Коллекционер Сергей Щукин - Алексей Петухов - Музейные палаты - 2008-05-03

К.ЛАРИНА: Начинаем программу «Музейные палаты». Еще раз добрый день. У микрофона Ксения Ларина, у другого микрофона Ксения Басилашвили.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Добрый день, Ксения.

К.ЛАРИНА: У третьего микрофона наш сегодняшний гость Алексей Петухов, старший научный сотрудник Музея изобразительных искусств имени Пушкина. Добрый день, Алексей, здравствуйте.

А.ПЕТУХОВ: Добрый день.

К.ЛАРИНА: Ну, а наш сегодняшний герой - Сергей Щукин.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Сергей Щукин – тот человек, благодаря которому удивленная Россия и удивленная Европа открывали крупнейших, интереснейших художников западноевропейских. Это было удивительное время.

А.ПЕТУХОВ: Да, именно так: удивительное время и удивительная личность.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Благодаря русскому коллекционеру открыта западноевропейская новейшая живопись.

К.ЛАРИНА: И вот сегодня мы поподробнее познакомимся с судьбой, с биографией и с увлечениями Сергея Щукина, узнаем, из чего состояла коллекция, как состоялся этот человек. Ну, и для начала давай мы про призы про наши скажем, в нашей коллекции сегодня.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Да. У нас, как всегда, в программе «Музейные палаты-2» розыгрыши, две викторины: одна пройдет после половины часа совместно с ИНТЕРРОССом и конкурсом «Меняющийся музей в меняющемся мире», а сейчас викторина от Музея изобразительных искусств имени Пушкина. Нужно ответить на один вопрос. Внимание!

Какой московский архитектор в начале ХХ века занимался перестройкой особняка Сергея Щукина в Большом Знаменском переулке?

А.ПЕТУХОВ: Да, именно в Большом.

Он же работал над особняком Морозова, он же построил очень много в Москве. Ну, дальше подсказывать не будем.

Думаем, что вы ответите. +7 (985) 970-45-45. Это наш sms. Присылайте, пожалуйста, ваши ответы. А те, кто правильно ответит, получают: Путеводители по Галерее искусства стран Европы и Америки Х1Х-ХХ веков, где как раз и представлена коллекция Сергея Щукина. Это то здание, где раньше располагался Отдел личных коллекций.

А.ПЕТУХОВ: Совершенно верно. Музей личных коллекций.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Он переехал в прошлом году, по-моему, или два года тому назад? Уже два года прошло. И именно там с коллекцией Щукина можно познакомиться. И Дэга, и Матисс, и Сезан…

А.ПЕТУХОВ: Все на своих местах и в своих индивидуальных залах.

К.БАСИЛАШВИЛИ: И, кроме того, я предлагаю вам также билеты в Музей изобразительных искусств имени Пушкина. Каждый победитель получит по паре билетов и, войдя внутрь, вы сможете посмотреть новую выставку. «В кругу семьи» она называется.

К.ЛАРИНА: Это в рамках «Черешневого леса»?

А.ПЕТУХОВ: Ой, эту выставку можно увидеть, войдя не в нашу галерею, а в главное здание.

К.БАСИЛАШВИЛИ: В главное здание. А эти билеты и есть для прохода в главное здание.

Ну, и, кроме того, посмотреть весь музей можно будет, помимо выставки тоже. Ну, вот и все, пожалуй, о призах.

К.ЛАРИНА: Уже есть ответы.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Но неправильные, все неправильные. Не Щусев и не Шехтель.

К.ЛАРИНА: Вот видите, вот вам и подсказки пошли. Пожалуйста: +7 (985) 970-45-45. Присылайте ваши ответы, не забудьте!

Ну что, давайте начнем?

А.ПЕТУХОВ: Начнем.

К.ЛАРИНА: Ну так и начнем с самого начала.

К.БАСИЛАШВИЛИ: То есть, с семьи. Мы уже говорили о Дмитрии Щукине, а теперь речь о младшем из братьев?

А.ПЕТУХОВ: Да, младшем, самом болезненном, самом любимом.

Ну, Сергей Щукин. Может быть, мы затронем вообще тему братьев-коллекционеров.

У отца Ивана Васильевича Щукина, именитого московского купца с Таганки, было много сыновей, и большая часть из них стала известнейшими коллекционерами российскими, каждый в своей области. Дмитрий Щукин – старой живописи, Петр Щукин – крупнейший собиратель российских древностей, и, наконец, Сергей Щукин – собиратель нового европейского искусства.

