Суть событий - 2020-09-11

С.Пархоменко

Зато вижу, как живенько работает у нас чат в трансляции на YouTube. Вот здесь всё в порядке. И люди говорят мне добрый вечер. И вам добрый вечер, дорогой Роман Гром, который мне пишет и еще множество разных людей. Вот у меня стоит тут специальный экранчик, чтобы видеть чат в YouTube, а вдруг там что-нибудь интересное случиться. Да, с эсэмэсками тоже всё хорошо, я вижу, заработали.

Я обычно оставляю, как вы знаете, пост на Фейсбуке специально за несколько часов до начала программы, чтобы собрать ваши мнения и предложения, из чего должна была бы состоять программа или не должна. Несколько человек мне сегодня, не сговариваясь, написали, что, пожалуйста, не надо больше про Навального и про Белоруссию, и так столько уже сказано, пересказано — что же нового здесь можно добавить?

Нет уж, я начну с Навального. На мой взгляд, сейчас в мире ничего важнее, чем покушение на Навального, не происходит. Может быть, вас удивит это сообщение, особенно, если иметь в виду, что близятся президентские выборы в США. Президент США все-таки является общепризнанно одним из влиятельных политиков в мире, ничего тут не поделаешь, нравится нам или не нравится. Но я считаю, что это самое важное событие, потому что надо от него как-то отодвинуться на минуточку. Мне кажется, что мы немножко погрузились во всякие подробности и всякие мелкие перипетии.

С.Пархоменко: Как-то незаметно у них гипогликемия превратилась в гипергликемию

Давайте посмотрим, как это всё будет описано в какой-нибудь супервикипедии через 100 лет. Там будет написано, что в 2020 году одно из крупнейших и влиятельнейших государств мира, постоянный член Совета безопасности ООН и, непонятно, то 5-я, то ли 6-я экономика в мире обнаружила применение оружия массового поражения на своей территории. И существовало только две возможности для объяснения этого.

Одна заключается в том, что это государство само применило это оружие массового поражения. Точечно, локально, на одном человеке, тем не менее, отравляющие вещества такого класса являются оружием массового поражения. Они, как справедливо и многократно уже было замечено в последние дни, разрабатывалось, в сущности, как альтернатива ядерному оружие в свое время и рассматриваются как альтернатива ядерному оружию.

Так вот либо государство само это применило, либо государство допустило утечку этого оружия массового поражения в какие-то неизвестные частные руки.

Но вместо того, чтобы в этом втором случае начать какое-то расследование и начать последовательное выяснение, что, собственно, произошло, чтобы предотвратить дальнейшее использование этого утекшего оружия массового поражения, оно начало покрывать этих людей, кто бы они не оказались, всячески им покровительствовать: отказывалось начать расследование, отказывалось признать вполне очевидные, установленные уже международными специалистами факт его применения.

Это событие мирового класса. Это событие, которое, действительно, затмевает собой буквально всё, что происходит сегодня на свете.

Очень странно это говорить, например, понимая, что это касается человека, с которым ты знаком, ты сидел с ним за одним столом, чего-то ел и пил, разговаривал о детях и всякое такое — вдруг оказывается, что это и есть важнейшее событие на свете на сегодня. Это довольно непривычное чувство, но, тем не менее, это так, если взглянуть на это немножечко со стороны.

Очень странная сложилась ситуация, если посмотреть на то, как мы это обсуждали неделю тому назад. Вот прошла неделя — что за это время изменилось? По большому счету две страны встали в позицию полного противостояния и несогласия друг с другом.

И Россия утверждает, что она не даст своих материалов, не покажет их никому извне, не позволит никому познакомиться с результатами тех анализов, которые были сделаны на Навальном в первые дни после его отравления, тогда, когда он еще находился на территории Российской Федерации.

Противоположная сторона, то есть в данном случае, Германия, а на самом деле уже теперь не Германия, а влиятельнейшая международная организация по запрещению химического оружия — туда переданы материалы, как мы знаем, еще в минувшие выходные — утверждает, что она не покажет России те исследовательские материалы, которые есть у них. Во всяком случае, до сегодняшнего дня. Вот сегодня кое-что изменилось. Появилась поправка к этому сообщению, что, в принципе, это может быть сделано с согласия самого Навального, если он придет в себя в достаточной мере, чтобы это согласие выразить.

