Сергей Алексашенко - Особое мнение - 2020-12-01
01.12.2020
М. Майерс
―
Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». Меня зовут Маша Майерс. И наш гость – экономист Сергей Алексашенко, здравствуйте.
С. Алексашенко
―
Здравствуйте, Маша. Здравствуйте, зрители. Здравствуйте, слушатели.
М. Майерс
―
Одна из наиболее обсуждаемых тем – коронавирусная инфекция. Я смотрела сегодня данные по Америке - 13,5 миллионов заразившихся в стране. Россия отстает значительно. У нас около 2 миллионов 300. Скажите, пожалуйста, как собственно эта история выглядит изнутри вашими глазами. Планируете ли вы делать прививку, например.
С. Алексашенко
―
Маш, сравнивать, сколько человек инфицированы в Америке и сколько в России, а сколько инфицировано в Зимбабве очень сложно, потому что количество инфицированных зависит от количества тестов. Если тесты вообще не делать, то будет абсолютно благополучная ситуация, потому что не будет зараженных, а если еще диагнозы не ставить умершим, то будет совсем хорошо. Поэтому в Америке делается гораздо больше тестов, в Америке есть статистика по тестам. Она, к сожалению, не объединена. Она существует по каждому отдельному штату. Поскольку ответственность штатов за эти мероприятия. И точную цифру сказать, сколько сейчас в Америке я не могу. Я в перерыве посмотрю, такую оценку дам. В России статистика по тестированию она достаточно мутная, ее в ежедневных сводках дает Роспотребнадзор, при этом совершенно необъяснимые скачки то вверх, то вниз. Понятно, что вот общее количество тестов пока в России не очень высокое. Поэтому мне кажется, что гораздо правильнее с точки зрения оценки ситуации с коронавирусом смотреть на динамику показателей. Потому что есть такое хорошее статистическое правило: если вы не можете правильно определить показатель, но вот всю свою методологию соблюдаете постоянно, то тенденция, тот ряд, который вы получаете, она достаточно адекватно отражает ситуацию. И если посмотреть на российский график смертей от коронавируса, который зафиксирован официально, то есть мы считаем, что российские власти врут примерно официально, что они врали весной, что врут осенью. То есть соблюдают примерно одни и те же принципы вранья. Вы увидите, что, начиная буквально с самого конца октября, в России количество смертей резко пошло вверх. И в этом отношении ситуация гораздо хуже, чем практически во всех развитых странах. Я посмотрел мировую статистику по первым 15 странам, самое большое количество зараженных, самое большое количество населения - это развитые страны, развивающиеся страны. У России самая плохая ситуация. По сравнению с тем, что было в период первой волны. Это апрель-май – смертность выросла в 2-2,5 раза. Поэтому ситуация действительно катастрофическая. В Америке ситуация развивается разная, в каких-то штатах она идет тяжело, и это штаты срединные, ближе к границе с Канадой. Север, Монтана и рядом с ней. В каких-то штатах ситуация идет на улучшение, потому что волна пошла вниз. В каких-то штатах типа Вермонта вообще все хорошо. Едва ли ни самый благополучный штат.
М. Майерс
―
Простите, а как вы можете это объяснить. Вот как раз сегодня было совещание у Мишустина по этому поводу и там назывались цифры по регионам, там наибольшую тревогу властей вызывает ситуация в Калининградской области и Санкт-Петербурге. Ну то есть из России мы понимаем, где у нас примерно больше народу живет, где финансирование получше, где наоборот дотационные регионы, можем делать какие-то предположения о том, сколько там денег или смотреть статистику. Официальные цифры, сколько денег выделяется на здравоохранение. С чем связана такая неравномерная картинка по штатам Америки.
