Выставка-лаборатория "Семейные ценности" в галерее "Дом Нащокина" - Наталья Рюрикова - Музейные палаты - 2011-05-21
К. ЛАРИНА: У нас столько подарков сегодня, самые разные центры культурные. Но главный центр у нас в студии присутствует – это Наталья Рюрикова, настоящий культурный центр, женщина культурный центр (смеется).
Н. РЮРИКОВА: Спасибо.
К. ЛАРИНА: Привет, Наташа, здравствуй.
Н. РЮРИКОВА: Доброе утро.
К. ЛАРИНА: Доброе утро. Напомню, Наталья Рюрикова – директор галереи «Дом Нащокина», что в Воротниковском переулке. Здесь же в студии мой коллега, партнер по эфиру Тимур Олевский. Тимур, приветствую тебя.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Доброе утро.
К. ЛАРИНА: Напомним средства связи наши. Смс +7-985-970-45-45, телефон 363-36-59. Сегодня мы отправляемся на выставку «Семейные ценности» - так называется, Наташ? Ну, понятно, что мы вас пригласим и расскажем, что это такое, но в начале, по традиции, все-таки вопросы вам предложим и расскажем о призах, которые у нас есть.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да. Ну, вопросов у нас на самом деле сегодня немного, но зато…
К. ЛАРИНА: Призов много.
Т. ОЛЕВСКИЙ: … призов у нас много. Мы с радостью отдадим их всем, кто щедро на них ответит. Василий Макарович Шукшин пытался поставить фильм. Ставить-ставил, пытался-пытался, а его снимали и снимали, снимали и снимали. Все бросил и написал роман. Что это был за фильм и как называется роман?
Н. РЮРИКОВА: Несостоявшийся фильм.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да, несостоявшийся фильм. Второй вопрос у нас будет вот какой: кто поставил в конце 60-х годов замечательный очень известный фильм «Преступление и наказание»?
К. ЛАРИНА: С Тараторкиным, да?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Точно, с ним. Кто вспомнит…
Н. РЮРИКОВА: И папа мой везде был художником…
К. ЛАРИНА: Да?
Н. РЮРИКОВА: … и на «Преступлении»…
К. ЛАРИНА: Надо же.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Выставка, которую Наталья Рюрикова наконец-то устраивает, наш давний друг, в замечательной «Галерее Нащокина» в кой-то веки посвящена Наталье Рюриковой и ее семье…
К. ЛАРИНА: То есть, это ваши семейные ценности?
Н. РЮРИКОВА: Да.
Т. ОЛЕВСКИЙ: … богатейшая история, огромное количество интересных художников, работ, которых, ну, в общем-то, не видели. Вот, наконец, Наталья Рюрикова сейчас за всех и за все ответит. А мы раздадим, во-первых, призы, которые Наташа принесла: и каталог выставки, и каталог Пашкевича, и всевозможные другие книги и приглашения на выставку. Но мы еще и отдадим билеты, которые принесли наши друзья из Третьяковской галереи, отдадим билеты на открытие выставки «Святая Русь». Она в прошлом году была в Париже, там участвует огромное количество музеев российских. Такая фундаментальная работа, мы потом еще про нее обязательно расскажем в других передачах, а пока с удовольствием вас позовем туда, 25-го числа открытие.
К. ЛАРИНА: Ну что, мы определились с призами, на вопросы отвечайте на смс. Я думаю, что мы, может быть, и телефон включим, да, Тимур? Поскольку у нас призов много. Ну, давайте начнем. Это… тут написано такое количество людей, это все родственники, Наташ?
Н. РЮРИКОВА: Да, семья…
К. ЛАРИНА: Ну, рассказывай. Петр Пашкевич, Андрей Пашкевич, Наталья Рюрикова, Анастасия Рюрикова-Саймс, Кирилл Рюриков-Радо, Радо.
Н. РЮРИКОВА: Радо.
К. ЛАРИНА: Грет Пашкевич-Ван-Хаелст, Катя Иранкова-Ливантий, Мария Рюрикова – это сумасшедший дом. Это все твои люди?
(смех)
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да, и ни одной похожей…
Н. РЮРИКОВА: Как выяснилось, очень много…
Т. ОЛЕВСКИЙ: … манеры письма, да?
К. ЛАРИНА: То есть, это такая получается… как это называется? Древо-то генеалогическое, да, абсолютное…
Н. РЮРИКОВА: Да, да.
К. ЛАРИНА: … выраженное в искусстве.
Н. РЮРИКОВА: Да, да.
Т. ОЛЕВСКИЙ: А откуда оно вырастает?
Н. РЮРИКОВА: Вы знаете, да. Дело в том, что, во-первых, скажу, почему возникла эта выставка. У меня действительно папа был замечательным художником, 50 лет, даже более, проработал в кино, сделал очень много известных фильмов на студии Горького. И… но я когда-то даже делала его выставку. Но у меня, к сожалению, такое случилось несчастье, горе: у меня безвременно ушел брат, который художник, оператор, художник. И вот когда, так сказать, он ушел, я вдруг поняла, что вот надо сделать выставку, посвященную семье. Это папа, это мама, это брат, это дочь, это сын, это племянница, это Грет Ван-Хаелст, вдова теперь уже моего брата, которая неожиданно стала рисовать, вот находясь в этом горе, так сказать – он долго болел. И это… и получилось очень много художников. И вы знаете, вот сейчас мы делаем экспозицию, выставка откроется 26-го, и я сама потрясена вот этому, так сказать, разностилью. Абсолютно разные школы, разные тенденции, направления. Но за всем за этим, в общем, стоят серьезные художники. Ну, во-первых, мой папа, да? Можно про него, да?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Нужно!
К. ЛАРИНА: Конечно, конечно.
Н. РЮРИКОВА: Значит, вот мой папа, который, как я сказала, он проработал художником кино более 50 лет. И он поставил фильмы…
К. ЛАРИНА: Петр Пашкевич.
Н. РЮРИКОВА: Петр Пашкевич. Вот фильмы, значит, и «Преступление и наказание», и «Любить человека». То есть, он работал и с Герасимовым, и с Кулиджановым, и с Марком Семеновичем Донским, и с Леонидом Луковым…
К. ЛАРИНА: Какой молодец…
Н. РЮРИКОВА: И, в общем… и очень много фильмов, которые сегодня, так сказать, вот являются…
К. ЛАРИНА: Смотрите-ка, а вот… простите, Наташ, потому что я по ходу сразу спрашиваю. Значит, здесь вот эскизы – это такие, которые он делал… как раскадровка, да?
