Екатерина Великая: её фавориты. Продолжение списка - Все так + - 2018-09-22
22.09.2018
Виталий Дымарский
―
Добрый вечер! Программа «Все так плюс». Мы выходим из Петербурга. Петербургских же историк Максим Кузахметов. Меня зовут Виталий Дымарский. Мы продолжаем рассказ о династии Романовых, о Екатерине II, об ее фаворитах. И вот в прошлый раз, кто слышал, кто не слышал, кстати говоря, можете посмотреть на сайте подкаст к той предыдущей передаче. По-моему, мы там начали говорить о фаворитах Екатерины, и когда мы дошли, ну, может быть, до… наверное, до главной фигуры…
Максим Кузахметов
―
Ну, крупнейшей.
В. Дымарский
―
… крупнейшей фигуры. Там, может быть, с ним ещё только Григорий Орлов мог, наверное, поспорить. Крупнейшей фигуры среди фаворитов – Григория Потемкина. Вот тут нам и не хватило времени, чтоб завершить о нём рассказ. Поэтому Григорий Потемкин с самого начала сегодня герой нашего… передачи.
М. Кузахметов
―
Ну, продолжаем. Да, мы прерывались. Но это просто ещё и выдающийся государственный деятель. Еще раз напомним, у него заслуги, выдающиеся не просто в военном присоединении огромных территорий на юге Россия, а в основном современной Украины, а в их…
В. Дымарский
―
Включая Крым.
М. Кузахметов
―
Включая в том числе и Крым. Ну, Крым меньше всего пригодился вообще-то, если так по-честному рассуждать. И территории гораздо меньше, и пользы от него как от земледельческой территории меньше. Но он там по логике должен был, конечно, быть присоединён. Не оставлять же его там бусурманам, что они там свой флот содержали. Но тем не менее это просто сейчас у нас в нынешнем… в нынешней конъюнктуре Крым все затмил, а важнее были вот эти огромные территории вот вокруг Днепра, Дона и других рек вокруг, ну, там пруд уже был более земледельческий. Ну, в общем, борьба с кочевниками многострадальная, мы там рассказывали. И основание городов, и в том, чтобы заселять эти территории людьми, всё это встретило массу проблем. Свободного такого населения в России, которое можно было бы взять и не то, чтобы принудительно там переселить, а там помочь им там переселиться – это было практически невозможно. Всё вокруг крепостные. Как тебе дворянин их отдаст? Как же он жить тогда будет? Государственные крестьяне – это опора бюджета. Куда их там отправишь? И тут Потемкин совершил, ну, я считаю, чудо. Еще раз вот упомянем эту злополучную историю с так называемыми потемкинскими деревнями, потому что это всё вот с легкой руки врагов его запущено – да? – в массы, что всё было показное. Но это вообще-то неправда. И вот всё нынешнее там относительное, может быть, там впечатляющее, ну, не то, чтобы благополучие, но размах – там города-миллионники на этой территории сейчас расположены, там живут миллионы людей. Но всё с чего началось? Там же никто не жил. Это дикое поле. С того, что надо было этим заниматься: строить дороги, строить мосты, помогать переселенцам.
В. Дымарский
―
Голые степи.
М. Кузахметов
―
Да, голые степи. Там, ну, давайте тогда расскажем там чуть подробнее, что вот эти опять-таки злополучные там потемкинские деревни – почему? Потому, что Екатерина отправилась в путешествие посмотреть, ну, что там мы присоединили-то. А это ж не… не то, что Польшу поделили, а там вот тебе, пожалуйста, города, крестьяне, деревни, местечки там с иудеями. А там вот ничего. Было вот голое поле. Ну, что там у вас? И как… как злопыхатели рассказывают, вот останавливается, там же не быстро они ехали, сотни людей, а вдали огоньки. А это что?
В. Дымарский
―
… больше полугода длилось путешествие.
М. Кузахметов
―
Ну, в сумме. Да. Но непосредственно там, может, по дикому полю…
В. Дымарский
―
… меньше там…
М. Кузахметов
―
… вообще предпочитали плыть. Это проще, чем ехать. А что там за огоньки? А это вот такая-то деревня. А там что за огоньки? А это такая-то деревня. А это что вот там вот, где-то дымок? А это вот еще… А всё вранье. Ничего такого не было. Это люди Потемкина там разжигали костры, зажигали огоньки. А даже если и были вдали видны стены и избы, это все нарисованное было. Но еще раз…
В. Дымарский
―
Это и есть потемкинские деревни.