С. Алексашенко
―
Во-первых, она связана с тем, как к этому относятся к этой проблеме и власти штата, и население штатов. Потому что я сейчас не могу вспомнить точные цифры спросов, но если среди демократов, сторонников демократической партии в Америке в опасность коронавируса верят, условно говоря, 75%, то среди республиканцев – меньше 40. Просто если люди считают, что коронавирус вещь не опасная, что с ней можно жить, что, в конце концов, даже не нужно никаких мер предосторожности предпринимать. И что можно также по-прежнему ходить в рестораны, в пивные, на футбол и концерты, понятно, что здесь уровень заболеваемости больше. Вторая проблема, в чем Америка, как ни странно проигрывает России, я не знаю, правда, насколько в России это эффективно используется, но то, что в Америке все медицинские ресурсы, как правило, в распоряжении штатов, и вот перебросить медицинское оборудование, врачей из одного штата в другой крайне тяжело. Потому что вы сталкиваетесь со страховыми компаниями, с профсоюзами, с законодательством, прочее, прочее, с решением властей. И если эпидемия в каком-то штате идет на спад, то это не означает, что ресурсы оттуда можно перебросить в соседний штат или наоборот привести инфицированных людей из того штата сюда. Вот какие-то такие есть ограничения и здесь действительно, самое главное, что нужно отдать должное президенту Дональду Трампу, который опирается, с одной стороны у него есть хорошие результаты в борьбе с ковидом, притом, что он в принципе отрицает и относится достаточно легкомысленно. И в маске практически не показывался ни разу за исключением тех дней, когда он болел. Тем не менее, он подписал распоряжение о выделении денег американского бюджета на разработку вакцины и закупку одного миллиарда доз вакцин. То есть Америка стала первой страной в мире, которая закупила вакцины чуть ли ни в мае-июне, летом, когда они еще не производилась, еще не была завершена разработка и не проводились никакие серьезные тестирования. В этой части Трамп выступил удачно. И надо сказать, я думаю, что Америка станет первой страной, которая пройдет если не всеобщую вакцинацию, то у всех, кто захотят, поскольку я сейчас в Америке, то я тоже, как только появится возможность, я пойду сделаю прививку вакцины.
М. Майерс
―
Это добровольная история или вас могут заставить?
С. Алексашенко
―
Заставить никого нельзя в Америке. В Америке заставить сделать прививку невозможно. Но с другой стороны как у каждой медали есть две стороны, Дональд Трамп в какой-то момент, если помните, был такой доктор Фаучи, на позицию которого он весной очень часто опирался. До конца мая примерно. А после того как в Америке волна пошла на спад и Фаучи стал говорить, что нужно ожидать второй волны и что нужно готовиться и не нужно слишком снимать ограничения, Трамп его отодвинул. И стал сам рулить этой ситуацией. И конечно, в условиях поляризации Америки разделение на своих и чужих, соответственно половина населения Америки, которая его поддерживает, она к коронавирусу, к опасностям относится достаточно легкомысленно. И здесь его заслуга в этом достаточно велика. Впрочем, так же как и Владимир Путин, который сам себя защищает, сидя в бункере, ни с кем не встречается, кто не прошел двухнедельную изоляцию, тем не менее, с людьми простыми он не общается. Не говорит об опасности коронавируса. Не носит маску. То есть в этом отношении они такие – два сапога пара. То есть мало чем друг от друга отличаются. В этой части.С.Алексашенко: У России самая плохая ситуация. По сравнению с тем, что было в период первой волны
М. Майерс
―
Российские власти в основном ругают за эту оптимизацию 2000-х, начала десятых годов, когда в больницах сокращался коечный фонд. А в Америке может быть ситуация, что один штат, например, решил оптимизироваться, меньше вкладывался в здравоохранение и сейчас испытывает большие трудности, а другой штат, например, пошел по противоположному пути. То есть такое неравенство между регионами американскими существует.
