Алексей Венедиктов - Будем наблюдать - 2021-08-21
С. Бунтман
―
Добрый день. Начинаем наблюдать. Алексей Венедиктов, Сергей Бунтман. И Илья Крылов – звукорежиссер. Работает чат и sms с телеграммками +7-985-970-45-45. Начнем с «Дождя» и «Важных историй», с объявления иностранными агентами. Теперь каждую пятницу объявляют, получается. Пятничные прескрипции. «Дождь» как иностранный агент теперь признанный. Ну вот, тынаписал
уже в Telegram-канале и отношение и как можно к этому относиться другому СМИ, главному редактору.
А. Венедиктов
―
Отношение любого СМИ к такому решению, еще раз напомним, что это решение внесудебное, это решение формально Минюста, на самом деле межведомственной силовой комиссии, в которую входит и ФСБ, и МВД, и контрольное управление. И МИД. Контрольное управление администрации президента. Это решение не правовое, или внеправовое. Или вернее я бы сказал с моей точки зрения это злоупотребление правом. Я попытался разобраться, что инкриминируют. Так же как «Голосу»*. Инкриминирование – это гражданка Армении. В документе так.
С. Бунтман
―
Эта таинственная гражданка.
А. Венедиктов
―
Да. А здесь я нащупал, кажется, нащупал, что явилось предлогом для объявления, подчеркну как злоупотребление правом, «Дождя» в частности иностранным агентом СМИ. Дело в том, что действительно у «Дождя», например, было заключено соглашение. Он получил очень небольшое финансирование, я скажу, в чем оно небольшое сейчас. Это, по-моему, 240 тысяч рублей с учетом того, что месячный доход «Дождя» - 42 миллиона. Он получил единовременно из фонда политехнического музея. Это такой большой фонд, внутри которого очень многие жертвователи дают деньги. Фонд развития. Среди тех жертвователей, которые давали деньги, вот этот фонд политехнического музея, который кстати возглавляет бывший глава администрации Путина – Александр Волошин. Туда входит пресс-секретарь Медведева – Наталья Тимакова.
С. Бунтман
―
А они не иноагенты еще.
А. Венедиктов
―
Еще - это правильное слово. Туда в частности дает деньги президентский фонд грантов. То есть путинский фонд, но туда дает, в том числе деньги какой-то бельгийский фонд. Естественно, там все деньги смешиваются. Но Минюст или вот эта комиссия посчитала, что раз вот этот огромный фонд политеха дает маленькие деньги бельгийские, а из этого общего фонда политеха 240 тысяч рублей дали соответственно «Дождю» - вот вам и иноагент. И таких несколько. И сахаровский центр* таким образом. Потому что в эти фонды российские, безусловно, вливают разные фонды, то есть это как бы не прямая. Там деньги смешиваются. Это деньги российского фонда. Почему я говорю, что это злоупотребление правом. И, безусловно, это приведет к тому, как минимум, как твиттер – замедление твиттера. Потому что нужно будет ставить плашки, которые занимают 15% экрана. А не ставить плашки – значит штрафы. Которые никакими донатами не перекроешь. Кроме того, каждый журналист, который сотрудничает с этой телекомпанией, которая иностранный агент может быть объявлен индивидуальным иноагентом в соответствии с законом. Тогда совсем становится весело. Поэтому совершенно очевидно, что это политическое решение. Никак не связанное с финансированием. И оно приводит к тому, должно привести к тому по замыслу организаторов, что в конечном итоге телеканал «Дождь» так же как и это сделали некоторые медиа, вынужден будет закрыться. Давайте назовем так. Все-таки телевидение это сильно расходная часть и там нужно сильное финансирование. Это дорогое удовольствие. Меньше, чем «Медуза»*, которая держится пока. Поэтому выступление Марии Владимировны Захаровой о том, что да ничего страшного, не запрет на профессию – как минимум лукавое. Потому что «Дождь» работает в конкурентной среде. Это частное предприятие. Вы предлагаете забег, где у одного из игроков связаны ноги. Это не запрет бежать. Если можете, конечно, бегите со связанными ногами. Вот что это такое. И рассчитывается, что упадет, головой ударится и разобьет голову о беговую дорожку навсегда.
С. Бунтман
―
Скажи, пожалуйста, поиски такого сильно завуалированного где-то растворенного бельгийского добра в фонде – он пока необходим для того, чтобы признать формально иностранным агентом.
А. Венедиктов
―
История заключается в том, что у нас все-таки, потому что президент легист, то есть человек, который требует соблюдения внешнего, хотя бы внешних правил, которые были приняты. Плохих негодных, но правил. Я тоже сначала подумал, что новая эпоха, где уже вообще ничего не надо. Объявим мужчину женщиной и наоборот. Без всяких на то причин. Грубо говоря. Но нет, все-таки Минюст или эта комиссия поискала-поискала и нашла. Кстати, запрос по «Дождю» направила та самая комиссия, которая по иностранному вмешательству, чего-то там из Совета Федерации. И пока нужны, я не знаю случаев, чтобы формально чего-то не нашли. Но это все равно злоупотребление правом. Ни один нормальный суд не выдержит… Российский фонд, в который принимают открытые деньги. Между прочим, в этот же фонд политеха вливает деньги Яндекс, «Норильский никель» и так далее. По-моему, «Северсталь» - не уверен. То есть это российский фонд. Тем не менее, и таких там четыре. Или пять. Найдено. Вот в чем история. Поэтому это абсолютно злоупотребление правом. Наша абсолютная солидарность, я говорю сейчас от имени «Эха», а не от себя. Не только вернее от себя. Наша абсолютная солидарность с профессиональными коллегами с «Дождя», и с коллегами из «Важных историй». Но «Важные истории» - они и зарегистрированы за рубежом. А это российская компания, существующая на российские деньги. И только, поковырявшись и доковырявшись до третьего уровня, нашли там 3,7 миллиона рублей за 4 года. Таких мелких. Что такое 3,7 миллиона рублей. Еще раз напомню, что месячный доход-расход «Дождя», если судить по их отчету 2021 года – вокруг 40 миллионов рублей в месяц. А тут 3,7 миллиона за 4 года! И он иностранный агент кого? – Бельгии?
С. Бунтман
―
Бельгии конечно.
А. Венедиктов
―
Короля.
С. Бунтман
―
Нет, это штаб ЕС. НАТО. Бельгия НАТО. Насколько близко подошли к «Эху», суммирую все вопросы многочисленные, которые здесь…
А. Венедиктов
―
Слушайте, общая ситуация видна так же как мне. У меня никаких инсайдов по этому поводу нет. Я могу сказать только одно – что редакционная политика «Эха» не меняется в зависимости от погоды за окном. Это я могу вам сказать. И не поменяется. Нельзя жить все время в страхе, что к тебе завтра придут и знаете: у вас микрофоны не той системы. Тогда вообще работать бессмысленно и бесполезно. «Эхо» солидарно с коллегами и будет продолжать работать по той редакционной политике, которую определяю я как главный редактор. А я не меняюсь, она открыта, вы все видите, какая она. Вы сами можете оценить. Поэтому когда подойдут – вы это узнаете из газет, что называется.
С. Бунтман
―
Но опасность есть. А то: вот какое «Эхо», «Газпром» финансирует.
А. Венедиктов
―
Это ерунда конечно полная. Ну, ерунда. «Газпром», кстати деньги получает из-за рубежа, продавая газ в Европу. Вот вам и формальный повод.
С. Бунтман
―
Да, Михаил Федотов вчера говорил в своем комментарии про иностранные деньги.
А. Венедиктов
―
Успокойтесь, «Газпром» не финансирует.
С. Бунтман
―
Да.
А. Венедиктов
―
Поэтому угрозы нет.
С. Бунтман
―
Здесь спрашивают: что приходили к Татьяне Фельгенгауэр. Вернее к ее родителям.
А. Венедиктов
―
Это в истории по базам, связанным с Алексеем Навальным. Чего вы не знаете, что приходят. Видимо, в каких-то базах Татьяна есть. Либо она где-то регистрировалась, я же не знаю, где регистрируются журналисты «Эхо Москвы». Они имеют на это полное право и я это право поддерживаю и защищаю. Либо эта история с митингами. Ну они идут и чистят по базам. Да. Либо это те базы вскрытые или слитые, либо история с митингами. Тут абсолютная поддержка и солидарность Татьяне. Если нужна будет юридическая поддержка - «Эхо» окажет. Если нужна будет иная поддержка – «Эхо» окажет.
С. Бунтман
―
Да. Такая ситуация. Если у вас будут какие-то вопросы в развитие и прояснение ситуации – пожалуйста.
А. Венедиктов
―
Я как работодатель на пару сотрудников получил ориентировку о том, что они в базах. У меня большое ведро помойное стоит в кабинете. Есть куда бумаги кидать.
С. Бунтман
―
Есть, да. Хорошо. Далее. Годовщина отравления Навального. И по этому поводу были заявления всевозможные. Зачем было заявление МИДа, скажи, пожалуйста. Где Навальный, а где МИД.
