Антон Красовский - Особое мнение - 2019-03-20
20.03.2019
А. Нарышкин
―
Добрый день. Мы начинаем программу «Особое мнение». Мой гость сегодня – журналист Антон Красовский. Приветствую вас.
А. Красовский
―
Здрасьте.
А. Нарышкин
―
С каким чувством вы смотрите на то, что происходит в Казахстане? Потому что, вы наверняка видели реакцию, например, социальных сетей. Пишут, отшучиваются, что «Назарбаев, передай челлендж Путину». В общем, перехватывай эстафету.
А. Красовский
―
Я с грустью смотрю тогда на этот челлендж. Потому что нам осталось еще 10 лет. И я, честно говоря, в общем, к этому готов. Готов и к большему сроку. Нурсултану Абишевичу 79 в этом, в следующем будет 80. Или в этом году 80 я не помню, он какого года рождения. 1939 или 1940-го. И Владимиру Владимировичу 80 будет в 2032-м. Так что готовьтесь. Если это у вас вызывает воодушевление, то флаг вам в руки, попутного ветра в горбатую спину. Я, честно говоря, не являюсь специалистом в Казахстане и вообще по так называемому Тюркскому совету. Я в Средней Азии был несколько раз, не готов на серьезных щах обсуждать средние и прочие жузы, казахское ханство. Времена правления Кунаева. Предательство Назарбаева.
А. Нарышкин
―
Просто восхищаются те, кто восхищаются…
А. Красовский
―
А чем восхищаются? Тем, что дочь его родная стала спикером сената?
А. Нарышкин
―
А сам он стал главой Совета Безопасности.
А. Красовский
―
Остался главой Совета Безопасности. Непонятно, правда, какой безопасностью непосредственно занимается этот совет. Может быть продлением контракта с Байконуром, который, по-моему, уже подписан и оплачен…
А. Нарышкин
―
Восхищаются тем, что можно оказывается…
А. Красовский
―
В 80 лет уйти. Но если вы этим восхищаетесь, я вам говорю, ждите 2032 года и тоже будете восхищены. То есть неминуемо произойдет. И поверьте мне, к тому моменту, когда Владимиру Владимировичу Путину будет 80, Валентине Ивановне Матвиенко будет уже, кажется, 86. И она вполне себе с удовольствием уступит место председателю Совета Федерации Катерине Тихоновой, которая по мнению многих СМИ является дочерью президента.
А. Нарышкин
―
Еще есть формулировка: предполагаемая.
А. Красовский
―
Предполагаемая дочь президента. А возможно даже передадут митрополиту Тихону вместо Катерины Тихоновой. А может быть митрополит Тихон станет премьер-министром в 2032 году. И одновременно зам. руководителя Совета Безопасности.
А. Нарышкин
―
Это инсайд или вы вангуете в прямом эфире.
А. Красовский
―
Это, конечно же, инсайд. Это уже все предрешено.
А. Нарышкин
―
Устали от Путина?
А. Красовский
―
Да. А вы?
А. Нарышкин
―
Не знаю.
А. Красовский
―
Сколько вам лет, Алексей?
А. Нарышкин
―
Мне 31.
А. Красовский
―
То есть вы живете с 11 лет при Владимире Владимировиче.
А. Нарышкин
―
Большую часть жизни.
А. Красовский
―
Значит, у вас жизнь еще как вам кажется длинная и вы рассчитываете его пережить. А я думаю, что мне не удастся.
А. Нарышкин
―
Я вам честно скажу, я мало думаю о том, как бы пережить Путина и точно мысли о том, сколько времени проведет…
А. Красовский
―
Алексей, просто вообще мало думаете. Так тоже бывает.
А. Нарышкин
―
Может быть. Такое бывает. А у вас усталость от Путина в чем заключается?
А. Красовский
―
Я живу при Путине половину своей жизни.
А. Нарышкин
―
Что вас не устраивает?
А. Красовский
―
Просто мне тяжело жить половину своей жизни при одном и том же человеке и меняться с ним вместе. Это тяжело.
А. Нарышкин
―
Меняйтесь сами.
А. Красовский
―
Конечно, конечно.
