Сергей Смирнов - Особое мнение - 2019-08-21
21.08.2019
М. Майерс
―
Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». И сегодня у нас в гостях главный редактор Медиазоны Сергей Смирнов.
С. Смирнов
―
Добрый день.
М. Майерс
―
Сергей, я обратила внимание на некую арифметику на вашем сайте. И вот 15-го числа около недели назад, получается, вы написали о том, что в Москве задержаны более 250 человек. И что с ними происходит сейчас. Какая сегодня цифра?
С. Смирнов
―
А я затрудняюсь сказать, мы не следим за этой статистикой. Это очень сложная статистика. Мне кажется и для ОВД-инфо, которые более внимательно следят за этой статистикой. Но мне кажется, большая часть людей, если говорить о каких-то сутках, все-таки свои сутки они отбыли, вышли. Потому что мне кажется, продлевают и сажают, там есть люди которым дали 30 суток. Как Марк Гальперин, например или Алексей Навальный. Но все-таки в основном они все вышли. И сидят только кандидаты, в основном до сих пор кандидаты в депутаты Мосгордумы.
М. Майерс
―
Я просто пытаюсь понять, речь идет на десятки.
С. Смирнов
―
Сейчас? Я думаю, около десятка человек продолжают сидеть
М. Майерс
―
Проходят новые акции, новые задержания и так далее. То есть мы живем в постоянных – вестник Медиазоны.
С. Смирнов
―
Это правда, но все-таки последняя неделя к счастью была без особых задержаний. Вообще там одно было задержание, насколько мне известно, человека отпустили почти сразу, то есть прошлые выходные без некоторых массовых задержаний прошли. Чуть попроще, поэтому я думаю людей на свободе сейчас больше. Но довольно сложно следить за всеми. Это огромный объём людей. Там многих сутки, у кого-то 15, у кого-то 20, у кого-то 30. У нескольких человек, поэтому очень сложно за всем этим следить.
М. Майерс
―
А что вы скажете о тактике, выпустили, взяли у ворот, опять посадили, опять выпустили. Опять взяли у ворот, опять посадили. Как вот сегодняшняя история с Юлей Галяминой или история с Яшиным, который четвёртый раз уже.
С. Смирнов
―
Ну это явно абсолютно определенное решение, принятое по конкретным людям. В этом нет никаких сомнений, что Юлия Галямина, что Илья Яшин, что Константин Янкаускас по мнению не знаю, кого, я затрудняюсь сказать, кто принимал решение об их задержании. Я почти уверен с точки зрения людей, принимающих решения, должны будут сидеть как минимум до 8 сентября я боюсь. Ну то есть до даты голосования. Поучаствовать хотели в выборах, побузили, вот сидите как минимум до самого дня голосования под административным арестом. Придумывать эти административные аресты, как я боюсь можно сколько угодно. То есть, есть такие риски.
М. Майерс
―
С точки зрения закона.
С. Смирнов
―
С точки зрения закона вообще-то, наверное, нет. Но они настолько изобретательны, что могут мне кажется, за одну и ту же акцию придумывать разные сутки и не составляет особого труда, в конце концов, на Цветном бульваре собирались каждый день и буквально за каждый день, за каждый твит, за каждый ретвит того, что выходите на Цветной можно, в принципе давать сутки. То есть, пожалуйста, это очень простое и легкое решение. И если очень надо накопить протоколов 7-8, я думаю, они это сделают.
С.Смирнов: Это чудовищная статья и даже высшие инстанции давали разъяснение и говорили, что ее так применять не надо
М. Майерс
―
Это всё в рамках очень удобной, очень гибкой и очень правильно применяемой 212-й статьи.
С. Смирнов
―
Нет, нет. Это административное наказание. 20.2 и обычно точка 8. То есть как бы это всё в рамках административного кодекса и там наказание до 30 суток. Если ты неоднократно нарушаешь. Проблема такая, что всех людей, у кого все эти протоколы, их в целом подвесили на 212.1 - нарушение правил проведения митингов.
М. Майерс
―
Массовые беспорядки.
С. Смирнов
―
Нет, нет. Это 212 УК. А это нарушение, неоднократное нарушение правил проведения митингов. Это дадинская статься так называемая. То есть если у тебя в целом 3 протокола, там есть детали, но люди, в которых много протоколов, они рискуют оказаться под уголовным преследованием уже.
М. Майерс
―
По сумме факторов.
