Дмитрий Глуховский - Особое мнение - 2018-05-16
А.Соломин
―
Здравствуйте! Меня зовут Алексей Соломин. В эфире радиостанция «Эхо Москвы» и телеканала RTVi, а также YouTube-канала «Эхо Москвы». Сегодня писатель Дмитрий Глуховский. Дмитрий, приветствую вас!
Д.Глуховский
―
Здравствуйте!
А.Соломин
―
Последний раз вы были у нас на станции еще до инаугурации и до различных процессов, которые здесь происходили. И после того, как Владимир Путин заступил уже на новый срок… Мы сейчас поговорим отдельно по поводу Крымского поста. Но сначала хочу спросить у вас. Это может быть прогноз, это может быть предсказание. Россия 2024 года. Что это за Россия? Что это за люди? Что это за президент? Что это за система? Как вы ее себе сейчас представляете.
Д.Глуховский
―
Мне кажется, что Россия 2024 года точно так же, как Россия 2018 года – это Россия по большому счету 99-го года, то есть у нас бесконечные 90-е, которые такую личину примут, сякую личину примут. Это продолжающая потихонечку разлагаться страна, которая так и не является ни правовым государством, ни свободным, где еще больше укрепилась власть Владимира Путина, где еще меньше есть желание прислушиваться к каким-то критическим замечаниям, где, разумеется, не идет речь ни о каких реформах. Ну, и, видимо, нет никаких существенных социальных потрясений. То есть медленное, медленное такое слабенькое гниение и стагнация.
А.Соломин
―
Это свойство любого режима, который пытается самосохраниться в течение долгого времени или это конкретно свойство России Владимира Путина?
Д.Глуховский
―
В любом случае, когда система не выстроена таким образом, чтобы противостоять желанию человека, во власть попавшего, остаться там навсегда, как, например, в западных демократиях это сделано – ограничение на количество президентских сроков, людей насильственно выпихивают. Они, разумеется, никуда не пошли бы добровольно, но правила таковы, что они вынуждены оставлять все свои позиции. И приходит свежая кровь и все меняется, меняются правила игры.В странах, где эти люди, попавшие во власть, пересиливают, перехитривают системы и остаются все-таки, зачищают конкурентное политическое поле, отрезают какие-то угрозы для себя, снимают ограничения, накладываемые основным законом или какими-нибудь другими законами, остаются навсегда, - дальше они, разумеется, подвержены одним и тем же процессам программа за исключением, может быть, Ли Куан Ю. Это поэтому такой хрестоматийный как раз и часто упоминаемый пример, потому что он исключительный.
Во всех остальных случаях авторитарные лидеры неизбежно действуя по внутренней какой-то и знакомой еще со времен монархий программе, не испытывают никаких стимулов к развитию. Не развиваются, страна не развивается. Всё, что они делают, по большому счету направлено на консервацию собственной власти. Именно это является первым и главным императивом: сохранить власть. И, на самом деле, именно желание тех, кто сейчас нашей страной управляет, сохранить власть, должно рассматриваться как первый, первейший, главнейший, важнейший мотиватор, и через него уже всё остальное.
Если в какой-то момент желание сохранить власть будет противоречить необходимости модернизировать экономику , то будет пожертвовано модернизацией экономики. Если желание сохранить власть вступает в противоречие с какими-то политическими свободами, немедленно будет пожертвовано политическими свободами.
В частности, всё это связано с тем, что те методы, которыми люди, находящиеся у власти, во власть попали и как они ее удерживают, они, разумеется, неконкурентные и не вполне прозрачные, нечестные и так далее. Они исключают участие по-настоящему конкурирующих бы с ними людей из процесса.
Д.Глуховский: Россия 2024 года так же, как Россия 2018 года, – это Россия 99-го года, то есть у нас бесконечные 90-е
А.Соломин
―
А в этом смысле качество и положение сегодня оппозиции – это тоже сегодня такое стагнирующее, как вам кажется?