А. Нарышкин
―
Что он вам как будто мешает меняться.А.Красовский: Я нигде не сидел 6 мая ни на каких там асфальтах, не стучал касками и не собираюсь этого делать
А. Красовский
―
Во-первых, вы меня спросили, устал ли я, я ответил, что устал. Это не значит, что я Путина в чем-то обвиняю. Условно говоря, Игорь Евгеньевич Малашенко, которого хоронили несколько дней назад, он тоже же устал. И никого ни в чем не обвинял. Никакой обвинительной записки не написал. Просто взял и повесился. Совершенно нет никакого обвинения. А просто усталость материала, она неизбежна и у любого человека, который, так или иначе, связывает свою жизнь с раздумьями о судьбах родины, а не с торговлей, например ватманом, судьба его собственная, так или иначе, вынуждена связываться с судьбой людей, которые этой страной и этой родиной руководят. А так случилось, что я действительно большую часть своей жизни задумываюсь именно о судьбах этой самой родины. И большую часть этой жизни, этой родиной руководит Владимир Владимирович Путин. Разумеется, я подустал. Это не значит, что Путин хороший, плохой. Это не значит, что Путин, уходи, пропускай. Этого я всего не говорил. Я нигде не сидел 6 мая ни на каких там асфальтах, не стучал касками и не собираюсь этого делать. Но, разумеется, мне как любому нормальному человеку хотелось бы перемен.
А. Нарышкин
―
Получается вы пассивный наблюдатель.
А. Красовский
―
Может быть я активный наблюдатель. Может быть я универсальный наблюдатель. В данном случае не очень важно. Я, разумеется, наблюдатель, конечно, как и вы. Как любой другой человек в нашей стране. Все наблюдатели, поверьте мне. Игорь Иванович Сечин и Юрий Валентинович Ковальчук, они тоже наблюдатели. Может просто более активные, чем я, например. Но в некоторых обстоятельствах они тоже вынуждены наблюдать за тем, какие решения примет один-единственный человек. Такая же ситуация просто в более как мне кажется гипертрофированных масштабах происходит в Казахстане. И то, что сейчас там будет происходить. Там самое важное не то, что там произошло, потому что пока ничего не произошло. А то, что будет происходить. Вот мы будем смотреть, как будут развиваться события. То есть насколько казахские элиты в реальности будут преданы договоренностям с Назарбаевым и его делу. Этого самого Назарбаева. Понятно, что Нурсултан Абишевич решил уйти еще до того, как он умрет. Это вообще очень важно. Это такой знак действительно по-настоящему серьезный для тех людей, которые не собираются уходить до смерти. Важно уйти до смерти. Вообще важно все свои дела важные решить до смерти. Потому что если вдруг ты помрешь неожиданно, то все моментально обрушится на твою семью, на твоих друзей. Вся злость, все претензии и все долги. Собственно говоря, что сделал Борис Николаевич Ельцин. Он ушел до смерти. И как мы видим, его семья прекрасно себя чувствует в нынешних обстоятельствах. И вот это же самое сделал Назарбаев. Он ушел до смерти и сейчас взял несколько лет для того, чтобы обустроить жизнь семьи. Мы посмотрим, насколько в этом казахском ханстве эти договоренности и эти обустройства могут состояться.
А. Нарышкин
―
Вы были на похоронах…
А. Красовский
―
И вы тоже были.
А. Нарышкин
―
Но я в большей степени там работал…
А. Красовский
―
А я в большей степени отдыхал, безусловно.
А. Нарышкин
―
Он для вас кто: учитель, друг. Вы не раз о нем писали.
А. Красовский
―
Игорь совершенно точно не мой не учитель и вне всякого сомнения не друг. В некотором смысле он такой мое «альтер эго», просто более взрослое. И я такой же мизантропичный, меланхоличный, психопатичный, брошенный этим временем и этой властью человек. Точно так же как он, отказавшийся работать сотрудничать с этой властью, а потом может быть даже периодически об этом жалевший. Но время оно не прощает отказников. И время не простило и его, и время не простит и меня. Так что он, конечно, никакой мне не учитель. Никакой он мне не друг, он неоднократно сам говорил, что никаких друзей не бывает. Бывают только товарищи по работе. Это чистая правда. Бывают только сослуживцы. В английском языке даже есть прекрасное слово «coworker» для определения этого рода взаимодействия между людьми. И он был вот таким моим товарищем по работе. Он сперва был старшим моим каким-то товарищем по работе, просто по должности. На НТВ. А потом в штабе Ксении Анатольевны Собчак уже не был старшим, несмотря на то, что номинально он назывался руководителем этого избирательного штаба.