При этом между этими двумя позициями, которые кажутся симметричными, так сказать, равновесными, есть одна большая разница. Ведь российская сторона утверждает, что она ничего предосудительного, ничего подозрительного, ничего вредного, ничего неприятного не нашла, кроме сахара, в котором, надо сказать, за это время представители выпихнутые вперед российской медицины — тут надо понимать, что есть врачи, а есть люди, которые исполняют в этой ситуации роль врачей, — иногда на них, действительно. надеты белые халаты, иногда нет, они исполняют роль врачей, высказываются роль врачей и высказываются от имени государства, делая вид, что это врачебная позиция.

Особенно обидно, когда какие-то известные специалисты, действительно, хорошие врачи, которые известны своим образованием, своей квалификацией, своей подготовкой соглашаются выступать в этой роли.

Так вот эти самые так называемые врачи совершенно запутались в сахаре, утопли. Потому что как-то незаметно у них гипогликемия превратилась в гипергликемию.

И это уже совсем смешно, что они, как выясняется, не могли отличить пониженный сахар от повышенного, не могли отличить кому, которая вызвана крайне низким сахаром от комы, которая вызвана крайне высоким сахаром и совершенно во всем этом заблудились теперь, если послушать разных из них — с одной стороны, человека, который был в Омске в больнице, с другой стороны, главного омского токсиколога.

Кроме того, люди, которые бесконечно путаются в том, что они обязаны, а что не обязаны. Реаниматологи начинают говорить, что они ничего не понимают в токсикологии и не обязаны разбираться ни в каких ядах. Это само по себе странная вещь, каким образом они не обязаны, если их задача заключается в том, чтобы установить причину того состояния, в котором находится пациент, а не установив причину, они не могут этому никак противодействовать.

Ну так вот, в любом случае, так или иначе, Россия утверждает: «Мы не нашли в этом ничего плохого, кроме сахара». В этих обстоятельствах тогда возникает вопрос: А чего вы тогда не покажете? Там же ничего нет, вы же ничего не нашли. Вы что, как-то анализ на сахар опасаетесь показать или что? Там ведь нет никаких следов яда, правда, как вы утверждаете? А чего вы жметесь тогда?

С.Пархоменко: Там ведь нет никаких следов яда, правда, как вы утверждаете? А чего вы жметесь тогда?

А другая сторона говорит: «А мы нашли. Мы нашли там нечто очень опасное и очень редкое. И мы нашли там отравляющее вещество — мы слышим это сегодня — нового поколения, — это говорится со ссылкой на высокопоставленного сотрудника Министерства обороны Германии. — И то, что мы там нашли, представляет собой большой секрет, и то, что мы нашли, также представляет собой большой секрет, поэтому мы не хотим это показывать, собственно, подозреваемому, мы не хотим это показывать тем людям, которые, по всей видимости, это применили в надежде, что это останется неизвестным, не найденным и не обнаруженным».

В этом есть своя логика. В этой логике точно нельзя отказать.

Опять вот если немножко абстрагироваться от подробностей, если высунуться чуть-чуть из этой информационной гущи, в которой мы оказались, посмотреть немножко со стороны, то это, в общем, довольно понятная позиция одной стороны и другой. В одном случае она логична, в другом случае она нелогична. И я с прискорбием должен заметить, что позиция России, которая меня больше всего беспокоит в этой ситуации — потому что меня в любой ситуации беспокоит то, что происходит в России и что происходит с Россией, и как на тот или ной вызов реагирует Россия; и когда мне в самых разных ситуациях говорят: «А как насчет того, что в Зимбабве вот то-то?» или там: «А как насчет того, что Иране вот чего-то?..», — мне всегда это странно слышать, потому что, в общем, никак, мне более-менее все равно, как в Зимбабве и в Иране, но меня интересует, как в России, — а России вот так.

И эта ситуация очень опасная, потому что она не оставляет людям, которые находятся на той стороне, которые выбирают какие-то дальнейшие решения, дальнейшие шаги в отношении той страны, на территории которой произошло применение оружия массового поражения, и вот, собственно, есть эти две возможности.

При этом за одну из этих версий — ту, что непосредственно государство применяло эти опасные вещества, говорит опыт последних лет. У нас есть случай когда было применено, по всей видимости, другое вещество — радиоактивное, был отравлен человек, а потом люди, которые это сделали, которые были на этом пойманы в результате чрезвычайно подробного следствия, которое произошло в Лондоне — речь идет о деле Литвиненко, — эти люди оказались под прямой защитой Российского государства. Один из них оказался депутатом Государственной думы, другой куда-то подевался бесследно.

Но, в общем, Российское государство не только не выразило никакого желания содействовать следствию или каким-то образом попытаться этих людей вывести на чистую воду: что они сделали, чем они это сделали, как они это сделали, но государство приложило все усилия и использовало все, имеющиеся в его распоряжении рычаги для того, чтобы истину в этой ситуации скрыть.

