Петр I. Из цари в императоры - Все так + - 2017-09-09
09.09.2017
Виталий Дымарский
―
Добрый вечер! Программа «Все так плюс». Виталий Дымарский, я ее ведущий. И в гостях у меня как обычно в этой программе петербургский историк Максим Кузахметов. Из петербургской же гостиницы «Гельвеция» мы ведем эту передачу. Мы продолжаем рассказывать о династии Романовых. И вот как мы остановились несколько передач назад на Петре I, так продолжаем этого императора, царя и императора со всех сторон и оглядывать, и осматривать. И сегодня мы продолжим это занятие. Мы закончили прошлую программу на том, что ему был дарован титул, Петру I от Сената титул отца отечества, императора всероссийского и Петра не просто I, а Петра Великого. И вот здесь мы нашли даже цитату, ну, сейчас попробуем ее так прочитать, чтобы было понятно и современным людям, понимающим только современный русский язык. В общем, короче говоря, обращается Сенат к Петру Великому или Петру I с такой просьбой принять изволил… «дабы изволил принять от нас яко от верных своих подданных во благодарение титул Отца Отечества, Императора Всероссийского Петра Великого, как обыкновенно, - вот здесь внимание, - от Римского Сената за знатные дела императоров их такие титулы публично им в дар приношены и на стáтутах, - или статýтах, - для памяти в вечные роды подписаны». То есть этот титул императора был по образу и подобию римских императоров дарован Петру I или отныне Петру Великому.
Максим Кузахметов
―
Даже получается, не совсем дарован, а нижайше просят принять…
В. Дымарский
―
Принять. Да.
М. Кузахметов
―
А Петр I еще может покапризничать.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Ну, вот… И да, любопытный документ характеризует представление соратников Петра I о римской истории, потому что Цезарь-то принимал титул, не спрашивая разрешения Сената. А русский Сенат – это не римляне, которые там избраны… избранники главных семейств, которые там столетиями правили вообще без всякой верховной власти и без царей. Ну, вот представляли себе это именно так. И Петр I милостиво согласился. И это тоже любопытная история, потому что одно дело Сенат в Петербурге просит принять титул императора, а другое дело – как к этому отнесутся державы зарубежные. Вовсе не выстроились они в очередь с поздравлениями. Ушли десятилетия прежде, чем как-то худо-бедно этот титул был признан во всей Европе. И вообще Петр породил такую любопытную тоже коллизию… В принципе император должен быть один. Их не может быть много. Много, может быть, ну, несколько там королей, еще больше князей. А как это? Император вот был столетиями в Европе, ну, после крушения Римской империи это император Священной Римской империи – да? – император германской нации и во многом такой декоративный титул, но хотя бы какой-то вот сам по себе почетный. Империи были. Мы вот это называем там английской империей или шведской империей, но титулы-то были, оставались простыми, королевскими. Да и во Франции в последствии никто не принимал кроме Наполеона…
В. Дымарский
―
Наполеона…
М. Кузахметов
―
Ну, Наполеона III, правда, потом уже.
В. Дымарский
―
Смотрите, по поводу того, как восприняли в Европе – да? – этот титул. Значит, в 21-м году был ему дарован титул императора. В 23-м году… Нет. Извините. Пруссия и Голландия – две страны, ну, два государства немедленно…
М. Кузахметов
―
Ну, сравнительно быстро. Да.
В. Дымарский
―
… немедленно признали новый титул русского царя. Швеция – в 23-м году. То есть через 2 года. Турция – в 39-м. То есть через 18 лет. Англия и Австрия – в 42-м, через 21 год. Франция и Испания – в 45-м, через 24 года. И Польша… И наконец Польша – в 1764 году, спустя 43 года признала Петра императором.
М. Кузахметов
―
Ну, и вот именно после этого в Европе уже стало потом позднее, правда, еще несколько… еще несколько императоров. Ну, и когда там уже в последующих событиях мы будем рассказывать, когда про потомков Петра I, там битва 3-х императоров, например. Да? Забавные такие коллизии происходили. Ну, так вот возвращаясь к Петру I, вот он на вершине могущества. Одолена Швеция. Государство приросло огромными территориями. А вообще страна страшно разорена. Вообще чего уж там? Денег не хватает ни на что. Мы кратко упоминали, что… Ну, хорошо. Основали там школы для офицеров, а содержать ее не на что. Там сохранились вообще жуткие документы, как присылают дворяне своего ребеночка учиться, а жить ему негде, и есть ему нечего, а учат его не пойми как. Но тем не менее… А Петр при этом не угомонился. Казалось бы, тут-то уж надо было бы укреплять – да? – завоевания, а ничего подобного. И Петр I придумывает новый потрясающий способ разбогатеть: а не замахнуться ли нам теперь на поход в Индию? Индия-то богатая. Там много золота, алмазов, изумрудов. Мы это знаем ведь точно. А у нас теперь такая армия непобедимая. А у нас вот уж теперь такие ресурсы неисчислимые, что мы организуем поход в Индию. И часть этого похода… Ну, авантюра абсолютная, потому что Петр I, например, всерьез раздумывал о захвате Мадагаскара, ну, как перевалочной базы на пути в Индию. Строились корабли же уже здесь на верфях, не просто какие-то галеры, а 100-пушечные огромные были заложены во всяком случае. Может быть, в какой-то степени смерть Петра I ранняя спасла от этой авантюры, от гибели тысяч новых людей. Так вот. Но состоявшееся еще одно… один крупный поход, так называемый персидский, закончился сравнительно благополучно. Когда в 1722 году русская армия двинулась на юг и… Ну, Астрахань уже давно входила в состав русского государства. А теперь частично морем, а частично по берегу русские последовательно берут Дербент… ну, на территории нынешнего Дагестана. Потом захватывают Баку и проходят гораздо дальше, захватывают в том числе и город Решт. То есть это вот северное побережье. Ну, северное для Персии. Южное побережье Каспийского моря. И Каспийское море просто становится внутренним озером России. Там оставляются гарнизоны. Казалось бы, теперь вся уже персидская торговля в русских руках. Правда… В русских руках. Правда, выясняется, что все это чудовищно убыточно. И содержание гарнизонов убыточно. И никакие миллионы сами по себе не потекли в казну. Как ни удивительно, Персия-то признала утрату этих городов. И Петр I всерьез раздумывал о том, чтобы заселить все эти земли русскими крестьянами, ну, и армянскими в том числе, потому что с персами что-то не складывалось как-то подданство и крепостное право. Но начались другие проблемы. В этом климате… Ну, вот что такое для русского человека южный берег Каспийского моря? Просто там гарнизоны надо было без конца пополнять. Они быстро там начинали заболевать и умирать от всего: от еды, от климата. И забегая вперед, скажем, что уже при Анне Иоанновне пришлось отказаться от завоеваний этих на южном берегу Каспийского моря, и гарнизоны просто были отозваны. Не проиграли ничего. Никто крепости штурмом не брал…
В. Дымарский
―
Но она…
М. Кузахметов
―
… пришлось отказаться.
