Николай Сванидзе - Особое мнение - 2015-10-09
09.10.2015
К. Ларина
―
Добрый вечер. Это программа «Особое мнение». В студии «Эхо Москвы» и RTVi ведущая программы Ксения Ларина. Николай Сванидзе тоже в студии. Коля, приветствую.
Н. Сванидзе
―
Добрый вечер, Ксюша.
К. Ларина
―
Мы все следим за победителями Нобелевскими каждый день, получаем новое прекрасное имя. Я думаю, что мы сегодня поговорим о Светлане Алексиевич, которая получила премию по литературе. Начать хотела бы с сегодняшних новостей из Стокгольма. Тунисский квартет получил премию мира. Я хочу расшифровать для тех, кто не слушал, не знает, что за квартет такой. Это не музыкальный квартет, не струнный. Квартет национального диалога. За демократические изменения в стране после революции 2011 года. И дальше как говорится в пресс-релизе Нобелевского комитета - за что. Квартет помог процессу демократии в Тунисе на фоне политической нестабильности и массовых народных выступлений, предоставив мирный выход из кризиса. Квартет это четыре общественных организации. Это что за цветные революции дали что ли Нобелевскую премию мира?
Н. Сванидзе
―
Квартет скорее не струнный, а духовой. Ну, да, я думаю, что, в общем, в конечном счете, если есть желание высушить до самого остатка, тогда за цветные революции. Потому что к цветным революциям отношение на Западе, а Нобелевская премия конечно в значительной степени квинтэссенция отношений западной цивилизации к происходящему в науке, литературе, в мире вообще. У нас и на Западе разное отношение к цветным революциям. Для нас это какое-то адское проявление.
К. Ларина
―
Практически преступление.
Н. Сванидзе
―
Цель которого погубить Россию, сменить нашу власть, поставить нас на колени, навязать нам свои ценности, глубоко нам чуждые. А в глазах западного сообщества это, так или иначе, путь очень непростой, но путь к демократизации общества. Он может продлиться десятилетиями, даже веками. Там примерно так это трактуется. Но, тем не менее, как китайцы говорят, дорога в тысячу ли начинается с первого шага. Вот этот шаг по дороге в тысячу ли, конечно, любому ближневосточному режиму действительно дорога предстоит долгая. Эти ребята, этот квартет способствовал, за что и получил Нобелевскую премию. Но здесь еще надо отметить, что когда я видел, официальная наша реакция, что Москва или Кремль как там сказано с интересом наблюдает, я не дословно пересказываю, но близко к тексту, за процессом присуждения Нобелевских премий. Это конечно формула, в которой сквозит ирония. Нескрываемая. Но и надо сказать, что с одной стороны здесь обида, потому что Москве и Кремлю понятно, кому надо присуждать Нобелевскую премию.
К. Ларина
―
Мира.
Н. Сванидзе
―
Мира.
К. Ларина
―
А кстати он был номинирован?
Н. Сванидзе
―
Сейчас нет, извините меня, после Крыма кто же даст.
К. Ларина
―
Еще впереди многое.
Н. Сванидзе
―
А вот если бы пару-тройку лет назад, потому что он активно действительно, Путин, вы поняли, наверное, уважаемые радиослушатели, что мы, не называя этого имени, говорим о Владимире Владимировиче Путине. Что если бы ему присудили за активное участие в разрешении ситуации с химическим оружием сирийским, тогда это было достаточно реально. И никто бы сильно не удивился. И может быть, кстати, и потом события происходили. Потому что человек бы себя стал по-другому воспринимать в мире, другое было бы у него настроение и так далее. А от его настроения у нас как от дрожания левой икры императора Наполеона Бонапарта много чего зависит. Но сейчас это уже абсолютно неактуально. Но конечно, Нобелевские премии мира именно за последние годы несколько вопросов серьезных конечно вызвали.Н.СВАНИДЗЕ: Скоро, боюсь, понадобится возобновить действия на Украине, чтобы отвлечь внимание от Сирии
К. Ларина
―
Не за последние. У них время от времени бывает.
Н. Сванидзе
―
Но при этом…
К. Ларина
―
Арафат по-моему тоже получал.
