Павел Крашенинников - Dura Lex - 2011-11-19

Павел Крашенинников DURA LEX. 19 ноября

М. БАРЩЕВСКИЙ: Добрый вечер, в эфире программа «DURA LEX» и ее ведущий Михаил Барщевский. Сегодня у меня в гостях Павел Крашенинников, председатель комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному законодательству. Правильно сказал?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Ну, почти. По гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству. Такое название, что не грех и спутать.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Да, я и не могу его запомнить.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Я тоже долго не мог. На всякий случай, напомню радиослушателям, что мой гость в свое время был министром юстиции РФ. Это будет иметь некоторое отношение к нашей сегодняшней теме разговора. Так вот, кстати, насчет вас, министров. Вот один из твоих предшественников, Николай Федоров, недавно озвучил такую фразу, произнес такую фразу, что нам нужно вообще уголовный кодекс системно переписать. Во-первых, напомню, что еще задолго до него это начали говорить мы в Ассоциации юристов России.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Точно. Мы, кстати говоря, на «Эхо Москвы» говорили об этом. По-моему года два или три назад.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Но понимаешь, одно дело, мы с тобой говорили, да, а другое дело...

П. КРАШЕНИННИКОВ: Т.е. мы не считаемся уже?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Другое дело от лица Единой России это было сказано.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Но надо сказать, что еще Николай член президиума Ассоциации юристов России. Мы же тоже члены с тобой.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Правда, я его ни разу на заседании президиума Ассоциации не видел, но это не...

П. КРАШЕНИННИКОВ: Нет-нет, был, был. И, кстати говоря, он уголовным правом неплохо занимался в свое время, до того как был министром, депутатом. Он же был еще и депутатом.

М. БАРЩЕВСКИЙ: А потом еще был президентом Чувашии немножечко.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Да немножечко, но в Чувашии, наверное, он больше экономикой занимался, хозяйственными делами, в вот тогда он уголовным правом очень хорошо занимался, поэтому он, в общем-то, профессиональный человек.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Скажи, пожалуйста, есть у меня ощущение, что вот для этого института, который он возглавляет, и от имени которого он эту тему произнес вслух, потому что писал концепцию по головному праву не он, а ты к этому какое-то касательство должен был иметь?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Но постольку, поскольку мы с Николаем давние товарищи и дружим уже много лет, не только потому, что министры юстиции были там и т.д. Но очень по многим взглядам у нас схожи видения, поэтому, конечно, мы этот вопрос обсуждали, безусловно,

М. БАРЩЕВСКИЙ: Да, расскажи, о чем идет речь?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Собственно говоря, речь идет о том, что наш уголовный кодекс уже не сегодня и не вчера и не год назад, а вот когда мы с тобой обсуждали там года два-три назад, но он уже тогда перестал быть кодексом как таковым. Он стал кодексом законов об уголовном праве, потому что мы реально понимаем, что у нас указ состоит из двух частей - общей части и особенной, это я для тех, кто не знает уголовного права.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Извини, так и хочется сказать - для тех, кто пока не знает уголовного права.

П. КРАШЕНИННИКОВ: В общем, да. И общая часть говорит об общих каких-то вещах, которые распространяются на.... а особенная - это конкретные статьи, за что вот там сажают: за хулиганство там, убийство и т.д. Конкретные составы. Конкретные статьи, в которых конкретные составы. Часть первая, часть вторая и часть третья и т.д. Вот так получилось, что за последние годы у нас, безусловно, мир изменился уже с 1996 года. Много лет прошло, но по конкретным составам у нас что-то происходит, где-то есть системная вещь, системно меняется конкретный состав, где-то что-то произошло, что-то рвануло, произошел теракт, кого-то убили, и часто под конкретную ситуацию менялась норма.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я просто приведу радиослушателям пример. Недавно Генеральная прокуратура внесла предложение о введении нового уголовного состава. За нарушение..., как там было сказано? За халатность, по-моему, на авиационном транспорте после того как Як-42 разбился. Или нарушение норм техники безопасности.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Нет, ну предложений-то много. Они предложили за нарушение норм космического права. А я, кстати, здесь даже без всякого ехидства, потому что мы знаем, что у нас космическое право с точки зрения международного права это достаточно большой объем,

М. БАРЩЕВСКИЙ: Ну, извините меня, а когда речь идет о нарушении техники безопасности, о халатности, да, какая разница - халатность на железнодорожном транспорте, в космической отрасли, какая разница? Зачем этот состав?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Я просто что хочу сказать, что были какие-то сиюминутные, ...

М. БАРЩЕВСКИЙ: Да, примеры,

П. КРАШЕНИННИКОВ: Были поправки, допустим, к экстремизму, потому что экстремизм развивается быстрее даже, чем общество. И понятно, что нужно что-то менять, появился закон об экстремизме, что-то нужно там было какие-то статьи вводить, какие-то нужные, какие-то может быть политические, неважно. В общем, мы на сегодняшний день уголовный кодекс, особенную часть, имеем в виде такого лоскутного одеяла, которая в общем не систематизирована, не взвешана, не гармонизирована, если можно такое применить слово, и разбалансирован.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Да, вот просто переводя на более простой язык, за довольно тяжкое насильственное преступление срок может оказаться меньше, чем за какое-то преступление не насильственного, неэкстремистского характера и часто возникает вопрос у обывателя о соотношении.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Да, а где собственно справедливость?

М. БАРЩЕВСКИЙ: А для русских людей справедливость это вообще самое главное в жизни.

П. КРАШЕНИННИКОВ: И вообще мы забыли, ведь в науке уголовного права есть такой термин "шкала наказаний". Где эта шкала и все в общем-то забыто и конечно я помню как ты несколько лет назад публиковал статью в "Росийской газете" ученых, при том практически все были не из Москвы, да ведь, которые занимались уголовным правом и мы с тобой ожидали, что будет на нас там накат, наезд и т.д. Ну, ничего, все это прошло...

