Андрей Васильев - Особое мнение - 2020-06-03
А.Соломин
―
Добрый день, в эфире радио «Эхо Москвы», в столице сейчас 19:07, меня зовут Алексей Соломин, сегодня гость программы «Особое мнение» по удаленке, многолетний шеф-редактор Издательского дома «Коммерсант», продюсер проекта «Гражданин поэт» и «Господин хороший» Андрей Васильев. Андрей, добрый день.
А.Васильев
―
Привет.
А.Соломин
―
Как вам там карантинится? Вы же сейчас не в России, насколько я знаю?
А.Васильев
―
Да, я с позавчерашнего дня не в России и карантинится мне не понял, как, потому что здесь карантин достаточно жесткий.
А.Соломин
―
А где «здесь»?
А.Васильев
―
В Латвии. И мы проехали пол-Латвии, от границы до Юрмалы, и на самом деле я не видел ни одной маски, ни одних перчаток и ни одного мента, надо сказать. И, в общем, все дико позитивно, но для карантинных людей все довольно жестко – там штраф 4 тысячи евро и две недели надо действительно сидеть дома.На самом деле совсем не верится это по общей обстановке – по идее, должны проверить, позвонить, что я тут, дома, по адресу карантина – три дня никто не звонит, вообще на меня никто внимания не обращает, и мы с сыном сидим как два дурака, смотрим из окна на прекрасную погоду.
А.Соломин
―
А вас это не возмущает?
А.Васильев
―
Что?
А.Соломин
―
Запирают дома, как будто под домашний арест, - в Москве многие жалуются на действия властей.
А.Васильев
―
В Москве я тоже жаловался на действия. Потому что я не понимаю, - как это все киргизы ездят в метро толпами, я даже раз проехался в метро, но, слава богу, не заразился. Но при этом бабушке выйти погулять во двор – придет мент. Вот чем я возмущался.
А.Соломин
―
Так это же для бабушки опасно?
А.Васильев
―
Да, но мимо нее пройдет киргиз, который из метро вышел – это ничего для бабушки? А он пройдёт.
А.Васильев: Боятся люди в основном не болезни, они боятся ментов
А.Соломин
―
На улице это не так страшно.
А.Васильев
―
Но на улицу выйти нельзя, одному гулять нельзя, а на парад ходить можно. В армию брать можно, в армию призыв уже вовсю пошел, но родителям запретили приезжать на присягу. В общем, вот эти дела - Собянин в маске не появляется, а если появляется в маске, то без перчаток. И так далее. И вообще - кстати, я в Москве провёл с самого начала карантин, я позавчера уехал. Понятно, что боятся люди в основном не болезни, они боятся ментов.
А.Соломин
―
Штрафов?
А.Васильев
―
Штраф это еще хорошо. Много мы видели таких, когда какую-нибудь тетку с грудным ребенком волокут в «канарейку», или мужика забрали, а собака осталась. Ментам мало штрафа, штраф это надо бумажки какие-то оформлять, - геморрой, а они неграмотные в подавляющем большинстве. А схватить впятером и утащить ее куда-нибудь в автозак – это милое дело, чтобы она там уже точно заразилась.Кстати, у меня мама сидит в Москве, ей 90 лет будет в июле. Она говорит: нет, даже если я заболею, я лучше дома помру, чем в больницу поеду.
А.Соломин
―
А почему?
А.Васильев
―
Ну, она же тоже смотрит, у меня мама такая - она смотрит все новости, «Эхо Москвы», сейчас меня слушает - кстати, мама, привет. «Дождь», Навального, Соловья - всех по полной программе. Она понимает, что самая угроза от больниц, а не от коронавируса. Мама понимает прекрасно, говорит: нет, меня пусть лучше похоронят дома, - хотя пожилой человек.Вот, что меня возмущает. И если бы был карантин - а если есть карантин, то надо людям денег платить. Поэтому что у нас в России? - хрен знает, что.
А.Соломин
―
Тогда я не очень понимаю вашу позицию. Вы за жесткие меры. Или за ослабление мер, вы какую крайность предпочтете?