С. Алексашенко
―
Маш, в Америке медицина частная. И здесь это частный бизнес и бизнес создает медицинские учреждения там, где это выгодно, где есть платежеспособный спрос и понятно, в каких городах или штатах, где богатое население живет, они готовы покупать дорогие страховки, качество медицины лучше. Качество медицины лучше там, где больше хороших университетов с сильными медицинскими факультетами. Потому что, как правило, при хорошем университете всегда есть очень крупная серьезная больница. Даже при не очень хорошем университете. Если там есть медицинский факультет, то там есть госпиталь с тем, чтобы врачи, профессора, преподаватели университета, которые работают, чтобы у них была практика не только в том, чтобы рассказывать, но чтобы они были практикующими врачами. Поэтому это скорее связано не с решениями государства, а с какими-то исторически сложившимися обстоятельствами.
М. Майерс
―
А что же происходит там, где хуже. Где нет университетов и где не живут по 5 миллиардеров на квартал. Мы имеем некоторые технические проблемы. Сейчас мы перезвоним и все будет хорошо.
С. Алексашенко
―
Сейчас нормально слышно?
М. Майерс
―
Да. Я хотела бы от коронавируса перейти к выборам. Висконсин - последний из штатов утвердил победу Байдена. В связи с чем вопрос. Все-таки на ваш взгляд мирно разойдутся Трамп и Байден? Или у этой истории будет какой-то конфликтный элемент.
С. Алексашенко
―
Конечно, мирно. Мне кажется, что Трамп уже об этом сказал, что если коллегия выборщиков признает Байдена победителем, то он безусловно уйдет из Белого дома спокойно и мирно. Поэтому мне кажется, что при всем…
М. Майерс
―
Мы ему верим.
С. Алексашенко
―
…эмоциональном характере Трампа, мне кажется, что принятие решения, что засесть в осаду в Белом доме как Брестской крепости и сидеть там до последнего, мне кажется, что все-таки он на это не готов.
М. Майерс
―
Мы с вами, если вы помните, хотя я понимаю, что вы со многими ведущими в программе «Особое мнение» сталкиваетесь, мы с вами в прошлый раз разбирали экономические программы накануне выборов или сразу после. Байдена и Трампа я имею в виду. И насколько я помню, программа Байдена отличается такой значительной социальной ориентированностью. У Америки сегодня есть на это деньги?
С. Алексашенко
―
Сегодня денег, конечно, у Америки на социальные программы Джо Байдена нет. Скажем так, не на его программы, а программы прогрессивного крыла демократов. И их и не было. И в программе говорилось очень много о том, что его администрация будет предлагать повышение налогов, если она получит большинство в конгрессе. Но поскольку большинства в сенате у демократов пока нет, то, скорее всего, Джо Байдену придется нелегко, и его бюджет будет достаточно сжатым. И никаких особых социальных дополнительных программ без согласия с республиканцами ему провести не удастся. Я думаю, что вполне вероятно прохождение через конгресс какого-то пакета фискальной помощи, в кризисной ситуации, когда сейчас опять начинаются ограничения на экономику, экономический спад. И возможно, что здесь удастся ему найти язык с республиканцами общий. Я готов предположить, что Байдену удастся договориться с республиканцами в инвестиционном плане. Это то, что еще Трамп выдвигал, когда пришел в Белый дом. Это финансирование и строительство американских дорог, мостов, плотин.
М. Майерс
―
Нацпроекты.С.Алексашенко: Движение идет все ближе к 100 рублям за доллар. Соответственно где 100 - там и 200
С. Алексашенко
―
Да, инфраструктурные нацпроекты. Но все эти разговоры о погашении студенческих кредитов, о пособии по безработице, расширения Obamacare и прочее, новая «зеленая экономика», мне кажется, что на все это дело республиканцы не пойдут и соответственно все эти проекты нужно будет отложить в далекое будущее. Вообще я думаю, что демократам предстоит серьезная внутрипартийная дискуссия относительно того, насколько прогрессивными, насколько левыми нужно быть в современной Америке. Потому что большинство прогрессивных демократов, которые с леволиберальными позициями выступали, они проиграли выборы в округах. И поэтому представительство демократов в палате представителей уменьшилось. Поэтому никакой особой надежды на то, что польются деньги рекой, быть сейчас не может.
