Судебный процесс по делу Андрея Сычева - Роман Плюсов, Евгений Белов - Своими глазами - 2006-07-11
Передача «Своими глазами»
11 июля 2006 года
22:11-23:00
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Добрый вечер, друзья. У микрофона Матвей Ганапольский. Мы начинаем программу «Своими глазами». Вы помните, что это удивительная программа, где очень последовательно и очень подробно наши гости рассказывают о том, что они видели. Свидетелями и очевидцами каких событий они были. Сейчас редкий случай – я беседую с коллегой. Я его с удовольствие представляю – корреспондент радиостанции «Эхо Москвы» Роман Плюсов. Роман, добрый вечер.
Р.ПЛЮСОВ: Добрый вечер.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я все время колеблюсь. Хочется чихнуть – то зажимаю микрофон, то нет. Думаю, ты не обидишься. Все мы знаем, громкое дело Андрея Сычева, этого несчастного парня, который остался без ног. Естественно, разговор идет о справедливом суде, справедливом возмездии. Дело долго готовилось, мы знаем о том, что велись разные разговоры. Мы знаем о том, что у Сычева была предрасположенность, что он был болен тромбофилией, когда тромбы образуются почти на пустом месте. Потом выплыло имя его обидчика, если можно так сказать. Это Александр Синяков. Такой военнослужащий. Короче говоря, в Челябинске состоялся суд, и Роман Плюсов поехал туда на этот суд. Я должен вам сказать, что в первой части мы будем говорить только с Романом Плюсовым. Минут 15 поговорим, а потом во второй части к нам подключится еще и адвокат семьи Сычевым – Евгений Белов. Ну адвокат – человек заинтересованный, как мы знаем, а журналист – это такие кристальные глаза, чего там холодные руки, горячие сердца и какие-то там ясные головы. Вот такое сосредоточие этих положительных качеств и сидит сейчас передо мной.
Р.ПЛЮСОВ: Спасибо.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, Роман давай тобой начнем, Как ты туда приехал? где ты остановился? Куда ты пошел? Чего ты там увидел
Р.ПЛЮСОВ: Я прилетел в челябинский аэропорт, устроился в гостиницу, все быстро.
Я уже не первый раз был в Челябинске, я в феврале ездил по следам Андрея Сычева. Был в Екатеринбурге на митингах в поддержку Сычева, был в Челябинске в той больнице, куда его доставили в самом начале, когда происходила первая ампутация. Разговаривал с его мамой, был в этом танковом училище, разговаривал с военнослужащими, точнее курсантами этого училища.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Напомни, что тебе сказали курсанты?
Р.ПЛЮСОВ: Дело в том, что там, где служил сам Сычев. Это батальон обеспечения, он за Челябинском, 100 км от Челябинска. В самом училище все у них в порядке, и они очень переживали, когда все это случилось. Что училище могут закрыть. В самом училище никакой дедовщины нет. Дедовщина, о чем говорили в СМ, все было в этом батальоне обеспечения далеко, за городом. Помимо этого был в Краснокурильске, это городок на севере Уральской области, где учился Сычев. Был совсем в маленькой деревушке, где он родился. Я хотел бы поделиться своими впечатлениями, 21 век, Россия - двухэтажные бараки, где жил Сычев, без воды без туалетов, туалеты на улице.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сейчас?
Р.ПЛЮСОВ:: Да. 21 век 40-градусный мороз Северный Урал. Невозможно на улице вообще находиться, минута на улице сковывает все от мороза. При этом туалеты ( представляете себе эти дырки, доски сколоченные и щели в них огромные, как на улице). Семья Сычевых жила в этих бараках. То есть совершенно простая обыкновенная семья, на которую свалилось с одной стороны такое горе, а с другой стороны вот эта в кавычках «общероссийская слава», когда люди, которые жили в этих бараках и не видели ничего. Вдруг матери приходится общаться с генералами, с высокопоставленными чиновниками, приходится общаться с журналистами. Человек, который родился в маленькой деревушке, проработал там в каком-то магазинчике продавцов всю свою сознательную жизнь. Не видя ничего. Поэтому Челябинск для меня был, когда я туда прилетел, не новый город, не незнакомый, поэтому я очень быстро устроился. Первое впечатление о суде. ТО, о чем вы говорите, «громкое дело» - я давно не видел в Москве таких процессов, громких процессов. Я боюсь в каком плане – в плане тщательности, объективности, рассматривания дела. Всем сторонам предоставлена защита, грамотные адвокаты: и подсудимому, и потеР.ПЛЮСОВ:евшим. Абсолютная состязательность сторон в процессе, то есть ни одна из сторон не доминирует, судья тщательно допрашивает. Точнее не допрашивает, а предоставляет время для допроса каждого свидетеля, каждой детали, ничего не упускается. При этом, мое впечатление, судья не дает предпочтение той или другой стороне, мы возвращаемся к презумпции невиновности, только суд должен вынести решение: кто виноват, кто прав. Здесь, на этом процессе, все это присутствует. Мне показалось, учитывая что последнее время у нас в России, в Москве очень редко можно увидеть настоящий суд, настоящее правосудие. Я говорю о громких политических процессах.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: у меня есть вопросы к тебе по порядку ведения, что называется. Там естественно было много всяких корреспондентов, настоящий суд. Там были присяжные?