Нельзя не сказать и об Иване Ивановиче Щукине. Этот человек рано уехал из России, стал крупнейшим парижским художественным критиком, историком искусства.

К.БАСИЛАШВИЛИ: А отец занимался ситцами?

А.ПЕТУХОВ: А отец, да, занимался текстильными товарами.

Вот. Но структура бизнеса Щукина сложилась к началу ХХ века, (об этом тоже важно сказать) следующим образом: они фабриками не владели. Они состояли пайщиками различных производств, делавших, изготавливавших по их заказам разнообразные ткани. И именно эта их роль очень важна.

В частности, именно Сергей Иванович, который занял лидирующую позицию в бизнесе, для того чтобы что-то заказать, нужно было отобрать рисунки, выбрать, какой именно наиболее популярный мотив пойдет в производство. И это слово принадлежало хозяину бизнеса.

К.БАСИЛАШВИЛИ: То есть, тогда уже проявился этот художественный взгляд?

А.ПЕТУХОВ: Конечно! И вот этот нюх, этот глаз, магический глаз коллекционера, возможно, воспитывался на отборе вот этих тысяч образцов тканей.

В собрании Исторического музея хранятся огромные фолианты-альбомы образцов вот этих текстильных производств. И можно оценить хотя бы объем той работы, которую глаз Щукина был вынужден проделать.

К.БАСИЛАШВИЛИ: А с чего началось увлечение живописью? Он ведь не первый из братьев вступил в коллекционерское дело?

А.ПЕТУХОВ: Да, совершенно верно. Но здесь существуют несколько версий. Но все сходятся в одном: что это случилось в конце Х1Х столетия. Но разные люди оспаривают свое влияние на рождение этого феномена.

Но первым назовем по хронологии Игоря Грабаря, который в тридцатые годы в своей Автомонографии изложил историю якобы того, что он, именно он, благодаря своей статье «Упадок, или возрождение?» в журнале «Нива» в 1897 году сподвиг Сергея Ивановича на начало его великолепной коллекции.

Но это не совсем так, поскольку кроме Игоря Грабаря значительно более тесно со Щукиным были знакомы другие два человека. Это, конечно, брат – Иван Щукин, парижский такой бон-дюван, и Федор Боткин – и родственник Щукиных, и очень активный деятель на поприще изящных искусств: и критик, и художник-любитель, поклонник современных тенденций западной живописи.

Скорее всего, именно кто-то из них в 1897-м, или 98-м году, скорее в 98-м, как говорят последние архивные исследования, привел Сергея Щукина в галерею парижского торговца картинами Дюран-Рюэля, и именно там были приобретены самые первые произведения работы французской живописи в московских коллекциях – произведения Камиля Писсарро и Клода Моне. С импрессионистов началась коллекция Наботрской живописи.

К.ЛАРИНА: Кто-то его убедил, что это необходимо именно этих авторов приобрести?

А.ПЕТУХОВ: Здесь есть еще один момент, а именно, тут, может быть, не все знают, что Сергей Щукин начал свою коллекцию не с этих произведений. А чуть раньше он, ну, примеры тому были: и Сергей Третьяков, собиравший французскую живопись, и семейство Харитоненко, Остроухов, Михаил Морозов начинали собирать в это время.

Но первые произведения французской живописи в собрании Щукина были все-таки не вполне новаторскими. Так называемое искусство «золотой середины» заинтересовало его с самого начала. Это были скорее не работы, связанные с крупными художественными новациями, но естественно, будучи связанными с российской традицией собирательства. Там были и вещи с повышенным социальным звучанием, ну, к примеру, работы участников такого объединения «Черная банда» Люсьена Симона и Шарля Котте, или произведения, близкие символизму, как европейскому, так и нарождающемуся русскому. Ну, к примеру, работа англичанина Паттерсона «Волшебный замок», и так далее. Так что, у этой великолепной коллекции, начавшейся с импрессионистов, была короткая прелюдия.

К.БАСИЛАШВИЛИ: А каким он был человеком по характеру к моменту начала своих приобретений? Правда ли, что делал ежедневную зарядку, вот эта физическая культура была сильно в нем развита?

А.ПЕТУХОВ: Это замечательная история. Дело в том, что все братья Щукины, сыновья этого старого купца с Таганки, получили очень жесткое, очень строгое воспитание. Их отец пытался сделать приверженцами немецкой культуры.

