Особое мнение Марии Лондон - Мария Лондон - Особое мнение в Петербурге - 2022-01-17
17.01.2022
А. Веснин
―
11 часов и 5 минут в Петербурге. Всем добрый день! Меня зовут Арсений Веснин. Это программа «Особое мнение». Сегодня у нас в гостях дистанционно журналист Мария Лондон. Мария, приветствую вас!
М. Лондон
―
Приветствую, Арсений!
А. Веснин
―
Давайте начнем с даты. В советской журналистике была такая хорошая добра традиция начинать с какой-нибудь годовщины. Сегодня, правда, годовщина сложная, и ни имеющая никакого отношения к нашей журналистике, она о ней промолчала. Год назад Алексей Навальный вернулся в Россию и стал, наверное, самым главным российским заключенным, стал символом, человеком, который отображает и всех других заключенных в России, во всяком случае, перед западными странами. А Россия за этот год сильно изменилась. А как вы считаете?
М. Лондон
―
Она очень сильно изменилась. Я не была ярой навальнисткой, но его возвращением я была потрясена и восхищена. Это гражданский подвиг. Ни я, да и никто не знает, чем это закончится и сможет ли он оттуда выйти. Но год назад мне казалось, что перейден некий рубеж, что пройдена точка невозврата, и что все думающие люди России должны будут предпринять какие-то конкретные действия. И поначалу так и было. Но всех нас благополучно заглушили и Россия за этот превратилась в тоталитарную страну, из которой бегут и уезжают думающие люди, где практически не осталось серьезных журналистов. Каждый раз, когда ты что-то говоришь, то после этого начинаешь переживать за свою семью и своих близких. Мы окончательно пришли к тоталитарному режиму за этот год.
А. Веснин
―
А вам не кажется, что возвращение Алексея Навального было ошибкой и что оно ускорило это событие. Страна была хоть чуть-чуть свободнее, а сейчас все стало еще хуже.
М. Лондон
―
Я не знаю, и думаю, что не нам судить. Может быть через много лет, да и то не факт, история рассудит то, что происходило в России. Но в этой ситуации, как это ни странно, есть безусловный плюс. Арест Навального и последующие за этим месяцы показали истинное лицо российской власти. Если до этого кто-то мог сомневаться и пытаться объяснить их действия, то теперь необходимости в этом нет. Все стало очевидным. Алексей как лакмусовая бумажка проявил все, что происходит в стране не самом деле. Люди и журналисты в своем большинстве понимали, что происходит, но не до такой степени. Я, например, к такому не была готова и это было для меня неожиданностью. Мне казалось, что на такие жесткие меры они не пойдут. Но они пошли.
А. Веснин
―
Жесткие меры, это посадка Навального? Или про последующие разгоны митингов?
М. Лондон
―
Посадка Навального – это точка отсчета, а дальше понеслось. Они поняли, что если у них прокатила эта история, можно не стеснятся со всеми остальными, которые не имеют ни статуса, ни авторитета Навального. Теперь можно всё.
А. Веснин
―
Вы говорите, что теперь у всех раскрыты глаза и не должно оставаться никаких иллюзий. Но с другой стороны и поддержка Алексея Навального не так велика, может быть и поддержка Путина не так велика как когда-то, но она больше, чем поддержка Алексея Навального. Вы верите, что произошло важное событие. А чем оно важное? Сейчас это никак не сыграло.
М. Лондон
―
Есть разница, одно дело понять, а другое дело – начинать принимать активные меры. Значительная часть думающих людей поняла, что происходит в стране, но тот же пример Навального им показал, что надо сидеть тихо. Первоначально выходило огромное количество людей, и в Новосибирске в том числе, но начались массовые задержания и аресты. И, конечно, люди испуганы. Это проявило агрессию страны к собственным гражданам. И у нас теперь без всяких сносок тоталитарный режим. И конечно, страшно! Чего здесь непонятного. У людей, кроме их позиции по отношению к действующей власти, и родители, и дети, и близкие. И людям страшновато, когда они понимают, что в любой момент в пять утра к ним может прийти омон.