В. Дымарский
―
… бесперспективным.
М. Кузахметов
―
Ну, безнадежно. Все это стоит чудовищно… Мало того, что тратиться надо, так и просто это еще такая мясорубка для русских солдат, которые туда уезжают и умирают там от болезней и от всего. Но с формальной точки зрения империя разрослась до неслыханных пределов, именно при Петре I еще и северная Персия была включена. Официально была включена. И Османская империя признала состав Российской империи. Но поход на Индию, вот как мы, забегая вперед, рассказали, не сложился. Может быть и слава Богу. И с завоеванием Мадагаскара. Чего уж нам там? Но еще одна важнейшая экспедиция была запланирована при Петре I, состоялась, правда, позже, тоже еще одна… Тут уже, может быть, не совсем это была авантюра. Для начала требовалось все это изучить. Это путь в Индию – столетиями не давал покоя, – через Северный Ледовитый океан. Вообще это было уже известно… Ну, как сказать, известно? Документы-то нашла экспедиция Беринга. Да? Просто они подвергались сомнению, что есть морской путь через Северный Ледовитый океан, но знаменитая экспедиция, их было две – Беринга Витуса на русской службе датчан… датского мореплавателя, она была запланирована действительно при Петре I. Позднее, правда, состоялась. А движение на восток продолжилось. Оно началось еще задолго до Петра I. Вот был основан один из крупнейших и сейчас существующих городов – Омск. Да, при Петре I. Но все это происходило, ну, может быть, к счастью, без какой-то там агрессивной военной экспансии. Но проблемы были скорее специфического характера по освоению этих территорий. Их просто было некому заселять, потому что свободных людей не существовало. При Петре I крестьяне были закабалены так, что сыск стал бессрочным. Любого беглого надо было возвращать, в том числе даже вот… Ну, как? Было неформальное скорее такое даже не решение, а правило. С Дону выдачи нет, а при Петре I – ничего подобного, выдавайте всех. Беглые крестьяне? Возвращайте их законному владельцу. Потому, что налогооблагаемая база сократилась. Ну, вот мы говорили об этом, что очередная перепись показала, что вообще население податное сократилось на 20 процентов, а на территории современных Белоруссии и на северо-западе до 40 процентов. И кем-то надо было компенсировать и заселять. А эксперименты Петра I, например, на территориях Карельского перешейка оказались провальными. Превратить финских крестьян в подобие вот русские крепостных не получилось. Они привыкли платить… ну, понимали, что такое платить подати. Но превращаться в крепостных, отрабатывать барщину не соглашались. Ну, вот сбегали реально. Более того тоже как бы Петр I не любил, это мы уже к административным реформам переходим, – да? – мы об этом уже говорили, красивые слова: сенат там, например, или ратуша, или коллегии. Но тем не менее на проект о том, чтобы у крестьян было хоть какое-то маленькое местное самоуправление, чтоб спрашивать с них реально за строительство и ремонт там дорог, например, с общины, но для этого они должны выбрать кого-то главного из себя. Петр I, ну, там не личным решением, а… забраковал. Что это такое? Что это крестьяне будут собираться кого-то выбирать? Тут вот сразу надо поставить крест на всем… при всей любви Петра I к Европе, ни о каких реформах, хоть какого-то подобия вот европейского даже не то, чтобы самоуправления, хоть какого-то независимого суда, речи не шло. Могли быть сравнительно честные люди, которые не брали взяток в окружении Петра I – да? – как там Ягужинский, например. Но какого-то вот подобия даже, в Сенате даже, чтобы хотя бы минимальное самоуправление – не могло быть и речи. Вот император… Там, кстати, точно также Сенат своими постановлениями наоборот поддерживал Петра I в том, чтобы он решения принимал единолично. И потом столетиями мы все это… Да и до сих пор расхлебываем, что вот царь-батюшка только один за нас за всех должен все решать. А мы что? Мы рабы, холопы его. Так вот вся эта экспансионистская… все это движение, оно было, ну, если можно так выразиться экстенсивным. И вот… тоже вот важнейшие последствия реформ, которые ставят Петру I в заслугу – преобразование промышленности. Это правда. Появилось больше 200 заводов. И железо там выросло в разы производство. И оружейные заводы появились свои. Но каким путем и какой ценой? То есть без частного предпринимательства, без инициативы, а с помощью только государственных указов все это опять-таки на десятилетия, даже на столетия превратилось в тяжело функционирующий чиновничий механизм. И кто при Петре I стал 1-м человеком? Чиновник. До сих пор вот, кстати, все это расхлебываем. Можно поставить в серьезную вину Петру I. То все эти реформы, ну, если и не закончились провалом, то оказались очень сложными и тяжелыми. Да, несколько там, может быть, удачливых людей, предпринимателей, вот как там Демидовы, например, действительно построили, особенно на Урале серьезные крупные производства, но произвол власти, которая не признавала такой вот частной собственности за этими людьми, он же тоже имел драматические последствия. Петр I точно также мог и отобрать, например, какое-нибудь выгодное предприятие. У него для этого случая был вот, например, такой человек как Меньшиков. Вот это что-то выгодное, отберем в казну, потому что плохо управляете. Ну, грустная история. То есть вот все это вот столь любимое фанатами Петра I… вся эта история со строительством промышленности, она была, ну, искусственной. И еще раз повторимся, все это была милитаризация. То есть там все… речь шла только о том, чтобы строить, если корабли, то военные, а из… если что-то лить из чугуна и стали, то в 1-ю очередь тоже для нужд армии. То есть все это госзаказ получался. А получалось… А приводило все это к абсурдным каким-то последствиям, что любая мелочь там, игры, например, – да? – все равно приходилось покупать за рубежом. Что-то не получалось наладить производство здесь вот внутренне. Ну, и бесправие купцов, там опять-таки все это продолжалось при Петре I. И вот в том числе… Тоже вот возвращаясь к его заслугам по образованию, да, появились школы, да, появилось какое-то подобие высшего образования. Но все это опять-таки в 1-ю очередь было для военных. Ну, даже математика, которую раньше не преподавали. И а главное, что все это с трудом поддерживалось из бюджета. Основы были заложены, но, к сожалению, таким достаточно искусственным путем, и суд функционировал в интересах только одного человека. Если уж обострились какие-то взаимоотношения, да еще и суд такой специфический с пытками, но… Но если вот оценивать по количественным показателям, по выплавке чугуна и стали, то да, результат был на лицо, поразительный. Другое дело, что опять-таки все это мгновенно приходило в упадок без госзаказа, если что-то вдруг менялось… вот последователи Петра, если не были такими агрессивными, например, или не было спроса на пушки, или не было спроса на военный флот, то он быстро мог сгнить. А пушки без госзаказа, эти железоделательные производства не функционировали. Ну, или еще один жирный минус: как… где свободные рабочие руки-то? Свободных людей нет. Это значит, надо было приписывать к железоделательному заводу тех же крепостных. То есть рабы теперь не землю обрабатывали, а работали на металлургическом производстве. Но как все это? Плохо, значит, работали. Как все это функционировало? Только через силу, только вот через какой-то специфический экстремизм, только через какую-то сверхмобилизацию.
