что результат будет, и то, что это закончится — это абсолютно точно. Так я думаю.

К. Ларина

Андрей?

А. Бильжо

Ну, Наташа отлично сказала, всех успокоила. Ну, по-разному. Существуют законы психологии и психиатрии, ну, законы жизни вообще на самом деле. Во-первых, и раньше были доступны музеи и лекции, можно было слушать Лотмана и заниматься самообразованием. Все зависит от человека. Если ему это интересно, он этим занимался и раньше. Если не интересно, то он этим никогда и не будет заниматься. Но сидеть он дома будет.

Если семья большая и отношения хорошие — ну, слава богу. А если отношения не очень, то на четвертый день она получит в глаз, мальчик скажет: «Пошли вы все в задницу!» — папе и маме. Или как сегодня говорят, есть такое выражение: «Все о’кей, бумер!» — типа: «Отвали, я тебя понял». Поэтому тут… «Я хочу слушать рэп и смотреть своих блогеров, папа, а ты со своим футболом уже достал».

И поэтому здесь может быть очень много каких-то конфликтов. К этому нужно быть готовым и уметь как раз уступать. Вот это очень важно — уступать и идти первому на уступку. Не ждать, когда тебе уступит папа, или уступит дочка, или уступит сын, или уступит внук, а уступить самому. Вот это, мне кажется, очень важная вещь для общения.

К. Ларина

Вообще, Андрей, ты сейчас затронул очень важную тему. Я как-то об этом не подумала — о том, что людей запирают дома обстоятельства в самых разных странах мира. Но не всегда люди оказываются внутри запертыми с теми, с кем они хотят оставаться долго вместе. Да? Ведь действительно очень разные взаимоотношения в семьях.

А. Бильжо

Ну конечно.

К. Ларина

Бывают и совсем страшные. Конечно, я тебя сейчас слушаю — и поняла сейчас смысл. Я изучала правила поведения в Португалии, как себя вести людям. Там перечислены причины, по которым человек может покинуть свое жилище и выйти на улицу. Среди прочего указывается: если он бежит от домашнего насилия. Я впервые… Вот теперь я понимаю, про что это.

А. Бильжо

Ксюша, я всегда говорил, давно еще, во время своей практики, что… Ну, такое простое правило: если возникает какой-то конфликт и ты чувствуешь, что ты заводишься, возьми и выйди из дома.

Н. Рюрикова

Я так всегда делаю.

А. Бильжо

Возьми и выйди из дома, ну, на полуслове, ничего не объясняя ей или ему: «Прости, я выйду сейчас». И пошел, погулял. И все это уходит.

Сегодня нет этой возможности, ну, если ты заперт дома. И всегда, когда даже очень симпатичные люди, которых ты очень любишь, сидят взаперти, постепенно, на четвертый или пятый день (сейчас не помню, но психология об этом говорит) уже начинают замечать: «Что-то как-то он раздражает меня, черт возьми! Он меня раздражает».

Потому что когда ты приходишь с работы, то: «Тюти-пути! Ну как ты? Ну что?» А когда ты семь дней, то и папа раздражает, и мама раздражает, и сын раздражает. «Что ты ходишь все время здесь перед моими глазами?! Ты не видишь, что я сижу и смотрю телевизор? Сядь на место! Посиди с книжкой, почитай хотя бы немножко! Все время у компьютера, в телефоне сидит все время. Ну-ка взял книгу!» Что, мы не слышим этих диалогов, этих монологов?

Здесь очень важно, конечно, уметь уступить и вспомнить себя. Мне кажется довольно странным вот этот переходный возраст. Почему-то, когда мы взрослеем, мы забываем, что мы были подростками и тоже совершали кучу каких-то дурацких и нелепых поступков. Но когда их совершают наш сын, внук, дочка, то мы забываем, что мы были такими же. Давайте вспомним, какими мы были.

И вообще вот это… Еще раз, в четвертый или пятый раз скажу: уметь уступить — это очень сложно, но этому нужно научиться.

К. Ларина

Слушайте, очень не хватает… Я сейчас, слушая Андрея, поняла, что мне не хватает как человеку, который находится в четырех стенах, такого обращения. Я теперь вспоминаю… Слушала тебя и вспомнила Кашпировского с Чумаком, когда именно так нас уговаривали. Нас убеждали, что все хорошо, что мы здоровы, что все в порядке, что мир прекрасен.

