Суть событий - 2022-02-11

О.Бычкова: 21

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

Первоначальной реакцией на то, что украинский МИД потребовал от России детально разъяснить действия вблизи украинской границы и в Крыму, ссылаясь на венский документ, то есть на соглашение в рамках ОБСЕ, которое большое количество стран подписали в 2011 году, причем там была и Россия, была и Украина в 2011 году. Первоначальным ответом на этом заявление министра иностранных дел Кулебы был громкий смех, что вот, что это такое, какие 48 часов? Что это за ультиматумы? Кто им будет чего объяснять? И совсем они там свихнулись. И что они себе там думают, не много ли на себя берут? И всякое такое. Все это вы услышали и прочли в огромном количестве разных комментариев официальных и не официальных, в огромном количестве разных социальных сетей. В общем, механизм производства этой пыли и поднятие ее облаками до неба в российской пропаганде довольно хорошо отлажено.

Между тем это хорошая иллюстрация того, что российское руководство и российский МИД, затеяв всю эту эпопею, которая началась в декабре минувшего года публикацией дву ультиматумов, которые имели форма проектов договоров, о чем, надо сказать, впоследствии все благополучно забыли, и теперь никто ни в российском МИДе, не в администрации президента не называет, как я это уже говорил, договорами, а так, материалы, тезисы, информация. Никто уже не вспоминает о том, что это были ультиматумы, которые были предназначены, казалось бы, для покупки оптом. Так вот, все это вместе было грандиозным соревнованием по метанию огромных булыжников в стеклянном доме. Я про это говорил довольно подробно в моем стриме в YouTube канале, который я выстраиваю по понедельникам. Но поскольку все-таки аудитории у нас разные, во всяком случае, пересекающиеся, но не совершенно одинаковые в моем стриме и на «Эхе Москвы», то я вернусь к этой теме еще раз, тем более, что есть еще такой мощный повод.

Дело в том, что огромное количество требований, которые были в этих ультиматумах и в дальнейших, которые за этим последовали, были предъявлены Россией, сделаны так, как будто не существует никаких обязательств России по этому поводу и как будто бы то, что требует Россия от своих контрагентов (не решаюсь здесь упоминать слово «партнеры»), она требует отказаться от того и сего, ограничить то и сё, гарантировать отсутствие этого и вон того, — это все существует в России, существует с российской стороны. Но главный и самый вопиющий элемент этого заключается в том, что Россия требует от США и от НАТО, чтобы они не размещали свои вооруженные силы, военную технику, пусковые установки, ПВО и так далее на территориях других стран, близких к российской границе в то время, как Россия давно уже, почти 8 лет назад, а именно в 2014 году разместила за пределами своей территории довольно большое количество военной техники, вооружений, боевых частей и так далее. Она это сделала на территории Украины, о чем ей внезапно указали.

Все как-то страшно удивились: «Как на территории Украины? Какой территории Украины? Мы же говорим вроде про Воронежскую область, Ростовскую область, все остальное. Какая еще территория Украины?» «Да в Крыму вы это сделали», — был ответ. Крым — территория Украины с точки зрения международного права, с точки зрения действующих в мире юридических документов, с точки зрения признанных границы Европы. Крым — это не территория России с точки зрения всех этих документов. И вооружения, которые размещены там, является вооружениями, размещенными за пределами России. Так же точно, как вооружения, размещенные в Грузии, точнее в Южней Осетии. С точки зрения мирового сообщества Южная Осетия по-прежнему является частью Грузии. В Приднестровье, с точки зрения мирового сообщества и общепризнанных документов, общепризнанных границ Приднестровье по-прежнему считается территорией Молдавии. Таким образом, Россия уже размещает свое оружие там, с точки зрения Европы не имеет права. И почему-то требует, чтобы другая сторона этого не делала. Но вы же сами это сделали. Вот это пример того, как происходит это метание камней в стеклянном доме. Известно, кто живет в стеклянном доме, — гласит китайская мудрость, — тому кидаться камнями не с руки.