А. Нарышкин
―
У нас идет трансляция на канале «Эхо Москвы» в Ютубе. Отмечали пятилетие Крыма.
А. Красовский
―
Что значит пятилетие.
А. Нарышкин
―
Присоединение Крыма к России. Отсоединение от Украины. Вы вот как относитесь?
А. Красовский
―
К чему?
А. Нарышкин
―
К тому, что произошло 5 лет назад.
А. Красовский
―
То есть как это назвать?А.Красовский: Крымчане никогда не чувствовали себя частью Украины. Это не предательство
А. Нарышкин
―
Как вы это называете.
А. Красовский
―
Я называю это очень просто. Два миллиона русских людей получили возможность вернуться в страну, которую они считали своей. И некоторое количество тысяч квадратных километров земли потеряла независимая Украина. Вот так. Так случается. Вообще жизнь так иногда устроена. Иногда право нации на самоопределение или если хотите большой части огромного народа на присоединение к большей части этого огромного народа, оно, как правило, идет вразрез в международном праве с правом на территориальную целостность. Мы видели это неоднократно, сегодня Караджич получил пожизненное заключение. Вы видели это на примере Югославии. Когда это происходило, и раздербанивание огромной страны на Балканах прошло под аплодисменты мирового сообщества. А мы видели это и в Крыму. Я еще раз говорю, Крым, вот правда недавно Павловский написал, что можно сколько угодно находиться на разных позициях, можно говорить о том, что Крым украинский, Крым русский. Но вообще такого рода вещи значительно сложнее, чем однозначность. Я, вне всякого сомнения как русский человек считаю, что два миллиона русских людей имели право жить в России, живя на земле, которую они считали своей. Вот так. То есть эти два миллиона человек имели право уйти в Россию со своей землей.
А. Нарышкин
―
Так вы в лагере тех получается, кто говорит, что историческая справедливость.
А. Красовский
―
Я говорю не про историческую справедливость. Историческая справедливость не предполагает вообще никакой персонификации. Она не предполагает никакого отношения к человеку. Историческая перспектива - это что-то про Нахимова, про Потемкина. Историческая перспектива она где-то там, где какие-то шведские люди, которые возможно начали писать глаголицей на берестяных грамотах, по каким-то политическим причинам крестились в греческих купелях. Но я говорю про не историческую справедливость. Я говорю о том, что два миллиона русских людей не крепостные, они имели право так решить. Вот что бы там ни говорили мы про то, что референдум должен был быть общеукраинский или общероссийский или какой угодно. Эти люди имели право на самостоятельное решение. Это их земля. Это не земля Петра Порошенко, это не земля Ющенко, это не земля Юлии Тимошенко. Это не земля даже возможно будущего президента Зеленского. Это земля, более того, что бы там ни говорили персонажи, сейчас сошедшие с ума и работающие очевидно совершенно на русские спецслужбы типа Айдара Муждабаева или Сергея Бабченко…
А. Нарышкин
―
Аркадия.
А. Красовский
―
Я как Ксения Собчак: главное, что Андрей жив. Тем не менее, эта земля принадлежит этим людям. Понимаете? Это земля не принадлежит ни Украине, ни России. Эта земля принадлежит не каким-то там татарам, которые где-то поселились в 13-м веке. С таким же успехом вы можете Якутию считать землей якутов. Это не совсем так. Хотя якутов там в процентном соотношении больше, чем русских. Наверное. Но в случае Крыма татары, вне всякого сомнения, безусловно, национальное меньшинство. И не более коренной народ, чем, например, присутствующие, между прочим, в Крыму греки.
А. Нарышкин
―
Вы говорите о воле двух миллионов человек, которые участвовали в референдуме. Но ведь это же Путин на самом деле присоединяет-то Крым. Путин создал условия, при которых можно было провести референдум, в который не все верят.
А. Красовский
―
Вот смотрите…
А. Нарышкин
―
И дальнейшее законодательное решение…
А. Красовский
―
Вы делаете не то что классические ошибки. Это не ошибки. Это вообще классический взгляд на историю. Он с одной стороны обезличен, как вы говорите историческая справедливость. Какой-нибудь Тильзитский мир припомните еще. Или Кайнарджийский. А с другой стороны вы абсолютно обожествляете личность. То есть вы считаете, что это Путин решил, и вот так случилось. На самом деле так сложились обстоятельства.