А.Васильев
―
Я против двойных стандартов – вот. В чем дело.
А.Соломин
―
Это я уловил.
А.Васильев
―
Если объявили жесткие меры, и я бы верил в советскую статистику, которую нам предлагают, я бы сказал – хрен с вами, пусть будут жесткие меры. Но тогда за эти жесткие меры платите людям, ладно, мне не надо, я пенсионер, но тем, кто потерял работу – платите. А вот это «рыбку съесть и в баню сходить» - вот я против этого. На парад можно, в армию можно, а на улицу бабушке выйти нельзя. На стройке можно работать, а в парк ходить нельзя. За отсутствие маски берут штраф, а маски продает Собянин – какая там цена? По-моему, тысячекратная цена на маски и перчатки.
А.Соломин
―
Сейчас упала - 20 рублей.
А.Васильев
―
20 рублей все равно десятикратная. Хорошо, ты давай мне маски бесплатно, а тогда штрафуй.
А.Соломин
―
Можно сшить.
А.Васильев
―
Хорошо я шью. Тогда давай я буду штрафовать тех, кто мне не дал маску. И, кстати сказать, когда главный мент устроил вот эту вот Ходынку в метро в первый день кода, как говорит наш любимый Владимир Владимирович Путин, «не вижу посадок». Его надо было реально сажать.
А.Соломин
―
Так не было после этого резкого всплеска заболеваемости.
А.Васильев
―
А мы не знаем. Вы верите в статистику? А может, и был? В любом случае, если одиночку штрафуют на улице, а когда мент своим приказом номер такой-то от такого-то числа устроил Ходынку в метро - можно ему дать хотя бы «административку»? Уж не говорю, что уволить надо было за идиотизм. Я не говорю, что он злонамеренный человек, это просто идиотизм, который повлек за собой грубейшее нарушение этой самой самоизоляции. Где выговор ему, хотя бы, по комсомольской линии? Нет. Зато бабушку сейчас потащат в автозак. Вот мне что не нравится.Если есть правила, то соблюдайте правила снизу доверху. Почему они, извиняюсь за такое слово, обосрались объявлять карантин? Потому что тогда придется платить. Вот и все. Поэтому объявили ни то, ни се. Вот я против чего. Конечно, я приехал из заразной России и подписал не дрогнувшей рукой, что две недели обязан сидеть дома на карантине. Это правда. Меня пустили из заразной страны, про которую ничего неизвестно – кто там болеет, чем и сколько людей болеет и умирает.
А.Соломин
―
И вас никто не проверяет, но вы все равно сидите?
А.Васильев
―
Нет. Я бы не сидел, я не такой человек. Я просто боюсь, что проверят, если честно.
А.Соломин
―
Вы говорите, что придется платить – но платить итак надо. Потому что если люди не будут кушать, они будут умирать. А если будут умирать от того, что нечего есть, они будут бунтовать. А если будут бунты, это будет нехорошо.
А.Васильев
―
Вашими бы устами. Я бы очень хотел, чтобы бунт, но я не верю.
А.Соломин
―
Просто вы не совсем точны. Дело в том, что платят. Другое дело, что платят мало и весьма опосредованно, Но есть пособия по безработице, выплаты бизнесам на покрытие фондов заработной платы в размере МРОТ. Правильно ли я понимаю, что ваш посыл в том, что нужно подержать программу Навального о раздаче всем безусловного дохода в 20 тысяч рублей?
А.Васильев
―
В принципе. Я его поддерживаю. Хотя мне кажется, что 20 тысяч рублей все равно унизительная история. Ну, скажем, для меня унизительная, а для кого-то это спасение от голода – да, наверное. Вот у меня есть друг, например он держит в Лондоне 15-17 ресторанов, довольно известных. Он приехал сейчас в Москву и говорит, что с бизнесом будет тяжело. Но всем его официантам, барменам и так далее государство заплатило больше, чем платил он, - кстати.Так что про 20 тысяч рублей… но неважно, а их пойди еще, получи. Даже детские пособия. Опять же, на «Эхе» я много слышал, что когда люди ломанулись получать детские пособия, во-первых, сразу лег сайт, портал, потом люди рванули в пенсионные конторы, где им даже дверь не открыли, потом министр труда удивлялся, что неужели людям так нужны деньги? Ну, вы это знаете лучше меня.
