Украина: революция или погром? - Илья Рождественский, Всеволод Бойко - Своими глазами - 2013-12-04
Т.ДЗЯДКО: Программа «Своими глазами», в студии ведущие - Софико Шевардндазде и Тихон Дзядко, и приветствуем наших коллег, которые вернулись из Киева - там развиваются события и там работают теперь другие наши журналисты А сейчас мы поговорим о событиях, которые разворачивались там на прошлой неделе. В студии – Всеволод Бойко и Илья Рождественский.
В последнее время много в рассказах очевидцев, тем более рассказах тех, кто там не был, но лучше знает, что происходит – много было предположений, домыслов о том, кто выходит на улицы киевской столицы, - это проплаченные провокаторы, предатели, непроплаченные идеалисты, креативный класс, то и се.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Только мы спросим, когда вы вернулись.
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Прилетели вчера днем, а были с предыдущего понедельника. Мы прилетели туда до Вильнюса.
В.БОЙКО: На следующий день после первого массового митинга.
Т.ДЗЯДКО: Через три дня после того, как Украина объявила, что договор об ассоциации подписан не будет. Так каков портрет украинского митингующего? Это кто?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: На самом деле единого портрета нет. Те неоклько денй, что мы там были, пока не случился саммит в Вильнюсе и события пошли по нарастающей, большую роль в происходящем играли студенты - примерно 15 университетов, которые вначале объявили забастовку - вначале превентивную, потом просто забастовку, и они своими силами обеспечивали этот «Майдан Незалежности», питали протест – было очень много студентов, которые колоннами шли от своих учебных заведений.
Выходят на улицы все, независимо, мне кажется, от своего дохода, образования, чего бы то ни было – очень многие недовольны решением. А когда был разогнан мирный митинг на Майдане, это возмутило абсолютно всех.
Хотя есть люди, достаточно праворадикальные, «Правый сектор», это такая группировка, в которую входят люди, которые предпочитают носить маски, закрывающие лицо, платки, шарфы, которые чем могут, вооружаются - палки, камни, - которые показательно начали готовиться к столкновениям с милицией. Ну, всегда ест люди, которые хотят подраться, - наверное, это нормально.
В.БОЙКО: Все будние дни студенты активно вступали, их было большинство на Майдане - по простой причине, что они могли пропустить «пары», мне это напоминало фильмы про 68-й год – там была очень добрая обстановка, все пели песни, звучало мало антироссийских лозунгов, хотя они были. В щиты ОМОНа вставляли цветочки - в общем, атмосфера «мейк лав нот вор».
А после пятницы подъехало очень много людей из разных городов, хотя их изначально там было немало - это в основном люди из Западной Украины, которые активно поддерживают евроинтеграцию и активно не поддерживаю действующую власть, - Сумы, Ивано-Франковск, Львов, и это самые простые менеджеры, инженеры, мелкие предприниматели. Думаю, что процесс в целом является социальным срезом украинского общества.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Сколько там все-таки людей было на пике событий?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: 10-го числа, в воскресенье оппозиция говорила, что до полумиллиона, на самом деле такие цифры сложно подсчитать. Мне показалось, что тысяч 300было. Сначала было шествие, колонны пошли по бульвару Шевченко, потом по Крещатику. В конце Крещатика – митинг на Майдане. Это большое расстояние – километра полтора. И когда первые ряды уже вышли на площадь, стали там разворачиваться, хвост колонны еще не повернул с бульваров. Людей было действительно много.
В.БОЙКО: Илья работал в голове колонны, а я в середине, и мы оба не дождались, когда увидим хвост, хотя мы стояли там минут 15, то есть реально в митинге участвовали сотни тысяч человек.
Т.ДЗЯДКО: Чем по организации, отношению к прессе, к сотрудникам правоохранительных органов, это отличалось от мероприятий, на которых вы работали?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Отличается абсолютно всем. М привыкли, ели шествие – то сзади, спереди, по бокам стоят сотрудники полиции, ведут колонны, получается такой проход осужденных на прогулке в колонии – так выглядит.
Тут - никакой милиции практически. От силы - 20 человек – все, что я встретил, когда эти 300 тысяч вышли на улицу. Вообще безопасность на таких акциях обеспечивается силами в основном самих активистов, они как-то сами организуются, строят колонны, вычисляют маршрут и пресекают провокации. Милиция старается в это не вмешиваться, и, наверное, правильно делает – абсолютная самоорганизация.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: А ОМОН как реагирует на толпу, - я не имею в виду ночь разгона. Иногда они симпатизируют, а иногда наоборот, жестко реагируют.