Вы скажите, а что такого, собственно? В Крыму и были российские войска. Да, в Крыму была военная база по соглашению государства Украиной, которой принадлежал и Крым и, в том числе, Севастополь, присутствовали российские войска на временной основе в результате соглашения. Там довольно были сложные условия взаимных расчетов. Не будем сейчас погружаться в это прошлое. Но мы не можем с вами сказать, что российские войска просто так присутствовали на украинской территории. Они там присутствовали по соглашению с хозяином, по соглашению с этой страной. Теперь это совершенно не так.

С.Пархоменко:Российский МИД забыл о своих собственных обязательствах

И вот теперь возникает новая ситуация. Эта новая ситуация связана с другим камнем, который Россия бесконечно бросает в этом стеклянном доме на протяжении всего этого кризиса, — с камнем под названием «Вы не смеете нам указывать, как и где мы можем проверять наши войска на нашей собственной территории». Есть эта анекдотическая история, которая все взбудоражила и так порадовала всяких мидовских чиновников и пропаганду, — история про то, как то ли ослышалась, то ли оговорилась министр иностранных дел Великобритании, когда она приезжала сюда Лиз Трасс, разговаривая с Сергеем Лавровым. Я, к сожалению, не могу вам точно сказать. Я только сейчас подумал, что надо бы это было выяснить, я забыл. Интересно, на каком языке у них происходил разговор: говорили они по-русски с переводчиком или они говорили по-английски. Вроде бы Воробьянинов неплохо говорит по-английски, во всяком случае, раньше говорил. Но с ним, правда, такая деградация происходит, что он, может, и язык забыл за это время. Но, скорей всего, нет, объясниться он может по-прежнему, несмотря на эту атрофию мозга, который мы в нем наблюдаем. Так вот анекдот заключается в том, что Лавров спросил: «Вы же признаете суверенитет России над Ростовской и Воронежской областями». А Лиз Трасс ответила: «Великобритания никогда не признает суверенитета России над этими регионами». Ха-ха-ха.

Ну, О’кей, она ослышалась. Поскольку разговор шел про Донецкую и Луганскую область, ей как бы в беглом разговоре показалось, что этот вопрос тоже имеет отношение к Донецкой и Луганской области, и она, разумеется, имела в виду это, когда говорила, что Великобритания не признает суверенитета. Ну, оговорилась. Точнее всего ослышалась.

Но есть существо дела. Дело в том, что даже те, кто признают суверенитет России над Ростовской и Воронежской областями, имеют полное право поинтересоваться, а что там делают российские войска, которых там никогда не было и которые в такие короткие сроки в таких громадных количествах туда переведены. Потому что в 2011 году был подписан Венский документ ОБСЕ. Это довольно обширная бумага, которая посвящена мерам доверия, тому, что континент, на котором, так или иначе, находится такое громадное количество разнообразного оружия и всякий войск, и эти войска бесконечно туда-сюда передвигаются, вот в 2011 году государства-члены ОБСЕ договорились, что они не будут нервировать друг друга передвижениями этих войск внезапно и необъяснимо. Они будут рассказывать друг другу об этом заранее, а если возникает недоразумение, недослышка, недодумка, кому-то что-то осталось непонятно, и кто-нибудь по поводу чего-нибудь волнуется, тот имеет право спросить, что, собственно, происходит. А другие страны обязуются на этот вопрос добросовестно ответить.

Вот и все. Очень логичный, разумный, уместный, справедливый и полезный документ, подписанию которого все были очень рады, в том числе, Россия и Украина. Вот там, в этом документе прописан механизм консультации и сотрудничества в отношении необычной военной деятельности. Это глава 16-я этого документа, где говорится, что «государства-участники будут в соответствии со следующими положениями…». Я снова вынужден попросить прощения у слушателей за то, что я буду читать некоторые цитаты из документа. Радио это не лучшее место, чтобы зачитывать из официальных юридических текстов. Но, ж, если я хочу быть убедительным, если я хочу, чтобы вы как-то понимали, что я не сам выдумываю, а что серьезно говорю о каких-то серьезных, реально существующих вещах, мне придется читать довольно большими кусками.

Так вот. «Государства участники будут в соответствии с соответствующими положениями консультироваться и сотрудничать друг с другом в отношении любой необычной и незапланированной деятельности их военных сил вне мест их обычного расположения мирного времени, которая являются существенной в военном отношении в зоне применения мер укрепления доверия и безопасности, и в отношении которых государство-участник выражает озабоченность, связанную с его безопасностью».

