Суть событий - 2020-09-18

С.Пархоменко

А также я вижу трансляцию в YouTube, которая благополучно идет. А там я вижу ваш чат, и с чатом точно все работает. Тут вот Владимир Сухоруков пишет: «Деревня Иваново Болото Печорского района Псковской области ждет и смотрит «Суть событий». Очень рад. А Галина Лебедева пишет, что ждет Рязань.

Вообще, напишите. Это забавно было бы почитать, откуда вы нас смотрите, пишите. Это всегда очень воодушевляет. Что же касается эсэмэсок, то что-то они помалкивают пока. Пошлите какой-нибудь привет, чтобы я посмотрел, всё ли там в порядке.

Для того, чтобы перекидывать какой-нибудь мостик, как я всегда стараюсь делать от предыдущей программы, где сидел замечательный социолог Гудков из «Левада-Центра». Слушал вот я его, едучи в такси сюда, на «Эхо Москвы», и думал, что я не далее, как сегодня перечитывал замечательный документ эпохи, который, конечно, останется с нами еще надолго, а именно комментарий постоянного представителя Российской Федерации при Евросоюзе о ситуации с А.Навальным. Это тот самый документ, в котором знаменитые 9 вопросов были перечислены. Действительно, потрясающая совершенно бумага.

Я сегодня, когда хотел вытащить, чтобы бы у меня тут перед глазами полный текст ее на всякий случай, для памяти, залез на сайт этого самого российского представительства, а там на этом месте, где у меня закладка была, где это первоначально было опубликовано, пустая страница. И я на секунду подумал: господи, боже мой, ну неужели в людях какой-то проснулся стыд, и они аккуратненько сняли это сообщение? Но нет, они его зачем-то переместили по чуть-чуть другому адресу. Он по-прежнему остался на сайте, но почему-то не там, где был первоначально.

С.Пархоменко: В России уже много лет есть очевидный кандидат на Нобелевскую премию мира — общество «Мемориал»

А вспомнил я это потому, что это всё, конечно, очень напоминает старый анекдот про крокодила Гену, который, помните: «Как с похмелья водички попросить, так «Чебурашечка», а как протрезвел — так «Жопа с ушами».

Вот они, когда им надо сослаться на уважаемую независимую неправительственную организацию, занимающуюся изучением общественного мнения и социологическими исследованиями, так они ссылаются на «Левада-Центр». И сообщают, что именно по их опросам, проведенным в июле 20-го года, рейтинг Навального составлял 2%, а как чуть что — «иностранный агент», так вот мучить, проверять, сживать со свету, штрафовать и всякое такое прочее, что мы знаем про то, как относятся к «Левада-Центру» здесь, внутри. Но это обычная история: наружу — одно, внутри — другое.

Конечно, программа наша должна начаться с Навального, потому что по-прежнему я уверен, что это важнейшее событие, которое сегодня является двигателем и мотором того, как меняется взаимоотношение России с окружающим миром. Таких событий не так много на нашей памяти происходило. И вот покушение на Алексея Навального, несомненно, одно из них.

«Почему за выходку одной дуры, — спрашивает у меня один из слушателей, — пришлось аж президенту извиняться, но ее не уволили?» Это про кого же? Это, наверное, про нашего представителя МИДа, которая устроила выходку с Сербией? Ну, почему не уволили? Значит, их что-то связывает. Связывает, я бы сказал, духовное, идейное, какое-то эмоциональное родство. Они близкие друг к другу в этом смысле люди. Они хорошо друг друга понимают, они друг другу сочувствуют — та, кого вы назвали дурой и президент. Они друг другу подходят, им удобно друг с другом.

Почему же, собственно, надо кого-то увольнять в этой ситуации, я не знаю. И вы не знаете на самом деле и вопрос задаете, по всей видимости, риторический. А зря. На самом деле нам тут с вами всё понятно.

Так вот одно за другим валятся на нас сообщения о том, как мир продолжает реагировать — и с каждым днем эта ситуация только разогревается, разгоняется, вовсе не остывает, — как мир реагирует на покушение на жизнь Алексея Навального, совершенное Российским государством и под прикрытием Российского государства и под защитой Российского государства. А это следует из той линии, которую выбрало Российское государство.