А. Нарышкин
―
…
А. Красовский
―
Подожди. И в сложении этих обстоятельств украинские события 2014 года и 2013 года сыграли, мне кажется гораздо более значимую роль, чем решения Владимира Путина. То есть они спровоцировали Путина на это решение.
А. Нарышкин
―
Обстоятельства сложились таким образом, что «зеленые человечки» просто проходили где-то мимо… И решили зайти и обеспечить…А.Красовский: Я мало думаю о том, как бы пережить Путина
А. Красовский
―
Честно говоря, не знаю, что такое «зеленые человечки», российская армия находилась на территории Крымской республики всегда. Потому что там находились российские военные базы. Как вы знаете. Даже российский военный аэродром. Там находятся российские ВМС. Балаклава и Севастополь. Поэтому это не «зеленые человечки», это русские войска, которые там были всегда. В том числе и в самые бандеровские украинские времена. Даже когда там ставили памятник какому-то гетману Скоропадскому. В Севастополе. Все равно там стояли русские войска. И даже когда менялся гимн Севастополя и его пытались петь даже по-украински, люди в этом городе все равно пели о Севастополе как о городе русских моряков. Вот это очень важно понимать. И никогда не было по-другому. Я говорю не о том, что «зеленые человечки» где-то появились, я говорю о том, что вообще обстоятельства делают решение, а не какой-то человек принимает окончательное решение и в результате этих решений происходят обстоятельства. Обстоятельства иногда как снежный ком, они катятся, катятся и уже у тебя нет других возможностей это решение принять. Мог Путин принять другое решение? Конечно, мог. Он, конечно, мог, наверное, не обращать внимания на то, что творилось в Украине. Но он на это обратил внимание.
А. Нарышкин
―
Здесь вы должны, наверное, тогда в продолжение сказать, что Путин не мог поступить иначе. Потому что поезда с бандеровцами уже ехали в Крым.
А. Красовский
―
Нет, я не знаю, куда ехали поезда с людьми, которые тогда возглавляли националистические силы в Украине. Многие из них уже не живы, между прочим, стараниями нынешней службы безопасности Украины и руководства Украины. Но поезда все-таки ехали. Это важно помнить. Они ехали. Это не миф.
А. Нарышкин
―
Кто там ехал. На два миллиона крымчан…
А. Красовский
―
Алексей, я не знаю, что такое два миллиона крымчан. Наверное, в Москве живет 12 миллионов человек, только прописанных. А вот выйдет сюда ОМОН в количестве 10 тысяч человек на площадь и все 12 миллионов разгонит. Вопрос в том, сколько вооруженных людей и готовых убивать людей куда-то едет.
А. Нарышкин
―
Но вы знаете, сколько вооруженных ехало.
А. Красовский
―
Я не знаю, сколько конкретно ехало.
А. Нарышкин
―
Просто кажется, это пропагандистский штамп…
А. Красовский
―
Нет, это можно прочитать, я был и в Крыму и был, в том числе на майдане. Это разные репортажи. И я видел людей и более того, мы с вами говорим, вы на меня смотрите как на русского националиста. Я тем временем вырос на западе Украины. То есть у меня есть право это говорить. Я вырос в тех местах, где украинские националисты убивали евреев, а потом расковыривали эти могилы, чтобы найти там золотые зубы. В Рафаловке. И у людей многих, например, в Крыму особенно после того, что произошло с крымским «Беркутом», который принимал непосредственное участие в событиях в Киеве, действительно были некоторые, скажем так, сомнения и тревоги относительно их будущего в составе Украинской республики. И, наверное, для Владимира Владимировича это был хороший повод, чтобы немножко взбодрить электоральные настроения в огромной большой империи. Он это сделал. Но опять же, если смотреть на это цинично. Но если смотреть на это с точки зрения волеизъявления двух миллионов людей, оно, несомненно, оно не подтасовано. Я был в этом самом Крыму, когда этот референдум прошел. И я видел, как люди наклеивали, бумажками заклеивали украинские номера, имитируя просто цветными аппликациями российский триколор. Как они сбивали эти украинские совершенно несвойственные и неспособные для прочтения в Крыму названия.
