Александр Проханов - Особое мнение - 2021-06-01
С.Крючков
―
19 часов и 7 минут в российской столице. Меня зовут Станислав Крючков. И на «Эхе Москвы» со своим особым мнением писатель Александр Проханов. Александр Андреевич, приветствую вас!
А.Проханов
―
Добрый день!
С.Крючков
―
Уже идет трансляция на основном канале «Эхо Москвы» в YouTube, на площадке Яндекс.Эфир. Пишите нам и в чат, и на СМС: +7 985 970 45 45, и все нижесказанное будет оперативно появляться в Телеграм-канале «Сказано на «Эхе». Подписывайтесь и на него.Александр Андреевич, сегодня День защиты детей. Лето начинается, во-первых, с чем вас поздравляю. С такого далекого вопроса начну: на ваш взгляд, сегодняшняя Россия для детства хороша?
А.Проханов
―
Сегодняшний мир для детства хорош? Каков сегодняшний мир по отношению к детству, такова и сегодняшняя Россия. Она не выделяется ни из Европы, не из Америки, не из Африки. Детям всегда хорошо и всегда ужасно. Я вспоминаю свое военное детство. Оно, казалось бы, такое тяжелое детство, это сиротские семьи возрастали без кормильца, кругом продолжались аресты, депрессия, кругом была очень скудная жизнь. Я вспоминаю о нем, как о чем-то счастливом, восхитительном. Причем я вспоминаю о детстве как о школе, где каждый день в моей жизни случалось что-то, казалось бы, незначительное, что формировало меня как персонажа, как личность. И потом, в последующей жизни, в мое огромной жизни находило себе применение, увеличенное, привязанное уже к новой, взрослой уже действительности, но состоявшееся уже тогда, в этот детстве.Поэтому я не знаю, я боюсь пускаться в социальную или политическую оценку того, что творится с детьми. Я сейчас перечитываю «Окаянные дни» Бунина. Я вижу, какой там бы тогда кошмар, во всяком случае, глазами Бунина, какой ужасный был это переворот, какие катастрофы происходили в укладах, в слоях, в сословиях, в семьях. И, я думаю, что это была пора ужасная и для взрослых и для детей. И поэтому сегодня, когда мы живем в сравнительно благополучной России, когда не лязгают затворы, когда есть еда, когда обеспечена какая-то взаимопомощь людей, а так же государства, положение детей в России гораздо лучше, чем то, в котором я тогда пребывал.
С.Крючков
―
Но тем не менее, помимо родителей, помимо личностной ответственности за взросление ответственность государства перед ребенком, на ваш взгляд, должна быть более высокой в сегодняшнему мире?
А.Проханов
―
Сегодняшнее государство делает все, что ему по силам и что находится в его разумении. Потому чтобы возникло детство, нужно рождение, прежде всего, чтобы появился не свет ребенок, необходимо зачатие, необходимы женские роды, необходимо вынашивание этого ребенка. И здесь мы видим очень печальную картину: русские уменьшаются, мы вымираем, мы вырождаемся. И это, конечно, очень огорчает и мучает, потому что, мне кажется, нет ничего более печального, ужасного и мучительного, как принадлежать к любимому и вымирающему народу. И, повторяю, государство делает для предотвращения этого упадка все, что оно считает нужным и на что способно. Другое дело, что мы не знаем, что должно сделать государство, и что должен сделать сам народ в целом, чтобы вот эту тенденцию упадка сбросить, снизить.Ведь, скажем, президент говорит, что это результат этих демографических дыр, ям, в которые попадала Россия и после войны и в 90-е годы. Ну, наверное, это так, но почему-то только русские оказываются на дне этих ям. Скажем, население наших мусульманских кавказских республик продолжает увеличиваться. А ведь они тоже несли на себе все тяготы войны и послевоенного времени и разрухи. Здесь какая-то другая русская тайна, она не разгадана. Она не разгадана и потому, что ее разгадывают кустарно, националистически или контрнационалистически, имперски, но об этом как бы страшаться говорить. Русский фактор, он является во многом табуированным. А там, на дне этого русского фактора надо искать ответ, почему нас все меньше и меньше, почему российское сознание сегодня во многом депрессивно, почему задачей, функцией государствообразующего народа, которая возложена историей на русских, — почему эта задача почти уже непосильна для русских? Русских для этого становится все меньше и меньше, а их воля, их самоощущение во многом гнетущи.