Было на этой неделе сообщение о том, что Навальный выдвинут группой американских профессоров на Нобелевскую премию мира. Я посмотрел. Да, действительно, это соответствует процедуре. Согласно уставу Нобелевского фонда и документам, которыми руководствуется Нобелевский комитет в Осло (я напомню, что Нобелевская премия мира вручается вовсе не в Швеции, как многие думают, а в Норвегии, единственная из всех Нобелевских премий), там есть, помимо тех, кто непосредственно связан с Нобелевской премией, то есть бывшие лауреаты её или, скажем, руководители организаций, который были в свое время награждены Нобелевской премией мира, или члены Нобелевского комитета бывшие или нынешние, или какие-то советники Нобелевского комитета; собственно, не так много есть категорий лиц, которые могут выдвигать на эту премию — это депутаты и члены правительств разных страны, это члены международных судов, и это, что называется, академическая общественность: ректоры университетов, профессора социальных наук, истории, философии, права и теологии: и директоры научно-исследовательских институтов мира и внешней политики.

Процедура соблюдена, но относиться к этому уж как-то слишком серьезно, мне кажется, не стоит, потому что в самом выдвижении не так много смысла. И, в принципе, Нобелевский комитет ориентируется на свои собственные обычно соображения и на свое собственное понимание целесообразности и разумности при присуждении это премии. В конце концов, он всегда, если ему нужно, может, поскольку сами члены Нобелевского комитета и его советники могут выдвигать кандидатов, как я только что сказал, они могут организовать выдвижение любого кандидата, который им покажется своевременным и нужным. Так что не так важно, кого выдвинули, а важно, что думает этот самый Нобелевский комитет. А он с нами не делится своими соображениями, он соотносится с развитием ситуации.

Я не думаю, что в этом году будет принято такое решение. Мне, честно говоря, кажется, что у чего-то связанным с Белоруссией больше шансов, потому что, действительно, на всех произвело это сильное впечатление. И, может быть, будет выбрана здесь какая-нибудь белорусская организация или что-то вроде этого.

С.Пархоменко: Россия вместе с президентом намеренно поставила себя в позицию соучастника отравления Навального

Я-то считаю, что, например, в России есть уже много-много лет совершенно очевидный кандидат на Нобелевскую премию мира — это общество «Мемориал», которое делает совершенно беспрецедентную работу. Но вот Нобелевский комитет всё как-то думает и думает на эту тему. И название «Мемориала», оно как-то мелькает на протяжении уже двух десятилетий, по меньшей мере, время от времени в этих списках. Но когда-нибудь мы, несомненно, этого дождемся, я совершенно в этом уверен.

Так вот история с Нобелевским комитетом, она яркая, шумная, но она, несомненно, по списку не самая главная из того, что произошло вокруг покушения на Навального. Я думаю, что гораздо важнее — это резолюция парламента, действительно. абсолютно беспрецедентная. Она огромная. Она начинается с перечисления колоссального количества всяких внешних раздражителей, обстоятельств, документов, источников и сведений, на которые опирается Европарламент для того, чтобы принять решение об этой резолюции.

Но там есть несколько чрезвычайно серьезных пунктов. И хотя, конечно, мы все понимаем, что решения Европарламента не имеют прямого действии, нет никаких сомнений, что такая резолюция не может быть проигнорирована. И она демонстрирует настроение, демонстрирует ту атмосферу, которая складывается в Европе и вообще в мире в отношении того, что проделывает Россия.

«Европарламент требует от Евросоюза как можно скорее составить — это всё цитаты — список решительных ограничительных мер в отношении России и ужесточить существующие санкции в отношении России. Настоятельно призывает к развертыванию таких механизмов санкций, которые позволили бы собирать и замораживать европейские активы коррумпированных лиц в соответствии с выводами антикоррупционного фонда Алексея Навального»

Это совершенно беспрецедентное, невероятное требование. И невозможно было себе представить, чтобы что-нибудь подобное мы когда-нибудь увидим своими глазами, когда деятельность, по существу, общественной организации, деятельность НКО, деятельность гражданского проекта, каковым является ФБК Алексея Навального, — эта деятельность признается Европейским парламентом достойной доверия и достаточно авторитетный фактор и источник сведений о том, чтобы принимать решения о санкциях, о замораживании европейских активов и так далее. Это чрезвычайно важно. Я не знаю, какая еще оценка может быть выше, чем эта.

«Европейский парламент подтверждает, что крайне важно начать тщательную и стратегическую переоценку отношений Евросоюза с Россией. Пересмотреть политику Евросоюза в отношении и 5 руководящих принципов отношения ЕС с Россией».