С. Смирнов
―
Да, это абсолютно чудовищная статья и даже высшие инстанции давали разъяснение и говорили, что ее так применять не надо. Было важное разъяснение Верховного суда. И такая корректирующая, после Дадина же не было в Москве уголовных дел по этой статье. Но вот недавно Котов, его история. Мало того, он не просто задержанный, ему предъявлено обвинение, он ещё и в СИЗО. Что тоже беспрецедентно, первый человек, который по этой статье оказался в СИЗО до суда. Но сейчас по большому счету очень много, на кого можно возбудить, на сотни человек я думаю минимум. Это я очень так оптимистично оцениваю. На сотню человек минимум можно возбудить эту статью. В том числе на кандидатов в депутаты, это такой вопрос мне кажется человека, принимающего решение. Пока кандидаты в Мосгордуму изолированы, пока они сидят в спецприёмниках, кстати, я хочу обратить внимание, что сидят они уже долго. Это «а». «Б» – спецприемники не рассчитаны на такое пребывание длительное.
М. Майерс
―
Мы с 27-го плюс-минус июля.
С. Смирнов
―
Да, а то чуть пораньше. То есть они очень давно сидят, уже почти месяц. И пока не очень видно, что их собираются отпускать. Яшину продлили по большому счёту арест. Хотя это формально не называется продление. Формально это новый состав и новые сутки. У Юлии Галяминой завтра суд. Я вообще не сомневаюсь, что он вынесет ей очередные 10-15 суток. Ну это понятная и очень легко просматриваемая тактика, абсолютно понятная. Хочу обратить внимание, что всё-таки спецприемники рассчитаны на то, что люди там сидят несколько суток. Там вообще нет условий для длительного пребывания.
М. Майерс
―
А что вы имеете в виду?
С. Смирнов
―
Туда люди попадают за пьяную езду, например.
М. Майерс
―
А что под условиями для длительного содержания.
С. Смирнов
―
Потому что даже в СИЗО, я прошу прощения за такое сравнение, люди сидят долго и там быт более устроен. Тут люди находятся временно. На несколько дней. Они приехали, то есть там ни душа, ни каких-то условий бытовых совсем простых, их трудно обустроить. Люди пришли, пару суток отсидели и ушли.
М. Майерс
―
Подождите, это важно. То есть Яшину, который сидит четвертый срок, фактически, пошел на четвертый срок, у него нет возможности принять душ?
С. Смирнов
―
Раз в неделю. То есть это совсем другие условия. Там нет этого комплекса каких-то вещей, которые есть даже в СИЗО в том или ином виде. Потому что это рассчитано на краткосрочное пребывание. А тут долгосрочное. Там тяжелые условия для постоянных суток, там это очень тяжело, там у тебя постоянно сменяется состав камеры. Просто непрерывно, потому что никто кроме политических надолго туда не приезжает. Постоянно сменяются. Они пару дней отсидели, суток 5-6…
М. Майерс
―
Это пьяная езда.
С. Смирнов
―
Пьяная езда. Вот что-нибудь такое, иногда наркотики употребление. Ну что-то вот в этом роде. Они посидели сутки, кто-то нахамил, может быть, полицейскому. И что-то еще такое. Как-то он не вовремя попал. И они немножко посидели и вышли. А тут люди сидят постоянно. Это очень тяжелые условия, это очень сложно, люди полностью изолированы. Нет никакой связи, ничего подобного, условно говоря, то же ФСИН-письмо тоже нет, потому что у них административное задержание. То есть нельзя им письма писать. А единственное, что у них есть - это встреча с доверенными людьми, но это тоже довольно сложно, постоянно ездить, постоянно встречаться. И поэтому условия крайне тяжёлые. И когда люди сидят уже такое длительное время, это, безусловно, очень сильно психологически влияет. Это прямо сложные условия содержания. И то, как они демонстративно полицейские составляют новый протокол, это говорит о неком таком весьма циничном подходе и очевидному на взгляд очень политическому давлению.
М. Майерс
―
Но кто у нас в этом списке. Соответственно Юлия Галямина.
С. Смирнов
―
Илья Яшин, Константин Янкаускас, Дмитрий Гудков.
М. Майерс
―
Дмитрий Гудков, по-моему, сразу 30 получил.
