Афганистан - Артем Алексашенко - Своими глазами - 2010-01-04
ОЛЬГА БЫЧКОВА: Добрый вечер, добрый день, это программа "Своими глазами". В студии радиостанции "Эхо Москвы" Ольга Бычкова и Софико Шеварнадзе. Добрый вечер тебе.
СОФИКО ШЕВАРНАДЗЕ: Добрый вечер, Оля.
О. БЫЧКОВА: Я все хочу сказать – и RTVI. Нет, мы сейчас переехали на другое время. Еще раз напоминаю, что в 23 у нас выходит программа "Своими глазами"… В 23? В "22?
С. ШЕВАРНАДЗЕ: В 23.
О. БЫЧКОВА: Ну, в общем, сейчас, поздно вечером у нас выходит программа "Своими глазами" вместо чуть более ранних часов, как обычно. Это связано с Олимпиадой в Ванкувере. Ну, посмотрим, там как оно дальше будет.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Но гости у нас тем не менее, такие же замечательные, как и в 20.00.
О. БЫЧКОВА: Гости у нас совершенно не хуже, а сегодня, так я считаю, даже лучше всех предыдущих вместе взятых, у как я завернула…
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Сегодня просто фантастика.
О. БЫЧКОВА: Давай, знакомь.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: У нас в гостях Артем Алексашенко, добрый вечер.
АРТЕМ АЛЕКСАШЕНКО: Добрый вечер.
О. БЫЧКОВА: Добрый вечер.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Молодой человек, он вообще-то закончил бизнес-школу в Лондоне. Но его зазвала душа поэта, и он поехал в Нью-Йорк учиться на кино. Стал оператором, отучался там год. И после этого он оказался в Афганистане. Артем, как так получилось? Вообще, как Вас мама туда отпустила, Вы мне скажите, пожалуйста.
О. БЫЧКОВА: И папа. Можно я сразу скажу нашим слушателям, чтобы было понятно, чтобы они не начали сейчас сопоставлять фамилии по буквам. Конечно, Артем Алексашенко – это сын нашего замечательного друга "Эхо Москвы" Сергея Алексашенко, с чьей наводки мы и узнали эту замечательную историю. Потому что Вы сейчас узнаете, что не зря мы пригласили этого человека, не просто так по родственному знакомству. Нет, совсем не просто так. Ну, вот.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, собственно в Афганистане я оказался случайно. А точнее, в процессе моей нормальной работы. Закончив киношколу, я отработал на нескольких проектах полнометражных. Мы сняли два фильма, один с нигерийской компанией, но снимали в Лос-Анджелесе, а другой в Лос-Анджелесе. Оба малобюджетные. И собственно по результатам этих фильмов их кто-то посмотрел, кто-то увидел мою фамилию, мне позвонили и сказали: хочешь поехать в Афганистан, мы там будем снимать кино.
О. БЫЧКОВА: Хочу! – сказал авантюрист.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Я им сразу сказал, что хочу, я им сразу сказал, что поеду. Только нужно маму уговорить.
О. БЫЧКОВА: Дело за мамой.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: А сколько Вам лет?
А. АЛЕКСАШЕНКО: 23.
О. БЫЧКОВА: Ну, а что, а ты не уговариваешь маму свою каждый раз, когда ты какие-нибудь эскапады совершаешь? Я тоже вынуждена до сих пор в мои не 23 проводить разъяснительную работу.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, до Афганистана пока не доходило.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Мама – человек закаленный, потому что я уже удивлял такими штучками. Но в данном случае маму пришлось уговаривать некоторое время. Папа сразу согласился. Говорит: хочешь, езжай.
О. БЫЧКОВА: Подождите. Сейчас Вы про Афганистан расскажите, потому что собственно это и является темой нашей сегодняшней программы. И на Афганистан мы сегодня смотрим именно глазами Артема Алексашенко. Но вот объясните вначале вот этот переход такой фантастический. После бизнес-школы в киноакадемию. Это Вас вообще как туда повело то?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, я кино занимался достаточно давно, и я еще в школе занимался операторской работой. Мы там снимали новости школы, такие вещи. Потом я ушел в спорт. И собственно я в университете много занимался спортом. Снимал соответственно экстремальные видео сплава по горным речкам, водопады, все такие дела. А заканчивая бизнес школу, третий год подаешь заявление в банке, ну, куда ты хочешь идти на работу, или в магистратуру, везде тебя спрашивают: почему ты хочешь работать на наш банк. Я подумал, не смог придумать ни единой причины, почему я хочу работать на банк.
О. БЫЧКОВА: Честно себе ответил: не хочу. Потому что не хочу.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Соответственно, пораскинул мозгами, подумал, чем бы мне в жизни заняться. И решил, что вот операторская работа – это мое, и оказалось, что действительно мое, мне нравится. И получается интересно.
О. БЫЧКОВА: Ну, мы поняли. Хорошо. Давайте сейчас в Афганистан сразу перенесемся.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Давайте в Афганистан. Ну, во-первых, вы уговорили маму. И как скоро все это произошло?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Значит, меня пригласили в сентябре месяце, меня пригласил мой главный оператор, с которым мы много, несколько проектов делали вместе. Соответственно он улетал в Афганистан в середине октября, где-то в 15х числах. А я должен был улетать 19го. Как только он улетел в Афганистан, мы поддерживали связь по там профессиональным всяким делам. И прилетев туда через день, там произошел взрыв в индийском посольстве. Был такой там, все индийское посольство разнесло. Мой главный оператор испугался и сказал: я не буду участвовать в этом проекте, и улетел. Соответственно, продюсеры в панике, начало съемок через 3 дня, оператора нету. Нашли замену, нашли другого оператора. Он мне позвонил, ты, говорит, умеешь работать…
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Это была судьба, значит.
А. АЛЕКСАШЕНКО: На фильме. Я говорю: умею. Ну, поехали. В общем, без интервью, без всяких этих самых.
