Владимир Крамник - Своими глазами - 2011-11-27

О.БЫЧКОВА: Это программа «Своими глазами», у микрофона Ольга Бычкова. Мой гость сегодня - 14-й чемпион мира по шахматам, Владимир Крамник. У меня много к вам вопросов - сразу прошу простить мою не очень большую шахматную грамотность, но что я понимаю хорошо – отношение к вам вашей аудитории. В одном из интервью высказали, что года через четыре собираетесь с шахматами завязать. При этом вы явно не старый дедушка-пенсионер, - наверное, у вас большая часть жизни впереди. Почему?

В.КРАМНИК: Во-первых, жизнь такая интересная и многогранная, и я изначально не хотел тратить всю жизнь на шахматы - это довольно узкая сфера деятельности, мне хотелось попробовать что-то еще. Во-вторых. Я уже добился в шахматах практически всего, что можно было добиться, и для меня игра в шахматы – я играю, потому что мне интересно, я еще могу играть на высоком уровне, выигрывать турниры, бороться по-прежнему за звание чемпиона мира. Но конечно, с годами легче не становится, думаю, что через несколько лет это станет уже довольно трудно. А просто играть, держать хороший уровень, зная, что твои лучшие годы уже позади, держаться в конце первой десятки – для меня это не так интересно. Особенно в свете того, что я уже был чемпионом мира, играл на первенство мира.

О.БЫЧКОВА: То есть, вам просто скучно уже.

В.КРАМНИК: Пока все-таки я чувствую силы и интерес, продолжаю играть и собираюсь несколько лет играть. Но еще в начале своей карьеры, лет 15 назад я себе поставил такую планку, что лет до 40 я играю, а дальше – посмотрим. Может быть, через года два-три у меня будет второе дыхание, я усилюсь, мне будет интересно, и удовольствие буду получать, и результаты будут хорошие – тогда буду продолжать. Я не загадываю вперед, но думаю, что с большей вероятностью к годам 40 начну делать что-нибудь другое.

О.БЫЧКОВА: А в чем тяжесть держаться на уровне?

В.КРАМНИК: Шахматы не физический спорт, но требует энергетической нагрузки, очень большой энергии, большой энергоотдачи и нейроны, - конечно, мозг с годами на молодеет, конечно, с годами тяжелее – не случайно и Каспаров закончил с шахматами. Потому что это становится очень тяжело.

О.БЫЧКОВА: Как происходит тренировка шахматиста, на что уходят нейроны? Чемпионаты не каждый день проводятся.

В.КРАМНИК: Шахматы это постоянный стресс – ты играешь партию, и каждая это напряжение, есть какой-то цейтнот, когда мало времени, всегда стресс присутствует, больше или меньше. Стресс – значит, нервная система изнашивается, соответственно и возможность принятия правильного решения в короткие сроки. Есть вещи, которые необратимы с годами, но, тем не менее, ничего ужасного нет - это можно компенсировать. И если посмотреть на сегодняшний мир, то соотношение где-то 50 на 50 таких опытных игроков, или старых - моего поколения, или даже постарше.

О.БЫЧКОВА: «Старых» - кому меньше 40?

В.КРАМНИК: Ветеранов. Ананду 43 года. Это возможно – когда у тебя высокий класс, можно держаться довольно долго. В первой десятке сейчас 5 шахматистов старше 30, и пять - 20-25 лет. Конечно, годы не добавляют шансов, с годами все больше и больше нужно работать, как ни странно.

О.БЫЧКОВА: Как вы работаете?

В.КРАМНИК: Шахматы это как актер, или музыкант – нужно постоянно поддерживать себя в форме, постоянно работать. Я бы скорее связал шахматы с наукой или медициной – они не стоят на месте. Это игра, которая постоянно развивается, постоянно появляются какие-то новые партии, новые идеи. Их надо, по меньшей мере, все знать, прорабатывать. И в идеале нужно быть чуть-чуть впереди всех. Придумывать постоянно новые идеи, новые ситуации – это довольно масштабная работа. Можно привести цифры – например, у нас в неделю примерно играется партий, которые попадают в печать где-то около 3 тысяч. Только беглый просмотр этих партий, отбор из них самых важных партий 50, их изучение, проработка, изучение партий соперника, плюс работа над своей игрой – это очень масштабная работа.