С. Смирнов
―
Да. Конечно. Алексей Навальный тоже, между прочим, сидит в изоляторе. То есть в следственном. То есть, в спецприемнике правильно называть. Они все сидят, то есть они все сидят, отбывают наказание. Юлия Галямина вот сегодня вышла после своих суток, ее ждал автозак. Это как бы еще демонстративно, то есть никаких вообще условий не создают. Ты вышел и обреченно отправляешься обратно.
М. Майерс
―
То есть таким образом обеспечивается, скажем так…
С. Смирнов
―
Изоляция.
С.Смирнов: Спецприемники рассчитаны на то, что там сидят несколько суток. Там нет условий для длительного пребывания
М. Майерс
―
Изоляция так называемая, безопасность вокруг 8-го сентября. К этой дате как у нас любят говорить: протест был обезглавлен.
С. Смирнов
―
Я думаю, протест обезглавлен и я думаю, что такое решение, вот эти самые были главные, они больше всех выступали. Пусть посидят. Ну-ка найдите способ их посадить подольше. Пусть посидят. Единственное, что меня как ни странно обнадеживает, я попробую сказать, в этой истории, что, несмотря на то, что прошел почти месяц…
М. Майерс
―
Давайте мы прервемся сейчас. Паузу короткую сделаем и вернемся в студию.РЕКЛАМА
М. Майерс
―
Это программа «Особое мнение». Я вас прервала на полуслове. И мы хотели про хорошее.
С. Смирнов
―
Я в том смысле, что когда продлевают административный арест, это конечно очень плохо, но был вариант и хуже. Когда на кандидатов в депутаты Мосгордумы начали бы заводить уголовные дела. Пока уголовных дел нет.
М. Майерс
―
Это у нас называется хорошее.
С. Смирнов
―
Знаете, в 2019 году надо, к сожалению, такие плохие новости все-таки разделять на более плохие, на более хорошие. Так вот, уголовных дел пока нет. Но я хочу напомнить, что несколько разных статей Уголовного кодекса вокруг этой всей истории. Мы больше всего знаем о 212 - массовые беспорядки, за уличные выступления. Но не надо забывать, что, в конце концов, еще и была 141-я статья УК - воспрепятствование деятельности избиркомов. И по ней пока никого нет. И это потенциально как раз статья, которую можно всегда взять и подумать, как применить против кандидатов в депутаты. Потому что они же протестовали около избиркома. Они как бы буквально с ним воевали. И поэтому хорошая новость то, что мы пока не знаем об уголовных делах. Не знаю, надолго ли эта хорошая новость или нет.
М. Майерс
―
А по Костенку. Сегодня стало известно о том, что Мосгорсуд оставил в СИЗО члена партии «Яблоко» Валерия Костенка, прокуратура настаивала на домашнем аресте. Почему на ваш взгляд решение суда жестче, чем даже требование прокуратуры?
С. Смирнов
―
Прокуратура и на мере пресечения говорила о возможности домашнего ареста. Мне кажется, что Следственный комитет, что суд вообще никак толком не воспринимают прокуратуру. То есть когда им дают какую-то отмашку прислушиваться к словам прокуратуры, они могут прислушаться. А когда такой отмашки для них нет – прокуратура превращается в то, чем действительно на данный момент является. То есть непонятно, для чего вообще нужен орган. То есть прокуратура очень странная конструкция в сегодняшней системе силовых структур в России. В том смысле, что даже не очень понятно, чем она занимается. Если надо какой-то надзор осуществить и что-то сказать - о ней вспоминают. А вот если говорить о неком таком обычном ходе следствия, передачи дела в суд. Прокуратуре дают документы, говорят: подпиши нам. И вот твой представитель пусть в суд придет и чего-то прочитает. Всё.
М. Майерс
―
По-моему, история с прокуратурой функционально она со времен Следственного комитета.
С. Смирнов
―
Конечно.
М. Майерс
―
Который был образован в противовес.
С. Смирнов
―
Абсолютно и по большому счету у прокуратуры не так много каких-то полномочий. Безусловно, когда есть некая отмашка обратить внимание на прокуратуру, к ней прислушиваются. К сожалению, обычно не особо. Так что тут такая связка: Следственный комитет и суд, они работают…
М. Майерс
―
Гораздо более эффективно.
С. Смирнов
―
Они считают, что работают, а прокуратура, о’кей, мы вас послушали, хорошо, до свидания.