А. Веснин
―
А вам не кажется, что есть и другая сторона этой медали. Многие поняли, что политикой в нашей стране заниматься не нужно. Если ты не лезешь в политику, то у тебя все хорошо. А если лезешь, и та еще и такой талантливый как Навальный, то отправляешься с тюрьму. И это не только Навальный. Есть и Андрей Пивоваров, и много других политзаключенных. А если ты лезешь в политики лишь понемножку, а просто ходишь на митинги – то 10-15 суток. Если занимаешься околополитическими делами, например, журналистикой, в народе так и говорят, что ты же занимаешься политикой, то можешь получить статус иноагента или еще какие-то неприятности. Может быть наоборот? Народ понял, что политику трогать не надо, а надо зарыться, заниматься своими вещами и не обращать внимания на то, что происходит вокруг?
М. Лондон
―
Конечно, общество приходит к такому выводу. Другой вопрос, есть ли политика у нас в стране? У нас есть режим. А когда есть режим, то вопрос политики, это какой-то призрачный вариант! Но есть и люди, остающиеся верными своим принципам. И этим людям в нашей стране теперь опасно для жизни. А те, кто послабее духом... Здесь очень тонкий момент, я же не призываю всех куда-то идти! Те, кто не согласен с тем, что происходит, те очень серьезно рискуют. И в России их осталось очень немного.
А. Веснин
―
Мария, а есть ли надежда для таких людей и для России? И для тех, кто не так сильно рискует, но хочет перемен?
М. Лондон
―
Для россиян ее все меньше. В эфире «Эха» неоднократно звучала мысль, что если до событий в Казахстане, были мысли о каком-то преемнике, то теперь стало понятно, что этого не будет, и эта надежда, к сожалению, становится все призрачнее. Каждую утро я смотрю в ленту новостей в надежде на что-то, но нет!
А. Веснин
―
В надежде на что?
М. Лондон
―
В надежде на то, что в небесной канцелярии решили, что России нужен другой лидер. Но пока не получается.
А. Веснин
―
Внутри российского общества есть разные конфликты, и они не все напрямую связаны с режимом, с Алексеем Навальным и с политикой. Например, у нас в Петербурге вот такой интересный случай. На Балтийский завод, большое предприятие, где строят корабли, утром как обычно пришли рабочие и тысячу человек не пустили на работу, потому что у них нет QR-кода или свидетельство о вакцинации от коронавируса. Сразу давка, и даже вызвали полицию, чтобы та засвидетельствовала, что они не прогуливают, а это их действительно не пускают на работу. Руководители Балтийского завода приняли решение не пускать, если ты не привит. А как вы оцениваете такие события?
М. Лондон
―
Я сразу вспомнила фильм «Бандитский Петербург». Я не специалист в этих вопросах, но когда тысячу человек не пускают на работу якобы из-за QR-кодов, и если я правильно понимаю, что из-за этого производство останавливается, то производству должен быть нанесен ущерб. А может быть эта история глубже? Может быть они так перераспределяют активы? И может быть там стоит ждать рейдерского захвата? Или каких-то изменений?
А. Веснин
―
Из Петербурга ситуация такой не видится. Тысяча человек – это около 20% работников, и когда их нет, это, конечно, неприятность, но производство это не остановит. Более того, Балтийский завод – это важное предприятие, где строятся и атомоходы, и подлодки, то есть то, о чем Владимир Путин радостно отчитывается в эфире федеральных телеканалов, и сложно представить здесь рейдерский захват, и это, действительно, похоже на историю с коронавирусом. В преддверие распространения штамма омикрон руководители завода решили не пускать туда людей, которые не привились. Как вы считаете, имеет на это право руководство заводи или не имеет? Хорошо оно поступает или плохо?
М. Лондон
―
Это – ковид в России больше чем ковид!
А. Веснин
―
Судя по цифрам смертности – действительно больше, к сожалению.