Кроме того, надо, конечно, поддерживать физическую форму - с годами это становится важно, чтобы хватало энергии. У нас довольно жесткий график игры – турниры у нас 9 партий, один выходной день, партия длится с 4 до 6 часов - устаешь.

О.БЫЧКОВА: А как вы поддерживаете физическую форму?

В.КРАМНИК: Насколько возможно – плавания, гимнастические упражнения, немного йоги. Я бы бегал, но мне из-за спины нельзя. Но где-то час-полтора в день приходится работать над физической формой и часов 5-6, а во время турнира 8-9 над шахматами. Это серьезная работа.

О.БЫЧКОВА: А всегда так было? Раньше тоже?

В.КРАМНИК: Раньше было полегче.

О.БЫЧКОВА: А в предыдущих поколениях? Такие люди, как Ботвинник, - у них внешний облик был другой.

В.КРАМНИК: И они были намного старше.

О.БЫЧКОВА: И они не выглядели так спортивно, как выглядите вы.

В.КРАМНИК: Игра была другая. Сейчас поток информации огромный, который надо перерабатывать. У них не было такой необходимости, больше выкладывались во время игры. А сейчас, особенно потому, что в шахматную жизнь вошли компьютеры, - есть компьютерные программы, которые помогают при подготовке к партии, и подготовка стала играть все большую роль, поэтому приходится намного больше работать. Мой самый первый турнир был в 1993 г., тогда не было компьютерных программ, и у меня не было еще компьютера.

О.БЫЧКОВА: В 1003 г. у вас еще не было компьютера?

В.КРАМНИК: Во-первых, у меня не так много денег было, и в шахматы они еще не вошли, не были необходимы для подготовки. Сейчас без них ни один начинающий игрок не готовится. Конечно, тогда было намного приятнее и легче – подготовка занимала час времени, сейчас – 5-6 часов. Это большая разница. В разы выросло количество информации, которую нужно перерабатывать при подготовке каждой партии и в целом. Поэтому - да, шахматы стали наиболее профессиональными, жесткой профессией. Раньше это было больше богемой и искусством, сейчас тут больше спорта и профессионализма.

О.БЫЧКОВА: А шоу-бизнес?

В.КРАМНИК: Я бы не сказал. Все-таки здесь есть элементы искусства, и для меня это по-прежнему не только спорт. Мне интересна и сама игра, процесс игры, процесс подготовки мне интересен. В принципе я бы сказал, что отношение мое не изменилось. Но тот факт, что всем приходится намного больше работать – это так. Но что делать, - такова жизнь, надо подстраиваться, если хочешь быть успешным.

О.БЫЧКОВА: То есть, то, что шахматисты и чемпионы стали много моложе, связано с физическими и интеллектуальными нагрузками, и это новые технологии?

В.КРАМНИК: Это правда. Но главным образом в связи с доступностью информации. В шахматах, даже если у тебя выдающийся талант, все равно нужно набрать большой объем знаний, чтобы быть чемпионом мира или ведущим игроком Просто раньше это долго делалось, без компьютеров. Сейчас все есть в компьютерах, и ребята, выдающиеся по таланту, быстро набирают этот объем знаний. Думаю, поэтому они помолодели. Мое поколение тоже могло быть в 20 лет чемпионами мира, если бы была такая доступность знаний. Думаю, что связано с этим и с тем, что шахматы стали более жесткие даже в физическом отношении. Раньше было откладывание после 5 часов, сейчас играешь до конца – максимальный контроль 7 часов, практически без выходных дней.

О.БЫЧКОВА: Как это можно выдержать?

В.КРАМНИК: Это привычка. Но это действительно не так просто. Это как решать 5 часов подряд математические задачки или 5 часов провести в фитнес-клубе. Действительно, умственная усталость от постоянной концентрации довольно серьезная. Но мы к этому привыкли, как марафонцы привыкают бегать марафон. Но я не жалуюсь, все нормально, я доволен своей профессией, мне это нравится, но то, что нагрузки серьезные и с этим связано то, что молодым полегче – это точно.

О.БЫЧКОВА: Чем вы будете заниматься дальше – когда примите решение закончить шахматную карьеру?