Это все клоунада. Мне не нравится клоунада на фоне того, что действительно кто-то болеет, и кто-то умирает.
А.Соломин
―
А должны ли получать деньги те люди, которые в них не нуждаются? Вы говорите, что вам не нужны эти деньги, а программа Навального рассчитана на то, чтобы дать всем, даже тем, кто не просит.
А.Васильев
―
Да. И те люди, которые «обули» этих несчастных безработных, они сейчас ссылаются на меня - ну, на меня и Сечина, на нас с Сечиным Игорем Ивановичем. А мы бы с Игорем Ивановичем отдали бы эти 20 тысяч, Игорь Иванович точно бы отдал. И еще везде мы ходил бы и потрясал справкой, что он отправил по почте 20 тысяч рублей, чтобы никто не спрашивал, какая у него зарплата.Ну и я тоже. Но ведь и это не дали толком. Ну, хорошо, дали бы всем - собственно, это была тема Навального. Ну, дали бы всем. Но сейчас за то, что не дают мне, не получает еще сотня тысяч человек, которые действительно в этом нуждаются. Клоунада на фоне чумы.
А.Васильев: На парад можно, в армию можно, а на улицу бабушке выйти нельзя
А.Соломин
―
В эфире – многолетний шеф-редактор Издательского дома «Коммерсант», продюсер проекта «Гражданин поэт» и «Господин хороший», Андрей Васильев.
А.Васильев
―
И «Карантин поэт».
А.Соломин
―
И «Карантин-поэт». Кстати, чтобы завершить тему с COVID, - история с прогулками по графику. Вы ее успели застать, отметиться, когда ваш дом гуляет, например?
А.Васильев
―
Я успел два дня, должен был гулять по графику. Ну, мы все смотрели клип Галкина.
А.Соломин
―
Я даже не знал, что вы смотрели.
А.Васильев
―
Конечно, смотрел. Кстати, он мне не очень остроумный. Если Путина он пародировал более или менее похоже, то Потанина - фу, Собянина, - оговорочка по Фрейду. Потанин-Собянин. И вообще он не очень остроумный. Но то, что он получил такой отклик, - ну, что мы с вами будем говорить? народ среагировал. Там же какое-то адское количество миллионов просмотров – люди среагировали на это. Ну, что мы с вами будем рассуждать? Это просто идиотизм. Действительно, Кащенко плачет по Собянину или по его советникам, которые это все придумали. Это бред свой кобылы. Не говоря о том, что при этом киргизы ездят в метро пачками, на стройках полно народу. И больше того, когда есть код, ты можешь выходить - садись в такси.А на самом деле за эту программу, думаю, были освоены адские деньги. Вот это серьезно. И хочу сказать, что на самом деле, когда уже научились воровать на коронавирусе. то он довольно долго не кончится, эта самоизоляция.
А.Соломин
―
Подождите – уже голосование, уже парад будет. Как это не кончится? Уже кончается.
А.Васильев
―
А они совместят. Я уже говорил - «рыбку съесть и в баню сходить». И будет парад, а при этом не кончится самоизоляция. Потому что пока Собянин не продаст все свои маски - а говорят, он уже купил завод по маскам. Глупо заканчивать самоизоляцию, когда маски не проданы. Ну, сами подумайте, алле, мы взрослые люди.
А.Соломин
―
Я сейчас думаю только о том, что как хорошо, что у пословицы про рыбку есть столько альтернативных вариантов.
А.Васильев
―
Все-таки мы в эфире. Я тоже знаю альтернативные варианты.
А.Соломин
―
Вот вы сказали про Сечина и вдруг мне в голову совершенно случайно, и не связанная с Сечиным пришла историю «Ведомостей». Про нее спрашивают у нас в чате - там вновь сменился собственник. Думаю, вы лучше меня знаете эту историю. Как вы к ней относитесь?