М. БАРЩЕВСКИЙ: И мы даже были услышаны в итоге.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Были услышаны, эта статья оказалась такой резонансной, и я считаю, что надо утвердить концепцию, что мы хотим еще видеть и только после этого разрабатывать уголовный кодекс. Упаси господь ставить рамки в две недели или даже месяц. Как это иногда делается, здесь нужна такая кропотливая работа. Сплав действительно науки и практики. Но нужно это делать, я думаю, все-таки со следующего года это работа начнется.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Скажи мне, пожалуйста, как ты думаешь, в новом уголовном кодексе, буде он разработан и принят, какая мера наказания должна стать доминирующей? Сегодня это лишение свободы, доминирующее, какая должна стать доминирующей? Эта, какая-то другая?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Очевидно, что про всех, наверное, вряд ли можно сказать, про доминирующее, но, понятно, что для тяжких и для особо тяжких доминирующее должно быть.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Тяжких и особо тяжких - это каких? Насильственных, или не только насильственных?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Насильственных, это должно быть, безусловно, основная, нам надо вообще многие составы вообще убирать из УК.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Ну, например?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Контрабанда предметов потребления. Что это такое? И так далее: оскорбления там и клевета. У нас есть КОАП, это не значит, что люди безнаказанно должны быть. И в КОАПе вполне возможно большие штрафы, огромные штрафы, у нас вон есть законодательство о конкуренции, там же ведь огромные штрафы.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Там, по-моему, оборотные штрафы

П. КРАШЕНИННИКОВ: Вообще просто, это... кстати говоря это единственный закон , который, мы все-таки взяли систему, которая есть там в Европе, в Америке, где штрафы вполне могут миллионами исчисляться рублей. Почему этого не делать?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я вообще еще в 2001, когда только начинали подступать к новому уголовному кодексу, я говорил о том, что с моей точки зрения, лечение должно быть гомеопатическим, не по принципу микродозы, а по принципу "подобное подобным". И что за экономические преступления основным доминирующим наказанием должен быть штраф. И я видел еще тогда в 2001 штраф до 10 миллионов рублей. А решили сделать миллион. Максимальный штраф - миллион. По-моему, сегодня никого из налогонеплательщиков, мошенников и т.д. не напугаешь. Поэтому разоряющий штраф вместо лишения свободы с моей точки зрения, и должен быть основной мерой уголовной ответственности.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Согласен по экономическим составам, ну а я бы вообще экономические составы основную часть бы убрал бы из УК, либо оставил штрафы. Пускай это будет уголовная ответственность, но вот сейчас обсуждается вопрос, вводить ли юридические лица или не водить. Мне кажется, что я вот пока вот к этому не готов. Считаю, что наша доктрина все-таки не предусматривает субъектами юридические лица. Если действительно в других актах предусматривать такую…

М. БАРЩЕВСКИЙ: Административную,

П. КРАШЕНИННИКОВ: Да-да, огромную, я имею ввиду именно по величине

М. БАРЩЕВСКИЙ: У нас же вообще смотри, мы с тобой учились в институте приблизительно в одно и тоже время, то, что нам вдалбливали в голову, тогда юридические вузы были в отличие от сегодняшних, они действительно чему-то учили.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Их было мало, но они были приличными.

М. БАРЩЕВСКИЙ: да, так вот, нам вдалбливали в голову, что в уголовном праве ответственность бывает за вину. Как можно найти вину в деятельности юридического лица?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Ну, есть орган управления, руководитель, вот пусть отвечает!

М. БАРЩЕВСКИЙ: Тогда давайте его персонифицируем! И его и будем наказывать.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Пусть юридическое лицо отвечает в виде больших штрафов, если оно действительно виновато. А если это вина там конкретного председателя Совета директоров, гендиректора, пусть он отвечает с точки зрения уголовного права - это одна ответственность, с точки зрения гражданского права, пусть отвечает

М. БАРЩЕВСКИЙ: И административного и конкурентного, да юридическое лицо, совершенно с вами согласен. Скажи мне, пожалуйста, в чем сверхзадача, как ты ее понимаешь? Просто провести систематизацию УК - меры наказания подогнать, убрать лишние составы. Навести содержательный марафет. Или принципиально переписать его исходя из того, что задача УК, вообще уголовное преступление - это нечто экстраординарное? Или все что не экстраординарное - все в административный кодекс? И вот тогда уже судимость - это судимость. Это что-то ж ты совсем зверское сделал. Вот как ты видишь в такой альтернативе?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Мне кажется, что то, что ты назвал марафетом, это надо делать. Почему? То, что вот я понимаю, безусловно, нам нужно всю практику изучить, правильно? Которая есть, всю судебную практику, там, где уголовное право схоже с нашей системой, посмотреть даже то, что несхоже с нашей системой, там в тех же Штатах, да? Все это очень внимательно посмотреть, ну, конечно, для меня предпочтительней второй вариант, когда принципиально это все нужно посмотреть. Пересмотреть, я бы сказал, когда действительно как я уже сказал, определиться именно с концепцией, определиться, что мы хотим видеть на выходе, что мы хотим для государства, для общества, в первую очередь. И после этого, конечно, после того как утвердить концепцию на самом высоком уровне, чтобы президент ее утвердил, при широком обсуждении, при публикации и т.д. И только после утверждения концепции, где была бы расписана общая часть концепции и может не по каждому составу, но по каждой главе УК все, что было расписано и только после этого уже создавать рабочую группу и вот начать писать. И именно марафетные вещи, чтобы они были в голове, но принципиально конечно изменяя общую,