В.КРАМНИК: Я еще не думал, все-таки года 3 я точно собираюсь поиграть. Я не из тех людей, которые строят планы лет на 10 вперед. Думаю, что это философски неправильно. Может быть, ситуация изменится, может быть то, что меня сейчас не интересует, мне станет интересно, может быть мне захочется продолжить играть в шахматы. Я сильно не загадываю. Я человек общительный, социальный, уверен, что найду то, что мне будет интересно. Но в первую очередь главный показатель – это должно быть то, что мне интересно – не ради денег, славы или успеха, чтобы мне было интересно. НО мне многие вещи в жизни интересны. О.БЫЧКОВА: Например?

В.КРАМНИК: Вообще меня тянет к менеджерским проектам. Например, какую-то организацию создать, провести какой-то проект от начала и до конца.

О.БЫЧКОВА: Шахматный?

В.КРАМНИК: Не обязательно. Это может быть социальный, бизнес-проект. Политика в чистом виде меня мало интересует – это не мое. А проводить проекты, особенно те, которые мне интересны, для души, что называется – это возможно. Может быть шахматная политика – если загадывать. Пока серьезно я об этом не думал. Вопрос в том, что если сейчас начинаться об этом серьезно задумываться, то трудно будет играть с полной выкладкой играть в шахматы. Пока я серьезный шахматист, в пятерке лучших шахматистов мира, я должен настраиваться на то, что играю в шахматы. Просто время от времени приходят какие-то мысли в голову, какие-то предложения иногда поступают любопытные. Но в целом я пока еще в шахматах и поэтому не хочу глубоко уходить. Боюсь, что это может сказаться на моих результатах.

О.БЫЧКОВА: Есть примеры, когда шахматисты, закончив карьеру, начинали успешно заниматься бизнесом? Политикой – да, мы знаем, занимаются - Карпов, Каспаров активно вовлечены в политические процессы. Вы, кстати, как к этому относитесь?

В.КРАМНИК: Это личное дело каждого человека. Каспаров много и бизнесом занимается, Каспаров сейчас тренирует молодых игроков, самых талантливых в шахматах. На самом деле они оба много чем занимаются – нельзя сказать, что они много в политике. Даже Каспаров сейчас мало политикой занимается, в основном он занимается шахматной тренерской деятельностью. Есть примеры людей, которые стали успешными бизнесменами. В любом случае, если даже и нет, постараюсь быть первопроходцем. Но политикой в том виде, в котором Каспаров занимается, думаю, мне это мало будет интересно – у меня немножко другое видение политики.

О.БЫЧКОВА: Какое - другое?

В.КРАМНИК: Я по-другому на это смотрю, более отстраненно, с точки зрения разума, а не эмоций, больше по-восточному. Мне кажется, что это такая длинная текучая река – политические события, которые происходят в мире. Каспаров все-таки очень радикальный, у него белое и черное, мне кажется, все намного сложнее, больше оттенков. Я не так радикально смотрю, у меня нет такой позиции – я за того, или против этого. Не из-за того, что я не хочу иметь позицию, а потому что у меня вообще другое видение этого процесса.

О.БЫЧКОВА: Вице-президент Федерации шахмат Москвы Сергей Смагин говорил о том, что вы потеряли шахматную среду, это ваша главная беда, по его мнению, - поскольку вы много времени живете за границей, у вас нет связи с родиной, «он от нее оторван», - говорит Смагин. Может быть, это относится и к общественным событиям?

В.КРАМНИК: У каждого человека есть мнение. Но мне кажется это не очень логичным, потому что я живу довольно давно в Париже, просто потому, что у меня жена француженка и дочка, - так получилось просто, моя семья там, и большую часть времени я провожу там. Тем не менее, довольно часто бываю в России, у меня здесь живут мои родственники, так что оторванности у меня никакой нет. От Парижа до Москвы недалеко лететь. За последний месяц я уже третий раз здесь, и довольно часто бываю. Нет никакой оторванности, и результаты у меня хорошие. Бывают перепады формы - иногда энергии не хватает, но, в общем, мне пока удается быть лучшим российским шахматистом и быть в мировой пятерке – я сейчас 4-й номер в мировом рейтинг-листе. Я не вижу кризиса, не думаю, что надо делать какие-то выводы. Но у каждого жизнь по-своему жизнь складывается. Я долго жил в России, потом встретил человека, создал семью – так получилось, что в Париже. Но оторванности совершенно нет.