М. Майерс
―
А вот с нашего сайта вопрос от Грига: «Сергей, Путин впервые высказался и довольно жестко о протестных акциях в Москве. Виновники столкновения с полицией на митингах должны ответить по закону. Сказал президент в Париже. Видимо, нужно ожидать неправосудных, жестоких приговоров и закручивания гаек в отношении несистемной оппозиции. Как думаете вы?»
С. Смирнов
―
Мне тоже кажется, что это было довольно жесткое заявление о том, я правда, не рассматриваю это как некий четкий знак, что надо всех, потому что там было такое противоречивое в том смысле, что вроде как выходить можно на улицы, но по факту речь идет о том, что это была как я лично воспринял, поддержка и вот этого уголовного преследования участников уличных акций. Потому что когда мы видим то, в чем обвиняют фигурантов дела вот этого московского большого, просто смешно становится. Это прямо даже неловко за потерпевших. Реально Кирилл Жуков, там потерпевшие испытали моральную и физическую боль оттого, что чуть-чуть приподнял им забрало. Ну это что за издевательство над здравым смыслом. Ну что это такое вообще. Вы кому это рассказываете?
М. Майерс
―
А пластиковые стаканчики.
С. Смирнов
―
Это вообще, ну это же вообще несерьезно. Не было даже близко никаких событий, похожих на классическое противостояние демонстрантов уличное.
М. Майерс
―
Об этом все говорят. А вы что, хотите, как в Париже.
С. Смирнов
―
Вы знаете, проблема такая, что…
М. Майерс
―
А вы что, хотите как на Украине.
С. Смирнов
―
Попробую сказать так. Дело в том, что с точки зрения квалификации получается так, что статья о массовых беспорядках она за пластиковый стаканчик и такая же за коктейли Молотова. Ну как бы вы знаете, квалификация одинаковая. То есть у нас наказывают за пластиковый стаканчик как за коктейли Молотова. Это же совсем неадекватно.
М. Майерс
―
Вот наш sms +7-985-970-45-45. Нас просят назвать Милова, Жданова, Меняйло.
С.Смирнов: У нас наказывают за пластиковый стаканчик как за коктейли Молотова. Это же совсем неадекватно
С. Смирнов
―
Конечно. Жданов-то не сидит. За Ждановым забыли отправить автозак. Там смешная история. А Милов действительно сидит 30 суток. Меняйло сидит, но по уголовному делу. То есть да, давайте разделим.
М. Майерс
―
Евгений Куракин, лидер реутовского «Яблока» сидит без возможности баллотироваться. Без информационной поддержки. Сегодня в 12 часов должен был быть суд по апелляционной жалобе на избрание меры пресечения активисту Валерию Костенку. Но про него мы сказали. Про Куракина.
С. Смирнов
―
Какая-то долгоиграющая история, уже много лет тянущаяся. Противостояние такого человека, который бьется сначала с управляющими компаниями, потом со всеми подряд. Это очень большая проблема в том смысле, что Подмосковье, не самый известный активист. Как бы там ни было. Это всегда очень тяжелая непонятная борьба. Они его действительно преследуют. Непрерывно я не могу сказать, что настолько хорошо знаю это дело, там очень тяжелая статья. Там мошенничество. Это всегда какие-то документы, всегда какое-то огромное количество неясных бумаг, неясных экспертиз. То есть он один против в своем Подмосковье, это всегда очень сложно и тяжело. Конечно, его в том числе сейчас сделали так, чтобы он сидел, чтобы не участвовал в выборах. Но с другой стороны, если избирком не хочет, чтобы человек участвовал в выборах, он необязательно отправляет, отправить в СИЗО это не единственный способ ограничить человеку возможность участвовать в выборах. Есть масса других очень эффективных и понятных как мы увидели недавно на протяжении избирательной кампании механизмов отстранения неугодных кандидатов. Так что это очень долгая тяжелая история, конечно, на дело Куракина стоит обращать внимание. Но, к сожалению, таких историй достаточно вообще. И надеемся, что после того как сегодня дело было его передано обратно в прокуратуру, его все-таки освободят из СИЗО.