А. Проханов: Нет ничего более печального и мучительного, как принадлежать к любимому и вымирающему народу
С.Крючков
―
А у вас нет ответа на вопрос, почему это происходит, в связи с чем эта воля оказывается подавлена?
А.Проханов
―
У меня нет ответа на этот вопрос. Я все время думаю, мучаюсь, я скорблю, я предлагаю какие-то решения. Мне кажется, в этом есть какой-то заколдованный просто круг. С одной стороны, говорить о русском факторе крайне необходимо, с другой стороны, это вызывает опасения в имперском сознании власти, потому что боятся русского шовинизма, отторжения от России остальных народов, остальных республик нашей империи. И вот эти страхи, эти опасения, они уместны, они оправданы, но они мешают глубинно разобраться в этой проблематике.Мне почему-то кажется, что главное, почему российские женщины не рожают, это отсутствие в сегодняшнему русском народе ощущения горизонта, этой красоты, этого будущего, этого устремленного вперед, этого ренессансного состояния, которое иногда, даже в самые тяжелые времена позволяло русским семьям быть многодетными, а русским подросткам, русским детям добиваться огромных успехов социальных. Но это всего лишь одна из проблем, внутри нее лежит тайна, какая-то метафизическая тайна, тайна рождения и угасания великих народов.
С.Крючков
―
А корень этой тайны, он имеет внутрироссийскую природу или отчасти связан, с, может быть, враждебным, как нас уверяют, внешним окружением? Потому что, допустим, Медведев тут на днях выступает, давая интервью «Коммерсанту» говорит, что отношения между Западом и Россией сегодня хуже, чем в период Карибского кризиса. Где тут мирное небо над головой, где тут солнечный свет и так дальше?
А.Проханов
―
Я думаю, что враждебное окружение здесь ни при чем, потому что враждующая с нами Европа тоже выминает и угасает. Здесь, повторю, что-то другое. Я был в Кампучии в период войны, когда еще вьетнамцы сражались с Пол Потом, и страна вся была изрезана, измызгана. И мы говорили, что Кампучия потеряла половину своего населения во время этих войн и этого террора полпотовского, но как только война кончилась, камбоджийские женщины стали рожать. И сегодня они восполнили эту дыру, причем, никто не приказывал рожать, была генетическая потребность сохранить род, сохранить свою популяцию.Этот биологический аспект, он наблюдается в животных и у растений, стремление восполнить. Вырубки зарастают. Восполнить избиение части популяции — происходит ее восполнение. Вот здесь что-то такое присутствует биологическое. Но в чистом виде мы не можем эти рецепты предлагать социальному животному, коим является человек.
Для меня, повторяю, это является тайной, мучительной и неразгаданной тайной.
С.Крючков
―
А может произойти, наверное, некий метафизический, что ли, рывок, переключение, чтобы на уровне биологии страна пошла чуть-чуть по-другому пути, чтобы произошло то желанное, о чем вы говорите?
А.Проханов
―
Я верю в преображение. Более того, я верю в чудо. Я думаю, что чудо и связанное с ним преображение является мощнейшим из кодов русского сознания и русской истории в целом. Потому что в русской истории очень часто так бывало, когда мы оказывались в бездне, когда мы исчезали, практически мы диссоциировались, и больше не было надежды на появление государства, значит, народа, не говоря уже об империи в целом. Происходило чудо — мы опять возрождались.И вот этот взлет, опять стремление к этой русской мечте, он позволял нам выкарабкаться из ужасных последствий и восстанавливать свои города, общности, население. Вот я в этом чаю. Я понимаю, что это метафизическая философия русской мечты, если бы она владела сознанием хотя бы элиты, то за элитой бы потянулся весь остальной народ. Это надо посмотреть не только на Мать Сыру Землю, где мы ищем туго набитый кошелек, но и на небеса, на планеты, на это небо в алмазах. И это ощущение бесконечности, нашей таинственной миссии, нашей красоты, если им овладевает элита, это ощущение божественности постепенно перетекает и в народ, в общество. А элита, она меркантильна, она гедонистична, она очень эгоистична, она не социальна, она не хочет иметь большого количества детей, потому что предпочитает развлекаться, веселиться или работать в поте лица своего. Мне кажется, что это один из аспектов, который мог бы хотя бы отчасти исправить эту беду.