Н. РЮРИКОВА: Да, это вообще… вообще ведь вот эта культура эскизов, она ушла. Это были, в общем, серьезные художественные произведения…
К. ЛАРИНА: Абсолютно, абсолютно…
Н. РЮРИКОВА: Причем каждый раз, когда он делал к фильму, например, да, эти эскизы, он их делал где-то больше…
К. ЛАРИНА: Не уходите от микрофона.
Н. РЮРИКОВА: … он делал их, ну, я не знаю… где-то 200, 300, 400 иногда, так сказать, эскизов на фильм. И это вообще очень важная работа, которую как бы мало кто знает, потому что он создавал… художник вообще создает атмосферу фильма, он задает тон картине, он как бы показывает… он видит, что это будет за фильм. И потом уже режиссер, оператор и так далее, так сказать, начинают работать с актерами. Я помню прекрасно, как я пришла на съемочную площадку…
К. ЛАРИНА: Ой, «Добровольцы» - тоже его фильм?
Н. РЮРИКОВА: Да, да-да-да….
К. ЛАРИНА: Ой, как здорово…
Н. РЮРИКОВА: … с Егоровым Юрием Павловичем. И я пришла на съемку «Преступления и наказания», и там был замечательный актер, который впервые вот попал на… главную роль играл в этом фильме, «Преступление и наказание», Юра Тараторкин. И он сказал: «Вы знаете, мне так прекрасно вот в этой декорации, я себя чувствую… я себя чувствую Раскольниковым, вот я моментально перевоплощаюсь». Вот настолько важна вот эта фактура…
К. ЛАРИНА: Пространство, которое выстраивает художник.
Н. РЮРИКОВА: … да, которое он создает. Это невероятно важно. Потому что эти детали, эти вазочки, эти диванчики… а сначала это все рисуется…
К. ЛАРИНА: «Герой нашего времени» - это с Ивашовым который фильм?
Н. РЮРИКОВА: Да, да, да, да…
К. ЛАРИНА: Да ты что!..
Н. РЮРИКОВА: Молодец какая, все знает.
(смех)
Н. РЮРИКОВА: Просто может уже прийти и у нас лекцию читать по истории кино.
(смех)
К. ЛАРИНА: Вот я обожаю такие вещи, это же параллельная культура! Потому что вот как бы есть продукт под названием «фильм», который вот остается в истории, если это фильм вот такого уровня, которые здесь представлены…
Н. РЮРИКОВА: Да, да, да, да…
К. ЛАРИНА: … а вот это совсем же никто не знает, эту культуру…
Н. РЮРИКОВА: Нет, нет…
К. ЛАРИНА: … параллельную, да?
Н. РЮРИКОВА: Да.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Кстати, обратите внимание, что вот манера письма под разный фильм совершенно отличается… тут не всегда такой…
Н. РЮРИКОВА: Ну, вы посмотрите, какое «Преступление и наказание» - это шедевры…
К. ЛАРИНА: Да, да.
Н. РЮРИКОВА: Это шедевры. Причем пропало огромное количество его эскизов, огромное количество…
К. ЛАРИНА: Слушайте, а у меня сразу такой вопрос: а почему это нельзя использовать, я не знаю, вот в книгоиздании? Ведь это же абсолютное… вот можно делать иллюстрации к изданию книги.
Н. РЮРИКОВА: Вот помогите. У него роскошная графика…
К. ЛАРИНА: Вот Достоевского «Преступление и наказание» выпустить с этими иллюстрациями… потрясающе
Н. РЮРИКОВА: Я не знаю, куда обращаться. Потому что вы посмотрите, какие изумительные у него… какая графика. А это делалось… у него их там штук сто таких…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Мне только одно непонятно. Я понимаю, что вы живете сейчас в галерее «Дом Нащокина», развешивая эту выставку, но где все это поместится? Потому что там не столько места, сколько у вас работ, каталог очень фундаментальный.
Н. РЮРИКОВА: Нет, во-первых, объясняю: это каталог – это, к сожалению, еще не каталог. Это старый каталог. Тот каталог, который мы делаем, мы вам его еще принесем, и вы увидите. Места мало, потому что работ, естественно, больше. Но это неважно…
К. ЛАРИНА: «Красное и черное»!
Н. РЮРИКОВА: Да…
К. ЛАРИНА: Вообще!
Н. РЮРИКОВА: Да.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Все это будет, да, на выставке?
К. ЛАРИНА: … герасимовское кино…
Н. РЮРИКОВА: Ну, мы будим крутить, и мы хотим делать вечера, вот посвященные этим фильмам, режиссерам, папе, и будем читать лекции – в общем, такие у нас есть идеи. И фильмы будут все время показываться, конечно, конечно. В папином пространстве будут эти фильмы. Вот. И я очень рада, что так вот… Ксюша так реагирует, потому что, значит…
К. ЛАРИНА: Вообще…
Н. РЮРИКОВА: … так сказать, все-таки что-то известно, что-то что-то напоминает, так сказать, какая-то ностальгия…
К. ЛАРИНА: Но, кстати, тут, я смотрю, и плакаты рекламные…
Н. РЮРИКОВА: Плакаты…
К. ЛАРИНА: … афиши, да?
Н. РЮРИКОВА: Афиши, да, да…
К. ЛАРИНА: … тоже делал…
Н. РЮРИКОВА: … папа…
К. ЛАРИНА: … Петр Пашкевич.
Н. РЮРИКОВА: Да, да, да. Посмотрите, какие красивые они, как они сделаны, как они нарисованы. В общем, все это будет. И я, конечно, буду счастлива, что… а какие «Варвары», посмотрите, какой плакат «Варваров» роскошных…
К. ЛАРИНА: Да, да, да, да, замечательно.
Н. РЮРИКОВА: Вот. Просто сохранилось не так много. Папа не относился к себе очень, так сказать, ревностно и с любовью и легко расставался со своими работами. И плюс мы всегда жили, как все жили в то время, очень тесно, мастерской у него никогда не было вообще, хотя он был народным художником. И поэтому, ну, примерно, наверное, 70% работ его пропали. Но все-таки мы какие-то вещи сохранили…
К. ЛАРИНА: А где они хранятся, в семье?
