Евгений Старков - Военный совет - 2009-11-14

С.БУНТМАН: Ну что же? Начинаем. Добрый день. «Военный совет» как всегда в 12 часов с небольшими минутами на радио «Эхо Москвы». В 11 часов на следующий день телевизионная версия телеканала «Звезда». Анатолий Ермолин ведет. Толь, добрый день.

А.ЕРМОЛИН: Добрый.

С.БУНТМАН: Сергей Бунтман. И у нас в гостях Евгений Геннадьевич Старков, начальник войск радиационной, химической, биологической защиты Вооруженных сил РФ. Здравствуйте, Евгений Геннадьевич. Добрый день, с праздником сразу.

Е.СТАРКОВ: Добрый день. Спасибо большое.

С.БУНТМАН: У нас так повелось, что мы... Ну, праздников много военных и разных.

А.ЕРМОЛИН: Я даже не представлял, как много военных праздников. (смеется)

С.БУНТМАН: Ну и очень хорошо. К нам приходят или перед, или после праздников. К нам приходят и рассказывают о положении в своих войсках, и в чем, собственно, состоят. Вот, Евгений Геннадьевич, знаете, мы с чего начнем? Вот, скажите кратко, пожалуйста, чтобы было ясно нашим слушателям. Ведь, чем занимаются ваши войска радиационной, химической и биологической защиты? Чтобы мы говорили о том, чем вы занимаетесь, а не вообще о каких-то абстрактных материях.

Е.СТАРКОВ: Я вас понял. Ну, касаясь вопроса войск радиационной, химической, биологической защиты, чем они занимаются, вы, разрешите, я немножко экскурс в историю сделаю. Скажу, что 13 ноября, вчера исполнилась 91-я годовщина со дня образования войск. Начало войскам было положено, вы знаете все прекрасно, это события Первой мировой войны, когда впервые были применены отравляющие вещества иприт, хлор против российских войск, союзнических войск. И как раз 13 ноября 1918 года был подписан указ Реввоенсовета о создании противохимической службы, которая, в принципе, и явилась сегодня прообразом нынешних войск радиационной, химической и биологической защиты.

Чем занимаются войска сегодня? Ну, в первую очередь, хотелось бы сказать, что войска выполняют задачи по обеспечению радиационной, химической, биологической защиты группировок вооруженных сил при ведении различных военных действий. Кроме того, войска выполняли задачи по ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций природного или техногенного характера. Научно-исследовательские организации войск проводят исследования в области прикладных наук, химии, биологии, биохимии и так далее. Все это вместе – это и есть совокупность войск радиационной, химической и биологической защиты, их основные задачи и функции.

С.БУНТМАН: Насколько велики войска по численному своему составу? И есть ли сейчас какие-то сокращения при тех изменениях, которые происходят в Вооруженных силах?

Е.СТАРКОВ: Ну, естественно. В рамках оптимизации Вооруженных сил, выхода их на новый облик, о котором вы все прекрасно знаете, войска то же самое, претерпели изменения. Но скажу, численность их осталась та же самая, боевой состав их остался тот же самый. Единственное, конечно, повысилось – это качество боевого состава войск. Если касаясь вопроса предыдущих лет, я скажу, что нами, начиная с 2004 года, уже проводится работа по приведению состава и численности войск непосредственно к объему выполняемых и поставленных перед ними задач. И с 2004 года, начиная, скажем, с дальневосточного, сибирского военных округов, мы начали выполнять задачи по оптимизации наших частей. То есть мы ушли от баз хранения, ушли от частей кадр, а перешли непосредственно на части постоянной готовности. Так, вот, в 2004-2005 годах нами были сформированы по 2 батальона в дальневосточном и сибирском военных округах. Сейчас эта тенденция продолжается. Сегодня к 1 декабря мы будем докладывать министру обороны о выполнении задач о переводе войск на новый облик. То есть в составе войск только части постоянной готовности, которые сегодня будут способны без каких-то дополнительных мероприятий по доукомплектованию, дообеспечению вооружениями, военной техникой выполнить задачи по предназначению.

С.БУНТМАН: Как комплектуются части? Комплектуются они профессионалами, нужен ли вам призыв? Какую часть занимают служащие по призыву?

Е.СТАРКОВ: Ну, качественный состав войск – он представляет собой так, что где-то у нас 6 батальонов скомплектованы военнослужащими-контрактниками, а остальные у нас служащие по призыву. Да, конечно, профессионалы нам нужны, и поэтому если говорить в этом направлении, то, конечно, начинание то, что сейчас развернут в Рязани центр подготовки сержантов – это в первую очередь, конечно, дает, в общем-то, не то, что большие шансы, а позволит нам укомплектовать наши подразделения, в том числе войск радиационной, химической и биологической защиты профессиональными сержантами, на которых мы делаем очень большую ставку.

С.БУНТМАН: Вы активно участвуете в этом процессе? Потому что там идея замечательная – профессиональные сержанты как стержень новых вооруженных сил, нового вида сержанты совершенно. Это очень интересная идея. Но она достаточно трудно идет сейчас. Насколько активны, вот, войска радиационной, химической, биологической защиты? Вы производите ли сами отбор? Посылаете ли туда людей, которые могут стать настоящими сержантами нового времени?