М. Лондон
―
А насколько наша страна готова к борьбе с ковидом? И ни для кого не секрет, что в процессе оптимизации наша медицина практически рухнула. Я знаю, что в Питере была страшная смертность, но я не знаю, что там происходит в данный момент, но, например, за Уралом люди практически остаются без нормальной медицинской помощи. В наших больницах... Сутки назад я узнала, погиб родственник очень близких мне людей, потому что он болел онкологией и проходил химиотерапию в больнице, где организовали и ковидное отделение – настоящий источник ковида. Все, кто туда попадает, без ковида оттуда не выходит. Люди, попадая в другие отделения, умирают от заражения в больнице. Мы настолько не готовы, что даже тут говорить не о чем.
А. Веснин
―
И это происходит через два года после начала эпидемии!?
М. Лондон
―
Да, наши крупные больницы, где было бешеное сокращение койкомест и медперсонала, где в качестве докторов и медперсонала работают таджики и узбеки. Не знаю, что происходит в Питере, а у нас так.
А. Веснин
―
Это люди без должной медицинской квалификации?
М. Лондон
―
Я на знаю, какая у их квалификация, но я бы больше доверяла доктору, который проработал в горбольнице почти пятьдесят лет, чем человек, который не очень хорошо говорит по-русски. А сейчас в Новосибирских больинцах очень много замены постоянного персонала на вновь прибывших. Я не знаю их уровень медицинского образования, и в больницах творится медицинский беспредел, и это факт.
А. Веснин
―
В больницах тяжело и плохо. И соответственно логично, что задача госуарства в ситуации с пандемией сделать так, чтобы как можно меньше людей попадало в больницы. Согласно предложениям ученых, и вроде ученые всего мира достигли консенсуса, что вакцинация, созданными вакцинами, и «Спутником», и «Пфайзером», уже очень много разных вакцин, это действенный способ, чтобы снизить риск госпитализации и смерти от коронавируса. Не будем разбирать весь мир, чтобы не запутаться, а возьмем Россию. Кто-то доверяет вакцинам, кто-то нет, но антиваксерские настроения у нас довольно сильны и многие люди не прививаются, а потом они попадают в больницы, нагрузка растет, и в одной больнице оказываются и коронавирусные и онкологические больные. Это не одна причина, но одна из частей этой картины. Тогда может быть правильно поступает руководство крупного предприятия, не пуская на работу людей, которые не сделали прививки?
М. Лондон
―
Здесь и вопрос эффективности прививки. Привитые тоже болеют коронавирусом, и являются разносчиками инфекции.
А. Веснин
―
Но они практически не попадают в больницы!
М. Лондон
―
А это неправда!
А. Веснин
―
Но гораздо меньше. Я не ученый и мне сложно с вами об этом спорить, но цифры, например, из Великобритании показывают, что при значительном росте количества заразившихся коронавирусом, привитые попадают в больницу гораздо меньше, у них нагрузка на здравоохранение снизилась.
М. Лондон
―
Я тоже не очень хорошо в этом разбираюсь, но я знаю конкретные примеры. В Москве привитый и ревакцинированный свекр 56 лет журналистки, которая работала у меня в телекомпании НТН-4, умер в больнице. Я склонна ей верить, она утверждает, что он умер в палате реанимации на шесть человек, и из них пять было привиты. У свекра, который находился в реанимации на ИВЛ вдруг нашли какое-то левое заболевание, которого у него никогда не было. Ему сделали экстренную операцию после которой он умер не от ковида. Лежал он с ковидом, а умер не от ковида. И я неоднократно встречалась с подобными историями, когда людей вдруг экстренно оперируют от другого заболевания, когда они, привитые, попали с ковидом в больницу. И в результате они умирают не от ковида. И если привитые умирают не от ковида, то непривитые умирают сопутствующих неожиданно выявленных заболеваний. Я ничего не утверждаю, но над этим стоит подумать. И эта тема звучит все громче и разобраться с этим бы не мешало.
А. Веснин
―
Вы считаете, что вопрос эффективности вакцины стоит под вопросом?
М. Лондон
―
Да, я так считаю. Можно приводить в ответ противоречивые данные наших же вирусологов, и Гинцбурга в том числе, у них то «Спутник» не помогает от дельты, то помогает, то он не работает против омикрона, то работает. И эта постоянная качка, эти постоянные «ножницы», это не прибавляет доверия. А если вспомнить, кто стоит в России за этими вакцинами?! То хочешь или не хочешь, начнешь сомневаться.