О. БЫЧКОВА: Это тот случай как раз. Примадонна ломает ногу, и на сцену Большого театра выходит молодая балерина.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Восходящая звезда, которая потом становится примой балериной.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Именно так. Соответственно, у меня был человек, с которым мы моим начальником непосредственным был человек, с которым раньше мы никогда не работали, но все очень удачно.
О. БЫЧКОВА: Слушайте, а что вообще можно снимать в Афганистане? Что за кино? Художественный, про любовь?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да, художественный фильм, наш режиссер – это женщина с очень, в принципе, интересной судьбой. Она эмигрировала в Америку из Афганистана…
О. БЫЧКОВА: А как ее зовут?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Ее зовут Соня Кол. Она эмигрировала из Афганистана в Америку, когда Советский Союз ввел войска. И она фактически ответственна за американскую поддержку Афганистана в войну. Потому что она встретилась с Рейганом, уговорила его, что вот в Афганистане происходят беспорядки. Выступила перед конгрессом, после этого американцы начали помогать.
О. БЫЧКОВА: А, так это она организовала им самим Усаму Бен Ладена там всякого.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Вот приблизительно так.
О. БЫЧКОВА: Понятно. Так если Вы говорите, что она эмигрировала, так она же не афганская женщина.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Нет, она афганская. Она родилась там, она говорит на дари прекрасно. Она занимается благотворительностью, помогает экономике Афганистана собирать деньги, детей поддерживать, все, как обычно.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Она не режиссер, но он решила вдруг снять кино.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да. Она не режиссер профессиональный, но она написала сценарий, сценарий получился очень удачным, соответственно у нее много связей в Голливуде, и она решила снять кино.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: И про что это кино?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, я особо не могу рассказывать, потому что понятно, конфиденциальность, все дела, но в общих чертах я могу.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Это история о любви? Трейлер какой-то, историческое кино?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Это социальное кино, которое про людей, которые хотят быть свободными в несвободной стране.
О. БЫЧКОВА: Про афганцев.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да. Про афганцев, которые хотят жить западными идеалами в Кабуле. И у них не получается, потому что Талибан начинает их мучить…
О. БЫЧКОВА: А, т.е. дело происходит во времена талибов.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Дело происходит сразу после падения Талибана. Т.е. вроде бы уже можно поэзия, свобода слова, все дела, но талибы работают из подполья и мешают. И они бедную семью мучают.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: А кто в главных ролях у Вас местные какие-то афганцы?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Главную женскую роль играет женщина-режиссер.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Сама эта Соня Кол?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да. Причем она очень не хотела сама играть главную роль, там просто так получилось, что в Афганистане очень сложно с женщинами-актерами. Потому что опять-таки…
С. ШЕВАРНАДЗЕ: У них, наверное, вообще нет женщин-актеров.
О. БЫЧКОВА: Ну, это спасибо большое товарищам талибам.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Именно так. Мы смогли найти маленькую девочку 11 лет, мы смогли найти молодую девушку, ей было 19, а взрослую женщину найти не смогли. И поэтому ей пришлось сыграть главную роль. А все остальные актеры абсолютное большинство мы нашли на местах. Там было 2 роли, там был полковник НАТО и полковник американской армии, их мы привезли из Америки.
О. БЫЧКОВА: Т.е. роли, герои такие, персонажи.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Они на самом деле профессиональные актеры.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: А Вас поехало сколько человек из Америки?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Нас в общей сложности ехало человек 15.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: А остальную группу Вы там набрали?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Остальную группу набирали там. Всю техническую команду мы привезли только ключевые позиции из Америки. Только людей, без которых мы не могли бы сделать фильм. Т.е. главный оператор…
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ты.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Я – как главный помощник, человек, который записывает звук, мэйкап, визайжист, и там двое продюсеров, режиссер, в общем, ключевые позиции. Всех остальных мы набирали там. Там есть вроде бы своя киностудия, которая там 20 лет уже ничего не снимала. И на ней работают какие-то люди. Ну, в общем, их пришлось обучать.
О. БЫЧКОВА: На киностудии Вы там прямо были, да?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да, мы там были, называется Афганфильм. Как Мосфильм, только меньше размером.
О. БЫЧКОВА: Только чуть-чуть поменьше, немножечко.
А. АЛЕКСАШЕНКО: На самом деле в Афганистане много всего осталось советского, в частности киностудия. Там огромное количество оборудования…
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Не тронутое такое?
О. БЫЧКОВА: С русскими буквами? 60х годов?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, оно пыльное и грязное, но не тронутое.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. там кино не снималось…
А. АЛЕКСАШЕНКО: Кино не снималось очень давно. Они набирали там актеров для фильма "Кайпронэ", но снимали его в Китае. Соответственно, следующий Джеймс Бонд едет снимать фильм в Кандагаре. Ну, в общем, там ничего не снимают.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Так. Скажи, пожалуйста, у тебя наверняка было какое-то представление, как должен выглядеть Афганистан. И вдруг ты приехал туда, и насколько это вообще совпало с тем, что тебе представлялось?
О. БЫЧКОВА: Ну, какое представление? Представление из новостей у нас. Там люди бородатые в чалмах и все взрывается.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Как правило, то, что показывают в новостях, не всегда соответствует настоящей картине.
О. БЫЧКОВА: Разумеется.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Именно так. И на самом деле понятно, что американцы начали все дружно меня отговаривать. Говорят, тебя взорвут, ты чего с ума сошел ехать. Но как показывает практика, новости при всем уважении раздувают из мухи слона. В том плане, да, там стреляют. Да, там происходят взрывы, но местные люди настолько к этому привыкли, что они живут своей жизнью, и если ты не представитель ООН, или если ты не в армии, то тебя скорей всего, это и не коснется.