А.Венедиктов: Убирают СМИ и журналистов, которые вызывают раздражение
А. Венедиктов
―
Ну потому что, во-первых, это было заявление накануне приезда госпожи Меркель сюда. Где указывалась прямо вина Германии в развертывании русофобской или антироссийской и какой-то еще кампании. Во-вторых, фактор Навального довлеет больше не внутри страны, а снаружи. Поэтому это зона ответственности МИДа стала. Недаром, что про Навального говорит либо служба внешней разведки, либо министерство иностранных дел. Либо Нарышкин, либо Лавров. Просто напомню. То есть там все четко, внятно, ясно. Не говорит же Колокольцев, хотя дело расследовала транспортная прокуратура МВД. Не говорит. Не говорит же Бортников ФСБ, хотя дело про отравление, институты находятся в ведении ФСБ. Говорят те, кто работает на внешнюю аудиторию. Я просто обращаю внимание. Путин же только отвечает и Песков отвечает на вопросы. Сами они не инициируют эти разговоры в отличие от МИДа. И от СВР. Поэтому фактор Навального становится скорее внешним, чем внутренним по этим признакам. Больше привлекает. И конечно визит госпожи Меркель как человека, который визит совершает, напомню, накануне полтора часа Путин говорил с президентом Франции Макроном. Там в основном, конечно, был Афганистан и Украина. Но Макрон поднял вопрос и это есть на сайте Елисейского дворца, чего нет на сайте Кремля – что в повестке дня стоит освобождение Навального. То есть еще раз, внешний фактор мы имеем. Поэтому МИД, отвечая на твой вопрос: почему МИД – потому и МИД. Но МИД иногда себе противоречит. То есть МИД иногда противоречит СВР. Если мы в интервью, которое давал Сергей Евгеньевич Нарышкин, глава СВР слышали о том, что может быть Навальный был отравлен в самолете, который летел уже в Берлин или в самом Берлине там, потому что здесь ничего нет. То заявление МИДа, я обратил внимание, я читаю внимательно с карандашом в руках, с уважением отношусь к текстам. Как историк, видимо. В заявлении МИДа последнем было, что омские врачи спасли жизнь Алексею Навальному. Значит все-таки в Омске. Значит все-таки не в самолете, который летел из Омска. Ну, МИДу виднее. Поэтому тоже важная часть заявления. Я с пиететом к нему отношусь. МИД правду сказал. Омские врачи спасли жизнь Алексею Навальному. Летчики и врачи спасли жизнь Алексею Навальному. Это подтверждаю, подчеркиваю и еще раз говорю. И МИД со мной согласен.
С. Бунтман
―
МИД сделал заявление. Затем приехала Меркель. И здесь тоже проблема Навального стояла на повестке дня.
А. Венедиктов
―
Ну естественно.
С. Бунтман
―
Что дала эта встреча из того, что мы можем о ней знать?
А. Венедиктов
―
Мы знали заранее, мы получили информацию из канцелярии канцлера, извините. Накануне визита, что Меркель будет отдельным пунктом повестки дня ставить вопрос об освобождении Алексея Навального. Так вот: об освобождении Алексея Навального. Ссылаясь на решение Европейского суда по правам человека, который признал то решение о заключении под стражу Алексея Навального неправовым. Видимо, она так и поставила. И первый же вопрос на пресс-конференции от немецкого журналиста, первый же вопрос. Не «Северный поток», не Афганистан, не Украина. Не санкции. Первый вопрос от немецкого журналиста Меркель и Путину был про Алексея Навального. Эта тема острая. И понятно было, что Путин повторил ту позицию, которую он повторял публично и непублично о том, что Навальный осужден по криминальному делу и нечего тут прикрываться политикой. А надо соблюдать законы. Довольно забавно было то, что он впервые сказал, что он же по криминальному делу, от которого пострадали – это он говорит при Меркель, - и иностранные партнеры. Имея в виду «Ив Роше». Но опять-таки Европейский суд по правам человека это дело разбирал. И «Ив Роше» заявлял, что никаких претензий к Навальному не имеет. Тут опять снова здорово, что называется. Поэтому там были какие-то глупости типа Навального посадят в самолет к Меркель и он улетит. Еще раз, Алексей Навальный – заложник. У каждого заложника есть цена. Это мне объясняли уважаемые люди, которые в Израиле занимаются поиском заложников, их, похищением, выкупом. Имея в виду израильские спецслужбы. А есть цена. Эту цену мы не знаем. Мы не знаем, чего Путин за это хочет. Так говорят специалисты, которые работают по таким проблемам. И поэтому что уходящий канцлер Германии мог предложить Путину за освобождение Навального. Для Путина это не вопрос права, это вопрос торговли. Вот вся история. Поэтому когда писали, что сейчас ой, сейчас Меркель… Это что должен уходящий канцлер предложить.
С. Бунтман
―
А так действительно на полном серьезе писали?
А. Венедиктов
―
Да, писали, говорили, ожидали. И так называемые аналитики не только диванные, но на самом деле я думаю, что разговор был не такой прямой, что вот ЕСЧП, да это же криминальное дело. Он был более сложный. Я думаю, что тема Навального вплетается в общеевропейский контекст. Давайте мы это, а это сюда, а это туда. Поскольку, на мой взгляд, в отличие от многих Путин не боится Навального. Для него это инструмент сейчас. Для решения каких-то задач. Сейчас главная задача – это разгром оппозиции. Поэтому лидер, вождь, знамя, символ вырвано и заперто. Когда разгром оппозиции, с его точки зрения, будет осуществлен окончательно, собственно говоря, что такое окончательно – то у него появится другая прибавочная стоимость.
С. Бунтман
―
Зачем Путину разгром оппозиции?
А. Венедиктов
―
Потому что частично он реально предполагает, что часть, активная часть во главе с Алексеем Навальным являются либо агентами Запада, иностранными агентами, либо людьми, манипулируемыми Западом по глупости. Собственно он говорил это, по-моему, публично или нет, что они находят амбициозного политика западные партнеры и используют его амбиции и им манипулируют. Или же он реально завербован. Он вообще говорил, как я сейчас говорю, вообще об оппозиции. Потому что ну как, есть интересы России, которые видит Путин и команда Путина и есть прямо противоположные интересы, которые с его точки зрения осуществляет Запад. Люди, которые опираются на Запад и - внимание – призывают Запад к санкциям против России, призывали американцев застопорить «Северный поток». Например. Призывают к санкциям против российских граждан. Они враги. С точки зрения Путина. Поэтому, а чего с врагами церемониться-то. Они же сами объявили, что они враги. Чего же они хотят. Они нападают на меня, на мою команду и считают, что я буду сидеть, сложа ручки. Ручонки. Да нет, конечно. Я думаю, что конструкция приблизительно такая. Если я правильно понимаю, как он и его команда, его близкие и окружение думает про это. А есть люди технологические, такие как Кириенко, который считает, что они просто мешают показать нужную цифру. Нужна цифра 300 «единороссов». Эти мешают. Своим «умным голосованием». Или глупым голосованием или призывом к бойкоту или наоборот. Они мешают. Ну значит надо их с полянки-то фигурки подвинуть, чтобы получить цифру 300, условно говоря. То есть, есть совершенно технологическая история. А есть политическая история. И конечно вопли типа: Кремль боится – это обманываться. Не боится. Но не хочет это видеть. Страха там нет. Те люди, которые придумывают, что боится – они, собственно говоря, и проигрывают. И именно потому что неверный анализ.
С. Бунтман
―
Это иллюзия, заблуждение.
А. Венедиктов
―
Это заблуждение. Это желание считать, что мы такие крутые и сильные и показать это. Еще такой маркетинг. А они там сидят в бункере и трясутся. Нет, как выяснилось - не сидят в бункере. И как выяснилось – не трясутся. Просто хладнокровно, расчетливо убирают оппозицию, в первую очередь лидеров уличной оппозиции. Убирают людей с выборов. Убирают СМИ и журналистов, которые вызывают раздражение. Убирают адвокатов, которые защищают. Мы это видим. Убирают наблюдателей на выборах. Это абсолютно холодное расчетливое движение. А не какие-то резкие: ай, испугался и смахнул. Ничего подобного.
А.Венедиктов: Путин не боится Навального. Для него это инструмент сейчас
С. Бунтман
―
Здесь Сергей Мызников спрашивает: боится ли Путин санкций?
А. Венедиктов
―
Слово «боится» здесь неверно. Если говорить о европейских санкциях – они вредны для его конструкции видения России. Он всегда же говорил, что газ у нас, деньги – там. Там рынок денег. И поскольку деньги не приходят в страну или замедленно приходят, или нужно платить больше процент, это все. То это мешает строить великую Россию. И те люди, которые являются сторонниками мешания строить великую Россию – те люди должны быть убраны с поляны. Поэтому слово «боится» - нет. Хочет снять санкции – да. Отвечу вам. Поставлена ли такая задача – да. Говорил ли он об этом с Меркель - да. Меркель же отсюда полетела в Киев. Прямо вчера в 7 вечера. Поэтому и интервью сорвалось у нас. Теперь можно про это сказать. С канцлером. Она сразу полетела в Киев. Потому что Путин понимает, что основные санкции были связаны с Донбассом. Не с Крымом, а с Донбассом. И он говорит, а вот Украина, это же Киев не выполняет, говорит Путин, Киев не выполняет Минск-2. За что же санкции на нас. Вы понудите – дословно – Киев к выполнению Минска-2. Мы выполним свою часть и тогда санкции слетят. Вот же о чем идет речь. Не надо считать и принимать их за дебилов. И я не знаю, как Меркель будет говорить с Зеленским, мы увидим, кстати, обращу внимание наинтервью
Зеленского, которое он дал Дмитрию Быкову на нашем сайте.
С. Бунтман
―
И нескольким еще журналистам. Там было очень интересно. Друзья, давайте мы прервемся и через 3-4 минуты продолжим.НОВОСТИ
С. Бунтман
―
Продолжаем мы это занятие. Но я должен вам напомнить, что у нас, кто есть в Ютубе тот видел, лот. На основе нашего нового номера «Дилетанта» - Александр Невский. Самый последний номер, только вышел. Еще есть старенький номер. Чингисхан. Но от этого он хуже не становится. И есть книга Дмитрия Володихина в ЖЗЛ – «Полководцы московского царства». Все это удовольствие стоит 999 рублей. Все три штуки. Есть отдельный номер «Дилетанта». И есть книга о Киме Филби в ЖЗЛ.