Второй случай, когда, по всей видимости, применялось это же самое вещество или разновидность этого вещества и снова, что государство сделало, чтобы имитировать выяснение истины — это вот это гомерически смешная имитация интервью, которое было поручено специально обученному клоуну по имени Маргарита Симоньян, которая в такой клоунской манере сделала вид, что она разговаривает с людьми, что она слушает их смешные объяснения.

И вот это, собственно, всё, что российское государство сделало для того, чтобы поучаствовать в выяснении истины по этому поводу. Таким образом, оно помешать не смогло — попыталась помешать таким способом — помешать не удалось, но помощи никакой не получилось.

Таким образом, у нас есть, по меньшей мере, два случая, когда государство, в общем, призналось, что оно имело отношение к применению этих веществ.

И есть второй вариант, когда вещество, по всей видимости, утекло. Нет никаких оснований подозревать умысел государства в этом, и дальше государство приложило все усилия, чтобы вывести из под удара — из под какого удара? — из-под выяснения истины людей, которые оказались виновны, во всяком случае, которые сами признались в том, что это они организовали утечку этих опасных веществ.

Я имею в виду дело об отравлении Ивана Кивелиди знаменитое, которое уже сегодня упоминалось в эфире. И роль в нем человека по фамилии Ринк. Ну, вообще, это забавно, что она и та же информация и одни и те же соображения, они как-то крутятся здесь где-то, вблизи.

И Дмитрий Муратов сегодня, два часа назад будучи в эфире «Эхо Москвы», очень подробно рассказал очень важную в этой ситуации историю и напомнил об очень важных обстоятельствах, о которых я сам собрался вам столь же подробно напоминать сейчас — об истории того, как некий специалист по разработке химических веществ массового поражения, боевых отравляющих веществ признался во время расследования дела Ивана Кивелиди — с 99-го по 2006 год шло это дело, а отравлен Кивелиди был существенно раньше, еще в 95-м году — так вот тогда на суде специалист по имени Леонид Ринк довольно подробно рассказывал о том, как то ли похитил, то ли изготовил (там он немножко путался в показаниях) отравляющее вещество и дальше то ли продал его, то отдал со страху. он и в этом путался: то он говорил, что ему угрожали и членам его семьи, ему надо было, как он выражался, как-то откупаться от этого; потом он признавался, что вроде как продал одним людям… другим людям.

Но в этой ситуации важно то, что установлено, что он является источником этого вещества, которым потом был отравлен Кивелиди. Второе, что мы можем считать установленным — что о не понес за это никакого наказания. Против него было два уголовных дела. Одно уголовное дело было закрыто за истечение срока давности, а другое в результате кончилось странным приговором: по-моему, 1 год он получил за превышение должностных полномочий, хотя речь идет о том, что он — на минуточку! — выпустил, так сказать, в свободное, неконтролируемое обращение несколько ампул с боевым отравляющим веществом колоссальной силы. Это дело было выделено в отдельное секретное производство, поэтому подробностей того, почему он получил именно такой приговор, мы не знаем, и, по всей видимости, не узнаем.

Вот это второй вариант, когда произошла утечка — государство ее покрыло. Можно долго рассуждать, почему оно это сделано, но надо сказать, что оно продолжает покрывать. Дело ведь не ограничилось 99-м годом или 2006 годом.

Я помню замечательную историю, она уже относится к совсем недавним временам. Она относится к моменту, когда были отравлены Скрипали в Англии. И снова как-то все заинтересовались Леонидом Ринком. И тогда РИА «Новости» — мы знаем, что такое РИА «Новости», это официозное информационное агентство, руководимое уже упомянутой мною Маргаритой Симоньян, по существу — сделали с ним интервью, которое было опубликовано. А потом оно начало в режиме реального времени как-то удивительным образом меняться. Но, поскольку интернет всё помнит, то в нем есть разные версии этого интервью.

С.Пархоменко: Государство продолжает эти свои заботы, продолжает прикрывать, продолжает закапывать всю эту историю

Одна версия о том, как этот «Новичок, как говорит этот Леонид Ринк, является не конкретным ядом, а целой системой применения разных отравляющих веществ. Потом этот кусок был из этого текста удален. Вместо него появился другой, где сказано, что никакого «Новичка» никогда не было. Это означает, что государство продолжает эти свои заботы, оно продолжает прикрывать, оно продолжает закапывать всю эту историю.