Н. Сванидзе
―
Но очень давно. Но тогда было за что. Но я должен сказать, что это как демократия. То есть ужасная форма правления, но лучше никто не изобрел. Вот также и Нобелевская премия мира. К ним много вопросов, но более престижной премии в мире нет.
К. Ларина
―
Тем не менее, это можно считать такой оценкой политических событий в мире.
Н. Сванидзе
―
Оценкой я бы сказал не политических событий, а премия мира вносит определенные качественные оценки, что такое хорошо, что такое плохо. Это во многом критериальная премия. Что хорошо и что плохо. Цветные революции в данном случае…
К. Ларина
―
Это хорошо. Собственно говоря, как и выбранный президент Барак Обама, которому, это общее место, что ему тоже авансом дали эту премию мира.
Н. Сванидзе
―
Премию дали не Бараку Обаме, я бы сказал. Премию дали американскому народу за то, что они выбрали представителя черной расы в президенты. И в данном случае есть, за что.
К. Ларина
―
Скажи, пожалуйста, а премия по литературе тоже политическая.Н.СВАНИДЗЕ: У нас и на Западе разное отношение к цветным революциям. Для нас это какое-то адское проявление
Н. Сванидзе
―
В какой-то степени. В меньшей конечно. В данном случае я думаю в том, что касается именно этой премии, которую получила Светлана Александровна Алексиевич здесь очень много политики. Но это неплохо, потому что конечно, по-моему, Дмитрий Быков сказал, что это не изящная словесность. И он конечно прав. Ей не за стиль дали премию. А ей дали за очень жесткую горькую правду. И это можно считать политикой. Потому что она же вообще не романы пишет. Она пишет публицистику документальную.
К. Ларина
―
Документальная проза. Практически, раз ты про Быкова вспомнил, мне очень понравилось, как он точно дал оценку именно писателю Алексиевич, что она прячет свой голос совсем, оставляя только главное право голоса людям, которых она интервьюирует. Это на чем построен документальный театр. Вербатим есть такой термин. Может быть, ты слышал. Когда практически автора нет, автор вот перед тобой сидит. Человек, которого я записываю и потом эту голую правду я отправляю в печать. Но здесь как раз и есть большой писательский талант. Чтобы себя спрятать, скрыть.
Н. Сванидзе
―
Писательский публицистический талант. Она конечно публицист, она по образованию журналист, вообще она публицист от бога, она действительно ученик другого блистательного, очень крупного белорусского публициста Алеся Адамовича.
К. Ларина
―
Она, кстати, Василя Быкова называет в качестве своего учителя.
Н. Сванидзе
―
И это делает ей честь. Потому что Василь Быков один из моих любимых писателей войны. И человек, который внес огромную лепту во всю культуру, связанную с русским языком. И в белорусскую, и в русскую. Блистательный, очень горький, очень честный писатель войны. И пацифист так же как Алесь Адамович, как Светлана Алексиевич. Конечно, понятно, что она его видит в качестве своего учителя.
К. Ларина
―
Кстати, если говорить про учителя, я знаю, что молодые люди многие вообще не понимают, кто это Светлана Алексиевич. Я думаю, всем знакома, уж советскому человеку или русскому человеку «Блокадная книга». Она построена на том же приеме, который проповедует и сама Алексиевич. Я имею в виду «Блокадная книга» Алеся Адамовича.
Н. Сванидзе
―
А ее «У войны неженское лицо», совершенно потрясающий документ. Женщина на войне это настолько больно…
К. Ларина
―
«Цинковые мальчики», это Афганистан.
Н. Сванидзе
―
Настолько пронзительно и я думаю, что по идее она конечно либерал по взглядам, несомненно.
К. Ларина
―
Мы об этом еще поговорим.
Н. Сванидзе
―
Что не позволяет ей стать любимицей нынешней власти ни белорусской, ни российской.
К. Ларина
―
Хотя я сейчас перед передачей читала расшифровку ее первой пресс-конференции, которую она давала, она там сказали, что первым ее поздравил представитель российского государства Владимир Григорьев. Как она его назвала министр информации.
Н. Сванидзе
―
Он не министр только.Н.СВАНИДЗЕ: Москве и Кремлю понятно, кому надо присуждать Нобелевскую премию
К. Ларина
―
Сейчас не министр, да.