А. Венедиктов
―
Извините, для радио надо сказать, что это…
С. Бунтман
―
shop.diletant.media
– это наш сайт, наш интернет-магазин. Еще я хотел сказать, что в 18.05 в программе «Дилетанты» будет Игорь Данилевский. Причем в живом эфире.
А. Венедиктов
―
Об Александре Невском.
С. Бунтман
―
Конечно.
А. Венедиктов - 800
―
летие грядет.
С. Бунтман
―
Я не поняла, - пишут в чате, - зачем вообще приезжала Ангела Меркель.
А. Венедиктов
―
Не поняли и ладно.
С. Бунтман
―
Ну понятно и ладно. Но зачем визит, это просто регулярный визит. Дембельский аккорд, как говорят.
А. Венедиктов
―
Вы странные. Я не поняла, почему приезжала. Есть Афганистан, и нужно синхронизировать усилия, потому что Россия, безусловно, одна из тех стран, которая ведет переговоры с талибами**. Есть Украина, где все подвисло и замерзло, как сказала Меркель. Нужно запустить этот процесс. Есть «Северный поток», который закончится в сентябре. Сотрудничество я имею в виду. И им тоже нужно было объясниться Меркель и Путину по «Северному потоку». Для Германии очень важен этот проект, тут Германия передавила США. Поэтому есть масса других проблем. Есть проблемы размещения ракет средней дальности. О чем публично не говорили. Потому что американская администрация, поскольку все вышли из договора, подписанного в свое время Горбачевым, я даже не вспомню, Бушем или Рейганом. Это для нас большая угроза – размещение ракет средней дальности. На территории Европы, Германии и так далее. Есть история о том, что нужно принимать афганских беженцев на американской базе в Германии, это вопрос перелета. Полно вопросов. Про Навального мы уже говорили. Объяснил?
С. Бунтман
―
Да, хотя некоторые считают, что для этого не нужны личные встречи.
А. Венедиктов
―
Не приезжайте. Не встречайтесь.
С. Бунтман
―
Это очень интересно, была такая чудесная книга «Дипломатический церемониал и протокол». Наверное, вы еще знаете наизусть. Что для чего нужно. Где интервью с Зеленским?
А. Венедиктов
―
На сайте. echo.msk.ru. Дмитрий Львович обещал отдать нам звук. Как только он отдаст нам звук, мы его поставим в какое-нибудь приличное место. И объявим вам.
С. Бунтман
―
Ты познакомился с интервью?
А.Венедиктов: У президента нет заднего хода. Я думаю, что он все знает, как на самом деле
А. Венедиктов
―
Я часть прочитал.
С. Бунтман
―
Что-то тебя задело, дернуло?
А. Венедиктов
―
Там есть некоторые детали про обмен пленными, скажем так. О которых рассказывает Зеленский. Поскольку я этим два с половиной года назад занимался, мы помним – украинские моряки. Кирилл Вышинский, еще российские граждане. Оттуда - сюда. Мне было интересно, почему все замерзло. Мы получили точку зрения украинской стороны, что все замерзло потому что Путин… И он приводит доказательства. Я помню, как именно звонок Путина действительно внутри России деблокировал эту ситуацию. Действительно было так. Тогда. Ну я думаю, что может быть это двинет и обмен пленными включая ДНРовские и ЛНРовские, он пойдет. Это довольно интересно про механизмы. А так надо читать внимательно с карандашом в руке, я просматривал, честно говоря, не читал.
С. Бунтман
―
Ясно. Это еще все предстоит. Это очень интересная вещь. Не подробно, но слышал о впечатлениях самого Дмитрия Быкова от интервью. Тоже само по себе очень интересно. Санкции, мы сейчас вернемся к теме Навального и годовщины отравления Навального. Санкции личные, которые введены.
А. Венедиктов
―
Это очень интересный момент. В пресс-конференции Меркель я обратил внимание, мы же видели и читали, я например в «Монде» читал статью Навального о том, что необходимо вводить санкции против олигархов, которые близки к Путину. И санкции против полковников они бессмысленны. Тем не менее, ровно после статьи Навального, то есть, конечно, было раньше решение принято, но в ходе этого были введены санкции против полковников, которые связаны с отравлением Навального. И Меркель на пресс-конференции очень мягко Навальному ответила. Что для того чтобы вводить санкции индивидуальные, нужны доказательства причастности к преступлению. Вот близость к – не является для госпожи Меркель доказательством. Знаешь, почему? Потому что эти люди оспорят потом в суде. А в суде, в европейских судах, суды там не позвоночные. Им покажи, за что ввели санкции. Выйдет какой-нибудь Дерипаска и скажет: за что ввели санкции. Я чего на Украине делал. И все. Что такое близок. Это так же как сейчас: причастность к организации Навального. Что такое причастность? Это обратная сторона. Причастность к режиму Путину, к организации Навального. Это судебная процедура. Если человек лично участвовал в преступлении или в нарушении чего-то, лично, это доказывается судебной процедурой. Меркель очень мягко ответила. То есть подход по санкциям, вот мы уверены, что начальник лаборатории такой-то участвовал в отравлении Навального. Пусть оспорят в суде. И вот поэтому этот человек - против него Британия вводит санкции.
С. Бунтман
―
Как можно воспринимать припев, который сейчас год спустя, звучит: мы год просили, нам ничего не доказали. Про отравление.
А. Венедиктов
―
Это можно воспринимать ровно также. Все заборы, извините меня за этот медицинский термин, крови, мочи, пота были сделаны в России. Все жалкие лепеты о том, что мы ничего не нашли, - они лицемерные. Потому что сейчас мы видим, что существует две версии болезни Навального. Диагноза Навального. Одна – которая была выдана омскими врачами Юле. То есть Ивану Жданову. Но Юле, по просьбе, требованию Юли. И там фигурирует как версия отравление боевыми, ну фосфатами. А в другой официальной версии болезни, которая была передана в германские самолеты – это исчезло. И доктор Андрей Волна, который в фейсбуке сделал разбор этих двух версий. Он врач. С медицинской точки зрения. Это на сайте опять «Эхо Москвы». Зайдите, посмотрите. Мы полностьюопубликовали.
Со сканами документов. Я так понял, что он это делает с разрешения Юли. Жены Алексея. Поскольку там медицинские показатели. И он показывает, что там исчезает и что там появляется. Это врачебная история. А то, что я вам говорил – подтверждается этими вещами, потому что, во-первых, результаты были в деле в истории болезни, которая была отправлена – только из омской лаборатории. В которой не могли быть в базу забиты боевые отравляющие вещества. Потому что разрешительная способность Кристалла-1 она вообще не про это. Это спектрометр. Который был в Омске. А результаты Склифосовского, которые тоже у них в базе не забиты боевые отравляющие вещества - они пришли 25 августа, когда Навальный был уже в Германии. А зачем вы отдавали. Он же улетел уже. Вернее, отдали 25 августа. А вы зачем отдавали, он же улетел уже. Чего у вас нет. И вопрос, почему нет результатов из лабораторий российских, которые аккредитованы ОЗХО. Для меня вот это важно. Об этом никто не пишет. То есть, есть Омск, есть Склиф. А почему опять там, где в лабораториях в спектрометрах забиты в базах поиска боевые отравляющие – не отдавали или результаты нас не устраивают. И вот это важная история. Поэтому такой жалкий лепет оправдания – он жалкий лепет оправдания. Потому что я верю в то, что обе истории болезни основаны на врачебных документах, только в одном, во втором официальном кое-чего пропало. По сравнению с тем неофициальным, который был выдан на день раньше. Пропало просто. Там исследование было токсикологическое, и врач из Санкт-Петербурга сказал, что да, симптомы это отравление этими фосфорными вещами. Оно пропало из официальных…Вообще оно пропало! Из официальной истории болезни. Взяло и пропало. Запрашивали Питер, понимаете ли. Крупнейшего специалиста. Потому что не ложилось что ли в идею болезни. Поэтому я уж не говорю, одежда где? Алексея Навального. Даже отмытая господином Кузнецовым. Записи камер в гостинице, а там стояли камеры в коридоре, которые были направлены на коридор, в котором находился номер Навального. Где? Они тоже пропали. Дело закрыто. Вернее не дело, проверка закончена? Если она закончена – верните, пожалуйста, одежду как минимум собственность. Или сейчас выяснится, что ее сожгли, как сожгли одежду наших журналистов, погибших в ЦАР? После транспортировки. Сожгли. Улики. Сожгли. Ну вот, и если МИД говорит в своем заявлении о том, что врачи спасли Навального, вопрос: а от чего они его спасли? Мне тут кто-то написал: как же вы не понимаете, у него сахар прыгнул. А от чего у него прыгнул сахар?
С. Бунтман
―
Кудрявцев только.
А. Венедиктов
―
Да. Я опять сказал Кузнецов. Ну да. А от чего у него прыгнул сахар? У него глаза зрачки были сужены. А от чего у него зрачки были сужены? В этом же вопрос. И когда мне говорят: а вот смотрите, московские врачи приехали, ничего не нашли. Извините, московские врачи – это были реаниматологи. Они спасать приехали, а не диагнозы ставить. Они работали по тем диагнозам, которые давали им омские токсикологи. Которые вкололи Атропин против отравления, между прочим. Не забудем. Тоже не мальчики и не девочки. Поэтому еще раз, чем больше говорим – тем больше противоречий у властей. И до сих пор не открыли уголовное дело.
С. Бунтман
―
Алекс спрашивает: а что мешает Навальному опубликовать свои анализы?
А. Венедиктов
―
Не очень понял.
С. Бунтман
―
А разве не опубликовано?