М. БАРЩЕВСКИЙ: Обычно так делали гражданский кодекс новый.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Да, да.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Они начали с концепции, долго ее обсуждали, утвердили и поэтому, слава богу, в гражданский кодекс мы почти не вносим изменений.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Да, но при этом мы все-таки, почему говорю мы, мне очень повезло, я участвовал в подготовке ГК, мы все-таки практику очень хорошо смотрели, мы это анализировали и на самом деле у нас, нам повезло, параллельно шла подготовка голландского ГК, с ними вот очень хорошую связь вот имели, смотрели дореволюционное наше законодательство. Но у нас к уголовному дореволюционное не подходит. Потому что там у нас скорее был кодекс законов об уголовном праве, потому что там кража, допустим, лошади была отдельная статья, а кража там другого имущества - отдельная, но и т.д. Плюс у нас там были территории, на какие-то статьи распространялись, на какие-то нет, я имею в виду, Польшу, Финляндию, как раз говорить о едином правовом пространстве применительно к уголовному праву сложно было.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Неожиданный вопрос задам, вот у нас уголовная ответственность по общему правилу с 16 лет, по части составов с 14 лет, и критерием отнесения туда-сюда является способность лица осознавать преступный характер своих действий. А ты не думаешь, что мы настолько повзрослели, что за определенные составы преступлений можно порог снижать ниже 14 лет. Например, с 12. Я имею в виду, например, кража карманная, поджог автомобилей, то что мы изучили практику. Вот практика показывает, что малолетки совершают абсолютно вот такие очевидные для их сознания преступные действия.

П. КРАШЕНИННИКОВ: По поджогу там все-таки руководили совершеннолетние. Имеется в виду то, что сейчас раскрыли на днях.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Ну, хорошо, но совершали несовершеннолетние, малолетки, мне кажется, что вот эти 14-летние, это как всегда юридическая фикса - договорились, но не думаешь ли ты что при новом УК можно передоговориться?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Но я бы никогда на себя такую смелость не стал бы брать. Потому что все-таки надо это медицинский фактор надо обсуждать со специалистами, не с юристами.

М. БАРЩЕВСКИЙ: но я понимаю, что ты хочешь сказать, что психологи должны сказать свое слово.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Да, конечно, точно так же как мы признаем по гражданскому праву, когда недееспособными, да, и ограниченно дееспособными, мы все-таки во главе угла ставим заключение специалистов. А потом уже, так и здесь, мне кажется, это надо все тщательно взвесить, потому что мы знаем периоды нашей истории, когда и раньше привлекали к ответственности.

М. БАРЩЕВСКИЙ: На что я намекаю, говоря, вот на сегодня у меня есть ощущение, что ты пройдешь в состав следующей Госдумы. И я думаю, останешься на комитете. Т.е. тебе придется, просто.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Спасибо.

М. БАРЩЕВСКИЙ: А вы пашите. Так вот тебе этой темой придется заниматься просто. Просто не забудьте и о том, что общество очень повзрослело.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Ну, и, в общем-то, эта тема такая, она чрезвычайно важна. Хорошо, давай, поговорим о соседнем кодексе. Про уголовный кодекс мы поговорили. Тебе не кажется, что изменение УК само по себе должно повлечь изменение УПК. И сегодняшняя жизнь показывает, что у нас с УПК все не очень в порядке. Я имею в виду некий перекос в полномочиях следственного комитета прокуратуры.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Да, согласен.

М. БАРЩЕВСКИЙ: А положение потерпевшего, которого потерпевшим признают в самом конце следственных процедур, твой коллега Лысков предложил вообще законопроект, по которому потерпевшего надо признавать на 10 день, не позднее 10 дней с момента заведения уголовного дела. Значит, там с потерпевшими большая проблема у нас. На сколько лет растянется, если будем делать УК, а оптом УПК, на сколько лет это все растянется?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Ну, вот если говорить о ГК и ГПК, то это вещи, не всегда связанные. Потому что ну что такое гражданский кодекс? Он регулирует повседневно нашу жизнь, вот каждый день. В магазин пошел там сел в метро и т.д. Это все регулируется ГК. И эти нормы работают и без ГПК. C ГПК они работают только тогда, когда человек пошел в суд. А в УК все наоборот. УК не может заработать в отрыве от УПК. Поэтому, безусловно, это парные законодательные акты, если уж такое выражение возможно. и даже если мы не хотим этим заниматься, мы все равно будем это делать, потому что в само УПК есть конкретные составы и процедуры по конкретным составам.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Да, но с другой стороны вы не можете параллельно делать УПК и УК, потому что пока не принята, по крайней мере, концепция УК и нет конкретных формулировок по базовым статьям, по общей части хотя бы, то вы УПК не можете трогать.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Но мы уже, главное, чтобы разрыва такого не было. Мы уже один раз же попали в эту ситуацию, у нас же УК, радиослушателям давайте напомним, что у нас он был принят в 1996 году, а УПК действовал с 60-х годов. И у нас этот разрыв был и у нас постоянно на это указывал Конституционный суд. Представителем правительства, где ты являешься. И постоянно у нас этот дисбаланс был.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Потому что я к чему тебя и подводил. Ну, ты сам уже сказал, что по сути основа нового УПК принципиально базовые вещи заложил не законодатель, а заложил Конституционный суд своими отдельными конкретными решениями, а потом законодатель все это вместе уже сводил и символизировал новый УПК. Этого бы не хотелось.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Да, и конечно, тут придется, видимо, двойную задачу делать. Во-первых, совсем в будущее смотрим: представим, что утвердили концепцию, подготовили УК, вот это опускаем, нам, безусловно, с принятием УК надо будет вводить сразу же поправки в УПК и вводить одновременно в старую, в действующую, у меня не поворачивается язык говорит, что он старый. Но тем не менее. Вводить поправки в старый УПК и одновременно готовить уже совершенно новый УПК.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Т.е. это все-таки я очень люблю это выражение - "прыжок через пропасть придется осуществлять в два этапа".