А. Бильжо

«Ваши веки становятся тяжелыми. Вы постепенно засыпаете. Вам хорошо».

К. Ларина

Андрюша, тебе надо завести YouTube-канал на самом деле, такой терапевтический, в такую эпоху. А как же? Есть такие примеры сейчас, интересно?

А. Бильжо

Ну, я проводил сеансы, я умею это делать, но я не буду этим заниматься.

К. Ларина

А зря, зря!

А. Бильжо

Чем-нибудь другим нужно.

К. Ларина

Сейчас это людям необходимо.

А. Бильжо

Вот откроется выставка — и я попробую всех усыпить. Ха-ха-ха!

К. Ларина

Мы на этом пока остановимся. Напомню, что у нас в студии «Эха Москвы» Андрей Бильжо и Наталья Рюрикова. Мы говорим о том, как изменился мир в эпоху всеобщей изоляции, как с ума не сойти, не одичать, а использовать это во благо себе и своим близким, а не наоборот.

НОВОСТИ

К. Ларина

Возвращаемся в программу «Культурный шок». У микрофона Ксения Ларина. «Как не одичать в эпоху всеобщей изоляции?» — тема нашей сегодняшней встречи. В Москве, в студии «Эха Москвы», писатель, поэт, художник…

А. Бильжо

Нет-нет-нет! Просто Андрей Бильжо.

К. Ларина

Ты знаешь что?

А. Бильжо

Я очень не люблю это.

К. Ларина

Андрей Бильжо.

А. Бильжо

Андрей Бильжо, да.

К. Ларина

Я буквально перед началом передачи прочитала твою поэму про коронавирус. Это целая поэма, товарищи!

А. Бильжо

Ну хорошо, прекрасно.

К. Ларина

И здесь же, в студии, Наталья Рюрикова — галерист, журналист, издатель. Ну и сейчас надо добавить — фотограф, поскольку, действительно, Наташа так сказала в проброс в первой части, что она начала снимать. Но я иногда попадаю на ее работы, выложенные в Facebook. Это что-то такое потрясающее! Это какие-то новые грани открываются в человеке. С чем это связано — я уж не знаю. А с чем это связано, Наташа, что ты вдруг увидела мир совсем по-другому?

Н. Рюрикова

Это как раз к разговору о том, что с нами сегодня происходит. Мы идем на дно и решаем для себя — там оставаться или куда-то выскакивать. Жизнь катапультирует, она помогает.

Совершенно случайно. Абсолютно никогда даже не думала вообще в эту сторону, потому что… У меня семья очень творческая. У меня папа — художник. Брат — художник-оператор. Дочь — художница. Сын — скульптор. И только я одна — ничего не умеющая делать. Ну, открыла галерею.

Вот просто случайно. Я собиралась, кстати говоря, в Венецию. В интернете я нашла поездку с другом как раз Андрея Бильжо. Устраивает Михаил Коженов, да?

А. Бильжо

Кожухов.

К. Ларина

Кожухов. А, путешествия, да-да-да.

Н. Рюрикова

Кожухов, да. И подумала: «Ой, как здорово там будет! Андрей Бильжо». Или был Макаревич? Я не помню кто.

А. Бильжо

Нет, Венеция — только я, прошу прощения.

Н. Рюрикова

Да? Нет, по-моему, среди приглашенных был он. Ну, может быть… По Венеции только Андрей. И я подумала: «Как это здорово! Я поеду». Вот что-то мне было нужно. Вот нужно было, и все.

Но через две минуты я попала на сайт одного фотографа. Я не могла сойти с этого сайта, настолько меня просто впечатлили очень сильно эти фотографии. И вдруг я читаю внизу, что завтра или послезавтра предполагается лекция, будет лекция этого человека, он приезжает из Канады. Я поехала, послушала. И после лекции я сказала: «А вы куда-то едете?» Он говорит: «Да, мы едем послезавтра в Тоскану». Я говорю: «А можно я с вами? Но у меня нет ничего, я вообще ничего не умею. Но мне хочется». Он сказал: «Вы знаете, как раз последнее место. Мы вас берем».