С.Крючков
―
Смотрите, наши китайские соседи, у них свой отдельный опыт — опыт, наоборот, регулятивных ограничений рождаемости в стране, и тут они идут на уступки, допускается теперь иметь не двух, а трех детей. На ваш взгляд, теперь стоит какие-нибудь государственнические механизмы внедрить, поучиться у жителей Поднебесной?
А.Проханов
―
Жители Поднебесной, наоборот, ограничивают число рождаемых, у них нет особой нужны. Вот они сейчас допустили трех детей — и они сразу же появятся. Допусти они шесть детей — и шесть детей появится. У нас нет таких ограничений. Ну, скажем, мы позволим иметь нашим семьям 12 детей — ну, сколько их появится? Да ни одного. Здесь другое. Китайский опыт и наш опыт — это два разных совершенно опыта, два разных совершенно народа, два разных каких-то генезиса. И китайская мечта от русской отличается, как она отличатся от американской. Но вот это последнее уложение, которое позволяет китайцам увеличить свой потенциал демографический, оно важное и тревожное. Китайцы увеличивают свою популяцию, мы ее уменьшаем постоянно.А мы соседи. И конечно, отношения между Китаем и Россией хорошие, даже прекрасные, и все эти миграционные потоки они регулируются государством, в данном случае китайским очень жестким, централистским государством, которое регулирует и количество население, их перемещение, их устремления политические и интеллектуальные.
Но все-таки может наступить момент, когда это государство ослабеет, или давление демографическое будет таково, что это этого воздействия будет недостаточно, и народы пойдут через границы. Мы это видим в Мексике и Америке, мы это видим в Европе. Посмотрите, перенаселенность в Северной Африке, которая до времени удерживалось авторитарными режимами Хусейна или Садата, или Каддафи, — когда эти режимы пали и были взорваны эти этнографические бомбы, излишек населения хлынул на Европу. И не помогли не таможня, ни полицейские. Европу заливает этот североамериканский мусульманский поток. И этот поток меняет Европу, меняет соотношение сил, создает какую-то новую, загадочную культуру, может быть, химерическую культуру. Не грозит ли это нам? Вот это внушает крайне тоже опасения, и это тоже является предметом исследований бескорыстных, очень опасных, конечно, повторяю, исследований, потому что мы все время касаемся табуированных тем, мы все время касаемся проводов высокого напряжения без изоляции. Но кто-то ведь должен это делать.
А. Проханов: «Северный поток» — это Россия сегодняшняя, это экспансия углеводородной России
С.Крючков
―
Вернусь к словам Медведева, потому что он в некотором смысле вторит той позиции, которую озвучиваете вы, во всяком случае, в той части, когда излагает отношение к нам со стороны собирательного Запада. По его мнению, западные страны сегодня исходят из того, что Россией в силу всего того, о чем вы сейчас сказали, можно пренебрегать и что Россия, как он выразился, умирающая страна, с точки зрения западных партнеров. На ваш взгляд, есть сермяга в словах Медведева о том, что, действительно, с одной стороны, своего рода дно в отношения, памятуя о том, вот хуже, чем во времена Карибского кризиса, с одной стороны, а, с другой стороны, согласитесь ли вы в этой оценке, которую приводит Медведев, говоря о том, что к нам относятся пренебрежительно, исходя из этого, что мы умирающая страна?
А.Проханов
―
Нет, не думаю. Скажем, Франция не может относиться к нам пренебрежительно как к умирающей стране, потому что она сама в смысле демографии умирающая страна. Но к нам все относятся с огромным интересом, с колоссальными опасениями, а также постоянно интригуя на взаимоотношениях России, Китая и Америки. Я думаю, что, скажем, интерес к «Северному потоку» в Европе и в Штатах, а также в Китае, колоссален, а «Северный поток» — это Россия сегодняшняя, это экспансия углеводородной России. И вокруг «Северного потока» ведется вся интрига, и предстоящая встреча Байдена с Путиным, так или иначе, касается «Северного потока». Россию не могут игнорировать при очевидном факте нашего военного превосходства над Европой, над миром, над Америкой. Потому что еще лет 7-10 потребуется американцам, чтобы догнать наши сверхскоростные ракетно-ядерные системы. И мы за это время модернизировали свои ядерные потенциалы, а американцы — и разведка признается, — что американцы отстали от модернизации этих потенциалов.Потому что рождение нового типа оружия, даже самой маленькой ракеты, снабженной ядерным боезапасом, требует новых форм, новых типов боеприпаса. Американцы с этим отстали, а мы, слава богу, нет, мы двигаемся и двигаемся в этом направлении. Потому что Россия по-прежнему остается в центре мирового внимания, ясно совершенно. Россия не интегрирована в глобализм. Вначале 90-х годов она была интегрирована, сейчас она вывалилась, причем вывалилась довольно звонко и громко.