М. Майерс
―
Вы говорите, что договориться с республиканцами. А с избирателем он договорится или избирателя уже никто не спрашивает. То есть хорошо въехать на этой волне экономически ориентированной экономики в Белый дом, чтобы все программы обнулялись или сводились к совсем неприличному минимуму.
С. Алексашенко
―
С избирателем Джо Байден уже договорился. Большинство избирателей проголосовали за него.
М. Майерс
―
Теперь можно на это забить.
С. Алексашенко
―
Да. А вот что будет через 4 года на следующих президентских выборах, удастся ли ему убедить избирателя в том, что он выполнил свои обещания или удастся ли другому кандидату от демократов убедить избирателя в том, что демократы выполнили свои предвыборные обещания. Мы это увидим.
М. Майерс
―
Просто сейчас на «Эхо Москвы» на сайте нашем висит пост Игоря Николаева. Экономиста, вашего коллеги. Который описывает историю с тем, как будут индексироваться пенсии в России. Только у неработающих пенсионеров или у работающих в том числе. А поскольку денег на всех не хватит, то это в определенном смысле опровергает тезис, который занесен в нашу обновленную Конституцию. Что пенсионеры все без разбора будут, точнее не детализируется. Получат повышенную индексированную пенсию. А денег нет. Говорю я также…
С. Алексашенко
―
Послушайте. Мне кажется, что никто всерьез и не считал, когда эти поправки к Конституции обсуждались, то много раз говорилось о том, что те вещи, которые там прописаны, в значительной мере носят абстрактный характер. С одной стороны они прописаны в законах уже и зачем вносить в Конституцию то, что есть в законе, не очень понятно. Нельзя же все законы туда перенести. С другой стороны российское правительство, российские власти вполне достаточно регулярно занимаются тем, что не выполняют требования законов, внося туда поправки. Поэтому… свобода слова, собраний… митингов, ну это же не означает, что российские власти собираются все это дело реализовывать в жизни.
М. Майерс
―
Я ожидала такого ответа. Ой, со связью у нас беда, конечно. Я хочу несколько новостей вам предложить прокомментировать. Блумберг, российские миллиардеры заработали на 486 миллионов долларов с начала, разбогатели на 486 миллионов долларов с начала 2020 года. С чего вдруг?
С. Алексашенко
―
К этим новостям нужно относиться достаточно спокойно… Они свои акции в отличие от американских миллиардеров, которые их продают регулярно… Акции Амазона. Они их все держат, в России 51 - это 100, а 49 – это ноль. И как только он с 51 процента упадет… он тут же потеряет контроль над компанией. Поэтому оценка его портфеля акций выросла, условно говоря, с 10 млрд. до 12 или до 15… Мало что меняется. Потому что он не может продать и этими деньгами как-то воспользоваться. Ну так сложился рынок, в начале года была одна ситуация, другая ситуация на рынке. Изменилось настроение инвесторов. То они уходили из России, то приходят в Россию. Поэтому я правда считаю, что это не самая важная информация…
М. Майерс
―
У нас связь через слово. Коллеги, может быть, вы нам поможете. Может быть, есть смысл еще раз связаться с Сергеем. Через слово прерывается звук, я догадываюсь, о чем вы говорите. Вы говорите о том, что колебания рынка так или иначе позволяют оценить этот портфель акционеров мажоритарных, которые с этими акциями никогда не расстанутся. Правильно? То есть это не реальный финансовый показатель, а чисто рыночная волатильность. Правильно я вас поняла?
С. Алексашенко
―
Чисто рыночная волатильность, которая, как правило, не зависит от воли, сознания, действий этих миллиардеров. Инвесторы пришли, инвесторы ушли и что-то… Понизились цены на нефть, повысились.С.Алексашенко: Я сейчас в Америке и, как только появится возможность, сделаю прививку вакцины
М. Майерс
―
Кстати, к ценам на нефть обязательно вернемся во второй половине программы «Особое мнение». Потому что как вы знаете, слышали в новостях, что заседание стран участниц ОПЕК+, запланированное на 1 декабря, перенесли на более поздний срок. Из-за сохраняющихся разногласий. Разногласия там в основном касаются сокращения добычи нефти. Экономист Сергей Алексашенко в программе «Особое мнение». И мы с вами встретимся скоро, после выпуска новостей. За это время постараемся решить наши технические проблемы.