А. Венедиктов
―
Не очень понял. Результаты анализов опубликованы. Они в публичном доступе. «Шарите» это делал, это делают врачи. Врачи и 4 лаборатории или 5 даже говорят о том, что там агент, там следствие агента цепочки «Новичок». Четыре или пять лабораторий из разных стран. В том числе и не НАТО. Но все лаборатории, аккредитованные ОЗХО. Почему в России вот эти самые, бочка там пота, мочи и крови не переданы именно в эти агентства, когда стали говорить об отравлении «Новичком». В эти лаборатории. Где в базе вбиты спектрометров боевые отравляющие вещества.
С. Бунтман
―
Да. Я думаю, еще и 5 тысяч лет будут говорить те же аргументы, то же самое повторять. И ничто абсолютно…
А. Венедиктов
―
На те же аргументы будут те же ответы. Услышьте. Вернее те же вопросы.
С. Бунтман
―
Еще просят прокомментировать, Путин сказал, что борьба с коррупцией это важное дело, но она не должна становиться инструментом в политической борьбе.
А. Венедиктов
―
Неправильно, его Меркель поправила. Что коррупция связана с политикой. Потому что в политическом мире, безусловно, я вам напомню, что следующим президентом Франции должен был быть Франсуа Фийон. И политические противники Франсуа Фийона опубликовали несколько сюжетов, которые свидетельствовали о том, что Франсуа Фийон принимал дорогие подарки. В виде туфлей и костюмов. И где президент Фийон? В совете директоров «Роснефти» по-моему. Не помню. А мог бы быть президентом Франции. Ну как нет. Конечно, да. Собственно говоря, для этого существует политическая конкуренция, независимая пресса. И, конечно же, политические противники используют эти истории. Если – внимание - они правдивы.
С. Бунтман
―
То есть они требуют подтверждения.
А.Венедиктов: Редакционная политика «Эха» не меняется в зависимости от погоды за окном
А. Венедиктов
―
Они требуют, во-первых, вмешательства правоохранительных органов и проверки. Во-вторых, они требуют общественного внимания. И просто так обвинение в коррупции даже с какими-то кусками документов – это важная история. А затем нужно тех, кто обвинен спрашивать, допрашивать и так далее. И это делают политические противники в том числе, напоминаю, почему нет. Владимир Владимирович же напоминает, что «берлинский пациент» осужден по криминальному делу. Так тоже можно сказать, что не надо путать уголовное право и политику. Но он же про это тоже говорит, напоминает. А ему напоминают про коррупцию.
С. Бунтман
―
Здесь еще вопрос задали. Интересно, что в России может быть инструментом политической борьбы?
А. Венедиктов
―
Да все может быть инструментом политической борьбы. Весь вопрос – как это воспринимают избиратели. Как воспринимают люди, люди, которые поддерживают того или иного политика. Насколько это их оскорбляет, не оскорбляет. Задевает, не задевает. Считают ли они это существенным. Считают ли они это не существенным. Разные люди считают по-разному. Но то, что это, безусловно, коррупционное расследование – элемент политической борьбы – это безусловно. Во всем мире это так. Но еще раз, вопрос важный: являются ли эти факты фактами, а не фейками. Но если это фейки, вот я жду, что во вторник к нам придет в программу «Тузы» Дмитрий Рогозин. Должен прийти сюда ножками. Я конечно задам ему вопрос: как он относится и считает ли он, что конфликт интереса его сына и купленной квартиры, как уверяют по заниженной цене, у подрядчика Роскосмоса. Вот же где конфликт интересов. Это конфликт интересов или что-то там не так. Или мы чего-то не знаем. Конечно, я задам этот вопрос. Было расследование и этот вопрос про конфликт интересов я задам в прямом эфире от наших слушателей. Абсолютно нормальная история. И мы увидим там, может он документы какие принесет. Посмотрим.
С. Бунтман
―
Посмотрим действительно. Еще один вопрос: что означает, что в повестке встречи Меркель и Путина не было Белоруссии?
А. Венедиктов
―
Да была, конечно. Ну что это за вопрос. Что означает, что не было. Мы пока ее не называли. Потому что вы не спрашивали. А как вы спросили – конечно, Беларусь была и, конечно, они заняли прямо противоположные позиции и конечно я даже не сомневаюсь, что Меркель попросила Путина повлиять на Лукашенко, прежде всего в части выпуска политзаключенных. Даже сомнения нет. Даже, скажем так, я знаю. Скажем так. Тут даже не догадка. Не конструкция, а знание. Конечно, была. Сидели три часа. А с чего вы взяли, что не было?
С. Бунтман
―
Ну не слышали, наверное.
А. Венедиктов
―
Ну просто на фоне Навального, Украины, Афганистана, «Северного потока» - наверное, это не прозвучало. Наверное, так.
С. Бунтман
―
Здесь находят противоречия в том, что власть не боится и тут же обличают, что власть врет. В этом есть противоречие? Она не боится, но врет.
А. Венедиктов
―
Врет в чем?
С. Бунтман
―
Врет по делу Навального, ну много где врет.
А. Венедиктов
―
Вранье не всегда связано со страхом и часто не связано со страхом. Это вы считаете, что она врет. А Путин, может быть, считает, что он говорит правду. Ну мелкий жулик, украл на какую-то сумму, обокрал иностранных партнеров. Осужден российским судом. Подтверждено Верховным судом. ЕСПЧ – это политически ангажированный орган. Пусть отсидит свой срок. Где с точки зрения Путина здесь вранье?
С. Бунтман
―
То есть ты считаешь, что это не вранье. А он действительно так видит.
А. Венедиктов
―
Он точно подходит вот так. А по дороге еще и политического противника убирает. Но это же тоже есть.
С. Бунтман
―
Интересно все-таки, в деле с Навальным, Путин искренне уверен, что его никто не травил?
А. Венедиктов
―
Я не знаю. Я думаю, что он знает, что его травили. И травили его внутри страны. Я так думаю. Историю годичной давности, я уже, по-моему, рассказывал. Что за день, я не помню по дням, у меня все уже слепилось, вечером перед отлетом я разговаривал в частном порядке с Песковым на эту тему по поводу разрешения на вылет, скажем так. Все равно все понимаем, что решение принимал Путин. И Дмитрий Сергеевич мне говорил: «Послушай, нам пришли из Омска анализы, в администрацию. Нет там ничего». Тогда еще не было никаких этих Кристалл-1, спектрометры. Я ничего не мог сказать. Там ничего нет. С точки зрения отравления боевым отравляющим. То есть на какое-нибудь 22 августа прошлого года – вот так. А дальше мы знаем, что у президента нет заднего хода. Я думаю, что он все знает, как на самом деле. Уже, наверное, все знает. Я абсолютно уверен, уже прошло внутреннее расследование. Даже если, даже, я не знаю, но даже если он не знал вначале, а это такая мелочь для него. Вы себе даже не представляете, какая это для него мелочь. Какой-то Навальный, какие-то полковники.
С. Бунтман
―
Но сдать назад никогда нельзя.
А. Венедиктов
―
Я не упомню случаев, когда он сдавал назад. Я не знаю, можно или нельзя. Но на моей памяти на принципиальных вещах…Ну смотри, дело Сафронова. Ну очевидно же, что не так. И я уверен, что он знает уже, что не так. И он продолжает говорить то же самое. И, конечно, кстати, Рогозина мы спросим про дело Сафронова. Потому что Рогозин оставил Сафронова своим советником. Несмотря на обвинения, он работает в Роскосмосе. Несмотря на обвинения в измене родине. Поэтому на самом деле я не знаю случаев, когда он принципиально сдавал назад. Просто не знаю и все. Может вы знаете, подскажете. Я не знаю.
С. Бунтман
―
Есть ощущение, что президент России точно также знает всю правду настоящую о сбитом Боинге.
А. Венедиктов
―
Ребят, ну я совсем не знаю, чего он знает. Думаю, что да. Думаю, что знает. Он точно знает, как перемещались через границу такие вооружения как Буки. Тут даже сомнения нет. И я уверен, что было внутреннее расследование. Я уверен, что это ему докладывают, потому что это является одной из причин санкций общеевропейских. Допускаю. Но считает, что я думаю, я же не пресс-секретарь его, я думаю, что он считает, что тоже назад сдавать нельзя. Заняли позицию – так уж держите ее. Сдать назад – это слабость. Признать ошибку – это слабость.
С. Бунтман
―
Даже если она реальная.
А. Венедиктов
―
Неважно, реальная или нереальная. Слабость.
С. Бунтман
―
А слабости мы не терпим.
А. Венедиктов
―
Нет, не терпим.
А.Венедиктов: Меркель на пресс-конференции очень мягко Навальному ответила
С. Бунтман
―
Я предлагаю вам снова тот набор, который на shop.diletant.media существует. «Александр Невский» - самый свежий номер «Дилетанта».
А. Венедиктов
―
Он выйдет в понедельник. Но он уже есть там.
С. Бунтман
―
Но в магазинах будет в понедельник. Есть «Чингисхан – покоритель вселенной». Тоже параллельно…
А. Венедиктов
―
Естественно, Александр Невский. Правда, лично не встречались.
С. Бунтман
―
А Батый, у нас не было?
А. Венедиктов
―
Был, не осталось номера. Распродано.
С. Бунтман
―
И «Полководцы московского царства» Дмитрия Володихина в ЖЗЛ. Все это удовольствие стоит 999 рублей. Это не означает, что отдельно нельзя купить номер «Дилетанта» и отдельно книги нельзя купить, как например, предлагаемый нами Ким Филби. В ЖЗЛ.
А. Венедиктов
―
Напомню, что в серии «Дилетанты», я имею в виду программа на «Эхо Москвы» будет 4 номера, посвященные, 4 программы, посвященные Александру Невскому и его времени. Сегодня мы стартуем. Поскольку новый номер, стартуем с Игорем Данилевским про Александра Невского, потому что безумно интересно, как менялось отношение, это, кстати, между прочим, помните, дело какое было. Учитель в Сибири, его вызывают в Следственный комитет, назвал Александра Невского «типичным коллаборационистом». А сегодня бы его назвали «власовцем». Написал он в фейсбуке. Его вызвали в Следственный комитет. А личность очень противоречивая. И мало про нее известно вообще. Реально про Александра Невского известно мало. Мы все представляем, конечно, по фильму Эйзенштейна. Поэтому сегодня в 18.05программку
послушайте. Кому это интересно. Грядут события, 800-летие, Александр Невский - национальный герой. Чуть было памятник на Лубянке ни поставили. Поэтому интересно. Короче, с ним все интересно.