М. Майерс
―
Но мы говорим о закручивании гаек и при этом у нас Путин, который наконец-то заметил эту тему, что, наверное, тоже ему скорее в плюс отнесем. У нас есть заявление Кудрина, который сказал буквально: «Важно публично разобраться в каждом случае. Все должны всегда оставаться в правовом поле. Формулировка обтекаемая, тем не менее, у нас есть заявление Чемезова, который у нас в интервью РБК сказал буквально следующее: «Очевидно, что люди сильно раздражены, это не на пользу никому. В целом моя гражданская позиция такова. Наличие здравой оппозиции идет во благо любому органу, представительному собранию. И, в конечном счете, государству. Какая-то должна быть альтернативная сила, которая что-то подсказывает, дает сигналы в ту или другую сторону. Если всегда все хорошо, так мы можем в застойный период уйти. Это мы уже проходили». Сергей Чемезов, глава Ростеха.
С. Смирнов
―
Во-первых, Чемезова заявление действительно очень важное в том смысле, несмотря на довольно мягкие слова, Чемезов все-таки не позволяет себе политических заявлений. Знаете, в чем проблема с его заявлением как мне кажется. Дело в том, что многие люди, которые у власти, они считают, что застойные времена были самые хорошие. Вот в чем проблема. Все было отлично.
М. Майерс
―
Из цитаты Чемезова это не следует.
С. Смирнов
―
Из цитаты Чемезова нет. Но я имею в виду оппоненты вот этой точки зрения, скажут: слушайте, а чего плохо что ли было в 70-х. Да отлично, весь мир нас боялся. В стране порядок. Все работало, экономика работала. Все отлично. Пока ни пришли вот эти и ни разрушили Советский Союз. Все было отлично. Никого особо не сажали. Ну кто совсем там обнаглел, того посадили. А так более-менее свободно. Чего хотели, позволяли. Порядок был. Да нет, серьезно.
М. Майерс
―
И много таких?
С. Смирнов
―
Их не пугает застой. Я боюсь, что у власти примерно такие люди.
М. Майерс
―
А Путин такой?
С. Смирнов
―
Я боюсь, что да. Примерно такой. Может быть чуть, мне трудно, очень трудно оценивать человека, но я боюсь скорее отсюда его точка зрения. Отсюда отношение к Интернету, а чего в 70-х глушили радио «Свобода», чего плохо было что ли. Хорошо. Нормально. Давайте поглушим Интернет. Это все из 70-х идет. Я думаю, что Чемезов неслучайно выбрал эту апелляцию к застою. Такое ощущение, что у нас идет некий философский спор о том, хорошо застой или плохо. Это конечно чудовищная история. Ну как можно мыслить категориями 70-х годов в 2019-м. Но проблема, что люди, которым было комфортно при застое и они считали это хорошим отличным временем, они вполне считают, что такой застой на пользу и сейчас России.
М. Майерс
―
У нас и граждане есть, которые…
С. Смирнов
―
Конечно, есть поддержка в обществе. Есть такая точка зрения.
М. Майерс
―
Наверное, это какая-то поколенческая особенность.
С. Смирнов
―
Я уверен, что поколенческая особенность. Люди страну тянут назад.
М. Майерс
―
Разница с застоем на данный момент в том, что тогда были деньги, а сейчас денег нет. Эта ситуация сильно подпитывается экономикой.
С. Смирнов
―
В застой тоже было плохо с точки зрения, уровень жизни был ниже, чем сейчас.
М. Майерс
―
Я не про уровень жизни. Хотя бы про цены на нефть, которые в 70-х годах были достаточно высокими. Брежнева в этом смысле не сильно этот вопрос волновал, как пополнять казну.
С. Смирнов
―
С одной стороны…
М. Майерс
―
Сейчас сочетание социального недовольства в сочетании с экономическими проблемами, с рецессией, с тем, о чем говорят постоянно экономисты, она может дать достаточно резкий негативный эффект.
С. Смирнов
―
Но с другой стороны я все-таки не стал бы недооценивать экономическое состояние России.
М. Майерс
―
В плюс вы имеете в виду.
С. Смирнов
―
Я не сторонник теорий, что экономика России вот-вот рухнет. Мне кажется как раз те, кто управляет деньгами, бухгалтеры и правительство они вполне себе рационально мыслят и рационально тратят деньги. Отсюда, кстати…
М. Майерс
―
Да-а?
С. Смирнов
―
Я, кстати, правда думаю да, в том смысле, я попробую объяснить. Что подушку безопасности они оставляют. За счет чего? – за счет низкого уровня жизни населения. То есть они подушку безопасности для себя оставляют…
М. Майерс
―
Себе.
С. Смирнов
―
Конечно. Ну не думают же они о народе. Не будем же мы такими категориями тут вообще говорить.