И с этого момента пошла вот эта жизнь, которая продолжалась почти два года. Я побывала в стольких местах! Я столько всего повидала! Столько вообще мой глаз увидел!

К. Ларина

Обалдеть!

Н. Рюрикова

Столько снимала! Наснимала кучу! Ну, плохо, не умею. Кстати, на карнавал попала однажды — Венецианский. Это было прекрасно. Это чудо было. То есть в этом направлении… А теперь я уже занимаюсь этим с большим удовольствием, планирую свои поездки и всякие истории. Вот, собственно говоря, и все.

Но я хочу сказать, если можно, добавить к тому, что сказал Андрей. Он нарисовал картину, конечно, очень такую суровую, печальную и грустную, но жизненную, безусловно. Хотя я думаю, что все эти проблемы, о которых он говорил, они, в принципе, нас сопровождают всю жизнь — безотносительно того, ходим мы на работу или сидим дома. Ну конечно, в этом закрытом пространстве это все усугубляется. Наверное, очень драматично, даже по сравнению с тем, что происходит…

К. Ларина

Обостряются человеческие отношения.

Н. Рюрикова

Обостряются отношения, да. Мне кажется, что, может быть, здесь тоже идет свой какой-то процесс, потому что люди не могут быть все время в конфликте, они все время меняются. Сегодня у них конфликт, а завтра папа чувствует себя виноватым перед ребенком или, я не знаю, мамой, или жена перед своим мужем. Ну, какой-то процесс идет, ничего не стоит на месте. Может быть, в конце концов, они все объединятся, они все полюбят друг друга.

Я говорю, конечно, такие смешные вещи. Но я все равно верю в то, что в человеке сидит вот это желание, в общем, ну как-то… Как это сказать?

К. Ларина

Быть лучше?

Н. Рюрикова

Не то что быть лучше, нет-нет-нет.

К. Ларина

…чем получалось раньше.

Н. Рюрикова

Психологически меняться. Понимаете? Ну, поддаваться… Родители любят своих детей — значит, они все равно будут делать что-то, чтобы их радовать, чтобы им было интересно, чтобы им было не скучно. Сегодня можно включить, у каждого свой компьютер, у каждого свой экран. То есть это не проблема.

К. Ларина

Ну и потом, действительно, что называется, во благо. Ты проходишь какой-то новый опыт. И неважно, в каком возрасте человек находится сейчас — будь то ребенок, ученик начальной школы, или выпускник, или студент, или зрелый человек, или вообще пожилой человек. Никуда не деться. Ты вынужден, обречен на постижение новой науки — онлайн-общение.

Н. Рюрикова

Абсолютно.

К. Ларина

Я слышала буквально до начала уже такой эпидемии в России, до начала этих запретных мер, когда школы стали закрываться, когда учителя… Я читаю всякие учительские чаты в Facebook. Учителя были в панике, что их переведут на онлайн-обучение: «Это профанация! У нас никогда не получится. В нашей стране это невозможно». Вот сейчас, пожалуйста. Ученики их учат. Но получается же!

Н. Рюрикова

Конечно, конечно.

К. Ларина

Они это делают. Я все пытаюсь найти позитив. Он в этом, безусловно, — в том, что человек, так или иначе, все равно освоив эту новую систему взаимоотношений, обучения, работы… Вот сколько людей сейчас работают на дому, сидят дома и работают из дома. Это изменит что-то невероятно важное в человечестве. Вот клянусь! Просто у меня в этом какая-то уверенность. И мне кажется, что в лучшую сторону. Это открытие какого-то совершенно нового мира, который раньше был невозможен, потому что он был, что называется, по желанию: «Хочу — включу. Хочу — выключу». А сейчас — все! Это как лампочка, которую ты выключишь не можешь.

Андрей, ты не согласен?

А. Бильжо

Да нет, я согласен. Я просто… А представляешь себе — два года просидели дома, а потом из дома не выгонишь. Потом открываешь дверь: «Давай выходи! Выйди хоть погуляй! Погуляй, посмотри! Что ты сидишь все время? Погуляй, посмотри! Смотри — вот это деревья, вот это трава». И люди будут учиться смотреть. «Это травка зеленая, она пахнет. А это цветочки, называются они подснежники».