Р.ПЛЮСОВ: Нет, этот суд рассматривает коллегия судей. То есть это не суд присяжных.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: там достаточно места чтобы люди расположились. Или это обычные меленькие комнаты, где половину людей удаляют.
Р.ПЛЮСОВ: Зал суда достаточно среднее помещение и само собой все журналисты, которые хотели попасть туда, не могли. поэтому шли разговоры, что процесс закрытый. Но по факту он открытый, туда пускают всех желающих, но там мало места. Когда я туда приехал, очередь тоже была большая. Несмотря на то, что я был в Челябинске, из руководства, из судей не знает никто. Тем не менее, я каждый раз, каждый день попадал в зал суда. Это возможно было сделать.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это пронырливость корреспондента.
Р.ПЛЮСОВ: Возможно. Попасть туда можно было. Другое дело, что зал был небольшой, и все желающие не могли пройти.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сколько дней ты наблюдал за этим делом
Р.ПЛЮСОВ: Четыре дня.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Четыре дня ты от начала до конча сидел и все слушал, да? Сычева естественно не было
Р.ПЛЮСОВ: Само собой. Он в Москве, в больнице.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Кто его представлял? Многие не представляют, как это происходит. Человека нет и как же услышать его мнение?
Р.ПЛЮСОВ: Его представляет адвокат – Евгений Белов, с которым свяжемся во второй части программы. В первые дни была его мама Галина Сычева. Потом она уехала, потому что Андрею Сычеву стало хуже, поэтому она была вынуждена покинуть процесс и уехать в Москву. И сестра Марина Муферт, они представляют Андрея Сычева. Само собой сторона обвинения, которая собственно представляет всю информацию о ходе расследования, что происходило?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Реально, это как? Кто-то хочет задать вопрос Сычеву. Что дальше говорится – задавайте вопрос адвокату или его сестре?
Р.ПЛЮСОВ: Суд по очереди допрашивает свидетелей. По очереди дает слово – свидетелям, потерпевшему, подсудимым, всем. В самом начале процесса было заявлено ходатайство о том. Что Андрей Сычев по причине состояния своего здоровья присутствовать не может.
Две ситуации: суд может удовлетворить ходатайство или нет. В данной ситуации суд удовлетворил ходатайство, и процесс продолжился без участия Андрея Сычева, с его представителями - сестрой мамой и адвокатом.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Получается, что сестра, мама и адвокат практически могли ответить на любой вопрос?
Р.ПЛЮСОВ: Матвей Юрьевич, ему не задают вопросы. По очереди идут свидетели. Позицию Андрея Сычева высказывал, а точнее что он показал на допросе, что с ним случилось, рассказал прокурор в обвинительном заключении.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это я понимаю. Фактически вопросов к Сычеву не было.
Р.ПЛЮСОВ: Да, получается так.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Их не было потому что их не было? Или их не было, потому что они должны были быть, а его не было? Я объясню, что для меня важно, и я пытаюсь понять твоими глазами. Ведь сторона защиты, у нее есть свое мнение, вопросы, свои уточнения, коих миллион. Как они удовлетворяли свои пожелания? Вот они хотят что-то спросить, что-то уточнить. Или они задавали вопросы только адвокату, или матери, сестре и те в три голоса отвечали на эти вопросы.