Н. РЮРИКОВА: Сейчас они, да, они хранятся у меня. Брат сначала держал, а потом это перешло, так сказать, мне, и вот мы делаем выставку из того, что есть. Но там много материала. Очень интересно, мне кажется, было бы рассказать о том… о непоставленном фильме… а, это будет потом уже…
К. ЛАРИНА: Когда на вопросы ответят, да-да-да.
Н. РЮРИКОВА: Вот. Ну, потом, мне хотелось бы, конечно, сказать о брате, потому что, я говорю, что это вызвано, выставка, именно, так сказать, печальным событием…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Но тут очень интересная вообще сама… я так понимаю, что он…
Н. РЮРИКОВА: Вы посмотрите, Ксюш…
Т. ОЛЕВСКИЙ: … целое новое направление придумал…
Н. РЮРИКОВА: Я хочу, чтобы вы полистали. Это политэкология, вы, может быть, когда-то слышали, потому что мы говорили об этом, мы делали его выставку.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да.
Н. РЮРИКОВА: Это политэкология, она у него возникла вообще таким удивительным образом. Он мальчиком был очень талантливым художником, невероятно…
К. ЛАРИНА: Это Андрей Пашкевич.
Н. РЮРИКОВА: Андрей Пашкевич. Это уже сын, и мой брат. И он… и как бы по всем обстоятельствам он должен был стать художником…
К. ЛАРИНА: А выставка была же…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Была, серьезная…
К. ЛАРИНА: … персональная. Как раз мы говорили, когда Володя Любаров был у нас в гостях, мы про нее говорили…
Н. РЮРИКОВА: Да, да, да-да-да-да-да-да. Ну, вот он уже, к сожалению, умирал уже в этот момент. И он, в общем, так сказать, вот придумал вот это очень интересное направление. Он не стал художником, он пошел на операторский, потому что когда он поступал во ВГИК на художественный факультет, где мой папа был профессор, ВГИКА, он не смог сделать композицию и попросил девочку, чтобы ему помогла, студентка. И декан их… раскрыл. И выгнал. Но самое потрясающее, что композицию преподавал мой папа.
(смех)
Н. РЮРИКОВА: И мама с ним разводилась год после этого. Она сказала, что она больше с таким человеком жить не хочет и не желает. А папа всегда, когда мы поступали во ВГИК… ни я, ни Андрюша не могли поступить во ВГИК. Он уезжал, чтобы никто не подумал, что это его дети, он стеснялся. Поэтому я училась в университете, потому что мама сказала, твоей ноги там не будет, а Андрюша пошел потом на операторский, хотя он был абсолютно прирожденным художником. Но жизнь так закрутилась, что когда рухнуло кино, надо было кормить себя, так сказать, и семью, и он стал ездить в Измайлово рисовать картинки. И понял, что он это делать не может, потому что у него нету школы. И тогда он придумал вот это вот… вот как-то у него мозги интересно повернулись, и он стал придумывать вот эту политэкологию.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Ну, это, комикс-сюжет в одной картине…
К. ЛАРИНА: Но там какой-то есть элемент и кича есть, да, вот в этом?..
Н. РЮРИКОВА: Ну, посмотрите… нет, вот вы знаете, что… вот нету кича…
К. ЛАРИНА: Нет?
Н. РЮРИКОВА: Нет, нет, я считаю, что там нет кича.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Но там есть определенный… там заложен социальный очень важный посыл…
Н. РЮРИКОВА: … понимаете, это даже не плакат, это вот какое-то художественное изображение своего представления… не злобное…
К. ЛАРИНА: Времени.
Н. РЮРИКОВА: Времени. И чем дальше… вот я могу вам сказать как… когда я эти работы видела впервые, мне казалось, они немножко, так сказать, конъюнктурны, да? Вот чем дальше, тем я… и не только я, а очень многие люди начинают понимать, что это звучание новое…
К. ЛАРИНА: А как мы этот жанр называем? Полит… как это называется?
Н. РЮРИКОВА: Политэкология, политическая экология.
К. ЛАРИНА: А есть еще представители… кто-то работает в таком жанре из современных художников?
Н. РЮРИКОВА: Нет, это он, он придумал это направление…
Т. ОЛЕВСКИЙ: … почерк очень узнаваемый работы…
Н. РЮРИКОВА: И он сидел и рисовал, так сказать, как бы вот то, что он видел…
К. ЛАРИНА: … безусловно, это такой вот элемент современного искусства абсолютно, актуального искусства, вот.
Н. РЮРИКОВА: Безусловно, безусловно, актуально… Только он был до всех вот этих актуальных искусств, я имею в виду, в России, потому что он начинал с конца 80-х годов и по мере, так сказать, движения жизни он что-то интересное придумывал.
К. ЛАРИНА: Кого-то я еще вспоминаю…
Н. РЮРИКОВА: Белова.
К. ЛАРИНА: Вот! Когда «Беломорканал», вот это вот все, помнишь? Из пачки когда люди выходят…
Н. РЮРИКОВА: Да-да-да-да-да, да, да. И мы делали выставку, когда была премьера «Сталина» американская, это 91-й год, по-моему, мы делали выставку вместе с Беловым.
К. ЛАРИНА: Вот-вот-вот.
Н. РЮРИКОВА: И когда пришел Юрий Алексеевич Рыжов, да, вам известный?..
К. ЛАРИНА: Да, конечно.
Н. РЮРИКОВА: … первое, что он сказал: «Это же… это же…» - я не помню, как звали Белова, к сожалению, не помню, но он назвал его фамилию, сказал: «Вот, это же общее, вот это вот… эта тема, это раскрытие и это средство очень похожи». Хотя они абсолютно разные. И вот мы собираемся и мы, может быть, сделаем выставку вот его и Белова…
К. ЛАРИНА: Чтобы понимали наши слушатели, просто можно попробовать описать хоть одну картину, вот которая сейчас передо мной. Называется «Обманутая Россия»…
Н. РЮРИКОВА: Да, да.
К. ЛАРИНА: Это…
Н. РЮРИКОВА: Это ваучер.
К. ЛАРИНА: … изба, в ней стоит стол деревянный, за столом… на столе стоит бутылка водки початая, граненый стакан с водкой, под бутылкой лежит…
Н. РЮРИКОВА: Ваучер.