Вот тут я заинтересовался и полез смотреть, что это такое за 5 руководящих принципов. И нашел, что был чрезвычайно важный документ, он был принят в марте 16 года на совещании в Брюсселе и подписан всеми 28 министрами иностранных дел стран-членов Евросоюза на тот момент. И там в качестве этих принципов, основных принципов в отношениях России и Европы был перечислено следующее:

«Полная реализация Минских соглашений как ключевой момент в отношениях. Укрепление отношений с восточными партнерами и другими соседями». То есть речь шла о продолжении проектов тогда, в 16-м году, несмотря на санкции, несмотря Крым, несмотря на войну на Востоке Украины, тем не менее, все 28 министров иностранных дел заявили, что они намерены укреплять отношения с восточными партнерами и другими соседями, продолжать программы Восточного партнерства и так далее.

Третий фактор: «Обеспечение устойчивости Евросоюза, в частности, в сфере обеспечения энергетической безопасности. Страны ЕС в отношениях с Россией обязались на первый план выносить некие общие европейские интересы, а не частные интересы той или другой страны.

«Развитие сотрудничества с РФ, — пишут они в 16-м году, по конкретным векторам международной повестки дня, которые представляют особый интерес для Евросоюза», — это был четвертый принцип.

И пятый: «Поддержка гражданского общества Российской Федерации, связей между людьми в России и Евросоюзе».

Вот эти 5 принципов, довольно миролюбивых, заметьте, таких довольно успокоительных, что «вы не нервничайте, ничего, ну да, санкции, но как-то будем продолжать по мере Минского процесса» и всякое такое.

Вот сегодня пришел час, и это произошло после покушения на Навального, когда Европейский парламент считает, что эти пять принципов взаимоотношений с Россией больше не актуальны, и их нужно пересматривать. Это огромная история.

«Изолировать Россию на международных форумах», — требует Европейский парламент. Имеется в виду «семерка» и прочие форматы.

«Призвать Совет — это, собственно, высший орган Евросоюза, в который входят министры всех правительств, и это наиболее серьезная организация, которая уже принимает решения прямого действия в отличие от парламента — в ближайшем будущем в приоритетном порядке одобрить механизм санкций Евросоюза в области прав человека по типу акта Магнитского и обеспечить его применение, который будет включать список лиц, а также может включать секторальные санкции, направленные против российского режима».

Следующий пункт: «В свете дела Навального Европейский парламент подтверждает свою прежнюю позицию по остановке проекта «Северный поток-2». И так далее есть еще очень большое количество решительных там заявлений.

С.Пархоменко: У России сегодня репутация вот эта, поэтому у нее на ухе тоже висит эта сломанная гвоздика

Хочется понять, на что эта реакция. Вот мнения разошлись. Одни говорят, что это реакция на покушение на влиятельного оппозиционного политика. Собственно, этот вопрос только что обсуждался в предыдущем часе нашего эфира в программе с Львом Гудковым.

Другие говорят, что это реакция на тот факт, что в России применено отравляющее вещество — оружие массового поражения. И одно из двух: либо государство само его применило, либо государство позволило его применить кому-то другому. Вот выбор из двух вариантов.

А я считаю, что есть еще третий фактор. Я думаю, что это реакция уже вторичная. Это реакция на реакцию России. Это реакция на то, что Российское государство, российское руководство, президент, России, прежде всего — никто же не заблуждается, что в России построен авторитарный режим, он весь зависит от одного человека, никто не может втиснуть свое мнение или настоять на своем решении в России, где вся власть собрана в руках одного человека и его непосредственного аппарата — и вот этот один человек и его непосредственное окружение демонстрируют свое отношение к первому событию и к использованию оружия массового поражения. И уже на это следует реакции, то есть реакция на позицию России.

Возникает вопрос и тоже он довольно часто обсуждается: А почему ничего подобного не было после убийства Немцова? Хотя, казалось бы, это было еще что-то более демонстративное: застрелили человека под телекамерами в нескольких ста метрах от резиденции главы государства, под самой Кремлевской стеной, в самой охраняемой зоне Российской Федерации. А потому, что реакция государство все-таки в тот момент была другая.

Ну да, Песков огрызался. Захарова огрызалась. Лавров огрызался. Парламентарии наши веселые огрызались в разных формах. Но в целом линия государства была такая: «Это не мы, это сделали какие-то злодеи, мы их сейчас найдем». И дальше даже были предприняты некие имитационные шаги для того, чтобы их найти. Ну, правда, там кто-то дверь не открыл, хотя они и постучали. Кого-то искали, искали, но никак не могли найти, ну никак. Кого-то никак не могли допросить, но очень хотели, очень старались. И всем демонстрировали: «Нет-нет, это не мы. Что вы! Это не наш метод. Мы никого не убиваем. Мы осуждаем, и мы обязательно найдем и накажем».