В. Дымарский
―
Но он проводил, во-первых, не только военные реформы, конечно. Да? Но это образовательную, вот о чем Вы говорили. Кстати говоря, нам ему еще, пожалуй, в заслугу поставить, конечно, – создание типографий, общественнокнижное производство.
М. Кузахметов
―
Ну, газету как будто…
В. Дымарский
―
Да, да.
М. Кузахметов
―
Теперь уже…
В. Дымарский
―
То есть там было интересно и вот такие… Ну, как? Ну, даже как их, не знаю, как их назвать. Наверное, социальные – что ли? – реформы. Да? Или социальные начинания. Там имена – да? – отменил имена эти уменьшительные, там Ивашка…
М. Кузахметов
―
Ну, он требовал так, – да, – чтобы они так… с унижением к нему не обращались в челобитными. В конце концов, вы же знаете, вы же дворяне…
В. Дымарский
―
Ну, да. Ивашка, Сенька там…
М. Кузахметов
―
Обращайтесь полным именем.
В. Дымарский
―
Да, да. Потом что-то с женщинами он пытался. Там права женщин как-то так расширить.
М. Кузахметов
―
Ну, своеобразно. Да.
В. Дымарский
―
Ну, своеобразно, слушайте, но это…
М. Кузахметов
―
Женщина, знатная женщина вообще была в какой-то степени раскрепощена. Это правда. После вот этого жуткого домостроя Петр I просто… уже даже не просто требовал, а под страхом сурового наказания вынуждал дворян собираться на ассамблеи с женами и дочерями. Дело вообще неслыханное. А одеваться по-европейски. Все это что такое для поборников старины там это в декольте приходить? Жуть какая вообще. Женщины с непокрытыми волосами, с декольте, с голыми руками – страшное преступление было, но в какой-то степени да, это специфическая эмансипация привела, может быть, в том числе и к таким невероятным последствиям как вот женский век. Да?
В. Дымарский
―
Женский век. Конечно.
М. Кузахметов
―
Кто правил? XVIII век правили сплошь женщины, которые уже хотели… хотели только по-европейски жить. Уже вот одеваться там обратно во все это старорусское они уже не собирались. Эти… Эти… Это правда.
В. Дымарский
―
Он ввел…
М. Кузахметов
―
Вот внешняя сторона жизни была необратимой.
В. Дымарский
―
Конечно, он ввел испытательный срок для женихов, для женихов, которые хотят пожениться. Да? Для жениха и невесты.
М. Кузахметов
―
Тут не смотря на то, что своих родственниц, не спросясь там племянниц или дочерей выдавал замуж…
В. Дымарский
―
6 недель.
М. Кузахметов
―
А тут совершенно неожиданно. Да. Ну, тут вот как все рассказывают? Потому, что ему настолько была ненавистна 1-я жена его эта, настолько ему это все было гадко, и никто его не спрашивал, что он придумал – да, – такой специфический путь, что надо давать им время на раздумье. И женщина тоже может сказать: «Нет, я не согласна». Не надо принуждать никого к женитьбе. Хотя сам в своих вот в личных указах легко там говорил: «Так, женись на этой. Так, а вот с этой разведись», - и ничего там это его не интересовало там мнение. Если он, лично, решил. Но он государь. Ему-то все можно. Но да, то, что роль женщины… Ну, опять-таки оговоримся, касалось это 1-го процента все-таки населения России, дворян.
В. Дымарский
―
Но он, так сказать, требовал, чтобы их пускали к столу там во время…
М. Кузахметов
―
Да. Чтобы сидели вместе, приходили вместе. Это правда. Да. Тут все преобразилось поразительно. А приходили в европейском платье. То есть вот тут вырос спрос соответственно на всякие услуги. Парикмахеры оказались востребованы. Опять-таки приток иностранцев, которые умеют шить, умеют организовать, накрывать столы. Преобразилось. Правда. И в том числе – да, – были же написаны даже всякие подробные статуты, как себя вести за столом. Не как свинья. Не жри как свинья. Прям так и было написано. Сиди чинно, там не чавкай, например. Но при всем при том Петр-то I по воспоминаниям современников вел себя лично безобразно. То есть возвращаясь ко временам его поездки за границу, там уже остался документ, что стало с тем домом, который ему в Лондоне выделили под проживание. Он же был разрушен и страшно загажен. Стреляли из пистолета. Переломали всю мебель. Стулья переломали. Розы все вытоптали. То есть тут вот лично Петр I со своими не просто соратниками, а часто собутыльниками превращал, конечно, в руины все, где останавливался.