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: 1-го, когда колонна шла по бульвару, там стоят автобус и там было 20 человек простых сотрудников милиции. У меня было ощущение, что они пытаются вжаться в этот автобус и испариться, чтобы их не было видно. Но еще до этого, - постоянно же были митинги на Майдане, - в определенный момент там стояло оцепление сотрудников «Беркута», и с ними действительно толпа пыталась общаться, но они старались либо не реагировать. Либо кому-то из них немного стыдно, либо кто-то реагирует с легкой ухмылкой. Потому что в тот момент они повели себя, не очень адекватно заблокировали автобус с звукоусиливающей аппаратурой, и их попытались немножко клеймить позором. Но они реагировали на это достаточно спокойно, без агрессии.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Вы там ночевали?
В.БОЙКО: Я одну ночь провел на Михайловской площади. Не могу сказать, что пробыл все 8 часов, но ходил туда регулярно, поскольку мы жили недалеко.
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Получалось, что мы где-то по 18 часов проводили среди митингующих.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Опишите день митингующего? Что они едят, где там туалет – как они там живут?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Едет - это большая и не очень забавная история. У них на каждом митинге сразу образуется – не полевая кухня, а полевой буфет, - они сразу начинают раздавать чай и бутерброды, потом люди им приносят еще еду, и там появляются суп, гречка, мясо.
Т.ДЗЯДКО: Довольно серьезная инфраструктура?
В.БОЙКО: После разгона Майдана мы пришли в Михайловский монастырь, где сконцентрировалось несколько сотен человек, которые бежали от этого разгона, и там была активистка, которая буквально через пару часов после этих событий начала кричать, что нужно срочно найти, у кого общественные деньги, купит колбасу, хлеб, всех напоить и накормить. То есть, там еде уделяется серьезное внимание. Потому что понятно, что люди там живут сутками и их нужно кормить, чтобы они оттуда не ушли и не кормили.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Это пьющая толпа?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Нет, на майдане введен сухой закон – никакого алкоголя. На второй день саммита в Вильнюсе, когда стало известно, что ничего не подписано, был параллельный митинг «Партии регионов», на который очевидно людей свезли со всей страны.
Т.ДЗЯДКО: Очевидно – почему?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Потому что они практически не обращали внимания на сцену, стояли, общались между собой, - кстати, об алкоголе - пока я ходил по Европейской площади, где все это проходило, я постоянно спотыкался о пустые бутылки из-под алкоголя – то, чего не было ни на Майдане, ни на Михайловской площади. И эти люди не скрывали, что их сюда привезли - от каких-то промышленных, сельскохозяйственных предприятий, - в добровольно-принудительном порядке. Плюс кто-то рассказывал, что им пообещали от 150 до 300 гривен за пребывание на этом мероприятии.
В.БОЙКО: Действительно, в тот день, когда был контр-митинг «Партии регионов», - Илья работал там, а я – на Майдане. А между двумя площадями 250 метров. И было видно, как разительно неожиданно изменилось лицо и одежда киевского горожанина, который со стандартных джинсов перешел на спортивные таны. Поэтому можно говорить, что многих на митинг «Партии регионов» привезли.
А что касается алкоголя, я бы не стал совсем идеализировать Майдан, говорить, что там никто ничего не пил - конечно, думаю, студенты чего-то выпивали. Но мы там не видели пьяных танцев, бреда, на нас никто там не дышал перегаром. То есть, если это и было, то это было в приличных, допустимых рамках.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Появились видео, как русским репортерам не очень давали работать. У вас были такие случаи?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: У нас нет, но мы слышали историю, что корреспонденту телеканала «Россия-1» пришлось работать под вопли «Говори правду». С нами такого не было. Когда произошел захват Дома Профсоюзов 1-го, и там организовался стихийный штаб оппозиции, там сейчас пресс-центр, там оппозиционные партии базируются, - я пытался прорваться на подход к прессе лидеров оппозиционных партий - Кличко, Тягнибока и Яценюка, и туда пускали только по пресс-картам. И пресс-карта «Эхо Москвы» на них хорошо действовала, хотя пускали они далеко не всех у них была установка пускать только с камерами.