Даже кого-то нашли и, кажется, даже посадили. Хотя всем совершенно очевидно, что это люди, которые не могли организовать это преступление, не могли заказать это преступление, не могли быть бенефициарами этого преступления, не могли хотеть этого преступления.

Совершенно другая реакция сейчас. Эта реакция наглая, демонстративная. Эта реакция одобрительная, потому что иначе, чем можно объяснить отсутствие следствия и те совершенно бессмысленные, безграмотные и смехотворные объяснения, которые по этому подводу делаются? И сегодня это выглядит совершенно не так.

Сегодня Российское государство вместе с президентом России намеренно, осознанно поставило себя в позицию соучастника этого преступления. И на это реагирует окружающий мир, и это является сегодня фактором репутации России.

Надо заметить, что тоже мы видим удивительные вещи, которые, честно говоря, я не прогнозировал, не предвидел, что, оказывается, эти события, которые происходят с российской репутацией, России в целом как государства, — репутация меняется, но она меняется как бы в две стороны: и вперед и назад. Одна половина этого процесса вполне очевидная. Мы говорим, что теперь, когда Россия заняла такую позицию в отношении покушения на Навального, следующие покушения будут автоматически совершенно очевидно ставиться с нынешними событиями в один ряд, считаться последствиями, считаться типовым событием.

И России в следующий раз будет еще труднее каким-то образом защититься от обвинений и увести эти обвинения в сторону, даже если она в следующий раз этого захочет, а не станет занимать такую демонстративную позицию: «Да, это мы — ну, и что?», — что, несомненно, читается в текстах Пескова и всех тех, кто высказывается сегодня от имени Российской Федерации и демонстративно читается в молчании президента. Это тоже, в общем, очень красноречивое, я бы сказал, многословное, такое болтливое молчание. Он молчит, но на самом деле он говорит нам этим очень много, президент Путин.

Так вот это понятная, ожидаемая вещь. Но есть еще вторая половина этого процесса — что эта репутация работает и назад тоже. Вот сегодня мы и весь мир совершенно уверенно перечисляет, загибает пальцы, перечисляет другие однотипные преступления и говорит: Вот Политковская, вот Щекочихин. А до того — Кивелиди. А до того еще есть целый ряд… Ну, Скрипали — понятно, потому что про Скрипалей всё ясно, прозрачно, там нечего предполагать, когда, в общем, всё известно, найдено, протестировано, установлено и так далее.

С.Пархоменко: Россия как государство ставит эксперимент, может ли она существовать вне этой системы, в одиночестве

Вот все эти события выстраиваются в одну линию. И вслед за ними выстраиваются в одну линию и прочие вещи, в которых государство отказывалось признавать свою вину. Но сегодня гораздо труднее России убедить кого бы то ни было в своей непричастности к тому, чем кончилась, скажем, Бесланская трагедия.

Но государство, которое травит ядом своих граждан, относится к этому легко и потом спокойно принимает на себя ответственность за это, оно и школу может сжечь, оно может намеренно избавиться от заложников тем способом, каким оно избавилось от заложников в «Норд-Осте». Оно и дома может взорвать так примерно, как они были взорваны осенью 99-го года. Вот всё это работает назад и всё это нанизывается на одну ниточку, потому что так меняется репутация.

Остановимся на этом месте и после новостей через четыре минуты продолжим. Это программа «Суть событий».

НОВОСТИ

С.Пархоменко

В документе, который я упоминал сегодня, в этом комментарии, который был официально распространен постоянным представительством Российской Федерации при Евросоюзе о ситуации с Навальным, все там обратили внимание на абсолютно смехотворный пункт о том, что, дескать, зачем Российскому государству травить политика, у которого такой маленький рейтинг. Из этого естественным образом следует, что если бы рейтинг был побольше, то можно было бы и травить.

Там есть много разных забавных пунктов, например, вот такой. Интересуется слушатель из Брюсселя, представитель при Евросоюзе российский — интересуется следующим: «Почему по прибытии в Берлин Навального сопровождали в клинику «Шарите» полиция и агенты спецслужб? Почему были приняты повышенные меры безопасности, а сама больница стала особо охраняемым объектом задолго до «обнаружения «Новичка»? Означает ли это, что в Берлине знали что-то, о чем не были в курсе ни в Москве, ни в Омске?»