Р.ПЛЮСОВ: Я поясню. Немножечко издалека – у меня то же появлялись вопросы по ходу процессу, я задаю вопрос адвокату, с которым мы сегодня еще пообщаемся. В начале, когда дело только появилось, когда московские СМИ, столичные СМИ в феврале спустя месяц только узнали о произошедшем. Вы помните, что говорили, что его якобы избивали всей ротой. О том, что там доходило дело чуть ли ни до изнасилования. Было очень много страшных вещей, даже страшно было слышать, что такое могли сотворить с человеком.
Я задал этот вопрос адвокату Сычева.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: В какой форме ты спросил?
Р.ПЛЮСОВ: Я так и спрашивал. Как вам говорю, так и спрашивал. Евгений, вот так и так, было много версий, почему в обвинительном заключении сегодня говорится только о том, оказывается, Сычева не были, не насиловали, он просто три часа сидел на корточках. Так называемое положение, как говорится в обвинительном заключении, положение полного приседа – когда человек сидит на корточках, полностью согнув ноги.
МК Как восточные люди сидят.
Р.ПЛЮСОВ: На цыпочках, коленки вместе и руки по швам. ОН сидел три часа. Из-за этого у него возник тромбоз – закупорка вен, развилась гангрена и потом пошел сепсис. Я спрашиваю адвоката, а где же все те ужасы, про которые рассказывали, которые пугали людей? Адвокат мне отвечает – я разговаривал лично с Сычевым, Сычев был адекватен и он рассказал только про этот эпизод, когда подсудимый Сивяков на протяжении трех часов держал его в положении полного приседа. И из-за этого произошли такие ужасные последствия. Вопросов по ходу суда появляется очень много. В частности, то, что мы не можем задать Сычеву: откуда появлялась та информация, что творились такие ужасы. А сейчас прокурор в обвинительном заключении говорит, что вроде бы и не были, ничего не происходило. В связи с этим я бы хотел рассказать о свидетелях. Когда начинается допрос свидетелей, приходит один свидетель, рядовой сослуживец и рассказывает: да, я проснулся ночью от того, что подсудимый Сивяков будил Сычева и говорил ему: «Не понимаешь так, через руки и ноги поймешь». Проснулся от громких слов, слышал этот разговор, потом дальше заснул и ничего не помню. Потом этот свидетель рассказывает в суду, я хочу заявить, что на меня оказывается давление. В конце прошлого месяца к нам в часть приезжал некий генерал, представили его генералом в штатском и сказал: «знаешь что, дорогой, от всех этих показаний тебе нужно отказаться, иначе ты можешь сам под суд попасть» и начал ему рассказывать, что нужно говорить. Тот рядовой рассказывает всю эту историю, он говорит: «сейчас я рассказываю правду, но на меня оказывают давление».
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А говорить нужно было в какую сторону?
Р.ПЛЮСОВ: Он этого не говорил, и суд не задал этого вопроса. Очевидно, смягчать. Дальше рассказываю, заходит следующий рядовой и полностью отказывается от своих показаний, которые он давал на предварительном следствии. И поясняет, что на него якобы давила прокуратура. Про этого генерала он ничего не говорит. Либо генерал на него давил, и второй пришел и отказался. Либо.. он объясняет, что на него давила прокуратура. Каким образом? – ведь привезли их на предварительное следствие на допрос, они почти сутки находились в здании прокуратуры, им не давали есть при этом. Он рассказывал, что им в туалет не давали ходить и в 4 утра ему принесли протокол допроса и сказали в прокуратуре: «Подпишешь – отправим в часть». Он говорит, я даже не читал, я подписал все, что мне дали. Я подписал бы все, лишь бы только уехать оттуда и попасть к себе в часть. Кстати говоря, завтра продолжается процесс, в пятницу суд объявил перерыв. Завтра продолжается процесс и суд планирует заслушать вот этих вот прокуроров, которые вели допрос на предварительном следствии.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Процесс в процессе
Р.ПЛЮСОВ: Они будут выступать как свидетели, ответят суду на эти вопросы: почему эти обвинения? Очень много возникает вопросов, там идет противоборство, по всей видимости, между прокуратурой и Минобороны.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: военной прокуратурой?
