Олег Митволь - Город - 2005-12-03

С. БУНТМАН: Программа "Город". И у нас сегодня в гостях Олег Митволь – заместитель руководителя Федеральной службы по надзору в сфере природопользования. Добрый день, Олег Львович.

О. МИТВОЛЬ: Добрый день.

С. БУНТМАН: Вот, у нас случилось такое дело, как говорили раньше по телевидению, за пределами нашей родины. А здесь случилась беда за пределами нашей родины. Но это затрагивает такой немаленький город как Хабаровск.

О. МИТВОЛЬ: Не только, это же затрагивает и те города, которые стоят ниже по Амуру. Около 1 млн. человек затрагивает вопрос забора питьевой воды из реки.

С. БУНТМАН: Вот здесь надо понимать, насколько мы готовы. Такие вещи могут случаться. Огромная цивилизация техногенная, могут случаться такие вещи. Насколько мы готовы, граждане, власти, ответственные люди, службы чрезвычайные. Что мы должны делать в таких случаях, и что делается?

О. МИТВОЛЬ: Первое, что необходимо делать. Это, конечно, осуществлять мониторинг таких ситуаций в сопредельных государствах. Дело в том, что тревогу забили именно по этой ситуации мы, Росприроднадзор, за счет того, что еще 13 числа нас обеспокоила ситуация с аварией на Дзилиньском нефтехимическом заводе. Он находится лишь в 350 км от территории Приморского края. Мы думали о том, что возможно попадание облака на территорию этого края. Но к счастью, это облако прошло значительно ниже, и до территории РФ не дошло. Серьезным сигналом, что ситуация намного сложнее, чем говорят наши соседи, явилось то, что утром 22 числа мы получили информацию, что водопровод в Харбине был неожиданно выключен в 12 ночи с формулировкой "срочный капитальный ремонт" на 4 дня. Сразу после этого мы сделали официальное заявление, что Росприроднадзор обеспокоен ситуацией с аварией на нефтехимическом заводе. Мы назвали основные загрязняющие элементы, это бензол, нитробензол, фенол. Мы исходили из той информации, которую нам удалось получить из достаточно отрытых источников, что взорвалась 101 лаборатория на Дзилиньском нефтехимическом предприятии, которое производит фениламин. Это средство, которым красят знаменитые китайские майки, краситель ненатуральный, из нефтепродуктов.

С. БУНТМАН: Краситель ширпотреба.

О. МИТВОЛЬ: После этого, честно говоря, наши вопросы были именно уже к скорости течения реки Сунгари, на которой город Харбин находится, и к вопросам, насколько готовы соответствующие службы Хабаровского края и вообще государственные службы к отражению минимизации последствий таких угроз.

С. БУНТМАН: У вас есть, у Росприроднадзора, представление, что в таких случаях надо делать? Что сразу, что потом, как готовить жителей?

О. МИТВОЛЬ: Вопрос подготовки жителей, считаю, очень важный. И многие чиновники почему-то не понимают элементарную вещь, когда людям говоришь не все, или просто с ними не разговариваешь, то всю информацию они за тебя додумывают. Заходят в интернет, открывают таблицу Менделеева, и если ты им не говоришь, какие угрозы, то они все угрозы придумают себе сами, и потом с этим бороться сложнее, это, конечно, основная проблема. Но то, что надо делать. Первым делом было принято решение о посылке туда группы специалистов. Я туда тоже летал. Пришел на заседание комиссии по чрезвычайным ситуациям. Шли доклады специалистов, что ведутся каждые два часа заборы. Первый вопрос у меня был, на каком оборудовании делаются анализы. Лично обошел все заборы Хабаровска, лично обошел гидротехнические сооружения, выяснилось, что в городе на тот момент был один работающий хромотограф.

С. БУНТМАН: Это что за прибор?

О. МИТВОЛЬ: Тот, который определяет бензол и бензольные соединения из, кстати, наличествующих семи. Если по этому принципу, если завтра война, если завтра поход, к нашей радости, к счастью, из-за того, что мы предварили угрозу, у нас было и есть время подготовиться. На сегодняшний день вопрос приборного обеспечения Хабаровска решен. Там работают более 8 приборов. Это и жидкостные, и газовые хромотографы. И успели из Москвы привезти 4 прибора. И нашлись в Хабаровске и отремонтировали еще два.