С.Крючков
―
Даже на уровне элит не интегрирована разве?
А.Проханов
―
Смотря каких элит. Силовых элит — нет, конечно. НРЗБ. А компрадорские, либеральные элиты, они вообще являются отчасти помехой для современной России. и в случае каких-то особых обострений, я думаю, что этой элитой можно будет пренебречь.
С.Крючков
―
Разве не произошло своего рода дисперсии между финансовыми и силовыми элитами в последние годы в стране?
А.Проханов
―
Она произошла, но внутренний конфликт продолжается, потому что финансовая элита, рынки этой элиты находятся за рубежом, и сырьевые рынки находятся за рубежом, на Западе. И интеграция экономическая этих компрадорских элит и либеральных банковских, она, действительно, произошла с Западом. А силовики работают на военно-промышленный комплекс. Они работают на вот этой конфронтации. Силовикам нужна конфронтация, более того, они эту конфронтацию может быть, отчасти и создают для того, чтобы стимулировать развитие военно-промышленное. Поэтому, конечно, все трутся бог о бок, и все со всеми конвергируют.
С.Крючков
―
Медведев говорит, не мы были инициаторами такого рода конфронтационной спирали. То есть вся эта заваруха с санкциями, вся заваруха с недоговоренностями и неготовностью к диалогу, — он говорит: «Нет-нет-нет, ребята, шар был на вашей стороне. Вы пошли против».
А.Проханов
―
Может быть, так оно и есть. Хотя очень трудно определить, кто был первым, яйцо или курица. Потому что вот я, например, считаю, что во время перестройки поход ненависти на меня, на близких мне людей начали демократы, либералы. Они начали с остракизма, они начал с поношения всего, что связано с советским, с носителем советского. И поэтому в какой-то степени я и близкие мне люди начали обороняться, потом переходя в очень жестокое контрнаступление.Так и здесь. Ведь если посмотреть, с чего это всё началось? Может быть, это началось с путинской речи Мюнхенской, когда Путин заявил о суверенности России? И это было впервые сказано открыто после такой тайной интеграции России в мировой контекст. Россия в силу тоже достаточно таинственных исторических причин опять выдралась из этого контекста и стала уходить все дальше и дальше, о чем сказала путинская Мюнхенская речь.
А потом возник Магнитский. И почему американцам надо было после гибели Магнитского вводить санкции? Ну, мало ли людей гибнет в казематах, тюрьмах, мало ли политических убийств. Они проводили в ту пору активную политику давления на страны в связи с нарушением прав человека. Была целая доктрина. Это возникли страны-изгои, которые попирают права человека. И попирание прав человека в России, как им казалось, оно вызвало такую политическую реакцию. А дальше пошло-поехало. Огромное количество, с их точки зрения, нарушений прав человека в России, и в ответ на то санкции, а там Крым, а там Украина. А там Навальный, а там еще что-нибудь.
С.Крючков
―
Возвращаясь к разговору о предстоящей в Женеве 16-го числа встрече Байдена с Путиным, вы полагаете, что, действительно, на повестке будут стоять экономические вопросы? Потому что вот в релизе мидовком сугубо рамочно все это обозначено: стратегическая стабильность, чуть ли не знакомство и рукопожатие и так дальше.
А. Проханов: Американцев не волнует судьба Навального, их волнуют отношения России с Китаем и свои отношения с Китаем
А.Проханов
―
Обмен мнениями.
С.Крючков
―
Обмен мнениями. Предельно общее все это.