В. Дымарский
―
Ну, да. Ну, и еще надо ему опять же в заслугу поставить, конечно, развитие искусства. Да? Он очень поспособствовал всему этому.
М. Кузахметов
―
Ну, косвенно да. Вот, конечно же, светский портрет, он был до Петра I…
В. Дымарский
―
Портрет… Нет, ну, во-первых, приглашения… Не только портреты, не только художники. Да?
М. Кузахметов
―
Вроде бы нет, у Петра были архитекторы, художники, но тут это было уже массовое явление.
В. Дымарский
―
Массовые, европейские…
М. Кузахметов
―
Требование строить по-голландски. Оно так и называется это петровское барокко. Да, были построены десятки зданий и, в том числе и церкви – да, – строились уже вообще по новым, совершенно неслыханным канонам и традициям. Это правда. Особенно…
В. Дымарский
―
Я, видите, время от времени возвращаюсь к городу. Да? Но город тоже, в общем-то, строился по-новому. Да? Я имею в виду Петербург.
М. Кузахметов
―
Да, невероятные вещи по правильному плану. Это прямые улицы, значит. Это расчерчено на кварталы. Да, именно при Петре I были приняты невероятные решения. Там была жестко оговорена ширина улиц, например. Вообще это все было очень важно для противопожарной безопасности. И мы уже говорили – да? – о том, что большинство-то зданий все равно десятилетиями были деревянными в Петербурге, а вовсе не каменными, но пожары вообще больше не были таким страшным бедствием как во время… ну, в предыдущие десятилетия, когда скученные города или когда Москва там вся целиком выгорала. Да, появились такие строгие правила на голландский, на немецкий манер, что должны быть брандмауэры на стенах. То есть если здания примыкают друг к другу, то стена между ними должна быть сплошная. Никаких переходов. Если пожар вспыхнул, чтобы он на соседнее здание не перекидывался. Все это было. Действительно и эти, кстати, традиции, ну, по градостроительству, вообще позднее они были формализованы окончательно при Анне Иоанновне в Петербурге. Но Петр I – это правда, – заложил важнейшие основы, которыми, – да? – ну, в какой-то степени мы здесь в Петербурге до сих пор и живем. И названием проспект, прошпект, перспектива, все вот эти заимствованные слова, которые в русском языке же кажутся… кажутся органичными, на том этапе – да, – это все было из немецкого, из голландского, чуть-чуть из английского, но пришло все именно в ту эпоху.
В. Дымарский
―
А есть какие-то оценки… Мы говорим и говорили в прошлой передаче как цена… о цене побед, – да? – военных побед. А вот цена того же Петербурга, не только Петербурга, цена реформ – это все…
М. Кузахметов
―
Несопоставима с результатами.
В. Дымарский
―
… принудительный труд.
М. Кузахметов
―
Это переселение сотен людей принудительно. Это ж просто жуткая история. Здесь купцов, – да? – например, сотни семей. Чем они будут заниматься? Как торговать? Неважно. Или вот чтоб теперь вся внешняя торговля шла только через Петербург. Почему? Ведь еще идет Северная война. Там плавать опасно. Торговля-то шла через Архангельск. А для того, чтобы стимулировать развитие Петербурга. Ну, так же как и запрет на каменное строительство в других городах. Это не помогало каменному строительству в Петербурге, но тем не менее зато парализовало развитие других городов русских. Но да, вот-вот таким путем, варварским в какой-то степени, все это происходило. То есть хотел вырвать страну из варварства варварским же путем. Ну, вот если так оценивать, то цена несопоставимая, конечно.
В. Дымарский
―
Да, но надо… Не знаю, кто-то, может быть, с радостью, кто-то с горечью признает, что, в общем-то, это российская, русская традиция. Да?
М. Кузахметов
―
Тут ее Петр I не только не изменил, а в какой-то степени усугубил.
В. Дымарский
―
Усугубил. Да. Он ее… Он ее сделал традицией, я бы сказал, может быть. Да?
М. Кузахметов
―
Да. И даже еще одно из…
В. Дымарский
―
Потому, что последующие правители, чтобы они не говорили, но они… такое ощущение, что они как бы ориентировались на Петра как на такой идеал реформатора российского.
М. Кузахметов
―
Ну, вообще больше кровожадных не было после Петра I или таких вот мобилизационных. Ну, в романовскую эпоху во всяком случае. Сталина не считаем. Но еще вот одно из – да, – скверных его решений, которое имело драматические последствия – это абсолютная власть монарха. Значит, я сам выбираю себе наследника. Драматически…
В. Дымарский
―
Закон о престолонаследии.
М. Кузахметов
―
Да. Я сам решу. Неважно. Старший сын… Все это просто все драма.
В. Дымарский
―
Ну, да. Сейчас мы сделаем небольшой перерыв и после чего продолжим программу, и в том числе о драмах Петра I и не только общественных, политических и всяких государственных, но и о личных. Через несколько минут продолжение программы.**********
В. Дымарский
―
Еще раз добрый вечер ! мы продолжаем программу «Все так плюс». У микрофона Виталий Дымарский. Мой гость, напоминаю, Максим Кузахметов. Санкт-Петербург, гостиница «Гельвеция». Ну, и говорим мы соответственно о Петербурге, о династии Романовых и о Петре I, напоминаю. Мы остановились на драмах Петра I, на законе о престолонаследии. Да? И вообще говорили мы о реформах Петра, и в частности о… о многих реформах, и в частности вот о законе о престолонаследии. Он сказался же и на ближних, на самых ближних людях к Петру I.
М. Кузахметов
―
Да. Этот закон имел трагические последствия уже для совершенно конкретных людей, причем для его ближайших родственников.
В. Дымарский: В 1
―
ю очередь для Алексея, наверное. Да?