М. Кузахметов
―
Это всё вранье. Ничего там не было. Ну, во-первых, декорации… Это тоже было нормально. Мы рассказывали уже, что вот Екатерина едет там из Петербурга в свой пригородный дворец, например, это сейчас мы там доезжаем за час, а тогда два дня ехали. Это же скучно. А ей там, чтоб она не грустила, нарисовали по пути огромную картину «Извержение вулкана», чтоб было красиво, чтоб остановиться. Ну, селфи не делали, а просто полюбоваться. И это в том контексте было что-то естественное – нарисовать какую-то триумфальную арку. Ну, что давало повод там злодеям потом для вранья. Конечно, там заселились постепенно тысячи людей, но там и жили какие-то люди, вот казаки, не… не признанные там никем. Они там вроде как и оставались, только более-менее их там упорядочили, их там жизнь. Ну, там и со злодейством, конечно, разгоняя там Сечь Запорожскую. Да? 1-е там вроде бы независимое формирование. Но это не тема нашей передачи. Это оставим. Но тут, кстати, тоже все на совести Потемкина, куда делась Запорожская сечь. Вот… Вот все ее и не стало больше там. Ну, для Екатерины II это ж все разбойники были. Поэтому ничего страшного, просто разогнали разбойников. Кто хотел, тот стал оседлым. Крестьянин там обзавелся землей. Свободным. Не такими уж крепостными. Ну, так вот огромные территории, основание городов, причем размах… Вот что вредило, конечно, же Потемкину, потому что он не отказывал себе, когда составлял там планы, или как вот зло говорят не проекты, а прожекты.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Прожект – это значит что-то вот такое заранее неосуществимое. Это хрустальный мост такой маниловский.
В. Дымарский
―
Ну, мне кажется, что это сейчас такое значение приобрело слово.
М. Кузахметов
―
Да, да.
В. Дымарский
―
Тогда это было нормальное слово.
М. Кузахметов
―
Несправедливо по отношению… Ну, во-первых, слово… Тогда так и говорили «прожекты».
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Да, в той транскрипции. А, во-вторых, несправедливо по отношению к нему. Да, какие-то прожекты…
В. Дымарский
―
… прожектерство.
М. Кузахметов
―
Да, какие-то проекты так и не были осуществлены, но тем не менее вот его усердное занятие освоением – да? – вот этих огромных, вновь присоединенных территорий и привело к тому, что там миллионы людей сейчас живут, а на огромных просторах Сибири до сих пор там есть территории по 100 километров неплохой земли, а толком-то неосвоенные. Не повезло там, не было там своего Потемкина, который бы их там в хорошем понимании колонизировал.
В. Дымарский
―
Ну, здесь бы я с Вами не согласился. Потемкин Потемкиным. Но не было ни одного правителя российского, который хотел бы это освоить. Да? Все обращали туда внимание. Не сказать – да? – ведь, что на Сибирь никто там не смотрел. Все смотрели туда. Там и прирастать…
М. Кузахметов
―
Ну, скорее там…
В. Дымарский
―
… должны были богатства…
М. Кузахметов
―
… экстенсивное там.
В. Дымарский
―
Да. Ну…
М. Кузахметов
―
Не знали, что делать.
В. Дымарский
―
… в общем-то…
М. Кузахметов
―
Далеко.
В. Дымарский
―
Да. И так до сих пор, по-моему, и не знают.
М. Кузахметов
―
До сих пор не знают. И другим не дадим острова Кунашир и Шикотан, и сами там жить не будем.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Ну, ладно, не будем – да, – отвлекаться.
В. Дымарский
―
Вернемся… Да, вернемся к Екатерине и к Потемкину вернемся.
М. Кузахметов
―
Так вот как государственный деятель, потому что он был не обижен уже после того, как они перестали с Екатериной быть, как говорят злодеи там, сожителями – да? – там и любовниками, с тех пор, как перестали они быть особенно близки, но тем не менее он остался реальным, ну, по своему статусу премьер-министром. Он был… был ему дарован… был пожалован он чином фельдмаршала. Опять-таки злодеи говорят, что это всё было… всё это причитаться-то должно было Суворову Александру Васильевичу. И Суворов совершенно искренне рассчитывал, что, ну, уж сейчас-то я наконец-таки стану фельдмаршалом, потому что уже всё остальное у меня есть. А этот коварный, вредный Потемкин все победы, всё вот это… все вот эти героические штурмы крепостей, всё это приписал себе. Негодяй! И Суворова задвинули, обидели. Ну, как мы рассказывали – да? – там даровали ему титул подполковника Гвардейского полка, а таких уже 9 подполковников, а старше только сама Екатерина. Все это такой пустой… пустое фанфаронство. А фельдмаршала не дали. Но тем не менее… И назвали его Потёмкин-Таврический. И вот у нас в Петербурге там, если уж там дворец, то Таврический, например. Всё оттуда и повелось. И там, кстати, чудом и парк сохранился, слава Богу, что строили не просто дворцы, а с парками. И в центре города остались какие-то территории, где бывшая знать как-то заботилась там о зелени. А то застроили бы всё 20-этажками по уплотнительной схеме, и всё, и никакой зелени бы не осталось. Так вот. Но и это ещё не всё, потому что тоже не можем не упомянуть, он же не просто там пережил целую группу любовников, оставаясь у Екатерины в фаворе каким-то советником, а он реально занимался многими делами. Я бы обязательно упомянул его реформы армии. То, что нам кажется сейчас естественным, в ту эпоху было революционным. Он как и непросто…
В. Дымарский
―
… и сейчас это была бы революция…
М. Кузахметов
―
И сейчас бы. Да.