А. Нарышкин
―
Но это не предательство?
А. Красовский
―
Нет. Это не предательство.
А. Нарышкин
―
Крымчан по отношению к Украине.
А. Красовский
―
Конечно, это не предательство. Потому что крымчане никогда не чувствовали себя частью Украины. Это не предательство. Предательство – это был 1954 год. Предательство – это было огромное количество русских людей передать как крепаков. Вместе с их домами, землями, вишневыми садами. Украине. УССР. Только на том основании, что это могло поддержать и объединить формирование никогда не существовавшей единой Украины. И каким-то образом сплотить самосознание украинской нации в борьбе с антикоммунистическим украинскими формированиями на западе Украины, в Прикарпатье и Закарпатье. Вот это же из-за этого делалось. Из-за этого же Никита Сергеевич ходил в вышиванке. Из-за этого в этих вышиванках ходили все, половина героев фильмов Марлена Мартыновича Хуциева. Тоже умершего вчера. Это же делалось из-за этого. И вот этой землей и этой как вы говорите исторической справедливостью пожертвовали ради того, чтобы где-то там в гуцульских Бескидах не бегали люди с винтовками. Но время прошло, и теперь эта историческая справедливость могла быть восстановлена и люди имели право сказать «да» России. Они имели право сказать. Другое дело, совершенно другое дело, какие последствия из-за этого получила Россия сама, что теперь чувствуют эти два миллиона человек, которые тогда голосовали за. И что нас ждет вместе в будущем. То есть, как Россия сможет пережить этот очевидно недружественный по отношению к большому и многими считаемому, в том числе и мной цивилизованному миру шаг.
А. Нарышкин
―
Я из ваших слов понял, что Путин поступил довольно мудро, а теперь… утомляет…
А. Красовский
―
Подождите секунду. Я не говорю про мудрость. Вы пытаетесь дать какую-то оценку поступку. Я его не даю. Я говорю, что справедливо поступил не Путин, справедливо поступили два миллиона человек. Они имели на это право. А Путин просто руководитель этой страны. Который принял это решение.
А. Нарышкин
―
В Чечне не имеют право на референдум. В другой национальной республике.
А. Красовский
―
Конечно.
А. Нарышкин
―
И всех посадит тот же самый ОМОН, которым вы угрожаете москвичам.
А. Красовский
―
Нет, секундочку. Я не угрожаю москвичам никаким ОМОНом. Я не С. С. Собянин. Я не мэр, меня не допустили до выборов. Если бы и был мэром сейчас, я, безусловно, угрожал москвичам.
А. Нарышкин
―
Прерву вас. Мы должны перерыв сделать. Антон Красовский сегодня в нашем эфире.НОВОСТИ
А. Нарышкин
―
Наш эфир продолжается. Мы работаем в RTVi, на «Эхо Москвы» и идет трансляция на канале «Эхо Москвы» в Ютубе. Про губернатора… я хочу спросить.
А. Красовский
―
То есть Крым вы так закончили. Бросили эту тему. Вам плевать.
А. Нарышкин
―
Мне кажется и мне, и слушателям в принципе многие вопросы понятны. Разве что вы хотите сами добавить.
А. Красовский
―
Я хочу добавить, понимаете, вы начали с Чечни, говоря о том, а Чечня имеет право. По Конституции не имеет права, наверное. Но глобально с точки зрения международного законодательства любая нация имеет право на самоопределение. И если нация, которая проживает компактно на этой территории, считает, что ей будет лучше отдельно от большой страны или лучше в составе другой какой-то большой страны, значит, я считаю, это мое личное мнение, любая нация имеет право такой референдум провести. И уже второй вопрос, какая нация другая результаты этого референдума поддержит. Понимаете, что произошло. Произошло то, что ни Украина не сопротивлялась, строго говоря, и не воевала за свою землю, потому что понимала, что это не ее земля. И никому же не приходит в голову: а давайте мы сейчас к России присоединим Ивано-Франковскую область. Или даже есть вполне себе антиукраинские анклавы типа то, что в Украине называют Закарпатьем, а людей русинами, они сами себя называют лемки. И они с моей точки зрения конечно, больше украинцы, чем русские. Но сами они так не считают. Но, тем не менее, никому же не придет здесь в голову Ужгород присоединить к России. И провести там какой-то референдум. Никто не проголосует на самом деле. И такой референдум невозможен. А вот в Крыму этот референдум стал возможен. И глобально даже не пытались проводить референдум ни в Донецке, ни в Луганске. Потому что на самом деле результаты этих референдумов мне кажется, были бы непредсказуемы, вернее так, я уверен, что они были бы не в пользу России.А.Красовский: Мне нравится большая Россия в разных ее проявлениях
А. Нарышкин
―
Проводились и голосовали за какие-то инициативы. Особый статус.