Е.СТАРКОВ: Я вам хочу сказать так, что подготовка кадров у нас, в принципе, сержантского состава, младших специалистов войск – она осуществлялась у нас в межрегиональном учебном центре. В принципе, тот объем младших специалистов, которых мы готовили, удовлетворял полностью потребности вооруженных сил. Сейчас с введением в школы профессиональных сержантов, конечно, повысится, во-первых, требовательность к этим сержантам – это как вы сами отметили, это будут сержанты, профессионалы высокого уровня.

С.БУНТМАН: Ну и по требовательности, статус повышается.

Е.СТАРКОВ: Совершенно верно. Это военнослужащие по контракту. Мы же готовили военнослужащих по призыву. Касаясь отбора в центр подготовки сержантов, я хочу отметить, что нами было отобрано более 50 человек в войсках. Потому что требования очень жесткие были по отбору кандидатов для поступления в центр подготовки сержантов. На базе частей Шиханского гарнизона – это в приволжско-уральском военном округе – нами были собраны все эти кандидаты на базе 1-й мобильной бригады. И сначала комиссиями войск, то есть комиссия от управления начальника войск с включением туда представителей Военной академии, наших научных центров, других соединений, частей, мы отобрали 50 человек, которых посчитали способными, готовыми для поступления в центр подготовки. Затем уже комиссия центральная от Министерства обороны которая, она провела отбор свой и те кандидаты, которые выполнили все требования, они убыли в Рязань.

С.БУНТМАН: Много отсеяли?

Е.СТАРКОВ: Отсеяли 16 человек, 34 человека у нас поехало.

С.БУНТМАН: Ну, это нормально, по-моему.

Е.СТАРКОВ: Я еще раз говорю, требования очень жесткие были. И в первую очередь я хочу отметить, что министр обороны уделяет очень большое внимание и начальник Генерального штаба – это уровню физической подготовки. И здесь хочу сказать, что большинство-то у нас было отсеяно именно по вопросам физподготовки.

Касаясь для войск РХБ защиты уровень – мы считаем это нормальный был, а, вот, касаясь для ВДВ – потому что отбор шел по уровню представителей воздушно-десантных войск, и мы считаем это правильно, потому что сержант должен быть на самом деле сержантом, физически-подготовленным, который может управлять и показывать пример для своих подчиненных.

С.БУНТМАН: То есть повысились требования, да? Повысились требования, ВДВ взят как уровень физической подготовки сержантов.

А.ЕРМОЛИН: Евгений Геннадьевич, я хочу сейчас про специфику больше поговорить вашей службы. Вот, вы называетесь войска радиационной, химической и биологической защиты. Но не секрет, что с точки зрения международного законодательства, химическое и биологическое оружие, насколько я знаю, находится вне закона. Тогда против кого вы хотите защищаться? Какие у вас есть угрозы? У кого осталось такое оружие?

Е.СТАРКОВ: Вопрос я понял. Вы правильно отметили, что существует концепция по запрещению и уничтожению и химического, и биологического оружия. Но тем не менее, давайте начнем с того, что, во-первых, ядерное оружие никто у нас не отменял, поэтому составляющая радиационная вот вам на лицо уже. Ядерное оружие есть и это никто не скрывает, везде во всех газетах пишут. На вооружении всех практически развитых стран оно есть, в том числе, скажем, и мы готовимся к защите от ядерного оружия.

Если составляющую брать химического, биологического оружия – да, концепции, они сегодня подписаны. Но на сегодняшний день современный уровень технологий, в общем-то, доступность тех компонентов, скажем, и химических веществ, и биологических каких-то компонентов, сегодня позволяет сделать нам вывод, что доступ этот могут получить не просто какие-то там военизированные формирования, а, в основном, упор делается, конечно, на международные террористические организации.

И, в принципе, любой уважающий себя химик, который имеет определенные навыки в практических действиях, может создать компоненты отравляющих веществ или высокотоксичных химикатов. То же самое могу сказать и про биологическое оружие. То есть биологические поражающие компоненты то же самое.

С.БУНТМАН: Это значит мы не должны остаться беззащитными, прежде всего?

Е.СТАРКОВ: Совершенно верно.

С.БУНТМАН: От тех, кто не соблюдает конвенции и правила, кто может вопреки всем договоренностям, если пойдет такое дело...

Е.СТАРКОВ: Ну, давайте скажем так. Мы должны быть готовы к защите не важно от кого, мы должны быть к защите готовы радиационной, химической.

С.БУНТМАН: Что бы ни произошло в этих опасностях.

Е.СТАРКОВ: Совершенно верно. И кроме того я еще хочу отметить то, что вы не забывайте, у нас на территории очень много потенциально опасных объектов, в том числе радиационно, химически, биологически опасных объектов. Их находится свыше 2,5 тысяч первой и второй категории, разрушение которых, в принципе, впоследствии может оказать негативное воздействие на личный состав при нахождении, допустим, в зонах возможного заражения, так и на гражданское население.

С.БУНТМАН: Скажите, пожалуйста, я просто в связи с этим хотел спросить: как вы отрабатываете эти ситуации? Насколько вы их проигрываете, возможности таких ситуаций, в том числе и техногенных катастроф, которые могут воздействовать и на гражданское население, и на военнослужащих.