В. Дымарский
―
… если бы у нас наконец-то реформу провели армии.
М. Кузахметов
―
Да у нас вон какая реформа! Если от портянок отказались в пользу носков, это кажется что-то неслыханное, да ещё и святотатство.
В. Дымарский
―
Да. Да еще если еще Юдашкин сделает форму…
М. Кузахметов
―
Когда служил солдатом, я-то ничего крамольного не вижу, что стали солдаты носить носки в XXI веке вместо портянок. А кому-то кажется, что вообще на святое замахнулись. Так вот какие… Реформа-то в чём, например, заключалась? Что бывший младший офицер Потемкин, став фельдмаршалом, реальным командующим, мы там подробно рассказывали про русско-турецкие войны, не будем погружаться, разрешил сначала отказаться от того, чтобы не пудрились перед сражением, косицы лишние не прикрепляли на проволоку, и сапоги были более удобные. И это оказалось революцией. Как так?! Мы же на что ориентируемся? Например, на прусскую армию. Это ж важно, чтоб красиво всё было, чтобы букли были эти специальные… Как это в атаку солдаты пойдут без буклей? Да что ж это такое?!
В. Дымарский
―
Красиво идут как…
М. Кузахметов
―
Да, красиво идут. Да. И сразу хочется броситься в бегство. А если без буклей пойдут, так турки и не разбегутся, может быть. Но тут он был прагматиком. И, конечно же, это не то, чтобы революционные были перемены какие-то в армии, там вооружения, а скорее заботился. Тоже вот важнейшие…
В. Дымарский
―
… они были разумные во всяком случае.
М. Кузахметов
―
Разумные. Это один из… Ну, опять-таки в ту эпоху там как на подбор всё как… как на зло были такие солдаты и генералы, и офицеры, на зло сталинским, – да? – которые вообще о солдатах реально заботились, переживали. Мы там подробно рассказывали про оболганного там Миниха или Остермана несчастного. Но Суворов само собой. Тут все его там любят, уважают. Но так и Потемкин переживал и требовал сбережения солдат, сбережения людей. А у нас же и в ХХ веке там угробили во время Второй мировой войны полк, дивизию, армию, на переформирование, новые там призывники придут. А вот Потемкин переживал, отчитывал офицеров за слишком большие потери. Ну, опять-таки как злодеи говорили, тоже мне… он же там с турками воевал. Вот если бы он там с англичанами, посмотрели б мы, какие потери были. Ну, пусть. Пусть даже там с турками, но тем не менее о солдатах переживал, заботился, волновался. И всё это… Казалось бы, зачем ему это? Мог бы там спокойно жить там в свое удовольствие. Он же там реально был мультимиллионер. Судя по всему, на него Екатерина потратила больше всего денег на подарки там, на почести, на мундир, отделанный бриллиантами. Не просто фельдмаршальский мундир. Там не было какой-то строгой… А какой-то вот мундир и весь в бриллиантах там, например. А при этом человек потом ещё едет и занимается лично… присматривает, как там фундаменты там, как там верфь строят где-нибудь на берегах Чёрного моря, потому что Черноморский флот – это тоже его вот личная в том числе заслуга. Да, там, может быть, из сырого леса. Да, там поспешно. Но впечатляло приезжих потом вот это. Во время путешествия Екатерина приезжает, а там в гавани Севастополя 20 линкоров стоит, например. Там люди в обморок падают, с какой скоростью всё это происходит. Ну, да, там флот подпортился, новый там надо строить. Всё это дорого обходится. Но благополучно всё, в общем, прошло. Вот. Ну, чтобы завершить там всё… все его перипетии с личной жизнью, он вообще расставание тоже переживал. Тут как-то вот Екатерина почти каждого умела очаровать, потому что он ей там писал какие-то письма то ли жалостливо, то ли угрожающие, что я вот не переживу, и кто моё место займет, и тот жив не будет. А ему Екатерина пишет: «Ну, что-то ты уж осерчал? Ты не переживай. Ты не грусти. Я же тебя не забуду. Мы друзьями будем. Мы будем дружить». Такая формулировка не всегда – да? – проходит, когда там любимая женщина говорит: «Да ничего страшного. Мы же дружить…»
В. Дымарский
―
Останемся друзьями.