А. Красовский
―
То есть на самом деле Россия не пыталась тогда присоединить и восточную Украину, потому что, несмотря на то, что здесь бесконечно по 4 часа в день на всех федеральных каналах рассказывают о том, как это важно, на самом деле Россия не считает ни Донецк, ни Луганск своей территорией. И что самое важное, и сами жители Донецка и Луганска не считают себя частью России. А с крымчанами было иначе. Это вообще отдельное действительно начинавшее образовываться, национально брошенное русское сознание. Очень компактно проживающее. Очень большое количество, это несколько миллионов человек, это большое количество людей на абсолютно фантастической прекрасной красивой и абсолютно заброшенной Украиной земле.
А. Нарышкин
―
То есть мы, например, с вами, Антон, тоже имеем право на самоопределение.
А. Красовский
―
Мы – это кто?
А. Нарышкин
―
Мы с вами вдвоем.
А. Красовский
―
Мы с вами вдвоем не имеем никакого права ни на какое самоопределение.
А. Нарышкин
―
Почему? Давайте референдум проведем и сразу придут.
А. Красовский
―
Давайте. Никто за нами не придет. Потому что у нас с вами нет никакого территориального образования, внутри которого мы с вами бы могли что-то провести. Мы с вами можем только напиться и выброситься из окна. Или вы, например, выброситься из окна, а я повеситься. Можем такой референдум провести, взяться за ручки и броситься с 14-го этажа вдвоем. Вот такой можем референдум провести.
А. Нарышкин
―
Про губернаторов.
А. Красовский
―
У губернатора пат. С 14-го этажа.
А. Нарышкин
―
Не с 14-го, это опять очередная волна. Как вы относитесь к тому, что всегда отставки носят волнообразный характер.
А. Красовский
―
Ну, просто к президенту довольно трудно зайти, чтобы одновременно подписать какое-то количество указов. Это все нужно провести как-то компактно. Поэтому это происходит, как вы говорите волнами.
А. Нарышкин
―
То есть это оптимизация просто…
А. Красовский
―
Оптимизация трудочасов конечно, Владимира Владимировича Путина, который предпочитает большую часть своего времени все-таки жить в спокойствии, нежели в трудах и днях. Поэтому действительно там 5 губернаторов, наверное, будет сменено. Или 6.
А. Нарышкин
―
Справедливый механизм, когда таким образом оформляется уход главы региона…
А. Красовский
―
Каким?
А. Нарышкин
―
Добровольная отставка. Вы верите, что добровольные отставки у всех, кто сейчас упоминается в СМИ.
А. Красовский
―
В смысле, что они сами захотели – нет.
А. Нарышкин
―
Сами захотели, встретились с Путиным, Путин их…
А. Красовский
―
Попросил. Нет, мы в это во все не верим. Зачем же нас считать за идиотов. Только нормальный, что называется, уход по собственному желанию. Так устроены трудовые отношения во всех организациях. В том числе и в администрации президента. Например, если вы будете увольняться с «Эхо Москвы» или вдруг вас захотят уволить с «Эхо Москвы» вернее, вас же пригласит А. А. Венедиктов и попросит вас уволиться по собственному желанию. Потому что так удобнее для вас и для него. Вам не придется выплачивать какую-то мегабаснословную компенсацию или не придется с вами воевать как-то. А воевать с вами довольно просто, будучи начальником. Так же и с губернаторами. Можно уволиться по собственному желанию и уйти в Совет Федерации, как это видимо, произойдет с Мариной Ковтун. Главой Мурманской области. А можно по-плохому. Но я по-плохому совсем уж не помню.
А. Нарышкин
―
Вы правильно говорите, что было бы странно делать вид, что все отставки искренние по собственному желанию. Но ведь Кремль же почему-то не задумывается о том, что люди голосовали за губернаторов.