Д.Глуховский
―
Да, мне кажется, достигнут какой-то баланс гниения всего общества. Все потихонечку гниют. Но это же ненастоящая у нас с вами диктатура, согласны вы с этим? Это достаточно мягкий авторитаризм. Ну, не наступают так уж сильно на горло никому на данном этапе. Поэтому нет никакого поистине народного сопротивления этой власти.
А.Соломин
―
Это очень тонкая игра.
Д.Глуховский
―
Безусловно. В которую играют очень опытные менеджеры в администрации президента. И при всем том невысоком, с моей точки зрения, уровне человеческой и политической компетенции, которые есть непосредственно в окружении верхушки, при этом стоит отдать должное тем образованным, насмотренным, сверяющимся с западными учебниками по политтехнологиям и открывающим здесь собственные новые оригинальные решения, менеджерам из администрации президента или экспертного сообщества, а также ФСБ, которые помогают всю эту ситуацию удерживать под контролем, имитируя или создавая какие-то рукотворные кризисы, подконтрольные, подколпачные, отвлекая все время внимание населения то на одну проблему, то на другую, и при этом консервирвуя бесконечно основную власть той группы лиц, которая сейчас управляет страной.
А.Соломин
―
Мне кажется, определение, которое вы дали, под него идеально подходит такой человек как Владислав Сурков, которые оригинальные ходы здесь предпринимает, в том числе, для создания в нужных местах кризиса…
Д.Глуховский
―
Режиссер-постановщик массовых мероприятий, да.
А.Соломин
―
Сейчас заговорили о том, что он может уйти. И уйти не просто с позиций вице-премьера, как это было в свое время, а даже с той позиции помощника президента по Абхазии и Южной Осетии, на самом деле, по ДНР и ЛНР. Как бы вы подвели итог этому человеку? Ему дают разные совершенно оценки: кто-то демонизирует, кто-то восхваляет и говорит, что это неоцененный гений. Ваша оценка какая?
Д.Глуховский
―
Очевидно совершенно, умнейший, хорошо образованный человек, очень циничный, я уверен в этом.
А.Соломин
―
Вы с ним не знакомы лично?
Д.Глуховский
―
Нет, мы с ним не знакомы лично, нет. Я стараюсь держаться подальше от всех этих людей. Зачем мне это надо?
А.Соломин
―
Просто к культуре был достаточно близок.
Д.Глуховский
―
Но я-то от нее далек. Где культура – и где я? Поэтому нет, мы с ним незнакомы, и шансов тоже не было и стремления тоже никакого нет. Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев и барская любовь, - сказал классик. И с тех пор ничего не поменялось. Вот пусть там эти процессы происходят. Меня совершенно устраивает функция непредвзятого, стороннего наблюдателя, не связанного никакими личными отношениями, никакими обязательствами: ни финансовыми, ни этическими, ни политическими, никакими.Но, безусловно, огромный вред Сурковым был причинен нашей политической системе. Сурков был один из первых мастеров имитации, подмены настоящих и подлинно действующих институтов власти их чучелками, выхолащивания политических процессов, выноса их за пределы ролей и функций формальных игроков. В общем, парламент не парламент, общественная палата не общественная палата, правительство не правительство. В стране есть только один орган, который что-то решает – это администрация президента. Это главная наша внутриполитическая рулиловка такая.
Всё остальное, я думаю, даже при Володине – все равно это жалкие имитаторы, которые создают видимость существования какой-то политической жизни, на самом деле, просто какой-то аппаратный террариум, в котором люди, желающие иметь в дополнении к своим доходам еще корочки, вот имитируют какие-то политические процессы.
На самом деле, конечно, политика совсем не там разворачивается, вовсе не в этих коридорах – разворачивается в верхушке, в политфинансбюро. И эти процессы по большей части оказываются от наших глаз, разумеется, сокрыты – вот там вершится настоящая политика.
Д.Глуховский: Авторитарные лидеры не испытывают никаких стимулов к развитию. Не развиваются, страна не развивается
А.Соломин
―
Вот смотрите, Россия с Владиславом Сурковым – это, условно, Россия с «Правым делом», с Михаилом Прохоровым, который представляет собой альтернативу правящей партии. И в рамках сценария развивается такая концепция.