А. Веснин
―
Мария, а вы колбасу или сосиски едите?
М. Лондон
―
Всё меньше! Я знаю, как их производят.
А. Веснин
―
Вы знаете, а я это плохо знаю. Человек, который живет в России, и который ест сосиски... А потом он говорит, что не знает, что ему вводят вместе с этой прививкой!.. Это тоже вызывает вопросы.
М. Лондон
―
Это да.
А. Веснин
―
Вы поняли мою аналогию?
М. Лондон
―
И я с ней согласна.
А. Веснин
―
Вы наверняка видели большие массивы статистических данных о том, что привитые люди в странах, где большая популяция людей привита, и, повторюсь, там госпитализаций меньше, и меньше смертность, чем во время предыдущих волнах коронавируса, когда количество привитых людей было меньше. И смертность не только от коронавируса. Мы привыкли считать не официальные данные и избыточную смертность. Вы видели эти данные, и почему вы не доверяете тем, кто их распространяет?
М. Лондон
―
Я не доверяю российским данным. Я не доверяю российским вакцинам. Я не антиваксер, но я не привита до сих пор. Я думаю, что я переболела, я теряла нюх и вкус, и два дня была температура 37,2, и все это прошло. Я работаю на удаленке, не хожу по улицам и не болтаюсь по салонам красоты и так далее. Я нахожусь дома. Но я не доверяю российским вакцинам.
А. Веснин
―
А если бы у вас была возможность?.. да она и есть, можно, например, в Турцию поехать и привиться «Пфайзером».
М. Лондон
―
У меня нет возможности поехать в Турцию, но я бы привилась.
А. Веснин
―
А с учетом того, что российские вакцины вроде бы... Есть о них хорошие публикации в «Ланцете», и много западных ученых, настроенных совсем не пропутински, скорее антипутински, они выступают за вакцинацию и говорят, что «Спутник» - нормальная вакцина. Это вас не убеждет?
М. Лондон
―
Я тут нахожусь в ловушке. Я до такой степени не доверяю российской власти, что все, к чему она прикасается, для меня это априори некачественное и не действенное, и вредное для здоровья. Я понимаю, что где-то я перебарщиваю, но если вернуться к тому, кто у нас занимается производством вакцины, кто выгодоприобретатель... И я не хочу делать им такой подарок даже в виде своей единственной собственной вакцины.
А. Веснин
―
Для вас это вопрос политический? Но если вы повышаете для себя риск попадания в больницу, то ваше здоровье – это ваше дело, но тем самым вы усиливаете потенциальную нагрузку на систему здравоохранения, и возможно вы займете чье-то место в больнице, и врачи будут работать дольше, а врачам сейчас и так тяжело. Эти аргументы вас не убеждают?
М. Лондон
―
Они смущают. И я об этом думаю. Буквально сегодня ночью я читала хронику болезни нашего новосибирского журналиста. У него подтвержденный ковид. И это потрясающая история. Он пишет сколько дней он ждет врача, сколько дней он ждет результатов пцр и как он буквально выбивает из врачей необходимые кроверазжижающие лекарства, которые делают вид, что они об этом не знают. И пока врачей, приходящих из поликлиники, буквально не прижмешь к стенке, они делают вид, что не знают, что обязаны выдать эти лекарства бесплатно. Они не сообщают больным, какие надо делать анализы. В результате этого журналиста решили госпитализировать и повезли в больницу и из центра Новосибирска его повезли в отдаленный пригород в больницу, про которую я неоднократно делала сюжеты, когда я еще работала в новостях. Она находится в безобразном состоянии! Это не больница, а непонятно что, и когда он понял, куда он попал, то отказался от госпитализации. И теперь понятно, о каких койко-местах идет речь, если они находятся в глубине России! Там нет ни врачей, ни лекарств. Аппараты ИВЛ где-то сконцентрированы, но если ты окажешься в больнице в пригороде, то лучше отказаться от госпитализации. И я знаю многих, которые категорически от такой госпитализации отказываются. Если попасть туда, то шансов выйти оттуда мало. Наверное, я очень эмоционально говорю...