О. БЫЧКОВА: Но мирных людей взрывают там.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Мирных людей. Вот я там познакомился человеком, который там жил некоторое время. И я его спросил, что нужно сделать…
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Американец?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Нет. Он украинец. Валера там работает такой.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ух ты.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Он контрактник, и мы с ним встретились случайно в гостинице. Я его спросил: ну, вот ты долго здесь живешь. Что нужно делать, чтобы тебя не взорвали. Он говорит: очень просто. Три вещи. Во-первых, держись подальше от полиции, армии и ООН, потому что они мишени. Во-вторых, не заговаривай с незнакомыми людьми о религии, потому что можешь кого-нибудь обидеть.
О. БЫЧКОВА: Можешь нарваться.
А. АЛЕКСАШЕНКО: И там тоже были всякие истории на эту тему.
О. БЫЧКОВА: Расскажите, расскажите. Не забудьте только.
А. АЛЕКСАШЕНКО: не забуду. И в-третьих, не заигрывай с местными девушками.
О. БЫЧКОВА: Тогда ты точно нарвешься.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Тогда точно нарвешься. Потому что город Кабул полнится слухами. Слухи распространяются очень быстро, потому что люди, в общем-то, безработные, делать им нечего, они много между собой общаются.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Извини, пожалуйста, я не могу не спросить, неужели местные девушки, они выглядят доступными так, чтобы можно было с ними заигрывать?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Хороший вопрос…
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Потому что мне казалось, что это само собой, нельзя заигрывать с афганскими девушками, когда ты иностранец.
О. БЫЧКОВА: Во-первых, ты сама девушка, Софа, ты, может быть. У тебя, может быть, какие-то представления другие, понимаешь.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Мне казалось, что они такие недоступные. Что никому бы даже в голову не придет к ним придираться…
О. БЫЧКОВА: Ходят очень скромно одетые.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Как в любой стране люди разные. Соответственно в Афганистане очень сильно зависит от уровня религиозности твоей семьи. Если твоя семья религиозная, то девушка ходит в парандже, обычно синей, и с мужчинами никогда первой не заговорит.
О. БЫЧКОВА: Это там, где только щелочка для глаз? С сеточкой.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Там даже не щелочка, там такая сеточка. Да.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: А таких еще много?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Много, я думаю, еще приблизительно половина женщин в Афганистане в таких…
О. БЫЧКОВА: Ничего себе.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, я, может быть, ошибаюсь, но и это Кабул. Говорят, что в провинциях еще все консервативней. А если семья либеральная, расслабленная, ну, платок на голове все равно обязателен. Но они могут заговорить, они говорят по-английски обычно хорошо. И общение абсолютно нормальное происходит.
О. БЫЧКОВА: А где можно общаться?
С. ШЕВАРНАДЗЕ: И на этих девочек, наверное, женщины с паранджами и с сетками смотрят, как на девочек легкого поведения.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Поскольку она в парандже, то там не понятно, как она смотрит.
О. БЫЧКОВА: Может быть, вообще на самом деле кто-то другой в парандже. Я все время думаю, вот идет, вроде изображает из себя женщину. А кто знает, кто там под это тряпкой то.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, у нас в фильме, поскольку мы не могли найти женщин актеров, то там есть сцена, где много женщин в паранджах, и пришлось мужчин одевать в паранджи, потому что…
О. БЫЧКОВА: Это значит, не одна я такая умная.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Киношники – вообще такие люди, которые любят выкручиваться таким образом.
О. БЫЧКОВА: Ну, еще бы, конечно. Подождите, давайте про девушек. Не будем отвлекаться на Ваших киношников. А где вообще можно общаться с афганскими девушками, которые так более либеральны, общительны. Они где встречаются вообще в городе Кабуле, например? Там что есть?
А. АЛЕКСАШЕНКО: В городе Кабуле есть кинотеатр, в который я не попал, но в котором показывают в основном индийские фильмы. Поэтому и не особо хотелось. Есть огромное количество магазинов, лавок, соответственно вот это место, где встречаешь либеральных девушек, просто потому что афганцы любят стильно с их точки зрения одеваться.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Вот когда мы говорим "магазины", что там продается.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, там есть магазины, грубо говоря, китайских подделок, соответственно, там все модные бренды, но в китайских подделках. Более либеральные люди одеваются так, причем безумно ярко. Там какие-то пиджаки невозможных расцветок, джинсы с невероятным количеством карманов. В общем, они любят.
О. БЫЧКОВА: Восток.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. девочки тоже в джинсах с карманами?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да, да. Ну. Такие, более либеральные.
О. БЫЧКОВА: И в платках причем.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Обязательно платок. Даже мужчины обязательно носят шарфик. Я могу показать, он у меня в сумке лежит. Обязательно шарфик, просто с их точки зрения это знак уважения. Если ты иностранец, ты приехал к ним не изменять их страну, не портить их культуру. А ты стараешься к ней приобщиться. Соответственно платок – некоторый символ.
О. БЫЧКОВА: А платок такой типа арафатки.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да, почему-то все здесь его называют арафаткой.
О. БЫЧКОВА: Почему. Известно почему.
А. АЛЕКСАШЕНКО: А я говорю – никакая не арафатка, а шарфик из Кабула.
О. БЫЧКОВА: Это, конечно, не шарфик, это косыночка такая. Ну, ладно.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, а кроме китайских подделок, что там еще можно купить?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, я в подарки привез папе кинжал... Кстати, в ресторанах никогда не дают ножей, потому что афганский мужчина всегда носит с собой по традиции кинжал.
О. БЫЧКОВА: Как интересно. Т.е. ему дают кусок мяса. Он должен из кармана достать свой нож?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Ему дают вилку и ложку, а нож не дают. Соответственно по традиции мужчина должен ходить с ножом. Сейчас, понятно, с ножом никто не ходит, все пользуются ложкой в качестве ножа.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: А как ты мясо ложкой разрежешь?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Руками. Т.е. если порвать. В принципе там есть эта культура, как в Узбекистане, когда сидишь вокруг низкого стола по-турецки и ешь руками.