П. КРАШЕНИННИКОВ: И это будет, кстати, большой удачей, если его будут все-таки готовить люди, которые и этим занимались и этим. Понятно, что профили разные, но вот у нас хорошо было, когда УПК и АПК мы готовили, собственно говоря, параллельно.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Они близнецы-братья.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Пусть на меня не обижаются там некоторые представители арбитражного процесса, по большому счету все-таки это гражданский процесс, но в чем удача? Удача заключается в том, что мы компетенцию более-менее развели.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Тоже было не безболезненно. Помнишь, несколько лет еще вот так. Хорошо. Сейчас вот мы про УПК, вопрос вот какой. У нас в уголовный процесс допускают только адвокатов. Было решение Конституционного суда, а в гражданский процесс и в арбитражный процесс ходят не только адвокаты и юристы, а вообще абы кто. Ни в одной цивилизованной стране мира это невозможно. В суд допускаются только люди профессионально подготовленные. Нет ли такой мысли, что вот одновременно с этой работой все-таки запретить представительство в суде лицам, не входящим в адвокатскую корпорацию?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Но очень часто задается этот вопрос, в Ассоциации юристов, куда не приезжаешь, практически всегда вопрос задается. Ну, что я хочу сказать. Что на самом деле совершенно точно нам надо определиться со статусом иностранных юристов, в том числе и адвокатов, это совершенно точно. Ни в одной стране такого нет, чтобы вот приехал, пришел в суд и давай...

М. БАРЩЕВСКИЙ: Как изящно ты обошел такое выражение "Нет такого бардака"!

П. КРАШЕНИННИКОВ: Это первое. Второе. Я вот с тобой полностью согласен, что должны быть профессионалы. В связи с этим не только адвокат может быть профессионалом скажем в гражданском праве, если профессор МГУ с кафедры гражданского права приходит, почему бы ему не выступить?

М. БАРЩЕВСКИЙ: А почему бы ему не войти в ассоциацию адвокатов?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Ну, может быть, они его приглашают там раз в год, пригласили по какому-нибудь конкретному делу, ну, он может выступить. Вот есть специалисты, которые ученые, так это конечно громкое слово, которое выучили огромное количество адвокатов или там большое количество адвокатов, почему он не может прийти, вот в конституционном законе о Конституционном суде, там сказано, что либо адвокат, да, либо со степенью.

М. БАРЩЕВСКИЙ: В Конституционном суде, в законе о конституционном суде это сказано, но ты знаешь, мне недавно пришлось присутствовать при выступлении одного адвоката, адвоката! Мы сидели все, кто там часто присутствует, включая судей Конституционного суда, ну просто не сдерживали смех. Мало того, что он по-русски говорить не умеет, мало того, что он - полный идиот, по жизни идиот, но он даже не понял, зачем он пришел в Конституционный суд.

П. КРАШЕНИННИКОВ: это я вижу.

М. БАРЩЕВСКИЙ: У меня-то на самом деле это просто тема другого разговора, я-то считаю, что на право выступать в конституционном суде вообще надо получать отдельную лицензию. Будь то ученый или адвокат - отдельная лицензия должна быть. Это высший суд. Как и на право представительства в Верховном и в Высшем арбитражном. Но может быть просто нам допустить только адвокатов? Другое дело, что в адвокаты обеспечить прием этих самых профессоров, про которых ты говоришь, не только профессоров, но и доцентов, обеспечить более легкий прием в коллегию адвокатов, для людей остепененных, имеющих ученую степень, но все-таки, чтобы в суд ходили только

П. КРАШЕНИННИКОВ: Во всяком случае...

М. БАРЩЕВСКИЙ: Прости. Профессор уголовного права может прийти в суд и выступить государственным обвинителем?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Нет, конечно.

М. БАРЩЕВСКИЙ: А почему адвокатом может?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Уголовное право - это все-таки публичное право, да? Здесь, гражданское право, это все-таки частное право. И конечно во всяком случае...

М. БАРЩЕВСКИЙ: Ну, есть тема.

П. КРАШЕНИННИКОВ: тема есть, совершенно точно нужно как-то ограничения ставить, с этим я согласен. Сейчас же все подряд идут.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Нас пока ограничивает время, мы должны прерваться на несколько мгновений, в эфире программы «DURA LEX», сегодня у меня в гостях Павел Крашенинников.

НОВОСТИ

М. БАРЩЕВСКИЙ: Добрый вечер еще раз, в эфире программа «DURA LEX» и ее ведущий Михаил Барщевский. Сегодня моим гостем Павел Крашенинников, председатель комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Добрый вечер еще раз.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Все правильно сказал?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Правильно.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Видишь, со второй попытки выучил. Кстати, о прокурорах, очевидно, по-моему, все уже об этом говорят, что с созданием следственного комитета и внесением изменений в УПК, с водою где-то и ребеночка частично выплеснули.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Часть ребеночка.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Да, часть ребеночка где-то отлетела. Скажи мне, пожалуйста, там у вас в высоких сферах, не обсуждается вопрос о восстановлении некоего баланса полномочий между прокуратурой и следственным комитетом?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Сейчас, слава богу, не обсуждается, потому что эта Дума, немножко осталось ей работать, и впопыхах не надо вот такие вещи делать.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Впопыхах не надо - уже один раз делали, да.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Поэтому мне кажется, что вот моя позиция, конечно, следствие и обвинение конечно мостики должны быть более плотные, более прочные. Конечно, с этой точки зрения, согласен ,что часть ребенка куда-то подевалась. Я считаю, что создание следственного комитета - это вообще правильный шаг, но то, что такое взаимодействие, оно, практически от него ничего не осталось. Поэтому, конечно, с этой точки зрения, если будем делать УК и УПК, может быть и значительно раньше. Конечно, какие-то вещи надо восстанавливать. На уровне вот такого бытового понимания. Прокурор приходит в суд, в уголовный процесс и поддерживает обвинение на материалах следствия, которое составлял и вел следствие не он, указаний он давать не мог.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Толком проверить не мог.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Толком проверить не мог - ему принесли такой черный ящик, его открыл, вынул оттуда что-то и теперь в суде от имени государства доказывает, что то-то в этом ящике есть добросовестное и личное.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Ну, это утрировано все, правильно, но да, практически так да. Это вы уже сказали выше, что надо менять, конечно.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Хорошо, скажи, пожалуйста, а не планируются какие-нибудь изменения гражданского кодекса?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Гражданского планируется тоже уже первой части уже 15 лет, даже уже побольше, но планируется, да, и вот сейчас у нас было поручение до октября, сейчас вот до 1 февраля поручение, готовятся некоторые поправки.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Это вот та комиссия, которую Медведев создал при президенте?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Да, по кодификации.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я видел некоторые предложения. Первые мне попали в руки, там были, очевидно, хорошие и, очевидно, очень спорные,