С. БУНТМАН: Не поздно?

О. МИТВОЛЬ: Нет, не поздно еще. Если бы мы делали, как предлагали некоторые чиновники, сначала дождаться пятно, посмотреть, что там, а потом думать, какие меры принимать, это была бы реальная катастрофа.

С. БУНТМАН: Еще к вопросу о подготовке жителей. Была такая чудесная книжка серого цвета, "Гражданская оборона. Это должен знать каждый". Но там что делать в случае ядерной войны, куда бежать, какие убежища, что узнавать, к кому обращаться. Но ведь на самом деле у властей реакция должна быть мгновенной, у всех служб. Потому что ядерная война – бог с ней, а вот техногенные катастрофы могут любые. Причем, наводнения ведь могут быть, могут быть природные и техногенные. Это должно быть известно.

О. МИТВОЛЬ: Я хочу сказать, что, допустим, я ориентируюсь на действительность, есть министерство по чрезвычайным ситуациям, а есть комиссия по ГО и ЧС при Хабаровском крае, которая в данной ситуации как раз координировала работу. Представляете, да, решили брать пробы. Пробы решили брать, по логике, на границе России и Китая. Но при этом почему-то не догадались, что где-то десятки, а то и до сотни километров река Сунгари прижимается к китайскому берегу, и к России загрязнения в районе российско-китайской границы не подойдут никогда. Ежедневно туда 2 раза в день летал вертолет. И когда мы приехали, поставили вопрос, извините, берем космические снимки, там видно, что более темная вода – это вода Амура, которая течет из того же Благовещенска. А более светлая - это сунгарийская вода, которая прижата к китайскому берегу. Вот только тогда усилиями полпредства президента был поставлен вопрос китайской стороне, МИД подключался, и теперь достигнута договоренность о заборе проб именно с китайской стороны. Представляете, сколько времени прошло. Много других вопросов, заканчивая элементарными - что комиссия по ГО и ЧС Хабаровского края 5 дней брали анализы - там была одна лаборатория, в которой был работающий хромотограф - это Институт тектоники. Завезли туда 18 проб сразу. Я приезжаю, при этом большие руководители туда и не ездили, они доклады слушали, а саму лабораторию вечером посмотреть, как работает, не приезжали. Вот я приезжаю в 10 вечера, говорю, здравствуйте, как идет работа. Мне показывают, стоит одна колба и 18 анализов. Говорят, сейчас отстоится в этой колбе 4 часа вода, мы зальем следующую. Представляете? В результате на следующее утро я поднял вопрос, за 5 дней решили вопрос с реагентами на несколько месяцев работы, решили вопрос с колбами. С другой стороны, за такое, конечно, прокуроры, впоследствии разбирая действия, должны привлекать к какой-то ответственности. Потому что представляете, да, образован дорогостоящий забор проб, в лаборатории все привезли, колба одна и так далее. На самом деле, надо смотреть всю цепочку.

С. БУНТМАН: Кто в конечном счете отвечает, чтобы регионы были готовы к этому делу?

О. МИТВОЛЬ: На сегодня в каждом регионе существует ГО и ЧС, соответствующие комиссии и так далее. И конечно, каждый регион должен знать ситуацию у себя, что им нужно. Или, например, следующий вопрос возник, но его опять, из-за того, что было много времени, удалось достаточно быстро решить. Ведь одно дело – автоцистерны и другие емкости на колесах, а другое дело, что перед применением их надо обязательно пропарить, а если бы ждали…

С. БУНТМАН: То есть пропарить – что надо сделать?

О. МИТВОЛЬ: Гигиенически обработать. Чтобы превратить в питьевую воду по ГОСТам, необходимо, допустим, у вас есть источник подземный воды, и у вас есть район, куда отвезти, и у вас есть бочка, но если вы бочку не пропарили, не продезинфицировали, то вы туда воду не можете заливать, она будет грязной. Хорошо, сейчас, из-за того, что 10 дней, каждый день этот вопрос поднимался, вопросы все эти решили. Разработаны графики снабжения, будем смотреть. Следующий вопрос, о котором тоже вы говорили, должностные лица не очень хотят общаться с людьми, объяснять, что происходит, что вызывает панические настроения, что в такой ситуации не помогает. Я разговаривал с ответственными руководителями. Да, делают действительно все, что могут, усталые. Я говорю, что трудно, после окончания работы в 6 вечера выступить на местном канале, объяснить, что делается, что не делается, что надо делать.