Ну, во всем есть хорошее, но на самом деле никогда никакой экран не заменит человеческого общения. Вот для меня, например, вообще никаких проблем. Я последние 40 лет работаю дома. Во-первых, я не могу не работать. У меня другая болезнь — я все время что-то делаю. Я не могу отдохнуть, полежать. Я все время до двух часов ночи что-то делаю, рисую, колочу, крашу. Я все время делаю, делаю, делаю, остановиться не могу! Поэтому для меня нет проблем.

Мне хочется видеть своих друзей. Я люблю застолья, я всю выпивать со своими друзьями. И вот этого мне не хватает, чтобы собраться. Онлайн-вернисаж — это здорово, да. Но я придумываю выставки, презентации книг исключительно ради того, чтобы собрать людей и с ними выпить. Вот этого мне не хватает.

Мне не хватает двух вещей. Меня угнетает на сегодняшний момент психологическое ощущение, что я не могу никуда улететь, ну, уехать, как раньше. Бог с ним, я бы и не поехал никуда. Но когда я понимаю, что я не могу — вот это меня угнетает; ощущение, что у тебя отняли свободу твою, которая так необходима, внутреннюю свободу. Ну и, конечно, застолья. Но застолья будут, и меня ничто не остановит.

К. Ларина

Скажите, пожалуйста, а есть вообще смысл действительно… Мой вопрос: есть смысл своими глазами увидеть Париж, Венецию, Москву, если есть возможность это сделать вот так виртуально? Ведь это не просто клуб кинопутешествий. Сегодня все-таки технологии другие. Это абсолютный эффект присутствия. Ты можешь просто по улицам ходить.

А. Бильжо

Смотри, смотри. Отвечаю тебе на твой вопрос примером.

Как-то в Венеции на вокзале Санта Лючия я увидел группу слепых. Вот стояло человек пятнадцать или двадцать, большая группа слепых людей с повязками («три точки», что они слепые), с палками и с собаками-поводырями. Сначала я со своим противным ироническим и саркастическим мозгом, любящим черный юмор, я стал как-то внутренне про себя подтрунивать: «Какого вообще приехали двадцать слепых человек в Венецию? Что они здесь в Венеции делают? Кто их привез? Как?»

А потом я себя остановил и подумал: «Ну тоже нашелся Бильжо, самый умный! Вот приехали люди, а ты такой… Зачем-то же они приехали. А попробуй-ка ты поживи и пойми Венецию, как будто ты слепой».

Я прожил день как слепой человек. Ну, я просто пытался включить другие анализаторы. Я почувствовал Венецию ногами, как остановки вапоретто движутся, мышцы ног, стал улавливать запахи…

К. Ларина

Ушами, да?

А. Бильжо

Запахи, звуки. Я стал трогать шершавый просоленный кирпич, который осыпается, и на нем проступает, как иней, белая соль. И вот это мне было важно. Я отключил глаза. Ну, для меня это было не важно. И я открыл для себя в этот день совсем другую Венецию, совсем другую Венецию. И для меня это было важно.

И я понял, как это важно для других людей. Они узнают Венецию другую, которую мы не знаем. Вот эти каблуки, которые ты слышишь за углом. Как меняются запахи. Ты идешь — здесь пахнет круассанами, здесь кто-то закурил сигарету, здесь прошла женщина, еще запах ее духов. Вот это ты слышишь. Все с запахом водорослей. Все это вместе. И это совсем другая история.

Поэтому ничто нам не заменит запаха близкого человека. Понимаешь? Ничто не заменит запаха ее духов, немножко пота. Это все очень сложно и это очень важно. Это очень и очень важно!

К. Ларина

Хорошо, понимаю. А искусство? Вот фотография, живопись, не знаю, арт-объекты… Ну, кино не беру, оно само по себе, как бы отдельно существует. Действительно, если вся культура человечества накопленная, в том числе и прошлых веков, она придет к тебе в экран компьютера? Со всеми подробностями мельчайшими ты можешь все рассмотреть. Это может быть заменой вот такого живого общения на выставке где-нибудь, которую ты ногами проходишь и подходишь вместе с толпой?

А. Бильжо

Ну, заменой может быть, но все равно частичной, частичной заменой.