М. Майерс
―
О глубинном, по-моему, только они и думают. Дорогие друзья, это программа «Особое мнение». В гостях Сергей Смирнов, журналист, главный редактор Медиазоны. Мы скоро вернемся.НОВОСТИ
М. Майерс
―
Мы продолжаем. Это программа «Особое мнение». Сергей, вы на этой неделе выступили в качестве поручителя…
С. Смирнов
―
На прошлой неделе.
М. Майерс
―
И даже предложили заплатить залог. В чем смысл вашего действия?
С. Смирнов
―
Действительно это было так. Я пришел в Мосгорсуд по делу Сергея Абаничева и предложил залог в один миллион рублей. Мне кажется, я даже могу примерно свой ход, свои какие-то мысли сказать. Дело в том, что мне кажется важным поддерживать людей, которые случайно оказались втянуты в это уголовное дело. Мне кажется важным, что их надо поддерживать и обращать внимание на это дело. К счастью, уже начинают образовываться группы поддержки у разных узников, потому что есть все-таки группа поддержки самая сильная у Егора Жукова.
М. Майерс
―
Это студент Вышки.
С. Смирнов
―
Есть группа поддержки, мы сегодня видели Айдара Губайдулина и я думаю, после тех слов, которые следователь рассказал про Губайдулина, когда он обосновывал необходимость ареста, он сказал, месседж был следующий. Что, закончив физтех, обладает возможными навыками для криминальной деятельности.
М. Майерс
―
Как интересно.
С.Смирнов: Многие люди, которые у власти, они считают, что застойные времена были самые хорошие
С. Смирнов
―
Это совершенно…
М. Майерс
―
То есть самый криминальный университет.
С. Смирнов
―
Физтех. С точки зрения…
М. Майерс
―
Будем знать. Это парень айтишник.
С. Смирнов
―
И у него тоже есть группа поддержки. Я очень надеюсь, что эта поддержка физтеха будет только возрастать, потому что ну нельзя так делать. Нельзя следователю говорить такую глупость. В обоснование. Есть такие группы поддержки. Есть Бауманка. То есть я к тому, что есть люди из вузов, им чуть полегче, хотя бы потому, что вокруг них собирается какое-то количество сторонников. И я думаю, что за них и так все-таки заступятся и придут и мне показалось важным поддержать кого-то из тех, кто как мне показалось, вообще случайно оказались в этой истории.
М. Майерс
―
А Абаничев?
С. Смирнов
―
Абаничев действительно вероятно случайно, я не могу же заглянуть глубоко.
М. Майерс
―
А что за кейс, напомните.
С. Смирнов
―
Это тот самый стаканчик. Там еще адвокат Светлана Сидоркина, которую я давно знаю. Его защищает. Там у него еще проблемы с головой. У него тяжелые были травмы. Его состояние довольно тяжелое для пребывания в СИЗО. Но так вышло, что я решил кого-то поддержать и подумал, что Сергей Абаничев и группу поддержки сразу не соберет, кроме родных и знакомых. Он просто обычный менеджер.
М. Майерс
―
У него травмы, связанные именно с этим задержанием?
С. Смирнов
―
Нет, ранние травмы. И наблюдающий врач говорит, что его состояние не очень хорошее по здоровью все не так хорошо.
М. Майерс
―
А я прошу прощения, этот миллион это ваши личные деньги?
С. Смирнов
―
Нет, это как бы не совсем личные деньги. Это деньги, собираемые Медиазоной. И поэтому я решил, что мы попробуем предложить не только лично свои деньги, а деньги, которые мы собираем на зарплаты.
М. Майерс
―
И что сказал следователь. Или не сказал ничего.
С. Смирнов
―
Суд сказал, суд отказал, конечно, нам в залоге. Но единственное, что не то позитивное, просто я для себя отмечаю какие-то вещи. Что судья позволила мне выступить, это было очень забавно в том смысле, что когда предлагают залог, это всегда какой-то знакомый человек. Это же не должен быть непонятно кто.
М. Майерс
―
Родственник.