Это означает, что у России такая репутация. Это означает, что люди, которые принимали решение о выставлении этой охраны, об объявлении этих мер безопасности, о том, что необходимо каким-то образом противодействовать тему угрозам, которые они видели в самом факте пребывания Навального в Берлине, у этих людей просто внутри головы мозг, а внутри мозга память, а внутри этой памяти — воспоминания о том, что Россия делала раньше.

Вот это и называется репутацией, когда вы, что называется, «ничего еще не сделал — только вошел!» — а уже, помните, у него на ухе висит сломанная гвоздика, и уже он получил подносом по голове? Потому что у него такая репутация была, у товарища Саахова. Потому что было понятно, зачем он вошел.

А вот у России сегодня репутация вот эта. Поэтому у нее на ухе тоже висит эта сломанная гвоздика, ровно как у товарища Саахова, и не надо тут удивляться, в сущности. Надо только пересмотреть «Кавказскую пленницу» и понять, как оно в точности бывает.

Россия сегодня ставит эксперимент очень редкий, я бы сказал, очень рискованный и очень дорогостоящий. Она ставит эксперимент вот такого содержания: она пытается установить, может ли в современных обстоятельствах в 20-х годах XXI века, в третьем десятилетии XXI века в век всеобщих связей, коммуникаций, бесконечной интеграции всего со всем, интернационализации любого процесса и так далее, — может ли в этих обстоятельствах существовать изолированное государство, которое ставит себя вне правил, вне законов, вне даже не установленного, а установившегося порядка. Потому что многие из этих правил, они носят естественный, натуральный характер. Есть такое понятие «натуральное право». Конечно, юристы на меня набросятся за эту фразу и скажут, что она некорректна с научной точки зрения, но по существу, я уверен, что существует натуральное международное право, какие-то вещи, которые делать нельзя, потому что нельзя. Потому что так не бывает.

Вот Россия как государство ставит эксперимент, может ли она существовать вне этой системы, в одиночестве. В основе этого смелого предположения лежат вещи на самом деле довольно примитивные и довольно понятные. Мы много раз говорили о них в этой программе. Это, прежде всего, фанатичная, истерическая вера во власть денег.

Вот это вечная история, что если вам кажется, что что-то не продается, предложите дороже — и вам продадут, она, по-прежнему, является основой идеологии и веры людей, которые управляют Россией и, прежде всего, президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина. Он как уверен, что ничего не бывает бесплатно, и за всяким фактом, который он видит вокруг себя, он пытается обнаружить кого-то, кто за этот факт заплатил — за любую газетную статью, за любое решение и так далее.

Кто заплатил депутатам Европейского парламента — их было 532 человека, — которые проголосовали за эту резолюцию? Легче всего сказать, что там сидят только недруги России, сплошные поляки, да литовцы. Вот они Россию очень не любят и вечно засовывают свои вредные резолюции.

Послушайте, 532 евродепутата проголосовали за это. 84 против, 72 воздержались. Кто этим людям заплатил? Более того, кто этим людям посулил компенсацию за те совершенно очевидные материальные потери, которые они, их правительства, их страны, их бюджеты понесут?

Мы про это с вами говорили в прошлый раз, что да, миропорядок сегодня установлен таким образом — это его важное достоинство, но это же его слабое место, — что всякий разрыв связей, в том числе, разрыв связей, который возникает в результате санкций, ведет к потерям. Обязательно есть еще пострадавшая сторона кроме тех, на кого направлены санкции. Так устроен мир, так устроена интеграция. Потому что если бы связи, которые разрываются в результате санкций, были бы никому не нужны и были бы никому невыгодны, их бы никто не устанавливал. Они не могут отрасти сами, потому что их ветром надуло или солнцем пригрело. Они кому-то были нужны. Теперь они разрываются. И это касается поставок чего угодно куда угодно, в одну или другую сторону. Это касается любых человеческих обменов, любых программ сотрудничества. Если она разрываются, страдают всё — и те, против кого направлены санкции и те, кто направляет эти санкции, и это факт.

С.Пархоменко: В России последовательно происходит дальнейший демонтаж института выборов

И эти 532 депутата это знают, и они понимают, что они рискуют своими собственными карьерами. Они понимают, что любому из них это голосование может быть поставлено на вид на следующих выборах. Найдется избиратель, который скажет: «Что ж ты сделал? Ты с Россией ссорился. А я здесь произвожу сливочное масло и не могу его продать на такой большой благодатный рынок, каким является рынок Российской Федерации. Там масла много едят. Мое бы пригодилось там. А из-за тебя — вот смотри: ты угрожал — Путин устроил встречные санкции из-за этого, самосанкции. Это же ты спровоцировал? И вот смотри мое масло… оно, конечно, не пропало, оно очень хорошее, но пришлось мне искать другого покупателя, снижать цены, нервничать, возить его куда-то, тратиться на устройство новых логистических цепочек и всё прочее».