О. БЫЧКОВА: т.е. там приспособлено для того, чтобы есть руками.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Еда там безумно вкусная, я там была в афганском ресторане.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Еда там действительно очень вкусная. Единственно, что за 5 недель от нее устаешь, потому что она очень однообразная. Но шашлыки, плов, манты…
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Гранатовый соус…
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да, замечательный тоже. И, в общем, вкусно, не жаловались.
О. БЫЧКОВА: А это еда типа нашей среднеазиатской?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да
О. БЫЧКОВА: На такую тему.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Абсолютно. В общем, там есть такие свои, что называется, спешиалтис. Там есть такое блюдо, которое называется – Болони. Это такая лепешка, типа чебурека, ну, обычно либо с картошкой, либо с луком внутри. Вот это их афганский национальный…
О. БЫЧКОВА: Хачапури с луком, понимаешь, чтобы тебе было понятно.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Стоит двадцать центов.
О. БЫЧКОВА: Двадцать центов каких?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Американских.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: А там, кстати, расплачиваешься чем?
О. БЫЧКОВА: Подожди так сразу скакать. Сначала с едой закончим, потом к деньгам перейдем. Еще с девушками не все у нас.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Да, мы, кстати, не закончили с девушками.
О. БЫЧКОВА: Так Вы познакомились там с кем-нибудь из девушек.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Скажем так, да, но выражаясь эзоповским языком чисто платонически, что называется.
О. БЫЧКОВА: Мы собственно ничего такого и не спрашивали.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Нет, нет, потому что опять-таки безопасность, все дела.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, Вы с ней заговорили первый?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да. Нет, ну две девушки, которые работали…
О. БЫЧКОВА: Подошел, сказал, девушка, какая красивая у Вас чадра, девушка. Эта сеточка, она из чего сделана?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Приблизительно так. Знаете, я же там на работе был, поэтому времени по девушкам бегать особо не было. Мы много общались с теми, кто на съемках. А там же разные люди приходят, разные эти самые. Соответственно, а те, кто снимаются в фильмах, они в принципе либеральные, потому что они снимаются в фильмах. Или наоборот.
О. БЫЧКОВА: Ну, они готовы и знакомиться.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, они тебе что говорили? Что они мечтают уехать в Америку? Сниматься в Голливуде?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да, это поголовно. Поголовная мечта девушки, мужчины, все мечтают уехать из Афганистана, потому что нет работы.
О. БЫЧКОВА: А они хотят уехать куда?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Уехать куда-нибудь.
О. БЫЧКОВА: Вообще.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Просто на самом деле оно и понятно, в стране 30 лет война. Рабочих мест нет, только торговля. Там производства никакого нету. И наложить на это очень строгие религиозные запреты, которые современному человеку кажутся иногда дикими. Отсюда молодежь особенно очень хочет или в Штаты или в Европу или куда-то уехать…
О. БЫЧКОВА: В Россию кто-нибудь хотел?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Вы знаете, все хотят съездить посмотреть, но все говорят, что слишком холодно. Хотя о русских, как ни странно, грубо говоря, поколение, которое пережило войну, уже старится, а у молодых людей очень приятные воспоминания о русских. Ну, по крайней мере, я много раз такое слушал, что когда у нас были русские, было хорошо. А сейчас совсем плохо.
О. БЫЧКОВА: Вот я слышала, кстати, об этом не один раз от разных людей. Что действительно в Афганистане существует большое количество народу, которые хорошо относится к русским, не смотря на все, что там происходило. Не смотрю на всю эту войну.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Да. Они сравнивают с тем, что происходит сейчас, и говорят…
О. БЫЧКОВА: Ну, да, но русские туда пришли, если называть вещи своими именами, воевать. Они убивали афганцев. Ну, почему это делали, как это делали, другой вопрос, ну, он и это делали. Они пришли туда, как чужая армия.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Это интересный вопрос, я, честно говоря, не совсем смог найти на него ответ. Но, во-первых, мне кажется, что афганцы считают, что русские им ближе по менталитету. И, наверное, это действительно так. Потому что как-то так получилось, что мне было легче общаться с американцами, чем американской команде. Я не совсем знаю, с чем это связано, но оно было так.
О. БЫЧКОВА: По-английски.
А. АЛЕКСАШЕНКО: По-английски, но и по-русски. Очень много народу, соответственно мой хороший друг Абдул Салам, который выглядит, как талиб, у него такая большая черная борода объемистая. Очень приятный человек, в 80-х годах учился в Воронеже на электромонтажника. Глава киностудии, инженер Латиф, если у человека высшее образование, то к имени приставляется профессия. Соответственно вот он - инженер Латиф. Он тоже какое-то время пробыл в Москве, ездит на Волге и здорово говорит по-русски. И в принципе много народу говорят на русском. Поэтому, ну, это нам на съемках помогло.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, старшее поколение.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да. В общем-то, старшее.
О. БЫЧКОВА: Более старшее, конечно, ну, откуда же, естественно. Так чем Вы объясняете, во-первых, вы сказали, что они больше по менталитету похожи на русских, чем на американцев, что понятно, это мы понимаем все. А еще, например?
А. АЛЕКСАШЕНКО: А еще я думаю, что вопрос здесь не в том, что мы любим русских, а в том, что мы сильно не любим американцев.
О. БЫЧКОВА: А вот это вот главное объяснение.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да, я думаю, что это скорее так, потому что ну вот как-то русские пришли, наверное, воевать, но, во-первых, как я уже сказал, поколение уже сменилось с того времени.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Во-первых, они уже ушли.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да. А запоминается в основном хорошее. Так вот складывается.
О. БЫЧКОВА: Ну, да, потому что русские там же делали что-то все-таки. И строили…
А. АЛЕКСАШЕНКО: И ГЭС какие-то построили…
О. БЫЧКОВА: Пытались помогать как-то.
А. АЛЕКСАШЕНКО: И холодильник ЗИЛ, машины до сих пор ездят. Плюс, мне кажется, что большой темой для разговоров была литература и поэзия.
О. БЫЧКОВА: Так стоп. И мы продолжаем программу "Своими глазами". Ольга Бычкова и Софико Шеварнадзе и наш гость Артем Алексашенко – это, можно сказать, молодой американский кинооператор. Правильно?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Можно так сказать.