М. Кузахметов
―
Ну, вот да, можем подробнее рассказать. Мы упоминали, подробно рассказывали о Петре I как государственном деятеле, как о полководце. А про личную жизнь – начинали рассказ о его 1-й женитьбе, незадачливой. Да? Когда его матушка женила. А хотелось бы подробнее рассказать о том, как вообще личная жизнь-то у Петра I складывалась. Ну, можно сразу оговориться, что каким-то личным благочестием он не отличался. Мало того, что любил выпить, так и верностью ни к одной из своих жен вообще никогда и никогда про это не переживал. Сохранились письма, когда вот он просто там уже Екатерине Скавронской, он вроде ее безумно любит, и никто ему не нужен. А пишет с незатейливой простотой, что вот тут без тебя скучал, просто врачи запрещают всякий порок, пришлось вот отослать от себя метрессу, а то бы не удержался, а то бы не смог удержаться. Ну, и ему жена там отвечает: да ничего страшного, лишь бы ты был там здоров. Но это просто я так характеризую Петра I…
В. Дымарский
―
… просто нравы XVIII…
М. Кузахметов
―
Может быть. Но тем не менее с благочинием личным у Петра I не сложилось. Но 1-я серьезная любовь у него была, это вот знаменитая Анна Монс.
В. Дымарский
―
Анна Монс.
М. Кузахметов
―
Он уже…
В. Дымарский
―
Да, мы уже говорили о ней.
М. Кузахметов
―
Да. Был женат, а женщина тоже заслуживает отдельного внимания. Ведь он хотел на ней жениться. И еще неизвестно как бы все сложилось. После Великого посольства он вернулся и сразу к ней поехал жить. Она ему очень нравилась. Не к жене к законной. Тут скорее просто Анна Монс сама во всем виновата. Скорее всего она просто Петра не любила. Анализ сохранившихся писем на голландском, в основном на немецком, на голландском языках, там, конечно, она писала, там ни разу не встречается слово «любовь». Он-то ей пишет пламенные, а она ему там что-то больше по делу. Ну, скорее всего она действительно его не любила, использовала. И все равно, может быть, он на ней бы женился. И, может быть, какая-то была бы и династия. Но совершенно случайно, это вот уже было во время Северной войны, саксонский посланник утонул в Неве. Тело-то позже нашли. Но когда стали разбирать его вещи, нашли письма от Анны Монс, компрометирующие, жуткие. И Петр I сам-то был порочный и неверный, а вот предательства со стороны женщин вот просто шокировало его. Вот тут он в отчаянии. Тут вот он пришел в ярость. Не смотря на то, что саму Анну Монс… ну, сравнительно гуманно с ней обошелся. Не казнили. Там просто сослали. И даже впоследствии он разрешил ей выйти замуж за прусского посланника. Кейзерлинге. Она даже там детей от него родила. Но вот разлюбил сразу. А вообще отношения Петра I… Я бы об этом эпизоде как о малоизвестном подробнее бы рассказал. Это драматическая история, реальная драма – Гамильтон, девица Гамильтон, которую Гамонтовой называли. То есть тоже на каком-то этапе это просто очередная любовница Петра. Она входила в свиту Екатерины I. А ей понравился денщик Петра I. Ну, вот родила она на каком-то этапе. Ну, и глазом не моргнув, приказала слугам младенца выбросить в нечистоты. А младенца нашли, но не знали чей. И тут вот… Там по-разному историки оценивают, кто выдал ее. Скорее всего сам денщик, когда по пьяни хотел отказаться, сам признался в том, что состоял с ней в порочной связи. А Петр I, когда все это вскрылось, опять услышал: «Как же так?! Это ж моя любовница! А с кем-то связалась с другим». Это страшное преступление по его меркам. Но формальный предлог был для… Ее казнили. Да. Был суд. Для казни в том, что она убила ребенка, родившегося вне брака. И тут тоже надо пояснить, законы-то были очень своеобразные. Тут вот подробно петербургский историк Глеб Сташков про это писал, что если крестьяне, например, убили своего ребенка – да? – законного, в браке рожденного, то год тюрьмы. А вот если женщина какая-то родила без мужа да еще и убила незаконного ребенка, то все, ее, значит, только казнь. Почему? Чтоб не блудили. Чтобы, значит, вот это… Это При Петре I. Да? При этом порочном человеке вот такие законы, чтобы, значит, вот соблюдали… Строгость, чтобы была. Да, Юпитеру позволено, а больше никому. Вот. И тут опять-таки специфически проявляется во всем этом событии вот нрав Петра I. Он приезжает на казнь. Там, кстати, 4 месяца прошло. Она там все мечтала о том, чтобы вернуть себе, ну, если не любовь, то хотя бы привязанность Петра I. На казнь, по воспоминаниям современников, она явилась в белом платье. Там, может, еще почему все драматически пересеклось? К тому моменту умер сын Петра I. Это был 1719 год. И вроде бы как-то хотел бы он наследника… И Алексей казнен. И, может быть, просто Петр думал, что это был его ребенок у этой Гамильтон. И этого не мог ей, может быть, простить. Но неважно. Он же принял тогда уже… ну, готов был принять закон о престолонаследии, что я сам провозглашу наследника. Так вот он приезжает на казнь. И милостиво разрешает… Какая была поблажка? Чтобы палач не прикасался к казненной, к этой девице Гамильтон. А ей отрубают голову. И что делает Петр I? Поднимается на эшафот, берет в руки эту голову, это лицо, целует его, а дальше проводит коротенькую лекцию по анатомии об устройстве головы, рассказывает вот собравшимся… А казнь вообще-то была таким событием ярким. Бесплатное шоу. Можно прийти и посмотреть. Одевались в лучшие одежды люди. Никто в ужасе не разбегался с площади. Тем более что объявление специальное вешали. Тем более что это преступница, как бы ее не посмотреть. Вот. А потом бросает эту голову и уезжает дальше по делам. А на следующий день отмечает годовщину какой-то… какого-то очередного яркого события. Как вот на следующий день после смерти своего сына Алексея он же отмечал победу под Полтавой. Вот он, Петр I, в этом во всем и есть. И чтобы вот… возвращаясь к его личной жизни, расскажем – да, – подробней о его… о трагической судьбе его родного сына, который в принципе и должен был стать наследником. Царевич Алексей. В нашей традиционной истории, особенно после знаменитого фильма «Петр I», это просто отвратительный мерзкий человек. Да? Вот такой трусоватый, гадкий, скользкий. На самом деле героического ничего особенно он не сделал. Но тем не менее вот представлять его как таким гнусным изменником, ну, конечно же, неправильно. Просто человеку не повезло. Родился у специфического, деспотичного отца, который жаждал в нем видеть, ну, вот такого же – да? – там вершителя судеб. Ведь Петр I, мы об этом еще не говорили, он принял закон, официальный закон, табель о рангах, там все должны были служить, причем пожизненно. Неважно, что ты дворянского происхождения – да? – и ты дворянин, служи, значит, офицером, служи в какой-то коллегии. И вообще никакой частной жизни не подразумевалось. Ты не можешь быть там поэтом, художником. Государственная служба и все. Другая как-то тоже не присутствовала. Так вот, а Алексея, ну, явно все это тяготило. Он был человек не конфликтный, но тоже его нельзя представить таким святошей, который все время проводил в молитвах. Все-таки выпить он тоже любил. Но на каком-то этапе, когда Петр I был в Дании, это еще тоже было во время Северной войны, он по приказу отца должен был явиться к нему. Петр I там все еще колебался, не знал, что с ним делать. И по пути сбежал. Ну, и тут все сходится. Предатель, значит. И дальше история вообще ужасная, потому что…
В. Дымарский
―
… была ж там, по-моему, любовная история.