Вот скажи мне, пожалуйста, ты никогда не замечала (Наташа подтвердит, потому что это удивительная вещь), что в залах, где висят картины старых мастеров, по-прежнему пахнет немножко краской? Вот это удивительно! Понимаешь? Ты входишь в Академию Венеции, где висит Карпаччо, и там пахнет, черт возьми, краской! Все время легкий-легкий-легкий запах. И для меня это очень важно. Понимаешь?

Поэтому электронные книги — это замечательно в каком-то случае, но мне важно открыть книгу. И запах типографской краски мне очень важен. Я вообще нюхач, у меня обостренное обоняние с детского сада. Меня часто подташнивает от разных запахов.

К. Ларина

Наташа, ну а ты что скажешь по поводу того, что можно все получить дома, никуда не выходить, и этого будет достаточно? Ты получаешь то же самое, в том числе не только информацию, но и те же самые чувства и ощущения, которые ты получаешь при встрече где-нибудь с «Моной Лизой» в Лувре. Пожалуйста, она тебе здесь.

Н. Рюрикова

Я думаю, что конечно нет. Но обстоятельства, которые у нас возникают, они нас бросают в эту историю, когда надо будет включить телевизор или компьютер. Кстати, буквально недавно какая-то девочка-журналистка сняла пятичасовой или трехчасовой фильм по Эрмитажу. Ты в курсе, да? Ты слышала?

К. Ларина

Да, да, да.

Н. Рюрикова

С совершенно потрясающей музыкой. И это впечатляет! Это не замена. Совершенно правильно Андрей говорит, что этот запах этой старины, этого масла, которым была написана эта живопись, в общем, несколько веков назад, — все равно ты это ощущаешь. Ну и материально — ты видишь глазами. Это совсем другое. И хорошо, что это будет и что это есть.

Я могу рассказать историю очень коротко про своего оцта, который попал в 1969 году в Астрахань, где была холера, эпидемия холеры. Они снимали, они поехали с Шукшиным (готовились, предсъемочный период) с фильмом «Степан Разин». И в связи с этим они ездили по разным волжским городам. В общем, заехали и в Астрахань. Ну, они там бродили, ходили по старым местам, в кремле, по местам Степана Разина. Три-четыре дня они искали натуру. Это было и увлекательно, и интересно. Что-то рисовали, с кем-то разговаривали, какие-то книги находили.

И на четвертый-пятый день в Астрахани объявили эпидемию холеры. И все остановилось, и все замкнулось. Шукшин сидел в гостинице, он оттуда не вышел ни разу за полтора месяца. Ну, может быть, один раз он вышел, чтобы улететь. Папа мой попал в больницу, так сказать, в абсолютно изолированном состоянии. Только он был не один, а группа людей. И не было ничего. Еда была, так сказать, минимальная.

Ну а когда он вернулся в Москву… Никто ничего не знал, никакой информации, никакой связи. Телеграмму можно было послать со словами: «У меня все хорошо. Я немножко задерживаюсь. Не волнуйтесь». Никаких других телеграмм послать было невозможно. Звонки телефонные делать тоже было невозможно. Вот такая была, в общем, ужасная ситуация.

Моя мама была вообще в панике. И какими-то непонятными историями нам донесли, что отец в больнице. Как? Что? Чего? К директору студии: «Вы в курсе или нет?» — «Нет, мы ничего не знаем». И она два или три дня сидела на телефоне и звонила по всем больницам Астрахани. И в один прекрасный день ей сказали: «Пашкевич? Петр? Мы сейчас его позовем». Подошел папа очень веселый и сказал: «У меня все в порядке. Почему вы волнуетесь?» — «Как у тебя все в порядке? Что там происходит?» Мы еще не знали, что эпидемия. «Да у меня заболел живот — и вот я попал в больницу», — сказал папа.

А когда он вернулся… Ну, через полтора месяца они все вернулись, вся группа. И папа рассказывал очень веселые истории, типа того… Через две недели к нему пришли коллеги. Они боялись тоже выйти из дома, все дрожали над своим здоровьем, но они все-таки разыскали его в какой-то больнице. И когда они подошли к этой больнице, войти в нее было невозможно. Ничего передавать было нельзя. И они стали кричать: «Петя! Петя!» И из всех окон повылезали Пети. Выскочил и мой папа. А он такой был лохматый. И они ему показывают бутылку, что они ему привезли бутылку. Там такое началось! Там такой был восторг! Вот это он очень хорошо запомнил. В принципе, бутылки принимались, можно было передать, потому что это дезинфицировало.