О. БЫЧКОВА: Который съездил посмотреть…
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Поработать.
О. БЫЧКОВА: Посмотреть тоже, но вообще поработать немного в Афганистане. Снимать там свое художественное кино про афганскую любовь. Правильно?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Именно так. Ну, не свое, но художественное.
О. БЫЧКОВА: Ну, художественное. Ну, свое в том смысле, что он работал на этом фильме. Когда фильм выйдет, вы же будете говорить: это мой фильм. Правильно?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Конечно.
О. БЫЧКОВА: А он когда выйдет, кстати?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, вроде бы план на следующий год на Каннский фестиваль выпускать.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. мы здесь тоже его увидеть.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, хотелось бы.
О. БЫЧКОВА: Ну, а как ты можешь здесь что-нибудь не увидеть, если у тебя есть интернет. Даже если тебе его здесь не покажут в полном виде.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, "35 миллиметров" кинотеатр.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Мы снимали на цифровую камеру.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Кинотеатр "35 миллиметров" там, в основном, такие фильмы выходят. Индепендент фильм, Каннский фильм.
О. БЫЧКОВА: И наш гость, напомню тем, кто, может быть, не слышал сначала, наш гость провел так какое-то время только что, в Афганистане, этой осенью недавно вернулся. И набрался там массы впечатлений. На чем мы остановились?
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Мы остановились на очень интересной теме.
О. БЫЧКОВА: Как относятся сегодня в Афганистане обычные люди к русским после всего, что там происходило. Как выясняется, как еще раз мы теперь убеждаемся, относятся совсем неплохо. Так вот вы остановились на словах "Литература и поэзия". Ну, они же не читают Пушкина в оригинале, правда.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Как ни странно, у нас проводились съемки в книжном магазине. И я нашел несколько экземпляров русских классиков. Если не ошибаюсь, поэтов там Лермонтов точно был, Пушкина не помню…
С. ШЕВАРНАДЗЕ: На русском?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Нет, переведенные на дари.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Фантастика.
О. БЫЧКОВА: Ну, так они и лежат там с 80-х годов.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Вот, может, они и лежат, а может, их кто-то покупает и читает. Никому не известно. Ну, там было очень много технической литературой на русском языке. Какие-то медицинские энциклопедии, такие дела. Ну. вообще, в Афганистане очень же богатая культура поэзии.
О. БЫЧКОВА: Это правда, и богатая культура вообще как таковая.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да, действительно. К сожалению, язык, ну, я, конечно, немножко чего-то нахватался. Но, в общем-то, чтобы читать поэзию, нужно больше выучить.
О. БЫЧКОВА: Разумеется.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Потому что говорят, что, по крайней мере, афганцы говорят, что при переводе красота языка теряется по полной программе. У нас на самом деле в фильме поэзия играет большую роль, ну, потому что опять это культурная традиция. И там действие происходит в ресторанчике уголок поэта, где стоит микрофон, к которому может выйти любой поэт и прочитать стихи. Соответственно, одни из главных поэтов, один из таких переломных моментов фильма – это такой очень традиционного вида афганец выходит и читает традиционные афганские стихи. Это все красиво снято.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, такие места вообще бывают на самом деле в Афганистане, где люди приходят, читают свои стихи.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Интересный вопрос. Я ни разу не видел. Скорее, это из области фантазии режиссерской.
О. БЫЧКОВА: Ну, что-то такое романтическое.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: В Иране до сих пор, знаешь, вот люди выходят на улицу и читают Омара Хайяма. Там люди специально образованы для того, чтобы читать и подпевать этого Хайяма.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Согласен. И на самом деле профессиональные поэты там до сих пор есть. Я бы сказал, даже не поэты, а барды. Потому что там немножко музыки, немножко поэзии. И мы это дело наблюдали в старом городе, там типа базара что-то и там действительно собрался кружок народа слушать вот такого поэта, который путешествует по городам Афганистана и читает свои стихи. Так что все очень средневеково.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: А к поэтам вообще относятся уважительно?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да, конечно. Вообще к людям творческих профессий там поэты, например, или люди, которые делают вышивку на коврах, или дельцы оружия, или конский сбруя. Там же когда спорт (НЕ РАЗБОРЧИВО), когда они козлиную тушку таскают. Соответственно…
О. БЫЧКОВА: Куда они ее таскают?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, это отдельная тема.
О. БЫЧКОВА: Нет, ну, в двух словах объясните. Многие не поняли.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Видели фильм "Рембо", когда он в Афганистане, они, помните, на лошадях гоняются и таскают козла. Это национальная игра…
С. ШЕВАРНАДЗЕ: А козел живой?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Нет. Туша мертвая.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Таскают козла, откуда я знаю, живой или не живой.
О. БЫЧКОВА: Еще скажи. В прямом или переносном смысле.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Или, может, в процессе все это происходит.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Это где-то 50 лошадей, которые каждый играет сам за себя. Задача схватить козла и занести его в круг, который очерчен на земле мелом. Где-то ну 2 метра диаметром. Они борются за этого козла, хватают его, вырывают друг у друга, гоняются за ним.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: А как он остается целым этот козел?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Это туша. Он без головы. И он рвется потихоньку. Но они играют где-то полдня. И за полдня они могут, там козел остается целым.
О. БЫЧКОВА: Котлета получается.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да, Я очень хотел поучаствовать, но, к сожалению, мы там были с камерой.
О. БЫЧКОВА: А как это называется, когда футбол на конях?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Поло.
О. БЫЧКОВА: Вот типа поло.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, типа поло, только в афганском варианте. Вот я на самом деле очень хотел поиграть, но мы там были с камерой, и нужно было работать и не удалось сесть на лошадь.
О. БЫЧКОВА: Да, так Вы начали говорить об этих мастерах, которые делают разные красивые вещи.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да, сбруи, пленки.