О.БЫЧКОВА: В российских шахматах за последнее десятилетие произошло много событий, в 90-е годы была сложная, критическая ситуация, сейчас возвращение к тому, что было, но тоже нелегкое. Как вы оцениваете сегодняшнюю ситуацию с национальной точки зрения? Мы по-прежнему национальная шахматная сверхдержава, или уже нет?

В.КРАМНИК: По-прежнему в мире, в общем и целом. По количество сильных шахматистов. Но проблема в том, что изменилась геополитическая ситуация. Об этом почему-то никто не говорит – у нас уже не СССР, а РФ. Если взять территорию СССР, то мы бы доминировали и сейчас, потому что очень большое количество топ-игроков из бывших республик – Украина, Армения, Азербайджан – в первой десятке человек 7 из бывшей СССР. Но ситуация изменилась, и стало в разы тяжелее, потому что основные наши конкретны на командных турнирах – страны бывшего СССР. Поэтому мне кажется, что кризиса нет, тем более, сейчас ситуация улучшается - РФ большое внимание шахматам уделяет, турниров стало много в РФ, детям помогают, школы открывают. Мы пока еще держимся неплохо, но конечно, той доминации, которая была, ввиду этих геополитических изменений, - это уже невозможно, поэтому мечтать об этом не стоит.

О.БЫЧКОВА: То есть, все равно нужно, чтобы на шахматиста работала вся страна? Тот же Сергей Смагин сказал, что на Араняна работает вся шахматная Армения.

В.КРАМНИК: Это правда.

О.БЫЧКОВА: В России такого нет?

В.КРАМНИК: Правда, но что поделаешь?

О.БЫЧКОВА: А надо, чтобы все государство работало на шахматы?

В.КРАМНИК: Ну, не все, но это помогает, - когда есть поддержка, как у Левона. На самом деле президент Армении в то же время президент Шахматной федерации, он приходит всегда на турниры, хороший друг Левона, у них прямая связь, он ему помогает, это и финансовая и моральная поддержка, абсолютный карт-бланш. То же происходит в Азербайджане. Конечно, это полезно.

О.БЫЧКОВА: Как это было в СССР.

В.КРАМНИК: Да. Но Россия страна большая, шахматы не являются единственными видом спорта, поэтому естественно, что нет колоссального внимания. Например, в Армении Левон Аранян спортсмен номер один, безусловно, с отрывом.

О.БЫЧКОВА: Национальный герой.

В.КРАМНИК: Да. У нас - я чемпион мира, но у нас много и других хороших спортсменов. Я воспринимаю это нормально. Но если появится молодой талант, то было бы неплохо за него хорошо взяться, потому что сейчас шахматы требуют серьезных финансовых вложений. Если ты хочешь добиться того, чтобы стать чемпионом мира или топ-игроком, требуется очень серьезный путь, и финансовый, и тренерами – это не помешало бы.

О.БЫЧКОВА: делаем небольшой перерыв на новости, а затем продолжим.

НОВОСТИ

О.БЫЧКОВА: Продолжаем программу. Мы начали говорить о том, чем отличается отношение к шахматистам в сегодняшней России от бывшего СССР.

В.КРАМНИК: Левон Аранян действительно очень талантлив ион реальный претендент на то, чтобы стать чемпионом мира, он уже один из лучших игроков – по рейтингу 2-й в мире. В принципе, в шахматы не требуется таких колоссальных вливаний как в футбол, например, но требуется постоянная поддержка. И если она на уровне президента – это помогает. Но тут нельзя сравнивать ситуации. Ситуация, в которой находится Армения, Азербайджан и Россия – это немножко разные вещи. Видимо, у нас такого в принципе быть не может, чтобы претендент на звание чемпиона мира впрямую имел связь с президентом. Думаю, что это нереально. Тем не менее, у нас зато есть свои ресурсы - массовость. И с точки зрения тех денег, которые вкладываются в детские шахматы, организацию турниров, - конечно, их намного больше, чем в Армении или Азербайджане. Но у нас и больше людей занимаются шахматами. В принципе, в последние несколько лет ситуация резко улучшается, и думаю, это принесет свои плоды, рано или поздно.