Вначале, в детстве практически, они отправлялись в строжайший пансион в Выборге, на границе империи, где царствовала именно, что немецкая, такая строгая прибалтийская культура, где как раз физические занятия были в большой чести.

Затем без передышки братья отправлялись в пансион Гирста, опять же немецкий пансион в Санкт-Петербурге, чтобы, наверное, навсегда отвыкнуть от московской лени, сибаритства, от тех купеческих привычек, которые традиционно связывались с образом московского купца. Но единственный из братьев, который избежал такой судьбы, был Сергей Щукин. Сергей! Именно тот самый Сергей, который прожил 82 года, дожил до

36-го года, и мог похвастаться всегда отменным здоровьем.

К.БАСИЛАШВИЛИ: А в чем дело? Почему он задержался?

А.ПЕТУХОВ: Удивительная тайна. Не знаю.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Говорят, что у него в детстве какой-то физический недуг был?

А.ПЕТУХОВ: И в 19-летнем возрасте был отправлен на лечение в Германию, для того чтобы избавиться от этого недуга. До

19-летнего возраста он был при родителях, при сестрах в Москве на правах такого обожаемого болезненного ребенка.

К.ЛАРИНА: А образование где они получали?

А.ПЕТУХОВ: В Москве, в гимназии Поливанова, а затем, ну, если говорить о Сергее, то он изучал коммерцию в Германии, в Рота Гера, в Тюрингии. И затем проходил практику в Москве, при отце, в этой конторе.

К.ЛАРИНА: А художественные вкусы, каким образом формируются в этой семье?

А.ПЕТУХОВ: Здесь тоже немало загадок.

Ну, конечно, круг московских купцов был богат коллекционерами: и братья Третьяковы – Павел и Сергей, и Боткины, и театрал Козьма Солдатенков, который был другом отца Щукиных, Ивана Щукина. Здесь, хотя в семье на уровне отца и не было такой срасти к собирательству или увлечения театром, оперой, все-таки атмосфера, сама среда…

К.ЛАРИНА: Творческая, да?

А.ПЕТУХОВ: Именно располагала к такой, даже может быть, конкуренции на поприще коллекционирования.

К.ЛАРИНА: У нас сейчас выпуск Новостей, потом мы продолжим нашу программу. Я так понимаю, что там уже есть ответы правильные.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Пошли, пошли.

К.ЛАРИНА: Да? Мы можем объявить уже победителей во второй части нашей передачи. И еще одну викторину провести и послушать нашу традиционную рубрику, которую мы совместно с Фондом Потанина ведем здесь, на «Эхе», а сейчас Новости.

НОВОСТИ

К.ЛАРИНА: Я готова огласить список счастливчиков.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Оглашай.

К.ЛАРИНА: (оглашает имена и номера телефонов победителей)- все эти люди правильно ответили на наш вопрос.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Да, и не Шехтель, не Клейн и тем более не Рябушинский перестраивали особняк Сергея Щусева в Москве, в Большом Знаменском переулке. Это был архитектор Лев Кекушев. Он же работал с особняком Морозова, какие еще здания известны в Москве Льва Кекушева?

А.ПЕТУХОВ: Его собственный дом, в первую очередь, на Остоженке, который когда-то венчала фигура льва – Лев Кекушев, его символ. Это доходный дом Исакова на Пречистенке, прямо напротив бывшей галереи Морозова, а ныне Российской Академии художеств.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Ну, и сейчас, наверное, сразу - к следующей рубрике, чтобы время не терять.

К.ЛАРИНА: Давай, давай, мы любим играть. Не расслабляться, следующий вопрос.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Мы отправляемся с вами в Удмуртию, в город Ижевск. И в связи с этим вопрос, потому что Ижевск не только город оружейников: как назывался журнал, который издавал в армии Александр Колчак в 19-м году?

+7 (985) 970-45-45.

К.ЛАРИНА: Слушаем рубрику нашу, да?

К.БАСИЛАШВИЛИ: Да.

«ЭХО МУЗЕЕВ»

Национальный музей Удмуртской республики имени этнографа Кузибая Герда. В этом музее представлена история Удмуртского края с 8-го тысячелетия до нашей эры, до начала ХХ века в предметах этнографии и археологии.

Музей располагается в здании бывшего арсенала Ижевского оружейного завода, памятнике архитектуры начала Х1Х века.