А.Проханов
―
Это мидовская манера. С какой стати они будут открывать эту тайну, эту завесу. Я думаю, что перед этой встрече Байден сказал, что он оставляет в покое «Северный поток». Это сделано не из-за любви к российскому газу, а, видимо, потому что он в результате получил гарантии от Путина, что сближение Путина с Китаем не будет носит лавинообразный, стремительный характер, и не будет заключен военно-политический союз России с Китаем, что резко бы усилило китайский потенциал, военный и политический. Поэтому такой сговор, мне кажется, существовал и существует за пределами гласности. А это главное, что американцев волнует. Их не волнует судьба Навального, их волнуют отношения России с Китаем и свои отношения с Китаем. Здесь, по всей видимости, у Байдена в отличие от Трампа есть определенные успехи, и поэтому эти успехи знаменуются его лояльным отношением к «Северному потоку». Но это будет просто подтверждено.Я думаю, что речь коснется Украины, наверное, очень бегло. Ну как — Байден даст понять Путину, что американцы не будут науськивать Украину на Донбасс, а Путин скажет, что в таком случае мы гарантируем стабильность в этом регионе.
С.Крючков
―
На Украине в связи с ослаблением позиции Штатов по «Северному потоку» очень-очень недовольны. Зеленский, в частности, высказался на тот счет, что это будет проигрыш Украины, по сути, если газопровод будет достроен.
А.Проханов
―
Я думаю, что, может быть — это мои домыслы, — в переговорах Байдена и Путина будет затронут такой вопрос, что направляя углеводороды по «Северному потоку», Россия, тем не менее, не оставит пустым газопровод через Украину. То есть это не будет мгновенно лишать Украину транзитных доходов. Но мне все-таки кажется, что уровень напряженности между Россией и Америкой столь велик, что эта встреча будет связана с некоторым понижением этой напряженности, изменением риторики. Ибо договоренности по разоружению невозможны при уровне этой агрессивной военной риторике.
С.Крючков
―
Продолжим этот разговор после новостей и рекламы на «Эхе Москвы».НОВОСТИ
С.Крючков
―
Мы продолжаем. Это «Особое мнение» писателя Александра Проханова. Сетуют нам в чате YouTube, говоря о том, что нет инструментария для демографического рывка. Экономика, высокий уровень жизни, люди на первом месте, а не труба — вот и весь инструментарий. Согласитесь с такой оценкой?
А. Проханов: Тихановская абсолютно путинская. Я смотрю, она просто трепещет, когда видит Путина на экране
А.Проханов
―
Нет, не соглашусь, потому что зажиточные, богатые семьи вовсе не плодятся, наоборот — зажиточные, богатые семьи, у них появляются дополнительные интересы, в частности, бизнес-интересы, а дети им мешаем. И мы не видим многодетных семей среди олигархов. Многодетные семьи в основном в России — это удел еще традиционных отношений, традиционных людей, не утративших эту этику семейной жизни. А какие там могут быть дети, у какого богача, когда каждый полтора года — новая жена, новая женщина?
С.Крючков
―
Это не же общее правило. Нам уже довольно долго говорят о скрепоносности некой, культивируют эти традиционные ценности. Они как-то не приживаются или не воскресают в нашем мире — почему?
А.Проханов
―
Я бы как раз ответил на ваш вопрос, что благополучие, отдельно взятое, оно не обеспечивает многодетные семьи, иногда, может быть, подчас и противоречит этому. Просто традиционные ценности, которые господствуют, скажем, в мусульманском мире, они способствуют человеческому увеличению, человеческому размножению? Способствуют. Ясно совершенно, что там культ семьи, культ верности, порицание измен.
А. Проханов: Какие могут быть дети у богача, когда каждые полтора года — новая женщина?
Но народы целые, в которых это ощущение утрачено, когда они утрачивают эту внутреннюю целостность, они как раз и демонстрируют угасание. Поэтому как раз можно связать уровень цивилизованности народов с уровнем рождаемости. Ведь наши кавказские республики, они потому во многом там плодородны, так плодоносят, что у них сохранились их клановые устои, их традиционные представления о семье, о человеке, о боге, о жизни, о смерти.
Я думаю, что если мы сделаем такой вывод, что уровень цивилизации соответствует уровню рождаемости, но, по всей видимости, надо поставить крест на так называемой белой цивилизацией. Мы цивилизация вырождения, мы цивилизация упадка.
С.Крючков
―
Давайте об отношениях с нашими ближайшими соседями поговорим. С Лукашенко Путин раз за разом встречается. Демонстративно режим финансируется, назовем вещи своими именами. Потому что власть Лукашенко — это действительно, режим и какими-то новостями и событиями в соседней стране это доказано. Это что такое — это родство душ? Почему для Кремля невозможно поступиться этой странной дружбой? Ведь Беларусь и Лукашенко — это далеко не тождественные понятия. Почему нельзя каким-то образом испытывать тягу или воссоздавать ту империю, о которой вы говорите, вместе с Беларусью, но но без Лукашенко, который себя по факту дискредитирует своими действиями последнего времени.