И, тем более, интересно, что именно это человек — здесь Дмитрий Муратов абсолютно прав — оказался главным спикером Российского государства в нынешней ситуации применения этого же отравляющего вещества. Опять мы понимаем, что если этот человек сидит на «Первом канале», на канале «Россия», на НТВ, опять в РИА «Новостях», в «Известиях» и в целом ряде других пропагандистских государственных медиа, — это значит, что в этой ситуации он, по существу, играет роль специального представителя Российской Федерации по делам «Новичка». И именно в этой роли он фигурирует в эфире и на страницах сайтов всех этих медиа.

Вот что делает эту ситуацию ситуацией мирового значения. Потому что существует всего несколько государство на свете, где такого рода события должны были бы представлять всемирную угрозу. Вот можем себе представить, чтобы что-то подобное произошло в Китае, США, Великобритании , Великобритании, Германии, во Франции, Японии и вот в России. Всё остальное заведомо события меньшего масштаба, и они бы не обсуждались таким образом.

Поэтому мы не можем от этого отвлечься, мы не можем сделать, что как-то вот, кажется, Навальному стало лучше — ну, и нас это перестало интересовать. И тот восторг, который публично испытывают люди, которые работают на разного рода пропагандистские медиа сегодня, от того, что «ой, кажется Навальный уходит с первых страниц, кажется это перестает кого-либо волновать», — это надежды, которые они высказывают, это некоторая мечта, в которой они нам признаются.

Я в этой ситуации призвал бы всех очень осторожно относиться к сообщениям о том, что Навальный совершенно пришел в себя, ему стало лучше, он разговаривает, принимает гостей и всякое такое. Наверное, во-первых, потому что как-то не хочется сглазить, особенно тем, кто знаком с Навальным. Ужасно хочется, чтобы он пришел в себя, чтобы оказалось, что он в хорошем рабочем состоянии, что он быстро идет на поправку, и буквально завтра мы его увидим в такой же прекрасной форме, в какой он был в последние годы. Очень хочется. И не хочется спугнуть, что называется.

Но мы с вами понимаем, что даже если это так, то именно потому, что мир сегодня — не клиника «Шарите», не полиция Берлина, ни Министерство обороны Германии, ни Организация по запрещению химического оружия, — а мир сегодня очень заинтересован в продолжении этого расследования и выяснений того, что произошло, и выяснении того, что это в точности за вещество, каково его происхождение, в чьих руках о но оказалось, как было принято решение о его применении, и что нам ждать дальше с этим веществом. Оно же не кончилось.

Помните, был такой замечательный детектив в советское время, он назывался «Чисто английское убийство», он, по-моему, по рассказу Пристли был написан, где собираются в старом английском доме, кругом снег, никуда не пробраться, не выбраться.

И вот в этом закрытом пространстве происходит несколько убийств. И речь идет об отравлениях. Но, правда, травят там обычным цианистым калием, по всей видимости. И в какой-то момент один из героев — они там находят баночки из-под этого яда — говорит: «По меньшей мере, у нас есть одна хорошая новость: эта баночка пуста. И это значит, что сегодня мы можем в первый раз поужинать спокойно».

Так вот мы с вами не можем поужинать спокойно, потому что эта баночка не пуста. И с этим нужно серьезно разбираться. И в этих обстоятельствах никто не заинтересован в том, чтобы то, что вспомнит Навальный и то, что сможет рассказать Навальный, стало известно слишком рано. Поэтому, конечно, это достаточно долго будет оставаться скрытым.

Пауза на этом месте. 3–4 минуты новостей, и мы вернемся в программу «Суть событий» со мной, Сергеем Пархоменко.

НОВОСТИ

С.Пархоменко

Вот, собственно, что касается истории про Навального, которая останется с нами надолго. И я думаю, нас ждет много неожиданностей. Вот одна, действительно, чрезвычайно интересная история с увольнением одного из руководителей экспертной группы, которая занималась, в частности, анализами Навального. Это важная вещь. И до тех пор, пока мы точно не разберемся — а мы пока не может этого сделать — с причинами увольнения, нам надо будет следовать презумпции связанности этих вещей.

А что касается самого Навального, я думаю, что да, когда он придет в себя — я очень надеюсь, что он придет в себя достаточно быстро, — будет иметь большое значение то, что он будет говорить и вспоминать.

С.Пархоменко: Засунуть эту «зубную пасту» обратно в тюбик уже невозможно — Лукашенко не будет управлять этой страной

И, с одной стороны, конечно, мое журналистское естество требует узнать это всё гораздо быстрее и пролезть в это всё гораздо глубже.