С. Смирнов
―
И судья мне позволила озвучить свою точку зрения по факту и она спросила: «А кем вы приходитесь Абаничеву». Я говорю: «Я его не знаю». «Почему вы предлагаете за него залог?» И у меня был на этот счет ответ. Дело в том, что я очень хорошо помню Болотное дело, я подробным образом освещал Болотное дело и писал о нем и писал об арестах. И я помню, как оно проходило и я помню, что в итоге те, у кого была 212-я статья – массовые беспорядки - в итоге попали под амнистию. Совершенно незаслуженно отсидев в СИЗО год. Вообще год просидели в СИЗО и попали под амнистию, такое наказание получили. Некомфортные условия. Испортили себе здоровье. У Абаничева проблемы со здоровьем. Мало того, было много ошибок в Болотном деле.
М. Майерс
―
А Абаничев с Болотного дела тянется.
С. Смирнов
―
Нет, я имею в виду то же самое, как сейчас. Он сейчас попал. Я имею в виду, что следствие могло ошибиться. Как в Болотном деле. В Болотном деле было три человека, которых не было на Болотной. Они некоторые из них просидели в СИЗО. Я к тому, что сейчас их нахватали. Вот вам залог, вот поручительство. Он будет везде ходить, давайте не будем продолжать вот эту историю с Болотным делом.
М. Майерс
―
А с какой формулировкой вам отказали?
С. Смирнов
―
Ну, отказали, там же судья не говорит конкретно. Считает невозможным менять меру пресечения, и он остается в СИЗО. Но мне кажется это важно озвучивать эту историю, в том смысле, что это такая гуманитарная вещь. Что зачем людей держать в СИЗО. Зачем это делать. Потому что я надеюсь, что в итоге они выйдут на свободу, потому что очень сомнительное обвинение. Может долго это тянуться. Я в целом надеюсь, если все будет плохо разворачиваться, что, в конце концов развернется кампания вокруг амнистии. Потому что я с трудом верю, Следственный комитет он же ненавидит признавать свои ошибки. Они считают себя безошибочными. То есть это лично меня очень раздражает, и я хотел показать, что можно менять позицию, мы готовы рискнуть этими деньгами. Мы готовы за него поручиться. И я считаю это обязанность общества на полном серьезе заступаться за этих людей и показывать общую поддержку.
М. Майерс
―
Сергей, у меня вопрос вообще по институту поручительства и как он работает в нынешней современной российской системе. Мы тут с коллегами поспорили, потому что когда я попыталась этот вопрос выяснить, погуглить что называется, я понимаю финансовые поручителя. Если не платит Сергей Смирнов, за него платит Маша Майерс. Если не платит Абаничев – за него платит Смирнов. Это поручительство в кредитных договорах и так далее. То есть вариант какой. Отпустите Абаничева, я сам за него посижу. Это же давление на следствие. Вот так. То есть мы просто понимаем, что Жуков он наш студент и поэтому он хороший парень. Давайте мы все сейчас выступим в поддержку Жукова. То есть какова цена этого поручительства.
С.Смирнов: Я не сторонник теорий, что экономика России вот-вот рухнет
С. Смирнов
―
Это не давление на следствие. Это вообще-то характеристики, это характеристики, на основании которых суд принимает решение. Когда мы собираем характеристики на человека, должен находиться он в СИЗО или не должен, если много людей, которые дают поручительство, говорят, что мы поручаемся за него своим именем.
М. Майерс
―
Но вы же за него не сидите. Именем. А что будет вашему имени, если он пойдет и опять придет на массовый митинг и бросит второй пластиковый стаканчик.
С. Смирнов
―
Безусловно, тогда у суда будет полная возможность никогда всерьез не рассматривать эти поручительства. Если он начнет. И это будет такая история, когда суд скажет, что ваши поручительства ничего не стоят, несмотря на них человек не выполнил ваши… Это реально бьет по репутации людей, которые выступают. В случае залога просто залог изымается в пользу государства. То есть мы-то тут рискуем…
М. Майерс
―
В случае залога понятно.
С. Смирнов
―
…деньгами. А поручительство это скорее психологическая история. Я напомню, что он недавно только стал появляться. Я напомню про важное дело с точки зрения поручительства. Что недавно важные поручительства были на аресте Михаила Абызова.
М. Майерс
―
И что?
С. Смирнов
―
Нет, ничего. Но институт поручительства, когда люди публично встают и говорят, что мы против заключения в СИЗО. Ну а как. У нас других механизмов нет. Надеяться на судебную систему в России – это прямо смешно.
М. Майерс
―
Но это механизм, который не работает. Есть ли хоть один кейс успешного поручительства.
С. Смирнов
―
Нет.