К. ЛАРИНА: … смятый ваучер, на стене висит икона с ладанкой, и в эту икону вставлена фотография Иосифа Сталина. Тут же ружье, на подоконник облокоченное ружье, за столом сидит человек без головы, то есть, пустой… пустая шинель, да, мы видим руки, которые на столе такие грубые мужские, а головы нету. То есть, это бестелесное какое-то существо. Называется «Обманутая Россия». Вот вам, понятно, набор образов абсолютно, которые вот говорящие очень. И очень, как мне кажется, очень эмоционально заряжены сильно эти все картины, да?
Н. РЮРИКОВА: Очень, очень. И они, говорю, вы знаете, они вот хороши тем, что они не остались в том времени, а они идут вместе с нами, и мы их как бы по-новому раскрываем, по-новому, так сказать, их объясняем.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Там предыдущая есть замечательная, где Ельцин и Горбачев красят матрешки друг друга.
К. ЛАРИНА: Называется «Конкуренты», да. Спиной друг к другу Ельцин и Горбачев, которые… каждый раскрашивает матрешку с изображением другого. Горбачев расписывает матрешку «Ельцин», а Ельцин – матрешку «Горбачев».
Н. РЮРИКОВА: Да, и какой год? 91-й год, да?
К. ЛАРИНА: Да. Она… за их спинами полки, на которых стоят как раз все вот эти вот изображения там самые разные. Да, это, конечно, тоже…
Н. РЮРИКОВА: А вот это замечательная картина, я считаю, это вот республики… какой год, посмотрите, какой год? Это… вот эта, вот эта.
К. ЛАРИНА: Это бильярд…
Т. ОЛЕВСКИЙ: 91-й год.
К. ЛАРИНА: «Что дальше?» называется картина. Задумавшийся Горбачев, приложив себе руку к голове, ко лбу, у него в руке кий, а на заднем плане вертикальный стол бильярдный с раскиданными шарами.
Н. РЮРИКОВА: Да, которые как бы символизируют республики.
К. ЛАРИНА: Да.
Н. РЮРИКОВА: Да…
Т. ОЛЕВСКИЙ: То есть, это все, это ведь начиналось все вот буквально на злобу дня, да?
Н. РЮРИКОВА: Ну, конечно, это происходило…
К. ЛАРИНА: Актуальное искусство.
Н. РЮРИКОВА: Да, актуальные искусство, да. Наверное, это действительно можно так назвать. Но вот таким вот… такой, так сказать, интересный человек.
К. ЛАРИНА: Потрясающе. Значит, смотрите, у нас еще много чего рассказать есть впереди…
Н. РЮРИКОВА: Да.
К. ЛАРИНА: … дорогие друзья. Давайте мы сейчас на новости уйдем…
Н. РЮРИКОВА: Давайте.
К. ЛАРИНА: Потом продолжим. Напомним, что выставка, о которой мы сегодня говорим, называется «Семейные ценности». Наталья Рюрикова, директор галереи «Дом Нащокина» представляет ее сегодня в нашем эфире.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА: Перед тем как продолжить программу «Музейные палаты», я назову слушателей наших, которые получают билеты на культурные всякие события, которые я разыгрывала в начале часа. На «Будденброков» в РАМТ идет Галя, телефон 924, на «Алые паруса» идет Егор, телефон 695… ой, простите, нет, 950 первые три цифры, на «Усадьбу-jazz» идет Саша, телефон 768, на концерт «Просто Визбор», который состоится 23 июня в ДК бауманского института, университета – Лейла, телефон 120, Лариса, телефон 796. И на концерт Варвары Визбор в клуб «Дуров» 10 июня идет у нас Таня, телефон 610.
Ну, а мы возвращаемся в программу «Музейные палаты». Напомню, что сегодня мы говорит о выставке «Семейные ценности», которая откроется в галерее «Дом Нащокина»…
Н. РЮРИКОВА: 26-го.
К. ЛАРИНА: 26-го мая. Наталья Рюрикова, директор галереи «Дом Нащокина», в нашей студии. Также Тимур Олевский, Ксения Ларина. Я думаю, что можно уже свободно говорить про… про ответы можно говорить или надо подождать?
Т. ОЛЕВСКИЙ: … ответов у нас уже полно.
К. ЛАРИНА: Полно, да? Хорошо. Давай. Тогда… может быть, тогда не будем по телефону? А то времени жалко.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да-да-да.
К. ЛАРИНА: Раздадим все призы.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Ну, собственно, я отвечу сразу…
К. ЛАРИНА: Да.
Т. ОЛЕВСКИЙ: … что тот самый фильм, который так и не смог снять Василий Шукшин – это стал романом «Степан Разин»…
Н. РЮРИКОВА: «Я пришел дать вам волю».
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да. А фильм был «Степан Разин», собственно, да. А… ну да, естественно.
Н. РЮРИКОВА: Фильма не было.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Которого так и не стало, да. Но у нас назвали, кстати, что, да, что он хотел снять «Степана Разина». И вот режиссер «Преступления и наказания», снятого в 69-м году – Лев Кулиджанов, конечно, да.
К. ЛАРИНА: Ну что, пошли дальше, Наташ? Про кого еще мы успеем рассказать?
Н. РЮРИКОВА: Ну, вы знаете, что… во-первых, я, может быть, два слова скажу все-таки про «Степана Разина»…
К. ЛАРИНА: Да, конечно.
Н. РЮРИКОВА: Дело в том, что это было… мой папа работал в частности и с Василием Макаровичем Шукшиным…
К. ЛАРИНА: Там «Печки-лавочки»?..
Н. РЮРИКОВА: «Печки-лавочки», да. И потом они задумали… ну, как бы задумка была, естественно, режиссера и писателя Шукшина рассказать о жизни как бы Степана Разина. Это была его тема, он ее очень, так сказать, как-то… в общем, долго над ней работал, и это была такая очень важная для него тема. И он написал сценарий, запустились они. И уехали они… они запустились, их закрыли. А вот где-то, по-моему, на второй или на третий раз они запустились и уже поехали в Астрахань на выбор натуры. И очень все было замечательно, только они уехали… там, я не помню, летом они уехали… они уехали на неделю, а вернулись они из Астрахани через полтора месяца, потому что там произошло совершенно ужасное событие: там случилась холера.