Н. Сванидзе
―
Но да, он представитель официоза. Но Владимир Григорьев все-таки человек с самостоятельным взглядом.
К. Ларина
―
Сейчас остановимся, продолжим эту тему буквально через пару минут.РЕКЛАМА
К. Ларина
―
Это программа «Особое мнение». Мы говорим о том, как однако меняется белорусское лицо. Поскольку присуждение премии по литературе белорусской писательнице, сам этот факт входит в череду многих других фактов, которые изменяют лицо сегодняшней Белоруссии. Согласен ли ты с этим?
Н. Сванидзе
―
Несколько, на мой взгляд, сложноватое построение.
К. Ларина
―
Красиво. Кстати, это же все кстати.
Н. Сванидзе
―
Да. Но я напомню, что Светлана Алексиевич уже полтора десятка лет живет не в Белоруссии, она живет в Германии.
К. Ларина
―
Все равно ей нет запрета на въезд, она там бывает. Там родные, друзья, она часто приезжает в Минск.
Н. Сванидзе
―
И есть очень интересная штука, связанная с тем, что они, мягко говоря, не родственные души и, мягко говоря, не испытывают друг к другу никакой симпатии, я в этом убежден, но президент Лукашенко ее поздравил. В тот же вечер, как она получила премию, он ее поздравил. Я считаю, что очень правильно и умно поступил. Он вообще сейчас играет очень многоходовую и на нескольких досках партию. И играет не без таланта.
К. Ларина
―
По этому поводу тоже хотела тебя спросить. Там есть два момента, первый – что было до присуждения Нобелевской премии по литературе. Отказался Лукашенко принимать у себя российскую военную базу. Вроде как договоренность была, а оказалось, что вроде как и не надо. А с другой стороны сегодняшняя новость. Что вроде бы как в понедельник по слухам, как говорят, ЕС будет рассматривать вопрос о снятии санкций с Белоруссии.
Н. Сванидзе
―
Ну понятно, он же был последний европейский диктатор. А теперь оказалось, я прошу прощения, что уже предпоследний.
К. Ларина
―
Уже даже не предпоследний.
Н. Сванидзе
―
Кто тут крайний будет. И поэтому ему карты в руки, и он этими картами распоряжается довольно умело. И я думаю, что и поздравления Светлане Алексиевич и отказ от военной базы. Зачем ему нужна действительно сейчас, зачем ему запускать к себе нашу военную базу. Не нужно ему это, по всей видимости, он так рассудил. Это вопрос того, кого он больше или чего больше боится. Он больше боится Путина или он больше боится стать в один ряд с Путиным и рассориться со всеми остальными. По всей видимости, второй вариант его совершенно не устраивает. Поэтому он готов каким-то образом техническими приемами поддерживать нормальные отношения с Кремлем. Но при этом ни в коем случае не ссориться с Западом, и он мало того, хочет воспользоваться этим для того, чтобы с Западом помириться.
К. Ларина
―
То есть все-таки повернуться лицом к Европе.
Н. Сванидзе
―
Избушка лицом к Европе поворачивается. А к нам другим местом совершенно очевидно. При всей вежливости.
К. Ларина
―
А как ты думаешь, это в принципе изменит, скажем так, систему политическую в стране, в Белоруссии.
Н. Сванидзе
―
Я думаю, что нет. Как раз систему он менять не собирается. И ситуация ему позволяет не менять систему. Как раз сейчас он может позволить себе не менять систему, оставаться у власти и при этом быть в нормальных отношениях с Западом. Так сложилась ситуация благодаря тому, что происходит у нас.
К. Ларина
―
Раз мы на этой теме остановились, возвращаясь к Светлане Алексиевич. Не удивила ли тебя реакция российского общества на это имя. Ее поливают помоями на чем свет стоит уже сколько времени. Как ни откроешь Интернет, то литераторы какие-то об нее ноги вытирают наши российские, то какие-то представители общественности. С чем это связано.
Н. Сванидзе
―
Ты, видимо пользуешься гораздо более широким кругом источников, чем я.
К. Ларина
―
Я читаю. Очень многие литераторы недовольны.