М. Кузахметов
―
Мы друзьями останемся. Ну, и что, что теперь у меня другой? Не все могли это пережить. Но как-то пережил Потемкин там эту драму. И тут вот опять-таки там то ли это там с возрастом у него произошло, то ли наговоры всякие, потому что не можем обойти эту сторону его жизни личной, потому что пустился он во все тяжкое, может быть, как-то мстить Екатерине, может быть, как-то вот никто ему был не мил. У него детей своих не было, кроме, ну, упомянем – да? – по слухам, что это вот и якобы какая-то незаконнорожденная девочка, которая по…
В. Дымарский
―
Елизавета. Да.
М. Кузахметов
―
… по той традиции как вот Трубецкой – Бецкой, Потемкина – Тёмкина там, например. Но тут всё-таки вот нет вот ничего доказанного как с Бобриковым…
В. Дымарский
―
Она… она появилась в доме Потемкина. А дальше начинается уже там гадание, кто мать.
М. Кузахметов
―
Да.
В. Дымарский
―
Как ни странно. Обычно гадают, кто отец, а здесь, значит, гадают, кто мать.
М. Кузахметов
―
Да, запутанная история.
В. Дымарский
―
Да? Запутанная история. И пошел слух, что это втихаря родила Екатерина от Потемкина.
М. Кузахметов
―
Да. И забирайте. Забирай свою дочку.
В. Дымарский
―
… трудно все-таки…
М. Кузахметов
―
Трудно. И тем вообще она была уже гораздо старше. Да. Там было много…
В. Дымарский
―
… Да, она уже была не молодая.
М. Кузахметов
―
… свидетелей. Там же вот сохранилась в переписке подробно… Все опять-таки у иностранцев, которые здесь были, они там просто каждый день строчили вот отчеты, что в Петербурге, где происходит, про каждого гвардейского офицера, который приглянулся, подробнейший отчет. Поэтому что-то утаить было нереально.
В. Дымарский
―
Но там… С одной стороны. С другой стороны здесь вдруг она неожиданно отравилась чем-то и поехала в Москву. И вот во время вот этой поездки ее в Москву… Почему она поехала лечиться вдруг в Москву свое отравление, тоже не понятно. И вот во время этой поездки якобы… Вот и вдруг после этого и появилась вот эта девочка.
М. Кузахметов
―
Ну…
В. Дымарский
―
Ну, много… много вопросов.
М. Кузахметов
―
Ну, так же… Да, как нам расскажешь, что…
В. Дымарский
―
Не будем… не будем…
М. Кузахметов
―
… Ломоносов, он же сын Петра I. Там же тоже все сходится так по датам рождения…
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
Поэтому не доказано. Тут всё-таки не так всё очевидно.
В. Дымарский
―
… тем не менее вы, уважаемые слушатели, должны знать, что есть разные…
М. Кузахметов
―
Ну, для любителей конспирологии все подробно рассказано, расписано. Так вот про тяжкое. У… У Потемкина не было своих детей, не было внятной семьи. Никто на нём не женился. Но злодеи расписали про его безобразное отношение к племянницам. У него было как минимум три сестры. Всех он хорошо… Ну, все они без него там или с его помощью прекрасно устроились, вышли замуж, нарожали кучу детей. То есть у него было множество племянников. И вот он заботился о племянницах своеобразно. Как только они входили в пубертатный возраст, он брал их к себе на воспитание. Как это деликатно называют, проходили они у него там сообразную…
В. Дымарский
―
Университеты.
М. Кузахметов
―
Университеты взрослой жизни. А потом как только они ему становились неинтересны, он их выдавал замуж за хорошего человека, богатого, влиятельного. И так позаботился сразу о нескольких своих племянницах. Ну, опять-таки считается как минимум о 3-х, которые находились у него вот лично во дворце там…
В. Дымарский
―
Печально знаменитая Екатерина Энгельгардт.