Именно в Ижевске состоялось первое и самое крупное антибольшевистское восстание пролетариата, речь идет об Ижевско-Воткинском общегородском восстании против советской власти, которое состоялось в 19-м году.

После поражения восставшие покинули город, а спустя некоторое время, в армии Колчака была сформирована Ижевская дивизия. О том, что это было за восстание, каковы судьбы его участников, как оно повлияло на дальнейшую историю города, теперь знают все школьники Ижевска, благодаря образовательному проекту Национального музея Удмуртской республики под названием «Гражданская эстафета». Этот проект - победитель конкурса «Меняющийся музей в меняющемся мире».

К.ЛАРИНА: Ну что же, мы продолжаем собирать ваши ответы на вопрос: как назывался журнал….

К.БАСИЛАШВИЛИ: Друзья, это название должны знать все.

К.ЛАРИНА: Да, но не подсказывай, потому что это очень интересно. Мне кажется, что они об этом еще не знают. Пропустили это. Да, да, да. Это очень могло бы сыграть интересную роль в сегодняшнем становлении политической …

К.БАСИЛАШВИЛИ: Не даром памятник собираются где-то ставить.

К.ЛАРИНА: В Омске, памятник Колчаку. Уже утвердили. Очень симпатичный.

Ну что, продолжаем мы знакомство с Сергеем Щукиным. Нам о нем рассказывает Алексей Петухов, старший научный сотрудник Музея изобразительных искусств имени Пушкина.

Мы говорим о том, как начала складываться Щукинская коллекция, каким образом формировались художественные вкусы в этой семье. А вот еще один вопрос, мне интересно еще раз уточнить, насколько они были разнообразны художественные вкусы в семье Щукиных?

А.ПЕТУХОВ: В семье Щукиных, как мы уже сказали, был довольно большой разброс действительно между русскими древностями Петра Щукина…

К.ЛАРИНА: У каждого свое, своя ниша, да?

А.ПЕТУХОВ: Да. Между новаторскими, шокирующими французами Сергея, между степенной старой живописью Дмитрия.

К.ЛАРИНА: А как они сосуществовали вместе, насколько они толерантны были по отношению друг к другу? Никакой непримиримости не было?

А.ПЕТУХОВ: В высшей степени. Ну, как сказать? Каждый реализовывал свою программу коллекционирования и достигал в ней совершенства возможного. Их пути не пересекались в коллекционировании. Практически только одно пересечение можно увидеть, но оно скорее дружеское. Это Петр и Сергей. Дело в том, что в галерею Дюран-Рюэля они пришли вместе, и поначалу покупали новых французов рука об руку, в одни и те же дни, и одних и тех же художников: Камиля Писсарро, Пьера Огюста Ренуара, Жан Луи Форена, Эдгара де Га. И в галерее Петра, в его музее российских древностей был небольшой раздел, где хранились произведения новаторских французских художников.

К.БАСИЛАШВИЛИ: А в финансовом плане? Из чего складывался бюджет этих приобретений?

А.ПЕТУХОВ: Ну, это деньги, конечно, заработанные на текстильных производствах.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Деньги дела. И какой был этот бюджет? Мне интересно, сколько тратилось? Дорогими были эти авторы на тот момент?

А.ПЕТУХОВ: Говорили, и злые языки, конечно, упрекали в том, что «эти капиталисты, эти воротилы московского текстильного бизнеса» выгодно вкладывали свои средства в тех мастеров, которые пока еще были дешевы, но предполагалось, что они вырастут в цене. Ну, конечно, это не так, поскольку с пропорцией между возможной выгодой и тем, каким нападкам приходилось подвергаться коллекционеру, она, конечно, огромная. И ни о каком выгодном вложении средств здесь не может быть и речи.

К.ЛАРИНА: Вообще, нападки со стороны кого?

А.ПЕТУХОВ: Нападки со стороны московской публики консервативной, критики, общественного мнения.

К.ЛАРИНА: Это не считалось живописью?

А.ПЕТУХОВ: Эти картины были невероятно шокирующими.

К.ЛАРИНА: По тем временам?

А.ПЕТУХОВ: Да, безусловно. Московская публика признать их в большинстве своем совершенно не могла и не хотела. И более того, по московской такой традиции сплетничества трагедии семьи Щукиных приписывались тому, что в его доме были эти жуткие, декадентские страшные картины.