Итак, речь идет о передвижении войск, техники, живой силы на свой собственной территории, на той, суверенитет которой все признают. Никто не сомневается, что Воронежская область, Ростовская область и разные другие области, прилегающие к границе Украины, принадлежат Российской Федерации. Так вот в соответствии с этим документом «государство-участник, испытывающий озабоченности в отношении такой деятельности может направить другому государству участнику, — например, Украина может направить России, как мы видим сегодня, — где происходит эта деятельность, вопрос о предъявлении разъяснения. В вопросе будет указываться причина озабоченности и насколько вам тип и место деятельности. Ответ будет передаваться в течение не более чем 48 часов».

Итого, господин Кулеба не с потолка взял эти 48 часов. Он это аккуратненько вынул из Венского документа, подписанного Россией. «В ответе будут даваться ответы на поднятые вопросы, а также любая другая, имеющая отношения к этому информация с целью объяснения соответствующей деятельности и устранения озабоченности. Запрашивающее государство после рассмотрения предоставленного ответа может затем запросить проведение встречи с соответствующим государством для обсуждения этого вопроса. Такая встреча будет созвана в течение не более 48 часов. Вопрос о такой встрече будут передаваться всем государствам-участникам без задержки. Запрашивающие и отвечающие государства имеют право просить другие заинтересованные государства, в частности, те, которые также выразили озабоченность или могут быть вовлечены в данную деятельность, принять участие во встрече».

Дальше подробно написано, по какому регламенту проводится эта встреча, в которой страна, которая на свой территории передвигает большое количество всяких вооружений, должна будет дать разъяснения обеспокоенной стране. Например, написано, что председателем на этой встрече будет действующий председатель ОБСЕ. Кто у нас сегодня действующий председатель ОБСЕ? Глава МИД Польши по фамилии Сбигнев Рау. Вот он и будет председательствовать на этой встрече, в которой Россия обязана будет принимать участие.

Более того, по этому же документу предусмотрена процедура предупреждения за 42 дня или раньше в письменном виде о той военной деятельности, которая развивается на территории страны в связи с каким-нибудь учениями или чем-нибудь еще. И речь идет о довольно небольших количествах войск. Там сказано, что «эта военная деятельность будет подлежат уведомлению в тех случаях, когда в ней участвуют в любой время в ходе деятельности, по крайней мере, 10 тысяч человек, включая поддергивающие войска». Речь идет о более чем 100 тысячах, накопленных на границе Украины. По крайней мере , 9 тысяч человек, по крайней мере, 250 танков, по крайней мере, 500 бронированных машин. 250 самоходных буксируемых орудий. В общем, это рай для военного аналитика разбираться в том, о чем нужно предупреждать. Важно только понимать, что предупреждать нужно о передвижении небольших количеств войск и военной техники, и Россия это подписала. Россия то признавала.

Последний скандал, связанный с Венским документом датируется совсем недавним временем. В сентябре 2021 года происходили учения «Запад 2021» в Беларуси. Это было в незапамятные времена. Это было до всего этого кризиса с ультиматумом. Уже ситуация была довольно напряженная, особенно в связи с белорусскими событиями довольно гнусная, но тем не менее, конечно, не сравнить с тем, что происходит сейчас.

Так вот, осенью происходили учения «Запад 2021» и госпожа Захарова на своем брифинге гордо сообщает, что «российская сторона заранее пробрифинговала своих партнеров, как по линии оборонного ведомства, так и на форуме по сотрудничеству в области безопасности в Вене. Мы подробно обсуждали параметры и ход проведения маневров в СМИ, а также пригласили аккредитованных в Москве военных дипломатов в качестве наблюдателей. Что еще нужно было сделать, чтобы западные партнеры успокоились?»

Скажу в скобках, что еще надо было отправить формальный документ в соответствии с Венскими соглашениями. По всей видимости, этого сделано не было. Тем не менее, госпожа Захарова своими пассажами признает, что Россия действует в соответствии с венским документом и уведомляет своих «партнеров» о передвижении военной техники и военных контингентов в связи с учениями «Запад 2021». То есть мы не выкинули в окошко этот Венский документ. Мы по-прежнему его признавали еще за пару месяцев до того, как вывесили эти ультиматумы. Так или нет? Похоже, что так.