Е.СТАРКОВ: Вопрос хороший. Значит, скажу так. Что ежегодно у нас силами и средствами войск РХБ защиты, инженерных войск, которые ориентированы для выполнения задач по ликвидации чрезвычайных ситуаций будь то природного, техногенного характера, мы проводим комплексные учения всех сил и средств. Ну, в этом году такое учение было проведено на территории приволжско-уральского военного округа непосредственно на территории Балаковской атомной станции. В этих учениях участвовали оперативные группы московского, приволжско-уральского военных округов, от управления начальника войск, а также соединения, воинские части, которые сориентированы на выполнение данной задачи. Учение проводилось на фоне комплексного противоаварийного учения самой атомной станции под эгидой концерна Росатом. И на этом фоне нами были отработаны вопросы как командно-штабного учения комплексно всех сил и средств, так и непосредственно тактико-специальные учения с мобильной бригадой РХБ защиты.

Был отработан полностью весь комплекс вопросов. Это, в первую очередь, выявление радиационной обстановки в случае аварий непосредственно на территории атомной станции, проведение дезактивационных работ – это как местности, так и зданий, сооружений. Эвакуация населения, санитарная обработка населения и специальная обработка вооружений, военной техники, а также техники, которая непосредственно была задействована в зоне заражения Балаковской атомной станции.

Хочу сказать, что учение прошло на довольно-таки высоком уровне, о чем было отмечено представителями Росатома. Всего с нашей стороны участвовало более 1,5 тысяч человек и до 200 единиц техники. И кроме того, что мы отработали практически весь комплекс задач непосредственно на объектах, на которых может случиться такая ситуация, мы отработали вопрос взаимодействия. Это, в первую очередь, конечно, с администрацией Балаковской атомной станции, с администрациями Балаковского района, Саратовской области, с формированиями и органами МЧС и МВД России. В принципе, я считаю, что учение прошло на довольно высоком уровне и получило хорошую оценку.

С.БУНТМАН: Что здесь самое главное? Время? Оперативность? Время и охват территории? Выяснение территории, охвата, степени заражения? Вот здесь, ведь, время, здесь секунды играют часто.

Е.СТАРКОВ: Совершенно верно. Поэтому при практической отработке вопросов нами были задействованы те силы и средства, которые непосредственно будут принимать участие именно при выполнении таких задач. Провели воздушную разведку. Воздушная разведка, вы сами понимаете, это обширная территория местности, которая, в принципе, с теми приборами, с теми комплексами, которые установлены на вертолетах, наземные наши комплексы разведки – они позволили нам сначала выявить фактическую обстановку радиационную на территории с помощью вертолетов Ми-24 и Ми-8, а затем уже с помощью наземных сил провели наземную разведку и непосредственно уже на территории атомной станции и прилегающих населенных пунктов. Время – да, время оперативности, я скажу, что именно оперативность, вы правильно заметили, - это одна из составляющих, которая будет влиять на качество выполнения ликвидационных работ. Здесь, опять же, с учетом того, что на вооружение поступили новые комплексы, то, что автоматизированная система управления. У нас и система ЕСВОП – это единая система выявления оценки масштабов и последствий применения оружия массового поражения, а также как раз разрушение данных объектов, РХБ. Здесь данные практически поступали в реальном масштабе времени.

А.ЕРМОЛИН: А вот если обратиться к реальному примеру, к сожалению, трагическому. Вот, я уверен, что, в общем-то, проблема Чернобыля, в основном, решалась с помощью в том числе, ну, скорее всего, в основном, с помощью ваших войск. Вот, как это происходило реально? Вот, абсолютно там новая, ужасная по масштабам техногенная катастрофа. Вот, как вы действовали? Как решения принимались? Какие меры применялись? И как сработали, скажем, те силы и средства, которые у вас есть – средства защиты, вертолетчики, средства защиты людей.

С.БУНТМАН: Какие уроки вы получили, да.

А.ЕРМОЛИН: То есть локализация. То есть как это было и какие уроки из этого были извлечены?

Е.СТАРКОВ: Ну, что хочу сказать? Во-первых, вы правильно сказали: уроки и выводы из чернобыльской вот этой трагедии – это, в первую очередь, конечно, легло в основу всех проводимых нами мероприятий, вот, в области как раз ликвидации аварий, техногенных аварий и катастроф. Потому что более крупного такого трагического события у нас не было.

С.БУНТМАН: Ну и слава Богу.

Е.СТАРКОВ: По миру мы знаем, были это Пхапал, если взять, вы помните, аварию на химическом производстве. У нас же были то, что это чернобыльская, была авария на химическом предприятии в Ионаве, на очистных сооружениях в Хабаровске, где были задействованы, в принципе, силы и средства войск РХБ защиты. Но опять же коснусь Чернобыля – здесь совершенно верно вы отметили, войска РХБ защиты основную роль выполняли. Потому что уже к исходу 26 апреля 122-й мобильный отряд войск, который базировался в Шиханах, он уже прибыл непосредственно в район аварии, а с утра начал реальные действия уже по ликвидации чернобыльской аварии.

В дальнейшем группировка войск, которая была создана на чернобыльской АЭС, я скажу, более 40% ее составляли войска РХБ защиты.

А.ЕРМОЛИН: Ну вот, опять же, вот к таким вещам, которые можно потрогать или нарисовать картинку. Вот, мы говорим про экипировку современного воина, да? Что она должна быть современной, уникальной, там, обеспечивать связь, возможно, через GPRS-системы и так далее. А что у вас меняется в сравнении с тем общевойсковым защитным комплектом? Что-то появляется у нас принципиально новое, да? Вот, как ваши военнослужащие сейчас защищаются в той же ситуации, вот, аналогичной Чернобылю? То есть какие у них есть средства индивидуальной защиты?