М. Кузахметов
―
Да. Опять-таки сейчас, боюсь, утонем там в подробностях. Но там… Да, конечно, всякие… Дальше там сюжет из сюжетов. Всё новые и новые ветви. Может быть, потом уже, когда эпоха та придёт, там думаю, не обойдется, упомянем. Тут вот грустная история с его… Доберемся, – да? – чтоб завершить историю. С его смертью, потому что умер он сравнительно молодым. Ему было 52 года. И буквально незадолго до кончины он же там активно занимался своими делами, он же без конца ездил на юг, он же там присматривал лично, как всё происходило. И совершенно неожиданно. Ну, наверное, сказались все старые раны, и как он, там не заботясь о своём здоровье, где-то там ночевал, там жил в условиях полевых лагерей. Там же алмазный мундир-то не пригодится, когда грязно, несвежая вода. Судя по всему, подхватил он лихорадку. 52 года. Человек очень быстро скончался. И тут вот опять-таки, ну, наверное, Екатерина искренне страдала, любила. Это уже 1791 год. И Екатерина не молода. Ей уже за 60. 62 года ей, судя по всему, было. Рассказывают…
В. Дымарский
―
10 лет разницы.
М. Кузахметов
―
Да. Рассказывают, что когда получила она это известие, она упала без чувств, не могла пережить всё-таки не так, чтобы там…
В. Дымарский
―
Воспоминания нахлынули.
М. Кузахметов
―
Да. Как-то вспомнила, как… как они были молоды, как они там вечерами там с упоением разговаривали друг с другом, а не только грешили. В общем, конечно же, она позаботиться о том, чтобы у него были пышные похороны, о том, чтобы никто не забыл память об этом величайшем человеке. Ну, это безусловно выдающийся государственный деятель. И вот это, наверное, самый знаменитый из её фаворитов не только своими похождениями, приключениями – да? – там как Григорий Орлов, но и как человек, который оказал колоссальное влияние на обустройство России.
В. Дымарский
―
Да, он фактически был вторым человеком в государстве.
М. Кузахметов
―
Безусловно был.
В. Дымарский
―
Премьер-министр, скажем…
М. Кузахметов
―
Настоящий премьер-министр.
В. Дымарский
―
… при короле… королеве. При царице, императрице.
М. Кузахметов
―
И даже, может быть, чтобы завершить там тему Потемкина, тоже вот еще… тоже хочу упомянуть обязательно, он же там пережил многих любовников. На каком-то этапе сам же ей уже потом приводил. Но это такая как будто бы мутная сторона его жизни, чтобы это был… вроде бы Екатерине понравился, и видный, и свой человек, но не слишком умный, чтобы там самого Потёмкина не задвинул своими талантами. Ну, не будем его за это упрекать. Наверное, для царедворцев в ту эпоху это что-то было естественное. Но вот в чём не можем не отдать должное, он был очень толерантным с религиозной точки зрения. То есть осталась масса свидетельств, что он не просто терпел там – да? – там иноверцев, там иудеев, а ему было все это интересно. Он любил с ними поговорить. Для той эпохи, мы же рассказали, это же Екатерина ввела черту осёдлости, а тут просто вот потрясающая толерантность…
В. Дымарский
―
Оседлость.
М. Кузахметов
―
Черта оседлости. Да. И государственный деятель, который не то, чтобы там не притесняет, никаких погромов не устраивает, а живо интересуется историей этого народа, помогает им устроится, обустроиться, предотвращает там беспорядки. Отдадим должное.
В. Дымарский
―
Я должен сказать, еще добавить, что мы ещё будем рассказывать много о Екатерине, о ее государственных делах. И я думаю, что всегда так или иначе во всех этих делах будет еще Потемкин у нас присутствовать.
М. Кузахметов
―
Да, потому, что…
В. Дымарский
―
Безусловно. Да.
М. Кузахметов
―
… перестал он быть…
В. Дымарский
―
Потому, что мы будем говорить и о науке, и о развитии науки, о развитии образования.
М. Кузахметов
―
Да.
В. Дымарский
―
И Потемкин всегда будет героем…
М. Кузахметов
―
Колоссальную роль сыграл и как государственный деятель безусловно…
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
… заслужил…
В. Дымарский
―
Но уже не как… уже не как фаворит. Вот. А таким образом мы завершили наконец-то с Григорием Потекиным, но не завершили рассказ о фаворитах Екатерины II. Поэтому после короткого выпуска новостей мы продолжим программу «Всё так плюс» и продолжим рассказ о фаворитах Екатерины Великой.**********
В. Дымарский
―
Мы продолжаем программу «Всё так плюс». У микрофона Виталий Дымарский. Рядом со мной петербургский историк Максим Кузахметов. Напоминаю, мы рассказываем о Екатерине II и в частности о ее личной жизни, о ее… и в частности о ее частной жизни. Вот. Мы наконец-то завершили рассказ о ее фаворите под номером шесть – Григорий Александрович Потемкин, и тогда уже переходим к следующему. А следующий у нас Петр Васильевич Завадовский. «Чего это она такого великого Потемкина променяла на такого… на такого Завадовского?» - сказал ему я.