А.Васильев
―
Знаете, я сейчас готов сказать, но просто вы меня прерывайте, если прозвучит злорадство в моем голосе. Прямо прерывайте. Потому что я понимаю, что про мертвых либо хорошо, либо ничего.Просто я помню, что когда я был назначен, вернулся в «Коммерсант» в августе 1999 года, а перед этим было всем известно, что «Коммерсант» купил Березовский. И «Ведомости» в этот момент вышли, они по всей Москве расклеили билборды, где было написано, что «Нашу газету может купить любой олигарх» - в газетном киоске. То есть, мы единственная газета, которая не сосет. Кстати, можно было бы так и написать, - было бы остроумнее.
А поскольку это совпало с моим возвращением в «Коммерсант», я сказал – молодцы, ребята, отличная самореклама на предполагаемом трупе конкурента - а это именно так и было, может быть, вы этого не помните. Вся Москва была обклеена этим: «Любой олигарх в газетном киоске».
Надо сказать, что «Коммерсант» после этого работал под Борисом Березовским, он был владельцем. Потом он – до сих пор был у Алишера Усманова, - он был мой владелец. И я сейчас не буду говорить, как сейчас, но я работал после этого - в 2006 я вернулся с Украины, куда меня сослал Березовский и почти до 2011 года работал под Усмановым. И кто-нибудь может сказать, что газета «Коммерсант» нарушала какие-то принципы свободы слова?
Другое дело, чего мне это давалось - лично мне. Потому что Березовский и Усманов несколько разные персонажи, как вы понимаете. И с разным отношением к существующей власти. Но «Коммерсант» никогда в жизни никто не мог упрекнуть, что мы играли в чью-то игру. Березовского ли, Усманова ли, или Кремля, или наоборот, или мы делали какие-то листовки, что «этот кровавый режим» - ничего этого не было. Была концепция «Коммерсанта», которая соблюдалась.
И вот теперь – кто их сейчас купил? «Уралвагонзавод», по-моему?
А.Соломин
―
«Уралполитпресс»
А.Васильев
―
Ну, в общем, «Уралвагонзавод» купил и какой-то Еремин.
А.Соломин
―
Иван Еремин.
А.Васильев
―
Да, Ваня, «Федерал-пресс», жена его выдавала – кстати. У нее тоже был такой формат «Ура.ру». И вот пусть они попробуют соблюдать свою хартию, - чего у них там еще? – под Ваней. И я на них посмотрю.
А.Соломин
―
Вы сказали прервать вас на злорадстве.
А.Васильев
―
Все, вы меня прервали, я прошу прощения.
А.Соломин
―
Вы можете злорадствовать сколько угодно. Мне просто стало интересно - как мне показалось, вы делаете журналистов сейчас как будто соответственными в том, что произошло.
А.Васильев
―
Нет. Потому что профессия журналиста как водолаза, она довольно трудна. Кстати, «Эхо Москвы» было вполне себе независимое медиа. А потом она попала под «Газпром-медиа» - это совсем другая история, чем Гусинский – правильно? И, в общем, «Эхо Москвы» не изменилось. И что это стоит Алексею Алексеевичу, моему старому другу, а вашему начальнику, это одному Богу известно. Но, тем не менее, аллё, «Эхо» как было, так и осталось. Хотя владелец очень разный.
А.Васильев: Гордон молодец. Но то, как он себя вёл после интервью с Гиркиным- это, конечно, довольно унизительно
У «Коммерсанта» было то же самое. А «Ведомости» всегда бравировали, что они независимые. Хорошо, попробуйте теперь – если вы работали в чистой воде, теперь попробуйте в соленой поработать. И я на сто процентов говорю, что не получится.
А.Соломин
―
Разве они не сохраняли свою независимость при Лысовой?
А.Васильев
―
Аллё, Лысова не была владельцем.
А.Соломин
―
Хорошо, при Кудрявцеве, например?