Р.ПЛЮСОВ: Военной прокуратурой. Или же сговор. Не противоборство, а сговор между прокуратурой и Минобороны, чтобы найти одного виновного, процесс как можно больше запутать или распутать. Найти виновного Сивякова, свалить на него всю вину. Причем, он сам говорил, отвечая на вопрос судьи: «признаете ли вы свою вину?» - «Своей вины не признаю». И потом, когда журналисты задавали ему вопросы, он говорил: «все дело Сычева хотят свалить на меня». При этом адвокат Сивякова интересные вещи про него рассказывал, в том числе, что у подсудимого Сивякова нет никакой неприязни к Сычеву, не сформировалось у него негативного отношения, он все прекрасно понимает. Отдельное слово я хотел бы сказать об адвокате…
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, это ты уже скажешь в следующем часе программы. Сейчас будут новости. Напоминаю, у нас в эфире корреспондент Роман Плюсов, он рассказывает про этот процесс, как ищут виновных. Человек же пострадал, я понимаю, что Сивяков говорит, что он не виновен, каждый по своему говорит, но жертва то есть. Кто-то же приложил к этому руку, слово, волю. Давайте послушаем новости, потом Роман Плюсов продолжит свой рассказ.
/новости/
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: мы продолжаем нашу программу. Я напоминаю, что это программа «Своими глазами» и здесь мой коллега Роман Плюсов. Он говорит, я слушаю про то, как проходит процесс в Челябинске по поводу трагической истории с Андреем Сычевым. Там есть подсудимый Александр Сивяков. Надень, пожалуйста, наушники. Сейчас к нашей беседе присоединиться тот самый адвокат семьи Сычевых – Евгений Белов. Евгений добрый вечер.
Е.БЕЛОВ ( по телефону): Добрый вечер.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Евгений, не знаю, слышали ли Вы первую часть нашей программы. Слышали?
Е.БЕЛОВ: Да, я слушал Вашу программу.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, тут у каждого своя роль. Корреспондент, он не имеет своей позиции, просто рассказывает, что происходит. Формально: я пришел, те сказали, эти ответили и прочее прочее. Но одна вещь в его монологе его заинтересовала, он сказал, что его поразило, насколько это открытый, последовательный, вменяемый процесс. Я не знаю, слышали ли вы эту часть, что всем дают высказаться, очень внимательны.
Е.БЕЛОВ: Да, я все слышал.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот, скажите, что Вы думаете по поводу того, как идет этот процесс.
Е.БЕЛОВ: Мое мнение, что процесс действительно открытый, очень объективный, возможность задать вопрос свидетелям, корректно ведут себя стороны. Пытаются не перебивать друг друга, хотя накал страстей достаточно высокий бывает. Я полагаю, что все идет очень объективно.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Поскольку нет противной стороны – нет стороны защиты Сивякова.
Р.ПЛЮСОВ: Я могу представить ее, если хотите.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не знаю хорошо ли, Роман, у тебя это получится. Доказательно ли. Есть действительно вопросы, которые здесь на пейджере в огромном количестве. Это собственно вопросы такие – кто издевался над Сычевым, в первую очередь, я имею в виду не то, что Сивяков сидел на скамье подсудимых. Это собственно делали какая-то группа лиц или он один, почему вдруг в результате мы имеем дело с одним обвиняемым?
Е.БЕЛОВ: Мое мнение, как юриста и адвоката. Приходит ваш представитель, сидит и слушает процесс, так я связан той позицией обвинения, которая предъявлена. Все свои мнения о том, кто его еще бил, я могу оставить при себе, поскольку у меня есть мнение моего доверителя, на основании которого построены обвинения.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это важная история. То есть другими словами можно сказать, что Андрей Сычев указал на одного человека, который сейчас и является обвиняемым.
Е.БЕЛОВ: Да.
Р.ПЛЮСОВ: Который при этом его не бил, а заставлял сидеть на корточках.
Е.БЕЛОВ: По крайней мере, в тех показаниях, которые были представлены в уголовном деле, он давал, к сожалению, без моего участия. Я могу доверять только его показаниям и его личным словам.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я понимаю. Что перед нами Андрей Сычев, если можно так сказать.