Н. Сванидзе
―
Я не читаю вот этих информационных всех не знаю, как назвать, которые поливают Светлану Алексиевич.
Н.СВАНИДЗЕ: Светлана Алексиевич - публицист от бога
К. Ларина
―
Почвенники патриоты очень недовольны.
Н. Сванидзе
―
Ну и пусть они утрутся. Почвенники патриоты.
К. Ларина
―
Что это русофобская писательница.
Н. Сванидзе
―
Когда они сами получат Нобелевскую премию, тогда пусть радуются, а сейчас пока пусть утрутся. Благополучно. Я очень рад, что они не рады. Меня это развлекает в немалой степени. Что честный, талантливый писатель, публицист получила Нобелевскую премию. Пусть они тут роняют слезу скупую по этому поводу. Бога ради. Естественно, они злобствуют. Она для них чужая, она для них враг.
К. Ларина
―
Мало этого, есть и такая версия, она лежит на поверхности, что ей дали премию за антироссийскую позицию.
Н. Сванидзе
―
Да, госдеп США выдал ей Нобелевскую премию. Вместе с израильской контрразведкой. Ну хорошо.
К. Ларина
―
Она, кстати, говорила на этой пресс-конференции про Украину, и про Россию. Этот вопрос ей задавался. «Я не люблю мир Берии, Сталина, Путина и Шойгу», - говорит она.
Н. Сванидзе
―
Нобелевская премия по литературе за вылизывание начальственного зада не выдается. Она может быть выдана человеку гениальному или просто талантливому. Блистательному стилисту или замечательному смелому гражданину. Но точно не лизоблюду. Вот это не получится. Поэтому означенные так сказать коллеги, они могут не беспокоиться на этот счет.
К. Ларина
―
То, что она называет конфликт на Украине оккупацией, и уже даже эти слова прокомментировал Дмитрий Песков. «В Кремле полагают, что Светлана Алексиевич не располагает данными, чтобы оценивать происходящее на Украине».
Н. Сванидзе
―
Вполне корректный комментарий. Естественно, было бы странно, если бы в Кремле согласились с оценкой Светланы Алексиевич. Я считаю, что это еще по нынешним малополиткорректным временам вполне себе корректная формулировка в отношении дамы и Нобелевского лауреата.
К. Ларина
―
Еще одна цитата, просто все к ней приставали с этим русским миром. «Я люблю русский мир, правда, до сих пор не могу понять, что они имеют в виду. Я люблю хороший русский мир, гуманитарный русский мир, тот мир, перед которым до сих пор склоняется весь мир, перед той литературой, перед тем балетом, перед той музыкой. Да, этот мир я люблю. Но я не люблю мир Берии и Сталина, Путина, Шойгу. Это не мой мир».
Н. Сванидзе
―
То есть она хочет сказать, что она любит мир Пушкина, русский мир Пушкина и не любит русский мир автомата Калашникова. Ну, здесь с такой интерпретацией спорить сложно.
К. Ларина
―
Скажи, пожалуйста, а то, что в одном ряду стоит Берия, Сталин, Путин и Шойгу это нормально?
Н. Сванидзе
―
Что значит нормально. Это ее позиция.
К. Ларина
―
Ты бы так поставил?
Н. Сванидзе
―
Нет, я бы так не поставил. Но это ее гражданская позиция.
К. Ларина
―
Ну хорошо. Придется нам новую тему все-таки начинать. Давай про русский мир. Вот ДНР и ЛНР, они перенесли выборы под давлением, как я понимаю, и нормандской четверки и Порошенко. Что это значит?
Н. Сванидзе
―
Я пока, честно говоря, не знаю, что это значит. Стратегически это значит совершенно очевидную вещь. Что Путин поставил точку во всех разговорах насчет того, кому должен принадлежать Донбасс. Поэтому я думаю, что те же наши коллеги, которые неистовствуют и вырывают последние волосы у себя в связи с награждением Светланы Алексиевич, они сейчас точно также готовы те из них, кто посмелее и кто менее прикормлен Кремлем, покатить бочку и на Путина. За то, что он…Н.СВАНИДЗЕ: Естественно, они злобствуют. Она для них чужая, она для них враг
К. Ларина
―
Сдает.