Д.Глуховский
―
В рамках сценария развивается концепция.
А.Соломин
―
Я с этим с вами не спорю. Но Россия без Владислава Суркова – это Россия с казаками с нагайками, которые бьют протестующих на акции прямого действия.
Д.Глуховский
―
Это, между прочим, Россия Сергея Кириенко, как ни странно – с нагайками. Если чё. Вот из «Правого дела» Сергей Кириенко допускает существование казаков с нагайками. Символических казаков с нагайками. Понятно, что это не настоящие казаки, а казаки ряженные, но нагайки у них настоящие. То есть это воздействия на образный ряд какой-то, ассоциативный ряд пользователя конечного. Что вот вы, школьники, сейчас проходите про казаков, как они разгоняли восстание – вот мы вам сейчас казаков покажем.
А.Соломин
―
Просто я к тому, что ушедший Сурков… Сурков покидает, допустим, политическую систему – как меняется политическая система? Она ухудшается и превращается в еще более радикальную в виде условных казаков с нагайками? Или как знаете, если декоративных голубей не продолжать скрещивать, они превращаются в сизых обратно. Только мы ответ на этот вопрос услышим сразу после короткого перерыва. Я напомню, Дмитрий Глуховский, писатель в гостях радиостанции «Эхо Москвы». Итак, система без Суркова – это еще больше загнивающая система или очищающаяся система?
Д.Глуховский
―
Система не может очиститься, потому что в ней брак просто встроен. Он вшит в ее ДНК. И Сурков по большому счету - это человек, который не то что положил начало, но он предложил – там трудно сказать, кто из них кто чего продал – душу – и где покупатель, а где продавец во всей этой сложной системе покупки и продажи человеческой души и душ остальных, - но Сурков может, туда напрямую не инспирировал казаков, но он имитировал молодежные движения, которые должны были громить или сталкиваться с уличными какими-то, условно говоря, продемократическими или, как казалось Кремлю, проамериканскими молодежными движениями.То есть он готовил «Наших», «Молодую гвардию» - все эти тоже имитаты. И казаки отсюда далеко не ушли по большому счету. Понятно, что это никакие не инициативные группы. Это точно так же прикормленные, проспонсированные, проконтролированные администрацией и спецслужбами псевдонародные формирования, которые просто должны быть брошены на амбразуру народного какого-то восстания в тот момент, когда нельзя показывать… нельзя марать честь полицейского мундира. То есть полиции нельзя типа бить, а у нас есть какие-то полунеформальные какие-то военизированные… Ну, это как вот в Латинской Америке такое делается часто. Всякие «эскадроны смерти». У них немножко подальше все это заходило, но это было тоже довольно давно.
Или титушки. А чем это сильно отличается по большому счету? То есть там, где ты не хочешь телевизионных кадров с полицией, избивающих демонстрантов, ты говоришь: «Вот у нас группа граждан независимых». Но это всё понятно, что это такое. Если говорить об изменении стиля управления, то по большому счету этот крен в радикализм, в консерватизм, который как бы риторически присутствует, на самом деле, не так сильно на наших жизнях отразился.
Крупнейшее из репрессивных действий случившееся – это Болотное дело. Это уголовные сроки в отношении участников демонстрации 6 мая. И вот это заметный был, достаточно локальный и компактный репрессивный эпизод, вслед за которым уже ничего заметного не было. Было, разумеется, убийство Бориса Немцова, были какие-то погромы в отношении правозащитников в Чеченской республики. Но в целом я не сказал бы, что мы сегодня де-факто живем в гораздо менее свободной стране, чем жили тогда. Мы жили тога в несвободной стране, и мы продолжаем в ней с вами находиться.
Не приход, ни уход Владислава Суркова сейчас уже ничего с этой точки зрения не решит. Все говорят, что у него немного более интеллигентная стилистика, но это все ровно тоже самое.
А.Соломин
―
Это пыль в глаза.
