Говорим по-русски. Радио-альманах - 2013-04-14

М. – Слово «кукла» кажется таким веселым. А ведь, если знать его историю, можно и мрачным назвать.

О. – Слово «монстр» - определенно мрачное, но им сейчас, бывает, обозначают нечто величественное. Не ужасное, а именно величественное.

М. – В общем, есть о чем поговорить. И обо всем этом – прямо сейчас.

О. – «Безмолвен он сидел, и с ним, В плаще широком, Под черным куколем, с распятием в руках, Согбенный старостью, беседовал монах» - это цитата из Пушкина, поэма «Анджело». «Под черным кУколем». Ты не находишь, что слово «куколь» очень похоже на другое слово, «кукла», которое знают все и каждый?

М. – Да, действительно похоже. И это не только внешнее сходство. Но сначала – о том, что такое «куколь». Это слово почти уже забытое. Означало оно специфическую деталь монашеского облачения – капюшон. Он был знАком схимы, давался исключительно монахам. В древнерусском языке слово известно века с 12-го, и, конечно, это заимствование из греческого. А в греческий, в свою очередь, оно пришло из латыни: cucullus – «капюшон».

О. – Прообразом монашеского куколя был шлем средневекового воина. Куколь символизировал шлем веры – он должен был защищать монаха от злых сил, а потому обязательно надевался во время молитвы, за трапезой и в некоторых других случаях.

М. – То есть, как мы и предупреждали, слово суровое, «серьезное»… Но в греческом языке производные от слова «kouk(k)ouli» развили целый ряд значений, которые связаны с переодеванием. В результате такого развития слова со значением «покрывало, капюшон» стали значить «маскирующий костюм, маска, личина», а отсюда возникло греческое «koukla» (то есть «кукла»). Только первоначально это была, видимо, не «детская игрушка», а «кукла в театральных представлениях».

О. – Уже в древнеболгарском языке можно найти заимствованное из греческого слово «коукла». Чуть позже в болгарском языке слово «кукла» означает «переодетого человека, ряженого», - то есть слово связано с обрядовыми играми, обрядовыми переодеваниями.

М. – Интересно, что и старочешское слово «kukla» («капюшон»), заимствованное из латинского «cuculla» через немецкое посредство, развило те же значения, что и болгарское «kukla». «Кукла» могла быть маской: выворачивая ее наизнанку, студенты изображали чудовищ со звериными головами. Слово «kukla» стало ассоциироваться с лицедейством, притворством.

О. – Но вернемся, наконец, к русскому языку. К нам слово попало из древнеболгарского. И вплоть до 18 века оно зафиксировано почти исключительно в «театральных» контекстах, которые описывают кукольные представления. Потом появляется другое значение: «статуэтка, фигурка человека». И только в 19 веке основным значением слова «кукла» становится «детская игрушка».

М. – Однако отдаленные воспоминания о «театральном» происхождении куклы живут в русском языковом сознании, утверждает Словарь-пособие «Из истории русских слов». Вспомните хотя бы выражение «одеться куклою» (то есть щегольски)…

О. – Ой, как раз вчера увидела в витрине магазина игрушек такую куклу! В ярком платье с оборками, апельсинового цвета… Или апельсинного?

М. - Апельсиновое дерево. То самое дерево, которое дает сочные, ароматные плоды с мягкой оранжевой кожурой, - апельсины. Кстати, апельсин-то он апельсин… но отчасти яблоко. Дело в том, что немецкое Apfelsine составилось из двух слов – «яблоко» и «Китай», то есть китайское яблоко.

О. – Но мы хотели о прилагательных. Их и правда два: апельсиновый и апельсинный. Всего два, а разобраться не так-то просто! Вроде значат они одно и то же, и «апельсиновый» и «апельсинный» имеют отношение к «апельсину».

М. – Да, значение одинаковое. Но эти прилагательные разобрали себе существительные, распределили их между собой и выступают теперь с ними исключительно попарно. Например, дерево – апельсиновое. Цвет? – апельсиновый. То есть, куколка твоя была в платье апельсинового цвета. А вот корки – апельсинные.

О. - Кстати, и с мандарином та же история, абсолютно та же! Мандариновое дерево, мандариновый цвет, даже джем мандариновый, а вот корки – мандаринные. И если апельсин – это немного яблоко, то мандарин – это немного… апельсин.

М. – Да, точно! Французское mandarin восходит к испанскому naranja mandarina – апельсин для мандарина (а мандарином в феодальном Китае называли крупного чиновника). То есть мандарин – это такой чиновничий апельсин.

О. – Ну, вот и с прилагательными апельсин и мандарин ведут себя одинаково. По этим же правилам существуют в русском языке прилагательные от слова «ананас»: ананасный и ананасовый. Ананасовый цвет, ананасовый джем, а вот кожура - ананасная.

М. - Собственно, правила-то негласные, в словарях у этих прилагательных равные права. Но это в словарях…

О. – Монстр. В современном русском языке у него два значения: во-первых, это «чудовище, урод»; во-вторых, так могут сказать о чем-то чрезвычайно значительном, выдающемся. «Монстры кинобизнеса», например.

М. – Уже страшно. Но, тем не менее, хочется узнать, откуда такое слово взялось. Конечно же, оно заимствованное.

О. – Несомненно. Французское «le monstre» (от латинского «monstrum» - чудо, диво, урод). Интересно, что сначала в русском языке появилось именно слово «монструм» - не позднее 17 века. Однако широкое распространение в русском языке слово «монструм» получает после указа Петра 1, который позже так и назвали «О монстрах или уродах». В указе говорилось о доставке за вознаграждение живых и мертвых монстров, т.е.диковинных существ с врожденными физическими недостатками.

М. – Монстры, которые представляли интерес для ученых, попадали в Академию наук и ее кунсткамеру, поэтому многократно фигурировали в академических бумагах. Так что слово «монстр» задокументировано. И получается, что первоначальное «монструм» было заимствовано в русский язык непосредственно из латыни – или же через польское посредство (но там слово выглядело точно так же, «монструм»).

О. – Но вот это конечное «ум», которое передает латинское окончание именительного падежа единственного числа среднего рода, на русской почве воспринималось неоднозначно: то ли окончание, то ли основа, не разберешь… Поэтому в склонении сразу же начались колебания.

М. – Со временем разные варианты косвенных падежей «обобщились», усреднились, и всё это привело к появлению на русской почве формы именительного падежа единственного числа – «монстр»… Кстати, когда-то такое же освоение претерпели и латинизм «музеум» (теперь – «музей»). Но, что касается «монстра», колебания время от времени возникали. Например, в 18-ом столетии была форма именительного падежа единственного числа – «монстра». Она – «монстра» (по аналогии со словами «невежда», «обжора»).

О. – Замечу, мы изложили лишь одну из версий возникновения слова «монстр» - это версия Словаря-пособия «Из истории русских слов». Другой источник - Словарь Фасмера предполагает, что «монстр» - это прямое заимствование из французского.

М. – Как бы там ни было, до наших дней сохранился только вариант «монстр», в котором, заметьте, есть уникальная, «монструозная» для русского языка черта – сразу четыре согласных на конце!

О. – Мы, Ольга Северская, Марина Королёва и звукорежиссер Сергей Игнатов, не боимся даже таких слов. Наоборот, так даже интереснее!

М. – До встречи!