С. БУНТМАН: Это, по-моему, настолько естественно, что это должно быть.

О. МИТВОЛЬ: Они говорят, а вдруг мы не то скажем.

С. БУНТМАН: Что значит "не то"?

О. МИТВОЛЬ: Вы знаете, можно что-нибудь не то сказать, население не так отреагирует, и чиновник боится отвечать. Здесь есть такой вопрос, что чиновничья ответственность, если ты ничего не сделаешь, то и не будешь отвечать. А если что-то сделаешь, и что-нибудь не то - ты с работы вылетишь.

С. БУНТМАН: А ответственность перед людьми? Ведь это же не ларек.

О. МИТВОЛЬ: У некоторых чиновников конкретных она отсутствует. Или, например, стоило только главе местного Потребнадзора вылезти в телевизор и с пугающим лицом что-то невнятно говорить, как население сделало вывод, что все уже. Ничего такого не было, просто человек…

С. БУНТМАН: Потому что, я не уверен, понимаю, что это часть работы, и важнейшая часть, рассказывать авторитетно, сыграть талантливо, сказать ясно, внятно. Еще раз повторить, если что не понятно.

О. МИТВОЛЬ: Например, некоторые вещи, тоже достаточно, на московский взгляд, удивляет, что обнаружен был бензольный фон в протоке Пензенской. Мы взяли анализы, обнаружилось превышение предельно допустимой концентрации по бензолу. Что бы, например, я сделал, если бы был руководителем. Я бы сделал все, чтобы найти источник загрязнения. Что сделал руководитель ГО и ЧС местный г-н Сыч? Он взял еще раз пробы. Выяснил, что, действительно, бензольный фон превышен в 6-8 раз. И приказал больше пробы там не брать. И приказал еще и закопать Пензенскую протоку, чтобы негативных анализов не было.

С. БУНТМАН: Ведь это закопать, это же не что-то твердое, не закапать клад, это же будет куда-то идти все?

О. МИТВОЛЬ: Видимо, в школе учились плохо, что если что-то куда-то закопать, то где-то оно потом вылезет, это научно известный закон.

С. БУНТМАН: Зато никто не узнает.

О. МИТВОЛЬ: Проблема заключается в том, что с людьми работать, и, конечно, в таких ситуациях самое последнее дело – это не договаривать что-то людям и обманывать. Потому что один раз местный чиновник, любой, потому что для людей чиновники, они не очень делят организации, для них либо чиновник, либо не чиновник. Если чиновник что-то сказал и обманул, сказал не то, то естественно вопрос доверия возникает.

С. БУНТМАН: Вопрос доверия возникает всегда. Ну вот приходит информация, мы живем в нормальном мире, когда, несмотря на усилия, может быть, кого-то, проникает информация, она есть объективная, и по срокам, когда все это придет. Все это можно вычислить, знать. Вот сегодня пришла информация. Сейчас она у меня в руках. В северо-восточном китайском городе Цзямусы прекращена подача воды в связи с движением по реке Сунгари бензольного пятна.

О. МИТВОЛЬ: Я знаю эту информацию. Дело в том, что китайцы в связи с тем, что они на определенном этапе сообщили своему населению, подтвердив нашу информацию, то есть мы 22-го заявили об этом, они подтвердили 23-го, мы 23-го заявили, что будет вмерзать в лед, они заявили 24-го. Мы сказали, что у нас серьезная и основная проблема с лабораторным оборудованием и активированным углем. И тут им, кстати, спасибо. На следующий день они организовали нам и поставку лабораторий, и активированного угля. Возникает подозрение, что они наше радио слушают.

С. БУНТМАН: Это очень хорошо, что слушают, что бы ни слушали, главное, чтобы делали. Потому что здесь есть определенная ответственность, они должны оказать помощь.

О. МИТВОЛЬ: Вопрос взаимоотношений с Китайской народной республикой – это зона ответственности МИД. Но как простой гражданин я могу откомментировать, все знают, что заявил Китай и нашему послу в Пекине, что глубоко сожалеют, что действительно такая серьезная ситуация. И на самом деле то, что хотя бы небольшая, но помощь уже есть, считаю тоже правильно.