Н. Сванидзе
―
Потому что есть те, которые не покатят, потому что прикормлены просто. А вот кто не прикормлен, покатят. Или менее прикормлен. За то, что он сдает, сливает Донбасс. Потому что для них вот эта Новороссия это сейчас Киев, далее везде. Все просто. Танковый биатлон. По полной программе. И теперь они понимают, что номер не проходит. Это им очень обидно. Потому что они уже раскатали губу, что завтра будем уже с НАТО воевать. Им неймется же. Выяснилось, что завтра точно воевать не будем, по всей видимости. Бог даст. И Новороссия сама потеряла свой смысл и уже это слово не употребляется. Во всяком случае, официально. Только большими энтузиастами. Позиция Путина такая – Донбасс должен быть украинским, кормить его должен Порошенко. А каким-то образом влиять на него серьезно, чтобы Порошенко вставлять палки в колеса через него должны мы. Вот это позиция Путина.
К. Ларина
―
Старая уже позиция.
Н. Сванидзе
―
Да.
К. Ларина
―
Старая твердая позиция.
Н. Сванидзе
―
Достаточно старая позиция.
К. Ларина
―
Делаем паузу, вернемся через несколько минут обратно.НОВОСТИ
К. Ларина
―
Возвращаемся в программу «Особое мнение». Сегодня у нас 9 октября. Сегодня день рождения Бориса Немцова. Сегодня на Троекуровском кладбище был открыт памятник на его могиле. Когда ты молчишь, о Борисе вспоминаешь, о чем ты думаешь.
Н. Сванидзе
―
Я когда о нем вспоминаю, я о нем и думаю, Ксюша. Это человек, которого очень здорово не хватает последнее время. Тут, на мой взгляд, достаточно бессмысленно и не нужно ударяться в пафос. Его и так достаточно. Очень хороший человек, очень крупный, что как бывает, выяснилось после его ухода. Потому что когда он был жив, он был всеобщий приятель, знакомый. Поклонник. Друг. И поэтому его вроде как не принято очень всерьез воспринимать. Боря и Боря. Никто же по имени-отчеству не называл.
К. Ларина
―
Бонвиван.
Н. Сванидзе
―
Да. А на самом деле человек был очень серьезный. Просто он так держался. Он всегда был веселый, легкий. А так человек был очень серьезный. И очень смелый и очень честный и очень умный. И конечно, с его уходом образовалась эта большая лакуна, как сейчас принято говорить, которая не заполняется. В этом плане его заказчики убийства все спланированы правильно. Они нужного человека убили.
К. Ларина
―
Неформального лидера как называлось раньше.
Н. Сванидзе
―
Да. Конечно. И это одно, что я думаю.Н.СВАНИДЗЕ: Путин поставил точку во всех разговорах насчет того, кому должен принадлежать Донбасс
К. Ларина
―
Но запугали этим убийством?
Н. Сванидзе
―
И в общем, я по нему скучаю просто по-человечески. Хотя мы не были близкими друзьями. А с другой стороны я думаю, что то, что происходит вокруг расследования его убийства, вернее то, что не происходит, это тоже одна из характеристик ситуации в стране. Очень существенных. Потому что я не верю в то, что в обозримом будущем заказчики его убийства будут найдены. Хотя в каком направлении их искать ни для кого секрет не составляет.
К. Ларина
―
Вообще все пространство криминальное оно невероятно политизированное. Во-первых, потому что политические убийства или политические расправы для нас уже не являются аномалией. Это к ужасу наших потомков норма времени сегодняшнего. Когда говорят про лихие 90-е…
Н. Сванидзе
―
Ребята в кожаных куртках…
К. Ларина
―
Там были другие разборки.
Н. Сванидзе
―
…друг с другом разбирались на улицах. А чтобы так активно подавлялось все живое, растущее, этого не было конечно.
К. Ларина
―
В этой связи я не могу не спросить тебя про дело Олега Кашина. Тем более что тоже какой-то оксюморон абсолютный. Когда человек по сути сам занимается расследованием покушения на убийство себя. Я имею в виду его публичную сегодня деятельность журналистскую, которая в основном крутится вокруг этого расследования. И второе это письмо, которое он опубликовал на прошедшей неделе. Письмо вождям. Тоже традиционное для представителей российской, советской интеллигенции диссидентствующей. Как ты относишься к этому? И к тем претензиям, которые он изложил в письме к лидерам нации.