М. Кузахметов
―
Ну, сначала его Петр I женил на немецкой принцессе. Да, Вольфенбюттельской Шарлотте. Это, кстати, была, по-моему, 1-я такая женитьба наследника на немецкой принцессе, потому что в последствии все наследники престола и даже те, кто не взошел на трон, по-моему, за редчайшим исключением у них у всех были жены из Германии. Все были сплошь немецкими принцессами. А 1-я была – да, – у царевича Алексея. Но он ее не любил, тяготился. У него родился сын Петр. А полюбил он какую-то крепостную девку Ефросинию. Да. Вот полюбил так, что… Вот тоже письма сохранились, что писал ей там, жить без тебя не могу. В общем, по пути он сбежал в Австрию. И дальше, ну, тоже чести это ему не делает, он пытался разыграть как-то карту при австрийском дворе, давайте я вам, может быть, на что-нибудь пригожусь. Но австрийцы не решились. Он позднее там и в Неаполе скрывался. И в Османской империи никто не решился. А вот шведам он бы очень пригодился. Но просто поздно пришло к нему письмо из Швеции, что да, давайте там обсудим подробности, кто кому, как пригодится на русском престоле, что, кому за это будет, потому что вычислили посланные Петром I в Европу эмиссары, вычислили место нахождения царевича Алексея. И обманом заманили его обратно в Россию. Пообещали ему, что будет прощение, что он сможет… А для него почему-то очень важно было на Ефросинии жениться. Ему даже разрешили с ней венчаться по возвращении. И тут злополучную роль, в то м числе эта Ефросиния сыграла. То есть по одной из версий она вообще была подсадная девушка. Окрутила, обманула, заманила. Потому, что на следствиях ее не пытали. Это она все подробно и рассказала, что как и было, с кем он встречался, с кем, о чем говорил, и какие письма, уда писал. Ну, и дальше там, ну, наверное, для Петра I это шок. Что ж такое? У меня же вот сын, казалось бы, должен быть опорой трона, должен быть наследником, а получается предатель, переговоры у меня за спиной ведет. Война же продолжается. Кстати, вот его сношения со Швецией, Алексея, позднее вскрылись. А то страшно представить. Там Петр I, может быть, его задушил бы. Ну, в общем, закончилась история трагически. До конца неизвестно как. По одной версии задушили Алексея. По другой умер он во время пыток, потому что его пытали страшным образом. Но вот это тоже опять-таки характеризует Петра I. Казнит он своего родного сына, старшего сына, наследника престола официального. А на следующий день весело справляет годовщину Полтавской битвы. Не сидит, не смотрит в одну точку подавленный, сломленный такой драматической историей. Но тут мы плавно переходим к тому, почему в том числе это произошло.
В. Дымарский
―
Ну, здесь еще я одну деталь бы вставил, что именно для следствия по делу Алексея Петровича – да? – была создана Тайная канцелярия.
М. Кузахметов
―
Да. Можно… да…
В. Дымарский
―
Фактически…
М. Кузахметов
―
… подробнее…
В. Дымарский
―
… тайная полиция.
М. Кузахметов
―
Грустная история в русской истории появился тайный сыск, который занимался в 1-ю очередь вообще-то политическими делами. Это вообще жуткая история. Слово и дело. Когда по любому доносу, по любому навету, человека могли там на дыбу, на пытки. И все это на десятилетия затянулось. Но именно при Петре I. Да. Искать, искоренять измену. Ну, можем напомнить, что Петр I, например, очень уважал Ивана Грозного. Вот эти все методы ему были близки. Он, конечно, был более прогрессивный и, наверное, не до такой степени параноик, лично Петр I, как Иван Грозный, но тут друг другу они, наверное, симпатизировали в методах достижения цели. Вот. А возвращаясь к Алексею Петровичу он… он же успел даже официально подписать отречение от трона, от всех претензий, лишь бы ему разрешили постричься в монахи, жить частную жизнь. Это от смерти его не спасло. Но почему Петр I немножко успокоился? Во-первых, к тому моменту родила… родился внук у него, у царевича Алексея был сын. Это будущий Петр II. Да? Мальчик. Но Петр I больше рассчитывал на своего собственного младшего сына от Екатерины, от своей новой жены. От Екатерины I, – да, – Марты Скавронской. Еще в начале Северной войны была захвачена девушка в Курляндии. Сначала попала к одному генералу, потом ко второму. Ну, по преданию как будто бы вот она постепенно перешла в руки Петра I сначала как наложница, как любовница, а позднее он эту женщину реально полюбил. В православии эта Марта Скавронская, которая еще была до этого замужем за шведским офицером, перешла в православие, приняла имя Екатерина и потом сыграла огромную роль в русской истории. Мы будем подробнее рассказывать. Но вот возвращаясь к Петру I, она родила… ну, у него от 1-й жены, от Лопухиной было трое детей. Выжил только царевич Алексей. Там было три сына. Двое вот умерли во младенчестве. А Екатерина родила от Петра I 8 детей. Тоже 6 умерли еще в детстве…
В. Дымарский
―
… Наталья была?