А. Красовский
―
Ну там какие-то голосовали за губернаторов, какие-то не голосовали за губернаторов. Я просто не помню, там все уже прошли из этих людей, которых сейчас будут менять губернаторские выборы именно или они были назначенные и с тех пор назначены. Но мы же понимаем условность этих выборов. Кремль также условно к этим выборам и относится. Еще раз говорю, я вот конкретно не готов обсуждать выборность нынешних глав субъектов. И новых глав субъектов ожидают новые выборы. Очевидно совершенно, что люди, которые, так или иначе, голосовали или не голосовали за этих глав субъектов, недовольны их жизнедеятельностью. Этих руководителей. Это касается и Мурманска, и Челябинска. И Алтая, и Калмыкии.
А. Нарышкин
―
Вы бы в такой избирательной кампании поучаствовали? Губернаторской. Региональной.
А. Красовский
―
В каком качестве?
А. Нарышкин
―
В таком же, как вы помогали Ксении Собчак на президентской кампании.
А. Красовский
―
Не понял вопроса. Что имеется в виду.
А. Нарышкин
―
В штабе бы работали?
А. Красовский
―
В штабе чьем?
А. Нарышкин
―
Если вам поступит предложение от того или иного кандидата, который будет…
А. Красовский
―
Я вам так скажу, я так долго работал в штабе спойлеров, началось это еще в штабе Кириенко. В 1999 году. И закончилось моим собственным штабом. На московских выборах.
А. Нарышкин
―
Тоже были спойлером?
А. Красовский
―
Ну, конечно же, да. Разумеется, да. Я же понимал, что я не дойду ни докуда. То есть в этом смысле это, конечно, спойлер. Ничего плохого в слове «спойлер» нет. Я так долго работал в штабе людей, которые очевидно не победят, что мне хотелось бы, если уж работать в чьем-то штабе, поработать в штабе победителя. Поэтому если бы мне предложили работать в штабе человека, которого назначили временно и.о. губернатора, я бы поработал. Мне это интересно.
А. Нарышкин
―
В чем там интерес, если там все может произойти без вашей воли, вашего участия.
А. Красовский
―
Вы же видели прошлые выборы губернаторов. Вы же видели, что это не совсем так.
А. Нарышкин
―
Вы имеете в виду осенние выборы, где и коммунисты…
А. Красовский
―
Самое главное, где и коммунисты, и ЛДПР, а где получили места люди, с которыми не договаривались. Люди, шли как спойлеры как раз. В итоге народ голосовал за них, потому что так отвратительны были тамошние руководители. То, что касается, например, выборов во Владимирской области. Или на Дальнем Востоке. Но мне бы действительно, это на самом деле интересная очень работа, интересный опыт. И это прекрасное напоминание и себе, и какой-то своей судьбе о существовании вот этого, как сказал бы В. Ю. Сурков – «глубинного народа». Интересно очень. А главное, что мне нравится большая Россия в разных ее проявлениях. И я совершенно с легкостью бы не связывал свое личное пространство с пространством города Москвы.
А. Нарышкин
―
Тем не менее, вы в Москве.А.Красовский: Если бы мне предложили работать в штабе человека, которого назначили врио губернатора, я бы поработал
А. Красовский
―
Я в Москве, потому что мне больше негде нечем заниматься. Но если бы у меня было бы какое-то занятие не в Москве, я может, не в Москве бы этим занимался.
А. Нарышкин
―
Например.
А. Красовский
―
Если бы у меня было бы какое-то предложение из регионов, я, может быть, работал бы в регионах.
А. Нарышкин
―
А кем бы вы работали? Политконсультантом.
А. Красовский
―
Я не знаю.
А. Нарышкин
―
Журналист. Продавец.
А. Красовский
―
Журналистом и продавцом я давно не работаю. Хотя будете смеяться, я работал и продавцом тоже. Когда мне было 18 лет.
А. Нарышкин
―
Что вы продавали?
А. Красовский
―
Постеры в ЦДХ. Но если бы поступило предложение от какого-то нового губернатора, я бы это предложение обсуждал. Вы понимаете, в администрациях не существует должности политконсультанта. Такой должности нет. Есть должность – советник губернатора. Есть должность – вице-губернатор чего-нибудь. Бесконечное количество должностей. Совершенно точно, если бы мне позвонил какой-то сумасшедший и сказал, что не хочу ли я попробовать, я совершенно точно начал бы это обсуждать. А чего тут такого. Я бесконечно говорю, что если вы хотите что-то поменять, идите и меняйте.