Вот чем рискует каждый из этих депутатов, но рискует, понимает, что по-другому не может, понимает, что дальше должно быть. Но Путин продолжает верить в противоположное: «Кем-то уплочено, кто-то в это вложился, и мы их всех, конечно, перекупим. Мы богаче всех, мы дороже всех. У нас газу много. У нас нефти полно. Наш газ всем нужен, наша нефть всем нужна».

Но для начала: это просто фактическое заблуждение. Сегодня капитализация компаний, которые не добывают ни нефти, ни газа, например. Microsoft , Amazon, Alphabet, который владеет Google. Вот Alphabet, наименьшее, перечисленное мною: 1 триллион долларов ее капитализация. У Apple и Microsoft — 1,5. У Amazon — 1,3. А, скажем, бюджет Российской Федерации — 20 триллионов, чуть больше рублей. Пересчитайте по сами по курсу. Капитализация одной компании и годовой бюджет этой огромной и прекрасной страны, в которой мы с вами живем.

Можно еще сравнивать с выручкой. Например, в 15-м году — я просто запомнил, дело было 5 лет назад — годовая выручка Apple превысила доходы российского бюджета.

Откровенно говоря, я не знаю, как это изменилось в связи с коронавирусом, кризисом, увеличением, уменьшением количества продаваемых мобильных телефонов, ростом продукции китайских компаний, запретом на продукцию китайских компаний. Там много разных факторов, не уследил за этим. Не могу вам, честно говоря, сообщить свежие сведения 19-го или 20-го года. Но вот в 15-м году было так.

И я сильно подозреваю, то, несмотря на разные колебания, там ничего существенного за это время не произошло. Может, чуть превысило, может быть, чуть прибавило. По-разному бывает. Но в общем, это сравнимые вещи. Это компания, которая телефончики продает. А вы нам объясняете, что вы построили самую богатую, самую могучую и всех покупающую державу. Вот надежность того, что вы выстраиваете.

Россия сегодня ставит этот эксперимент, который заключается в том, что мы можем обойтись без всего окружающего мира. Но надо просто отдать себе отчет, что мир работает над тем, чтобы научиться обходиться без России. Нет никаких шапкозакидательских настроений, что завтра нефть никому не будет нужна…

Я вот, например, рассказывал в предыдущей программе историю про то, как Сечин направился в германское посольство в Москве для того, чтобы предложить Германскому правительству взятку в связи с ситуацией вокруг Навального и ситуацией вокруг Белоруссии: «Будете себя хорошо вести, мы вас допустим к очень богатому месторождению. И там нефть премиального качества. И будете качать оттуда непосредственно деньги. Если будете себя хорошо вести», — вот смысл того послания, которое через Сечина Путиным было передано.

И тут же появились комментаторы разнообразные и здесь и потом после программы, которые мне стали говорить: «Да ладно, кому нефть нужна? Через пять минут уже никто не будет этим интересоваться. Мир уже научился без нее обходиться». Да нет, конечно. Не надо ничего преувеличивать. Никто ни без чего не научился обходиться. Это по-прежнему важнейший ресурс. И еще хватит этого на много десятилетий, а то, может, на век-другой, пока это будет оставаться важнейшим фактором и международных отношений и мировой экономики и так далее.

Но движение идет именно в эту сторону. И в какой-то момент Россия — хочется сказать — окажется, но на самом деле она несомненно, уже оказалась, действительно, тем, на что так страшно обижаются российские разного рода политики, когда им эту шутку напоминают — «взбесившаяся бензоколонка». А бензоколонка — это не просто место, где плохо пахнет бензином. Бензоколонка — это еще и место, куда, в общем, никто и не стремится, где никто не задерживается и которая, в общем, никого не интересует. Подъехал, заправился — и уехал. И в сущности, даже не особенно обратил внимания, как она там называлась, в какие цвета была покрашены, чего там еще у нее есть, что за люди там работают, какие цветы там растут. Я еду по своим делам. Ну, налили бензина — я поехал дальше.

С.Пархоменко: РФ осознанно пытается обеспечить ситуацию, при которой выборы были бы неконтролируемыми и неоцениваемыми

Ну да, может быть, здесь на 3 копейки дешевле, а там на 3 копейки дороже. И можно даже это запомнить и сказать, что вот я на зелененькую езжу, а на желтенькую нет. Но, в общем, разницы большой не существует.