Е.СТАРКОВ: Я вам скажу так, что да, защитный комплект общевойсковой, как вы сказали, это комплект, который у нас состоит и в нем ничего нет плохого. Это комплект, который реально сегодня существует и обеспечивает полностью защиту. Противогаз и полностью комплект. Но мы на этом не стоим. Идут разработки, научно-исследовательские разработки идут и в области разработки защиты органов как дыхания, так и, в принципе, лица.

С.БУНТМАН: Тела, да?

Е.СТАРКОВ: Тела, да. Здесь хочу сказать, что нами был принят комплект «Нерехта», который сейчас поступает в войска. Но не скажу, что на замену, а в сочетание в отдельных группах. Ну как, в первую очередь, конечно, мы сейчас его поставляем в войска, которые непосредственно, как мы планируем, должны участвовать при выполнении таких задач, как ликвидация, работа с радиоактивными источниками. Помимо средств защиты хотелось бы отметить, что здесь основное у нас направление – это развитие приборов радиационной и химической разведки. Здесь, конечно, ставка делается на комплексы дистанционного обнаружения. Такие разработки нами уже проведены, приняты на снабжение у нас уже комплексы и воздушный, и наземный, которые обеспечивают, как я сказал уже, получение данных в реальном масштабе времени, дальностью где-то от 3-х до 5-ти километров.

С.БУНТМАН: То есть это все меньше и меньше становится, ну, скажем так, условно говоря, контактного?

Е.СТАРКОВ: Совершенно верно. Уходом от того, чтобы человек непосредственно работал с продуктами таких ионизирующих излучений или, допустим, каких-то токсичных химикатов – мы от этого уходим. Очень широко мы сейчас применяем робототехнику. На вооружении мобильной бригады у нас в подразделениях роботы, которые, в принципе, вот и на Балаковской атомной станции первыми выходили в зоны с сильными уровнями радиации, выполняли работы по разграждению завалов, по сбору и, скажем так, захоронению останков вот этих вот крупных радиоактивных осколков и так далее. Это тоже, вот, одно из основных направлений, считаю его довольно-таки перспективным направлением. Да и не только оно у нас в войсках.

С.БУНТМАН: Хорошо. Спасибо. Я напоминаю, что Евгений Старков у нас в гостях, начальник войск радиационной, химической и биологической защиты. Мы прервемся сейчас на 5 минут, а потом продолжим наш «Военный совет».

НОВОСТИ

С.БУНТМАН: Мы продолжаем. Ведут Анатолий Ермолин и Сергей Бунтман. Евгений Старков у нас в гостях, начальник войск радиационной, химической, биологической защиты Вооруженных сил. Вот, вы знаете, и в связи, и без связи, но, вот, другая несколько катастрофа произошла вчера, страшная, вот эта в Ульяновске – склады, которые взорвались. Скажите, пожалуйста, сейчас возникает вопрос о том, чтобы переводить опасные объекты как можно дальше от жилых кварталов, от густонаселенных мест. Вот, могут ли ваши войска давать оптимальные консультации по этому? Где должны находиться объекты? Вот, интересно было. Вы же специалисты. Можно было бы вас спросить. Понимаете, существуют объекты и вокруг строительство идет, и обстраивается, и разрастаются города. Ведь, надо же спросить у специалистов – опасно это, безопасно. Могут быть всякие вещи, которые вам же потом и ликвидировать придется.

Е.СТАРКОВ: Дело не в этом. Здесь надо смотреть, конечно, во-первых, какие склады, какие арсеналы, что там хранится? И в зависимости от этого мы будем давать какие-то консультации. Я еще раз скажу, войска могут проконсультировать и дать какие-то советы, предложения только в вопросах радиационной, химической и биологической защиты. В иных случаях зачем же?

С.БУНТМАН: В иных случаях не надо. А вот если объекты, которые могут вплоть до атомных станций находиться, вас же тоже надо запрашивать, где их строить. Где химические заводы строить – мало ли что там произойдет, какой-нибудь Пхапал новый – кому он нужен?

Е.СТАРКОВ: Ну, я вам скажу так, что у нас шло, наоборот, от обратного. У нас соединения, части в свое время дислоцировались непосредственно как раз вблизи таких РХБ опасных объектов. Курск, Екатеринбург, Хабаровск – там, где есть объекты.

С.БУНТМАН: То есть наоборот для того, чтобы вы могли оперативно принимать меры?

Е.СТАРКОВ: Совершенно верно.

А.ЕРМОЛИН: Евгений Геннадьевич, а вы изучаете мировой опыт? Вот, скажем, и положительный, и отрицательный? Ну, там, известные террористические атаки с применением химических веществ – там, по-моему, Зарин в Японии были.

С.БУНТМАН: С Аум Синрикё которые?

А.ЕРМОЛИН: Да. И потом, соответственно, там регулярные какие-то вспышки сибирской язвы в штатах происходят, такие, локальные, да? Вот есть у вас специальная служба, которая изучает такие явления, а самое главное, изучает опыт противодействия вот этому всему?