Д.Глуховский: Достигнут какой-то баланс гниения всего общества. Все потихонечку гниют
Д.Глуховский
―
Это пыль в глаза абсолютно. Он просто охмурял интеллигенцию творческую. Человек, будучи хорошо образованным, обходительным, эрудированным, он хорошо умел это делать. Но цели дьявольские преследовал, сатанистские, просто вот так скажу. В любом случае речь шла о том, что нужно было устранить население от политических процессов, тотально его дезориентировать, создать дымовую завесу, в которую бы не было видно ни одного рычага, детали, механизма управления государством, страной. Людей надо было поместить в воображаемую виртуальную реальность какую-то, где они бы существовали. Это при нем было заложено.Каналы телевизионные стали приводится и при нем еще в полное соответствие с нормами кашрута, так сказать, и продолжено было при его преемниках. Не была Россия более сводной страной. Вектор был задан уже тогда.
А.Соломин
―
Все-таки Россия немного поменялась. Как минимум в России появился новый мост. Вчера открыли Крымский мост. Владимир Путин на КамАЗе проехал по нему – 16 минут, насколько я помню, в сводке сообщений. Скажите, это великое событие, как говорит Владимира Путина или это великая проблема для России?
Д.Глуховский
―
Сам по себе мост ничего не решает. Великие события, великие проблемы свершились в 14-м году с присоединением Крыма в нарушение международного законодательства и в разрушение братских отношений с украинской. Вот это были исторические события, безусловно, которые на многие, многие годы вперед, десятилетия, возможно, столетия определят дальнейший наш вектор развития. Изоляционизм, санкции, конфронтации бессмысленные, идиотские с Западом – это всё последствия, похоже, что во многом спонтанного, эмоционального решения, связанно с присоединением Крыма.
А.Соломин
―
При этом Владимир Путин демонстрирует достаточно быстрые и эффективные решения перед своими избирателями. Он показывает, что были проблемы в Крыму с электричеством. И тут же в опережение сроков кидаем туда лишние ветки ́электроэнергии. Была необходимость построить мост – 2 года - и вот вам, пожалуйста, Крымский мост, который построили не узники концлагерей сталинских. Который строили люди на зарплаты, который строили быстро и вроде бы пока он даже стоит. Он перед избирателями показывает себя как успешного руководителя.
Д.Глуховский
―
Да, он показывает себя перед избирателями как успешного руководителя. Только, повторюсь, это успешное руководство осуществляется в рамках этого воображаемого пространство, которым Россия типа является, но которым на самом деле не является нисколечко. В этой воображаемой, поднимающейся с колен России счастливой, Россия упрочивает свое место на мировой арене решительными действиями в Сирии, Россия осаждена кольцом врагов и вынуждена обороняться, забирая себе Крым, спасая мифических наших людей от мифический украинских нацистов и так далее. Поскольку население, действительно, больше 80% проживает внутри этого мифа и не хочет видеть объективной картины…
А.Соломин
―
Это как матрица? Как тот человек, который просил вернуть его в матрицу, потому что там пицца вкуснее.
Д.Глуховский
―
Это правда для них вкуснее. Эта информационная картинка для них вкуснее. Это то, во что приятней верить, потому что это соответствует определенным нашим, унаследованным от империи определенным архетипам сознания, клише восприятия. И нам пичкают то, что мы хотим и просим. То есть, с одной стороны, этот вкус они у нас формируют, с другой стороны, они же генерируют какие-то события, которые в этом плане наш запрос должны удовлетворить.Что там решит прямой трафик чего-то – товаров, транспорта из континентальной России в Крым, если Крым брать как остров в данном случае? Кроме логистики ничего. Ну да, будут ехать туда товары. Можно будет на машине туда доехать.
А.Соломин
―
То есть товары: стройматериалы… Особо строить уже нельзя, потому что там воды мало, как известно, собственной…
Д.Глуховский
―
Это усугубление проблемы. Проблема заключается в том, что Россия отказывается быть частью цивилизованного мира, Россия идет под надуманными предлогами на конфронтацию, отказывается от шансов на модернизацию. Она будет накапливать отставание во всех областях, кроме боевых роботизированных комплексов и ядерных ракет, способных уничтожить Землю за меньшее количество секунд.