НОВОСТИ
М. Майерс
―
Из Вашингтона с нами экономист Сергей Алексашенко. Еще раз здравствуйте.
С. Алексашенко
―
Здравствуйте, Маша.
М. Майерс
―
Соответственно теперь мы по телефону связались. Давайте к нефти. Что там происходит в ОПЕК и в чем там суть разногласий.
С. Алексашенко
―
Все очень просто. 1 декабря должна была состояться встреча организации ОПЕК плюс Россия, Казахстан, для того чтобы решить, что же делать с квотами на ограничение добычи нефти, которые с 1 января должны были бы уменьшиться. То есть нефть должны были добывать больше. И существует очень сильное разногласие между различными группами стран. Те, у которых экономическая ситуация очень плохая и для которых повышение цен на нефть и повышение экспорта нефти, добычи нефти критически важно с точки зрения занятости, бюджета, поступления валюты в страну. И позиция тех, кто смотрит более широко, что сейчас можно увеличить добычу нефти, но дальше мы понимаем, что цены резко упадут и нам снова нужно будет сокращать и снова все будет падать. И самое главное, что есть еще Россия, которая не является членом ОПЕК. На которую Саудовская Аравия, как лидер ОПЕК не может надавить. Нужно договариваться отдельно. Вот весь этот набор разногласий, что делать и какие прогнозы экономические строить на 2021 год, будет ли мировая экономика быстро восстанавливаться или будет такая вялотекущая рецессия, стагнация или медленный рост и что будет с эпидемией – вот все эти вопросы беспокоят умы представителей различных стран, и они пытаются между собой как-то договориться. Потому что все очень хорошо понимают, что договоренностей с 1 января мировой рынок, что он может попасть в ситуацию, где он был в начале марта, когда Россия отказалась подписывать соглашение, когда цены рухнули. Но соответственно очевидно, что по состоянию на сегодня никакого соглашения между Россией, где давление со стороны в первую очередь Сечина на то, что никаких соглашений с ОПЕК подписывать не надо, что нужно добывать нефть по принципу Америки, сколько добудем, столько добудем. Сколько вывезем на экспорт, столько и вывезем. Нам все равно, какая будет цена. И позиции министра Силуанова, председателя ЦБ Набиуллиной, для которых очевидно, что падение цен на нефть будет… серьезные макроэкономические и финансовые последствия с точки зрения инфляции, состояния бюджета, валютного курса. Соглашения между Россией и Саудовской Аравией, очевидно, что сейчас нет. А если две страны не договорились, то и проводить встречу ОПЕК не очень понятно, зачем.
М. Майерс
―
А у нас какие-то двусторонние переговоры, то есть мы должны как-то продвинуться в этом вопросе. Потому что из того, что вы сказали у меня ощущение, что диалог мог состояться ровно год назад. Примерно. Вообще так весь мир вляпался в одну большую лужу, сидит в ней торжественно. Ногами перебирает, брызги летят во все стороны. Теперь надо с этим что-то делать, может быть какой-то есть прогресс на этом фоне.