Н. Сванидзе
―
Претензии во многом обоснованы. Письмо во многом банальное. От чего оно не становится менее справедливым.
К. Ларина
―
Банальное в каком смысле?
Н. Сванидзе
―
Это любой рефлексирующий человек, который живет в нашей стране, который наблюдает за событиями, который свою оценку событий выводит не из последней передачи на федеральном канале, а из каких-то других вещей. Во многом бы с ним согласился, не будем идти по пунктам. Но конечно он не Солженицын и даже не Федор Раскольников, который в свое время писал письмо Сталину. Обвинительное. Но он имеет право на любые тексты, написанные в адрес нашего руководства. Потому что его чуть не убили. И ситуация абсолютно как с Немцовым. Это совершенно очевидно, в каком направлении проводить поиски. То есть прямо указывают, человек дает показания и говорит, вот такой-то заказчик. Вот такой-то, называет фамилию действующего руководителя региона. А воз и ныне там. И никто человека не трогает и человек гуляет по буфету по-прежнему. Поэтому я могу понять, конечно, возмущение и растерянность Кашина. И поэтому я не склонен присоединяться к хору людей, которые иронизируют по поводу этого письма. Не нужно иронизировать, человека чуть не угробили. На мой взгляд, здесь не место, при любом отношении лично к деятельности Кашина к его политической биографии, на мой взгляд, это все сейчас следует вывести за скобки.Н.СВАНИДЗЕ: Бориса Немцова очень здорово не хватает последнее время
К. Ларина
―
Тем временем еще одна новость, которую я бы хотела обсудить. ФСБ инициировала законопроект, в котором будут засекречены имена владельцев недвижимости, яхт и прочих заводов и пароходов. Собственно говоря, на чем основана вся работа фонда борьбы с коррупцией. И Алексея Навального и многих его других соратников по этой бессмысленной борьбе. Но скажи, пожалуйста, это чем объясняется. Это какие-то благие намерения? Это против коррупции?
Н. Сванидзе
―
Ну конечно против коррупции, разумеется. Все, что у нас делается это против коррупции.
К. Ларина
―
Почему ФСБ озаботилось.
Н. Сванидзе
―
Все наши военные действия это борьба за мир, все наше законодательство против коррупции. Естественно.
К. Ларина
―
Правительство, кстати, одобрило эту инициативу. Готово разработать законопроект.
Н. Сванидзе
―
Это же из ФСБ исходит. От кого еще. Конечно, правительство одобрит. Наверное. Разумеется. Я думаю, что он пройдет этот законопроект. Но ясно, что люди, которые готовили этот законопроект, они исходят из интересов а) своих личных и б) тех людей…
К. Ларина
―
Кого обидели.
Н. Сванидзе
―
…с которыми они тоже пребывают в хороших человеческих и деловых отношениях.
К. Ларина
―
А вот ты согласен с оценкой Алексея Навального, который назвал этот законопроект закон Димы Пескова. Поскольку все это началось после того, как были обнародованы яхты и дома.
Н. Сванидзе
―
Я не стал здесь возводить в абсолют имя Димы Пескова. Я прошу прощения. При всем уважении к должности, ну что такое Дима Песков. Человек случайно здесь попал, есть люди, рядом с которыми Дима Песков по всем своим показателям, в том числе чисто материальным просто мальчик маленький. Ну что такое Дима Песков. Я считаю, что здесь не нужно концентрироваться на Пескове. Есть люди просто порядково более серьезные, чем он. Он просто так случайно попал под руку. Система, как говорил слесарь водопроводчик в известном советском анекдоте: систему надо менять.
К. Ларина
―
На самом деле я соглашусь тут с людьми, которые говорят о том, что в принципе это ничего не меняет. Знает наше общество о яхтах и пароходах…
Н. Сванидзе
―
По фигу абсолютно.
К. Ларина
―
…или не знает.