В.БОЙКО: Я столкнулся с каким-то легким пренебрежением, когда говорил, что я журналист из России. Это было два раза, первый – когда была попытка сноса памятника Ленину на бульваре Шевченко, - я там заговорил с мужчиной, чтобы узнать, как развивались события, потому что чуть припоздал, не видел, как накидывали лебедку на памятник. Естественно, заговорил с ним по-русски, и он тут же идентифицировал меня как «москаля», спросил, с какой я радиостанции, я ответил, он спросил, под Путиным ли мы, я ответил, что многие считают, что ровно наоборот, он спросил мою фамилию, и он сказал: вот такие как вы, которые бежали с Украины, потом устраивали нам Голодомор. Ну, мы с ним поболтали и все прошло нормально.
И второй раз – когда я брал интервью у охранника в Горсовете, который захватили протестующие. Сначала он отказывался со мной говорить по-русски, хотя был готов побеседовать. Я его все-таки уговорил, объяснил, что российским слушателям будет все интересно.
Т.ДЗЯДКО: На уровне лозунгов и плакатов насколько тема России является превалирующей?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Есть очень известный лозунг: «Кто не скачет, тот москаль», но он растиражирован в СМИ и социальных сетях – скорее, он полушутливым, назвать его агрессивным нельзя. Я видел, как оставляли люди свое пожелание на длинном куске ткани, метров 100-150 – для администрации президента Януковича – там были написаны фамилии некоторых чиновников, и там их обзывали «москалями». Видел плакат «Прощай, немытая Россия».
Т.ДЗЯДКО: Был еще плакат «Ноу Путин».
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: В том-то и дело - по отношению конкретно к Путину неприязни куда больше, чем по отношению к России в целом.
В.БОЙКО: Все, с кем я там разговаривал, пытались мне доказать, что весь протест не направлен против России. И отчасти это симптоматично, потому что доказательства идут от противного, но в то же время, по крайней мере, верхушка оппозиции - как лидеры гражданских активистов, так и лидеры оппозиции - четко пытаются провести линию раздела и сказать, что у нас есть проблемы с российскими властями, но нет проблем с россиянами. Я это услышал от таких разных персонажей, как Кличко и певицы Русланы. Причем оба они обратились к российским радиослушателям со словами, что Украина и Россия братские страны, братские народы, и вообще все будет хорошо – не дай бог не подумает, что мы не любим русских.
Т.ДЗЯДКО: Слушатели очень интересуются, кто платит за палатки, дрова, кормежку?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Кормежку привозят сами активисты, палатки разбиваются в основном силами оппозиционных партий - палатки в основном со спортивной символикой. Отдельная история – бочки, в которых разводиться огонь, и вокруг образуются кладки дров, чтобы их топить.
Кстати, на Михайловской площади, после разгона, я видел на памятнике княгине Ольге было сделано что-то вроде «кошелька Романовой» - это два листа бумаги, на одном написано, сколько гривен принесли активисты, сколько им дали на организацию этого лагеря, на другом написано, сколько и на что было потрачено из этих гривен. То есть, все это на общественные деньги.
В.БОЙКО: И на общественных началах. Потому что на любой акции – даже блокирования Кабмина в будний день, когда туда приходят 200 человек, - обязательно появляется сердобольная женщина с бутербродами, которая начинает их всем впихивать. Или ребята, которые заваривают кофе на раскладном столике и рядом же стоит табличка с себестоимостью в 3 гривны - кто хочет, тот оплачивает. Видно, что ни из дома принесли термосы и чашки. То есть, видно, что не вложены никакие колоссальные ресурсы и людей купят специально закупленными сухими пайками.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Как к протестующим, которых достаточно много для Киева, относятся киевляне? Там же очень много приезжих?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Абсолютно спокойное. Киевляне не стесняются того, что у них происходит на Майдане или любой другой площади. Они спокойно ходят через этот протест на работу – это не вызывает отторжения.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Они скорее симпатизируют протестующим, или для них это параллельная реальность?
Т.ДЗЯДКО: Ведь перекрыто большое количество улиц, что парализует движение.
В.БОЙКО: У меня такое впечатление, что киевляне относиться к этому как к неизбежному злу. У киевлян был уже 2004 г. – я видел, как когда перекрывали дорогу у Кабмина, подъезжал какой-то дорогой автомобиль, ценой на российские деньги больше 2 млн рублей, оттуда выходил водитель, видно, что на заднем сиденье у него бизнесмен или чиновник, тяжело вздыхал: протестуете? Ну, ладно, - разворачивался и уезжал.