М. Кузахметов
―
Вот наскучил ей Потемкин. Ну, да, тут сюжет любопытный. Потемкина она вроде бы любила. Но тут такой своеобразный контраст. Мы рассказывали, что, например, Васильчиков был красавец и нравился, но с ним было скучно, а Потемкин не просто красавец, с ним было интересно. Но Потемкин же ещё и государственный деятель. Потемкин самостоятельный. Потемкин вмешивается в дела. Ну, как? По делу всё. Рассказывает Екатерине: «Нет, матушка Екатерина, вот этот бездарь. Как мы его генералом-то назначим?» А тут Екатерину всё это стало уже, наверное, как-то напрягать. Всё-таки это уже был не просто вот любимый мужчина, а такой… По сути это муж, с которым надо обсуждать там бюджет семейный, решать, как дальше жить. А Екатерина привыкла как-то всё по-своему делать. И так вот деликатно, мягко, не обидев… Ноздри не вырвали там. На плаху не отправили. Никакого заговора не придумали. Просто деликатно отодвинула. Ну, мы рассказывали там. В письмах даже писала: «Потемкин, да ты не обижайся. Ну, и что, что теперь у меня другой возлюбленный. А я всё равно с тобой буду советоваться по государственным делам». И тут – да, – попался ей на глаза Петр Завадовский, и завертелась новая история. Очередной там человек со своими там приключениями, со своими яркими особенностями. Ну, расскажем, чем он был необычен. Он родился в так называемой Малороссии, – да? – ну, это Украина, и был вообще сравнительно бедного происхождения. Это вот под нынешним Черниговом он родился. И чем он был примечателен? Он в детстве учился у иезуитов. То есть вообще по сути католик. Да? Ну, Екатерина, хоть и протестантского происхождения, но сама она не была там ревностной ни протестантской, ни лютеранкой, ни католичкой, и спокойно ко всем этим делам относилась практически. Но у иезуитов очень пригодилось явно образование и воспитание. Ну, там, например, что? Латынь, например, историю он изучал. И все это впоследствии… он не был таким выдающимся государственным деятелем, Петр Завадовский, но опять-таки не последний человек. Опять-таки отдадим должное Екатерине, какие мужчины ее окружали. Он вообще начал службу у Румянцева ещё в 1765 году. Опять-таки отдадим должное Румянцеву. Тому нужны были грамотные офицеры, владеющее языками. Опять-таки он был в качестве командира во время русско-турецкой войны. Опять смелый. Опять там пулям не кланяется. И дальше он помимо того, что он отличился на войне, он человек образованный. Вот пришло время заключать мир Кючук-Кайнарджийский, и он непосредственно… именно Петр Завадовский пишет текст этого. Это мы договорились там – да? – на словах. Надо ж все написать. Надо ж там перевести на разные языки. Надо всё верифицировать. И вот кто тут у нас? А у нас вот такой вот, не Бог весть какой офицер. А он всё знает, а языками владеет. И тут вот взошла его звезда как администратора – да? – полезного человека. И дальше Екатерина, наслышав, что вот какой-то офицер вот такой толковый, так пригодился, мир такой выгодный заключил. А у Екатерины совершенно естественно: «Представьте его мне. Хочу познакомиться лично. Хочу его отблагодарить». Ну, там не каждого, конечно, не в каждого офицера она сразу же влюблялась. Она же каждый день ходила между гвардейцами, которые несли службу у ее покоев. А мы рассказывали, как одному это пригодилось. А тут вот они просто встретились. Представили его соответственно Екатерине. И любовь. Сразу же вот все, влюбилась в него Екатерина до беспамятства. Судя по всему, влюбилась совершенно искренне. И в чем, например, была какая-то там своеобразная, там отличительная особенность Завадовского? Он был очень обаятельный. Все о нем так и говорили, что он вот такой вот дружелюбный, милый. Может быть, он не такой там гуляка как Орлов, но с ним и приятно, и интересно проводить время. И вроде бы как бы не предаст, и вроде бы зло не пошутит там как Петр III. Петр III любил же там смешно пошутить, там кого-то высмеивать. Это такой тоже не типичный, может быть, царедворец, который там не собирался мстить, не собирался никого подсиживать, причем тоже вот любопытно, какую ему сначала Екатерина придумала должность. Ну, опять-таки мы же говорили, чтоб он был рядом все время, и комнатка его располагалась рядом с царской. Тоже, кстати, любопытно. Они же не жили там в одной комнате. Покои у каждого были отдельные. Это было естественно. У мужа и жены зажиточных комнаты были отдельные. Исполнил супружеский долг, все, уходишь к себе в спальню. У тебя там свои слуги. Так вот он был назначен человеком, который отвечал за прием челобитных. Старинная прекрасная русская история – челобитные. Как же мы ещё узнаем о нуждах народа? Они же не могут… Народ же не может…
В. Дымарский
―
Сейчас это называется «общественная приемная».