Е.БЕЛОВ: Не совсем, я представляю его интересы, я хочу объяснить и слушателям «Эхо Москвы», ваш оппонент пытался задавать вопросы. Задавать вопросы Андрею Сычеву в лице адвоката – такое невозможно юридически, поскольку вопросы будут задаваться либо лично Сычеву, либо будут оглашены его показания в суде. Третьего не дано
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Понятно
Е.БЕЛОВ: Адвокат не сможет ответить за Сычева. Точно также за Сычева не может ответить даже его мама. Потому что она сама будет допрашиваться в качестве представителя потерпевшего. Она уже как свидетель будет давать показания в суде. Я могу высказать только мнение свое и как то прокомментировать то или иное событие.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Роман хочет что-то сказать
Р.ПЛЮСОВ: Мне немножечко непонятно позиция адвоката Евгения Белова. Дело в том, что адвокат как раз подсудимого Сивякова Елена Устинович, про которую я уже упоминал, один из серьезнейших столичных адвокат, которая приехала на процесс специально. Они сразу зацепились за это, за обвинение. Они говорят, если не доказано, что его били, он сидел три часа на корточках, при этом он до этого серьезно был болен и то, что он сидел на корточках никак не связано с тем, что у него потом образовались тромбы, гангрена, сепсис. И то, что ему ампутировали ноги и другие жизненно важные органы. Да, подсудимый Сивяков заставлял его сидеть на корточках, но такие серьезные последствия, ампутация – поступили не из-за того, что его заставляли сидеть на корточках, а из-за того, что тот просто был болен до этого. Ведь медицинская экспертиза, чтобы нам адвокаты не говорили, точно не подтверждает. Нет точной медицинской экспертизы, которая бы точно сказала: да, гангрена, сепсис и тромбоз наступили в результате того, что он три часа сидел на корточках. Нет такой экспертизы, за то у адвоката Сивякова есть такая экспертиза, которая подтверждает, что человек не может три часа сидеть на корточках. Что условно говоря – через полтора-два часа ноги отнимаются и он просто падает. Не может человек три часа находиться в этом положении полного приседа.
Е.БЕЛОВ: Если вы хотите, чтобы я прокомментировал это как медик, то я этого сделать не смогу. Я считаю, что такая экспертиза в деле есть. Она зачитывалась председателем гособвинения, где конкретно сказано, что это нахождение Сычева в полном приседе, оно как раз является причиной наступления последствий, а не его болезни. Тем более там идет речь не о болезни, а о наличии определенных генов, не самого заболевания. Там очень четко все расписано, у меня нет в руках этого документа, поэтому мне трудно сейчас воспроизвести. Суть всего происходящего – нахождение в этом приседе столько времени и привело к тем последствиям, как указывало именно заключение экспертизы, причем экспертизу подписали достаточно компетентные ученые.
Р.ПЛЮСОВ: Евгений, я понял. Мне непонятно ваша какая-то проигрышная позиция. Вы говорите: Ваш подзащитный….
Е.БЕЛОВ: почему проигрышная?
Р.ПЛЮСОВ: Послушайте меня. Ваш подзащитный сказал Вам, что был такой эпизод. Эпизод с Сивяковым, который заставлял его сидеть три часа на корточках. Понимаете, то, о чем говорили раньше: о групповом избиении, что его били на протяжении нескольких часов. Мы уже с Матвеем Юрьевичем об этом говорили.
Е.БЕЛОВ: Я слышал это в первой части вашего разговора. Я могу опираться только на то, что мне сказал мой доверитель и то, что есть в материалах дела. Про групповое изнасилование там ничего нет.
Р.ПЛЮСОВ: Может быть нужно с доверителем более подробно поговорить? Или нет?
Е.БЕЛОВ: Я с ним разговаривал в палате реанимационной. Более подробно.. Сколько мне дали медики времени, столько я с ним и смог поговорить.
Р.ПЛЮСОВ: То есть Вам не дали выяснить все до конца?
Е.БЕЛОВ: Насколько была у меня возможность с ним просто переговорить. Там, в палате у него я находился три часа. Было ограниченное время. Я получил разрешение у начальника госпиталя. Потом меня повели к дежурному врачу вместе с мамой, потом в реанимационное отделение, в присутствии других медиков. Все достаточно, ему может быть хуже. Никаких дополнительных расспросов и так далее. Поясняю, что у меня было достаточно времени, чтобы переговорить с ним, но если бы у него была какая-то другая версия, я думаю, что он ее мне озвучил.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Кстати, Евгений, поскольку вы видели Андрея Сычева, скажите несколько слов. Он находится один в палате. Просто чтобы радиослушатели понимали, в каких условиях он находится. Опишите.
Е.БЕЛОВ: На тот период он был не один в палате. Это было реанимационное отделение.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А, это он в реанимации был.