А.Васильев
―
Я про владельца. А при Кудрявцеве – да, Больше того. Там главным редактором был Илья Булавинов, который был моим заместителем в «Коммерсанте» много лет. Кстати, он мне звонил и жаловался, что у них свобода слова граничила с идиотизмом. Но Илюша такой человек, военной закалки, коммерсантовский, - все нормально они делали. Но не было владельца, который может им сказать как Шмаров «это нельзя», «Левада Центр – нельзя», Сечина критиковать нельзя, заметки снимаются, - а это еще были только цветочки.А сейчас, когда у них «Уралвагонзавод» теперь, Ваня, начальник, хозяин, - вот теперь как они выдержат это все? Господи, как неудобно это все - я же злорадствую.
А.Соломин
―
Я не очень понимаю, кого вы назначили в этой истории виноватым, ответственным? Хотите я вам помогу, подтолкну вам какую-нибудь жертву?
А.Васильев
―
Ну, давайте.
А.Соломин
―
Смотрите - «The Bell», «Медуза» выпускают расследование о Демьяне Кудрявцеве. Кудрявцев недоволен этим расследованием и говорит, что его обвиняют то ли в фронтировании Сечина, то ли в том, что он у государства украл деньги и для него это обвинение довольно странное.А с вашей точки зрения, позиция владельцев «Ведомостей», которые решили его продать и продали его фактически вот этим людям – как это?
А.Васильев
―
Нет. Сначала его продали другим людям. Потом, когда начался этот скандал, - а надо было ухитриться среди коронавируса, что это попало в зарубежные влиятельные СМИ - скандал в «Ведомостях».
А.Соломин
―
Да, я понимаю. Но эти люди не сильно друг от друга отличаются. Все равно, так или иначе, они аффилированы с властью, - во всяком случае, так говорят.
А.Васильев
―
Я не вникал в позицию Кудрявцева, я знаю, что он мечтал продать «Ведомости» с тех пор, как их купил. Это я точно знаю. Но дело все-таки тоже… ну, он не был владельцем как владельцем. То есть, он не вмешивался в редакционную политику - да, не вмешивался. То есть, это не совсем типичный для нынешней политической ситуации владелец СМИ, - так скажем. И Дема не вмешивался действительно. Или почти не вмешивался. Это несколько другой владелец, другой темы.Но тот, кто купил это - этот Ваня, - вы что думаете. Во-первых, - на какие деньги он купил? Наверное, насыпали. Он же вообще пиарщик. Он там на этом своем Урале, в регионах делал какие-то пиар-компании, используя для этого свой медиаресурс – да. Наверное, ему: Вань, мы тебе просто денег добавим, наконец, покупай, потому что неудобно – кто-то продает, никто не покупает, покупатели отвалились, теперь другие покупатели. Ну, как всегда это бывает. Ему добавили какого-то бабла, и он это купил. Вот и все.
Другое дело, - вот, что странно, - я же действительно отношусь к «Ведомостям» в принципе, и относился всегда, как к очень профессиональному конкуренту «Коммерсанта». И считал, что доля «Коммерсанта» очень правильно, что у него есть конкурент.
Кстати, когда я выпускал «Коммерсант» на Украине, куда меня сослал Березовский, - мне очень не хватало конкурентного издания. Очень. Так что, в общем, я с уважением отношусь к «Ведомостям». И дай бог, что они были.
А.Соломин
―
Так что произошло, кто виноват в том, что «Ведомости» перестают фактически существовать?
А.Васильев
―
По уму, если бы мы жили в нормальной среде, в бизнес-среде, медийной среде, «Ведомости» должны были сами купить этого Ваню вместе с его «Уралвагон-прессом» для того, чтобы расширяться и идти в регионы. Вот. Как должно было бы быть. «Ведомости» - влиятельная газета, номер один или номер два в деловом мире. И она может покупать региональные какие-нибудь теремки – по идее.А получилось наоборот. Пришел какой-то Ваня из кооператива – как он называется? - «Ура.ру» и покупает «Ведомости», великие «Ведомости» - вот. В чем дело. Поэтому я не вешаю вину персональную. Злорадство мое - они так бравировали, ребята в «Ведомостях», что они такие независимые, что вот пусть они попробуют делать то же самое, будучи зависимыми.
Ой, все, я не хочу издеваться на д людьми, я им очень сочувствую.