А.Проханов
―
Давайте предположим, что к власти в Беларуси придут противоположные Лукашенко силы.
С.Крючков
―
Это отнюдь не значит, что они будут не путинские, не прокремлевские, не пророссийские.
А.Проханов
―
Конечно, конечно. Тихановская, она абсолютно путинская. Я смотрю, она просто трепещет, когда видит Путина на экране. Она готова принести ему на блюдечке Беларусь. Будем реалистами. Если придут к власти оппозиционеры Лукашенко, то тем самым закроется последний геостратегический выход России на Запад, то есть сработает концепция кордона от Балтики до Черного моря. Всё будет сделано. Может быть, это и будет сделано. Это огромная русская трагедия. Тогда у России останется только одно море и «Северный поток». Потому что закрытое небо. Мы уходим от открытого неба. Уже будут закрыты небеса и самолеты не смогут туда наши летать.
А. Проханов: Думаю, что эти частые встречи Путина и Лукашенко касаются именно вопроса союзного государства
Я думаю, что эти частые и продолжительные встречи Путина и Лукашенко, которые очень слабо освещаются нашей официальной прессой и плодят множество всяких версий в кругу аналитиков и фантазеров, эти встречи касаются именно этого вопроса — вопроса союзного государства. Что такое союзное государство? Можно ли создать это долгожданное пресловутое союзное государство, если белорусские элиты опасаются, что возникнет т такое государство, туда придут русских хищники, русские олигархи и сожрут всю целую и дееспособную белорусскую собственность. В этом есть огромный их страх.
С.Крючков
―
Александр Андреевич, а вот белорусские элиты не опасаются ли того, что их собственность сжирается изнутри? Потому что вот решение с разворотом этого самолета с посадкой в Минске, оно фактически поставило на некоторое время крест на функционировании довольно успешной белорусской авиакомпании. Это далеко не первый пример. И так раз за разом. Это нагнетает внутренне недовольство — нет?
А.Проханов
―
Раз за разом такого рода отсечение Беларуси от Евросоюза сближает и сплющивает ее, и она падает как яблоко перезрелое в руки. Я не об этом говорю. Вот эти силовые элиты, они опасаются, что та драгоценная, взращенная за этих годы государственная белорусская собственность попадет в другие руки — в руки российских олигархов. Поэтому, мне кажется, что если речь будет идти о слиянии Беларуси с Россией, то вот этой белорусской элите должно быть обещано, что эта собственность перейдет в их руки.И в этом нет ничего удивительного. Потому что я помню, как советские «красные директора» возрадовались и приняли перестройку, получив в награду все заводы, которыми они управляли.
И поэтому — я предполагаю, это мой дилетантский взгляд — если эта вся лукашенковская элита получит эти заводы, эти комбинаты, эти агропредприятия, она даст согласие на плотную интеграцию в Россию — это раз. Второе: большим, конечно, камнем преткновения является существование в Беларуси этого мощного оппозиционного ядра, которое разрастается, а не скукоживается после тех событий. И, конечно, России принимать к себе, в свою страну этот клубящийся, живой, пассионарный белорусский комплекс, который тут же сольется с либералами России, уже потускневшими, усталыми и обескровленными, — это, конечно, для России крайне нежелательный вариант.
Я думаю, что, может быть, здесь предусматривается какой-то проект, который в свое время дал Польше и Финляндии другие, больше права, нежели России. Какая-то новая особая форма правления этим регионом. Это может быть.
Что касается Александра Григорьевича, для меня, как империалиста существование этой лукашенковской Беларуси является наиболее желанным, предпочтительным вариантом, который держит этот участок около российской территории под контролем и не дает туда ворваться другим силам.
Что касается его судьбы, я думаю, что, конечно, ему Россия гарантирует самые высокие формы безопасности и престижные формы государственного правления в недрах нового союзного государства. Но это, повторяю, все гипотезы. Об этом говорят в узких кругах, говорят глухо, говорят в полслова, это все не выносится на авансцену. О чем еще могут часами разговаривать два президента? Не об устрицах же Средиземноморья?