С. БУНТМАН: Потому что невозможно, одно дело заявить с сожалением, вручить документы. Здесь должно быть взаимодействие.

О. МИТВОЛЬ: Я вам другое скажу. У нас же нет двустороннего договора о компенсации ущерба. То есть, в принципе, если бы китайцы хотели, они могли вообще не признавать, не помогать и так далее. Я считаю, что, если помощь будет оказываться, будет лучше. Тем более, что сейчас нужны достаточно простые вещи. Мы сейчас самое главное, что делаем, это организовывается альтернативное водоснабжение граждан, и эта работа идет, организовывается дополнительная очистка активированным углем. Но я и в Хабаровске говорил, и должен здесь сказать, что чистить бензольные соединения, через хлор пропускать, в кранах будет яд.

С. БУНТМАН: Там реакция происходит?

О. МИТВОЛЬ: Да, конечно. И наверное, когда будут переходить на активированный уголь, а я знаю, что в тестовом режиме все попробовали, не забыть, кстати, помните, с той колбой, не забыть выключить хлорирование воды.

С. БУНТМАН: Тоже такая вещь, которую надо, чтобы было ясно и понятно. "Почему считаете, что любая информации сеет панику, а отсутствие информации ее не сеет? Опять приходится это повторять". Слушатели спрашивают. Александр Васильевич спрашивает, почему пятно решили перехватывать у Хабаровска, а не в самом узком месте при падении в Амур?

О. МИТВОЛЬ: На сегодня у нас вопроса перехвата пятна нет. Мы решаем основную задачу – защита водопровода. По поводу перехвата пятна у нас сейчас идут в Москве консультации. Первая задача – минимизировать возможный вред здоровью людей. Для этого именно активированный уголь, для этого на период основного загрязнения отключение водоснабжения. Кстати, там возникает вопрос, что там ночами до 20 градусов холода, и отключать водоснабжение на очень долго нельзя, и резервные схемы электроснабжения, это где-то 2 суток только. Так что вопрос тут опять диагностики, когда, сколько, где. На сегодня только эти вопросы решаются. Следующий этап, мы думаем, например, наши соседи не решали вопросы очистки воды. В принципе, есть технология растяжки бонов и попытки собирать сорбентами.

С. БУНТМАН: Об этом как раз спрашивает Семен из Москвы, можно ли что-то делать по месту, в реке?

О. МИТВОЛЬ: Буквально 3 дня веду консультации. Есть предложения и по графиту терморасширенному, там есть минусовой вопрос – это сера. Потому что при получении используется серная кислота. Соответственно есть вопросы по особо чистому углероду 99.6 чистоты. Ведем консультации с иностранными специалистами. Надеюсь, что в течение недели мы попробуем что-то придумать именно и по очистке тоже, потому что, если мы просто так, как наши соседи, пропустим пятно, то это попадет в Охотское море, и мы получим с рыбой серьезные проблемы.

С. БУНТМАН: Да, об этом, кстати, тоже спрашивают слушатели, про Охотское море. Продолжим через 5 минут.

НОВОСТИ

С. БУНТМАН: Женя нам пишет, "говорят, что бензольное пятно может вмерзнуть в лед и до весны никуда не попадет", - может. "Можно ли этот лед как-нибудь отколоть, нейтрализовать, чтобы не ждать проблем до весны?"

О. МИТВОЛЬ: Дело в том, что мы первые сказали о том, что проблема фонового загрязнения останется до весеннего паводка, то есть до июня. Я считаю, что самое главное, есть у нас 42 ст. Конституции – право каждого гражданина на благоприятную среду и достоверную информацию о ее достоянии. И совершенно понятно, что часть загрязненной воды пройдет сразу.

С. БУНТМАН: То есть, до весны не опасность откладывается, она до весны может сохраниться.

О. МИТВОЛЬ: Здесь мы просто будем иметь дело с периодически, представляете, да, вмерзают бензольные соединения, и потом с движением льда они попадают в воду и проходят опять. И соответственно, окончательно очистимся мы от этой гадости, надеюсь, к концу весеннего паводка. Кстати, для этого дополнительно будут предприняты меры Федеральным агентством водных ресурсов по изменению режима некоторых водохранилищ, то есть фактически будет дополнительно смываться еще сбросом воды из водохранилищ, все загрязнение, в лиман Охотского моря.