Или, например – считается некомильфо цитировать таксистов, с которым журналист катается по городу, - тем не менее, это люди, которым совершенно наплевать на то, что происходит, они только рады большому количеству журналистов, которые пользуются их услугами.
И еще я с продавщицей разговаривал – прекрасный был диалог. Говорю: наверное, у вас продажи повысились, из-за Того, что у вас ларек стоит рядом? Она говорит – да неважно, главное, чтобы всю власть к стенке поставили. У меня челюсть отвисла.
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Конечно, были те, кто говорил, что понаехали сюда с разных концов страны, странные люди с киевских окраин, рабочие, которые здесь постоянно пьют и дебоширят, и это не нравиться – но таких было не очень много.
Т.ДЗЯДКО: То есть, воспринимается толерантно?
В.БОЙКО: Терпимо. Нужно понимать, что киев меньше, чем Москва, и в воскресенье на этот митинг вышли несколько сотен тысяч, - понятно, что многие из них - киевляне. Так что лояльность есть. Т.ДЗЯДКО: Вы видели, что твориться на окраинах Киева? Этим жил весь город, или нет?
В.БОЙКО: Трудно сказать.
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Тот, кто не охвачен протестом, тот живет своей жизнью. Но когда несколько групп людей идет по улице и одна из них начинает скандировать «Слава Украине», то вторая отвечает «Героям слава» - это совершенно нормально.
Т.ДЗЯДКО: Сделаем небольшой перерыв и продолжим программу.
НОВОСТИ
Т.ДЗЯДКО: Продолжаем программу. Зачитаю несколько сообщений: «Вы так рьяно защищаете и идеализируете оппозицию, такие все пушистые – откуда тогда раненые милиционеры?» Иван: «Во время митинга, когда собрались 300 тысяч, прошел под российским флагом от университета до Майдана, везде встречал вполне теплый прием, - правда, над российским флагом у меня был прикреплен флаг ЕС». Интересуются, как на Майдане обстоит дело с туалетом, погодой – вопросов много.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Все-таки, по вашим ощущениям, это революция, похоже на то, что происходило во время «оранжевых протестов», или это все стихнет и люди разойдутся и все пойдет своим чередом?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: 1-го числа, когда эти сотни вышли, и потом были столкновения и на Банковой, и возле администрации президента, у Кабмина, - там планировалась нехорошая история, - было ощущение, что это похоже на «бархатную» революцию. Как это кончиться, сейчас невозможно предсказать.
В.БОЙКО: Соглашусь. Когда я прибежал на Банковую и увидел, что трактор таранит оцепление «Беркута», подумал, что я вместе с толпой вбегу в здание. Но не случилось этой журналистской удачи.
Т.ДЗЯДКО: А что там произошло? Там была провокация, или сами митингующие пошли на солдат и ОМОН? Или это были люди, приехавшие с запада, из националистических организаций, а митингующие им не позволяли вступать в эти столкновения?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Там была сложная история. Это действительно были молодые , достаточно радикальные люди, которые выстроились на подходе к зданию администрации президента. Это был экскаватор, который пригнал человек, который был кандидатом на пост президента - Карчинский, достаточно экстравагантный джентльмен. Это был именно его экскаватор.
В первый момент, когда они стояли лицом к лицу не с «Беркутом», а с солдатами внутренних войск, перед ними выстроились активисты, которые пытались предотвратить столкновения, успокоить, чтобы все кончилось миром – и в результате дошло до драки между этими активистами.
В.БОЙКО: На моих глазах один из гражданских активистов, среди которых были и журналисты с пресс-картами, которые должны были там работать, но видимо, гражданский долг оказался выше профессионального – забрались в ковш экскаватора и их оттуда скинули и начали избивать.
Т.ДЗЯДКО: Забрались в ковш, чтобы не позволить направить его на правоохранительные органы?
В.БОЙКО: Да. И на критику, что мы пушистыми представляем оппозицию – на Банковой все было далеко не белое и не пушистое. Действительно, там были очень агрессивно настроены «молодчики». Провокация ли это, в чьих интересах это было сделано, - находясь в дыму разобраться было трудно. Версий уже ходит множество, множество видеороликов.