С.Пархоменко:Есть начальственный запрос на активные поиски антигосударственного элемента, которые дают результат

Следовательно, имеет право украинская сторона сейчас в полном соответствии с этой процедурой, с описанной там подробно технологией этого запроса — там и время указано и место, и кто председательствует, указано, и какие вопросы можно задавать, какие ответы следует получать, — может ли украинская сторона этого требовать от России? Да, может. А может ли российская сторона в ответ на это говорить» «Мы в гробу видали ваши запросы, потому что на нашей территории мы передвигаем что хотим, куда хотим?» Нет, не может, потому что существуют эти Венские соглашения. Или от них нужно отказаться, заявить о том, что мы в этой песочнице в куличики не играем и больше эти договоренности не признаем, и больше эти подписанных нами документов не помним. Ну, тогда будет совсем другой, новый разговор.

Вот, мне кажется, что произошло сегодня и что нужно помнить, имея в виду разглядывая в целом всю эту постультимативную ситуацию. Очень много в этой ситуации российское руководство и Российский МИД забыли, относительно своих собственных обязательств и продолжают делать вид, что этих обязательств никогда, собственно и не было.

Это первый сюжет, которому я хотел посвятить некоторое время своей программы для того, чтобы перейти к другим. Речь идет о судах над малолетними и молодыми. Это стало тенденцией действительно, и я слышал пару часов назад разговор здесь в эфире с Кириллом Роговым, где они обсуждали, как к этому в целом нужно относиться, потому что это явно превратилось в некоторую политическую тенденцию. Это не набор отдельных, случайных историй. Это совершенно очевидная манера давить на молодых людей. И речь идет не только о том, что сразу приходит в голову — совсем свежая история про трех молодых людей.

Они все трое 2005 года рождения. Один родился в августе, другой в октябре 2005 года. Они живут в городе Канске Красноярского края. Они только что получили совершенно свирепы приговоры. Один из них молодой человек по имени Никита Уваров получил 5 лет настоящих в тюрьме. Что такое российская тюрьма мы знаем, и что становится с человеком, после того. как он там проводит 5 лет, мы тоже знаем, это не то учреждение, в котором человек облагораживается, укрепляется, снабжается какими-то взглядами на мир. Это то место, где человека пытают и уродуют. И у нас есть серьезные основания полагать, что речь идет о том, что жизнь этого молодого человека сломана и испорчена не на эти пять лет, а на гораздо более крупное время.

Это те самые молодые люди, про которых мы все время слышим, что их посадили за то, что они собирались в компьютерной игре Minecraft взорвать воображаемое, нарисованное в этом пространстве здание ФСБ. Это не так. Мне очень жаль, что довольно большое количество моих коллег впадают в это заблуждение. Нет в обвинительном заключении и в приговоре упоминания об этом Minecraft, об этом здании ФСБ. Формально они посажены за совершенно другие действия. А по существу еще за третье действие. Они посажены за — один в тюрьму, а двое получили длинные условные сроки — за то, что о ни расклеивали листовки в защиту молодого человека по имени Азат Мифтахов. Это самое начало 21-го года. В январе 21 года Азат Мифтазов, аспирант мехмата знаменитого МГУ, лучшего, может быть, математического учебного заведения в России, всемирно известного, знаменитого. Попасть туда совершенно грандиозная задача для любого абитуриента. Он получил за свои анархистские взгляды и за то, что он будто бы напал на офис партии «Единая Россия» (это была статья о хулиганстве) получил 6 лет лишения свободы в колонии общего режима. И началась громадная компания в его защиту и поддержку. На этом месте остановлюсь и продолжу после перерыва.