С другой стороны, я понимаю, что в интересах расследования мирового значения было бы то, чтобы сведения, которые он сообщит, оставались бы сначала в распоряжении добросовестных следователей, не тех, которые прикрывают этот факт и исполнителей этой террористической операции вполне беспрецедентного масштаба, поскольку речь идет об оружии массового поражения, но тех, кто, действительно, занимается выяснением истины здесь.

Белоруссия и то, что с этим связано. Конечно, довольно трудно и опасно делать прогнозы сейчас, в ситуации, когда осталось 3 дня до встречи Путина и Лукашенко в Москве. И к тому же, после того, как в Минск прошел визит главы правительства России Михаила Мишустина, и в общем, мы ничего не знаем о результатах этого визита. Совершенно нарочито они были скрыты. Хотя мы понимаем, что в ходе этого визита должны были быть урегулированы те самые проблемы, под которыми должна быть поставлена точка или, может быть, подпись, или, может быть, печать во время встречи Лукашенко с Путиным.

Речь идет об аннексии Белоруссии. Речь идет о том, что останется от независимости Белоруссии после того, как Лукашенко покинет свой стул. Формально до этого момента осталось не много времени. Его полномочия истекают 5 ноября. И по всей политической логике, всё, что можно надоить из Лукашенко, всё, что можно получить от него, должно быть получено в этот период, потому что 5 ноября он превратиться в тыкву. И никакие решения, никакие подписи, ничто не будет больше иметь никакого легитимного международного значения.

Можно сколько угодно говорить о том, что выборы, прошедшие в Белоруссии не дали ясного результата. Это, действительно, так. Известно, что они были фальсифицированы. Известно, что фальсификации имели колоссальные, анекдотические масштабы. Известно, что следы этих фальсификаций были уничтожены вместе с бюллетенями, которые были быстро-быстро сожжены.

Можно спорить о том, насколько разумно и легитимно то решение, о котором объявил, по-моему, сегодня президент Литвы о том, что они все-таки считают Светлану Тихановскую победителем этих выборов. Наверное, найдется немало комментаторов и немало мировых лидеров, которые пожмут плечами и скажут, что они не видят достаточных оснований, потому что результаты выборов, они неясны ни в одну, ни в другую сторону. Но, во всяком случае, совершенно очевидно, что результаты выборов не могут быть интерпретированы таким образом, что в них выиграл Лукашенко.

Таким образом, Лукашенко осталось до 5 ноября, истечения его предыдущего срока, на котором он находится сегодня, осталось столько, сколько осталось.

В сущности, вопрос о том, останется ли Лукашенко управлять Белоруссией, не стоит. На этот вопрос у нас есть ответ: нет, не останется. Это может произойти, собственно, 5-го числа, это может произойти до 5-го числа, это может произойти через несколько дней или сколько-то времени после 5-го числа. Но, в общем, совершенно очевидно, что засунуть эту «зубную пасту» обратно в тюбик уже невозможно. Лукашенко не будет управлять этой страной. Это не устраивает никого в мире. Это, несомненно, не устраивает Россию по той простой причине, что нет никакого мотива даже для России, хотя, казалось бы, это могла быть единственная страна или, во всяком случае, она делает вид, что она до сих пор такая страна, которая могла бы не то чтобы быть заинтересованной, но которая могла бы равнодушно смотреть на то, как Лукашенко, по-прежнему, находится во главе Белоруссии. Вот только непонятно, зачем. В чем смысл его там пребывания?

В сущности, в некотором роде аншлюс Белоруссии в определенном, сущностном смысле уже состоялся по той простой причине, то борьба, которая там происходит — это борьба не с Лукашенко. И, я думаю, что с каждым днем и с каждым часом люди, которые выходит с протестом или люди, которые организуют всякого рода оппозиционные структуры вроде этого Координационного совета, люди, которые выдвигают какие-то политические требования, которые пытаются заглянуть в завтрашний день, пытаются создать какую-то программу дальнейшей жизни в Белоруссии, они с каждым днем понимают, что они сражаются уже не с Лукашенко — они сражаются с Путиным.

И всякий человек, который стоит у дверей своей квартиры внутри и думает, выйти ему или не выйти, надеть ли ему ботики и выйти ли ему на улицу для того, чтобы принять участие в очередной протестной акции, он думает сегодня не о Лукашенко, а о Путине. Он понимает, что, в сущности, Путин ему противостоит. И если произойдет что-то, что Путину не понравится, тогда Путин пришлет еще карателей, Путин будет избивать, Путин будет хватать, тащить волочь и так далее. Может быть, он будет это делать руками каких-то белорусских людей, может быть, это будут, собственно, эти появившиеся в больших количествах на улицах Минска люди в штатском теперь уже, но с дубинками, которым делегировано, уступлено право насилия, и эти люди, наверное, с белорусскими паспортами и с белорусскими прописками. Но в общем, это люди, которые работают не на Лукашенко, а на Путина сегодня, которые осуществляют предпродажную подготовку этой страны.