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Одно можно сказать точно – те гражданские активисты, оппозиция, которых большинство, заинтересованы в том, чтобы протест был мирным. Поэтому депутаты от той же «Батькивщины» готовы вставать в цепочку между сотрудниками милиции и протестующими, чтобы не было столкновений, готовы отгонять разгоряченных активистов от «Беркута», Кличко в тот день несколько раз обращался к людям на Банковой с призывом всех уйти на Майдан. И он действительно увел довольно много народа – где-то до 2 тысяч. И в результате на Банковой к вечеру оставались 150-200 человек, которых от милиции отделяло два кордона.
В.БОЙКО: Сказу пару слов про Кличко.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: У него сейчас рейтинг 16%.
Т.ДЗЯДКО: Это в первом туре, а если бы был второй тур, он бы победил. Но суть не в этом, интересно про влияние. Есть Яценюк, Тягнибок, Кличко - эти люди авторитетны в толпе разношерстной?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Авторитетны. Это лидеры уличного протеста. Есть еще несколько гражданских активистов – когда мы приехали туда, там было два евро-Майдана – один на Майдане Незалежности, его организовывали гражданские активисты - например, есть певица Руслана, которая там очень активно принимает участие в событиях. Был второй евро-майдан на Европейской площади – там были партийные группы с символикой. Но в результате все объединились – улица признает этих людей, и Яценюк, Тягнибок, Кличко это действительно лидеры, и за ними пойдут 98% протестующих.
В.БОЙКО: Эта тройка очень яркая, у них очень хорошо распределены роли между собой.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Расскажи.
В.БОЙКО: Это будет моя субъективная оценка, скажу как зритель. Кличко - «рубаха-парень», очень популярный в народе. Яценюк – представитель высокой политики и интеллигенции, который отвечает на вопросы иностранных агентств на очень приличном английском.
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: «Ботаник».
В.БОЙКО: Тягнибок – националист, воин.
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Чтобы не пугать никого - его нельзя сравнить с теми националистами, которые в России – он достаточно адекватен.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: И они ладят друг с другом?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Пока прекрасно ладят.
Т.ДЗЯДКО: Тягнибок отличился заявлениями антисемитского характера. У них разделены роли и функции, вы говорите, а дальнейшая стратегия присутствует у них?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Не уверен, что есть стратегия на несколько месяцев вперед. Пока они работают все вместе, у них единая пока задача, а что будет дальше сказать сложно. Не исключено, что потом они рассорятся, потому что это все-таки разные люди и поддержка у каждого из них разная Кличко на фоне этой троицы, пожалуй, самый популярный.
Т.ДЗЯДКО: Самый сильный?
В.БОЙКО: Физически определенно. Но хотел бы про Кличко отдельно поговорить – во-первых, про его роль на Банковой. Илья сказал, что он лично туда пришел – я при этом присутствовал, на меня это произвело большое впечатление, потому что он вместе с группой телохранителей пробился через толпу людей, лично встал в оцепление с мегафоном, его под руки взяли его помощники, и стал уводить людей.
При этом в это время летели еще между двумя воюющими сторонами камни, брусчатка, бутылки. И когда я побежал в его сторону, чтобы понять, что он там делает, я попал под град камней. То есть, в данном случае он проявил себя очень мужественно.
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: И так он делал несколько раз.
В.БОЙКО: Да, он потом туда возвращался. Но Кличко – здесь не принципиально, что это он, тут мог быть любой лидер оппозиции.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Думаю, что в силу профессии у него чувство страха должно быть атрофировано в принципе.
В.БОЙКО: Кличко появился там через несколько часов после начала столкновений – это важно. Он там появился не сразу. Да, он повел себя геройски, но оперативной реакции лидеров оппозиции на то, что там происходило, не было.
Т.ДЗЯДКО: Им задавали вопросы, почему они там не появились сразу?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Такого вопроса не звучало.
Т.ДЗЯДКО: Много вопросов задают вам слушатели. Все-таки спрашивают про уборные – настолько там чисто?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: там достаточно чисто, потому что активисты стараются за собой убирать. А по уборным – местные кафе, коих множество вокруг Майдана и Крещатика – спокойно всех пускают. Биотуалеты не стоят, а в кафе зайти не проблема.