С. БУНТМАН: Виктор Иванович нам пишет: "активированный уголь при таких концентрациях органики будет работать всего несколько часов, после чего потребуется либо замена, либо регенерация термическая".

О. МИТВОЛЬ: Мы говорим сейчас о замене, мы понимаем физику процесса. Там сейчас на базе старых цехов по хлорированию в том же Хабаровске сделаны линии по изготовлению суспензии, и соответственно, все это будет просто вымываться. И речь идет о том, что сейчас правительство края дополнительно изыскивает, кроме тех 50, что уже привезли самолеты, тех 150, что прислали китайцы, дополнительные возможности по доставке дополнительного активированного угля, и его жалеть не будем.

С. БУНТМАН: Светлана Ивановна пишет, "почему активированный уголь нужно было доставать из Подмосковья, у нас что, ближе нет?"

О. МИТВОЛЬ: Дело в том, что активированный уголь, первые самолеты были доставлены из Перми, там находится производство, где были свободные запасы. Соответственно, речь шла об экстренном снабжении. А из Подмосковья взлетел транспортный самолет МЧС, который взял курс на Пермь, там был загружен углем, и прилетел в Хабаровск, там он его разгрузил и вернулся на базу МЧС. Кстати, в среду вторые 30 тонн подвозили вооруженные силы. То есть, в данной ситуации все ведомства оказывают содействие.

С. БУНТМАН: Насколько все-таки жители информированы подробно, что им надо делать, откуда брать воду, откуда не брать, что, если они заметят, о симптомах?

О. МИТВОЛЬ: К сожалению, симптомов в данной ситуации не будет. Само загрязнение носит длительный характер отравления. Набирается какое-то количество миллиграмм в литре. У нас предельная концентрация в России 0.01 мг. И с водой, в том числе, при высоких концентрациях - через кожу, даже неповрежденную - в организм будут набираться эти миллиграммы, что, в конечном счете, может привести к резкому ухудшению здоровья - болезни печени, онкологии, но резкой не в плане сегодня кто-то что-то почувствует, это годами может длиться. В этом и проблема.

С. БУНТМАН: В этом и проблема, и опасность очень большая. Потому что иначе можно было бы организовать постоянные консультации, осмотры.

О. МИТВОЛЬ: С одной стороны, я могу сказать, что есть проблема. С другой стороны, мне кажется, что и до сих пор ежегодно воды Сунгари приносили в Амур 2.5 млн. кубометров сточных вод из Китая. И наверняка там были взвеси и такие, и другие. И эта вся история, мне кажется, должна сейчас срочно подтолкнуть правительство к тому проекту, который уже несколько лет разрабатывается, это к переводу Хабаровска на подземный забор воды. То есть недалеко есть тунгусское месторождение пресной воды, и вот оттуда. Работы велись несколько лет достаточно медленно. Мне кажется, сейчас надо этот вопрос ускорить. Но это не наш вопрос, это вопрос других структур правительства, но он, конечно, назрел. Потому что эта ситуация, когда большое количество сточных вод все равно ежегодно поступало, все равно загрязнения шли, все равно вода была не очень, мягко выражаясь.

С. БУНТМАН: А что, экономически невыгодно – подземный забор воды?

О. МИТВОЛЬ: Нет. Просто это достаточно дорогостоящий проект и ежегодно выделялось недостаточное количество денег. При ориентировочной стоимости этого проекта 3 млрд. руб., представьте себе, 600 тыс. город все-таки. Соответственно, где-то 30-35 млн. в год выделялось. Понимаете, то есть кто-то куда-то ездил, движение какое-то было. Я могу сказать, что этот вопрос решил бы принципиально. Ведь Сунгари, попадая в Россию и перемешиваясь с Амуром, сначала попадает на территорию Еврейской АО. Но там, как выяснилось, сейчас ни один населенный пункт не подвергается опасности, потому что во всех населенных пунктах, даже стоящих на берегу Амура, подземное водоснабжение. Вот, наверное, выход. Есть, конечно, вопросы, из которых более сложные выходы. Что делать, например, с рыбой той же, что делать с биоресурсами. Кстати, как вы знаете, в районе Хабаровска водится около 130 видов рыбы. В Хабаровском крае живут в том числе и малые коренные народы, например, нанайцы, которые едят только рыбу. Их пробовали кормить мясом, но вы понимаете, они не могут это есть.