О. БЫЧКОВА: И они пользуются уважением.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Но не актерные.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Скажем так, актеры, интересный момент. У нас в фильме играл человек. Который был моджахедом. Чтобы было понятно, моджахед – это воин горец. Это не религиозный…
О. БЫЧКОВА: Партизан.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да, это ребята, которые, грубо говоря, стреляли по нашим вертолетам. А он по американским вертолетам. Это такие профессиональные военные, с которыми мы пытались воевать. Американцы их просто купили. И теперь они перешли на мирные профессии. Вот в частности Басир, он стал каскадером, пиротехником. Он работает на боливудских обычно, организует взрывы, стреляет, играет какие-то роли…
О. БЫЧКОВА: Моджахед двойного назначения. Можно конвертировать военную технологию в мирную.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Типа того. Он стал актером, и он счастлив, потому что он там на обложках DVD, на плакатах.
О. БЫЧКОВА: Ну, карьера, круто, конечно.
А. АЛЕКСАШЕНКО: И он счастлив. С другой стороны, девушки очень боятся выходить на экран. Безумно, просто потому что это делает их мишенью. Талибы – ребята с заскоками. Ну. вот не понравится им, как она улыбнулась, повернулась на экране, и это самое на нож, что называется.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Что они из подполья выходят и убивают ее?
А. АЛЕКСАШЕНКО: В тот момент, когда Талибан был у власти, их бы там сажали в тюрьму, убивали.
О. БЫЧКОВА: Нет, этого вообще не было. Не то, что там в кино, как я читала, а женщина вообще не могла даже элементарно работать, выходить из дома. Потому что это было нельзя.
А. АЛЕКСАШЕНКО: А сейчас боятся, потому что действительно, мне рассказывали, случались атаки, теракты на как раз киноиндустрию, на музыкальную в основном индустрию. Т.е. боятся.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. в принцип е они отсматривают все равно из подполья, контролируют.
О. БЫЧКОВА: Наверное, это не только подполье, это просто могут быть вот эти взгляды общие…
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да, ничего они не отсматривают. Увидели по телевизору. Случайно проходили по улице, увидели, девушка пляшет полуголая, и решили в нее выстрелить. А полуголая, это чтобы было понятно, запястья видны. Вот критерий. Город настолько наполнен слухами, и слухи настолько преобразуются, что там к концу нашего пребывания я слышал самые невероятные истории про то, как мы снимали фильм.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Это как в Тбилиси.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Я думаю, что да, именно то же самое, потому что ну вот просто, знаете, как мужчины собираются пить чай, разговаривают. Женщины там собираются на женской половине.
О. БЫЧКОВА: На кухне.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да. Разговаривают. И это все дело приобретает такой лавинный характер. Соответственно, откуда и правила безопасности.
О. БЫЧКОВА: Расскажите, как Вы жили там в гостинице. Потому что я слышала, там тоже были какие-то истории с этим связанные.
А. АЛЕКСАШЕНКО: В гостинице мы жили, в общем, достаточно хорошо, гостиница там комната как в пионерском лагере. Если был кто-то, кровать, душ, совмещенный с туалетом. В общем, все…
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Чисто было?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да, очень чистоплотные. Афганцы действительно очень чистоплотные. Город очень грязный и пыльный, но при входе в дом обязательно они моются, руки, ноги…
О. БЫЧКОВА: Снимают обувь.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Снимают обувь, да, да. Соответственно, ну европейцев они не заставляют обувь снимать, но уборка постоянная. Т.е. они поддерживают чистоту. В гостинице нет никакой вывески, нет никакого парадного входа большого. А такая бронированная деверь. Ты за дверь входишь, у тебя проверяют документы. Открывается следующая дверь, т.е. двойная дверь, и тебя пропускают. Перед дверью стоит два охранника с автоматами. И на крыше над дверью тоже два автоматных гнезда. Т.е. за безопасностью ребята следят серьезно. Не смотря на это, все равно, гостиницу взорвали, пока мы там были. Не нашу, соседнюю.
О. БЫЧКОВА: Да. Как раз это было, когда Вы там были.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да, это была большая заварушка, и нам на самом деле повезло, потому что гостиница находилась от нас где-то в одном квартале. Мы уезжали очень рано на съемки где-то в 5.30 утра. А наш дизайнер остался в гостинице, потому что он готовил следующий это самое. Он говорит, что через 40 минут после того, как мы уехали, на улице шел бой. Т.е. там конкретно стреляли, мы все это дело слышали с места съемок. Видели столб дыма от взрыва. Но, слава Богу, нас не коснулось. В общем, повезло. Но вот несколько таких, что называется, клоуз ко у нас было, просто мы на день разминулись с взрывом, где мы должны были снимать за городом. Ну, в общем, какие-то вещи, оно все постоянно близко, но если не принимать близко к сердцу, то не страшно.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Нет, ну, если не принимать все близко к сердцу, вообще, ничего не страшно. Ну, ты сейчас какие-то ужасы рассказываешь в принципе.
О. БЫЧКОВА: Нет, Вы можете не принимать близко к сердцу, я могу близко к сердцу не принимать, но мамы наши, они всегда будут принимать близко к сердцу, тут уж ничего не поделаешь.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Это правда.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: И ты не испугался тебе, не было страшно? Ну, честно.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Честно говоря, нет, потому что был слишком занят. У меня было такое безумное количество работы, мы работали там по 18 часов в сутки. На мне две камеры, бестолковый помощник местный. Соответственно столько работы, что бояться просто времени не было.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, работа работой. Когда я понимаю, что через улицу от моего отеля взорвали еще один мой отель, я не знаю, я бы не смогла даже снимать, мне было б реально очень страшно.