И это положение России. Вот в этом смысле она становится бензоколонкой, не только потому, что там нефть и бензин и прочие углеводороды, а еще потому, что отношение к ней вот такое — как к месту, не имеющему ценностей, а, следовательно, и всё остальное — и история с наукой, история образованием. Если на этой бензоколонке вдруг среди заправщиков образуется какой-то умный человек, умный юноша или какая-то чрезвычайно сообразительная девушка — ну, так надо в первую очередь их вывезти оттуда. Чего они будут прозябать на этой бензоколонке? Надо их вести учиться в приличное место, а дальше дать им работать в приличном месте. Так же это работает обычно в жизни.

И эту метафору с бензоколонкой можно продолжать довольно долго, она универсальная, она очень мудрая, очень глубокая. И это то, на что работает Россия сегодня.

Выборы — еще один сюжет, о котором обязательно надо говорить. В России последовательно происходит дальнейший демонтаж института выборов. Скандал абсолютно технический, который развивается в последние дни, носит стратегический характер. И я очень рекомендую за ним следить. Это история про то, какие произошли мелкие технические изменения на сайте Центризбиркома. Неинтересно, правда? Вообще не имеет никакого значения по сравнению с тем, что происходит в России, это сущая ерунда.

Нет, это не сущая ерунда. Это история о том, как Российское государство систематически сегодня, осознанно пытается обеспечить ситуацию, при которой выборы в России были бы неконтролируемыми и неоцениваемыми. Потому что в России более-менее 100 тысяч избирательных участков. И каждый из этих участков, мы тоже об этом много говорили, на выборах производит там 10–15 цифры в зависимости от того, какие это выборы.

Если это выборы главы государства или выборы главы региона, и есть небольшое количество кандидатов, тогда полтора десятка цифр. Общие цифры, которые свидетельствуют о количестве избирателей, количестве принявших участие, выданных бюллетенях, возвращенных бюллетенях, найденных в таких урнах, в сяких урнах и поданных за тех или иных кандидатов.

Если это выборы более сложные, то на каждом участке может быть и 2 и 2,5 и 3 десятка цифры. Весь этот массив является предметом, основой для очень сложных, очень изощренных и очень информативных математических исчислений, математического анализа. Культура такого анализа в связи с тем, что есть что анализировать и есть много чрезвычайно интересных эффектов, искажений, злоупотреблений, манипуляций и прочего, эта культура выросла очень высоко. В России есть потрясающие специалисты, известные теперь на весь мир, которые подвергают выборы математическому анализу и всё про них знают, и по окончании любых выборов могут вам сказать, были они честными, а если нет, то в какой мере они были подтасованными, искаженными, маанипулируемыми.

Вот против этого сегодня начало работать Российское государство в целом, и начало оно с того, что оно запретило людям добывать эти первичные сведения. Вот эти миллионы цифр, которые происходят с этих 100 тысяч избирательных участков — ну, в общей сумме получаются миллионы, посчитайте сами. На сайте устроено теперь так. Так расположена информация, что невозможно выкачать оттуда эти цифры, эти сведения в автоматическом режиме. Можно только вручную по одной эти циферки по одной вытаскивать, по одной переписывать.

Это техническая вещь, но эта вещь на самом деле глубоко идеологическая, глубоко политическая: никто не должен иметь техническую возможность проанализировать, что мы тут делаем.

И на фоне этого может выйти и начать голосить Элла Памфилова. Вот я очень смешное сегодня читал сообщение РБК, где читались очередные ее заявления. И там журналист РБК, видимо, поддавшись какому-то минутному настроению в какой-то момент, цитируя ее, написал: «Женщина сказала…». Пусть на меня никто не обижается, но это интонация того, как пересказывают базарный скандала: «А вот эта женщина сказала то, а мужик ей на это — сё. А дальше еще пацан подходит и говорит им…», — вот примерно так он это описывает и правильно делает.

В этой интонации и нужно передавать слова ответственного политического деятеля, каковым является глава всей вертикали избирательной власти в России. А на этом посту сегодня находится Элла Памфилова, которая говорит о том, что информация о нарушениях на выборах — это хлам и действия наблюдателей, поставленных надо сказать, с ее помощью. Ну, понятно, что она принимала эти решения, не она изобретала эти новые правила, это ей все спустили сверху, а она как-то покорно проговорила это своим ртом. Но, но, тем не менее, она что могла, вложила в это, свой труд влился в труд ее республики, в данном случае.