С. Алексашенко
―
Все соглашения ОПЕК, которые существуют раньше и сейчас, они люди занятые и министры, и кронпринцы и вице-президенты, и президенты и они не могут заниматься переговорами каждый день 365 дней в году. Поэтому они договариваются и ставят какие-то даты, и когда было весеннее сокращение добычи нефти, то договорились, что с 1 июля… вступает в силу, с 1 сентября добычу увеличиваем, а с 1 января увеличиваем ее еще больше. Но примерно за месяц до каждой даты проходит очередная встреча, участники встреч говорят, обсуждая ситуацию, договариваются, либо они соблюдают свое соглашение, либо они его чуть-чуть меняют. Квоты. Но Россия и Саудовская Аравия – это два крупнейших экспортера нефти в мире, которые работают в рамках соглашений. Третий экспортер - это Америка. Соответственно на них троих приходится, Саудовская Аравия 30% внутри ОПЕК, Россия превосходит Саудовскую Аравию по экспорту нефти. И Америка примерно она на третьем месте с точки зрения экспорта нефти. И соответственно понятно, что если проводили встречу ОПЕК только, то конечно Саудовская Аравия достаточно не скажу, что легко, но у нее есть свои инструменты переговоров со странами, членами организации. Соседние государства…И как раньше Саудовская Аравия могла не мытьем, так катаньем, что называется их всех уговорить поменять свою позицию. Но когда есть три крупнейших экспортера нефти: Россия, Саудовская Аравия и Америка, то в одиночку против двоих действовать очень тяжело. И соответственно Саудовская Аравия заявила о том, что поскольку она считает, что в России принцип управления нефтяной отраслью не сильно отличается от Саудовской Аравии, там правда одна компания, ну, а у нас один кабинет в Кремле, который этим занимается, то в общем, проще договариваться и лучше договариваться. Но вот если два крупнейших участника сделки, в которой участвуют полтора десятка стран не договорились между собой, то выносить свои разногласия, выносить споры в публичное пространство и сажать 15 участников и два крупнейших будут спорить, а остальные будут наблюдать – это неправильно с точки зрения организации переговоров.С.Алексашенко: Для Путина и его режима важнее всего заключить соглашение с Саудовской Аравией и иметь стабильность
М. Майерс
―
Вы меня простите, что перебиваю, а вы понимаете, как нужно? Вы мне объясняете те вещи, которые в той или иной степени на поверхности. Как это устроено. А как нужно, допустим, какую позицию лучше занять России. Вот вы на чьей стороне находитесь? Потому что у нас все-таки бюджет дефицитный, масса проблем в экономике, которые надо каким-то образом решать. У нас санкции, санкционное давление. У вас есть рецепт какой-то?
С. Алексашенко
―
Маша, если мы с вами сидим в главном кабинете Кремля и принимаем решение, исходя из того, что вокруг нас та жизнь, которая есть, та система, которая существует и никаких изменений происходить не будет, что все под государственным контролем, никакой свободы частной собственности, силовики продолжают кошмарить бизнес и так далее. То, конечно, для Путина и для его режима важнее всего заключить соглашение с Саудовской Аравией и иметь какую-то стабильность. Иметь какую-то точку опоры. Если мы с вами, что называется, приходим в Кремль в результате изменения политической ситуации, где нет ни Путина, ни его камарильи, где ФСБ распущена, где просто организации такой не существует и наш интерес состоит в том, чтобы развивать российскую экономику, запускать новые механизмы развития, дать свободу и инициативу частному бизнесу. То мы с вами должны присоединиться к Америке и сказать, что все, мы не входим ни в какие соглашения, наша задача – добывать как можно больше нефти, как можно больше ее экспортировать. А все, что будет с ценой – будет перекладываться в курс рубля и дальше уже как получится. Пусть экономика приспосабливается к внешним… Государство не хочет быть таким опекуном для всех и гарантировать, что курс доллар-рубль будет колебаться очень незначительно. Вот мы хотим, чтобы экономика была свободной, чтобы нефти добывалось больше, чтобы малые месторождения уходили к новым создаваемым компаниям. Чтобы там была конкуренция, чтобы Сечина… Чтобы «Роснефть» и даже если там не будет Сечин, а будет какой-нибудь Петров или Алексашенко сидеть, то что мы не хотим, чтобы он был монополистом и чтобы… Вот пусть он добывает не 50% российской нефти, а 40-35%, чем меньше он… российской экономики, тем лучше будет российской экономике, потому что в ней будут другие силы работать.
М. Майерс
―
Но при этом у нас будет рублей 200 за доллар.