С. Бунтман
―
Прерываемся на 11 минут примерно.НОВОСТИ
С. Бунтман
―
Продолжаем. Вот Элла Памфиловасказала,
что «Голос» будет принимать участие в наблюдении без всяких ограничений.
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Это так, да?
А. Венедиктов
―
Она это сказала в нашем эфире.
С. Бунтман
―
Ну вот несмотря на то что они теперь признаны иностранными агентами.
А. Венедиктов
―
Они иностранными агентами были признаны в 2013 году. Они одни из старожилов. На мой взгляд, – я сейчас не говорю про организацию (я не знаю, как они устроены как организация), – это самые профессиональные наблюдатели.И Григорий Мельконьянц – он один из самых внимательных, вдумчивых и неангажированных наблюдателей на выборах. Его вклад в систему наблюдения, которая выстроилась в Москве, благодаря которой, собственно говоря, в Москве выборы проходят без особых нареканий… Я напомню, что в результате выборов в Мосгордуму из 45 депутатов 20 избрано оппозиционных. Так, на секундочку. Это благодаря той системе наблюдения, которая строилась в том числе с участием Григория Мельконьянца. И Григорий Мельконьянц как был членом Штаба, так и остается членом Штаба по наблюдению.
И я очень доволен тем, что глава ЦИКа это подтвердила в прямом эфире. Что называется, никто за язык не тянул. Но она это сказала. И у меня нет оснований ей не верить.
Что касается наблюдения опять-таки в Москве. Мы не спрашиваем людей: «Вы из “Голоса”?» Мы набрали 14 тысяч наблюдателей. И мы не спрашивали об их политических предпочтениях, о вкусовых пристрастиях, участии в партиях и так далее, агенты они или не агенты они. Нам очень важно, чтобы наблюдение было профессиональное.
С. Бунтман
―
А сколько участков в Москве?
А. Венедиктов
―
3660 с чем-то. Мы набрали по 3,5 человека на участок – 3 дня же. И, собственно говоря, я думаю, что Григорий Мельконьянц и его товарищи внесут свой вклад в профессиональное… На мой взгляд, это абсолютно профессиональное наблюдение, которое доставляло и доставляет массу хлопот и власти, и мне как руководителю Штаба, потому что они замечают каждую мелочь и заставляют меня проверять каждую мелочь. Ну, взялся за гуж, не говори, что ты не уж, я сказал так. Поэтому это правильно было сказано.Хотя объявление «Голоса» иностранным агентом – ну, это какая-то опять… Который не зарегистрирован еще. Это новое. То есть он был объявлен, он самоликвидировался, и дальше осталось только название и просто общение людей. И все равно. Ну что делать? Мы продолжать будем работать. И наблюдать за выборами мы будем продолжать вместе с Григорием.
С. Бунтман
―
За что наблюдателям выдают премии? Вот скажи мне, пожалуйста. Я там видел, вообще как лауреаты Сталинских премий.
А. Венедиктов
―
Нет, это электронное ты имеешь в виду.
С. Бунтман
―
Да, электронное.
А. Венедиктов
―
Это дивная история. Мы призвали хакеров всех времен и народов во время теста, который был, взломать систему или вбросить в нее. Мы проверяли систему на прочность и на уязвимость. И система не была взломана. И не было вброса. Но тем не менее два человека нашли две уязвимости.Одна уязвимость была следующая. Переголосовать можно было раз в 3 часа. Один из победителей, который получил 350 тысяч рублей, он сократил это время до 1 секунды. Это никак не влияет на результат, потому что все равно засчитывается последний бюллетень по переголосованию. Но он сумел это сделать. Зашел в систему и сократил время переголосования (или отложенного решения, как принято сейчас говорить в ЦИКе). И он получил за это 350 тысяч рублей. Теперь люди думают, как это залатать (техническая группа). Хотя, в общем, необязательно. Но поскольку написано в инструкции раз в 3 часа – надо. Зовут этого человека Дмитрий Абрамов. Он большой молодец.
Я вообще считаю, что хакинг, который мы призывали делать… Это большие молодцы те, кто пытался найти уязвимости в системе. Но это испытание. Как это называется, когда машину дают на испытание?
А.Венедиктов: Закон – плохой, а решение – злоупотребление правом, нечестное и несправедливое
С. Бунтман
―
Тесты. Краш-тесты есть.
А. Венедиктов
―
Краш-тесты.
С. Бунтман
―
Но это когда ее стучат об стенку.
А. Венедиктов
―
Так это оно же и есть. А второй человек – неизвестный нам хакер, которому мы не знаем, как перевести деньги.
С. Бунтман
―
Там хэштег у вас даже стоит.
А. Венедиктов
―
Да, #найдихакера. В общем, наш Штаб ищет неизвестного хакера, которому во время тестирования удалось обойти алгоритм. Ему положена премия 150 тысяч рублей. Уже вошел в систему он... Там же бюллетени выдаются пакетом. Ты получаешь, сколько тебе положено: по списку и по округу. В данном случае было по двум вопросам. Он сумел в анонимной зоне отказаться от одного из бюллетеней. И поэтому у нас разница между выданными и полученными была один бюллетень. И это всегда ведет к чему? Это вопрос. А где? Куда? Что, система не сработала? Нет, это сделал этот человек. На результат голосования это не повлияло, но кейс действительно оказался интересным, потому что он обошел систему.И ему надо написать на адрес hacker@shtab.opmoscow.ru описание кейса, который он использовал, чтобы получить один бюллетень из двух уже в анонимной зоне.
И еще там есть люди, которые по анализу, программному коду и так далее. Ну вот у нас есть Дмитрий Абрамов, а есть неизвестный хакер, который получил первую и вторую премию.
С. Бунтман
―
«А кто гарантирует безопасность хакерам?» - спрашивает Сэм.
А. Венедиктов
―
Мы гарантируем. Потому что в тестовой системе, Сэм, мы провели работу с правоохранительными органами. Прежде чем объявлять и приглашать хакеров к системе, мы договорились с правоохранительными органами, нашли юридически. Это же тест был, что взломайте. Это работа с неуязвимостями.Кстати, по поводу электронного голосования. Вот сегодня утром мне госпожа Памфилова прислала отчет о заявлениях избирателей на электронное голосование. Это уже заявления, которые приняты. Вот я еще в модерации. Мое заявление не принято. А это уже утверждено. На сегодняшнее утро в Москве 819 тысяч избирателей подтверждены как избиратели электронные. Они вынуты из книг обычного голосования и внесены в другой реестр – электронных избирателей. Это 11% от всех избирателей в Москве.
С. Бунтман
―
Но это немало, вообще-то.
А. Венедиктов
―
Очень много, на самом деле. Потому что если явка на выборах будет 30% (1/3), предположим, – мы знаем, что электронные избиратели приходят на выборы с явкой в 93%, считай в 100%, – то тогда эти 11% превратятся в 33% от пришедших. А еще до 13 сентября есть время подать заявление. 819. Вчера на утро было в Москве 796 тысяч. То есть за сутки, за пятницу мы получили еще 23 тысячи заявлений. Такая скорость.Всего уже заявлений об участии в ДЭГе – я напомню, 7 районов – на сегодняшний день перевалило за миллион (1 040 000). Это меньше 1% от всех избирателей. Поэтому разговоров много, криков много, а вот этого самого мало.
За Москвой идет Ростовская область. В Ростовской области, собственно, жителей Ростовской области записалось и одобрилось 30 тысяч. А вот жителей, видимо, ДНР и ЛНР – это от граждан, получивших гражданство в упрощенном порядке – уже 94,5 тысячи из, скажем, 600 тысяч, которые получили паспорта, то есть это практически 13-14%. В Севастополе – 2,5%. В Нижегородской области – 1,5%. От всех избирателей я имею в виду. Ну вот в Москве – 11%. У нас люди привыкшие.
Там очень много поступало жалоб из Мурманской области, что якобы принуждение. Там тоже 1,5% от всех избирателей заявлений зарегистрировано. Это вы первые узнали. Это на утро на сегодня на 11 часов 6 минут утра.
С. Бунтман
―
Люди хотят некоторые конкретные вещи узнать. Например, Наталья пишет: «Скажите, пожалуйста, имеет ли значение, на каком из порталов электронных голосовать: через mos.ru или на Госуслугах?»
А. Венедиктов
―
В смысле подавать заявление.
С. Бунтман
―
Да. С точки зрения возможных фальсификаций результатов.
А. Венедиктов
―
Нет. Я могу в шутку сказать, что уровень фальсификаций приблизительно одинаков. Но с точки зрения электронного голосования его нет. Во всяком случае, никто этого не доказал и не показал за все время голосования. Могу вам сказать, что по Москве поступивших заявлений с mos.ru 639 тысяч, а с Госуслуг – 180 тысяч. Москвичи доверяют mos.ru. Но это более испытанная и старая система. Но ты сам пытался зарегистрироваться с Госуслуг. Сначала не пошло.
А.Венедиктов: Наш Штаб ищет неизвестного хакера, которому во время тестирования удалось обойти алгоритм
С. Бунтман
―
С Госуслуг, да, сначала не пошло.
А. Венедиктов
―
А через mos.ru прошло.
С. Бунтман
―
Через mos.ru – запросто. «Живу в Москве. Пользуюсь Госуслугами 5 лет без проблем. Зарегистрировался на электронном голосовании. Получил отказ».
