О словаре модных слов - Говорим по-русски. Радио-альманах - 2013-02-10

О. СЕВЕРСКАЯ: Что-то я сегодня не в своей парадигме… Теряю свою идентичность. А тебе, похоже, все равно.

М. КОРОЛЕВА: Ну, нет. Не все равно, конечно. Просто я не хочу нарушать твою прайвеси вопросами.

О. СЕВЕРСКАЯ: Пока вы не решили, что мы совсем заговорились, поспешим с разъяснениями: это мы просто зачитались «Словарем модных слов» Владимира Новикова.

О. СЕВЕРСКАЯ: «У входа в храм науки и культуры стоит охранник и спрашивает пароль. Не знаешь заветное слово – так и не пропустят. Пароль время от времени обновляется. В настоящий момент это греческий термин из девяти букв, значение которого по-русски объясняется как «модель, образец, пример». Одним словом – парадигма», - так начинает Новиков свой очерк о слове, которое не выходит из моды уже лет пятнадцать.

М. КОРОЛЕВА: «В самом узком, лингвистическом значении слова, - продолжает он, - «парадигма» проще пареной репы. Вот школьник спрягает на уроке немудреный глагол: «я иду, ты идешь, он идет, мы идем, вы идете, они идут»… Или в песне Булата Окуджавы о заезжем музыканте есть такая раздумчиво-игровая строчка: «Судьба, судьбы, судьбе, судьбою, о судьбе». Этот набор, эту систему форм изменения языковеды и называют парадигмой».

О. СЕВЕРСКАЯ: Читаем дальше: «Другое дело «парадигма» как общенаучный термин. Так теперь эрудиты называют сложившуюся в настоящий момент систему знаний и представлений. И с непременной ссылкой на американца Томаса Куна, который полвека назад описал структуру научных революций, назвав ее «пэрэдайм шифт» (paradigm shift) - сменой парадигм».

М. КОРОЛЕВА: «Парадигма», замечает Владимир Иванович, умеет ладить едва ли не со всеми прилагательными. «Моральная парадигма» - есть такая! «Русская нравственная парадигма – в сдерживании страстей, источников греха», - пишет современный проповедник. С другой стороны, автор не очень научной книги «Как правильно совратить мужчину» рекомендует читательницам учитывать «мужскую сексуальную парадигму».

О. СЕВЕРСКАЯ: «Если оглянуться на прошлое русского языка, - пишет Новиков, - то роль Парадигмы на пиру духа раньше играла другая гречанка, с более скромным именем Система. Жили мы социалистической, но вольнодумцы острили: в мире существуют только две системы - капиталистическая и нервная. Ну, ладно, сбылась их мечта, экономический строй поменялся. Но надо же: и рыночная система на российской почве оказалась довольно нервной. А смена парадигмы – проблема не только наша, но и всемирная». И тут уже не до национальной… идентичности.

О. СЕВЕРСКАЯ: «Жерар Депардье не просто человек, он - символ Франции, символ французской идентичности». «Папа римский Бенедикт XVI назвал однополые браки попыткой людей манипулировать данной им Богом идентичностью». «Пока ученые лишь приблизительно понимают идентичность Ульяновской области».

М. КОРОЛЕВА: Эти три перла Владимир Новиков выудил из СМИ за одни сутки и резюмировал: «Жуткое, малопонятное слово. Всякий раз – как удар по голове, в которой начинают роиться вопросы типа: может ли Жерар поменять идентичность и вступить в однополый брак на территории Ульяновской области». Безумный мир нуждается в безумном языке. И одно из главных слов такого языка – identity, по-нашему «идентичность».

О. СЕВЕРСКАЯ: Латынь, как всегда, не виновата: согласимся с автором. В средние века возникло прилагательное «identicus» - тождественный. От местоимения «idem» - «тот же самый». «Идентичный» - это «тождественный», «такой же». А есть А – так обозначается эта простейшая операция в мире здравого смысла. Но здравый смысл господствует не везде. Существует пространство, где А не есть А, где все двоится, колеблется, где граница между словами и понятиями расплывается. Там и поселилась пресловутая Идентичность, вобравшая в себя и «самосознание», и «самоопределение», и «своеобразие».