Е.СТАРКОВ: Ну, я скажу так: специальной службы нет у нас, у нас есть войска. А войска, еще раз повторюсь, это профессионалы своего дела. Касаясь вот этого вопроса, здесь отметить я хочу что? Ну, конечно, опыт мы изучаем – это неотъемлемая часть нашей работы. И могу отметить, что даже когда случай был с сибирской язвой в США, представители наших войск, научно-исследовательских организаций работали в Америке по приглашению американской стороны как раз в случаях расследования этого теракта.

А.ЕРМОЛИН: Тут, ведь, очень важно изучать грамотно алгоритм, что нужно делать. Причем, какая служба – где ваша роль, где роль, там, скажем, полицейских подразделений, где следственные органы, где МЧС и так далее. Ну, если обратиться к той же Японии. Вот, не дай Бог такое что-то происходит. Вот, ведь, кроме вас нет никого, насколько я понимаю, кто способен защитить от подобных угроз население или тех же самых москвичей.

Е.СТАРКОВ: Спасибо за такую высокую оценку, конечно. Большое спасибо.

А.ЕРМОЛИН: Ну, это же реально?

Е.СТАРКОВ: Ну, давайте не забывать: у нас есть Министерство по чрезвычайным ситуациям.

А.ЕРМОЛИН: А у них есть аналогичные службы, которые...

Е.СТАРКОВ: Спасательные службы есть и у них. И там профессионалы не хуже.

А.ЕРМОЛИН: И которые готовы действовать, защищаясь и от химической, и от биологической защиты?

Е.СТАРКОВ: Совершенно верно.

С.БУНТМАН: Самое главное взаимодействие. Взаимодействие – самое главное.

Е.СТАРКОВ: Правильно. Вот здесь вы правильно отметили: взаимодействие – это стоит в первую очередь. Четкие слаженные действия обеспечат нам выполнение вот этой задачи по спасению людей только при четком взаимодействии.

С.БУНТМАН: Чтобы друг друга понимали.

Е.СТАРКОВ: Совершенно верно. И органов управления, и формирований, которые выполняют эти задачи. Но касаясь вопроса, вот то, что вы задали, смысл какой? Есть у нас, созданы у нас специальные мобильные диагностические группы, личный состав которых имеет очень большой опыт работы при ликвидации вспышек различных заболеваний как у нас в стране, так и, в общем-то, в мире, во многих командировках заграницей поработали. Скажу, что эти группы всегда находятся в готовности, с ними проводятся те же самые комплексные тренировки, комплексные учения. Приведу пример, это 3 года назад мы проводили комплексное учение по выявлению, когда птичьего гриппа распространение шло, вот, мы проводили комплексные учения с привлечением этих мобильных диагностических групп, других сил и средств, которые у нас в войсках есть. Это в первую очередь, конечно, наши научно-исследовательские организации. Эти организации способны на сегодняшний день, как вы говорите, обеспечить защиту. В первую очередь, конечно, личного состава Вооруженных сил, ну и, конечно, гражданского населения.

А.ЕРМОЛИН: А какие у вас есть исследовательские организации?

Е.СТАРКОВ: Есть у нас научно-исследовательский институт, который обеспечивает нам полностью, проводит цикл разработки, испытаний и по принятию на снабжение средств защиты. Есть у нас микробиологические наши центры, которые занимаются вопросами биологической защиты, в первую очередь, конечно, вот они, еще раз повторюсь, и по птичьему гриппу участвовали в разработке как вакцин, так и сейчас то же самое, когда A/H1N1. Наши биологические центры участвуют в тестировании, проводят данные работы.

А.ЕРМОЛИН: Вы не чувствуете проблему межведомственного взаимодействия? С теми же медицинскими службами, с тем же МЧС, вот, как-то отрабатывается схема, чтобы координация там? Или, как это, боевая совместимость?

Е.СТАРКОВ: Вы знаете, никакого соперничества нет – мы работаем в тесном контакте, как вы сказали, с этими ведомствами. В первую очередь, конечно, это с нашим главным военно-медицинским управлением, с Роспотребнадзором. Ну, естественно, с формированиями МЧС.

А.ЕРМОЛИН: Да речь даже не о конкуренции, а о том, чтобы каждый боец свой маневр знал.

Е.СТАРКОВ: Ну, это правильно, да. Мы вопрос взаимодействия уже поднимали.

С.БУНТМАН: А если не боец? Вот, понимаешь, всегда есть такая вещь как осведомленность, участие и даже подготовка гражданского населения. Потому что, вы понимаете, были времена такого жуткого страха, паранойи что в штатах, что у нас с убежищами, со всем, когда, вот, ядерная война завтра-завтра, и все мы роем тоннели, запасаемся и каждый знает номер своего противогаза, размер. Но, в принципе, некоторые вещи, наверное, надо быть к ним готовыми и не забывать. И подготовка гражданского населения. Вот, ваше мнение об этом: на каком уровне должна быть? То мы бросаемся во всеобщую военную подготовку, то во всеобщую никакую не подготовку, даже гражданской обороны никакой нет просто.

Е.СТАРКОВ: Давайте я отвечу так, как я должен ответить. Потому что, ну, это не мой вопрос. Вопрос подготовки гражданского населения – это не мой вопрос.

С.БУНТМАН: Я понимаю. Но у вас мнение-то как специалиста?