А.Соломин
―
Как вы думаете, если бы вы сейчас были медиа-менеджером, вы бы смогли устоять в нынешней обстановке?
А.Васильев
―
Нет, конечно, нет. И больше того, когда я уходил, я делал большое и трудное для меня интервью с Венедиктовым. А Лёша меня провоцировал на какие-то вещи, а мне нельзя было врать – короче, это было очень трудное интервью, но я им очень доволен, хорошее получилось. Я просто сказал, что в нынешней информационной политической среде я не могу выполнять свои должностные обязанности, выполнять закон о печати. И поэтому, конечно же, я не мог бы сегодня существовать – это точно.
А.Васильев: Я Навального поддерживаю. Хотя мне кажется, что 20 тысяч рублей все равно унизительная история
А.Соломин
―
А это не слабость?
А.Васильев
―
Нет, это была оценка своих сил, наверное, реальная. Рыба карп водится в пресной воде и не водится в соленой. Но она в этом не виновата, она такой родилась.
А.Соломин
―
Делам сейчас перерыв для новостей и рекламы. Напомню, что в эфире многолетний шеф-редактор Издательского дома «Коммерсант», продюсер проекта «Гражданин поэт» и «Господин хороший», «Карантин-поэт» Андрей Васильев.НОВОСТИ
А.Соломин
―
Продолжается программа. С нами на прямой связи из Латвии многолетний шеф-редактор Издательского дома «Коммерсант», продюсер проекта «Гражданин поэт» и «Господин хороший», «Карантин-поэт» Андрей Васильев. Здравствуйте, Андрей, ещё раз.
А.Васильев
―
Здравствуйте еще раз.
А.Соломин
―
Не дам вам повода больше злорадствовать над «Ведомостями».
А.Васильев
―
Слава богу, давайте закроем эту тему.
А.Соломин
―
Но от журналистики не сильно далеко хочу уйти. Не могу не задать вам этот вопрос. Мы некоторое время назад обсуждали Дмитрия Гордона и то, что он брал интервью у Игоря Стрелкова-Гиркина и у депутата Поклонской. Очень много было обсуждений о самом принципе – нужно ли и можно ли брать интервью у таких людей, можно ли согласовывать это со спецслужбами или даже действовать по их установке? У вас какой ответ?
А.Васильев
―
Можно короткую поучительную историю 2008 года. Я поехал в отпуск, лежу в Порт-де-Марне под каким-то роскошным деревом с томиком любимых стихов, и ничего не зная про «Коммерсант» уже дней 10-12 и про Россию тоже. И ту мне звонит очень влиятельный человек из Кремля и говорит, что «вы что, вообще охренели? Вы «Фокс-ньюз»?» Я спрашиваю: что случилось? Говорит: вы опубликовали интервью с Саакашвили. А я лежу под магнолией – вспомнил, под чем лежу. Говорю: Ну и что такого? Президент Грузии. Говорит: « А у нас война с Грузией».
А.Соломин
―
Это был Алексей Громов?
А.Васильев
―
Я не знаю, забыл. Я так себе: ни фига себе, - спрашиваю: Когда интервью вышло? Он: Интервью вышло сегодня. Я: А когда война началась? Он: Вчера. Я не удержался, говорю: Ай, молодцы.И я после этого лежу, думаю – надо позвонить, поддержать ребят. Я вообще не знал, что война. Я с полчаса собирался\. Позвонил, говорю: Азер, тут у вас, говорят, война с Грузией? Он: Ну да, но она уже толком закончилась. Я подумал, что тут надо задать какой-то аналитический вопрос, спрашиваю: Ну и кто выиграл? - думаю, что он подумал, что его начальник сошел с ума в своей Тоскане.
Так вот, - что они сделали на самом деле? Они дали на одной полосе интервью Саакашвили, а на другой с каким-то Багапшем – или кто там был?
А.Соломин
―
С президентом Абхазии?
А.Васильев
―
Да. И никто не смог мне сделать предъяву, и никому не смог. И даже меня там не было, они сами все сделали - сделали Саакашвили и президента мятежной.
А.Соломин
―
Но подождите – предъяву-то вам кинули.