А.Соломин
―
Мы же сокращаем военные бюджеты. Более того, мы поставили себе очень важные социальные задачи: уменьшить бедность двое, увеличить продолжительность жизни. Это новые майские указы Владимира Путина.
Д.Глуховский
―
Ну, прекрасно. Я читал. Но де-факто я не представляю, где можно навариться на увеличении продолжительности жизни? Где можно навариться на ракетах «Кинжал», я понимаю. Где можно навариться на боевых машинах «Уран», это понятно. Вот заказ, вот завод, вот ВПК, вот вице-премьер – погнали! И эти вещи выполняются. Ну, наверное, закачка триллионов в оборонку позволило чуть-чуть сгладить эффект стагнации и экономического падения.Но это, во-первых, история исчерпаемая. Во-вторых, не лучше было был прокачивать экономику, причем не национальными проектами какими-то, которые все равно очень одноразовые и по большому счету бенефициарами их являются люди, приближенные к власти. Почему бы вместо этого не сосредоточиться на создании комфортной, безопасной деловой среды, добиться естественным путем…
Д.Глуховский: Сурков был один из первых мастеров имитации, подмены настоящих институтов власти их чучелками
А.Соломин
―
Потому что недоверие страшное.
Д.Глуховский
―
К народу. Конечно. Боятся людей потому что. Вот системная проблема-то: во власти случайные люди. Случайные люди должны искоренить всячески, во-первых, мысль о своей случайности из сознания населения. Во-вторых, всячески обезопасить себя от рисков и ни в коем случае не допустить какое-либо посягательство на свою власть.В странах, где у власти находятся по меритократическому принципу, то есть заслуживающие люди в конкурентной борьбе, отвечая адресно на те проблемы, которые сегодня в обществе есть, сменяют друг друга во власти. И они знают, что узурпировать власть у них не получится, потому что система выстроена так, что лучше даже не пытаться. И в этой ситуации они, во-первых, меньше злоупотребляют, потому что они будут неизбежно должны покинуть свой пост, и значит, будут расследования в их отношении.
И даже такие люди, которые одновременно являясь премьер-министром, самым богатым человеком в стране и хозяином медиа, как Берлускони и в такой коррумпированной стране как Италия, все равно чувствовали себя чуть-чуть не на своем месте, подвергались преследованию, были вынуждены ходить в суды. И, разумеется, не имея системы сдержек и противовесов, они бы, исходя из этого психотипа, злоупотребляли властью и ущемляли бы население в гораздо большей степени. Всё логично, в общем. Как только власть будет сменяться, люди, находящиеся во власти, будут бояться слишком сильно ей злоупотреблять, потому что за этим будет неизбежно следовать наказание.
А.Соломин
―
Пока происходит обратно. Вот депутаты придумали законопроект против пособников тем, кто вводит санкции, в частности, его прозвали уже «закон против Владимира Кара-Мурзы-младшего», который помогал составлять списки санкционные в США. Как вы к этому относитесь? Есть ли какие-то перспективы или это просто какая-то пропагандистская чушь?
Д.Глуховский
―
Я думаю, что это очередной такой симулятивный, имитативный закон…
А.Соломин
―
Они просто имеют свойство приниматься иногда.
Д.Глуховский
―
Вопрос, исполняются ли они, во-первых? Второе: это всё продолжение этой истории, что надо крепить ряды, вычищать из них предателей, поиск «пятой колонны» среди нас. И попытка плюс дополнительная немножечко придавить, возможно, нарождающееся внутреннее сопротивление репрессивными мерами. Этот попытка бетонировать опять же ситуацию, которая, совершенно очевидно, является просто проявление тектонических сдвигов. Были совершены страшные и достаточно глупые ошибки в 14-м году.
А.Соломин
―
Вы имеете в виду Крым.