А. Нарышкин
―
Вы считаете, что могли бы стать, например, советником и у вас была бы возможность менять что-то.
А. Красовский
―
Конечно.
А. Нарышкин
―
Мне кажется вы переоцениваете свои возможности.
А. Красовский
―
Свои возможности или переоцениваю возможность что-либо поменять в России?
А. Нарышкин
―
Свои возможности как человека, который на должности советника может влиять, например, на губернатора, который в свою очередь находится под контролем Кремля.
А. Красовский
―
Во-первых, губернатор губернатору - рознь. Регион региону - рознь. Советник советнику - рознь. Существуют советники в ранге вице-губернаторов. Просто нет в штатном расписании.
А. Нарышкин
―
То есть вы готовы, ждете предложения.
А. Красовский
―
Я ничего не жду. Его не поступит этого предложения. Просто вы меня спросили, я вам ответил. Вам какой-нибудь другой человек на моем месте сказал бы: ой, нет, что вы, ой, я никогда не пойду к этим мудакам. Мудаки - еще можно говорить по разным законам? Но я так не говорю, я считаю, что если действительно ты говоришь о том, что ты хочешь, можешь что-то изменить в России, ты должен идти и что-то менять. Я бы с удовольствием, например, занялся в контексте вообще федеральной темой СПИДа, я ею занимаюсь несколько лет и я считаю, что я довольно неплохо этим занимаюсь. Совершенно точно лучше большинства людей в этой стране в этой теме понимаю.
А. Нарышкин
―
Вас на федеральный уровень не пускают с этой…
А. Красовский
―
А что значит пускают или не пускают. Что значит федеральный уровень. В смысле на канал «Россия» в программу Андрея Малахова.
А. Нарышкин
―
Я думаю, федеральный уровень это возможность влиять на принятие решений. Например, вступить в какой-то совет.
А. Красовский
―
Я во многих советах состою.
А. Нарышкин
―
Президентский совет.
А. Красовский
―
В президентском совете – нет.
А. Нарышкин
―
По правам человека.
А. Красовский
―
Такого предложения мне не поступало. Я думаю, что лично президент, который сейчас управляет страной, не был бы счастлив видеть меня ни в каком качестве в одной комнате с собой.
А. Нарышкин
―
А что вы ему плохого сделали?
А. Красовский
―
Мне кажется он не готов к такой компании.
А. Нарышкин
―
Но это то место, где можно влиять как-то на президента.
А. Красовский
―
Нет.
А. Нарышкин
―
Когда Нюта Федермессер туда входит.
А. Красовский
―
Нюта Федермессер входит, прежде всего, если мне не изменяет память, в генеральный совет ОНФ. Это немножко другая вещь. Это не президентский совет. Нюта входит в огромное количество разнообразных советов, политсоветов, президиумов и всего прочего. И вот этот комплекс ее политической активности, вне всякого сомнения, помог принять закон о паллиативе в России, получить бюджет в 5 млрд. На создание системы паллиативной помощи. Фактически выведенной сейчас из подчинения Министерства здравоохранения федерального. Кроме всего прочего, у Нюты был огромный ресурс под названием Москва. Нюта была руководителем, московским чиновником. Не просто каким-то фондом «Вера» она руководила, а центром паллиативной помощи Москвы. Это муниципальное учреждение.
А. Нарышкин
―
Слушайте, так дело за малым. Надо только входить в политсоветы…
А. Красовский
―
Нет.
А. Нарышкин
―
И вас будут слушать.
А. Красовский
―
В политсоветы не всех берут. Понимаете. Меня не возьмут в политсовет.
А. Нарышкин
―
Вы и не просились.
А. Красовский
―
Нет, ну что значит не просились. Возьмите меня в политсовет. Ну, меня не возьмут в политсовет. Я открытый гей, я это много раз заявлял. Я этой властью воспринимаюсь как довольно опасный и непредсказуемый человек. А Нюта - мать ребенка, ответственная женщина. Руководит хосписом. Потомственно.
А. Нарышкин
―
Спасибо. Антон Красовский, журналист был сегодня в программе «Особое мнение». Меня зовут Алексей Нарышкин. Счастливо.