Е.СТАРКОВ: Я скажу так, что мы принимаем участие в следующих вопросах. Во-первых, на базах наших соединений и частей, ну и, в частности, наш межрегиональный учебный центр – мы проводим сборы. Это и школьные сборы проводят, сборы студенты проводят, сборы гражданских предприятий различных министерств и ведомств, проводят где месячные сборы, где трехмесячные сборы, с отработкой как раз вопросов. Мы оказываем реальную помощь в отработке вопросов подготовки этих участников, в том числе и защиты.

С.БУНТМАН: Потому что гораздо легче при подготовленных, если существуют элементарные знания какие-то у людей, гораздо легче будет и вашу-то службу нести.

Е.СТАРКОВ: Совершенно верно.

А.ЕРМОЛИН: Я хочу спросить про профессиональный профиль ваших офицеров. Где вы их готовите, как готовите, какая есть специализация?

С.БУНТМАН: И как это изменяется сейчас?

Е.СТАРКОВ: Подготовка специалистов войск РХБ защиты у нас осуществляется в Военной академии радиационной, химической и биологической защиты и инженерных войск в городе Костроме. До 2005 года, 2004-го даже года Академия дислоцировалась здесь в Москве. И после того как Министерством обороны было принято решение по оптимизации военно-учебных заведений Министерства обороны, Военная академия одна из первых, вот, как раз была в первую очередь передислоцирована и затем проведена оптимизация военно-учебных заведений. Я считаю, что эта оптимизация уже дала свои определенные плоды. Сегодня, я считаю, это, на самом деле, вуз, соответствующий настоящим, современным международным стандартам. В этом году, во-первых, обладает высокоподготовленными специалистами. У нас наши кадры, которые находятся в Академии, это более 300 человек – и доктора наук, и кандидаты наук.

Очень хорошая лабораторная база, которая позволяет осуществлять нам и проводить испытания, практические работы практически по всем направлениям нашей деятельности. Полевая база неплохая, учебный центр Песочное, который обеспечивает проведение практических занятий со слушателями, курсантами непосредственно в поле. В этом году, хотелось бы отметить, что до 15 июля нам в качестве обособленных подразделений в состав Военной академии вошли Тюменское и Нижегородское училища инженерных войск. Поэтому с 15 июля наша Академия получила новое наименование войск радиационной, химической и биологической защиты и инженерных войск.

С.БУНТМАН: И инженерных войск?

Е.СТАРКОВ: И инженерных войск.

С.БУНТМАН: Вы считаете, вот это, действительно, оптимизация, а не формальное укрупнение, разделение, как бывает иногда в некоторых случаях? То есть это оптимизация? Вы ощущаете качественные перемены? То есть вам удобнее так? Специалисты лучше получаются?

А.ЕРМОЛИН: Или просто дешевле?

Е.СТАРКОВ: Нет. А почему дешевле? Насчет дешевизны здесь никто ничего не говорит.

С.БУНТМАН: То есть это не цель? Экономия – не цель?

Е.СТАРКОВ: Оптимизация уже дает свои плоды, еще раз говорю. Вот, за последние 3 года выпуск осуществляется, у нас было подготовлено более 250 человек, которые закончили с золотой медалью и с отличием. В этом году, в 2009-м это 22 человека получили золотую медаль и около 70 человек диплом с отличием. Поэтому я считаю, вот вам, вот они плоды, вот итоги работы, это раз. А во-вторых, приедьте сами, я вас приглашаю, посмотрите своими глазами. Какая база, какие слушатели. Посмотрите их уровень подготовки. Уровень подготовки их отмечается – скажу, что проводим в течение года помимо тех занятий, которые ведут непосредственно в Академии, мы проводим с ними стажировку, а также производственную практику. И все это дает свои плоды. Вот, по отзывам и командиров соединений и частей, где они сейчас первый год проходят службу, начальников войск округов, начальников служб соединений. Считают, что да, уровень на сегодняшний день возрос.

А.ЕРМОЛИН: А скажите, вот, если говорить про уровень. Ну, с точки зрения биологической защиты есть ощущение, что ваш специалист должен быть таким, ну, если не ученым, то очень продвинутым специалистом в области микробиологии в таких вещах. Вам хватает своей научной базы или, все-таки, вы заимствуете кадры в каких-то гражданских высших учебных заведениях и исследовательских центрах?

Е.СТАРКОВ: Знаете, вопрос очень хороший. Вот как раз вопрос касается того, что интеграции между, допустим, военным вузом и гражданским вузом, обмен, допустим, преподавателем, проведение лекций там, у нас или у них нашими преподавателями – это вопрос очень интересный, он у нас используется. Но я скажу, на сегодняшний день нашей базы – это наших научно-исследовательских организаций, нашей Военной академии сегодня нам хватает. У нас так заведено, что все преподаватели, все научные сотрудники участвуют непосредственно в работе по подготовке кадров. Вот, в течение учебного года не один раз приезжают в Военную академию и читают курс лекций.

Кроме того, мы привлекаем преподавателей с других военных учебных заведений, в частности, с Академии генерального штаба, с Общевойсковой академии, ну и, конечно, с других вузов, гражданских вузов, которые читают лекции, проводят занятия непосредственно по профилю своей работы.

С.БУНТМАН: Скажите, социальная обеспеченность военнослужащих, офицеров. В основном, это проблема острейшая, которая все время стояла, проблема жилья, проблема обеспеченности. Как? Насколько интенсивно и как вы ее решаете в своих войсках?