К.ЛАРИНА: Это же современная живопись была в то время, да?

А.ПЕТУХОВ: Вот именно. Было современное, актуальное искусство.

К.ЛАРИНА: То, что происходит с любым актуальным искусством в любое время.

К.БАСИЛАШВИЛИ: А трагедия? Имеется в виду смерть сына Сергея?

А.ПЕТУХОВ: А целая череда трагедий. Было четыре, как минимум, в семье сконцентрировано в период между 1905 и 1910 годами. Это: сын Щукина, его жена, его брат Иван и затем еще один сын, который покончил собой.

К.ЛАРИНА: Ужас какой!

Скажите, пожалуйста, с какими художниками дружен был Щукин или знаком из тех, кого он любил?

А.ПЕТУХОВ: В основном, в начале своей карьеры коллекционера Щукин работал, взаимодействовал, общался с парижскими торговцами картинами. В первую очередь поначалу с Полем Дюран-Рюэлем, у которого была огромная и личная коллекция, и галерея, начинавшаяся искусством импрессионистов.

К.БАСИЛАШВИЛИ: То есть, переплачивал? Платил дилерам, не напрямую.

А.ПЕТУХОВ: Ну, как сказать, Мошан обеспечивал достойный выбор, легкость поиска, возможность альтернативы, через него осуществлялись дела художников. Он был их агентом. У него был контракт, например, с тем же Клодом Моне на устройство его выставок, на преимущественное приоритетное приобретение в свою галерею каких-то только что написанных им работ. Этим правом воспользовался Сергей Щукин с большим успехом, когда в начале ХХ столетия, уже завершая свою работу над личным салоном-галереей Моне, он приобрел только что написанные его полотна. Можно увидеть в нашем музее «Городок Витёй», к примеру, написанный буквально только что в 1901-м году.

К.БАСИЛАШВИЛИ: А на прямые контакты, когда он вышел?

А.ПЕТУХОВ: Постимпрессионисты Сезан и Гоген так же, конечно, со Щукиным не могли быть знакомы.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Просто их уже не было в живых.

А.ПЕТУХОВ: Конечно, конечно. Уже не было в живых. А начинается искусство раннего авангарда – Анри Матисс, Пабло Пикассо – это уже личное знакомство Щукина. И особенно тесные контакты связывали его с Анри Матиссом.

К.ЛАРИНА: Расскажите немножко поподробнее, как они познакомились?

А.ПЕТУХОВ: Ну, впервые Сергей Щукин увидел картины Матисса в 1906 году в Париже, и с этого момента он совершенно пленен не только отдельными произведениями художника, но вообще, судя по всему, его концепцией, новой концепцией художественного творчества и роли искусства в окружающем мире. И недаром именно Матиссу Щукин доверил вообще оформление интерьеров своего дома.

Концепция Матисса заключалось в том, что у живописи в новом веке, в веке чрезвычайно убыстрившегося ритма жизни новая роль, и искусство не только учит, не только наставляет, не только несет дидактическую функцию, не только эпатирует, не только заставляет задуматься, но и убаюкивает, дает отдых, оказывает релаксирующее действие, но ни одного интерьера в мире пока еще не существовало, где могла бы эта концепция воплотиться. Первым таким домом стал московский особняк Сергея Ивановича Щукина.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Собственно, он заказал его, это заказ был Щукина?

А.ПЕТУХОВ: Да. Именно так. Вначале Щукин предложил Матиссу исполнить несколько панно для парадной лестницы своего особняка. Это ныне всемирно известный «Танец» и «Музыка». Между прочим, Матисс и Щукин здесь работали практически рука об руку, поскольку замысел панно «Музыка» был подсказан Матиссу Сергеем Щукиным.

В доме Щукина устраивались музыкальные вечера. И эта тема была для него очень актуальна. Ну, и здесь следует весьма драматическая история, поскольку Щукин несколько раз, он очень сильно сомневался, он не мог решиться на приобретение таких новаторских, авангардных панно. И несколько раз отклонял свой заказ, снимал его.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Потому что еще было сильно общественное противодействие.

А.ПЕТУХОВ: Безусловно, и он сам не был уверен в своих силах. Но затем и телеграммой, и письмом, уезжая из Парижа в Москву на Норд-экспрессе, Щукин подтвердил Матиссу приобретение этих двух произведений живописи. И они прибыли в Москву в конце 1910 года, и украсили лестницу его особняка.