А. Веснин
―
Это ваше мнение. Да и все мы размышляем прививаться или не прививаться, доверять или не доверять, и я тоже очень не хочу попасть в российскую больницу. В любой больницу попасть не хочется, но в российскую больницу... Хотя в Петербурге дела обстоят чуть получше, чем то, что вы рассказываете про Новосибирск. И я бы старался делать все, чтобы туда не попасть, и если прививка будет этому способствовать, то я за это!
М. Лондон
―
Прививка от ковида может лишить наш иммунитет бороться с другими заболеваниями.
А. Веснин
―
А вы это откуда-то знаете?
М. Лондон
―
Я не специалист, но я прочитала все, что могла, и наблюдаю то, что люди...
А. Веснин
―
Но сейчас мы прервемся на московские новости.НОВОСТИ
А. Веснин
―
Возвращаемся в эфир петербургского «Эха». 11 часов 35 минут у нас на часах, а меня зовут Арсений Веснин. У нас в гостях журналист Мария Лондон. Мария, давайте мы будем коронавирусную тему закруглять. Но вы перед перерывом сделали громкое заявление о том, что если вам сделали прививку, то иммунитет перестает бороться с другими заболеваниями. Проясните это, пожалуйста, я лично с такими исследованиями не сталкивался.
М. Лондон
―
Я конкретной ссылки дать не могу, но это и логически понятно. Когда в организм вводятся... Сейчас я могу напутать! Но я пока не буду делать прививку, потому что я хочу, чтобы мой организм самостоятельно боролся. И я не хочу бесконечных ревакцинаций, а они будут бесконечными. А я пока к этому не готова. Может быть к нам допустят и другие прививки, тот же «Пфайзер», и я изменю свое мнение. Но пока воздержусь.
А. Веснин
―
Давайте от коронавирусных тем перейдем к более приземленным, но касающихся всех. В Петербурге с 1 января 17 дней назад началась мусорная реформа. И на помойках – огромное количество мусора. Сейчас вроде стали получше вывозить, но не отовсюду. И еще одна вечная петербургская проблема – это снег и грязь. То плюс, то минус, снега было очень много, а гололед такой, что люди катаются по тротуару на коньках и таких видеозаписей уже много. Травмы переполнены. В Петербурге происходит какой-то кошмар. Я понимаю, что вы не из Петербурга, а из Новосибирска. Поделитесь, пожалуйста, своим опытом! Это наша петербургская проблема? Или у вас тоже так? Или наоборот, все хорошо, и мы тогда за вас порадуемся.
М. Лондон
―
Радоваться за нас не надо.
А. Веснин
―
Жаль!
М. Лондон
―
Мы в этом живем уже очень долго. Как и вам после Валентины Матвиенко казалось, что должно что-то улучшиться, но все становится все хуже и хуже. Два срока назад, когда у нас был мэр Городецкий, то все кричали, что происходит бардак. Все бьются, дороги не чистятся, везде козьи тропы, которые люди протаптывают, идут и падают. И огромное количество травм. И тогда наш Городецкий, а ныне сенатор, сказал, «Само растает!» У вас – «сосули», а у нас – «само растает». И когда у нас появился новый мэр-коммунист, которого мы выбирали всем городом, выяснилось, что – да и бог с ним! Пусть все есть как есть! И у нас снова безобразие полное и это неоднократно снимал в том числе и Варламов. Пройти невозможно, все бьются. Официальная статистика прошлого года – 5 тысяч покалеченных, а по другим данным – 7-8 тысяч. И это без учета тех, кто не обратился. И я упала и сломала отросток позвоночника, через неделю, когда я поняла, что мне совсем плохо, то пошла к врачу. И мой папа, которому уже за восемьдесят, поскользнулся несколько лет назад в самом центре города на площади Ленина и сломал ребра. Но я не уверена, что он попал в статистику, потому что мы не ездили в травмпункт.А в травмпунктах – огромные очереди. Не знаю как у вас, а у нас попасть к врачу сложно. Пятилетний ребенок моей приятельницы сломал руку и они до часу ночи сидели без обезболивания в очереди в детский травмпункт. Это же катастрофа! При этом, впервые у нас, так же, наверное, как и у вас, я даже не припомню, когда за последние десятилетия у нас была такая же погода! Температура у нас меняется, сегодня ночью было +2, а позавчера – -20. А раньше, хотя погода и заходила за -40, но убирать снег было легче. А сейчас – это катастрофа. На улицы выходит мене восьмисот снегоуборочных машин, а мы третьи после Питера. Екатеринбург все-таки за нами.