М. Кузахметов
―
Ну, конечно. Сейчас же народ не может свои… опять не может все свои интересы, все свои страдания через выборы волеизъявить. Страшная история у нас происходит с выборами. Пусть челобитные пишут, а мы рассмотрим, что там, чем они, видите ли, недовольны. И вот Завадовскому это дело поручили. Дело в принципе безнадежное. Ну, какие там челобитные? Они скорее были полезны любому государю, да к несчастью, как и сейчас только для того, чтобы продемонстрировать свою царскую милость, вот там погорельцу какому-нибудь там выдать 10 рублей там на обустройство, или какого-нибудь зарвавшегося там чиновник, ну, там Салтычиху – да? – там наконец-таки там наказать за все ее бесчинства. Только для этого. И вот такой вот не последний человек с этого начал свою карьеру. Ещё раз там напомним, поселили его там поближе соответственно во дворце, чтоб он был вхож к Екатерине, рядышком был. Ну, там, конечно, Потемкин сходит с ума, интригует, злиться там. Ну, и, в общем, в конце концов добился… Там еще как ни странно, ближайшая подруга Екатерины, тоже Екатерина Дашкова чего-то его невзлюбила, будем потом отдельно рассказывать про Дашкову в теме про образование. Да? И его достаточно быстро отодвинули от…
В. Дымарский
―
От государственных дел.
М. Кузахметов
―
Ну, как-то вот всё деликатно придумали. Должность твоя закончилось там по приему челобитных, переезжай из дворца обратно. И тут вот Завадовский вообще очень переживал, тоже вот судя по письмам, не ожидал. Он же ничего плохого не сделал. Он не интриговал, никого не обидел, наверное, Екатерину как умел, там ублажал. Вряд ли что-то злое ей там говорил, шутил там. Никакие… никакую родню не привадил. Денег не украл. Очень он расстроился. Очень он волновался. Но остался на госслужбе, как ни странно. То есть не просто он был там обласкан там, или какое-то ему даровали там очередное там имение на несколько тысяч крепостных, а человек-то был реально полезный, владеющмй языками, хороший дипломат. И он ещё занимал очень много должностей. И одну из них я бы обязательно упомянул опять-таки в рамках образования. Уже при внуке Екатерины… Екатерины II при Александре он стал первым в истории России министром народного просвещения.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Ну, наконец-таки у нас…
В. Дымарский
―
Появился министр.
М. Кузахметов
―
Вообще это все была такая, конечно, условная формальность. Вовсе не появились по всей стране тысячи школ для начального образования. Все это было долго, медленно. Денег нет, но вы держитесь. Но хотя бы вот, хотя бы на высшем государственном уровне…
В. Дымарский
―
Но министр появился.
М. Кузахметов
―
… появился министр, у которого – да? – были… проекты писать.
В. Дымарский
―
Он же 1-й министр?
М. Кузахметов: 1
―
й. Да. Ну, при нем появилось министерство, и он был назначен. Ну, слава Богу, не только все генералы, адмиралы. То есть не только убийцы там все, не только военные. Я-то все переживаю, в нас вся история какие-то победы, поражения там, героическое прошлое. А где же люди, которые там наблюдали за звездами или помогали от болезней лечить? У нас же большинство-то гибло во время эпидемий там или от неурожая, а вовсе не потому, что какое-то нашествие злое, там Неврюева рать пришла, со времен монголо-татарского ига. Так вот закончил он сравнительно благополучно на почетной, слава Богу, вот этой вот должности министра народного просвещения. И он в отличие от некоторых других фаворитов он женился в итоге, правда, тоже любопытно, женился-то он только в 48 лет. Достаточно поздно. Все так страдал, переживал. Женился на Вере Апраксиной, которая считалось там первой красавицей. Это было уже после смерти Екатерины.
В. Дымарский
―
После. Да.