К.ЛАРИНА: А Пикассо, каким образом знакомство это произошло с ними?

А.ПЕТУХОВ: Ну, с Пикассо так же, с картинами, в первую очередь, Щукин познакомился в 1906 году. В 1907 он был гостем в парижской квартире Стайнов, где была уже по тем временам значительная коллекция Пабло Пикассо. Ну, и по воспоминаньям, якобы Щукин увидел предтечу кубистических произведений художника, картину «Авиньонские девицы», и воскликнул: «Какая потеря для французского искусства!».

Пикассо, услышав об этом, и каким-то образом, возможно, уже тогда, познакомившись, или хотя бы увидев Сергея Щукина, ответил очень зло, создав такую очень едкую карикатуру, где Щукин изображен со свиными ушками, с поросячьим лицом.

К.ЛАРИНА: Почему?

А.ПЕТУХОВ: Ну, у Щукина был довольно любопытный внешний облик, сочетавший и восточные черты, и, конечно, русские. Некоторые люди замечали в нем какой-то восточный разрез глаз, действительно заостренные уши, сухое лицо, очень страстное, очень выразительное на самом деле. Но карикатурный взгляд на него, как видно, тоже был возможен.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Но Матисса привез в конце концов Щукин к себе в Москву погостить?

А.ПЕТУХОВ: Да. Щукин пригласил Матисса и посмотреть на то, как размещены произведения собраний.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Это был приезд звезды?

А.ПЕТУХОВ: Да. Конечно. И тогда уже говорили о том, что слава Матисса возросла на дрожжах французской критики. Ну, как сейчас бы сказали, что он был раскручен очень хорошо. И, конечно, ревнители старого искусства говорили о том, что король голый, что это шарлатан, что это искусный французский обманщик, такой авантюрист, который вытягивает деньги из наивного московского купца. Но, тем не менее, те, кто общался с Матиссом, отмечали его удивительный ум, тонкость, понимание искусства.

Матисса в Москве поразила до глубины души коллекция икон в Третьяковской галерее и в галерее Ильи Остроухова. Матисс не уставал восхищаться этими вещами. Каждой иконе он посвящал отдельное такое устное эссе, и совершенно пленил москвичей, русских своим преклонением перед отечественным искусством.

Матиссу в пересказе газетчиков принадлежит фраза о том, что «не вам (то есть, русским) нужно учиться ездить в Париж, а наоборот, нам, французам, нужно учиться в Москве».

К.БАСИЛАШВИЛИ: Ну, газетчики просто не отпускали Матисса?

А.ПЕТУХОВ: Да, Матисс в Москве – это любимая тема газетных публикаций 1911 года, когда художник приехал сюда. Он пробыл в Москве почти месяц. И за это время успел очень много: не только принять участие в роскошных обедах, кутежах, где он был желанным гостем, но и создать уникальный художественный ансамбль, и продумать следующий этап сотрудничества с Щукиным.

К.БАСИЛАШВИЛИ: То есть, он работал еще в особняке, да?

А.ПЕТУХОВ: Он жил в особняке и в первую очередь занимался тем, что старался переустроить его по своим принципам. Ну, опять же, злые языки говорили, о том, что Матисс запретил Щукину вешать какие-либо картины в своем особняке, кроме своих собственных. Но на самом деле Матисс очень тактично, но с другой стороны твердой рукой провел в жизнь некоторые реформы. Он создал первый фактически в мире интерьер частного особняка, заполненный собственными картинами по определенному художественному принципу, созданный как ансамбль. Это была знаменитая «Розовая гостиная» в доме Щукина. Собственно, этот интерьер сохранился. Но картины, наверное, уже безвозвратно разбросаны по разным собраниям. Собрать их вместе уже не удастся. Но, тем не менее, этот ансамбль создавался на протяжении 11-го - 13-го годов, и за два года он вырос в целостную, такую завершенную картину.

К.ЛАРИНА: Как складывалась вообще судьба Щукинской коллекции, учитывая такие исторические перипетии?

А.ПЕТУХОВ: Ой. Коллекция Щукина и его судьба невероятно связаны. Щукин был человеком очень импульсивным, очень активным, и все свои приобретения он пропускал через себя, не через какой-то свой тонкий эстетический фильтр, существующий отстраненно от жизненных трагедий, коллизий, а через собственно свою судьбу. И те трагедии, о которых мы обмолвились, те смерти, тот рок, как говорили в начале века, который преследовал семейство Щукиных – все это реализовывалось и в приобретениях, которые делал московский коллекционер. Поэтому и о судьбе собрания своей миссии как коллекционера он задумался достаточно рано.