Речь идет о формировании невыносимых условий, заведомо невыносимых для работы наблюдателей, которым предложено стеречь эти урны, эти сейфы, эти участки, эти журналы и прочую документацию, ночами и метаться по всей территории этого избирательного участка для того, чтобы ловить те места, где оно, собственно, оно происходит: все эти багажники, пеньки, колодцы раздвижные столики под дерево и качельки на детских площадках. Куда теперь растаскивают процедуру выборов для того, чтобы никто не мог за ней уследить.

И после этого Памфилова, после того, как это делается нагло, демонстративно и откровенно, говорит о том, что «мы считаем несерьезным реагировать на то, что там — имеется в виду на карте нарушений «Голоса» — публикуется. Нет никакой карты нарушений. Нет юридической организации». Организации нет, а работа есть, и тысячи людей есть, которые работают на нее.

И Памфилова может говорить о том, что это наглость, что это агрессия — то, что она видит на избирательных участках, где люди пытаются противодействовать этому режиму тотальной бесконтрольности, которую она покорно организовывает по заданию сверху. Я понимаю, конечно, ее пытают, мучают, пить-есть не дают, вставляют ей в разные отверстия организма какие-то ужасные вещи, которые ее держат всё время в напряжении, — я не знаю, что еще с ней происходит, — чтобы она это спокойно исполняла.

Она исполняет, а исполняет, надо сказать, с огоньком, исполняет с эмоциями, с чувством. Надо — заплачет. Надо — как-то воскликнет. Надо — ручки заломит. Надо — косичку на пальчик намотает. У нее есть целый набор этих девических приемчиков, которые она с удовольствием использует и на этом месте тоже. Но существо от этого не меняется. Нам с вами надо следить за существом процесса, за тем, что создана бесконтрольная процедура, и сегодня речь уже идет о том, чтобы ее было невозможно даже анализировать постфактум. Это да, следующий шаг, следующее решение в этом же, несомненно, направлении. Для этого нужно изменить систему работы сайта.

С.Пархоменко: Я думаю, что следующий шаг — закрытие сайта, на котором публикуется весь законодательный процесс в Думе

Я думаю, что следующий шаг такого же рода — это закрытие сайта, на котором публикуется весь законодательный процесс в Думе. Пока мы еще можем наблюдать за тем, как проходят законопроекты, как они меняются от чтения к чтению, как к ним предлагаются поправки. Пока это публичная информация, но я совершенно уверен, что в логике развития России и в логике того, как она выстраивает свою репутацию, было бы закрытие этой информации. Потому что в мире полагается держать это открытым. Но Россия же действует не так, как в мире полагается. Россия во всех случаях выбирает ситуацию, выбирает тот образ действий, который противоречит этому принятому порядку. Так что, скорей всего, нас ждет и это тоже.

Важная тоже история. И то, что на этом фоне выборы, тем не менее, закончились во многих регионах появлением живых политиков. Там, где принимаются решения, э то важнейшая вещь. Сегодня в результате этих выборов сотни людей… тут и процедура «Умного голосования», которая был организована штабами Навального, тут и довольно значительное количество независимых кандидатов.

К чему это приводит? Это приводит, прежде всего, к тому, что появляются живые политики. Даже не так важно, что они сейчас будут иметь возможность, на чем настоять, что протолкнуть, продвинуть и так далее. Они входят в политику. Это редчайшая для России ситуация, потому что Россия в целом лишена этих источников новых политиков. И это очень видно в тех городах, где итоги выборов оказались таковы, что значительное количество этих независимых людей попали в те или иные органы местной власти.

Вот я только что был в Томске и обсуждал там некую сложную, важную для Томской области проблему, связанной с архивами, с добычей исторической информации. И мы обсуждали это с людьми, которые в этом очень заинтересованы, с университетской публикой. И люди мне в первый момент говорят: «Нет, это невозможно. Кто нам это разрешит? Кто нам это даст? Вы же понимаете, что они это все запрели, никому не покажут, никого не пустят». И тут же появляется кто-то другой, кто говорит: «Не-не, погодите. У нас тут позавчера депутатов городской думы выбрали. Может быть, нам теперь есть, к кому с этим обратиться, может быть есть кто-то, кто этим займется, на кого мы можем рассчитывать».

Вот так это начинает происходить после выборов. Мы с вами еще долго будем это обсуждать в наших следующих программах «Суть событий», а эта закончена. Я Сергей Пархоменко. Большое вам спасибо! Встретимся в будущую пятницу. Всего хорошего, до свидания!