С. Алексашенко
―
Маша, я не знаю. Я не могу это предсказать. Потому что, предположим, есть такое понятие – малые нефтяные компании. Это компании, которые добывают в Америке… миллионов тонн нефти, в России – 2 миллиона тонн нефти. В Америке малые нефтяные компании добывают 50%, 60% всей добываемой нефти, а в России – меньше 10. А если представить, что у нас малые нефтяные компании будут добывать так же как в Америке. Хотя бы не 60, а 40% нефти. Это означает, что экспорт нефти вырастет процентов на 70. И пусть цена на нефть упадет, зато у нас экспорт увеличится. Экспортная выручка в долларах будет больше. И может быть будет не 200 рублей за доллар, а может быть будет 65. Я не готов… спекулировать. Вот в путинской системе я очень хорошо понимаю, что в 2008 году перед кризисом доллар стоил 23 рубля, перед кризисом 2014 года он стоил 32 рубля, перед кризисом 2020 года он стоил 60 рублей. И все движение идет, сейчас он стоит 76 рублей. Как устроена путинская экономика – я очень хорошо понимаю. Все движение идет все ближе к 100 рублям за доллар. Соответственно где 100 - там и 200.
М. Майерс
―
История с Навальным, вы наверняка за ней следили. Так я резко поменяю тему на концовочку. Как вы знаете, сначала мы обсуждали возможность заведения дела об экстремизме. Потом Петренко это опровергла и сказала, что никаких проверок в отношении Навального по делу об экстремизме не проводится. Вы слышали в новостях, это эфир наш Утренний Разворот с коллегами, где они обсуждали программу «Пять шагов». И тут есть одна фраза, за которую я зацепилась. «Сейчас из декабря 20-го очевидно, что это была совершенно правильная программа. Она и сейчас нужна семьям и бизнесу, обедневшему из-за пандемии». Это Алексей Навальный в нынешнем комментарии. Насколько вы с ним согласны?С.Алексашенко: Никакой особой надежды на то, что польются деньги рекой, быть сейчас не может
С. Алексашенко
―
Я согласен в том, что в условиях пандемии российское население обеднело. И если российское население в целом обеднело, если упал уровень жизни, если бедные стали жить еще беднее, то в этих условиях, когда экономическая активность объективно сжимается, российское государство, накопившее немереные фискальные резервы, могло бы населению помочь. В каких объемах, в тех ли объемах, которые обозначались весной, вот эти «Пять шагов» или в других объемах и на помощь должны претендовать и помощь должна быть немножко другим группам населения. Это можно обсуждать. Но то, что население должно получать помощь от государства в условиях нынешнего кризиса – это, несомненно.
М. Майерс
―
Но население помощь получало. Все-таки были выплаты. Можете ли вы сейчас, подводя промежуточный итог, сказать, что это было, допустим, недостаточно. На ваш взгляд.
С. Алексашенко
―
Нет, конечно, это было недостаточно. Потому что основные выплаты это были выплаты на детей. Выплаты на детей никак не связаны с потерей рабочих мест. Потерей бизнеса. Когда у вас останавливается бизнес не потому что вы плохо работаете, не потому что вы неэффективно работаете, проиграли в конкурентной борьбе, а потому что бушует эпидемия и правительство, региональные власти, федеральные власти принимают решение о закрытии вашего кафе. Вашего ресторана, вашей парикмахерской. Это же не ваша вина. Но вы лишаетесь работы заработка. А если у вас нет детей. А если у вас дети старше 16 лет.
М. Майерс
―
Понятно. Но поддержка бизнеса на ваш взгляд…
С. Алексашенко
―
Маша, бизнес – это абстракция. Есть люди. За каждым бизнесом стоят люди, которые там работают.
М. Майерс
―
Сергей, я прошу прощения. У нас, к сожалению, время закончилось. Я благодарю нашего гостя Сергея Алексашенко. Мы вернемся, я вернусь, и Сергея Алексашенко вы наверняка услышите еще в других выпусках программы «Особое мнение».