О.БЫЧКОВА: У нас вполне серьезные люди занимаются этой темой - Дворкович, Жуков. Как вы оцениваете их усилия?

В.КРАМНИК: Очень позитивно. На самом деле они молодцы. Сначала у нас жуков был президентом шахматной федерации, потом, когда он ушел в олимпийские проблемы, его заменил Дворкович, который был до этого замом. Но Жуков приходит на турниры, контролирует все-таки ситуацию - он по-прежнему член наблюдательного совета, и всегда к нему может какой-то шахматист обратиться – если нужно, он поможет.

О.БЫЧКОВА: Шахматисту неплохо быть на прямой линии с вице-премьером.

В.КРАМНИК: Любой шахматист, особенно высокого уровня, может дойти до Дворковича или Жукова, что-то попросить, если нужно, но неудобно по мелочам каждый раз отвлекать.

О.БЫЧКОВА: А вы когда в последний раз просили о чем-нибудь?

В.КРАМНИК: Давно уже. Но мне и просить особенно ничего не надо, итак все нормально, я не испытываю проблем. Когда мне нужно помочь в подготовке – мне помогают. Может быть, нет такого стопроцентного карт-бланша, как в Армении или Азербайджане, но мне хватает. Я привык к тому, что могу сказать, что в 90-е годы я был уже топ-игроком, претендентом на первенство мира, уже в первой десятке, но никогда никакой поддержки, ни копейки не получал. А сейчас вообще нормальная поддержка – это уже большое достижение. Мы, россияне, не избалованы какой-либо поддержкой, поэтому я доволен всем тем, что есть сейчас. Ну и главное – я уже сложившийся шахматист, и мне кажется, что важно брать молодых и талантливых ребят и оказывать им серьезную поддержку. Важно работать на будущее. Я играю за команду России уже 20 лет, и еще поиграю, но надо думать о будущем. Я помогаю – недавно приехал, прочитал просто так ребятам лекцию, по свой воле, самым талантливых молодым шахматистам. Пытаемся помогать в становлении нового поколения.

О.БЫЧКОВА: Вы действительно в 1985 г. были на одном из матчей между Каспаровым и Карповым?

В.КРАМНИК: Да, конечно. Мне тогда было 10 лет, я был в шахматной школе в Подмосковье, нас вывезли на один день в Москву, Карпов и Каспаров играли то ли в Колонном зале, то ли в Зале Чайковского – я видел одну партию.

О.БЫЧКОВА: А что человек может увидеть в 10 лет?

В.КРАМНИК: В 10 лет уже неплохо играешь. Я хорошо помню партию, я сидел в зале, я смотрел на них, - для меня это была мечта. Поэтому я всегда сейчас предлагаю - я с удовольствием приду, прочитаю детям лекцию, мастер-класс. Конечно, за два часа сильно ничему не научишь, немножко поможешь, не более того, но само событие остается в памяти. Для меня это было важное событие. В 1987 г. я попал в школу Ботвинника-Карпова, - туда брали самых талантливых ребят в Союзе. И для меня был вопрос не в том, чтобы меня чему-то конкретному научили - я два года был в этой школе, две сессии в год – по две недели проходили. Общение с великими игроками много дает. Сейчас федерация поставила это на поток – они проводят 4 сессии в году для молодых ребят до 16 лет, и всегда присутствуют топ-игроки – все лучшие российские игроки по очереди туда приезжают, читают лекции. В шахматах очень важно общение - просто прочувствовать тип мышления игрока высокого уровня очень важно, это живой пример. Мы стараемся как можем - воспитывать новое поколение. Потому что при всем том, что в целом у нас все неплохо в шахматах в РФ, но если взять сборную – у нас половина сборной уже играет 15 лет, неплохо бы серьезно обновить.

О.БЫЧКОВА: Старые люди?

В.КРАМНИК: Ветераны. Мы уже поиграем лет 5, но нужно, чтобы подошло сильное поколение, которое смогло бы нас заменить в шахматах и поддерживать тот уровень, который мы в свое время поддерживали.