НОВОСТИ

О.Бычкова: 21

С.Пархоменко

Потом мы видели это в связи с «Умным голосованием». И одна из самый ярких историй была история про Азата Мифтахова, которая подняла довольно большую волну солидарности, прежде всего потому, что он был известен как подающий очень большие надежды, очень талантливый молодой ученый, можно сказать, поскольку он аспирант. Мехмат — это вещь просто таки культовая. Так надо же было этому математику иметь еще какие-то взгляды. Чтобы эти взгляды были не просто политические взгляды, а анархистские политические взгляды. Во всем мире движение анархистов, идеология анархистов, философия анархистов продолжает жить, конечно, лучшие свои времена она уже пережила. Эта мода конца 19-го, начала 20-го века, как мы помним. Но по-прежнему поклонники этих идей живут, пишут, обмениваются мнениями, выступают, собирают конференции, устраивают политические манифестации, публикуют книги, содержат журналы, а теперь уже огромное количество всяких онлайн-ресурсов абсолютно спокойно. Это одна из политических идей, которые продолжают жить в современном мире. Но в России анархизм стал смертельной угрозой для власти, так, по крайней мере , она себе это представляет, ожесточенно сражаясь с любыми его проявлениями.

И вот тогда, в начале 21-го года, когда был оглашен приговор по поводу Мифтахова, было сделано множество заявлений. Там призывали отменить международные математические конгрессы по этому поводу. Делали заявления всякие научные школы, всякие математические общества, Лондонское математическое общество, в частности, высказалось по этому поводу, Международным математический союз и так далее. Я помню, что это все производило довольно большое впечатление.

Так вот далеко от Москвы и от мехмата, и от лондонского математического общества, в далеком городе Канске, в Красноярском крае трое подростков были задержаны в ноябре 20-го года за то, что они расклеивали листовки в поддержку этого аспиранта МГУ Азата Мифтахова. И в них вцепились. Отобрали у них телефоны. Вскрыли эти телефоны и стали искать, чтобы такой на них можно было повесить. И первое, что на них повесили, — это здание ФСБ в игре Minecraft, в переписке, которая была обнаружена в их сообществе ВКонтакте. И это тогда поразило воображение очень многих, кто впервые услышал об этом деле, но дальше выяснили, что их обвинил по совершенно другому поводу. Обвинить за расклеивание листовок их можно, но из листовок много не выковыряешь. Из листовок можно административное дело, штраф какой-нибудь, 10 суток, еще что-нибудь такое. А хотелось как-нибудь пожирнее. Почему хотелось пожирнее, я вам чуть позже объясню.

С.Пархоменко:Есть заказ искать и находить малолетних террористов, потому что это просто

Поэтому из этой их переписки вынули их эксперименты с зажигательными и взрывчатыми веществами, которые эти мальчишки из маленького провинциального городка — вот я бы так это описал, — как и сотни тысяч или миллионы других мальчишек в других городках устраивали в заброшенном доме и на какой-то стройке. Знаете, если бы за это судили в советское время, я бы до сих пор из тюрьмы не вышел. Потому что я очень хорошо помню этот карбид, который мы находили на стройке, который мы загоняли в бутылку, заливали водой, запечатывали и ждали, пока бутылка взорвется. Я не буду вам эти химикаты называть, но я ради этого пошел в химический кружок в школе во главе с любимым моим учителем. Кто учился в 12-й французской школе на старом Арбате, тот помнит Владимира Борисовича белоцерковского и его химический кружок, в котором я учился, потому что там можно было производить эти эксперименты со всем, что взрывается, ярко горит, дает фонтаны пламени. Мне это ужасно нравилось, как и большому количеству моих сверстников.

О.Бычкова

С.Пархоменко

Так вот это выглядит в обвинительном заключении следующим образом: «С целью изменения существующего в РФ государственного и политического строя, а также мести за несправедливо и ошибочно осужденных единомышленников, они проходили обучение в целях осуществления в дальнейшем террористической деятельности, в совершении на территории Канска террористического акта путем совершения взрывов в зданиях, в которых расположены правоохранительные органы». Вот что им пришли. В действительности речь идет о том, что они, кажется, дважды соорудили какой-то состав и швырнули эту бутылку о стену брошенного дома и смотрели, как ярко горит. Я тоже много бутылок швырнул примерно 45 лет тому назад в стены разных заброшенных домов. Дело было в районе улицы Фестивальной, метро «Речной вокзал», если кто себе представляет. Мы там этим развлекались.