Е.БЕЛОВ: Это было достаточно давно. Сейчас мама с ним находится. Сейчас тяжело судить, в какой он палате, его перевели.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Евгений, наверное, последний у меня вопрос к Вам. Мы знаем, когда существуют адвокаты, идет процесс, то адвокат, сам Бог велел ему, общаться с своим клиентом и согласовывать с ним какие-то позиции, версии. У вас это происходит? Как вы его защищаете или вы никак с ним сейчас не общаетесь?
Е.БЕЛОВ: Мы с ним общаемся по телефону. Другой версии нет. Я не знаю, что от меня вы пытались услышать …
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, Евгений, вопрос…
Е.БЕЛОВ: Я вам сейчас объясню свою позицию. На основании его показаний построено обвинение Сивякову, которое я поддерживаю и которое мы пытаемся доказать, будем доказывать всеми доступными средствами, которые мне предоставлены законом. Здесь моя гражданская роль как адвоката и как защитника. Она в этом и проявляется, я не должен…
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Евгений, послушайте меня. Никто ничего не навязывает. Просто есть живой интерес. Вы не только адвокат, но вы человек, гражданин. Безусловно до того, как включились в этот процесс, вы, конечно же, слышали об этой истории, о тех невероятных версиях, которые были. Вопрос, который мне сейчас интересен. Это такая передача, где мы выясняем детали. Эти детали важны, чтобы понять как действует эта машинка. Здесь важно – казалось бы вы должны ему. Прошел сегодня день, был суд, что-то вам сказали, какой-то был. Есть линия защиты, линия нападения. Вы должны позвонить
Е.БЕЛОВ: Я вас понял. По окончании каждого судебного заседания, мы общаемся либо с ним непосредственно, либо через маму, которая там находится. Все втроем обсуждаем ситуацию, которая каждый день происходит в суде. Это однозначно, я немного не понял ваш вопрос. И еще я хотел добавить на счет тех версий, которые были. Я не имею права разглашать все данные следствия, которые мне предоставила наша военная прокуратура, при ознакомлении с делом, это запрещено законом, но могу вам сказать, что отрабатывались все версии, в том числе те, которые вы называете. И групповое изнасилование и другое…
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Понятно, я понял Вас.
Е.БЕЛОВ: Почему там много томов. Не все касаются эпизода с Сивяковым. Как раз там допросы лиц, военнослужащих, медиков и т.д., исследования, экспертизы производились, которые как раз отрабатывали все версии.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Еще раз, формально сейчас есть один обвиняемый которого зовут Александр Сивяков.
Е.БЕЛОВ: Да. Хочу сказать, что другие версии не имеют подтверждения.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Еще вопрос. Чувствуете ли Вы, как адвокат Сычева, что какая-то идет, суд идет не так, что на кого-то оказывается давление, на Вас, ни на Вас? Вам комфортно работать или нет? Есть что-то такое?
Е.БЕЛОВ: В суде работать мне абсолютно комфортно. Дело в том, что ….
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да или нет?
Е.БЕЛОВ: Мне комфортно работать везде, может быть Вы меня плохо слышите? В суде действительно всем сторонам, свидетелям предоставляется возможность задать все вопросы. То есть очень комфортно работать в суде. Оказывается ли давление? В суде такое давление не оказывается точно. И вы это видели, когда находились в зале суда. Там невозможно, там камеры, там две стороны, суд. В первую очередь, суд будет давать оценку тем показаниям, которые даны непосредственно в суде, а вот все вопросы об оказании давления, изменения показаний, им будет суд давать оценку юридическую. В связи с чем это произошло? Было ли это давлением? Почему человек сменил показания? Как это соотносится с другими доказательствами в деле? Поэтому я достаточно спокоен, поскольку из тех допросов свидетелей, которые уже произошли в зале суда, мне как юристу и адвокату Сычева, абсолютно ясно, что все больше находит версия обвинения о том, что Сивяков виновен. По факту.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это уже другая история. Я вас понимаю. Евгений, огромное Вам спасибо за то, что Вы приняли участие в нашей программе и всего Вам наилучшего.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, а мы с Романом Плюсовым, корреспондентом радиостанции «Эхо Москвы», который был в Челябинске, на процессе, остаемся в студии.
Вот здесь Галина пишет: «Как правду-то узнать, черт побери?»
Р.ПЛЮСОВ: Комментарий маленький можно?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Пожалуйста, Роман.