П. КРАШЕНИННИКОВ: ну, да поэтому, поскольку экономическим блоком договориться не удалось, это в первую очередь связано там с юридическими лицами, т.е. со всем остальным тал более-менее договоренность есть, можно было принимать в первом чтении. Вот глава, посвященная юридическим лицам, посвященная акционерным обществам, величине уставного капитала, регистрации, она вот пока вызывает огромное количество споров, и такие споры ведутся. Но вот сейчас арбитром решили сделать министерство юстиции, и видимо сводную работу будет проводить Минюст и затем уже проект будет представлен президенту, а президент соответственно будет решать, вносить в Думу или не вносить.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Коли ты упомянул Минюст, личный вопрос задам, скажи, пожалуйста, а ты Коновалову иногда не начинаешь завидовать? Вот сегодня Минюст, мне кажется, он играет огромную роль, такую, какую никогда не играл раньше. Я имею во времена новой России. Как-то к нему сильно прислушиваться стали.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Да?

М. БАРЩЕВСКИЙ: У меня такое ощущение, может быть я не прав, ты лучше знаешь.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Это, слава богу, что к Министерству юстиции прислушиваются. Это хорошо, а что касается наибольшей силы, если так можно сказать, не знаю нужно или нет, но конечно, предшественники потеряли, потеряли интеллектуальную собственность, она была, они потеряли регистрацию прав на недвижимое имущество и они потеряли руководство законотворческой деятельностью. Ведь в свое время представительство в правительстве и в Конституционном суде в Госдуме, в Совете Федерации, именно возглавлял Минюст.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Ну, я тебе открою одну страшную тайну чтобы представительство в КС было минюстовское, и за первые десять лет существования КС представитель Минюста он же как и правительства в КС появился знаешь сколько раз?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Сколько?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Ноль.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Нет, ну это неправда!

М. БАРЩЕВСКИЙ: Правда!

П. КРАШЕНИННИКОВ: Я тебе могу сказать, что я только был там с десяток раз.

М. БАРЩЕВСКИЙ: В качестве кого?

П. КРАШЕНИННИКОВ: В качестве представителя правительства.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Будучи министром?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Нет, не будучи министром, будучи начальником управления, вот, но я хочу сказать, что вот эта функция она просуществовала несколько месяцев всего. Эта функция, когда представительство возглавлял министр юстиции, это просуществовало месяца три. А потом это все...

М. БАРЩЕВСКИЙ: как бы там ни было, я просто хочу констатировать, с моей точки зрения, очевидный факт, интересно подтвердишь ты его или не подтвердишь, что может быть мы дожили до времени такого, когда власть предержащие поняли, что без права, без министерства юстиции как представителя права, дальше жить нельзя и все больше и больше функций, не организационных функций, типа регистрации имущества, сейчас ты по этому функционалу, а я имею в виду...

П. КРАШЕНИННИКОВ: Это серьезно.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Это серьезная штука, но (неразб). Минэкономики в конце концов.. Кстати, говоря занимается этим тот замминистра, который по-моему в ассоциации юристов и является твоей правой рукой, председателем правления.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Правления, раньше работал в Минюсте, потом руководил департаментом.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я и имею в виду на своде Министерства юстиции, по гражданскому...

П. КРАШЕНИННИКОВ: Да-да.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Это хорошо, что Министерство юстиции, а не спецпредставитель по.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Нет, это очень правильно, и вообще, конечно, по-хорошему два ведомства Минюст и Минфин должны по проектам всем: указа президента, постановление правительства, либо законопроект - последние визы ставить. Минфин с точки зрения, сколько нужно денег, и есть ли они, а с точки зрения, права, конечно, Министерство юстиции. Это после согласования всех.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Вопрос резко на другую тему, все-таки скоро выборы, мне очень интересно, то, что "Госдума - не место для дискуссий" - мы слышим и знаем и видим в репортажах. А то что в репортажах по телевидению не показывают - заседание комитетов, где, в общем, происходит основная работа, а не голосование. На пленарке происходит голосование. А реальная работа происходит на заседаниях комитетов. Вот скажи, пожалуйста, в твоем комитете, когда идет обсуждение какого-то вопроса, сказывается, проявляется партийная принадлежность членов комитета? Или там чисто профессиональное отношение?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Это вот когда я комитет возглавил, это уже давно было, еще в прошлом веке, мы сразу договорились, что давайте мы здесь, у нас есть фракция, мы давайте там будем заниматься политикой на заседании Думы или во фракции, а здесь давайте мы здесь профессионалы и у нас действительно повезло , у нас все-таки все вот эти до меня третий комитет, который сейчас я возглавляю, всегда были юристы, причем хорошие юристы, и профессиональные, поэтому у нас есть возможность говорить на нашем птичьем юридическом языке,