О. БЫЧКОВА: А что снимать. Тебе ж не разговаривать. Тебе надо на кнопочку нажимать.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Это раз. А два, ну, я считаю, что любой человек, который едет в Афганистан, он понимает, что, в общем, скорее всего, ты или увидишь или услышишь, как стреляют. Ну, в общем, там что-то ты такое увидишь…
О. БЫЧКОВА: Мимо не пройдешь все равно.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Я там был морально к этому готов. И оказалось, что был готов хорошо. У нас были ребята, которые были готовы плохо. И они там чуть не сорвались, чуть не уехали с фильма. Вот как раз после… Но вот после вот этого одного дня все было в общем достаточно спокойно. Ну, там иногда стреляют. Но вдалеке все время.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Артем, но Вы же общались с местными, группу набрали из местных. Как они относятся к этому всему в этих взрывах, перестрелках, они живут уже сколько, 30 лет. Какой-то иммунитет выработался, или что. Как они в этом существуют?
О. БЫЧКОВА: Во-первых, куда деваться, начнем с этого. Приходится, наверное, как-то не привыкать, но приспосабливаться к этому.
А. АЛЕКСАШЕНКО: На самом деле они мне говорят, у Вас там в 90е годы тоже на улицах взрывали, тоже стреляли. Вы же жили, и типа жили. Вы знаете как у нас говорят то же самое, только немножко хуже. В том плане, что к сожалению, даже ко всему плохому люди привыкают. А привыкнув, для них это норма жизни. Они так родились, они так выросли, и они говорят, что ну все шансы, что мимо тебя это пройдет и тебя не коснется. Конечно, опасно, конечно, взрывают. Но если будешь бояться постоянно, лучше тебе от этого не будет.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. нет такого отношения, вах, этот Талибан. Вот всем они виноваты.
А. АЛЕКСАШЕНКО: К Талибану у них двойственное отношение. Во-первых, понятно, что на самом деле Талибан они в войне не винят.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. они любят Талибан больше, чем американцев.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Я думаю, что тут из двух зол нет меньшего в данном случае.
О. БЫЧКОВА: Оба хуже.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да, при всех их недовольстве Талибаном, например, это были ребята, которые строили дороги. Или при которых процветала торговля. Да. С Пакистаном, с Ираном, но процветала. Они обеспечивали какую-то занятость, в государственных учреждениях, еще где-то. А сейчас там полный бардак, что называется. Соответственно кого они винят в войне. Я думаю, что уже никого не винят. Потому что для них это данность. Для них если там искать виноватого, это уже не актуально 20 лет как не актуально. Наверное, американцев, наверное, русских. Уже не разберешься, кого винить. Им хочется, чтобы нас оставили в покое, дайте нам жить спокойно. По крайней мере, рядовому человеку. Говорят, вот не мешайте мне открыть свой магазинчик, в котором я продаю свои ковры. Я буду продавать свои ковры.
О. БЫЧКОВА: А Вы когда там были, там ведь они должны были как раз к выборам каким-то готовиться.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да, для нас это на самом деле большая проблема была, потому что все нас предупреждали, что 7 ноября должны были походить выборы, и предупреждали, что 7 число – это день, когда будут беспорядки, когда будут стрелять, когда лучше сидеть дома. И мы так достаточно нервозно к этому делу двигались, но выборы отменили, и все, слава Богу.
О. БЫЧКОВА: Перенесли.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да. А вообще, там выборы это такой цирк достаточный. Потому что никаких программ ни у каких кандидатов нету. Голосуют по принципу: брат моей двоюродной бабушки работает на Карзая, поэтому я буду голосовать за Карзая. Совершенно такое племенное отношение к выборам, поэтому они все это дело рассматривают, как такую большую шутку. В общем-то, да нам все равно, потому что судя по тому, что они рассказывают, реальная власть находится у старейшин, у племенных лидеров, особенно в провинции. У старшего человека в деревне. Или в случае Кабула, например, начальника полиции. Соответственно у людей, у которых есть ресурс влияния, а не формальный политический титул.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: По Вашим рассказал я понимаю, что народ достаточно инертный. Т.е. куда подует, туда и пойдут, сами по себе взять свою жизнь в руки…
О. БЫЧКОВА: Тебе же сказали, что они больше похожи на русских, чем на американцев.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да, это народ, который не может управлять самим сбой, поэтому там принцип демократии, что власть народу, он не работает.
О. БЫЧКОВА: Ну, как это не может?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Не то, что не может, он не хочет. Нам-то что. Нам бы магазинчик свой открыть, а проблемы станы нас не касаются.
О. БЫЧКОВА: Нет, ну если третье поколение уже подряд из людей пьют кровь. И просто вот все не слава Богу. Но третье поколение фактически.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Да, ну, можно было какую-то революцию всем вместе собраться, ну что-то.
О. БЫЧКОВА: Силы же не беспредельные. У нации же тоже есть какой-то ресурс, который истощается. И требуется, наверное, какое-то время, чтобы он восстановился.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, конечно, и в общем-то, в Кабуле практически нормальная спокойная жизнь. Там теракты происходят редко, и они направлены в основном против американцев, против ООН, мирных людей это уже не касается. Там военных действий как таковых не идет в Кабуле. Соответственно, при всем притом, что удивительно, что люди безумно веселые, по крайней мере, мужское население. Я больше общался с мужчинами просто из-за специфики местной. Они веселые, они очень жизнерадостные. Они безумно гостеприимные.
О. БЫЧКОВА: А Вы были в гостях, кстати, дома?
А. АЛЕКСАШЕНКО: В общем-то, нам продюсеры запретили отлучаться от группы, но, знаете как, приглашают, неудобно отказываться.
О. БЫЧКОВА: Вы прямо в дом ходили? Расскажите
А. АЛЕКСАШЕНКО: Я ходил домой, мой помощник Мухтар, ему 28 лет, он профессиональный переводчик, но он немножко работал с кино, и он замечательно говорил по-английски. В местных значит масштабах замечательно. Мы с ним подружились, и он такой хороший парень. Он меня пригласил домой, готовил мне национальную еду. Там какие-то фаршированные внутренности.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Это мужчина готовит в основном.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да. Это вот он такой гостеприимный, он меня позвал, он хочет сам еду приготовить.
О. БЫЧКОВА: А там кто был кроме него?