Когда в начале 1907 года не стало Лидии Григорьевны Щукиной, любимой жены Сергея Ивановича, он составил завещание, в котором завещал всю коллекцию свою Третьяковской галерее. Дело в том, что это был проторенный путь к тому времени. И коллекция Сергея Третьякова, состоявшая из французских картин, и коллекция Михаила Морозова, который тоже начал собирать новых французов на рубеже столетий, но рано скончался и не смог создать масштабные коллекции. Обе они были отписаны именно Третьяковке. И Щукин шел по стопам своих предшественников, желая именно на базе Третьяковской галереи в Москве создать, пополнить вот эту коллекцию нового французского искусства.

Затем Щукин несколько раз принимал участие в различных замыслах. Хотя он не поддержал финансовую инициативу профессора Цветаева о создании музея изящных искусств в Москве, он, тем не менее, участвовал уже в начале 17-го года в проекте преобразования московского кремля в музейный акрополь, и его, конечно, никогда не покидала мысль о том, что это не только его частное собрание, а что это собрание принадлежит городу и стране.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Но потом оно было национализировано?

Собственно говоря, потом было сначала Музеем западного искусства, потом коллекция была разделена между Эрмитажем и Музеем изобразительных искусств имени Пушкина.

К.ЛАРИНА: А вот как делили? Мне интересно, по какому принципу?

А.ПЕТУХОВ: Ну, я намеренно эту тему не затрагивал, хотя много ею интересовался: все-таки она с личностью коллекционера связана мало. Это скорее уже другие личности. Ну, представьте себе: 48 год, все новаторское искусство находится под запретом, или уж, по крайней мере, под серьезнейшим подозрением, даже если советские художники используют опыт импрессионистов в своей живописи, они никогда об этом не говорят. И, конечно, это удивительно жесткий прессинг со стороны носителей идеологии.

Нужно разделить уже к тому времени объедиенные два собрания – Щукина и Морозова. По какому принципу делить? Ну, конечно, по принципу благонадежности.

Итак, в Москве остаются произведения импрессионистов в большей степени.

А вот, например, крупные произведения кубистического и ранекубистического периода творчества Пикассо уезжают в Ленинград. Там, где были и запасники просторнее и чуть подальше от грозных ревнителей идеологии из Академии художеств. Так что сейчас, скорее всего мы имеем дело уже с наследием взгляда на эту коллекцию со стороны тех вот в значительной степени запуганных людей в конце Сталинского правления.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Можно ли сказать, что были художники во Франции, которые состоялись благодаря Сергею Щукину?

А.ПЕТУХОВ: Безусловно, безусловно. И история о Матиссе здесь, пожалуй, центральная и самая интересная. Щукин был для Матисса, по его собственным словам, идеальным патроном. Никто лучше и более тонко не понимал художника, пожалуй, на протяжении всей его жизни. Но, пожалуй, только Барнс, американский коллекционер в тридцатые годы пытался занять нишу, оставленную Сергеем Щукиным, но ему это так не удалось: Барнс не требовательный, Барнс не понимал Матисса и очень много требовал изменить в его замыслах, а Щукин был терпелив. В письме он отметил когда-то, что Матиссу принадлежит будущее, и что он следует за ним в его замыслах.

Ну, кроме такой идеологической, человеческой поддержки, конечно, очень важной для художника, была поддержка материальная. Потому что именно благодаря Щукину, Щукинским взносам – оплате за картины Матисса художник смог вполне безбедно существовать, смог снять, а затем купить роскошную мастерскую, которая теперь синоним искусства Матисса. Мастерскую Исси-ле Мулино, под Парижем, в пригороде. И всю тяжелую эпоху Первой Мировой войны художник жил вот на эти средства оставшиеся, накопленные от тех приобретений десятых годов.

К.БАСИЛАШВИЛИ: А Сергей Щукин умер во Франции?

А.ПЕТУХОВ: Сергей Щукин покинул Россию летом 18-го года, когда еще можно было уехать, вот на том...

К.ЛАРИНА: Что-нибудь вывез с собой?

А.ПЕТУХОВ: Вывезла жена Щукина, вторая жена и дочка. Они вывезли куклу, в которую были зашиты драгоценности.