С.Пархоменко: Это люди, которые работают не на Лукашенко, а на Путина, осуществляют предпродажную подготовку страны

Вот что происходит сегодня в Белоруссии. Белоруссию сейчас упаковывают люди, которые действуют от имени белорусского государства, от имени остатков государственной власти, от имени этого чучела Лукашенко, которое по-прежнему где-то фигурирует, для передачи ее в российские руки. А Россия ее принимает. Иногда мы видим прямо сцены этой приемки. Одна из них — это, собственно, визит Мишустина, другая из них — это визит официозных журналистов, которые принимали у Лукашенко всякие слова и заявления, которые он выкладывал такими колбасками перед ними.

Это то, что там сейчас происходит. Весь вопрос в том, как технически это будет организовано. Тут надо вспомнить о том, что существует подписанный 8 декабря 99-го года и вступивший в силу 26 января 2000 года после ратификации парламентов двух стран, договор о создании союзного государства. В нем, собственно, сказано, что Белоруссия перестает существовать, она вливается в союз, и создается единое правительство, избирается единый парламент, появляется единый суд, единая Счетная палата, Государственный совет, бюджет начинает формироваться общий, и эмиссионный центр начинает работать, то есть исчезает белорусская валюта, а остается единая валюта для всей страны.

В сущности даже ничего не надо придумывать, ничего не нужно разрабатывать. Нужно просто заявить о том — может быть, подписать протокол какой-нибудь, может быть, приложить к этому руку или лоб Лукашенко, — что этот мертвый договор превращается в живой. Это можно сделать до 5 ноября. Это можно сделать в ближайший понедельник, это можно сделать в один из ближайших дней. И после этого Лукашенко становится окончательно не нужен. Он может быть заменен на более-менее нейтральную фигуру. Ну, по одной из версий это может быть Бабарико.

Есть много разных других версий. В конце концов, можно вынуть из нафталина любого бывшего премьер-министра, вице-премьера, кого угодно — любую белорусскую личность, лишь бы было гражданство, лишь был паспорт, — встряхнуть и сказать: «Ну вот, теперь вот этот будет». И он будет осуществлять, собственно, как это любит говорить Песков, имплементацию этого самого договора.

Возникает вопрос: где здесь, собственно, белорусский народ? Потому что он как-то должен согласиться с этим со всем. Ну, вот тут еще одни выборы, по всей видимости, может быть, референдум. По правилам, которые действуют сейчас, комиссии, которые действуют сейчас и под давлением силовых структур, которые сформированы Путиным для этого; и, что чрезвычайно важно в этой ситуации, при молчаливом согласии европейского сообщества, которое произнесло и, в общем, признала, что Белоруссия — это не вполне Европа, Белоруссия — это окраина, Белоруссия — это какая-то путинская зона и Путин должен как-то более-менее сам в этом разобраться. К сожалению, у нас есть достаточно количество заявлений на эту тему.

Некоторые из них перевраны, из этих заявлений — это да. Например, была знаменитая история про то, как тут разные информационные клоуны веселились по поводу того, что Макрон сказал — это была встреча с Меркель и совместная пресс-конференция еще в августе, — что он не хотел бы, чтобы повторился украинский сценарий. И вот, дескать, с каких это пор Макрону не нравится украинский сценарий? И кривляки кривлялись на тему того, что значит, он не хочет, чтобы был Майдан, он не хочет, чтобы были свободные выборы, в общем, он не хочет всего того, что случилось в Украине после «революции достоинств».

На самом деле совершенно очевидно, что он имел в виду, и он развил свою мысль немедленно после того, как он сказал эту фразу, и после этого он еще подробно прокомментировал ее на встрече с журналистами — он имел в виду силовое вторжение России, вот просто прямо интервенцию. Он имел в виду украинский сценарий, то есть тот сценарий, который попытался реализоваться и, к счастью, не был окончательно реализован в Восточной Украине, когда там была развязана война с использованием российского оружия, российских наемников, в ряде случаев российских регулярный частей на российском горючем, с российскими боеприпасами, на российские деньги и, в общем, со всем российским.

Вот это ему никогда не нравилось, и ему и всей остальной Европе и, разумеется, сейчас разонравилось тем более. Конечно, Путин будет стараться избежать этого сценария. Он будет пытаться сделать это всё руками тех вооруженных людей, вооруженных кто дубинками, кто автоматами, а кто и танками, которые есть в Белоруссии. Их там, в общем, достаточно. И речь идет о том, чтобы перехватить контроль над ними, чтобы окончательно взять на себя управление этими силами.