С. БУНТМАН: Конечно, когда веками, то у них обмен веществ уже заведен. Здесь Людмила спрашивает, все говорят об угрозе бензольного пятна для Хабаровска. А куда дальше двинется пятно путешествовать? Или его полностью нейтрализуют?"

О. МИТВОЛЬ: Еще раз повторю, пока работ по нейтрализации самого пятна не ведется, но и в Хабаровске, и во всех городах, которые стоят ниже и забирают воду из Амура, ведется работа по переходу на схему очистки активированным углем и по соответствующему снабжению питьевой водой. Там стоит крупный город Комсомольск-на-Амуре, Николаевск-на-Амуре, и другие города. Все они попадут в зону возможного загрязнения.

С. БУНТМАН: Сергей предлагает другое решение, не проще ли всех людей оттуда эвакуировать, оставив только самых необходимых специалистов?

О. МИТВОЛЬ: Куда Сергей предложит разместить 1.5 млн. человек? У нас и так Дальний Восток богат природными ресурсами, лесами. Мы говорим о том, что это одна из серьезных частей кладовой России, источник наполнения бюджета. Мы говорили, что людей там не хватает, по-хорошему. Мы понимаем, если россияне уедут оттуда, то к нам туда приедут мигранты, и постепенно там, мы понимаем, к чему это может привести, и чьи богатства будут богатства Дальнего Востока.

С. БУНТМАН: Нина спрашивает об опасности полива сельскохозяйственного из вод Амура.

О. МИТВОЛЬ: На сегодня в связи с тем, что напрямую из Амура сельскохозяйственный полив не осуществляется, такой опасности нет, кроме, может быть, огородов, которые на окраине города.

С. БУНТМАН: Если огороды, то это опасно, если овощи поливать?

О. МИТВОЛЬ: Бензол имеет возможность накопления как во флоре, так и в фауне, как в животных, так и в растениях. Поэтому там, на самом деле, основной полив сельскохозяйственных культур в сельской местности из скважин.

С. БУНТМАН: Вы говорили, что вы проводите консультации с зарубежными специалистами. Были ли аналогичные катастрофы и какой-то позитивный опыт борьбы с ними, с последствиями химической катастрофы?

О. МИТВОЛЬ: Конкретно с такими, с большим количеством бензола в воде, не было. С одной стороны, все техногенные катастрофы похожи друг на друга, с другой стороны, они все отличаются.

С. БУНТМАН: Эффект, разные вещества, поэтому эффект разный.

О. МИТВОЛЬ: Масштабные загрязнения были в соседней Японии. Когда тонули танкеры и нефтепродукты собирались с реки. Могу сказать, что, начиная от той же ситуации в реке Вазуза, когда туда мазут вылился. Там была немного другая обстановка, потому что речь шла о том, там были и боновые заграждения, и нефть себя по-другому ведет. Например, в нефти тоже есть бензольные соединения, но она ведет себя по-другому. Если нефть собирается пленкой, по той же Тверской области МЧС сорбировало эту пленку с воды, собрало с берегов, ту железную дорогу, которую попросили снять, верхний слой почвы, отвезли на полигон, там понятно хотя бы.

С. БУНТМАН: Хотя бы ощутима.

О. МИТВОЛЬ: У нас есть большой опыт борьбы с загрязнениями на севере. Там периодически то бывает, что-то прорвет.

С. БУНТМАН: И вообще в мире больше опыта накапливается по нефтепродуктам.

О. МИТВОЛЬ: Хотя и то, и другое содержит бензольные соединения, все-таки нефть и мазут такая субстанция, что легче с ней работать, ее и видно, и по запаху.

С. БУНТМАН: Дмитрий спрашивает, абсолютно для меня загадочно, наверное, для вас будет яснее, Олег Львович. "Не эффективно ли будет использовать вместо активированного угля шунгит?". Я не знаю, что это такое.

О. МИТВОЛЬ: Это один из сорбентов. На самом деле, сорбирующих веществ очень много. Мы сейчас прорабатываем возможность по графиту термо-расширенному. Там есть небольшое фоновое загрязнение в Поселье, оно активнее угля берет, но активированный уголь – природный материал, он не дает других фоновых загрязнений. То есть, сейчас эти вещи оцениваются, и видимо, будем какие-то рекомендации давать.