Т.ДЗЯДКО: А как устроено в монастырях и церквях, которых туда пускают?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: История была только с Михайловским собором, в который с утра субботы прибежали 100-150 человек – их очень легко пустили, им сразу объявили, что если придет «Беркут», то их спрячут внутри храма. И как только на улице появился автобус с «Беркутом», а там было человек 15, - были закрыты и забаррикадированы ворота, в том числе, силами священнослужителей, - они принесли большой замок, а сверху навалили кучу лавок. Потом священнослужители организовали раздачу чая, пока активисты не самоорганизовались. И насколько я помню, они помогли с электричеством – там потребовалось подключились генератор, и провод тянулся из служебных помещений монастыря.
Плюс важно, что они вышли и пообещали, что все будет хорошо, мы вас никому не отдадим.
В.БОЙКО: безусловно, это была очень трогательная история – неважно, разделяют они взгляды оппозиции, или нет, но когда мы ранним утром пришли к Михайловскому и увидели, что там происходит – это производило впечатление. И на следующую ночь многие люди остались ночевать в храме - я заходил в храм, на полу там лежали люди.
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Да, и они в храме остаются.
Т.ДЗЯДКО: Их туда пускают, они там ночуют, их там кормят?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Ну, чем-то помогают.
В.БОЙКО: Думаю, вряд ли их пускают в трапезную.
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Но на голодную смерть их не бросят.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: А как все это освещала украинская пресса?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: На самом деле мне понравилось то, как они работают - 5-й телеканал, когда была напряженная ситуация, это было за 6-7 часов до разгона – на Майдан приехали два автобуса с символикой «Батькивщины», там была звукоусиливающая аппаратура. Все это заблокировал «Беркут», и оператор телеканала забрался на одну из этих машин, снимал оттуда, брал интервью у депутата, который тоже находился на крыше, снимал все вокруг. Журналисты на самом деле вели себя там достаточно самоотверженно. Плюс понравилось, как это освещало маленькое общественное телевидение - его делает Мустафа Найем, известный украинский журналист.
В.БОЙКО: И один из лидеров гражданского протеста.
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Да. И, несмотря на скудные ресурсы, они остаются едва ли не самыми объективными, быстрыми и профессиональными. Ну, и конечно, посмотрев вечером знаменитую программу Савика Шустера…
Т.ДЗЯДКО: А что там произошло?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Не знаю, что там было за кадром, но насколько я понимаю, туда попытались не пустить троицу лидеров оппозиции, - Тягнибока, Яценюка, Кличко, - не пускали какие-то люди, связанные с «Партией регионов», была не очень понятная лекция телеканала «Интер», которая тоже этому поспособствовала. И после этого Шустер объявил, что возможно, это будет его последний эфир. Но в результате все удалось отыграть, восстановить, и это была действительно очень интересная передача, которая идет в прямом эфире, а не в записи.
Т.ДЗЯДКО: В итоге там были представители оппозиции?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Были. В итоге трансляция возобновилась через час, и программа была очень острой.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: То есть, попытка не пускать оппозицию – это цензурная история?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Попытка. Потому что они были в результате в студии. И это было интересно и остро, там были представлены все стороны конфликта. Это было достойно.
В.БОЙКО: Конечно, история вокруг шоу Шустера была запутанная, как и многие, которые происходили в эти дни в Киеве. А что касается телевидения – там были и телеканалы, которые тенденциозно освещали этот процесс, но нам о них говорить трудно, потому что мы их не смотрели – просто потому, что не могли извлечь нужную информацию из них. А тот же самый 5-й канал, который мы тут нахваливаем, был одним из немногих теле-медиа, которых поймали разгон Майдана ночью.
Т.ДЗЯДКО: Это транслировалось в прямом эфире?
В.БОЙКО: У них была картинка. И в ночь с субботы на воскресенье они работали круглосуточно, каждый час у них выходили новости, а в перерывах шла картинка, связанная с этими событиями, с интервью.
Т.ДЗЯДКО: Роман из Чикаго говорит, что у Кличко не бывшая профессия, а он действующий чемпион мира по одной из версий.
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Он пока не решил, что будет с его карьерой.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Я хочу видеть его действующим политиком.
В.БОЙКО: На самом деле Кличко на этой неделе обещал решить, что у него будет с боксерской карьерой.
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Протестующие были бы не против, чтобы он совместил две ипостаси. Когда он выходил выступать, звучал лозунг, что Януковича надо отправить на ринг с Кличко.