Р.ПЛЮСОВ: Евгений Белов был в эфире, Елены Устинович не было. Я тогда просто попытаюсь пересказать ее позицию в этом деле. Я немножечко поясню, наверняка те, кто смотрит телевизор, ее видели – эта такая представительная женщина, которая бросилась в бой сразу, на защиту подзащитного Сивякова, которая начала с того, что напомнила всем о презумпции невиновности. Которая существует в нашей стране – человека может осудить только суд, а Сивякова осудили все уже давно в нашей стране, в том числе и из-за такого освещения в СМИ.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Честно говоря, Роман, я хочу тебе сказать, что никто Сивякова не осудил. Дело в том, что осудили министра обороны Иванова, президента России Путина за отсутствие военной реформы, за дедовщину. По сути сказали, есть такой Сивяков и не более того. Кроме того, когда говорили о групповых изнасилованиях, то Сивяков там один из двадцати или из пятидесяти человек. Поэтому никакой такой «антисивяковской» кампании, по правде, не было. Более того, я смотрел в некоторых СМИ портреты Сивякова, литературные, журналистские, я имею в виду, где его мама говорит, что ничего подобного, что он не ангел, но нормальный человек. Не было кампании, говорю тебе, никто его не осудил. Ну, ты говорил про адвоката…
Р.ПЛЮСОВ: Да, я говорил про адвоката. Это кстати, по поводу общественного мнения – кто должен понести наказание. Или этот младший сержант Сивяков или все-таки командование части, командование Уральского военного округа, вплоть до Министра обороны. Кто виновен за ситуацию в армии. Это то, что касается вопросов общественного мнения. По поводу адвоката – продолжу тему по поводу презумпции невиновности. Она рассказала много про самого подсудимого Александра Сивякова, говорила о том, что в части его любили, что сейчас, когда он сидит в СИЗО, к нему все уважительно, все хорошо относятся. Его не бьют сокамерники, что в части он был на хорошем счету. Она рассказывала, что Сивяков в ту новогоднюю ночь, когда все это произошло, ездил в магазин и закупал продукты, чтобы эта рота, этот батальон, в их маленькой казарме могли отметить Новый год. Что он готовился к встрече Нового года. И задавала вопрос о том, что человек, который привык вставать каждый день в 7.00 утра, отбой в 22.00, мог ли он, как говорит следствие, в начале четвертого утра, встать, подойти к пострадавшему Андрею Сычеву, три часа держать его на корточках, при этом самому не спать…
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ:Я тебе скажу, что мы так дойдем до известного положения, что Сычев себе сам….как унтер-офицер сам себя высек. Я думаю, что это уже перекос. Что все-таки кто-то в этом деле виновен. Человек же сидел три часа. Я так понимаю, что ушла вся эта пена под названием групповое изнасилование и прочее. Какая-то волна была. Как только падает какой-то самолет, то одна из версий – инопланетяне, потом выясняется, что некачественным топливом заправили.
Р.ПЛЮСОВ: Я не поддерживаю, я высказываю точку зрения другой стороны. Считаю, что виновные должны понести наказание обязательно. Только ли виновен этот Сивяков, только ли он виновен? Кстати, среди свидетелей на суде был зам. командира батальона обеспечения по воспитательной части, который отвечает за то, чтобы не было неуставных отношений, не было дедовщины. Он рассказывал, что обо всем узнал 4 января, когда Сычев не смог выйти на построение, когда он уже лежал. И вот он , в частности, сказал, что у него среди рядовых есть осведомители, то есть люди, которые с ним общаются очень хорошо, которых меньше трогают, они ему докладывают, что происходит в части в его отсутствие. Он утверждал, что если бы что-то произошло, он бы обязательно узнал, ему обязательно сказали, доложили. Человек, который отвечает за это все. Он тоже в частности, говорил что на него оказывает давление прокуратура. Кстати, по поводу судьи - судья тщательно и четко все отслушивает, во все вникает, и когда этот зам командира батальона по воспитательной работе говорил о том, что когда обследовался Сычев, какое на ноге вздутие, какие пятна, что не было никаких ссадин и синяков, что пришла медсестра и сказала, что это воспалительный процесс, а не физическая нагрузка, ни перелома, ничего. Он все грамотно говорил с медицинскими терминами, и когда судья его перебил и спросил, скажите…. Его зовут Артур Докучаев, вы грамотно все говорите, вы помните какие вздутия на ноге, какие пятна, какого цвета, пальпация, эпидермис, такие называете, вы не помните, какая нога вздулась. Вы все так грамотно называете нам, и какая нога при этом распухла не помните. Судья настолько досконально …. Например, когда рядовые выступали, они часто не понимали вопросы, было ощущение, что они запуганы донельзя непонятно кем, непонятно чем. И когда адвокаты задавали рядовым вопросы, судья часто говорил: сейчас подождите я перезадам вопрос, он не понимает, что вы хотите его спросить. Не понимает русского языка. Жестко иронизировал над этими свидетелями, на самом деле досконально вникал во все происходящее.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Понятно, давай сейчас 55 минут. 786-90-25, 783-90-26, можно задать пару вопросов Роману Плюсову. Напоминаю, Роман Плюсов – корреспондент радиостанции «Эхо Москвы», если Вам что-то интересно, про этот процесс, на что может ответить Роман. Только не спрашивайте, кто на самом деле преступник, потому что он этого не знает. Алло, доброй ночи.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Честно говоря, у меня вопроса нет, у меня ситуация почти похожая на рядового Сычева.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это как? С Вами что-то произошло?