И от всей этой истории у папы осталась вот эта история. Он не рассказывал нам, ни какое количество… Да они и не знали, сколько умерло, как это все было. Единственное он говорил: «Я видел на домах рисунки с черепом». Это означало, что там живут зараженные, и в этот дом уже войти невозможно. Но жизнь побеждает, она побеждает.

Я хочу сказать, что условия, в которых это происходило совсем недавно, при нашей жизни, и сегодня, когда мы можем открыть компьютер, когда мы можем посмотреть и это, и то, и третье, и пятое, и десятое… Да, нам не будет хватать, нам нужна действительно эта тактильность, нам нужны живые глаза, а не телевизионные, как сейчас мы смотрим. Но это, извините, конфликт не самый страшный.

К. Ларина

Но представляете, если накроется Глобальная сеть? Это, конечно, будет страшно. Это настоящий апокалипсис.

Н. Рюрикова

Ну, не стоит думать об этом. Мы постараемся, чтобы этого не произошло. Все-таки мир сегодня… Еще один, мне кажется, положительный момент. Ну, я на контрасте, потому что Андрей рассказывает какие-то такие реалии, очень верные. Я полностью с ним это разделяю, но все-таки мне кажется, что мир сейчас объединился. Он невольно объединился, потому что это везде происходит. Это не только с нами происходит, а это происходит и там, и там, и там. А где-то, как в Италии, это просто слезы…

К. Ларина

А люди выходят и поют.

Н. Рюрикова

И как они поют! Я только хотела сказать.

А. Бильжо

Я забыл сказать. Выходят на балконы и поют.

Н. Рюрикова

Люди поют на балконах. Понимаешь? Все равно жизнь побеждает. Я убеждена, что она и эту ситуацию победит. И благодаря тому, что мы все сегодня рядом, мы все уже имеем какие-то… Мы понимаем, как себя вести. Мы слышим, что происходит. То есть мы не изолированы, как были изолированы в 60-х советские люди, находясь в очень похожей ситуации.

К. Ларина

Ну что же, мы должны уже близиться к финалу. Мне нравится наше настроение, оно правильное. Потому что больше всего я боюсь вот этого ощущения страха, которое я вдруг в себе стала иногда замечать сейчас, в эти дни. Именно такой страх на физиологическом уровне. Вот Андрей как врач наверняка понимает, о чем я говорю, да? Ты в себе ловишь какие-то новые физические ощущения внутри своего организма, которые и являются таким выражением страха.

Я хочу повторить, поскольку запоминается последнее…

А. Бильжо

Да, давай.

К. Ларина

26 марта…

А. Бильжо

А, в этом смысле?

Н. Рюрикова

Ух, как здорово!

К. Ларина

…мы вас всех приглашаем на открытие выставки Андрея Бильжо.

А. Бильжо

Я не платил за эту рекламу, дорогие радиослушатели. Не платил ни одной копейки!

К. Ларина

Ну и вход-то бесплатный совершенно.

А. Бильжо

Вход бесплатный совершенно.

Н. Рюрикова

Абсолютно. И каждый пьет на своем месте.

А. Бильжо

Каждый пьет на своем месте. Мы вместе, мы вместе. Я говорю: «Дорогие друзья, давайте сейчас выпьем…» И все поднимают рюмочки, чокаются о компьютер.

Н. Рюрикова

Отличная идея! Отличная идея! Прекрасно! Замечательно!

К. Ларина

Поэтому приглашаем, все друг друга приглашаем за наши виртуальные столы и на наши виртуальные экскурсии.

А. Бильжо

26 марта у стола собираемся, пьем около компьютера. Хотя бы выпьем нормально всей страной.

Н. Рюрикова

Наконец-то!

К. Ларина

Спасибо вам, дорогие.

А. Бильжо

Спасибо.

Н. Рюрикова

Спасибо, Ксюша.

К. Ларина

Андрей Бильжо, Наташа Рюрикова. Программу провела Ксения Ларина. Спасибо вам.

А. Бильжо

Спасибо, Ксения, спасибо.