М. БАРЩЕВСКИЙ: Т.е. другими словами, если непосвященный человек возьмет стенограмму заседания комитета, то он по тексту не сможет определить: вот это коммунист говорит, это элдэпээровец, это леворосс?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Нет-нет, это совершенно точно. Это бывает, когда мы обязательно приглашаем субъектов правозаконодательной инициативы, это не всегда правительство, у нас и депутаты много вносят, и конечно если есть такое политический явно какая-то вещь, популистская или еще какая-то, то, конечно, это видно. Но мы стараемся все-таки это переводить в юридическое русло, и конечно эмоционально, безусловно, это надо делать, но мы всегда объясняем, что у нас здесь все-таки мы занимаемся подготовкой законов, и у нас всегда в повестке в отличие от других от многих комитетов не один два вопроса там, а десять, двенадцать-пятнадцать вопросов, поэтому мы конечно стараемся, как только мы от этого уйдем, мы будем там часами и ночами сидеть и ничего толку не будет. Но вот раз мы договорились, что профессионально занимаемся,

М. БАРЩЕВСКИЙ: А вот если не секрет, идет заседание комитета, неполитизированное, обсуждается содержательная часть. Известно выражение: два юриста - три мнения. А бывает так, что бы, ну, на мат - вряд ли, но чтобы на эмоции переходили?

П. КРАШЕНИННИКОВ: на мат не переходим, слава богу, у нас все-таки и женщины есть и члены комитета, и аппарат, и приглашенные. На эмоции, конечно, переходим.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Т.е. там реальные споры происходят?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Конечно. Эмоции, но мордобитием ничего не заканчивалось,

М. БАРЩЕВСКИЙ: Ну, пригласите Жириновского как-нибудь разок.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Он был у нас на заседании.

М. БАРЩЕВСКИЙ: И что и без мордобития?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Да, и все было хорошо,

М. БАРЩЕВСКИЙ: Даже, даже... О! Хорошо.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Но я хочу про комитет, раз заговорили, у нас из комитета и вице-премьеры вышли, и губернаторы, и мэры и т.д. У нас самый комитет очень и очень карьерный

М. БАРЩЕВСКИЙ: Кузница кадров.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Даже фамилии сейчас боюсь называть. Вот там у вас картина висит, где вы гостей принимаете, трех членов комитета нашел там. Это вам Новая газета подарила такую большую картину?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Да-да. Это в ноябре Эхо Москвы Новая газета подарила картину, коллаж, где Алексей Венедиктов на первом месте стоит, да, и вокруг него куча персонажей. Там действительно все лица узнаваемы, скажи мне, пожалуйста, меняем тему еще раз, не для кого не секрет, что изначально ты относился к числу либералов, демократов правых, ты с правой стороны пришел в политику. Тебя не пугает ложившаяся ситуация зияющей пустоты на правом политическом фронте?

П. КРАШЕНИННИКОВ: меня пугает то, что какие-то странные люди пытаются ее заполнять,

М. БАРЩЕВСКИЙ: Поэтому я и говорю - зияющая пустота,

П. КРАШЕНИННИКОВ: Как-то ну хочется сейчас все-таки такой период времени, конечно, это тревожит. Просто меня вот сегодняшнее время, число, вот я показываю на часы и так сказать дату, конечно, я просто не могу сейчас говорить плохие или хорошие слова, так ведь?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Нет, мы не занимаемся агитацией

П. КРАШЕНИННИКОВ: Вот на профессиональные темы говорим, меня это конечно пугает и конечно как м мне кажется, слава богу, что в Единой России есть люди которые с такими взглядами работают.

М. БАРЩЕВСКИЙ: это правда, это я могу подтвердить, что в нынешней Думе среди членов фракции Единой России несколько людей, мне хорошо знакомых и несколько я думаю не единиц, а может быть десятков, людей которые оп сути своей по духу по взглядам по мировоззрению являются абсолютными демократами правого толка.

П. КРАШЕНИННИКОВ: У нас это с каждым разом как-то понимаете как допустим в спорте есть хоккейная футбольная команда сезон прошел все думают вот она там заняла, к примеру, там второе место или первое, а сезон другой, другой состав, они уже совсем не те, а все еще все равно думают: они же вон какие! А они всем проигрывают. Там тренер другой игроки совсем другие. (Неразб.)

М. БАРЩЕВСКИЙ: Почему-то мне кажется, что ты сейчас не про Единую Россию говоришь, а про другую

П. КРАШЕНИННИКОВ: Мы говорим про, а все понятно..

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я издеваюсь. Хорош, скажи мне, пожалуйста, чем ты объясняешь крайнюю степень агрессивности в обществе?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Ну, агрессивность вообще это же комплекс такой, и видимо вот чего-то не хватает людям.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Чего? Причем я хочу пояснить, что я понимаю под агрессивностью в обществе, если кому-то кто-то в троллейбусе наступил на ногу, то вместо, так сказать, там сорри, извините, вот "Ты куда смотришь?!" и понеслась. Начиная от этого и кончая реакцией там брянских событий, когда правда организованные какой-то оппозиционной партией люди, но, тем не менее, оказались на площади и требовали порвать, убить и уничтожить девушку, которая да, нарушила правила, да может быть, но у ж точно не педофил и не насильник.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Да, но я думаю, что нам не хватит никакого времени это отдельная тема.