А.Васильев
―
Ну, то была такая предъява на уровне «ты что, козел?» - вот так. Никаких последствий не было. Потому что ребята сделали действительно ювелирную работу. И меня не было. А они сделали так, что предъяву предъявить нельзя. А меня «закозлить»? – так пожалуйста, я за это большую зарплату получаю, мне не обидно. Но никаких санкций по отношению к «Коммерсанту» не было.А это, на минуточку, мы уже были не под Березовским. Мы были уже под Усмановым, а это совершенно другая история. И все нормально.
А.Соломин
―
Но если бы вы сделали интервью с террористом, то вы бы уже отвечали по закону – по нынешним законам.
А.Васильев
―
Я говорю не про нынешние, а про то, что было.
А.Соломин
―
То, что касается предоставления трибуны террористом – это было после «Норд-Оста», после Беслана.
А.Васильев
―
Таких нюансов я не помню. Но теперь я возвращаюсь к вашему вопросу. Можно делать, если это интересно читателям, зрителям, радиослушателям. Конечно, можно и нужно брать интервью у тех, кто интересен аудитории.У Гордона мне не очень понравилось, - да, кстати, в отличие от многих, я эти три часа посмотрел как подорванный, хотя мне было дико неинтересно.
А.Соломин
―
Кстати, настроение интервью вас устроило? Его за это тоже критикуют.
А.Васильев
―
Мне было реально скучно, Но не в этом дело. Это уже мое профессиональное, то есть, «чукча не писатель», или не читатель.
А.Соломин
―
Чукча – потребитель?
А.Васильев
―
В том-то и дело, что не потребитель. Потребитель - это посмотрел 15 минут и выключил. А я смотрел все. Видимо, это какая-то профессиональная паранойя. Но что мне было интересно – что Гордон потом дико оправдывался. Где мог, везде, по-моему, и у вас он давал вам интервью и тоже оправдывался.
А.Соломин
―
Объяснялся.
А.Васильев
―
Он придумал эту историю про дружество с какими-то спецслужбами. Вот это было… ну, с одной стороны, он молодец, если сделал себе такую аудиторию, такое количество заходов - я уж там не считал лайки и дизлайки, но не в этом дело. В принципе, молодец. Но то, как он дальше себя вёл - это, конечно, довольно унизительно.
А.Соломин
―
А что вас смутило? Ну, Гиркин дал интервью, понимая, что оно будет использовано в расследовании дела против России. Вроде бы это одна из задач журналистики – добиваться правды?
А.Васильев
―
Я не против интервью – взял и взял.
А.Соломин
―
А что вам не понравилось в оправданиях?
А.Васильев
―
А зачем вообще оправдываться? О чем речь?
А.Соломин
―
Он объяснил – к нему пришли практически громит офис.
А.Васильев
―
Я вас умоляю. Держите меня сто человек – ну, пришли, плюнули ему в витрину 10 человек. Тем более, в Киеве не та атмосфера, я вас уверяю, это не Луганск и не Донецк. В Киеве все очень «френдли», и если ему кто-то харкнул на витрину, то ничего страшного – возьми уборщицу и протри витрину. То есть, вот эти страшные истории, что сейчас с вилами придут офис громить – нет, конечно, и в помине этого не было.Но сам факт - что тут комментировать? Условно говоря, как я всегда отвечал на вопрос: а вот у вас, в «Коммерсанте», может быть так, а может быть не так. Отвечал: Ребята, у нас публичный контент, вы сами читаете и можете сказать, где мы играем в чью игру, у кого мы сосем и у кого мы не сосем. То же самое – что тут оправдываться? А у него действительно были такие оправдательные нотки. И он не случайно – ведь где он только не выступал после этого интервью. Надо было: Аллё, вы посмотрели мое интервью? Ну и что я буду комментировать?
А.Васильев: Мне не нравится клоунада на фоне того, что действительно кто-то болеет, и кто-то умирает
Я правда не понимаю, как бывший журналист. С одной стороны – молодец, что он сделал. Правда, молодец. Сделал он плохо, но это неважно, что плохо, важно, что он сделал и важно, что посмотрело это дикое количество народа, а это самое важное. Рассуждать, кто хорошо, а кто плохо берет интервью, знаете, это последнее дело. Но что ты потом оправдываешься? Вот это я не понимаю.