М. Кузахметов
―
Да, были первые дети сплошь девочки. Петр родился 6-м. И это был 1-й мальчик у Екатерины. Вообще тоже умерли почти все дети. Вот выжили две дочери, которые сыграли большую роль в последующем в русской истории. Ну, вот родился наконец у Петра I от Екатерины сыночек, которого тоже назвали Петром. И как многие считали, это тоже сыграло зловещую судьбу. Никогда Романовы не называли сына именем отца. Да, ну, именем дедушки можно было. А тут вот как будто бы такое проклятие. Потому, что как бы Петр не был счастлив, как бы они с Екатериной не поздравляли друг друга, но что-то сразу пошло не так, потому что ребеночку было уже 3 годика, а он не ходил и не говорил. То есть все было не слава Богу. Но тут опять-таки многие историки грешат на образ жизни Петра I. Он же выпивал там по страшному. И Екатерина не отставала от него. Это все Петру I, кстати, нравилось. Он просто принудительно заставлял всех напиваться, чтобы все раскрепощались. А заодно слушать, кто, о чем говорит, и кто там, чего замышляет. Ну, не удивительно, что при таком образе жизни мог родиться мальчик, который в 3 годика не ходит и не говорит. Но в 4 годика мальчик умер. И вот это была в принципе последняя надежда Петра I на нормальное, прямое престолонаследие, и она умерла со смертью этого несчастного ребенка, которого они…
В. Дымарский
―
Ни Алексея, ни Петра.
М. Кузахметов
―
Да. Звали Шишечкой. Сохранился внук у него вот от царевича Алексея Петр, который в последующем взошел на престол. Но тут совсем по прямой…
В. Дымарский
―
Петр III…
М. Кузахметов
―
Петр II – да, – это был, потому что Петр III – это там по…
В. Дымарский
―
Нет, Петр II…
М. Кузахметов
―
А еще бы!
В. Дымарский
―
Петр II.
М. Кузахметов
―
Еще одна драма отдельная. Никому из Петров, в общем, слава Богу… как-то вот не слава Богу у каждого из них было. Так вот он принимает вот тут уже окончательное решение, этот закон о престолонаследии. Сам назначу. И долго колеблется. Вообще он, наверное, склонялся к тому, чтобы оставить престол своей жене Екатерине. Он ее очень любил. Она ему была близка. Она вроде бы разделяла все его убеждения. И буквально вот за пару лет до смерти вскрылась ужасная история, что была у Екатерины связь и с кем. С братом Монс. С братом Анны Монс, с Виллимом Монсом. Да. Ну, очередной шок у Петра I, как все это пересеклось. Да? Как вот… Какое предательство. Чуть не женился на Анне Монс, а она оказывается с саксонским посланником состояла в порочной связи. И вот тут хочет передать…
В. Дымарский
―
… Монс тоже немка была.
М. Кузахметов
―
Да…
В. Дымарский
―
Из семейства Монс…
М. Кузахметов
―
Она… Да. Из семьи немецкого виноторговца, зажиточных людей. И тут, вот казалось бы, вот у него доверие все… Боготворит, он обожает. Письма сохранились, где вот он… Вот такая любовь к Екатерине I, что вот никакими другими… никакому описанию не поддается. И вдруг оказывается, она неверна. Ну, тоже никакой казни там. Он уже и сам был немолод. Никаких расправ. Но в опалу жена попала. Видимо, Монса-то казнили, этого человека. Но причем придумали… причем… Ну, нельзя же было громогласно объявлять, что оказывается, он соблазнил жену самого императора. Да? За какие-то там экономические преступления, что гораздо удобнее и надежнее. Там приписали ему какие-то грехи в неправильном использовании бюджетных средств. Это в принципе любому соратнику Петра I можно было приписать. Там невозможно было, не нарушая законы, заниматься государственным управлением. И этого Виллима Монса казнили. И все-таки перед смертью Петр I вроде бы простил, потому что больше вообще некому доверить. Кому? Ну, вот вроде бы Меньшиков ему близок, так безродный и вообще это чужой какой-то человек. Детей не остается. К дочерям вроде бы склонялся. Елизавету любил. Сестру любил свою Наталью. Но колебался. И вот немножко забегая вперед, тоже сохранилось множество противоречивых свидетельств, что Петр I в 1725 году лежит уже на смертном одре, казалось бы, вот тут уж надо принять решение, но как… кто-то считает, что Петр I был уверен, что снова выздоровеет. Все-таки ему было всего 52 года. Он был не таким уж стариканом. И, возможно, рассчитывал, что как его прадедушка Филарет и до 80 доживет. Ведь он же должен был знать, сколько прожил его прадед, не смотря на то, что его отец и дед прожили… Ну, примерно они все в одном возрасте умирали, в районе 50 лет. Так вот по преданию попросил он то одну дочь позвать, то племянницу позвать, то попросил дать ему грифельную доску. Успел на ней начертать: «Отдайте все…» Тут она выпала из его рук. И, в общем, никакого внятного распоряжения так и не отдал о престолонаследии, оставив своим потомкам богатейшую почву для бесконечных смут, для выяснения отношений, и для разного рода переворотов, чем и весь… чем XVIII век и был славен. И вообще вот сплошь женщины-то и правили. Но формально так или иначе все они была Романовы. Тут вот как-то обошлось. Хотя родство потом было там специфическое, будем позднее рассказывать. Но прямого престолонаследия, сразу оговоримся, через вот потомка по мужской линии не получилось у Петра I.
В. Дымарский
―
Ну, да. Екатерина… Да?
М. Кузахметов
―
То есть…
В. Дымарский: … 1
―
я. Она очень недолго была. После нее уже стал Петр.
М. Кузахметов
―
Ну, забегая вперед, и у дочерей же тоже там… Вот у Елизаветы тоже не было детей. То есть там таким очень своеобразным путем Романовы в итоге вернулись вот там через Петра III и немку Екатерину I. Но потом уже со времен Павла I там по мужской линии вплоть до Николая II, там уже было престолонаследие понятное и благополучное сравнительно для всех.