М. БАРЩЕВСКИЙ: А, тем не менее, тезисно, что? Для меня это загадка, я тебе честно скажу,

П. КРАШЕНИННИКОВ: Я просто знаю людей, которые ну с одним недавно вот разговаривал с товарищем, он очень злой, и психует, и ругается. Вот я вот такой же вопрос ему задал. «Ну, что ты вот это, вот смотри. Мы только почувствовали вот всю вот эту, у нас деньги появились. Мы стали ездить за границу, вот жена меня, дети выросли, ребенок там женился, я решил купить квартиру, жене поменять машину, были там какие-то накопления», - я про конкретного человека говорю. «Сейчас этот кризис, у меня все пропало, все идиоты»…

М. БАРЩЕВСКИЙ: Т.е. экономическая...

П. КРАШЕНИННИКОВ: Это просто у одного человека. В другом, вот про спорт начали говорить, вот спортивные какие-то вещи там не нравятся, третьему не хватает воспитания, может быть. Четвертые ждут все время, что что-то вот-вот произойдет, до сих пор скупают там муку, крупу всякую и т.д. Такие тоже есть, это в основном пожилые люди, можно понят они жили в такое время. Т.е. конечно есть всякие причины. Кого-то там тоже обидели вот тоже случай, девушку обидели представители там южных народов, тоже злая на всех. В том числе и милицию, что останавливают, когда ничего не произошло, а когда на глазах делается, всем на это наплевать. И так далее.

М. БАРЩЕВСКИЙ: А тебе не кажется, что вот я сейчас суммирую то, что ты сказал,

П. КРАШЕНИННИКОВ: Но это далеко не все.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Нет, вот то, что ты произнес. Так суммировать, то в общем, все это общий знаменатель с некоторой натяжкой - это неверие власти? Неверие в экономическую стабильность, неверие в то, что полиция защитит неверие, понимаешь вот такое неверие власти. Нет такого ощущения?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Конечно, такое недоверие есть. К полиции, к судебной системе. и т.д. Конечно, нам всем с этим надо бороться, но не только с помощью законов. Закон что такое? Это правило игры. А игроки-то кто? Поэтому, конечно, надо заниматься игроками и то, что ты вскользь упомянул. Хотя это такая чрезвычайно важная проблема для общества это про юридическое образование. Когда мы учились там и что сейчас. Человека учат сами недоученные люди, его выпускают, он становится полицейским, или, не дай бог, судьей, он так сказать это не наша только юридическая проблема, не нашего сообщества, это нарушает судьбы людей. Как он их решает, если он недоученный, неграмотный и некультурный и т.д.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я не тебе, ты эту цифру знаешь, радиослушателям хочу напомнить эту, в общем, показательную цифру, в Советском Союзе на весь Союз было 52, по-моему, или 57 или 52, я могу забыть вуз, который готовил юристов. Год назад, когда ассоциация юристов России озаботилась этой проблемой, мы насчитали в легкую 1475.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Причем я хочу сказать, что именно непосредственно вуза было 4 именно непосредственно вуза, которые готовили юристов, а вот все остальные из этих 52, это факультеты, это юрфаки. Поэтому, конечно, это совершенно, кстати, в этом году вот этим четырем вузам, один из которых находится в Украине, им всем 80 лет. Практически да, в один год их создали.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Да? А вот, кстати, да, насчет вуза, смотри ассоциация юристов России, в принципе, теоретически очень усиленная организация, озаботились этой темой, получили указа президента, поручение правительства, несколько поручений премьера получили, да, добились. А в общем-то воз и ныне там. Вот что-нибудь конкретное ассоциация начала делать по борьбе с этим беспределом?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Да-да, мы как раз на прошлом президиуме это т вопрос обсуждали, и как раз мы начали уже проводить общественную аккредитацию вузов, и смысл ее заключается, во-первых, в информации, информативность чтоб была для будущих студентов и для родителей, чтобы знали, значит, ассоциация доверяет этим вузам. Белая книга, условно говоря, вузов и черная. Вот этим не доверяет, вы, пожалуйста, можете посмотреть. Это первое. Второе то, что негативные материалы будем отправлять в министерство образования и, соответственно, если там есть по-нашему мнению признаки составов, ну и в прокуратуру. Поэтому конечно это такая работа, мы не имеем права закрывать мы - общественная организация, мы имеем право просто проводить такие исследования и соответственно я думаю, что такая работа в этом году только началась, я думаю, мы поведем ее, и будем постоянно проводить

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я надеюсь, что ты понимаешь, что с точки зрения населения, мне кажется, что основная польза от ассоциации юристов она может заключаться именно в этом, потому что какие там проводятся диспуты и даже обсуждения законов, это населению неважно.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Нет-нет, но еще и бесплатная юридическая помощь. Тоже важна, мы ж проводим все-таки.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Ну, да.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Кстати, закон мы приняли

М. БАРЩЕВСКИЙ: Только силами каких юристов, Паш? Вот из тех 1472 вузов?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Нет-нет, это все-таки под эгидой ассоциации юристов. и проводят все-таки люди, которые имеют опыт и я надеюсь, что это все-таки люди из вузов из настоящих.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Да, тебе публично дам один совет. У тебя лицо узнаваемое, возьми кого-то из аппарата юра человека неизвестного, пускай он сходит на эту юридическую помощь, и посмотри...

П. КРАШЕНИННИКОВ: Я хожу и даже сам принимаю людей,

М. БАРЩЕВСКИЙ: Нет, то, что ты принимаешь людей, это ладно, а вот когда не ты принимаешь людей, а вот эти выпускники вузов, знаешь, я не верю, извини, я - Фома Неверующий. Я считаю, что дешево - хорошо не бывает. Бесплатная юридическая помощь, оказываемая вот такими юридическими клиниками.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Миш, это в тебе адвокат говорит поэтому

М. БАРЩЕВСКИЙ: Да, потому что адвокат за свою консультацию отвечает.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Но понимаешь, даже, кстати говоря, и адвокаты с удовольствием участвуют. И мне кажется, что здесь как раз конкуренции нет никакой.