СЛУШАТЕЛЬ: Да. Вопрос у меня очень серьезный, у меня есть документальная неразбериха…
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я вас понял. Обычно мужчины служат в армии. Доброй ночи, слушаю Вас.
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Дмитрий, город Пушкин Московской области. На самом деле дело рядового Сычева шито белыми нитками. Я сам служил в армии, я прошел службу в 90-92 год, прошел дедовщину и т.п. Служил я в медицинском пункте, я все это видел и прекрасно понимаю. Понимаете, Сивяков он просто крайний. Когда министр обороны принимал дела, он прекрасно понимал на что он идет. Какие обстоятельства в армии и что творится в армии, он прекрасно это все понимает и все это прекрасно понимают.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я тоже вас понимаю. Спасибо большое. Что касается министра обороны, он назначается президентом, вы когда пойдете на выборы в 2008 году, отдадите голос за правильного президента, который назначит правильного министра обороны. Что касается Александра Сивякова, то я еще раз повторяю, много есть разных обстоятельств в этом мире, и кометы летят к земле и мясо подорожало, у моих приятелей выбрасывают мусор на лестничную площадку, но при этом все ведут себя нормально. Но это не является причиной, чтобы люди стали убивать друг друга, а если убивают, то тут надо как-то разбираться. Действительно парень Сычев пострадал и надо найти, кто это сделал. Вспомните американский фильм «Несколько хороших парней». Это такой замечательный фильм, вообще, есть несколько замечательных фильмов по поводу преступлений в армии. Видна разительная разница между тем, что происходит в армии здесь и там. Но то, что сейчас говорит Роман Плюсов, который акцентирует внимание на вменяемом суде, что можно услышать очень редко. Это приносит надежду в этот процесс.
Р.ПЛЮСОВ: Челябинцы горько шутят по поводу процесса, этой клетки, где сидит Александр Сивяков: «маленькая очень клетка, побольше нужна, чтобы рядом сидели командиры части, командиры округа вплоть до министра обороны. Вот такая горькая шутка от людей, которые видят этот процесс.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну да. Единственное хочу сказать, что по всей видимости определят того человека. Я не говорю, что это будет Сивяков, но будет определен в конце концов, может быть не в этот суд, а следующий, после кассации, очередных изменениях показаний. Будут найдены ответственные за то, что рядовой Сычев оказался в такой сложной ситуации и пострадал. Только я хотел, чтобы мы даже помня о презумпции невиновности, не говорили об этих людях, что они крайние. Кто-то совершил конкретное преступление, из-за которого пострадал человек. Да, он был предрасположен к тромбофлебии. Но только после того, как он постаял три или два часа, у него это дело произошло. Значит, не надо было его заставлять стоять полтора часа или три часа, тогда бы ничего не было. Или это случилось бы в другой ситуации, дома, абсолютно автоматически приехала «Скорая», дала, к примеру, разжижающее, и это бы дело не закончилось так плохо. Поэтому, ищут виновного, но не ищут крайнего. Это мое понимание этого суда. Спасибо большое. Евгений Белов, адвокат Сычева. был у нас на связи, а главный герой сегодняшней программы был корреспондент радиостанции «Эхо Москвы» Роман Плюсов.