С.Пархоменко: Российское руководство довольно хитро устроило всю эту историю с «Северным потоком»

Я думаю, что в Белоруссии сейчас найдется достаточно количество предателей, которые с удовольствием будут готовы этот контроль ему передать за право уцелеть в эпоху после Лукашенко. Ну, там где-то должна решиться судьба самого Лукашенко. Она может быть разной. Можно вывезти его на Рублевское шоссе, можно повесить его на центральной площади Минска, это уж как получится. Во всяком случае, в этом диапазоне — от виселицы до Рублевки — как-то судьба его решится, конечно. Но совершенно очевидно, что после того, как он поставит свою подпись под этими документами, он совершенно никому уже дальне будет не нужен.

Есть какой-то шанс, какая-то вероятность, что он попытается каким-то образом выскочить из этого хомута, который ему надевают на шею. Ну, значит, придется окончательно обойтись без него. Значит, придется эту замену на бесцветного, не имеющего вкуса, запаха и консистенции человека, который будет как-то исполнять эти обязанности, придется проделать это в обратном порядке. Придется сначала заменить его на эту подставную фигуру, а потом уже подписывать все эти бумаги. Это чуть-чуть сложнее, но, в общем, тоже можно.

Интересно, что подготовка к этому всему происходит не в Минске и не в Москве. Она происходит вовне. Речь идет о том, чтобы коррумпировать окружающую этот театра военных действий Европу, и следы этого мы видим. Один из заметных сюжетов — это история с «Северным потоком-2». Очень странно, кстати, читать комментарии разного рода наблюдателей здесь, в России, что вот, дескать, это какая-то вещь, которая Путину страшно нужна, а в руках у Германии или у Евросоюза, позволить или не позволить заполучить ему эту игрушку.

Вообще, это всё выглядит не так. Надо сказать, что российское руководство довольно хитро устроило всю эту историю с «Северным потоком», потому что оно сумело увязать строительство «Северного потока» с довольно серьезными, естественными ну, не жизненными, но, во всяком случае, вполне заметными интересами европейского хозяйства. «Северный поток», в общем, нужен германскому бизнесу. И Путину удалось объяснить этому германскому бизнесу, что он с него сорвет, как с куста, с этого «Северного потока». Будут некоторые дополнительные выгоды от этого. Этих выгод все хотят.

Это, вообще, главная проблема всех этих санкций и бывших, и нынешних и будущих, которые заключаются в том, что, с одной стороны, огромное количество политиков в мире разного уровня, разного ранга, разной политической ориентации прекрасно понимают, что страну, которая демонстративно игнорирует международное право и демонстративно совершает разного рода поступки, которые направлены на уничтожение разумного мирового правопорядка, — эту страну нужно каким-то образом приводить в чувство. Каким-то образом надо ей указывать на то, что она зашла слишком далеко. Но, с другой стороны, важно, чтобы эти санкции были бесплатными для нас, для тех, кто их организует, — размышляют они, эти люди. Вот мы, конечно, их санкционируем, но надо сделать это так, чтобы нам это ни во что не обошлось.

Ну, в общем, так не бывает. Во всяком случае, таких санкций не много. Даже в тех случаях, когда они принимают точечный характер, когда они направлены на какого-то конкретного человека, каких-то близких к Путину олигархов, каких-то людей, которые работают кошельками Путина или что-то вроде этого, даже в этой ситуации эти санкции чего-то стоят для тех, кто их назначают. Они всегда требуют какого-то напряжения, затрат, может быть, каких-то даже жертв, кто знает. Но жертв, слава богу, не человеческих, не физических, а финансовых, но тем не менее.

Вот теперь мы наблюдаем, как задача Путина и его людей заключается в том, чтобы объяснить окружающему миру то, что вы можете потерять довольно много, мы вам обещаем еще больше.

Вот смешная была история. Я тут вычитал. Помните, некоторое время тому назад, 18 августа Игорь Сечин пришел на встречу с Путиным и принес ему хрустальный графин. Помните эту сцену? Он принес бутылку нефти с нового месторождения и хвастался, что это самая лучшая нефть на свете, гораздо лучшая даже ближневосточной. В ней что-то 0,002% серы и вообще это не нефть, а фактически портвейн, прямо можно отхлебывать из этой бутылки — она такая прекрасная. И это нефть нового проекта «Восток Ойл» Западно-Иркинское месторождение. Ее там очень много. На Таймыре это всё. Миллиард тонн углеводородов, в том числе, 5 миллиардов тонн легкой, малосернистой нефти. И там должно быть 200 буровых установок. И в 24-м году уже 25 миллионов тон этой нефти должно быть добыто, в 27-м году — 50 миллионов тон, в 30-м году — 115 миллионов тонн.