А.Соломин
―
Андрей, следите за беспорядками в Штатах, за происходящим там вообще?
А.Васильев
―
Ну да. Ну, как сказать, - мне вот очень обидно.
А.Соломин
―
Из-за чего, почему?
А.Васильев
―
Ну, как? - убили негра. Другое дело, что говорят, что там есть такой мотив – что всякая гопота воспользовалась этим под лозунгом «Black Lives Matter» и начинают громить секс-шопы и воровать оттуда электрические члены. Ну, хорошо. Люди везде одинаковые, квартирные вопросы испортили одних больше, других меньше.Другое дело, что там единственный раз кого-то там замочили. А у нас это все происходит – ну, не беру длинную перспективу, - во время всего карантина мент просто вместо доктора. То есть, «доктор Ментеле» у нас ходит по улицам. Вот это стремно. И делают, что хотят. И больше того, - вот эти ребята, которые замочили в Екатеринбурге, 25 рыл расстреляли у себя на квартире этого парня, который якобы украл обои на 8 тысяч рублей, - вы не в курсе этой темы?
А.Соломин
―
Знаю.
А.Васильев
―
Вот понимаете, самое стремное – да, убили человека, украл он или не украл, никто не доказал. Они не понесут ответственности. И они не понесут ответственности по нынешнему закону о Росгвардии. Вот, что стремно. Это более стремно, чем убили человека. Я говорю цинично, но говорю, что это более стремно, что они не понесут наказание. А самое стремное, что они законно не понесут наказание. Потому что, если вы почитаете закон о Росгвардии – им можно стрелять без предупреждения, теперь ментам дали возможность оцеплять дома и районы, громить машины – это им положено по закону. Вот это самое страшное.И теперь про этого несчастного, эту историю с этим чернокожим парнем - там действительно все всколыхнулось. И скорее всего, те менты, которые это сделали, им не позавидуешь. Я сейчас не разбираюсь. Может быть, этот самый «блэк» и был виноват, - может быть, но я сейчас не об этом говорю. Но они ответят так.
А у нас менты не ответят ни за что. Вот и все. Вы сомневаетесь, что они ответят? Нет, не сомневаетесь.
А.Соломин
―
Нет, я видел прекрасно, как полицейские избежали наказания за то, что ударили девушку в живот, например.
А.Васильев
―
Да.
А.Соломин
―
Для меня это не удивительно. Но с другой стороны…
А.Васильев
―
Так вот это самое страшное – что для вас это не удивительно. И для меня это не удивительно. Вот это самое стремное.
А.Соломин
―
Может, поэтому ничего и не происходит?
А.Васильев
―
Им дали по закону такую возможность – вот, в чем дело. Вам, например, по закону дали возможность делать одиночный пикет – он в законе написан. И вас всё равно заберут, как забрали Азара, а его вообще не должны были забирать. А им дали по закону возможность мочить кого угодно, кто им не понравился. И в отношении ментов закон будет соблюден точно. Завтра они пяток расстреляют у себя в квартире, и им тоже ничего не будет. И это страшнее, чем само действие.
А.Соломин
―
Все зависит от того, как это будет воспринято, какой общественный резонанс это приобретет. Есть все-таки случаи, когда полицейских сажали за превышение полномочий – такие случаи были.
А.Васильев
―
Но как редко. Ну да, как редко и как много случаев, которые все снаружи, тем более что сейчас есть ЮТьюб. Но все это так редко – это единичные случаи. Моя мысль такая.
А.Соломин
―
Спасибо, Андрей вам большое.
А.Васильев
―
И на этой оптимистической ноте…
А.Соломин
―
Да, мы должны заканчивать. И это программа «Особое мнение», и сегодня нашим гостем был многолетний шеф-редактор Издательского дома «Коммерсант», продюсер проекта «Гражданин поэт» и «Господин хороший», «Карантин-поэт» Андрей Васильев. Спасибо большое, меня зовут Алексей Соломин, всего доброго.