О.БЫЧКОВА: Ваше отношение к Карпову, к Каспарову, которых вы видели как великих чемпионов, будучи юным, а потом шла жизнь, вы встали в этот же ряд. Ваше отношение менялось?

В.КРАМНИК: Конечно, меняется. Конечно, начинаешь рассматривать человека не как учителя – я бы не сказал, что как конкурента – я всегда спокойно к этому относился, никакой спортивной злости у меня не было, я не на ней играю, больше на творческом запале, мне интересна сама игра. Победить соперника никогда не было для меня стимулом.

О.БЫЧКОВА: То есть, вы не Фишер.

В.КРАМНИК: Да, известна фраза Фишера, когда его спросили, что ему больше всего нравится в шахматах, - может быть, это была игра на публику, но он сказал: «Больше всего мне нравится видеть, как ломается «эго» моего соперника», Есть такие игроки, но их сейчас все меньше.

О.БЫЧКОВА: Почему?

В.КРАМНИК: Время другое. Сейчас у нас у топ-игроков в основном личные хорошие отношения. Это игра, и не надо забывать, что при всех амбициях это просто игра. Я всегда четко проводил грань между игрой и личными отношениями. Тот же Ананд, который обыграл меня, у нас очень дружественные хорошие отношения. И с Левоном Араняном мы друзья.

О.БЫЧКОВА: Это правда, что вы Ананда учили обращаться с новорожденным ребенком?

В.КРАМНИК: Было немножко. Моей дочке уже три года, а у него недавно родился ребенок, - я проводил ликбез по общению с новорожденным. У нас хорошие отношения. В то время, мне кажется, было больше личного, много было противостояний, там политика была примешена. Может быть, это не очень хорошо, что шахматы отошли от политики, потому что когда в любой вид деятельности привносится политика, становится более интересно - газеты начинают писать. Тот интерес, который был в СМИ в то время, во многом было связано с политикой, был Карпов-Корчной, противостояние, «холодная война», Фишер со Спасским, Каспаров, «Перестройка» - было многое именно из-за политики. А сейчас шахматисты действующие пытаются больше играть в шахматы, и мне это больше нравится, мне более симпатичен такой подход. С другой стороны, может быть лучше, чтобы политика была в шахматах – если бы у нас сейчас два лучших игрока в мире иранец и израильтянин, например, я уверен, что шахматы поднялись бы на небывалую высоту. Но это часто бывает вопрос стечения обстоятельств. А что касается моих отношений с Каспаровым и Карповым – они нормальные. Конечно, я их с какого-то момента уже начал воспринимать больше как коллег, а не учителей. Например, Каспарову я помогал, был секундантом в 1995 г., когда он играл матч на первенство мира. Мы с ними играли очень много, начиная с 1992 г. сыграли больше ста партий, потом матч на первенство мира играли. Конечно, у нас очень богатая история и шахмат и человеческих отношений. Разные были моменты хороших отношений и не очень – по-разному. Но для меня важно, что они оба абсолютно и стопроцентно великие шахматисты - тут не может быть иных мнений. Кто-то к ним хорошо относится, кто-то не очень, но любой шахматист скажет, что это выдающиеся игроки. Поэтому когда я с ними садился за шахматную доску, для меня это был всегда праздник, даже если много стояло на кону. В глубине души у меня всегда было такое, что я играю с великим шахматистом своей эпохи, и мне это всегда было очень интересно. И я бы с удовольствием и сейчас сыграл бы с любым из них. Я был практически в шаге от того, чтобы сыграть с Фишером небольшой матч несколько лет назад, даже шли какие-то переговоры, хотя в итоге они ничем не закончились. Он подумывал сыграть со мной, но он был человек странный - и боялся, и понимал, что когда столько лет не играешь, то это тяжело. То есть, он вроде бы и хотел, и опасался. В итоге он тянул переговоры, он то хотел, то отказывался, а потом он умер. Жалко, конечно.

О.БЫЧКОВА: Вам хотелось посмотреть на живого Фишера?

В.КРАМНИК: Да нет. Он человек был, мягко говоря, неадекватным, поэтому по-человечески у меня симпатий не было, но по шахматам невероятно интересно было бы с ним играть - сыграть с легендой. Он был выдающимся игроком тот промежуток времени, когда он играл - фантастическим.