Н. Сванидзе
―
По фигу. А знаешь, почему? Потому что в нашем обществе уравнительно-распределительном, по своей ментальности и крепостническому во многом еще, существует колоссальное почтение к начальству. И при этом ненависть к частному предпринимательству. И вообще ко всему, что связано как-то с выражением индивидуальности. Поэтому считается, что бизнесмен, который даже если он своим горбом, талантом, даже если он платит открытые налоги, на которые сотни тысяч людей получают пенсии из этих же денег, то он вор.Н.СВАНИДЗЕ: Если большой начальник разоблачил маленького, значит маленький уже не власть. Он дерьмо собачье
К. Ларина
―
Так. А чиновник.
Н. Сванидзе
―
А чиновник, которому приносят взятку, который вообще пальцем о палец не ударил, который просто распиливает бюджет, который не платит с этого налоги, потому что это все в серую, он имеет право. Я тебя уверяю, в глазах значительной части наших сограждан ситуация именно такова. Чиновник, только не надо называть его чиновником, «чиновник» - плохое слово, оно плохо воспринимается ухом. Имеет негативную коннотацию. А вот если его назвать просто представителем власти - имеет право. Ну он же власть. Имеет право.
К. Ларина
―
Подожди. Когда «разоблачили», говорю я в кавычках, потому что такой глагол мощный, разоблачили гнездо коррупция в Коми. Народ же воспрял, радовался.
Н. Сванидзе
―
Это когда официально разоблачили. Это когда еще больший начальник более высокий – ага, вот ты попался мне, пойди-ка сюда Ляпкин-Тяпкин. Это да. Если большой начальник разоблачил маленького, значит маленький уже не власть. Он уже дерьмо собачье. И его уже надо разоблачать. Надо его за ушко и на солнышко. А вот пока он власть – имеет право.
К. Ларина
―
То есть тогда действительно засекретить, чтобы не волновать народ лишний раз.
Н. Сванидзе
―
Конечно. Народ волновать не надо.
К. Ларина
―
Не стоит.
Н. Сванидзе
―
Не стоит. Он у нас и так тревожный. Не надо волновать.
К. Ларина
―
Парочку вопросов успею задать. Или хотя бы один. Николай Карлович, как вы думаете, военная кампания в Сирии может послужить прекращению войны в Донбассе и на ваш взгляд можно ли проводить параллели участия России в Сирии с военной кампанией в Афганистане, – Илья спрашивает из Ярославля.
Н. Сванидзе
―
Илья из Ярославля, попробую ответить. С Афганистаном пока сравнивать рано. Потому что в Афганистане была колоссальная наземная операция.
К. Ларина
―
Континент был.
Н. Сванидзе
―
Туда влезли всеми четырьмя лапами. И торчали там много лет. Пока рано говорить. Опасность такая есть. Угроза такая есть. Нам пока обещают, что наземной операции не будет. Поживем – увидим. Что касается Украины и Сирии, вы знаете, чего я опасаюсь. Уже происходит. Если Сирия (это одна из экспертных позиций довольно популярных), если Сирия была задумана, в том числе для того, чтобы отвлечь внимание от Украины мирового сообщества, то…
К. Ларина
―
Это получилось.
Н. Сванидзе
―
Это получилось настолько эффективно, что скоро я боюсь, понадобится возобновить действия на Украине, чтобы отвлечь внимание от Сирии.
К. Ларина
―
Вот ужасные эти шутки. Я не могу эти твои циничные шутки воспринимать.
Н. Сванидзе
―
Это не шутки.
К. Ларина
―
Поскольку речь идет о настоящей войне. И там, и там.
Н. Сванидзе
―
Это не шутки. Я говорю совершенно серьезно. Абсолютно. Потому что уже в Сирии мы ухитрились за короткое наше воздушное эфирное так сказать пребывание поссориться со всем арабским миром и с Турцией. Это нам будет стоить очень больших денег, очень больших политических потерь. А что мы будем иметь в позитиве пока что в плюсе, я не знаю.
К. Ларина
―
Мы должны заканчивать программу. Николай Сванидзе, Ксения Ларина. И сегодня в программе «2015» мы будем вспоминать Бориса Немцова с Александром Рыклиным и Ильей Яшиным. Счастливо.