Д.Глуховский
―
Да. Были поставлены задачи, которых достичь не удалось. Была поставлена задача: не допустить дрейфа Украины в сторону Запада, не потерять Украину. Была поставлена задача: заставить Запад себя уважать – разумеется. И, в общем, не допустить развития натовского военного союза. Все эти пункты проиграны. НАТО развивается. Украина окончательно от нас отказалась. И страны Запада нас окружили кольцом.
А.Соломин
―
Мы делаем перерыв. Дмитрий Глуховский, писатель в студии «Эхо Москвы».НОВОСТИ.
А.Соломин
―
Продолжаем программу. В студии радиостанции «Эхо Москвы» и телеканала RTVi – Алексей Соломин. И напротив меня писатель и драматург Дмитрий Глуховский. Вы драматург – это в новом качестве уже для вас, нет?
Д.Глуховский: В стране есть только один орган, который что-то решает – это администрация президента
Д.Глуховский
―
Я раньше писал сценарии оригинальные, не только книги, но и сценарии. И вот теперь, так получилось, что в какой-то степени я попробовал себя в нише театральной драматургии. Вышел вчера и сегодня еще тоже идет в театре имени Ермоловой спектакль по моей книжке «Текст». У меня есть книга «Текст» прошлогодняя. И вот Максим Диденко поставил спектакль в театре Ермоловой по этой книге. И попросил меня написать драматизацию.
А.Соломин
―
То есть это что означает? Текст переводится, грубо говоря, в сценографию какую-то.
Д.Глуховский
―
И я согласился это сделать. Сказал, что с театральной драматургией я незнаком, могу попытаться адаптировать это в киносценарий. Он говорит: «Давай, сделай киносценарий, будет у нас кинотеатр». По сюжету книги «Текст», позволю себе напомнить, молодой парень, студент-филолог из Лобни идет в ночной клуб со своей девушкой и там нарывается на рейд ФСКН. Девушку пытаются обыскать, он ее пытается защитить. Ему подбрасывают пакетик и сажают на 7 лет. Он выходит через 7 лет. Вот здесь начинаются, собственно, события.Он выходит через 7 лет и в состоянии аффекта в первый же день после освобождения находит и убивает молодого своего сверстника, оперативника, который его на почве личного конфликта усадил. Забирает его телефон и, боясь раскрытия, начинает жить его жизнью через телефон, переписываясь за него с его родными, близкими.
А.Соломин
―
То есть, поддерживая иллюзию, что он жив.
Д.Глуховский
―
Что он жив, и втягиваясь в это всё, потому что у него своей жизни уже никакой не остается, и он начинает эту жизнь проживать за убитого им человека. Это я рассказал первые две главы.И книжка посвящена и темам переселения нашего нынешнего в мобильную телефонию. Тому факт, что этот мобильный телефон как бы такой цифровой отпечаток души, резервное хранилище ее, потому что в телефоне есть все страсти, предательства, обманы, признания в любви, искушения, дружбы и расставания. И все фотографии там, все видео, воспоминания. И любой человек, получающий доступ к нашему телефону, учитывая теперь, что постоянно как бы, меняя телефон, ты не меняешь остальной багаж. Из предыдущих телефонов переходит к тебе…
А.Соломин
―
По облаку. Ой, мне сейчас выбрасывается спорадически по одной фотографии вдруг неожиданно из какого-то моего старого прошлого. Очень интересно: «О, боже! Это даже было».
Д.Глуховский
―
Да, вот-вот. А телефон помнит о вас больше, чем вы помните о себе, и напоминает. Соответственно, если он попадает в руки другому человеку, этот человек может, во-первых, многое о вас узнать и даже вами на какое-то время стать. И книга как раз об этом – как один человек превращается в другого человека через его мобильный телефон. А еще и о том, поскольку здесь речь идет о сотруднике правоохранительных органов, то есть человеке, принадлежащему к властной касте, а, с другой стороны, человеку, никаким образом ни к какой касте не принадлежащему и совершенно беззащитному поэтому перед ней – их столкновение. Простой человек сталкивается с непростым человеком.
А.Соломин
―
Спектакль вы уже поставили, я так понимаю.