К. ЛАРИНА: а-а-а! я помню, это 72-й, по-моему, год! 72-й!
Н. РЮРИКОВА: Да-да-да-да, 72-й.
К. ЛАРИНА: Я помню, потому что у меня родители, - простите, как интересно все смыкается в голове, - поехали тогда… очень было популярно, вот эти круизы в Астрахани, от Москвы до Астрахани.
Н. РЮРИКОВА: Да, да, да.
К. ЛАРИНА: И они поехали и там и застряли, их никуда не выпускали. Как раз холера была, точно-точно.
Н. РЮРИКОВА: Это была вот такая совершенно, в общем, так сказать, жуткая история. Мы все были в панике, потому что это было советское время, никакой информации, ничего. Но мама, как, вы знаете, вот женщина… вот эти, которые спасали своих мужей, декабристка такая, она уже была готова ехать туда, ее не пускали, она звонила по всем телефонам. И никто не мог понять, что и где группа. Это была целая группа, там был директор картины, значит, сам Василий Макарович, папа мой и кто-то еще, я вот сейчас не помню. И эти люди пропали, растворились. Это был такой ужас, такой страх…
К. ЛАРИНА: То есть, никакой ни связи нету, ни телефона, ничего…
Н. РЮРИКОВА: Абсолютно. И моя мама совершенно случайно… начала звонить по всем больницам Астрахани. Представляете, что такое достать?.. нет же справочника, где все… как она это сделала – непонятно. И в один прекрасный день подошел папа к телефону.
К. ЛАРИНА: Прям в больнице?
Н. РЮРИКОВА: Да (смеется). Это был такой шок. Он проходил, и никто не подходил к телефону…
(смех)
Н. РЮРИКОВА: А он звонил, звонил, он поднял трубку, сказал: «Алле». Она сказала: «Это ты? Ты что там делаешь? Ты где вообще?» Устроила ему скандал такой, как надо, как надо было. Но счастливая, что мы его услышали, все. Он сказал: «Не волнуйтесь»… Но он был в больнице, он был по подозрению, значит, значит… что у него холера. Василий Макарович вообще спрятался в отеле, никуда не пускал, никого не пускал и, в общем, забаррикадировался. Другие люди тоже были раскиданы. Но вот такой вот, в общем, как бы… грустная, но с хорошим концом история. И вот эти вот замечательные эскизы – это были нарисованы, написаны для этой картины. Их было очень много, но, к сожалению, осталось их у нас очень…
К. ЛАРИНА: Вот осталось только то, что осталось.
Н. РЮРИКОВА: То, что осталось…
Т. ОЛЕВСКИЙ: А нигде не всплывает ни в каких коллекциях… работы, которые утеряны?
Н. РЮРИКОВА: Ну, я не знаю, может, какие-то будут люди появляться и говорить… ну, к сожалению, нет. Но что-то, наверно, есть у Наума Клеймана – кстати, надо выяснить, что у него, потому что у него там тоже какие-то есть вещи. Но вот это вот – это особая история. Это должен был быть замечательный фильм. Они так им жили, они такие… такие, так сказать… было столько идей. И вот три раза он запускался, и ему этот фильм не дали. Представляете, какой бы был потрясающий фильм и какая была бы замечательная…
К. ЛАРИНА: Я так понимаю, что до сих пор никто этого не снял. Сегодня, когда… тем более, это абсолютно вписывается в тренд сегодняшний…
Н. РЮРИКОВА: Да, как всегда, да-да-да-да…
К. ЛАРИНА: Почему нужно выдумывать, какие-то сценарии писать…
Н. РЮРИКОВА: Когда все это есть.
К. ЛАРИНА: … когда все это есть. Готовая работа, пожалуйста.
Н. РЮРИКОВА: Значит, нету той силы и того ума и того класса и уровня режиссера, который бы мог это поднять…
К. ЛАРИНА: Может быть, может быть…
Н. РЮРИКОВА: … боятся. Это все-таки такая серьезная тема во всех отношениях. И здесь нужно и силы творческие большие, и, так сказать…
К. ЛАРИНА: Интеллект, да.
Н. РЮРИКОВА: Потому что… потому что, потому что все равно это будет всегда связано, так сказать, с сегодняшним днем, и это…
Т. ОЛЕВСКИЙ: А уже был, кстати, подбор актер, вы не знаете, на этот фильм?
К. ЛАРИНА: Ну, я думаю, что да, если запустились. Ну, сам он, понятно, сам играл же он… должен был играть Степана Разина…
Н. РЮРИКОВА: Конечно, да, да, да.
К. ЛАРИНА: А вот Алексей Михайлович, вот эскиз Алексея Михайловича – кто его играл, неизвестно, Наташ?
Н. РЮРИКОВА: Нет…
К. ЛАРИНА: Кто должен был играть?
Н. РЮРИКОВА: Я, честно скажу, не знаю…
К. ЛАРИНА: Да?
Н. РЮРИКОВА: … к сожалению…
К. ЛАРИНА: … наверняка, это есть информация.
Н. РЮРИКОВА: Надо это просто где-то все поикать, потому что вот в основном история, связанная с этим фильмом, именно с Астраханью, как их там держали, как их там не выпускали, как они ездили, так сказать, смотреть вот эти вот…
К. ЛАРИНА: А что у нас Наталья Рюрикова как художник представляет на этой выставке?
Н. РЮРИКОВА: Ну, вы знаете, я когда… дело в том, что все… вся моя… весь мой, значит... замечательная компания…
К. ЛАРИНА: Это наташин?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да.
К. ЛАРИНА: Это абсолютное вот... на что это похоже?
Н. РЮРИКОВА: Это моя дочь.
К. ЛАРИНА: Скажите мне, я плохо образованная в истории живописи. Мне это напоминает, вот женщина сидит – кто это написал, Пикассо? Которая любительница абсента…
Н. РЮРИКОВА: Да-да-да, Пикассо, да-да-да, что-то есть, что-то есть.
К. ЛАРИНА: Да, любительницы абсента. То есть, вот это стиль такой, оттуда…
Н. РЮРИКОВА: … да, в образе. Но вот это моя дочь написала картину, как бы маленького Кирюшу – это моего сына – и меня.
К. ЛАРИНА: А, это ваш портрет!