Отчего, в действительности это происходит? Это происходит оттого, что есть запрос. Есть начальственный запрос на активные поиски антигосударственного элемента, которые дают результат. Вопрос же не только в том, что я искал. Вот есть управление «Э» областное, есть все эти оперативники в районе. Недостаточно им сказать: ну, мы следим, мы наблюдем, мы бдим. Нет, надо найти время от времени. А кого ты найдешь-то? Реальных террористов нету. Реальных иностранных агентов нету. Разведка до города Канска стран НАТО и прочих англосаксов не достает: далеко. Приходится выдумывать, вот они и выдумывают.

Так это происходит в провинции, и этого будет происходить все больше и больше, потому что есть этот запрос. Запрос отчасти выраженный словами, потому что существуют отчетные мероприятия. Время от времени их собирают на какие-то доклады. Они начальству должны сообщать. Они должны участвовать в обсуждении этого. У них там внутренняя переписка на этот счет идет. Они не могут просто: «Я учил… Я искал… Я следил». Нет, надо отчитаться, надо «палки». Это тоже палочная система, такая же ровно, как мы видели ее в МВД на уровне бытовой преступности, такая же точно появилась сегодня в области этого терроризма и борьбы с ним.

Есть другая сторона этого дела. Есть столичный вариант. Там речь идет о людях, которые имеют какое-то влияние в социальных сетях и которые могут представлять собой угрозу с точки зрения противодействия государственной пропаганде. По существу это просто расчистка поля для государственной пропаганды. И вот мы имеем бесконечные цепочечные дела Марии Алехиной. Мы помним ее со времен участия в группе «Пусси Райот», она одна из трех человек, которые сидели после истории с пением на солее. Помните? Дальше пути их немножко разошлись. Но Алехина вместе с несколькими своими друзьями и подругами, среди который выделяется, например, муниципальных депутат Люся Штейн, получила уже и насобирала очень много этих арестных историй. Вот в очередной раз, на нынешней неделе она направлена под арест на 15 суток за фото, опубликованное в ее Инстаграме в 2015 году. Что там на этом фото? На этом фото свастика в индийском каком-то контексте с описание того, что в индийском декоративном искусстве, индийским мотивах разного рода ритуальных росписей присутствует такой знак. Он там, действительно, присутствует, причем во многих разных видах: свастика в одну сторону. в другую сторону, с четырьмя ногами, с тремя ногами, с шестью ногами. Их там много бывает разных.

Вот какую-то из них Алехина имела неосторожность изобразить в своем Инстаграме в 15-м году. Там изображены три девушки в хиджабах и две свастики.

Вслед за ней отправилась туда же Дарья Серенко, редактор и гражданский активист. Она занимается гендерными правами. Ее обвиняют в том, что в сентябре прошлого года 21-го, она опубликовала в Инстаграме фотографии и эмблемы «Умного голосования» штабов Навального, признанных, кажется, экстремистскими и чем-то еще с тех пор. Чтобы вы понимали это буква Н, на которой при желании можно разглядеть восклицательный знак. Вот и все. Там не написано, что Путин тиран. Там не написано еще что-нибудь такого ужасного, что в Государственной думе сидят продажные твори или еще что-нибудь. Нет. буква Н с восклицательным знаком. За это она получила тоже свои сутки.

В чем задача? Выдавить их из страны. Им ясно дано понять — не знаю, сказали им это уже словами, они молчат, не говорят этого, — но я думаю, что они это услышал прямо, что «вы будете иметь эти сутки, пока вы отсюда не вывалитесь, пока не окажетесь за пределами России». Потому что так им будет — людям, которые гоняются за Алехиной и ее друзьям, — так им будет спокойней.

Вот то, что вам кажется каким-то немотивированным зверством. Это зверство, но оно мотивированное, совершенно очевидно, зачем оно, откуда оно взялось. Это одновременно несколько заказов.

Заказ первый: искать и находить малолетних террористов, потому что это просто. Потому что с настоящими-то террористами страшно иметь дело. Потому что если вдруг откуда-нибудь возьмется настоящий террорист, — а вдруг у него настоящий пистолет? Или вдруг он эту бутылку собирается бросать не в стенку брошенного дома, а, например, в сотрудника правоохранительного органа, который приходит его арестовывать. Это же страшно рискованно. Зачем это надо. Проще с детьми иметь дело. Или проще иметь дело с городскими девицами, которые в руках ничего тяжелее стаканчика с двойным эспрессо не держали.