Е.СТАРКОВ: Да, вы правильно отметили, что этот вопрос сегодня довольно-таки острый. Скажу так, что по войскам на сегодняшний день более 900 человек нуждается в приобретении жилья. Это именно 900 человек – это те, которые...

А.ЕРМОЛИН: А сколько всего офицеров?

С.БУНТМАН: Это какой процент?

Е.СТАРКОВ: Давайте я промолчу, а? (смеется)

С.БУНТМАН: Хорошо.

А.ЕРМОЛИН: А вы скажите процент, а мы сами посчитаем. (все смеются)

С.БУНТМАН: Хитрый какой.

Е.СТАРКОВ: Работа идет и работа большая идет. Я думаю, что вы неоднократно слышали и из уст министра обороны, и из уст заместителя министра обороны по расквартированию войск, генерал-полковника Филиппова. Делается все, чтобы полностью обеспечить к 2010-му году постоянным жильем, к 2012-му году служебным жильем. Эта задача министром обороны поставлена, она выполняется. Я просто не сомневаюсь, она будет выполнена. Я скажу, просто динамику смотрю по своим войскам. Вот, скажем так, что 900 человек – я обозначил где-то цифру 900 человек – вот, на сегодняшний день мы уже получили 170 квартир и порядка 80 сертификатов. До конца года, напоминаю, вроде немножко осталось до конца года, мы планируем, в общем-то, выйти на цифру 700. А к концу 2010 года полностью.

С.БУНТМАН: И за 2010-й год уже полностью обеспечить.

Е.СТАРКОВ: Ну, за 2010-го года у нас нет – все. Министр обороны поставил задачу.

С.БУНТМАН: Нет, я говорю, в течение 2010-го года обеспечить.

Е.СТАРКОВ: Да-да-да, в течение 2010-го года все будет обеспечено.

С.БУНТМАН: Это реально, это необходимо.

Е.СТАРКОВ: Работа идет. На самом деле, эта работа, может, не заметна. Это очень кропотливая и многогранная работа. И она, в общем-то, я считаю, успешно осуществляется.

А.ЕРМОЛИН: Но не секрет, что сейчас в войсках, в Вооруженных силах идут, ну, или в ближайшее время начнутся такие, достаточно серьезные сокращения офицерского состава. Насколько вас это затронет? Или затрагивает ли уже?

Е.СТАРКОВ: Ну, естественно, конечно, затрагивает, в первую очередь касается войск. Затрагивает то, что большой процент офицерского состава у нас находился в научно-исследовательских организациях. Мы сейчас переходим на, в общем-то, замену военнослужащих на гражданский персонал. Поэтому бОльшая доля офицеров высвобождается у нас как раз из научно-исследовательских организаций. Но хочу отметить то, что они не уходят, не увольняются. Он увольняется с военной службы, остается гражданским научным сотрудником в этом же учреждении.

С.БУНТМАН: Ну да, самое главное – не потерять кадры.

Е.СТАРКОВ: Совершенно верно, совершенно верно. Потому что потеря кадров – это очень страшная вещь.

С.БУНТМАН: То есть они остаются в гражданском статусе, они остаются?

Е.СТАРКОВ: Совершенно верно.

А.ЕРМОЛИН: А что с зарплатой происходит? Ну, не секрет, что, как бы, должность офицера включает в себя оклад по должности, по званию.

Е.СТАРКОВ: Я скажу так, что делается все, чтобы человек ничего не потерял. И, в принципе, сопоставимо. Я не скажу, что какие-то большие утраты будут. А зная, что министр обороны пообещал, что преподаватели в вузах, гражданский персонал в учреждениях, тех же научно-исследовательских организациях будут получать вполне приличную зарплату.

С.БУНТМАН: А тогда какой в этом смысл? Если тратится на это государство, например, но столько же денег, получается. Какой смысл переводить военные научные кадры на гражданскую основу? Какой в этом тогда смысл? Что мы выигрываем от этого?

Е.СТАРКОВ: Смысл? Ну, я так понимаю, что в первую-то очередь смысл в том должен быть, что армия должна быть армией. Армия должна защищать. Все побочные функции с армии должны быть сняты. И по этому пути как раз и пошли. То есть все обеспечивающие функции...

С.БУНТМАН: То есть это опять же, смысл не в финансовой экономии, а смысл в упорядочивании и понимании.

Е.СТАРКОВ: Я думаю, что в вопросах обороноспособности, защиты нашего государства мы не должны экономить.

С.БУНТМАН: То есть уточнение понятий, большая ясность какая-то – вот, в этом цель вы видите?

Е.СТАРКОВ: Так точно.

С.БУНТМАН: Все, хорошо, да.

А.ЕРМОЛИН: Есть ли какая-то обратная связь от увольняемых? Вот, находят они себя на гражданке? Надо ли им переподготавливаться, дополнительно как-то адаптироваться к гражданской жизни?

Е.СТАРКОВ: А я повторюсь и скажу так, что у нас войска – это наукоемкие войска. И еще не слышал, не видал ни одного случая, чтобы человек, уйдя с наших войск, где-то просто не нашел себя, скажем так. Да, есть, конечно, я понимаю, уровни большие, есть уровни средние. Но не было такого случая – я, по крайней мере, не знаю – что человек не нашел себя.