Н. РЮРИКОВА: Да, это наш портрет семейный.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Ну, по-моему, сразу понятно, Ксения…
Н. РЮРИКОВА: Да-да, и Тимур сразу сказал: «А, все понятно, значит, что это такое». Это вот моя дочь, которая… которая росла в невероятной любви, естественно, моей семьи. Вообще семья у меня была замечательная. Папа был просто чудо, мама была тоже прекрасной. И вот эта галерея, которая, вы спросили, почему я там: с одной стороны, значит, все хотели, чтобы я что-нибудь нарисовала, но я отказывалась активно и я сказала, что этого делать не буду. Ну, как бы это связующее, вот эта галерея, она нас всех связала. Поэтому я поставила, извиняюсь, свою фамилию. Но…
К. ЛАРИНА: То есть, ваших работ там нет?
Н. РЮРИКОВА: Нет, моих – нет. Я все-таки… я еще не дошла до этой жизни. Может быть… у меня такое ощущение, что когда-нибудь я попробую. Но интересно другое: что здесь присутствует моя дочь, которая…
К. ЛАРИНА: Маша, да?
Н. РЮРИКОВА: Нет-нет-нет, Маша – это внучка…
К. ЛАРИНА: Боже…
Н. РЮРИКОВА: Дочь – это Анастасья Рюрикова-Саймс, Анастасия…
К. ЛАРИНА: «Саймс» пришел от мужа, наверное, да? Так.
Н. РЮРИКОВА: Живем в Америке, она занимается театром, рисует просто божественные прекрасные вещи. И вообще, так сказать…
К. ЛАРИНА: … театральный художник, да?
Н. РЮРИКОВА: Она стала театральным… она окончила ВГИК, художественный факультет под крыльями, так сказать, ангельскими крыльями моего папы, мамы и всех нас. И она стала очень хорошим художником. И, кстати говоря, если это интересно, потому что Тимур вчера говорил, что вот эта тема, как взращивать художников, да? Вот на примере Насти и сына, потому что сын у меня тоже такой стал художник, вот… это Радо, Кирилл Радо…
К. ЛАРИНА: А «Радо» откуда пришло?
Н. РЮРИКОВА: Ну, это он так… вообще он хотел быть Радо, никаким Рюриковым. Я сказала: «Кирюш, можно фамилию твою поставить, чтобы все-таки хоть как-то понятно?» «Ну, хорошо» - сказал. Это самый трудный и неуправляемый художник, это мой сын. И мы так вот… я говорю: «А вот эту можно работу?» «Нет, это – нет, это нельзя. Вот эта не удалась. Вот эту можно, вот это можно». Кирилл юрист, кончил МГИМО, кончил университет американский и стал очень таким продвинутым юристом. Но вот душа просит чего-то другого. И вот он снял мастерскую и сидит и работает и пишет картины. Очень интересные. Это объяснить невозможно, это надо прийти обязательно посмотреть.
К. ЛАРИНА: А вот Маша?
Н. РЮРИКОВА: А Маша – это внучка, которая учится к Краснопресненской школе, там, где когда-то училась моя дочь…
К. ЛАРИНА: Сколько ей лет?
Н. РЮРИКОВА: Ей 14.
К. ЛАРИНА: Пишет хорошо?
Н. РЮРИКОВА: Пишет, пишет, пишет. Неплохо, интересно. По крайней мере, так сказать, есть уже свое лицо. Посмотрим, посмотрим. Вот. И очень интересный здесь еще один художник – это Грет Ван Хаелст. Это жена моего брата. Верный друг, удивительный человек, который, в общем, вот всю себя отдала Андрюше, и она.. просто она вот в него вдохнула жизнь, в эти картины и в то, что он делал. Потому что он был человек неуверенный, потерянный в этой жизни, вот в 80-е годы. Она просто сделала чудо. То, что она сделал – это удивительно. И когда он болел, а болел он очень тяжело последние годы, она стала рисовать. Когда он уже не мог рисовать, когда уже кисточку он не мог держать в руках, она стала рисовать. И она стала делать такие вещи, мы все потрясены. Вот такой любовью и болью, что его нету, и желанием как-то, так сказать, вот… она говорит: «Мне это надо, потому что я тогда с ним, я хочу быть рядом с ним все время». И вот вчера мы развесили ее картины – ну, это Фрида Кало.
К. ЛАРИНА: Да ты что…
Н. РЮРИКОВА: Это Фрида Кало. По ощущению, по… абсолютно другое там, абсолютно…
К. ЛАРИНА: А он, кстати, вот видел эти работы? Как он к этому отнесся?
Н. РЮРИКОВА: Он видел, ему безумно нравились. Причем она нарисовала всего, там, пять картин вот за свою сейчас жизнь. Она вообще тоже, так сказать, как бы… у нее был талант, она рисовала, но жизнь… свои, так сказать, повороты. И вот она стала сейчас рисовать. Мы вчера вешали картины, и все, кто ни приходили: «А это что такое? А это что такое?» Это вот любовь, вот что делает любовь, что делает семья, что делает любовь…
К. ЛАРИНА: Вообще это удивительный какой-то жанр. Мне кажется, что он очень важен сегодня. Вот жанр, я имею в виду, семейных ценностей.
Н. РЮРИКОВА: Да, да.
К. ЛАРИНА: Я вспоминаю по аналогии еще один проект, который, мне кажется, должен еще повториться. По-моему, несколько раз они это давали, такой концерт. Семья Юрских. У них называлось это «Домашние радости». Они же там все тоже… не только Юрский пишет, там все пишут, сочиняют. И вот это такой был действительно домашний концерт, невероятно интимный и какой-то просто вот теплый-теплый, когда люди друг другу сочиняют, да?..