А. Венедиктов
―
Я тоже. Но я не отказ.
С. Бунтман:
―
«Просил пояснить причину. Ничего не ответили».
А. Венедиктов
―
Нет, они проверяют. Смотрите, вы отказ получили или вам ничего не пришло? В Москве 17 тысяч отказов на вчерашний день. Есть некое несовпадение у вас, значит, с вашими базами. Я не знаю, куда вы обращались. Вам нужно в техническую поддержку - есть телефон на mos.ru и на Госуслугах – выяснить. Потому что, на самом деле, могли что-то напутать с адресом, могли что-то напутать с ГАС «Выборы». Может, вы в базе ГАС «Выборы» как-то не так. Вот мы как раз с Артемом Костырко. На чем он нарвался? Он в паспорте – Артём (через «ё»), а в ГАС – Артем (через «е»). И все. И надо было пройти это: прийти с паспортом, показать, записаться.У нас 17 тысяч отказов в Москве. Есть двойные записи, есть Подмосковье, есть вот такие вещи, как вы. И еще 51 тысяча на модерации, как я, где нет отказа, но не могут понять почему. Вроде все есть, а где-то чего-то нет. Это правда. Но, в любом случае, остается возможность использовать бюллетени, как вас призывают некоторые кандидаты. Вы можете прийти ножками и в последний день, и в первый день, и во второй день и проголосовать, если вы решили голосовать, 17-го, 18-го и 19-го. Электронка пока сейчас – я вам показываю – всего 0,9% людей, которые получили добро, от всех избирателей. 1% даже нет.
С. Бунтман
―
Из часто задаваемых вопросов. – «А что, у властей нет никаких логов и паролей к системе?»
А. Венедиктов
―
Какой системе? У каких властей? Повторяю, ни вброса, ни взлома на московской платформе пока не наблюдалось. Этого не наблюдалось и на федеральной платформе. Я напомню, что идет голосование через две разные платформы: Москва – по своей, а Севастополь, Курская, Мурманская, Нижегородская, Ростовская, Ярославская – по своей. Но этого не наблюдалось. Есть у них, нет у них… Слушайте, еще раз, сюда приходил замминистра цифрового развития Олег Качанов и вамрассказывал,
и Артем Костырко вамрассказывал
про это все: как можно проверить свой голос, можно ли проверить свой голос, как он учтен, учтен ли он правильно.Еще раз, не призываю совсем. Запишите себе. Не призываю голосовать электронно. Если вы не доверяете – голосуйте бумажно. Электронно, повторяю, сейчас за 3 недели записалось меньше 1% избирателей.
С. Бунтман
―
Спрашивают: «Как записаться в наблюдатели?» Вот раньше он от Штаба записывался.
А. Венедиктов
―
Ну и надо через Штаб. У нас на сайте же есть. Там, по-моему, еще не закончилось.
С. Бунтман
―
Он через Штаб Навального* в Мосгордуму.
А. Венедиктов
―
Через любого кандидата.
С. Бунтман
―
Через любого кандидата?
А. Венедиктов
―
Смотрите, это может быть Общественная палата. К нам обращались уже разные кандидаты. Я организовывал встречи со всеми кандидатами-одномандатниками в Москве. Их 180. Пришло 117, по-моему. Кто-то не смог, кто-то прислал представителя. И они все мне говорили, что они не могут закрыть свои участки на 3 дня, им нужны наблюдатели. Находите желательно в своем округе (в Москве можно в чужом) кандидата, которому вы хотите помочь, и от его имени предлагайте себя в наблюдатели. 3660 участков, 3 дня и 2 ночи, 60 часов беспрерывности – это тяжелая история.
С. Бунтман
―
Понятно.
А. Венедиктов
―
Это я про Москву, естественно.
С. Бунтман
―
Да. – «У меня медицинский полис ОМС по старому до 45 лет паспорту. Потому и отказано мне в участии в электронном голосовании. Надо идти в страховую компанию и вносить изменения. Я не хочу».
А. Венедиктов
―
Ну, значит бюллетенем.
С. Бунтман
―
Да, значит бумажкой тогда. «В день голосования придет письмо или самой на mos.ru искать», - Елена спрашивает.
А. Венедиктов
―
Если вы зарегистрировались, вам должен прийти ответ. Если вам еще не пришел ответ, значит вы висите в зоне модерации, где и я. Но где-нибудь через недельку поинтересоваться.
С. Бунтман
―
Да, кстати, надо сделать. Мне тоже не пришло пока еще. Странно. – «Доступ никак не получит тот, кто в отказе висит?» Это выясняется пока.
А. Венедиктов
―
Если в отказе – это значит, что бюллетенем, бумажкой.
С. Бунтман
―
Да. Вот здесь спрашивают, нет ли ответа от Горбачева на то, что говорил Илларионов?
А. Венедиктов
―
Нет еще. Но так быстро не делается. Я думаю, что Михаил Сергеевич сейчас по поводу 30-летия ГКЧП в основном дает, а не отвечает. Ну а потом, а что? А какой ответ? У него будет другое мнение. Вотточка зрения
Андрея Илларионова – может посмотреть опять на сайте или на Ютюбе – о том, что причиной горбачевских в таком виде реформ было то, что он проводил революцию без насилия. И он объясняет, почему без насилия. Это его точка зрения. Я вам ее предоставил. Мы продолжим в этот четверг в 21 час – уже поговорим о революции Ельцина и пойдем дальше, что называется.
С. Бунтман
―
30 лет августовских событий, путча 19 августа. Какое на тебя впечатление производит отсутствие почти реакции государственной?
А. Венедиктов
―
Да плевал я на реакцию государственную. Я прекрасно понимаю, что те люди, которые сейчас стоят у власти, они наследники революции 1989 или 1991 годов и хотят ее быстро забыть. Потому что она шла, как любая революция, с огромными потерями. Ты знаешь, как Наполеон и Кромвель, которые были наследниками, соответственно, французской и английской революций со всеми их эксцессами, и они пытались, возрождая имперские символы и проводя совершенно иную политику, чем их предшественники, пытались быстро забыть, что именно эти революции сделали их Кромвелем и Наполеоном. И Путиным.Поэтому это понятно, это очевидно. И Путин точно не считает себя наследником ГКЧП и не считает себя наследником Ельцина и Горбачева. Он хочет это отрезать, забыть. И поэтому не принимает никакого участия.
С. Бунтман
―
Хотя все они из августа 91-го.
А. Венедиктов
―
Абсолютно.
С. Бунтман
―
Они все абсолютно оттуда вышли.
А. Венедиктов
―
Из августа и 89-го, и 90-го, и декабря 91-го.
С. Бунтман
―
Да, из всего этого процесса, который шел тогда. Давайте-ка, друзья, мы прервемся сейчас и через 3-4 минуты продолжим.НОВОСТИ / РЕКЛАМА
С. Бунтман
―
Продолжаем наблюдать. Расскажи про Телеграм-аккаунт Анина.
А. Венедиктов
―
Да. Вчера все коллеги написали, что Телеграм-канал удалил аккаунт Романа Анина, который был объявлен иноагентом. И тут же все стали писать, что Телеграм прогнулся. Я в ночи написал Дурову Павлу. И не только я написал. И мне рано утром пришел ответ, который он дал уже Лобушкину, о том, что Телеграм-канал восстановлен Романа Анина. Там какая-то сложная у него система. Там было объяснено. Я в своем Телеграм-канале дал объяснение. В общем, Телеграм-канал Романа Анина восстановлен.Не надо искать заговор там, где его нет. Надо просто задавать вопросы, получать ответы или обращать внимание. Вот Павел Дуров мне ответил и ответил внятно и грамотно. И спасибо Павлу. И спасибо Лобушкину за то, что он тоже, как и я, заинтересовался и получил ответ даже раньше меня. Обидно, но факт. Не переживайте. И повторяю, не ищите всюду заговор.
А по поводу очередного внесения в иноагенты очередной группы журналистов я бы сказал так. Я тут вспомнил историю, как о Павле I говорили: «Он отнял у награды доблесть, а у наказания – стыд».
С. Бунтман
―
Ну да. Такое ощущение, теперь иноагент, как матерная прибавка такая.
А. Венедиктов
―
Ну да. Но я бы не стал этим гордиться. Что этим гордиться? Это такая чепуха.
С. Бунтман
―
Нет, гордиться этим не стоит.
А.Венедиктов: На третьем указе ГКЧП сломался. Третий указ был об «Эхе Москвы»
А. Венедиктов
―
Работать надо.
С. Бунтман
―
Вот здесь спрашивают: «А не стоит ли вам в порядке солидарности объявить себя иноагентом?»
А. Венедиктов
―
А еще веревку намылить и с собой принести и табуретку. Нет, мы за них их работу делать не будем. У нас хватает своей работы.
С. Бунтман
―
Это точно.
А. Венедиктов
―
А власти пусть делают свою работу.
С. Бунтман
―
Но это абсолютно мерзопакостная практика и теория тоже мерзопакостная абсолютно – то, что здесь происходит. Афганистан. Это, как всегда, как у Ореха была, концептуальная проблема. Нужно ли звездочку ставить или уже не надо ставить звездочку там, где запрещенное в России движение «Талибан»?
А. Венедиктов
―
Нет, смотрите, нужно звездочку ставить. Во-первых, Байден. Я думаю, что большинство слушателей «Эха Москвы» и пользователей нашим чатом внимательны, потому что только огромным невниманием можно объяснить историю с криками вокруг того, что сделал Байден. Во-первых, Байден будет отчитываться не перед нами, а перед американскими избирателями. И то, что он делает, он делает исходя из интересов Америки, как он их понимает. Он избранный президент.Во-вторых, если вы читали мемуары Обамы… Я думаю, что некоторые люди читали мемуары Обамы. А некоторые – нет. Так я вам скажу, что в 2009 году, когда Обама пришел к власти (его первый срок), было совещание, где взгляды на Афганистан у Обамы и Байдена разошлись. Обама продолжал поддерживать участие американских военнослужащих и сил коалиции в Афганистане.