Тоже ведь достоинство Маши Алехиной и достоинство Даши Серенко, важное для сотрудника правоохранительных органов, борца с мировым терроризмом, — важное их качество заключается в том, что они точно не ударят. Они точно не бросятся с ножом. Самое ужасное, что они могут сделать, это селфи, которое они сделают в туалете суда, где им дали только что очередные 15 суток. Вот это самое большое насилие, которое от них можно ожидать.

В целом, конечно, это зрелище, с одной стороны, трусости, а, с другой стороны, свирепой агрессии, выражающейся в самых разных обстоятельствах, оно производит сильное впечатление. Ровно это же самое ровно оттуда же, и мы должны с вами это обсуждать в одном пакете, как одну общую новость.

С.Пархоменко:Формально Навального судят за то, что он не достаточно эффективно боролся с коррупцией

Ситуация с новыми судами над Алексеем Навальным, которые назначены в закрытом помещении. Мы-то с вами думали, что суд о назначении ему меры пресечения, выездной суд в районном отделении полиции в Химках кажется, который произошел в день его возвращения в Россию 17 января минувшего года, что это, собственно, самое анекдотическое, самое наглое и самое лживое, бессовестное действие, которое судебная российская система способна в этой ситуации устроить. До такой степени обнаглели, что даже в закрытом помещении, в отделении полиции устраивают судебное заседание, — нет, это еще не край, это еще не последнее их достижение, в данном случае впрямую крайнее, которая на краю находится.

А еще можно суд в колонии, который при этом объявлен открытым судебным заседанием, то есть на этом суде может присутствовать всякий, кому удастся проникнуть, не знаю, подкоп сделать или с дирижабля спрыгнуть или еще как-нибудь, до кому удастся проникнуть в судебное заседание, он может там присутствовать, потому что оно открытое. Правда, туда никого не пустят, через дверь вы не войдете. Правда, вы не выйдете оттуда с правом что-нибудь говорить о том, что вы там услышали, потому что даже адвокаты в этой ситуации дали подписку о неразглашении. И сделано это для того, чтобы адвокаты не могли самим фактом, сообщением о том, что там происходит возбуждать общественную реакцию, тем более, общественную поддержку. Поскольку провести этот суд в соответствии с легальной процедурой независимого правосудия, важно, чтобы об этом никто не узнал. Это некоторая государственная позиция. Так это ровно и происходит. Потому что в обвинении ничего нет, как обычно есть мошенничество, но нет пострадавших, есть хищение, но никто не жалуется. Есть деньги, которые потрачены в соответствии с обвинением нецелевым образом, но, в действительно, суд происходит за то, что они потрачены чрезвычайно эффективно.

За что собираются судить Навального, вы как-нибудь отдавали себе отчет? Формально его судят за то, что он не достаточно эффективно боролся с коррупцией, что он часть денег, которые были собраны для него его донорами, кто посылал ему эти донаты, — часть этих денег, по мнению обвинения, будто бы потратил не антикоррупционные расследования. Но то, что он потратил на антикоррупционные расследования, оказалось, до такой степени эффективно, что его пришлось попытаться убить. Так что логику эту вы хорошо видите.

Я бы хотел потратить последние 10 минут программы на тему, которая мне чрезвычайно важна и которая кажется чрезвычайно принципиальной. Это тема ликвидируемого «Мемориала». Государство требует, чтобы вы называли его иностранным агентом. И государство требует другой, гораздо более ужасное вещи: оно требует, чтобы мы согласились с его ликвидацией. Чтобы мы хладнокровно смотрели на то разграбление крупнейшей в России гражданской организации, активистского проекта, который существовал на протяжении 35 лет в России, теперь мы должны смотреть на это спокойно. Потому что российская государственная власть считает, что мы должны смириться с его лицемерием. Это, пожалуй, самый яркий и самый отчетливый пример лицемерия сегодняшней российской власти, когда устанавливается памятник жертвам политических репрессий под названием «Стена скорби» недалеко от центра Москвы на проспекте Сахарова, и в этот момент планируется — мы понимаем, что работа была в самом разгаре, направленная на уничтожение «Мемориала», организации, который, собственно, и создал эту стену скорби и подготовил ее своей работой, своими материалами, архивами, публикациями, и воспитанием целого поколения людей, которым это, действительно, важно.