Н. РЮРИКОВА: Ну, конечно. Ну, потому что это же очень искренне все, это же не на публику, это для друг друга. Это замечательно. И потом я хочу сказать, что вот все-таки… ну, мы все знаем, что какая сила и мощь семья, да? Что она может создать, что она может, так сказать, сделать вообще что-то необыкновенное. Или, наоборот, в общем, убить то, что есть в нас. И вот в нашей ситуации, так сказать, как бы семья играла огромную роль. Вот эта галерея, которую я открыла – это вот все делалось совместно, вместе, вместе. Потому что у меня был такой страх… что такое галерея? Зачем эта галерея? Что мы будем здесь делать? Как вешать картины? Что такое каталог? Вот каталог – это вот папа сделал макет каталога, никогда в жизни не занимаясь издательским делом. Но он умел все. И вот теперь я издаю эти каталоги. И каждый раз, когда я делаю этот каталог, я вспоминаю папу, потому что это макет моего папы. Когда мы развешивали картины, помню, это был Шемякин, первая выставка, я была просто… я была в панике. Я в основном умирала от страха и вообще, что будет… Приходил папа, мой брат, мама, все развешивали картины. Вот это вот чувство семьи, оно очень здорово. Оно такое важное… и оно остается. Вот семья уходит, а вот это чувство остается, и ты понимаешь, что ты должен дальше двигать это, делать это. И вот… я жалею, что у меня только всего два внука. Я бы хотела, чтобы их было много, потому что вот очень много можно им передать. И ты сегодня понимаешь, что ты им можешь дать, зачем ты это… они этого не понимают, они поймут это потом. Но вот это вот семейное богатство, так сказать, которое строится… фундамент, любовь и желание, так сказать, объединиться – это великая сила. И не обязательно в художественном, так сказать, плане.
К. ЛАРИНА: Наташ, а если еще раньше посмотреть, до Петра Пашкевича, там тоже были художники?
Н. РЮРИКОВА: Нет…
К. ЛАРИНА: … в роду, что называется…
Н. РЮРИКОВА: Нет, нет, нет, мой папа…
К. ЛАРИНА: То есть, это первое поколение, да?
Н. РЮРИКОВА: … в 14 лет ушел из дома и поехал в Москву поступать… он слышал, что есть училище пятого года. Он не… он рисовал… они жили на полустанке железнодорожном. Папа был инженер, папа, его папа был инженер-железнодорожник. И он приехал… нашел это училище пятого года, пришел на экзамен, а на экзамене было масло. Он даже не понимал… вообще не видел, что такое масло и вообще что оно существует…
К. ЛАРИНА: Масло как краска…
Н. РЮРИКОВА: Как краска, да. И он стал смотреть направо, налево. Он говорит: «Я так смотрел, как они там это делают»... И, в общем, получил четверку.
(смех)
К. ЛАРИНА: То есть, так по наитию, да?
Н. РЮРИКОВА: Да, абсолютно. Это была его первая картина. Вот. И папа, у нас главный, конечно, папа. Потому что вот он как бы вот, так сказать, стал художником по вот… по таланту и по своей силе вот внутренней, что ему это нужно. И там была хорошая замечательная семья, но тоже… тоже как бы другая история.
К. ЛАРИНА: А мама?
Н. РЮРИКОВА: Мама моя должна была быть актрисой, она была удивительно красивым человеком. А, здесь нету, но фотографии будут. Но она, так сказать, посвятила себя семье, мне, моему брату, мне и папе…
К. ЛАРИНА: Но тоже творчески одаренный человек?
Н. РЮРИКОВА: Она удивительная… она с таким вкусом… она всегда у папы выхватывала его очередную работу, говорила: «Все, все, поставь к стенке, больше не трогай, все. Давай рисуй дальше».
(смех)
Н. РЮРИКОВА: Вот, это был такой командир, но человек очень тонкой души и потрясающего вкуса. Она была самой красивой женщиной 50-х годов. Она сама шила, она создавала свой образ, она была такая… вообще все всегда думали, что она актриса, и плюс еще она меняла как бы свой облик, и все думали, что папа все время женится на разных.
К. ЛАРИНА: (смеется)
Н. РЮРИКОВА: Она была удивительная, она была просто вот, знаете… любовь к нам, она просто перебивала все на этом белом свете. И когда мой брат бедный не поступил вот в этот ВГИК, это было все, она говорила: «Все, я разведусь, я развожусь с этим человеком». Но при этом любовь к нему, к моему папе, была безмерна, она его просто обожала. И она… и, в общем, то, что он так много работал, то, что так много было написано – это благодаря маме. Потому что самое ужасное было качество – папа все время откладывал всю работу и говорил: «Ну, завтра, ну, завтра, завтра». И все звонили со студии, там, Кулиджанов, там, Луков, и говорил: «Тамара, ты можешь что-нибудь сделать с Петей? Он вообще когда-нибудь принесет работы или нет?» И мама работала, работала, работала. И потом папа приносил шедевры, папа приносил шедевры. На него была очередь на студии Горького, кто куда, так сказать… кто будет с ним… какой режиссер, так сказать, будет с ним работать.
К. ЛАРИНА: Я так понимаю, что вполне можно и книжку написать, потому что это такая… если такая семья, такая талантливая, да? И когда это все переходит из поколения в поколение, и сколько историй…
Н. РЮРИКОВА: Историй много, да…
К. ЛАРИНА: Почему нет?
Н. РЮРИКОВА: Ну, наверно. Ну, я… мне все тоже некогда, знаете (смеется).
К. ЛАРИНА: Ну, вообще замечательный месседж у этой выставки, я такие вещи обожаю, это очень важно…
Н. РЮРИКОВА: Мне тоже кажется, что это очень для людей важно. Вот, знаете, прийти, может быть, не столько оценивать художественную даже сторону, а вот того, вот что семья…
К. ЛАРИНА: Насколько это важно…
Н. РЮРИКОВА: Да
К. ЛАРИНА: … вот ценить близких, беречь близких, да?
Н. РЮРИКОВА: Любить, любить.
К. ЛАРИНА: Поддерживать.
Н. РЮРИКОВА: Поддерживать, поддерживать. Моя мама всегда говорила: «Моя дочь гений». И когда я слышала, по телефону: «Вы знаете, она написала такую статью – она гений!» А я сидела в углу и думала: «Какой ужас. А когда она узнает, что я не гений, что я буду делать?» (смех)
Н. РЮРИКОВА: Вот примерно все на таком уровне. И это, конечно…
К. ЛАРИНА: 26 мая открытие. Когда посетители могут прийти?
Н. РЮРИКОВА: 26-го. 25-го у нас открытие, у нас вместе с Третьяковкой открытие, да.
К. ЛАРИНА: Так, и сколько это продлится?
Н. РЮРИКОВА: Все лето.
К. ЛАРИНА: И дальше что будет? У вас же там есть громадье-то уже..