Т.ДЗЯДКО: Была фотография из Рады, где стоит Азаров и держит Кличко за кулак. Сергей спрашивает про Михайловский собор – это не РПЦ, а Киевский патриархат. Много вопросов про иностранцев – много ли иностранцев, например, из Польши на Майдане, и политиков?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Политики были, постоянно приезжают послы различных государств.
В.БОЙКО: И представители парламентов, в том числе.
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: 1-го выступал Качиньский, но среди протестующих иностранцев практически нет – если не считать журналистов. Политики, конечно, приезжают и стараются следить за этой историей.
В.БОЙКО: Мне кажется, что среди протестующих иностранцы есть, их немного, но они заметны, - поляки приезжают с польскими флагами и принимаются тепло. А все иностранцы, которые были на Майдане до разгона, это были студенты, которые учатся в Европе и приехали поддержать друзей – их вытаскивали на сцену, они произносили речи на французском, немецком, английском.
Т.ДЗЯДКО: Это правда, что на Майдане может выступить каждый?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Это правда. Они записываются в список, говорят, о чем хотят говорить, потом им дают микрофон, они выступают, у всех это прекрасно получается. Такое чувство, что если человек находился на Украине, то он прирожденный оратор. У них это действительно очень круто получалось – это идет нон-стоп, а в перерывах и ночью звучит музыка. А выступления идут в постоянном режиме. Не очень длинные – от 5 до 15 минут максимум.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: По вашим ощущениям, что все-таки будет – вопрос о недоверии в Раде не прошел, но вроде бы правительство дает задний ход, или нет?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Один раз все пошло на спад немножко – после Вильнюса.
В.БОЙКО: После 22-го.
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Да, но потом случился разгон и сразу на улицу вышли 300 тысяч. Мне кажется, что любая искра. И все разожжется с новой силой и на улицу выйдут еще больше народа. Но не хочу делать прогноз и ставить точку - это непрогнозируемая ситуация.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: А по делу что-то измениться? Они повернуться в сторону Европы?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Они настолько искренне хотят все изменить, что хочется надеяться, что у них это получиться.
В.БОЙКО: Мне сложно тоже строить прогнозы. Единственно, чего я желаю украинцам чтобы не повторилась Банковская и разгон Майдана. Потому что Банковая это было страшно. Я понимаю, что это было и в других странах, но когда ты это видишь своими глазами, это ужасно. Я не знаю, кто должен за это нести ответственность, но в интересах всех сторон этого нельзя повторить. Украинский народ этого не заслуживает.
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: В своем большинстве они искренны и симпатичны, что конечно, импонирует.
Т.ДЗЯДКО: А большинство майдана как отнеслись к событиям на Банковой?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Отрицательно. Протест должен быть мирным - так они считают. И когда они стали заново блокировать Кабмин, чтобы никто из чиновников туда не проник и не начал работать, идея была не в том, чтобы захватить здание, а чтобы стать живой цепью, не пустить, но никаких столкновений. Чтобы этого не было, вставали депутаты от партий и таким образом обеспечивали порядок и отсутствие насилия.
В.БОЙКО: На Банковой было два типа рядовых протестующих - если не брать радикалов, - те, кто присоединялся и те, кто не присоединился. Были люди, которые выламывали вместе с этими молодчиками брусчатку и бросали ее в ОМОН и были рядовые граждане, которые пытались брусчатку из рук этих молодчиков выбивать – это картинка, которую я увидел.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Про Тимошенко кто-то вспоминает?
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Бывает. Когда мы только приехали, лозунг «Юле - волю» звучал, но мне кажется, что он постепенно идет на спад - в последние дин я его практически не слышал, и мне кажется, что вопрос с Тимошенко они предпочли бы замять. Он не находиться в топе лозунгов, это сейчас не приоритет.
В.БОЙКО: Согласен, он уходит на второй план.
И.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Если не на третий и четвертый.
Т.ДЗЯДКО: Но Тимошенко по рейтингам до сих пор остается 2-3-м политиком, вместе с Кличко, набирая 14-15%. Благодарим вас. И спасибо всем, кто писал нам сообщения. На прощание прочитаю сообщение: «Слушаю вас, и такое впечатление, что вы радуетесь этому противостоянию, поддерживаете оппозицию. А по сути это ведь попытка госпереворота» - Магомед из Дагестана. Магомед, попытки бывают с разных сторон. Спасибо всем. Счастливо.