Д.Глуховский
―
Спектакль вышел. Вот буквально сейчас звонит режиссер Максим Диденко. Но мы никак не можем ему в прямом эфире ответить.
А.Соломин
―
Да, простите, Максим, идет прямой эфир. К сожалению, вы звоните прямо сейчас в прямой эфир. Не делайте этого.Позволю себе спросить в таком случае. Тут недавно были новости, что Владимир Мединский, тоже, как известно, драматург – какие-то у него интересные гонорары за постановку его спектакля «Стена» помимо процентов, которые он получает, действительно, там 920 тысяч рублей называлась сумма – действительно, в театрах могут быть такие гонорары? Вы теперь человек знающий.
Д.Глуховский
―
Как вам сказать… Могут быть такие гонорары.
А.Соломин
―
Серьезно?
Д.Глуховский
―
Я, допустим, может, заработал половину суммы Владимира Мединского, но это потому, что я особо не торговался.
А.Соломин
―
А это гонорары за постановку именно?
Д.Глуховский
―
И за права и за драматизацию.
А.Соломин
―
При этом говорят, что либо проценты, либо…
Д.Глуховский
―
Это все предмет всегда договоренности. Это не запредельная сумма. То есть понятно, что все-таки министр, мы ему предложим чего получше из уважения ко всему, но я не думаю, что это что-то такое за пределами…
А.Соломин
―
А для чего это делается? Или, действительно. режиссеры уверены, что гениальное произведение будет собирать полные залы в течение многих лет?
Д.Глуховский
―
Вы в случае про Мединского говорите?
А.Соломин
―
Да, про Мединского.
Д.Глуховский: Министр культуры, который параллельно драматург, – не самое дикое проявление нашей политической культуры
Д.Глуховский
―
Мне кажется, что когда талантливый человек является министром, министерская должность преобладает над талантом. Разумеется, все хотят дружить с министром, а когда министр имеет творческие увлечения – пишет книжки или драму – многие люди хотя подольстится: и гонорар ему побольше назначить и еще что-то.В общем, в случае с министром культуры, я думаю, ситуация неоднозначная, потому что он должен понимать как человек, который, видимо, только что был переназначен на очередные шесть лет, что все ребята и девчонки, которые хотят с ним дружить, не обязательно дружат именно с ним, а с его должностью в первую очередь. Но, с другой стороны, любой творческий человек, создающий какие-то тексты, по-человечески падок на похвалу, уязвим перед критикой.
А.Соломин
―
Лесть.
Д.Глуховский
―
Да, любит лесть. И дальше вопрос: насколько ты способен критические ситуации оценить, чтобы понять, когда тебя говорят: «Гениальное произведение! Гениальное!» - имеют ли они в виду, что они рассчитывают на государственное финансирование или они имеют в виду, что «знаете, действительно ведь, неплохо».
А.Соломин
―
Министр культуры независимо от того, какой человек занимает эту должность, не должен с вашей точки зрения на время своего руководства этим министерством оставить всякие попытки реализовывать себя как человек, который пишет, книги, ставит спектакли.
Д.Глуховский
―
С моей точки зрения, должен.
А.Соломин
―
Писать в стол, пока на должности.
Д.Глуховский
―
В нормальной стране – да. А в стране курильщика как бы нет, вы же понимаете? У нас, вообще, люди занимаются чем хотят. У нас у глав корпорации свои собственные личные подразделения в контрольных службах ФСБ. У нас человек, который играет на виолончели, ему дарят все два миллиарда долларов, чтобы он купил себе Страдивари и так далее. Это же, в принципе, веселая, интересная страна. И министр культуры, который параллельно еще и драматург – это не самое дикое проявление нашей национальной какой-то политической культуры.Слушайте, вообще, были бы мы с вами где-нибудь в Швеции, тоскливо было бы так, что вздернуться можно. А мы с вами живем в уникальной интересной безумной стране, где каждый день можно обсуждать новости и никогда не станет скучно.