А Байден говорил о том, что их надо вывести. Он говорил об этом в Совете национальной безопасности, будучи вице-президентом. Это его была концепция, что мы разгромили «Аль-Каиду»**, надо доловить бен Ладена. Из-за этого же все было, если вы помните. Это же решение Совета безопасности о вводе войск в Афганистан, вообще-то. Это мандат Совета безопасности, если вы забыли. Это коалиция. И надо уходить оттуда, когда мы добьем «Аль-Каиду». Мы не собираемся там делать демократию. И, собственно говоря, тогда Обама как президент принял решение, а Байден остался ни с чем. Это вторая вещь. То есть его концепция не изменилась.
Третья вещь. Сколько американских солдат было на день инаугурации Байдена? Сколько ему оставил американских солдат Трамп в 32-миллионом Афганистане? 2,5-3 тысячи всего. Поэтому разговор о выводе войск, который принимал Трамп… Трамп с талибами в Дохе, в столице Катара, подписал соглашение о том, что к 1 мая – он был уверен, что он останется президентом, – он выводит всех американских солдат. Это было соглашение.
С. Бунтман
―
Трамп подписал.
А. Венедиктов
―
Трамп подписал, конечно, будучи президентом. Теперь он клеймит Байдена за все про все. А Байден оставил до сентября вот эти 2,5 тысячи. Сейчас там 7 тысяч. Он вернул, потому что нужно обеспечивать эвакуацию.Ну и наконец самое главное. Конечно, американское общество, американские избиратели устали от войны. За что мы там воюем? Мы теряем там наших парней. Мы с вами смотрим сериалы, смотрим кино, видим про афганский синдром, который сменил вьетнамский синдром. Большинство американских избирателей сейчас это воспринимают достаточно трагично – Америка потерпела поражение. Но на следующих выборах мы увидим, как на это отреагируют. Байден вывел американских парней из войны, где им нечего было ловить. Это первое.
Второе. В северных провинциях продолжается сопротивление талибам. Сын Шаха Масуда Ахмад Масуд-младший, соединившись с вице-президентом действующим, то есть легальным и.о. президента, Салехом, не просто отбивают талибов, но они еще вернули три провинции за эти 3 дня. Просто надо замечать. Это гражданская война. И она еще будет продолжаться. И будет интересно, как Российская Федерация будет взаимодействовать с таджиками Масуда, с узбеками Дустума, с Салехом и так далее. И весь вопрос: мы какое правительство признаем? Талибов мы не признали. Значит, мы Салеха признаем президентом? Давайте ответьте мне.
К сожалению, Мария Владимировна Захарова улетает в командировку на неделю. Она обещала прийти, во-первых, в «Слухай Эхо». И в том числе по афганской тематике в первую очередь я ее просил подготовиться. Ну, через недельку. Тем более, там что-нибудь определится. Она подтвердила мне, что она готова прийти и отвечать в «Слухай Эхо» на ваши вопросы, без посредников что называется. Сами будете ей писать.
Но это очень интересно. Афганский капкан, как известно. Интересно – это первое. Или любопытно. А потом, а что делать-то? Мы видим, как пограничные власти приведены в боевую готовность, усилены армейскими группировками и узбеков, и таджиков. Мы туда направляем на нашу базу дополнительные 2 тысячи, по-моему, военнослужащих плюс всякие БМП и так далее. То есть там есть угроза.
Конечно, еще одна угроза – это беженцы, о чем Меркель говорила с Путиным, которые сейчас побегут оттуда. Это десятки тысяч. В основном в Турцию, но и в Европу, и к нам. Угроза геополитическая. Поэтому ничего хорошего там нет. В свое время Путин говорил о том, что нам выгодно. Но не Путин. На самом деле, мне это говорил Сердюков, когда был министром обороны. Очевидно, что это он говорил как общее решение, что нам выгодно, чтобы американцы и северные провинции стояли таким щитом между республиками Центральной Азии и Россией – с одной стороны и с другой стороны – талибами. Поэтому нечему тут радоваться вообще.
С. Бунтман
―
Станислав задается таким вопросом: «Почему армия достаточно хорошо вооруженная не оказала сопротивление?»
А. Венедиктов
―
Потому что, во-первых, ее количество было в 3 раза преувеличено.
С. Бунтман
―
То есть вот эти 300 тысяч.
А. Венедиктов
―
По бумагам. 120 их было физически. Во-вторых, они были абсолютно инфильтрированы исламскими взглядами. А талибы – это Исламский Эмират Афганистана. Ну это гражданская война, послушайте. А почему русская армия в феврале 1917 года, которая присягала государю, не оказала сопротивление? Кто у нас союзники единственные нашей монархии? Армия и флот?
С. Бунтман
―
Армия и флот, да.
А. Венедиктов
―
Кто первый сдал государя? Армия и флот? Первыми. Вообще не оказала никакой поддержки государю. А в вашем понимании – разбежалась. Примкнула к революционным силам, а потом примкнула к большевикам в основном.Вот потому. Потому что это гражданская война. И потому что идеи ислама и радикального ислама, видимо, чрезвычайно популярны среди населения вот этих провинцией, в том числе среди армии. И армия не просто разбежалась. Вы меня, конечно, извините, это такая публицистическая история. Она переходила с оружием на сторону талибов, отрядами в том числе. А отдельные отряды сейчас – в основном узбеки и таджики – прибывают на север прямо на танках. Посмотрите картинки в интернете. Угоняют танки.
С. Бунтман
―
К Масуду они едут.
А. Венедиктов
―
К Масуду и к Салеху. Салех – официально признанный глава государства (или вице-президент, неважно).
С. Бунтман
―
Если он был вице-президент у бывшего президента…
А. Венедиктов
―
Это вопрос МИДу. Вот в понедельник попробуем задать.
С. Бунтман
―
Слушай, еще такая вещь. Какой, по-твоему, слой афганского населения, какие группы афганского населения, которые больше всего сейчас пострадали от того, что талибы пришли к власти?
А. Венедиктов
―
Ну, конечно, это бюрократия, которая поддерживала Гани, и высшие военные, это женщины, это таджики и узбеки, потому что приходят пуштуны. Или даже пуштуны тоже же бьются на разных... Слушайте, это очень многотрибальная, многоплеменная история. Здесь нужны, конечно, специалисты по Афганистану, именно по этносу Афганистана - попробуем их найти, - у которых свои интересы, которые хотят доминировать, контролировать бюджет, деньги, опиум и так далее. Поэтому и национальные группы пострадали, этнические и гендерные. И политические группы пострадали. И будут страдать дальше.Ну вот журналисты, например, мы знаем. Что бы ни говорили талибы, знаете, Исламский Эмират, конечно, свободу слова не приветствует никак. Это понятно, что если там ваши взгляды не совпадают с взглядами талибов, вы там не удержитесь как минимум, а то и вас убьют.
С. Бунтман
―
Молодежь разная.
А. Венедиктов
―
Разная молодежь.
С. Бунтман
―
Потому что та часть молодежи, которая была ориентирована на западное образование, на достижение цели такой…
А. Венедиктов
―
Да среди талибов тоже есть люди, которые получали западное образование.
С. Бунтман
―
Кстати, для меня вот это получение университетского образования… Помнишь, Пол Пот, Иенг Сари – выпускники парижские и так далее.
А. Венедиктов
―
Палачи Кампучии.
С. Бунтман
―
Кампучии, да.
А. Венедиктов
―
Ничему образование не мешает и не помогает в этом.
С. Бунтман
―
Нет, я имею в виду ориентированность на выстраивание жизни. Вот иллюзия, что Соединенные Штаты дадут такую возможность.
А. Венедиктов
―
Нет, там не так. Там идет платформа умеренный ислам и светскость. Вот там сейчас раздел идет по этой истории. Все остальное – примирение разных племен – оно прилагается. Есть радикальный ислам – это талибы, это Исламский Эмират с шариатом и прочими делами. Есть умеренные исламские государства а-ля Пакистан, например, а-ля Египет. Да, на основе ислама государства, но такого умеренного. Есть светские. Их немного. Потому что, на самом деле, и Северный альянс (условно я называю, конечно не «Северный альянс»), и Масуд, и Дустум – они представители умеренного ислама, они не светские отсюда.И нет никакой ориентации на Запад. Проблема гражданской войны в том, что они все ориентируются на афганские интересы, как они их понимают, по-разному. Так же, как у нас. Но у нас это не выливается пока в столкновения больших групп людей с оружием в руках, а у них выливается.
Сейчас скажу страшную вещь: каждый из них патриот Афганистана. Только каждый из них видит Афганистан по-разному. Одни его видят как Иран с аятоллами, с имамами во главе, с духовными лидерами. Другие видят их как Пакистан, причем мощный Пакистан, с ядерным оружием Пакистан, на самом деле. А третьи это видят как светское государство, которое в 70-е годы постепенно шаг за шагом шах Дауд и другие делали это а-ля не знаю чего.
Но они все видят это своей Родиной. На сегодняшний день мы не видим ни одной силы, которая хочет раскола Афганистана.
С. Бунтман
―
Но объективно они его раскалывают, потому что они врагов своих считают предателями.
А. Венедиктов
―
Это обычная история. Раскол я имею в виду территориальный.
С. Бунтман
―
А, территориальный. Это другое дело.
А. Венедиктов
―
Да. Они видят по-разному, как должно быть устроено государство. Поскольку они все там с оружием и, повторяю, трибальная, то есть племенная система серьезно традиционно работает, ну значит территориально они отбивают север такой. Но надо помнить о том, что в республиках Средней Азии (бывших республиках Советского Союза) есть и радикальные таджики, и радикальные узбеки сторонники талибов, которые могут оживиться. Это все довольно непростая история. Просто надо это понимать. И там нет простых решений.