А вот сейчас, вот просто сейчас, 2 сентября этот самый Сечин, который с графинами ходит, пошел в немецкое посольство здесь и принес такой графин — я не знаю, он принес этот графин или он так, на пальцах показал или губами чмокал, — в общем, он это все объяснил немецкому послу, что всё это может быть ваше, если вы будете хорошо себя вести. «Роснефть» готова рассмотреть различные варианты сотрудничества с Германией по проекту «Восток Ойл», если немецкий бизнес закроет глаза на всё, что происходит в Белоруссии и с Навальным», — сказал Игорь Сечин. Нет, он не сказал этого всего, он, конечно, этого не сказал — он имел это в виду. Он сказал: «Если немецкий бизнес заинтересован в этом. В случае интереса к проекту со стороны немецкого бизнеса, «Роснефть» открыта к рассмотрению различных вариантов сотрудничества», — сказал господин Сечин согласно пресс-релизу, который опубликован у него на сайте «Роснефти».

И это еще один «Северный поток», а то еще может быть пожирнее «Северного потока». И таких «Северных потоков» будет еще какое-то количество. Потому что задача заключается в том, чтобы коррумпировать европейские государства.

Вот в какой-то момент эта коррупция происходила, я бы сказал, методом Березовского, который говорил: «Не надо покупать компанию, не надо покупать акции, активы. Надо покупать людей». Вот он в свое время так завладел «Первым каналом» российского телевидения: он просто купил менеджмент «Первого канала». Менеджмент стал работать на него, и канал стал работать на него.

С.Пархоменко: Задача заключается в том, чтобы коррумпировать европейские государства

Вот примерно так действовал и Путин. Мы с вами хорошо помним историю про канцлера Шредера, который внезапно сделался высокопоставленным сотрудником «Газпрома». И немецкая пресса до сих пор пытается понять, в какой момент он стал этим высокопоставленным сотрудником: еще будучи канцлером действующим или все-таки через некоторое время после этого? Он когда начал получать эту зарплату? Когда он начал выполнять свои служебные новые обязанности — еще на канцлеровском посту? Вот был такой период?

Такое впечатление, что Ангела Меркель, видимо, попросила очень хорошую зарплату, такую хорошую, что ее даже Ротенберг с Сечиным заплатить не могут. Поэтому вариант с покупкой канцлеров или с покупкой министров каких-то, он не проходит.

Проходит вот такой вариант, называется: Торговля недрами. И то, что мы с вами говорили, скажем, о событиях в Башкирии, когда происходит варварская эксплуатация недр с целью просто выведения денег в оффшоры. А теперь этим будет заниматься сначала государство короткое время, а потом те, кто получит от государства эту содовую компанию, которую они там конфискуют.

Это самое происходит теперь таким способом, вот в этом месте. И мы еще этих ситуаций много увидим. Еще много будет случаев, когда для удовлетворения политических амбиций той группировки, которая управляет Россией, будут раздавать эти ресурсы.

Мы хотим титул собирателя земель русских. Мы хотим, чтобы нас обожали за то, что мы восстанавливаем Советский Союз. Хотите мы вам за это таймырской нефти дадим — за то, что вы, молча, будете на это смотреть, за то, что вы не будете соваться, за то, что вы не осложните нам эту историю. Хотите этого? Вот графин с этой нефтью.

Это такая модельная ситуация, очень ясная, по-моему. И то, что будет происходить дальше, будет происходить в этом русле, я в этом не сомневаюсь абсолютно.

С Белоруссией это уже произошло. Единственное, на что у нас есть надежда — это на людей там, в Белоруссии, которые продемонстрировали, действительно, удивительную стойкость, удивительное мужество. И я здесь должен напоследок не согласиться со Светланой Алексиевич, которая как бы обиделась на российскую общественность: «Чего-то вы нас не поддерживаете?» Но просто Светлане Алексиевич никто не показал весь интернет. Она человек из другого немножко века, намеренно такой человек, очень бумажный. И она ждала писем, а надо было смотреть в Фейсбук, в Твиттер, во всё остальное, где, собственно, эта поддержка и содержится.

Вот на это и будем смотреть внимательнейшим образом в ближайшие недели и смотреть, устоит ли Белоруссия перед этим натиском. Это была программа «Суть событий». Я Сергей Пархоменко. Всего хорошего, до будущей пятницы.