С.БУНТМАН: Скажите, пожалуйста, что нового в оснащении вашем вы получили? Потому что здесь кроме, собственно, каких-то вещей, относящихся к вашей службе, есть еще и средства, и транспорт. Вас же надо и перебрасывать, и технические средства, которые необходимы. Что-то новое поступает в ваши войска?

Е.СТАРКОВ: Я скажу так. По специальной технике имеется в виду, да?

С.БУНТМАН: Да.

Е.СТАРКОВ: За последние годы – да, у нас на вооружение поступили, в первую очередь, это, конечно, новая машина разведки РХМ-4, сейчас идет РХМ-6, которые полностью оснащены современными приборами, как я говорил уже, полностью весь комплекс приборов дистанционный.

А.ЕРМОЛИН: Такие марсоходы.

Е.СТАРКОВ: Ну, будем считать. На базе БТР-80. Кроме того, принято на снабжение у нас – это уже модифицировали мы тяжелую огнеметную систему ТОС-1А, которая довольно-таки уже успешно себя проявила. Касаясь вопросов специальной обработки, мы приняли на снабжение авторазливочную станцию АРС-14КМ. Это, в общем-то, унифицированная машина. Раньше она была предназначена только для специальной обработки. Здесь же мы уже пошли на то, что некоторая унификация, совмещение. То есть машина проводит как специальную обработку, санитарную обработку личного состава, так и осуществляет аэрозольную маскировку.

А.ЕРМОЛИН: Евгений Геннадьевич, вот у вас очень опасная служба. Потому что не дай Бог что происходит, там и радиация, и химия, и биологические средства нападения. То есть хошь – не хошь, офицер туда пойдет. И тот же Чернобыль это подтвердил. Есть ли у вас какие-то дополнительные системы социальных гарантий для ваших военнослужащих? Вот, я уверен, что после Чернобыля далеко не все сейчас в живых остались, а очень многие если и остались на этом свете, то стали инвалидами. Вот, какие есть системы защиты для таких людей?

Е.СТАРКОВ: Ну, вы касаетесь непосредственно войск или же?..

А.ЕРМОЛИН: Ну, я касаюсь непосредственно ваших специалистов. Вот, вы к группе риска относитесь, по сути дела.

Е.СТАРКОВ: Есть, конечно, для наших военнослужащих, гражданского персонала, которые непосредственно связаны на работах с теми или иными видами будь то токсичные химикаты или отравляющие вещества – это не секрет, и вы знаете, у нас запас еще есть. Сейчас как раз осуществляется процесс уничтожения химического оружия, и войска в том числе принимают участие в этом процессе. Есть определенные льготы, которыми пользуются не только проходя службу, но и в дальнейшем, когда выходят на пенсию.

С.БУНТМАН: В случае получения травм, получения заболевания, существует ли система страхования или подобные?

Е.СТАРКОВ: Обязательно. Я скажу одним словом: обязательно. Это существует, это прописано в постановлениях правительства и это реально действует на практике.

А.ЕРМОЛИН: Потому что знаете же какие могут быть случаи? Ты там в 25 лет соприкоснулся с каким-то материалом, а в 55 у тебя это проявилось, да? Попробуй потом докажи, что, вот, ты был на такой работе.

Е.СТАРКОВ: В том-то и опасность вот этих и радиационной, и химической, и биологической.

А.ЕРМОЛИН: Не было у вас таких судебных разбирательств?

Е.СТАРКОВ: Нет, таких нет, таких не было.

А.ЕРМОЛИН: Чтобы офицеры жаловались в том, что...

Е.СТАРКОВ: Нет, у нас таких нет.

С.БУНТМАН: Ну что же? Спасибо большое, Евгений Геннадьевич, и я напоминаю, что Евгений Старков был у нас в гостях, и мы говорили о войсках радиационной, химической, биологической защиты. Мне очень нравится слово «защита» в вашем...

Е.СТАРКОВ: Спасибо.

С.БУНТМАН: Да, мне очень нравится слово «защита», и это, вот, из тех войск. Мало того, что это, как вы говорили, и наукоемкий, и специалисты важные, и интеллектуальные войска, так скажем. Но здесь еще есть непосредственно то, что мы, вот, гражданское население – может, не дай Бог, конечно – но каждую минуту может и вне всякой какой бы то ни было войны почувствовать, что эта защита существует. Поэтому еще раз вас я поздравляю с праздником, вам всяческих успехов и всем, кто служит у вас.

Е.СТАРКОВ: Спасибо большое. Вы разрешите воспользоваться вашим эфиром, поздравить с 91-й годовщиной войск. В первую очередь, конечно, наших ветеранов. Нет их – не будет нас. Поэтому мы их чтим, любим, уважаем и постоянно с ними общаемся. Поэтому, вот, через ваш эфир я поздравляю их и, конечно, им крепкого здоровья, бодрости духа. Ну и, конечно, поблагодарить весь личный состав органов управления и войск радиационной, химической, биологической защиты, с праздником, пожелать им дальнейших успехов, счастья, здоровья, ну и опять же успехов в деле защиты нашей родины.

С.БУНТМАН: Спасибо большое. Это был «Военный совет». Вы знаете, это программа радиостанции «Эхо Москвы» и телеканала «Звезда», мы ее совместно делаем с Министерством обороны РФ. Всего доброго, до следующей субботы.