К.ЛАРИНА: Это не легенда?

А.ПЕТУХОВ: Это семейное предание. Есть рассказ о том, что как будто бы красноармеец на границе пытался отнять куклу у девочки, у дочери младшей, самой младшей дочери Щукина, и, тем не менее, весь вагон встал на защиту ребенка, и куклу вернули. А подозрением было то, что кукла была слишком роскошно одета, она не соответствовала пролетарской сознательности.

К.ЛАРИНА: Кукла их спасла, наверное? Да?

А.ПЕТУХОВ: Да, да, именно так. А сам Сергей Щукин уехал за границу вместе со своим сыном Иваном Сергеевичем, который впоследствии стал специалистом по восточному искусству в Сорбонне, во Франции в 18-м году. Но, конечно, к коллекционированию так масштабно он уже вернуться не смог.

Ну, и, наверное, о таком символическом событии стоит обязательно упомянуть. Щукин все-таки в Париже смог, успел, сумел приобрести по инерции московской, вероятно, несколько картин для своей парижской квартиры на улице Виллем. Это были произведения тех мастеров, которым он отдал бы предпочтение. И, если бы он оставался в Москве и мог бы коллекционировать, как прежде: Рауль Дюфи и Анри Ле Фоконье. И тот и другой представляли одновременно и свободную традицию французского искусства, и новые тенденции – возвращение к порядку, обращение к традиции, к старым мастерам. И эти произведения не полностью, но частично этот ансамбль сохранился. Сохранялся до начала уже нынешнего, ХХ1 столетия. И в 2004 году последние, оставшиеся во владении семьи произведения Анри Ле Фоконье, и выписывающийся Рауль Дюфи были переданы внуком Сергея Ивановича Щукина нашему музею, Музею изобразительных искусств имени Пушкина. Круг замкнулся. И то, что было собрано московским коллекционером, вернулось в Москву, в тот музей, который сейчас можно считать продолжателем духа Щукинской коллекции.

К.ЛАРИНА: У нас тоже замыкается круг, поскольку есть правильный ответ. Их много где-то правильный.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Ну, правильный, другого быть не может. Журнал, который издавал Колчак в 19-м году, «Единая Россия».

К.ЛАРИНА: Это удивительный факт! Действительно круг замкнулся, - повторю я замечательную фразу, которую сказал наш гость Алексей Петухов, старший научный сотрудник Музея изобразительных искусств имени Пушкина.

К.БАСИЛАШВИЛИ: А кто правильно ответил?

К.ЛАРИНА: Владимир. Телефон 928. Что он получает?

К.БАСИЛАШВИЛИ: Получает от издательской программы «ИНТЕРРОСС» «Хронику 17-го года», полную.

К.ЛАРИНА: Я могу сказать, что здесь масса было вариантов.

Как только журнал Колчака ни называли: и «Белая гвардия», и «Эхо», и «Новый мир», и «Правда», и «Русское приволье», и даже «Звезда» и «Труд». Но самое главное – «Единая Россия» уже тогда существовала, он это знал.

Я все-таки думаю, что мы уже не успеваем дать этот материал, потому что у нас много времени ушло.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Не успеваем, да? Жалко! У нас там Александра Данилова подготовила рассказ о «Завтраке на траве».

Это же тоже приобретение.

К.ЛАРИНА: А давай в следующий раз возьмем.

К.БАСИЛАШВИЛИ: А давай сейчас, может быть, Алексей коротко тогда расскажет.

А.ПЕТУХОВ: «Завтрак на траве» - картина Клода Моне самая ранняя в московской коллекции и Щукина и вообще ныне в московской коллекции, и это одновременно последнее приобретение работ художника Сергеем Щукиным в начале ХХ столетия.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Скандальнейшая работа.

А.ПЕТУХОВ: Ну, как сказать, тогда, в Х1Х столетии, она была скандальной, а к началу ХХ - это уже был факт истории искусства. И для Щукина это было завершением его диалога с Клодом Моне в таком духе, именно связанным с историей искусства. Он завершал этот диалог.

К.ЛАРИНА: Ну что ж, большое спасибо Алексею Петухову за такой интересный рассказ. Напомню, что сегодня у нас дежурили по «Палатам» Музей изобразительных искусств имени Пушкина. И до встречи. Спасибо вам.

А.ПЕТУХОВ: Спасибо.