С. БУНТМАН: Еще вопрос от Андрея, бензольное пятно распространяется по поверхности реки или проникает до дна, занимая полностью объем воды.

О. МИТВОЛЬ: В связи с тем, что бензол крайне подвижное вещество, оно вступает в различные соединения. В основном, бензол, в связи с тем, что он плохо растворим, идет во взвесях верхних слоев воды. В связи с тем, что он вступает в различные соединения, что-то может попасть на дно. Кроме того, понятно, что попали, например, при изготовлении этого фениламина, который, как бы официальная версия, что установка взорвалась, там кислоты использовались. Естественно, если кислота попадает в донные отложения, различные эффекты выщелочивания и так далее. То есть, мы говорим, что основное загрязнение – этим, а дополнительно, что может, вы понимаете, что химия воздействует на донные отложения и оттуда тоже что-то выбирается.

С. БУНТМАН: Здесь основной объем загрязнения, основной главный эффект.

О. МИТВОЛЬ: Нам было сказано, 100 тонн, коллеги нам сообщили китайские, что 100 тонн бензольных соединений. Вы понимаете, что что-то вступило в реакцию, что-то не вступило, соответственно, что-то вытравилось со дна.

С. БУНТМАН: Наши специалисты не ездили туда?

О. МИТВОЛЬ: Специалисты летали на завод в Дзи-Линь. В основном, общение с китайскими коллегами было открытое. Конечно, там были несколько моментов, они некоторые вещи не до конца нам рассказывали. Но в связи с тем, что специалисты ездили, ситуация достаточно понятная. Что еще нам намоют из несколькосот-километровой после движения этого пятна по реке Сунгари и Амуру, мы посмотрим уже по приходу на российскую территорию.

С. БУНТМАН: Наталья спрашивает, занимаются ли какие-то службы или организации тем, чтобы объехать мелкие поселения вдоль Амура, разъяснить населению то, что сейчас вы рассказываете нам, о воде, рыбе, поливе и так далее.

О. МИТВОЛЬ: Насколько общение с поселением, я уже сказал, что есть проблемы, но работа делается на 100%. Потому что я не был на нескольких комиссиях по чрезвычайным ситуациям Хабаровского края, и приезжали руководители мелких муниципалитетов и докладывали, что повешены объявления, идет работа. Например, министру торговли края поручено следить, чтобы более чем на 10% цены на питьевую воду в магазинах не повышались. Вы знаете, некоторые пытаются использовать ситуацию.

С. БУНТМАН: Ну конечно, наварить на этом денег.

О. МИТВОЛЬ: Те же торговцы фильтрами угольными. К сожалению, психологию людей в этой ситуации не исправишь, для кого война, для кого мать родна.

С. БУНТМАН: Поэтому мы, 25 мая этого года, когда в Москве произошло, как раз приятно было говорить о людях, которые возили на своих машинах бесплатно. Наверное, есть и такие, кто будет заинтересован поставить больше фильтров по тем же ценам.

О. МИТВОЛЬ: Я вам сказать, что по питьевой воде знаю, что, благодаря только тому, что у нас было достаточное количество времени, например, на выпуск питьевой воды переориентировались пивные заводы. То есть, соответственно, власти провели переговоры с руководствами этих предприятий, что цены на эту продукцию не повышаются. На рынках работает милиция, которая осуществляет контроль за амурской рыбой. Мы давали уже неделю назад предписания, что необходимо ограничить потребление этой рыбы.

С. БУНТМАН: Давайте подытожим. Напомним, какие меры приняты, что нужно делать срочно.

О. МИТВОЛЬ: Во-первых, налажено лабораторное обслуживание, это самое главное, когда это придет. Во-вторых, на сегодня приняты меры по изменению технологической схемы очистки водопроводной воды. В-третьих, налажены графики заборов и развозов питьевой воды, как это работает в жизни, мы сможем увидеть, только когда это будет работать, но сейчас сделано, как положено. Пропарены и продезинфицированы соответствующие емкости, есть договоренности с железными дорогами о подвозе на железные дороги воды. Это все есть.

С. БУНТМАН: Это комплекс. Что нужно сделать в срочном порядке сейчас, пока не поздно?