Н. РЮРИКОВА: Вы знаете, боюсь вам сказать… можно я в следующий раз? Потому что… пока очень интересный проект, но очень боюсь сказать. Ну, у нас масса проекта.
Т. ОЛЕВСКИЙ: У Натальи Рюриковой есть одна удивительная черта: она никогда раньше времени не объявляет свои проекты.
(смех)
Т. ОЛЕВСКИЙ: Еще садится на упавший сценарий. Да-да-да.
Н. РЮРИКОВА: Я хочу вам сказать, что просто страшновато, потому что очень хороший… был недавно потрясающий проект, но нам его зарубили. Нам надо как-то… вы должны нам помочь, чтобы нас полюбила Третьяковка и Русский музей. Это просто…
К. ЛАРИНА: А зачем вам Третьяковка и Русский музей?
Н. РЮРИКОВА: Потому что я написала в свое время письмо, уже несколько раз, письмо по поводу того, что я хочу… дайте нам пространство, дайте нам, Министерство культуры, дайте нам пространство, мы сделаем лучший музей России. Это будут только фонды российских музеев, больше ничего нам не надо.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Фонды, фонды, то, что никто не видел.
Н. РЮРИКОВА: То, что лежит годами, десятилетиями, веками, потому что не доходят руки…
К. ЛАРИНА: То, что они не выставляют, да?
Н. РЮРИКОВА: Да.
Т. ОЛЕВСКИЙ: То, о чем сейчас недавно говорил Бахрушинский музей, о том, что большая часть, 70, 90% всего, что есть в музее, никто не видел…
Н. РЮРИКОВА: Вот. Вы не представляете, какими ухищрениями… мы умоляем, мы пишем, мы унижаемся, мы говорим, как мы вас любим, мы делаем все, мы оплачиваем все. Мы оплачиваем страховку, мы оплачиваем перевозку, мы оплачиваем гонорары, которые иногда, так сказать, с нас просят. Ну, ради того чтобы сделать выставку. Вот так у нас была Серебрякова благодаря именно этому, потому что много-много музеев. Но сейчас мы… я просто не хочу произносить имя этого художника, потому что я мечтаю его сделать, я надеюсь, что у нас все-таки получится. Это будет грандиозная выставка. Но пока нам отказывают, нам не дают…
К. ЛАРИНА: А гастроли чьи-нибудь предполагаются? Никого не привозите?
Н. РЮРИКОВА: Привозить очень тяжело. Таможня – это… это, это враг номер один. Слушайте, я как представляю себе, вот как это все будет…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Вы же все равно привозите, так или иначе приходится…
Н. РЮРИКОВА: Ну, привозила, сейчас я уже ничего не привожу. Когда-то я привозила. Но у нас есть масса других идей. Но я просто… вот когда будет точно, я вам все расскажу. Очень... одна идея просто потрясающая, потрясающая…
К. ЛАРИНА: Смотри, и ничего не говорит… (смеется)
Н. РЮРИКОВА: И сегодня, и сегодня вот она решится, вот после…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Ну, хотя бы намекните, о чем она.
Н. РЮРИКОВА: Нет, нет. Это очень… это что-то вроде Мэрилин Монро, вроде Марлен Дитрих, но совсем другое. Но что-то вот близкое к этому. Вот. Это и фотографии, это и судьба, это и платья, это и вещи, это и книги, это и песни – это все-все-все и так далее. Не буду вам говорить, все.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Ребусы от Натальи Рюриковой…
Н. РЮРИКОВА: (смеется)
К. ЛАРИНА: Значит, тогда мы… мы приглашаем вас на выставку «Семейные ценности»…
Н. РЮРИКОВА: Да, да.
К. ЛАРИНА: Напомним, 26 мая она открывается…
Н. РЮРИКОВА: А мы будем думать о следующей выставке.
К. ЛАРИНА: Да, приходите обязательно. И мы уже поняли, что кроме картин, там есть и кино, вы будете… или как?
Н. РЮРИКОВА: Это будет кино, будем делать лекции… ну, в смысле, вечера. Не лекции, а такие вечера по вот этому ретро, кино ретро. Потому что мы хотим приглашать людей рассказывать об этих фильмах…
К. ЛАРИНА: И фотографии тоже семейные там будут.
Н. РЮРИКОВА: Фотографии обязательно семейные. И мамы, и папы…
К. ЛАРИНА: То есть, можно на всех посмотреть…
Н. РЮРИКОВА: На всех приходите посмотреть…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Там есть такой зал…
Н. РЮРИКОВА: Будет, будет спектакль – извиняюсь – будут спектакли настины, потому что она работает в театре в Вашингтоне…
К. ЛАРИНА: На видео, да?
Н. РЮРИКОВА: Да. И она, кстати, в этом году получила премию как лучший художник, театральный художник американскую премию
К. ЛАРИНА: А 25-го открытие?
Н. РЮРИКОВА: 25-го.
К. ЛАРИНА: Какой день недели-то?
Н. РЮРИКОВА: Среда.
К. ЛАРИНА: Можно я приду, Наташ?
Н. РЮРИКОВА: Ну, наконец-то, ну, наконец-то!
(смех)
Н. РЮРИКОВА: Нет, нельзя.
(смех)
Т. ОЛЕВСКИЙ: … в «Доме Нащокина» есть такой небольшой зал, в который люди заходят на две секундочки. Там, собственно, показывают кино.
К. ЛАРИНА: Да-да-да-да-да.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Заходят, ну, буквально на мгновение, потому что зал небольшой, и теряются в пространстве. Все, их нет потом очень долго. Потом выходят через полтора-два часа…
Н. РЮРИКОВА: Люди там просто…
Т. ОЛЕВСКИЙ: … оглядываясь… а за окном стемнело… (смеется)
Н. РЮРИКОВА: Люди там…
К. ЛАРИНА: Все, конец, быстро.
Н. РЮРИКОВА: Да! Про нашу замечательную девочку, которую зовут … господи… в общем, Иранок, Катя Иранок. Она чешка, она моя племянница, она живет в Америке. Гениальная девочка! Поет, танцует, пишет, рисует – замечательная девочка! Приходите, да.
К. ЛАРИНА: Спасибо большое, Наталья Рюрикова, «Семейные ценности», «Дом Нащокина». Приходите. Спасибо.
Н. РЮРИКОВА: Спасибо вам, спасибо.