В. Дымарский
―
Вы знаете, еще какой вопрос… У нас есть еще несколько минут. Несколько слов, если можно, о взаимоотношении Петра с церковью.
М. Кузахметов
―
Да, актуальная… актуальная тема.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Мы ее уже не раз упоминали. Церковь Петр I воспринимал…
В. Дымарский
―
… была… Был указ о веротерпимости. Это тоже…
М. Кузахметов
―
Да, мы говорили. Это слава Богу. Скажем Петру спасибо, что – да, – наконец-таки перестали беспощадно преследовать латинян. Тем более что тут Петр I был абсолютный западник, хоть и по внешней форме. Ну, хотя бы вот, ну, когда начинаешь… Ну, так вообще не сложилось, что раз начинаешь ходить в немецком платье то и думать по-немецки, но тем не менее оказало колоссальное влияние и женитьба принцесс, мы уже говорили об этом, наследников на немецких принцессах, и новый приток и иностранцев на русскую службу. Но непосредственно с православной церковью Петр I воспринимал ее просто как одно из важных министерств, которое позволяет ему контролировать все государство. И доходы хорошие. Да и в то же время это же такой идеологический инструмент. Он…
В. Дымарский
―
идеологический отдел.
М. Кузахметов
―
… непосредственно к религии был достаточно равнодушен. Вспоминал о религии только в минуты опасности. Мог и перекреститься, и испугаться. Но в то же время, вот пожалуйста, яркий эпизод. Именно при Петре I было принято решение о том, что священники обязаны доносить на тех, кто во время тайной исповеди рассказал что-то опасное для… ну, или важное для государственных интересов. То есть тайна исповеди, один из важнейших… одно из важнейших казалось бы – да? – там церковный… из важнейших церковных законов официально просто вот Петром I непросто нарушен, а требует. А за недоносительство на преступника еще отдельная… отдельное может быть наказание. И да, вот не нашлось на Петра I ни своего Аввакума, ни своего Никона, ни своего патриарха Филиппа…
В. Дымарский
―
Да, но почему-то…
М. Кузахметов
―
Не патриарха. Митрополита Филиппа.
В. Дымарский
―
… очень жестко относился к старо… Ну, почему-то, может быть, и понятно…
М. Кузахметов
―
А потому, что старообрядцы, они выпадали из его вот… Все это…
В. Дымарский
―
Из его…
М. Кузахметов
―
Многие историки называют…
В. Дымарский
―
… мира.
М. Кузахметов
―
… регулярства. Да. Все должно быть вот как-то определено. Вот устав армии. Вот законы градостроительства. Вот законы церкви. Вот все понятно. А старообрядцы выпадают из всего из этого. Неважно, что они трудолюбивые. Неважно, что они не пьющие. То есть там Петр I же любил всех напаивать, а в то же время требовал, чтобы с утра все приходили на службу трезвыми. Там медаль – да? – за пьянство у него там тоже знаменитая была. Вот старообрядцы непьющие. Неважно все это. Они не укладываются в его вот систему понятных ценностей. Лютеране укладываются. Иудеи в какой-то степени укладываются. А старообрядцы нет. Их беспощадно преследовали. Именно при нем тысячи людей приняли смерть.
В. Дымарский
―
… казнили. Да?
М. Кузахметов
―
Да. И казнь всех, всех людей, которые не попадают в эту вот его упорядоченную систему, которая, кстати, была очень хаотичной, многократно менялась. Там законы, названия разных ведомств менялись при Петре. Но старообрядцы – нет, беспощадно преследовались. И еще раз напомним в очередной раз, что патриархия была при Петре I упразднена, и возник Синод…
В. Дымарский
―
Синод.
М. Кузахметов
―
Прекрасное здание у нас здесь. Но оно позже, правда, было построено. Фасадом выходит на памятник Петру I. То есть…
В. Дымарский
―
Ну, а…
М. Кузахметов
―
… министерство по делам церкви.
В. Дымарский
―
А надо сказать, что и старообрядцы ему отвечали…
М. Кузахметов
―
Ненавидели страшно.
В. Дымарский
―
… ненавистью и объявили его Антихристом.
М. Кузахметов
―
Ну, там и, наверное, все крестьяне считали Антихристом человека, пусть даже и царя, который ходит без бороды, у которого дым изо рта, курит трубку в немецком платье, немцами себя окружил. Царя подменили. Но да, но пророчества вот эти жуткие, там быть городу пусту… Опять возвращаясь – да? – к Петербургу…
В. Дымарский
―
… календарные изменения, которые внес Петр, это тоже считалось…
М. Кузахметов
―
Ну, мы упоминали. Ну, календарь – да, он же все опять-таки внешняя форма. Да, календарь европейский.
В. Дымарский
―
Форма. Да. Это не содержание…
М. Кузахметов
―
Новый год перенесли.
В. Дымарский
―
И Новый год перенесли.
М. Кузахметов
―
Да. Эти все реформы – да, – до сих пор…
В. Дымарский
―
Перепись населения, кстати, считалась тоже…
М. Кузахметов
―
Ну, до Петра I были переписи. Но он там все это… Ну, опять-таки Петру I это для чего было нужно? Не для того, чтобы там меркантилизм, то есть вот свобода предпринимательства, а для того, чтобы пожестче налоги собирать. То есть вот по подсчетам историков налоговое бремя выросло в 3 раза за время Петра I. То есть это просто обнищание, жуткое обнищание крестьян. Это вот земляные полы в покосившихся избах. Смертность. Не на что жить там. Любой неурожайный год, и люди умирают десятками тысяч. Но Петра I интересовало строительство империи. И в какой-то степени мы до сих пор это имперское наследие расхлебываем.
В. Дымарский
―
Ну, что? Будем завершать и эту программу, посвященную Петру I. И много раз говорил и еще раз повторю, что на этом мы не заканчиваем…
М. Кузахметов
―
Много раз еще будем возвращаться к Петру I и его потомкам.
В. Дымарский
―
Да. Описание… описание 1-го русского императора. Будем возвращаться и к Петру I, и к его окружению. Это была программа «Все так плюс». Максим Кузахметов, Виталий Дымарский. До встречи через неделю!