С. Бунтман:
―
«Почему американцы не уходят из Ирака и Сирии? Не потому ли, что там есть нефть?»
А. Венедиктов
―
Слушайте, это такая простая история. Давайте я скажу так. Нет, не потому. Или не только потому. Потому что главная задача американских администраций разных… Не просто так ведь Байден сказал: «Четыре президента вели войну в Афганистане». А там что, есть нефть? Нет. А чего они там не уходили? Вы сейчас мне расскажете, что они оттуда собирались нападать на Советский Союз что ли или на Российскую Федерацию? Ну что мы будем заниматься… В Саудовской Аравии нефти больше. И в Катаре много, и в Арабских Эмиратах много. Чего не захватить-то? Нет, не потому.Главная история заключается в том, что оттуда в Америку идут террористы. И Америка там себя обезопашивает. А чего мы не уходим из Сирии? Путин говорит: «Это передовой фронт борьбы с терроризмом». Почему вы Путину не верите, а Байдену верите (или Трампу)? Или наоборот.
С. Бунтман
―
Понятно. Здесь есть несколько у нас частных вопросов по нашим программам. – «Почему “Слухай Эхо” только на Ютюбе идет?»
А. Венедиктов
―
Потому что это программа, которая сделана специально для Ютюба. Как я могу вам еще ответить? Вот она сделана для Ютюба. Она идет только на Ютюбе. Почему? Потому что она сделана для Ютюба.
С. Бунтман
―
Это специфическая ютюбовская передача.
А. Венедиктов
―
Пожалуйста, подпишитесь на канал и слушайте «Слухай Эхо». Кто вам мешает?
С. Бунтман
―
Далее. Такой идеологический вопрос насчет коронавируса был. – «В середине марта вы говорили, что пандемия коронавируса изменит социальные отношения, социальное поведение людей. Изменяет?»
А.Венедиктов: Что такое причастность? Это обратная сторона. Причастность к режиму Путину, к организации Навального
А. Венедиктов
―
Да, она меняет. Конечно изменяет. Например, значительное число людей не хочет возвращаться в офисы и работать в офисах. И это не только в России. Людям показалось привычнее работать онлайн. Им показалось удобнее и интереснее. Огромная история: люди не ходят по магазинам, даже когда они могут, а заказывают доставку. Люди объединялись раньше по профессиональным интересам, а теперь они стали объединяться соседями, потому что соседи тоже не выходят. Ну, какое-то время не выходили. Они стали общаться чатами. Возникли истории с дистанционным образованием, которое начало развиваться очень сильно и только в начале пути.Конечно меняет. Это же среда изменилась, в которой вы живете. Вы жили в воде, а теперь выползли на воздух. Вам надо переращивать жабры в легкие или к жабрам добавлять легкие. Конечно, поведение другое. Ну очевидно. И уже не удивляют вас люди, которые не подают друг другу руки. Если раньше это было недружелюбие, то теперь это норма. Вы понимаете, что люди опасаются передать вам вирус или взять от вас вирус. Такая история. Люди, выбирая между большими компаниями и средними компаниями, выбирают средние компании. Чек в ресторанах сохранился, а наполняемость упала. Люди по-другому проводят праздники. Ну, все по-другому.
С. Бунтман
―
Появилась ли большая солидарность между людьми?
А. Венедиктов
―
В чем-то да. Знаешь, я думаю, что солидарность легче оказывать онлайн. Это вот когда шутят насчет диванных аналитиков, а я не шучу. Когда люди должны были раньше ходить по квартирам собирать подписи, а теперь достаточно бросить какой-то призыв – и люди будут собирать подписи в защиту чего-то или кого-то. Это легче. Даже оставляя свои персональные данные, тем не менее легче. Жизнь онлайн привычнее стала. И, соответственно, новые формы солидарности. Мы видим, как увеличивается количество на Change.org разного рода петиций. Люди привыкли к подписям. Люди преодолевают страх перед слитыми базами по-разному. Потому что ну чего? Ты уже всюду есть.Вот мы вчера разговаривали с одним специалистом. Он говорит: «Твой мобильный, мой мобильный. Чего мы с тобой боимся? Мы сидим с тобой здесь. Всем, кому надо, все всё знают. Что бояться? Поэтому и подписи можно оставлять».
С. Бунтман
―
Да, конечно, жизнь изменилась. И мы много говорим о выходе из ковида. Но пока выход не особо виден.
А. Венедиктов
―
Где-то сегодня я видел карикатуру во французской прессе. Стоит этот несчастный вирус ковида и говорит: «Четвертый раунд».
С. Бунтман
―
Четвертый раунд, да.
А. Венедиктов
―
Вот я внимательно слежу по разным странам, потому что я же встречаюсь. Я встречался с кандидатами, которые прививки не делают. И мы видим, что все-таки количество заболевших людей привившихся относительно много меньше, чем не привившихся. В любой стране, на любой территории. Оно меньше. Да, они есть, но их много меньше. Значит какую-то защиту все-таки организм вырабатывает, и прививка дает.У меня тут была такая история дежавю. Есть такой депутат антиковидный в Мосгордуме от коммунистов Екатерина Енгалычева. Мы с ней тесно взаимодействуем по проблемам округа и так далее. И я все время года 3 уже думаю, откуда я знаю эту фамилию. Вот у тебя ничего не вызывает Енгалычева фамилия?
С. Бунтман
―
Нет.
А. Венедиктов
―
Нина Енгалычева – первая жена Андропова, которую он прятал всю жизнь, чтобы не писать в анкетах.
С. Бунтман
―
Сколько ты знаешь всего.
А. Венедиктов
―
Оно всплыло вот позавчера. Енгалычева, Енгалычева. Я хочу Катю спросить: «Катя, а ты, может, отношение имеешь?»
С. Бунтман
―
Она обидится на тебя.
А. Венедиктов
―
Да.
С. Бунтман
―
Может, еще больше обидится, чем на вакцинирование.
А. Венедиктов
―
Девушки могут обижаться. В этом смысле, как говорит Юра Кобаладзе… Я всем рекомендую посмотреть и прочитать «Атаку с флангов», где были Юрий Кобаладзе и Лиза Лазерсон.Фееричная была передача
в четверг. Как говорит Юра Кобаладзе: «В этом смысле я лесбиян». Девушки могут обижаться.
С. Бунтман
―
А, ну хорошо, да. Кстати говоря, очень много здесь говорят про Лизу Лазерсон.
А. Венедиктов
―
Приобретение.
С. Бунтман
―
Да, что это здорово. Но при этом спрашивают: «Скажите, будет ли продолжение Ирины Прохоровой?»
А. Венедиктов
―
Да. Ирина Дмитриевна ушла в отпуск. Она устала. Для нее это такое было неожиданное предложение и неожиданная работа. Но мы с ней договорились, что с сентября она вернется.
С. Бунтман
―
С сентября вернется.
А. Венедиктов
―
Она говорила, что в отпуск. Кстати говоря, со следующей недели «Утренний разворот» возвращается с 7 утра (с 7 до 11). Возвращаемся в обычный наш режим. И на следующей неделе ведут «Утренний разворот» Таня Фельгенгауэр и Александр Плющев. Забыл объявить.
С. Бунтман
―
Да, у нас сезон всегда начинается после дня рождения «Эха», после 22-го числа.
А. Венедиктов
―
Да. Но мы не празднуем, не собираем в этом году, потому что ковид.
С. Бунтман
―
Ни малым кругом, ни большим кругом не собираем. Уже второй год у нас так. И неправы те, кто пишут, что у нас юбилей. Нет, у нас 31 год.
А. Венедиктов
―
31 год. Неплохо.
С. Бунтман
―
Мы уже год существовали, и тогда самое жесткое заявление Корзуна было 19-го числа, что мы день рождения при ГКЧП справлять не будем.
А. Венедиктов
―
И не справили. Я просто напомню, что ГКЧП выпустил три указа всего. Это такая у нас была шутка: и на третьем указе сломался. Третий указ был об «Эхе Москвы» – вы можете его найти, – что закрыть «Эхо Москвы» как «не способствующее стабилизации в стране». И это был третий и последний указ ГКЧП. На этом закончилась их деятельность. Я имею в виду правовая. Это так. Я на всякий случай.
С. Бунтман
―
Да. Так что…
А. Венедиктов
―
Не надо, Сережа. Не буди лихо.
С. Бунтман
―
Я не бужу лихо.
А. Венедиктов
―
Лихо и так не спит.
С. Бунтман
―
А лихо не спит.
А. Венедиктов
―
Лихо не спит, да.
С. Бунтман:
―
«Где Бородина?» Соскучились. В отпуске. Сейчас же август. Все-таки не забывайте. Несмотря на все истории, август все-таки существует.
А. Венедиктов
―
И в конце я хотел бы еще раз выразить солидарность с коллегами из «Дождя» и других изданий, которые объявлены иностранными агентами. Считаю, закон – плохой, а решение – злоупотребление правом, нечестное и несправедливое. И хочу, чтобы эти ребята работали дальше, а мы за ними следили, мы брали бы у них материал, ссылались бы на них, подворовывали бы их идеи. А то уже воровать-то не у кого вообще. Уже совсем плохо стало.
С. Бунтман
―
Конечно. Вы нужны. Аминь. Друзья мои, я вас приглашаю на передачу «Мой район» в 15 часов 5 минут. Не забудьте, что в 18 у нас будет Игорь Данилевский, «Александр Невский».
А. Венедиктов
―
У нас будет Александр Невский.
С. Бунтман
―
Да.*
российские власти считают организацию иностранным агентом
**
деятельность запрещена на территории России