М. БАРЩЕВСКИЙ: А я не про конкуренцию, я про качество.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Ну, качество понятно что...

М. БАРЩЕВСКИЙ: Знаешь, как в суд нельзя допускать представлять интересны незнамо кого, так и в эти самые клиники бесплатные консультации пускать

П. КРАШЕНИННИКОВ: Клиники это немножко другое.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Тоже нельзя неизвестно кого.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Клиники это немножко другое. А вот я с чем согласен, что приходят люди и сидит человек оп всем отраслям права, это неправильно. Я как раз своим говорю, что вот в этот день давайте по жилищному праву, в этот день - по семейному, в этот день - по уголовному, и т.д.

М. БАРЩЕВСКИЙ: И сажать специалистов.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Ну, сажать в хорошем смысле.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Другая тема.

П. КРАШЕНИННИКОВ: И не с тем, чтобы специалист приходил, люди с этими вопросами приходили.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Опять резко меняем тему,

П. КРАШЕНИННИКОВ: Какие у нас крутые повороты.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Извини, да, это не передача Разворот, но тем не менее. Просто мне тебя хочется об очень многих вещах спросить, ты, наверное, следишь за СМИ? И обратил внимание, что сегодня очень многие высказываются о том, что он и не любят Единую Россию, и поэтому голосовать будут за КПРФ. Не потому что он и поддерживают идеологию КПРФ, а потому что КПРФ это конкурент Единой России и вот из духа противоречия, поскольку графику против всех убрали, за остальных голосовать вообще стремно, и позор, то голосовать будут за КПРФ. Вопрос к тебе такой, ты считаешь вот подобного рода настроения они для экономики страны опасны?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Конечно, опасны. Я просто не хочу, чтобы «Эхо Москвы» получило предупреждение от ЦИКа или еще от кого-то, но просто, если кто-то хочет голосовать за кого-то, почитай соответствующий там манифест, соответствующей партии. Известно же, или документы там еще какие-то.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я думал ты про другое, я думал,

П. КРАШЕНИННИКОВ: против семьи частной собственности там и т.д. Наследование.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я думал ты про другое, не надо назло учительнице отмораживать себе уши.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Ну, назло бабушке там или еще кому-то. Это, конечно такой вопрос достаточно странный и спорный на самом деле. Как вот мне что-то не нравится, пойду, сделаю там. Не будут говорить просто знаю, избирательное законодательство, чтобы мы не втюхались.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Ну, ладно. Хорошо. Традиция нашей передачи, на полчаса ты президент России. У тебя есть возможность подписать три указа, принять три закона неформально, не будь формально строг, что указы только по таким темам можно. Три указа, три закона, о чем они будут?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Первое, надо «Эхо Москвы» сделать государственной радиокомпанией,

М. БАРЩЕВСКИЙ: Не думаю, что Венедиктов будет счастлив, узнав такую идею.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Второе, сделать чтобы все программы были в прямом эфире, и третье - Венедиктова сделать министром печати и информации.

М. БАРЩЕВСКИЙ: А теперь серьезно.

П. КРАШЕНИННИКОВ: ну, серьезно, чего, нормально.

М. БАРЩЕВСКИЙ: А другие темы кроме «Эха Москвы» тебя в нашей жизни не волнуют?

П. КРАШЕНИННИКОВ: В этом кабинете нет.

М. БАРЩЕВСКИЙ: А вот так вот - понял. Ушел от ответа. Хорошо, но тогда вопрос совсем непредвыборный, безобидный.

П. КРАШЕНИННИКОВ: А до этого, что были предвыборные? А нет, выборные по поводу Алексея, да?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Скажи мне, пожалуйста, как ты отдыхал в этом году?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Замечательно, с первого августа был в Башкирии, был праймерис, так что был на праймреис, кстати, хорошая вещь.

М. БАРЩЕВСКИЙ: А тебе понравилось, было интересно.

П. КРАШЕНИННИКОВ: Я не очень понимал, что это такое, но я, естественно, знал, что существует в тех же штатах, естественно с точки зрения профессора и доктора наук немножко этим интересовался, но когда сам поучаствовал - да, любопытно.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Тебе вот что-то дало вот с точки зрения познания мира и электората?

П. КРАШЕНИННИКОВ: Мне было любопытно, очень многие вещи были любопытны. Любопытно с вопросов, он и менялись в зависимости, но это я в Башкортостане проходил, были разные вопросы от национальных до там дорог, ЖКХ, очень много было естественно по жилью, иногда в каком-нибудь населенном пункте где там что-то там куча других проблем, на международную тему спросят, а еще это было любопытно тем, что конечно у нас было очень много сто с лишним участников праймерис и всем давали там по пять минут и все в конце уже настолько наловчились, что люди, которые никогда раньше вообще публичными выступлениями не занимались, видно, как росли, я-то как раз считаю, что многих нужно подтягивать таких людей, но время заканчивается, я этим ограничусь. Да, я еще написал восьмое издание «Жилищного права». Скоро выйдет.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я хотел тебя спросить, а в этом году есть очередная книжка по «Жилищному праву»?

П. КРАШЕНИННИКОВ: да, да, восьмое издание, вот с учетом всех поправок выйдет. Причем, заказали,

М. БАРЩЕВСКИЙ: Вот эта традиция в тебе мне очень нравится. каждый год по одной книжке «Жилищного законодательства», т.е. ты все-таки не отрываешься от науки

П. КРАШЕНИННИКОВ: По «Жилищному» каждый год, но в год-то не одна, слава богу, выходит. Но все по законодательству, да.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Понятно. Я напоминаю радиослушателям, что сегодня гостем программы «DURA LEX» был Павел Крашенинников, председатель комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству. Спасибо большое.

П. КРАШЕНИННИКОВ: спасибо.