А. АЛЕКСАШЕНКО: У него серьезно болел его отец, была его мать, его сестра, которая ну так она пряталась. Она сидела с нами за столом. Не разговаривала и очень так боялась.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: В платке или в сетке?
А. АЛЕКСАШЕНКО: В платке, нет, она не в сетке, это такая более либеральная семья. Ну, в общем, напоили вкусным чаем, и очень все было приятно.
О. БЫЧКОВА: А собственно дом, где живут эти люди, как он выглядит?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, Мухтар, он происходит из такой более по местным меркам обеспеченной семьи. Соответственно это был двухэтажный дом. В нем, наверное, спальни 4, внизу одна, две половины, женская и мужская. Они их не совсем соблюдают уже. Но, тем не менее, две половины. Комната, в которой мы кушали, она обычная комната, но в середине низкий стол, а по краям разложены такие подушки, грубо говоря.
О. БЫЧКОВА: Чтобы сидеть на полу.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да, мы сидели на полу по-турецки, ели руками.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Все это красиво выглядит?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, да. Комната увешана коврами. В общем, местный колорит. Плюс стоит такой огромный, похожий на чайник с длинным носиком, он вообще-то для умывания, но они там стают для декорации два таких стоят.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Вы рассказываете, такие прямо щемящие очень чувства. Как-то и жалко их очень, и какие-то они и хорошие, и глубокие, и что с ними делать. Наверное, они сами не знают, что с собой делать.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, я там человек, слава Богу, от политики далекий. И от политики Афганистана тем более далекий, потому что это тот еще гадюшник. Но, в общем-то, такое ощущение, что там население, люди хотят, чтобы их просто оставили в покое. Ну, просто заканчивайте тут воду мутить.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, судя по тому, что сейчас еще 30 000 американских солдат туда поедут, их пока еще никто не собирается их в покое оставить, только обещают.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, хотелось бы, честно говоря, потому что люди заслужили мир.
О. БЫЧКОВА: Ну, конечно. А вы там видели иностранных солдат западных военных?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Нет… Т.е. как видели, конечно, издалека. Но не общались, потому что военные не передвигаются по городу в одиночку. Только в каске, бронежилете, и только группами. Соответственно они живут на базах. Поскольку мы не были на такой настоящей военной базе, но говорят, что это как бы город в городе. С магазинами своими, со своими ресторанчиками. Т.е. это просто города в городах. Они ездят огромными конвоями, с БТРами, с хамви, окруженные пулеметчиками. Обычно над конвоем 2 вертолета летит. Т.е. военные не общаются с населением. На самом деле я думаю, что в этом одна из больших проблем заключается, потому что невозможно помочь стране, кода ты ее не видишь. Видишь из, что называется, клетки своей.
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Вы сказали, что народ, который в принципе не способен управлять сам собой. Но с другой стороны, они хотят, чтобы их просто оставили в покое. Ну, допустим, гипотетически…
О. БЫЧКОВА: Я настаиваю, не может быть, такой формулировки, что он в принципе не способен собой управлять…
С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, вот что может произойти, если они сами по себе останутся. Вот что, мне интересно?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Будет какой-нибудь диктатор, типа царя.
О. БЫЧКОВА: Ну, уже были талибы один раз. По такой схеме.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да. Я думаю, что американцы как раз 30 000 войск присылают для того, чтобы разделаться с талибами. Я думаю, что в Афганистане все уже поняли давно, что если мы будем таким фанатическим религиозным государством, к нам типа опять воевать придут.
О. БЫЧКОВА: Во-первых, придут воевать, во-вторых, это просто видимо непродуктивно, потому что ничего не работает просто.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Это раз, два, соответственно никакого импорта из западных стран и все дела. Сейчас там уровень жизни все-таки поднялся по сравнению с талибами. Там появились плоды цивилизации, и народу это понравилось. Что с ними произойдет, если их оставить в покое? Наверное, что-то вроде там такого полуплеменного устройства с таким сильным местным самоуправлением.
О. БЫЧКОВА: Таким традиционным.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да. Основанном на родственных связях, на почитании возраста. Да, я думаю, что в принципе в таких странах там централизованное государство – это понятие очень растяжимое. И кому-то там, кто сидит в Кабуле подчиняться невозможно, вот моя коза, вот мой дедушка, который что мне говорит, то я и делаю.
О. БЫЧКОВА: Ну, и да, и действительно племенная структура, когда ну она, конечно, архаична просто совершенно. И надо найти способ, как ее вписать в современную жизнь, в современный мир.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Это да, но с другой стороны, страна, безумно неразвитая. Там очень плохие дороги. В провинцию невозможно зимой добраться в принципе из–за отсутствия приличных дорог. Там вертолеты, перелеты. Соответственно практически нет системы коммуникации. Там сейчас есть сотовые телефоны, но в провинции они не работают.
О. БЫЧКОВА: Вышек нет.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Да, вышек нет, и линии не проведены, соответственно, вот современная система, она еще должна туда дойти. Особенно в плане инфраструктуры, в плане производства, это сильно отсталая страна, это сильно третий мир.
О. БЫЧКОВА: Ну, ладно, Вы еще поедете? Или уже все, кино уже закончилось?
А. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, кино уже закончилось. На самом деле я безумно хотел там остаться еще на недельку после окончания фильма, просто немножко поездить одному. Ну, потому что там тяжело, я, конечно, сбегал из гостиницы, но тяжело, потому что постоянно охрана… И хотелось бы там одному попутешествовать, пофотографировать.
О. БЫЧКОВА: Ну, что ж, спасибо Вам большое. Мы Вам желаем, чтобы все ваши планы и в кино, и попутешествовать…
С. ШЕВАРНАДЗЕ: И ждем кино.
О. БЫЧКОВА: Да, чтобы все они осуществились так, как Вы хотите, удачи Вам, спасибо большое. Это была программа "Своими глазами", мы сегодня говорил об Афганистане.
А. АЛЕКСАШЕНКО: Спасибо.