О.БЫЧКОВА: И он бы ломал ваше «эго».

В.КРАМНИК: И пусть. Ничего в этом страшного нет. Если кто-то сильнее меня - я спокойно это воспринимаю, меня это не смущает. Мне было бы интересно с ним сыграть, как интересно любому музыканту сыграть с выдающимся музыкантом, просто почувствовать, что это такое. Жалко, что не получилось.

О.БЫЧКОВА: Вам приходилось встречаться с противниками, от которых шла волна эмоционального негатива?

В.КРАМНИК: Конечно. Это и до сих пор бываешь иногда. Это чувствуешь, конечно, Во-первых, мы играем с одними и теми же соперниками – всех хорошо знаешь, с очень многими играл я по нескольку десятку раз. Есть такие игроки – для того, чтобы играть хорошо, им нужна какая-то злость. Думаю, даже часто тут ничего личного, «только бизнес», как говорится - просто нужно себя завести. Но это не мой подход, он мне не симпатичен, но я чувствую иногда, что такое бывает.

О.БЫЧКОВА: Вы можете политкорректно объяснить, в чем разница между женскими и мужскими шахматами, женским и мужским мышлением? Вежливо и убедительно?

В.КРАМНИК: Во-первых, тут я не специалист – наверное, есть люди, которые изучали этот вопрос серьезно. Я могу сказать только на своем опыте. Во-первых, тут чисто статистический вопрос – на 10 мальчиков одна девочка идет в шахматы. Соответственно, очевидно, что при такой ситуации невозможно, чтобы было равное количество женщин и мужчин. Играющих на высоком уровне - это чистая математика.

О.БЫЧКОВА: Потому что такой отбор?

В.КРАМНИК: Потому что шахматы изначально считаются мужской игрой – намного больше мальчиков идет в шахматы - как в футбол.

О.БЫЧКОВА: Футбол другой вид физических нагрузок.

В.КРАМНИК: Но женщины играют в футбол. Просто мальчиков в футбол идет гораздо больше.

О.БЫЧКОВА: Одно дело мышцы ног, другое дело - мышление.

В.КРАМНИК: Это мое второе объяснение. Шахматы очень эгнергозатратный вид деятельности, физический вид деятельности. То, что мы сидим, молча передвигаем фигуры не значит, что внутри не идет большая работа – это физически очень сложный вид деятельности. Думаю, что женщины устают к концу партии, усталость накапливается. Это и второе объяснение. А третье - думаю, у нас разные типы мышления. Я читал какие-то на эту тему статьи – мы немножко по-разному мыслим, может быть, мужчины более предрасположены - когда дело касается чистого счета – может быть, мужчинам легче. Но с другой стороны я считаю, что в некоторых областях женщины превосходят мужчин - там, где требуется интуиция, обобщения. Я не занимался этим вопросом, но подозреваю, что все-таки есть некая предрасположенность мужчин к голой математике. В математике тоже мужчин намного больше, чем женщин, хотя в других областях женщины доминируют. Но там, где касается чистого счета, математики, - я читал статьи, которые пытались это научно объяснить. Думаю, что тут смесь факторов. Есть сейчас одна шахматистка, которая была в десятке ведущих мужчин, идо сих пор занимает 20-21 место в мужской табели о рангах – это Юдит Полгар, из Венгрии, - она обыгрывала и Каспарова, и Ананда – всех ведущих шахматистов. То есть, это возможно – что женщина может обыгрывать сильнейших игроков-мужчин. И конечно, в последнее время женские шахматы резко усиливаются. Сейчас чемпионка мира китаянка, думаю, она может стать ведущим топ-игроком среди мужчин. Еей всего 17 лет, она уже двукратная чемпионка мира – фантастически играет для 17 лет, - не исключено, что мы еще увидим женщину, которая будет бороться за звание чемпиона мира.

О.БЫЧКОВА: вы думаете, что такая смешанная борьба возможна?

В.КРАМНИК: У нас дискриминация мужчин - мужчины не имеют право играть в женских турнирах, а женщины имеют право играрть в мужских. Поэтому любая женщина имеет право играть в мужском турнире. Полгар лет с 15 перестала играть в женских турнирах – она была на голову сильнее всех, она играет только среди мужчин. И китаянка из нового поколения, думаю, она вполне реально может играть в супертурнирах мужских – думаю, это возможно.