С.Крючков
―
Почему нет? А вот этот проект возможного объединения или интеграции, он не несет ли угрозу утраты национальной идентичности белорусов? Этого не произойдет, если деньги лишат всё?
А.Проханов
―
Возможно. Я исхожу из интересов в данном случае России, а не Белорусского государства. Возможно, это и произойдет. Но, я думаю, что белорусы, если они откроют свои границы Западу в случае крушения Лукашенко, они, так или иначе, будут терять свою идентичность, как теряет ее ук, как теряет ее Польша. Что такое идентичность? Это не же не просто целостность по группам. Это экономическая, социально-политическая независимость. Это сбережение своих национальных представлений и идеалов, это исповедание своего национального символа веры.
А. Проханов: Кавказские республики плодоносят потому, что у них сохранились их клановые устои
А Европа утрачивает этот свой национальный символ веры. Она слепая. Это огромный комок пластилина, куда белорусы, может быть, в силу своей неподготовленности, мягкости, мгновенно влипнут, как это сделано было с Восточной Германией.
С.Крючков
―
Александр Андреевич, если кордон сомкнется — рисуем плохой, с вашей точки зрения, сценарий (натовский кордон я имею в виду) — и Беларусь уйдет в сторону, отличную от той, которой грезите вы, то что может противопоставить этой ситуации Россия в ее нынешнем виде: только открыться или, наоборот, выстроить стену?
А.Проханов
―
Нет, стена будет выстроена Западом, а не нами. Она уже выстраивается, почти достроена. Я думаю, что будет стремительное сближение с Востоком. Мы в своем арьергарде поставим оборонительные сооружения, а вся наша экономика, все наши симпатии, все наши чаяния будут направлены в сторону Китая.
С.Крючков
―
Сближение на правах младшего брата, но в силу объективных причин: рождаемость у китайцев выше, у нас ниже — мы с этого и начали, — экономика у китайцев сильнее, чем наша.
А.Проханов
―
Да, я думаю, это трагический такой исход неизбежный. Но если кордон замкнется, то, конечно, мы не станем его открывать и пускать сюда все то, что накопится там, по ту сторону этого кордона. Может быть, я думаю, что мир находится в состоянии огромных перемен. И грядут колоссальные изменения, и традиционные формы поведения стран, лидеров, границ, экономик, они сейчас шатаются.Я думаю, что это тоже будет каким-то образом обсуждаться Путиным и Байденом, как в этих новых условиях, которые называют «новая нормальность», так вроде, — как в этой новой нормальности будут выстраиваться новые союзы, границы. Я думаю, что границы вообще вещь очень условная, плавающая, как и границы европейских государств, Европы в целом, так и границы Российской империи, которая то разрастается до Рейна, то сужается до Смоленска. Поэтому, я думаю, что мы можем уповать на новую ситуацию, когда этот кордон не придется прошибать, как это сделал Петр Первый.
С.Крючков
―
Для того, чтобы этот проект России будущего был успешен, его внутренний политический режим должен существенно трансформироваться, на ваш взгляд?
А. Проханов: Европа - огромный комок пластилина, куда белорусы, может быть, в силу своей неподготовленности, влипнут
А.Проханов
―
Я думаю, да, но он не должен измениться, он не должен быть уничтожен, сметен, как предполагают либералы. Мне кажется, этот режим должен быть трансформирован в развитие. Мое навязчивое слово «развитие», тот поток, который должен захватить страну, умы, элиты, национально мыслящие, он изменит саму фору поведения власти. Иначе будет отношение к коррупции, другое будет отношение к интеллектуалам, другое будет отношение вообще к пассионарной составляющей сегодняшней России, которая сегодня, может быть, давится или не находит спроса, она будет резко востребована.
С.Крючков
―
К сожалению, Александр Андреевич, закончился наш час — час «Особого мнения» с писателем Александром Прохановым.Благодарю вас. Оставайтесь в дальнейшем с нами. Это будет интересно. В 20 часов — в «В круге Света» в гостях у Светланы Сорокиной и Юрия Кобаладзе в новь о прививках и вакцинации вместе с врачом-кардиологом Алексеем Светом и научным обозревателем Ильей Колмановским. В 21 час — «Статус» с Екатериной Шульман и Максимом Курниковым. В 22 часа — «Кейс». Его также проведет Максим Курников. Экспертами станут Юрий Кобаладзе и Владимир Рыжков.
До скорых встреч! Меня зовут Станислав Крючков, берегите себя.