А.Соломин
―
Вы сразу два направления дали. Даже не знаю, какое выбрать. С одной стороны, по поводу скучной страны в отличие от Швеции, где вздернуться хочется, вот сегодня пришли новости о том, что Юрий Котлер, член Высшего совета «Единой России», возможно, покончил с собой. Найдет с простреленной головой в квартире. Давайте так: пока неизвестно, покончил с собой или нет. Я говорю, что он с простреленной головой. Как только будет известно, я буду избегать подробностей.
Д.Глуховский
―
Говорят, нашли записку предсмертную и партбилет на столе.
А.Соломин
―
Какие впечатления на данный момент от тех подробностей, которые есть?
Д.Глуховский
―
Я считаю, что любая смерть человека внутри политической системы - в оппозиции он или, наоборот, в позиции – до 80-летнего возраста у меня автоматические вызывает сомнения в естественности или добровольности этой кончины.
А.Соломин
―
В силу того, что страна такая веселая?
Д.Глуховский
―
Такая веселая страна, что люди выпрыгивают из окон, бросаются под машину, врезаются на ночных трасах в грузовики груженые. Стреляют себе в голову. Не только у нас веселая страна такая. Мы же помним ситуацию с Георгием Кирпой, который, по-моему, аж два раза на Украине выстрелил себе в голову на всякий случай, кончая жизнь самоубийством при смене, по-моему, Кучмы на Януковича, если я правильно помню. Это вообще такое наследие немножко постсоветское. У нас такой же бардак, как у них с нашим собственным колоритом.Так или иначе, чтобы ни сказали прокуратура, Следственный комитет по поводу ситуации Юрием Котлером, как и по поводу ситуации со Скрипалем и по всем остальным ситуациям, любое самоубийство в нашей стране вызывает мысль об убийстве. Я, например, убежден, что Березовского повесили. Ну я убежден в этом.
А.Соломин
―
Только не в нашей стране.
Д.Глуховский
―
Наверное, наши люди повесили в их стране. Какая разница? Мы же империя. У нас интересы распространяются за сферами наших границ. Вот такие делишки, вот так мы живем.
А.Соломин
―
И еще по поводу дикости, о которой вы говорили, и как раз связанной с театром, со сферой искусства. Неожиданное решение по Алексею Малобродскому, столько раз которому не давали возможности уйти под домашний арест. Это еще даже не идет речи о снятии обвинений. Просто пока с человеком не случился приступ. Как вы к этому относитесь? И многие сейчас говорят: Ну хоть в чем-то гражданское общество победило. Можно это называть победой?
Д.Глуховский
―
Как было отмечено публицистами, новый срок Владимира Путина показывает или, может быть, первый срок Сергея Кириенко в больше степени (почему Владимира Путина?) показывает готовность иногда в совсем уж таких очевидных случаях идти немножко навстречу запросу общественному. Нет страха проявить слабость. Нет необходимости, может быть, играть мачо и каждый раз делать из этого прямо какой-то вопрос жизни и смерти: Вот если вы хотите – то никогда мы так не сделаем! Вот вы говорите, что Путин в Кемерово не полетит. А он полетел!И с Малобродским такая же ситуация. Можно только ужаснуться, с одной стороны, что человека довели до такого состояния, с другой стороны, порадоваться, что какие-то остатки человечности еще есть. И, в-третьих, само устройство конструкции нашей судебной системы и пенитенциарной системы настолько чудовищно и бесчеловечно, в принципе, это какая-то дикая смесь «пацаната», бюрократии и просто каких-то бездушных совершенно дегуманизированных процессов корпоративных, что конкретный человек, не обладающей политической волей, он просто бессилен. Мы же не понимаем, как все это устроено. Но судебная и силовая система у нас, они настроены на уничтожение человека и на его подавление. Точка. Всё.
А.Соломин
―
Писатель и драматург Дмитрий Глуховский. Когда ближайший спектакль у вас, скажите?
Д.Глуховский
―
Сегодня идет и будет еще 7 и 22 июня.
А.Соломин
―
Спасибо всем, кто смотрел наш эфир. Меня зовут Алексей Соломин. Всего доброго, пока!