О.БЫЧКОВА: Может произойти в дальнейшем полное смешение?

В.КРАМНИК: Может быть, но не в самом ближайшем будущем. Математику можно объяснять по-разному, но соотношение 10:1 тяжело перебить. Для того чтобы произошло полное смешение, нужно, чтобы было 10:10, на одного мальчика одна девочка шла в шахматы. Поэтому не в самом ближайшем будущем это произойдет – лет через 50.

О.БЫЧКОВА: Вы свою дочь не учите играть?

В.КРАМНИК: Она еще маленькая - ей скоро 3 года будет. Но обязательно собираюсь. Я не знаю, насколько бы мне хотелось, чтобы она стала профессиональной шахматисткой – это отдельный вопрос, но шахматы полезны в этом возрасте для развития мышления правильного, организации мышления очень полезно, как модель мышления. Поэтому я обязательно своих детей – и дочку, и если будет второй ребенок, научу шахматам, а там уже посмотрим, пойдет ли профессионально. Скорее всего, нет.

О.БЫЧКОВА: А вдруг будет наследственность?

В.КРАМНИК: Знаете, почему-то в шахматах не было ни одной династии, не было ни разу, чтобы ребенок сильного шахматиста тоже был сильным шахматистом. Пока ни одного такого случая за всю историю шахмат.

О.БЫЧКОВА: Странно – тип мышления должен передаваться.

В.КРАМНИК: Не знаю, трудно сказать, с чем это связано, но ни одного такого случая не было. Не уверен, что мой случай будет исключением. Но важно научить, потому что родители детей отдают всегда в спортивные кружки для физического развития. А, на мой взгляд, интеллектуальное развитие ребенка не менее важно, если не более важно, чем физическое. Физич5ское можно потом наверстать, а интеллектуальное не всегда. Поэтому я считаю, что это такая же обязанность любого родителя – по крайней мере, я считаю, что это моя обязанность, - развивать эту часть. Шахматы не единственная возможность, но достаточно доступная и неплохая возможность развить интеллект ребенка. Хотя над физическим развитием тоже буду работать.

О.БЫЧКОВА: Карпов много занимается этим - пытается в разных регионах внедрять в школах обучение шахматам.

В.КРАМНИК: Да, сейчас это очень серьезная тема. В Европарламенте было собрание, Каспаров там был тоже, и вроде бы они приняли решения, что они попробуют ввести во всей Европе обучение. В Армении это уже обязательный предмет в школах, в Калмыкии, в некоторых регионах по России. На самом деле проводятся эти реформы в жизнь. Это было бы здорово. Я не уверен, что это стоит вводить как обязательный предмет, потому что нагрузка у детей очень высокая в школах. И если ребенок не хочет – зачем его пихать насильно? Но факультативно - на школу всегда найдется человек 15-20, - мне кажется, это имеет смысл – чтобы у ребенка была возможность заняться шахматами. Уже было проведено несколько тестов, и они четко показали взаимосвязь того, что дети, которые начинали заниматься шахматами, резко улучшали успеваемость в школе. Есть очень четкая взаимосвязь. Шахматы развивают мыслительные способности и все это переходит и на другие области. Думаю, что это очень хорошее дело, я бы агитировал за то, чтобы родители отдавали детей в шахматы. В крайнем случае, не обязательно быть профессионалом, но это и как хобби очень интересная игра, доставляет людям большую радость.

О.БЫЧКОВА: Ваша жена играет в шахматы?

В.КРАМНИК: немножко. Мы с ней так и познакомились – она работает в газете «Фигаро» и немножко занималась шахматами, на любительском уровне. И из всей газеты она была единственной, кто что-то знал о шахматах и поэтому всегда, когда им нужны были шахматные репортажи, посылали ее. И когда я стал чемпионом мира, выиграл матч у Каспарова, они хотели написать мой портрет, послали ее на репортаж, мы познакомились, так что частично из-за шахмат в итоге мы вместе.

О.БЫЧКОВА: Спасибо вам большое. Нашим гостем был Владимир Крамник.