М. Майерс
―
Где мнение авторитетных певцов, деятелей культуры, искусства. Помните, был кейс, его называли вором в законе. Это вы мне сейчас напомните фамилию, за которого поручились все наши звезды первой величины.
С. Смирнов
―
Шишканов. Но это же работать начинает только после того, как приобретает массовый характер и на это обращают внимание.
М. Майерс
―
То есть заработает в будущем.
С. Смирнов
―
Я надеюсь, что заработает в будущем. А что еще, понимаете, тут такой момент. Ты хочешь помочь, хочешь как-то заступиться ты хочешь обратить на это внимание, а у тебя вообще нет других ресурсов и вариантов. То есть это такая как бы солидарная помощь и мне кажется это важная вещь, это хорошая вещь. Чем больше людей попытаются помочь, тем лучше. У нас просто нет других возможностей. Знаете, как не пускают на выборы, мы выходим на улицу. Не дают людям выходить из СИЗО и вообще никаких возможностей как-то смягчить им меру пресечения. Ну давайте будем пытаться это делать.
М. Майерс
―
Я же не против. Я просто вам оппонирую, потому что я пытаюсь понять, как это работает. И я понимаю, что это, во-первых, в некотором смысле сделка с совестью, как сказать, не сделка с совестью правильно, а больше про тех, кто поручается, чем про то, что можно реально помочь тому, кто за решеткой в этот момент находится. И что этот механизм пока успешных кейсов не имеет в российской судебной практике.
С. Смирнов
―
Я не помню успешных кейсов с точки зрения поручительства. Но иногда, про залоги могу сказать. Например, был успешный кейс с адвокатом Беньяшом в Краснодарском крае, когда адвокатская палата смогла изменить меру пресечения и человека выпустили под залог. Это очень было важное решение. Потому что там у силовиков были большие претензии к Беньяшу.
М. Майерс
―
Антон напоминает нам на sms про дело Павла Устинова. Прокомментируете?
С. Смирнов
―
Я буквально пару минут назад посмотрел наш редакционный чат. Дело перенесли на 23-е августа. И мы сейчас внесем изменение в нашу афишу Медиазоны. Мы с сегодняшнего дня стараемся анонсировать будущие судебные заседания. Я считаю, нас много людей просили узнать, где будут основные заседания проходить и как можно прийти поддержать. К счастью, люди ходят гораздо больше, чем как мне кажется на Болотном деле. Внимания больше и надеюсь, оно будет только возрастать. Потому что следующие суды сложно. Ну, нельзя держать все время такое внимание публики, потому что придут новые новости, будут новые какие-то события. Так вот, перенесли его суд, Павел Устинов напомню это молодой человек, бывший сотрудник той самой нацгвардии, Росгвардии, который отслужил там, который обвиняется в нанесении тяжкого вреда омоновцу. А именно в вывихе руки. Хотя лично я видел это видео, конечно, по этому видео говорить о том, что Устинов сломал плечо это просто, я даже не знаю, как вообще здравомыслящему человеку это видео показать. Сказать: что тут. А тут человеку грозит до 10 лет. Он просто делает два шага назад, когда на него несутся и хватают несколько омоновцев. Всё.
С.Смирнов: Надеяться на судебную систему в России – это прямо смешно
М. Майерс
―
Но там просто смысл видео в том, что далее омоновец позже на несколько секунд совершенно спокойно этой рукой пользуется.
С. Смирнов
―
Конечно.
М. Майерс
―
Если бы она была вывихнута, наверное, она бы…
С. Смирнов
―
Теоретически все может быть.
М. Майерс
―
…просто висела в суставе.
С. Смирнов
―
Ну просто это настолько выглядит чудовищно и нелепо. Но я просто хочу сказать важное. Ему до 10 лет грозит. 10 лет по этой статье, вторая часть 318-й статьи. Насилие в отношении представителя власти, сопряженное с тяжелым ущербом для здоровья. Такая формулировка примерно. 10 лет вот за это все. А он, судя по всему, реально случайно просто вышел из метро, просто был высоким и здоровым, в это время зачищали пространство на Тверской. Называется, попал под раздачу. Это, конечно, отдельно очень раздражает.
М. Майерс
―
К сожалению, время у нас заканчивается. Главный редактор Медиазоны журналист Сергей Смирнов был в программе «Особое мнение». Благодарю вас.
С. Смирнов
―
Всего доброго.