При этом интересна история вот какая. То, что мы видим сейчас и в судьбе «Мемориала» и в судьбе организаций, я бы сказал, духовно ему близких. Я прежде всего имею в виду «Последний адрес», к которому я имею сам довольно непосредственное отношение. «Последний адрес» — это общественная организация, которая формально не связана «Международным мемориалом», названным иностранным агентом и подлежащим сейчас ликвидации. Юридически нас ничего не связывает. Но, конечно, «Последнего адреса не было бы без «Мемориала». «Последний адрес» работал и продолжает работать в теснейшем контакте с «Мемориалом», рука об руку и благодаря «Мемориалу». И что мы сейчас видим и в отношении одного и в отношении другого? Не получилось, и мы можем это констатировать. Разрушить репутацию «Мемориала», признаваемого иностранным агентом насильно и репутацию близки к нему организаций, таких, как «Последний адрес», лобовой атакой, просто демонстрируя свою любовь и свою признательность к людям, которые развязали массовые политические репрессии и убили миллионы невинных людей. Вот по логике «Скажите, вы страдаете от алкоголизма? Нет, я им наслаждаюсь!» — по той логике не вышло. Потому что нормальные люди шарахаются все-таки за исключением какого-то небольшого количества людей совсем дремучих, от такой аргументации шарахаются.

Когда они начинают рассказывать про то, что лес рубят — щепки летят, про то, что так и надо было, про то, что без этого не выиграть Отечественную войну, что без этого не получилось бы индустриализации, — стоит только им показать конкретного человека, одну эту конкретную щепку, которая полетела в результате этих массовых репрессий, показать им одну конкретную судьбу, одно конкретное имя, одно лицо, — люди выпадают из этой логики, отказываются обсуждать это в логике какого-то статистического хладнокровного подхода. Когда люди видят реальную человеческую судьбу, их это захватывать, они это начинают прикладывать к себе, своей судьбе, своим близким, к своей семье, к своим детям. Они понимают, для них это близкий для них разговор.

С.Пархоменко:«Мемориалу» грозит реальный грабеж, реальное уничтожение коллекций, архивов

Поэтому логика простой, наглой дискредитации без аргументации этих организаций результата не дала. Пришлось лицемерить. Пришлось самим подделываться. Пришлось строить «Стену скорби», похожую на «Стену плача», явно отсылающую к ней, но не намекающую на нее. Пришлось произносить речи, носить венки, пришлось сделать вид что вы относитесь к этому с уважением. Но тогда решили зайти с другого конца. Тогда придумали, что нужно атаковать и «Мемориал» и другие организации, которые находятся рядом с ним, наоборот, с позиций недостаточной радикальности. Вот вы проявляете какую-то ненужную мягкотелость, вы относитесь недостаточно требовательно к вашим жертвам, вы включаете туда каких-то пособников, злодеев, палачей и стукачей, вы увековечиваете бесчестных людей. С этой стороны зашли.

И тут как-то появились разнообразные израильские историки на прикорме и подсосе и подлизе. Тут появились активисты, которые внезапно говорят: «Нет, то, что вы делаете, не соответствует нашим строгим представлениям о морали. Это тоже пропаганда. Это тоже манипуляция, организованная российской властью и российскими спецслужбами. И шло бы отдавать себе в этом отчет. Это вторая попытка. Поскольку ничего не получилось просто с атаками на это мировоззрение, на этот взгляд на мир, — с атаками, наоборот, со звериных позиций, можно, наоборот, сделать вид, что вы еще святее, еще радикальнее, а «Мемориал» обвинить в том, что он недостаточно принципиален. Это хороший повод для атаки, разрушения и дальнейшего разграбления. Проблема заключается в том, что сегодня «Мемориалу» грозит реальный грабеж, реальное уничтожение тех коллекций, архивов, того знания, тех материалов, того багажа, который был накоплен за эти годы.

Я бы очень хотел, чтобы вы продолжали следить за этой историей. Мне кажется, очень важно было бы, чтобы она не уходила из вашего поля зрения, чтобы вы понимали, что там происходит.

О.Бычкова

С.Пархоменко