М. КОРОЛЕВА: Некоторые ученые, пишет Новиков, справедливо отмечают, что «идентичность» чаще всего звучит там, где должно быть «идентификация» или «самоидентификация». Удостоверение личности по-английски именуется и «identification card», и «identity card». Роман Роберта Ладлэма и фильм по нему – это «The Bourne Identity», а русская прокатная версия – «Идентификация Борна». Не звучало бы по-русски «Идентичность Борна», поскольку в нашем языковом сознании четко противопоставлены «тождество» и «отождествление».

О. СЕВЕРСКАЯ: Чаще всего в наступившем столетии слово «идентичность» всплывает в полемике на национальные темы. Каждый человек, замечает ученый, имеет право декларировать свою национальную идентичность (точнее: самоидентификацию). Только от первого лица: «я русский», «я американец» и т.п. Требовать такой же «идентичности» от других нельзя. Другой, «он», имеет право считать себя просто человеком и даже рассуждать по принципу: «несть ни эллина, ни иудея». И никто ему не указ. Нужно уважать… прайвеси!

О. СЕВЕРСКАЯ: «Складная стена обеспечит «прайвеси» в метро». Под таким заголовком сообщалось недавно об изобретении одной жительницы Вашингтона. Она изготовила специальное устройство, которое защищает ее от соприкосновения с другими пассажирами общественного транспорта. Да, эта инновация заморской мизантропки - наглядный пример пресловутого американского privacy. Тайна и неприкосновенность частной (приватной) жизни – так обычно трактуется сие понятие», - с этого примера Владимир Новиков начинает свое рассуждение о еще одном модном слове.

М. КОРОЛЕВА: Дополним его разыскания справкой: по данным Национального корпуса русского языка, мода на «прайвеси» возникла в конце 1990-х годов. В своих автобиографических заметках композитор Александр Журбин делился впечатлениями об Америке, где «у каждого свое «прайвеси», каждый живет, как он хочет».

О. СЕВЕРСКАЯ: Василий Аксенов в романе «Негатив положительного героя» тоже пишет об Америке, где никто никогда никому не откроет дверей твоего жилища: комендант в таких случаях «только пожимает плечами: у него нет никаких оснований вторгаться в «прайвеси» резидента, поскольку все счета за текущий месяц оплачены», а в «Новом сладостном стиле» посмеивается: «За распитие голой банки тебя тут может оштрафовать полиция, однако в пакетик никто не имеет права сунуть нос: прайвеси, частная жизнь!».

М. КОРОЛЕВА: В первом случае privacy у него заключено в кавычки, во втором уже обходится без них. Это не удивительно: слово прайвеси уже попало в «Орфографический словарь» под редакцией В.В.Лопатина, поэтому мы знаем, как его писать, и то, что оно – несклоняемое, среднего рода. Только вот перевести слово не всегда получается.

О. СЕВЕРСКАЯ: А все потому, заключает Владимир Новиков, что это тот случай, когда «слово есть, а никакого реального прайвеси в нашей жизни нету». Увы, даже частная жизнь у нас становится достоянием общественности, на это еще Высоцкий жаловался, подшучивая над своими поклонниками: «И повсюду обсуждают, и со знаньем говорят - сколько в месяц получает и в который раз женат»…

М. КОРОЛЕВА: Впрочем, мы знаем: слова не только отражают жизнь, но иногда и формируют ее. Поэтому надеемся, что вслед за появлением прайвеси в нашем лексиконе и в обществе что-то изменится. А уж что уважать – прайвеси или частную жизнь – это дело вкуса, каждый решит сам. Спасибо Владимиру Новикову и порталу «Свободная пресса» за материал к размышлению.

О. СЕВЕРСКАЯ: И до скорой встречи на радио для свободных людей!