О. МИТВОЛЬ: На сегодня, если мы говорим, что надо предпринять усилия по очистке Амура, потому что, на самом деле, легче почистить реку, чем потом иметь проблему с Охотским морем. То эти вещи надо делать срочно, и мы будем пытаться их делать. Второе, я считаю, что очень важно местным властям все-таки в ежедневном режиме общаться с населением. Из-за этого я вынужден был на пресс-конференции выпить стакан воды из водопровода, потому что подходили ко мне люди и говорили, я не знаю, стирать, у меня ребенок, мы подозреваем.

С. БУНТМАН: Да, мыть, через кожу самое опасное.

О. МИТВОЛЬ: "Мы подозреваем, что нас обманывают. В результате мне пришлось выпить воды - стакан, чтобы показать, что хотя бы мыть, после того, как я выпил - нет проблем - хотя бы мыть себя и детей. И самое главное, следить за информацией, и не подвергаться паническим настроениям, потому что паника никогда ничего не принесет.

С. БУНТМАН: Но люди должны быть при этом уверены, что их вовремя предупредят, что вовремя скажут, что им делать..

О. МИТВОЛЬ: Мы будем делать все, чтобы информация была полной и достоверной. На сегодня кроме нас занимается этим вопросом "Гринпис", с кем мы общались, они независимые анализы берут и отправляют в Москву, это дополнительные меры.

С. БУНТМАН: Здесь вопросы по организациям, значит, "Гринпис" занимается.

О. МИТВОЛЬ: Буквально в пятницу приехали, попросили координационной поддержки, мы им естественно все окажем. Мы считаем, что такие серьезные экологические проблемы могут решать только во взаимодействии. И что зависит от нас, мы обещаем, что по крайней мере врать и обманывать своих граждан не будем, будем делать все, чтобы последствия были минимизированы.

С. БУНТМАН: Вы еще поедете туда?

О. МИТВОЛЬ: Обязательно.

С. БУНТМАН: В скорое время?

О. МИТВОЛЬ: Сейчас вопрос в том, насколько решится вопрос именно по очистке Амура. Потому что я считаю, что, если мы дали те рекомендации, которые сейчас есть люди, которые ответственные, мы надзорная организация. Мы, с одной стороны, говорим о том, что надо так и так делать и не дадим сделать по-другому. С другой стороны, неправильно было бы мешать людям, например, при объявлении чрезвычайной ситуации в их работе.

С. БУНТМАН: Вы и надзорная организация, но вы еще, я думаю, не снимаете свою ответственность за будущее, то есть рекомендательные, что необходимо, что вы говорили, например, о подземном водоснабжении.

О. МИТВОЛЬ: Будем делать все, что от нас зависит, чтобы эти рекомендации претворены в жизнь, чтобы мы в следующем году с такими проблемами не столкнулись.

С. БУНТМАН: Чтобы не от катастрофы до катастрофы жить и потом каждый раз одни и те же меры принимать. Здесь, конечно, хорошо, что вы не снимаете с себя именно рекомендательные и методические функции.

О. МИТВОЛЬ: О ситуации будем следить, в любом случае, пока есть угроза, проблема, пока именно для природы тяжелое время, Росприроднадзор будет осуществлять надзорно-контрольные функции.

С. БУНТМАН: На федеральном уровне какие-то законодательные меры нужно принимать, как вы считаете, дополнения разрабатывать? Об этом говорят в последнее время.

О. МИТВОЛЬ: На сегодня на законодательном уровне, наверное, было бы неплохо заключить договор с Китаем о трансграничном перемещении загрязненных вод.

С. БУНТМАН: Наверное, общий, не только с Китаем.

О. МИТВОЛЬ: Кстати, были уже случаи в мировой практике, когда без такого договора страны друг друга загрязняли, а потом никаких компенсаций получить не могли.

С. БУНТМАН: Все-таки здесь будет дальнейшая страховка, хотя все-таки нормально, что китайцы без всякого договора оказывают помощь.

О. МИТВОЛЬ: Чувствуют ответственность.

С. БУНТМАН: Как раз, Василий, наверное, это вам ответ о материальных требованиях Китаю.

О. МИТВОЛЬ: Это уже потом. Сейчас самое главное нам минимизировать проблемы.

С. БУНТМАН: Отвести беду.

О. МИТВОЛЬ: Да, а дальше будут соответствующие организации разбираться, как и что покрывать убытки.

С. БУНТМАН: Спасибо большое.

О. МИТВОЛЬ: До свидания.