А. Веснин
―
А у нас – тысяча сто машин выходит.
М. Лондон
―
И я подозреваю, что наши машины технически менее оснащенные, чем в Питере, а мы на этих – разгрузчиках песка.
А. Веснин
―
Но и наш город раза в четыре побольше! В Новосибирске полтора миллиона жителей? А у нас под шесть миллионов!
М. Лондон
―
Да, тоже маловато.
А. Веснин
―
Мы можем долго делиться своими несчастьями, но эфирное время ограничено. А эта проблема может системно решиться? И в Новосибирске, и в Петербурге – это проблема давняя. Вся страна смеется и плачет, глядя на петербургские мытарства со снегом и снежными болотами в центре города. Вопрос и к нам и к власти, как это решить? Что с этим делать? Например у нас люди купили песок и раздают его жителям, чтобы посыпать лед. Сами жители его купили и сами раздают его другим жителям. Это в петербургском районе Коломна. А что делать с этим?
М. Лондон
―
Если бы я была серьезным хозяйственником, то я бы сказала, что с этим над делать. Извиняюсь, но в советские временя в Новосибирске все было почищено. И я не думаю, что снега стало больше. Это кадровый вопрос управления, вопрос того, кому передаются тендеры и кто за это получает деньги.
А. Веснин
―
А почему сейчас управление по вашим ощущениям стало хуже, чем в Советском Союзе? Это же не политический вопрос! Или не совсем политический. Здесь не нужны навальные или немцовы. Здесь нужна просто нормальная система уборки города и если она работает, то это сразу же снизит количество недовольных этой властью.
М. Лондон
―
Это вопрос не политический, а коррупционный. Региональные лидеры, губернаторы и мэры, расставляют свою команду по основным местам, и, в том числе, уборкой города, и люди, которые не очень хорошо умеют это делать, занимаются жкх. Это компанейщина и коррупция! Точно также сейчас происходит и с мусорной реформой. Это передел, очень серьезный передел. Извиняюсь, что я перетягиваю одеяло на Новосибирск...
А. Веснин
―
А нам интересно то, что происходит в Новосибирске.
М. Лондон
―
Это может быть вам интересно и потому, что может стать и вашим ближайшим будущим. Вы только вступили в эту историю, а у нас она с 19 года. По непонятным причинам у нас на конкурс вышла одна единственная компания «ВИС», и у нас она везде. Она связана с Миллером, с Газпромом, Газпромбанком и Ротенбергами. Эти ребята прибрали у нас к себе всё, в том числе и мусорную концессию. Единственный региональный оператор, который вышел на тендер – «Экология-Новосибирск», полностью принадлежит «ВИСу».
А. Веснин
―
И каковы итоги?
М. Лондон
―
Итоги безобразные! Наш город завален мусором. Те кучи, которые я видела в клипе группы «Ленинград»? Мы побольше будем! Но при этом перевозчики из группы «ВИС» разоряются, они по искам должны более полумиллиарда, а две компании уже обанкрочены. После этого нашли нового перевозчика и опять же из группы «ВИС». Это же просто прелесть! Они просто делят деньги. А запросили они за вывоз мусора в Новосибирске тридцать миллиардов.
А. Веснин
―
Мария, спасибо! И привет Новосибирску. Будем надеяться, что хотя бы с мусором проблемы начнут решаться. Мария Лондон, журналист, была у нас в эфире. А меня зовут Арсений Веснин. Всем спасибо и счастливо!
М. Лондон
―
Арсений, спасибо!