М. Кузахметов
―
Наверное, после смерти Екатерины позволил себе. И тоже вот любопытно. Человек, не можем не упомянуть просто яркий эпизод, женится в 48 лет, и дальше 13 детей. Но, правда, 8 умерло во младенчестве. О! Живительная сила без всяких там препаратов, пожалуйста. Некоторые там его потомки стали известными опять-таки людьми, но тем не менее род к несчастью пресекся, к сожалению. Хотя вот его сын, тоже упомянем коротко, может потом будем подробнее рассказывать, его сын Александр чем прославился, что стал участником знаменитой четверной дуэли из-за балерины Истоминой. Вот как всякие любовные приключения находят свои там своеобразные – да? – там темы в развитии в близких людях. Вот из-за любви там люди стрелялись. Там Грибоедову якобы палец отстрелили. Может, потом подробнее расскажем. Но в любом случае… Еще чем вот там тоже любопытная история его жены Веры Апраксиной. Это вот все про порочные – да? – там всякие связи. В нее страстно влюбился поэт Сергей Марин. Она красавица. Все, вот стала его музой. «Вот, - говорит, - жить без Вас, Вера, не могу. Я, конечно, не могу претендовать, Вы замужем, не могу претендовать там на Ваши руку и сердце, но вот люблю Вас. Все». И ничего. Терпел как-то и муж. И вроде бы не было ничего порочного. И пережила Вера их обоих. И похоронила и мужа своего Завадовского, знаменитого фаворита, и этого поэта Марина, который скончался раньше. И она вообще очень долгую жизнь прожила, больше 70 лет. И всё это вот опять-таки в контексте той эпохи, но ничего плохого про нее сказать не можем, то есть не было вот такого царства порока, как иногда может показаться, если смотреть на то, что происходило в жизни Екатерины II. А у Екатерина II жизнь тем не менее кипела. То есть Завадовского то ли благодаря интригам, то ли он тоже быстро наскучил, на госслужбе оставили, задвинули. Но Екатерина-то – женщина, как мы говорим, чувственная там, не может пройти мимо красивого мужчины, не может долго оставаться одна, не может она носить траур там, как эта королева Виктория английская там годами в черном ходить. Не для того она была рождена! И вот появляется новый в ее жизни человек. Это очередной там фаворит сербского происхождения Семён Зорич. То есть не все там были исконно русскими, но он славянин вроде бы. И тут вот тоже любопытно… любопытен он чем? Он вообще из сербов, которые чем прославились на русской службе? Это же были вот… Это легкая конница, гусары. Да? Мы-то привыкли что у нас гусары, там война 812-го года, в золоте. Красиво там всё. Золотые пуговицы…
В. Дымарский
―
Гуляки.
М. Кузахметов
―
Гуляки. Но началось всё именно с сербов, ну, и венгров, которые вот в этих своих… Для некоторых это казалось, это ж какие-то полуцыганские наряды. Это ж все блестящее, галуны там, всё в золоте. Но им понравилась вот, чтобы всё было оторочено, отделано там вот блестящими, яркими, цветными элементами…
В. Дымарский
―
… такое венгерское национальное…
М. Кузахметов
―
Да, так и осталось там кое-где. Ну, вот это они принесли эту моду, в последствии гусары уже почти все были из своих, а изначально это вот были сербы, хорваты, венгры на русской службе. В красоте, в золоте. Ну, как мимо такого пройти соответственно?! И он тоже, ну, соот… Ну, как? Начинал там службу на войне. Всё как вводится. Воевал там смело, ничего не боялся. В Семилетнюю там войну там с Пруссией попал там в плен к прусакам, вышел из плена. Потом он настоящий герой русско-турецкой войны. Рубака. Опять-таки, ну, это ж кавалерист. Это в гуще сражения. Какой там артиллерист? Из далека там стрельнул там, и хорошо, если попал. А вот всё в гуще сражения… И в итоге он к туркам попадает в плен на 5 лет. 5 лет Семён Зорич провел в турецком плену с 1770 по 1775 год. Опять-таки сразу любопытная аналогия. Вот при Сталине бы вернулся такой человек из плена. Какой… Какая бы его ждала страшная проверка-то, да? Чуть… Как его там завербовали там в плену, в кого его там превратили? А Семён Зорич возвращается на родину героем, что человек провел в плену. Вот заключили мир, он возвращается, обласканный, мы его так просто не обидим, да мы даруем ему там имение, ордена там, награды. И как водится Екатерина говорит: «Представьте мне его. Хочу познакомиться. С гусаром теперь хочу познакомиться. Надоели мне эти полевые командиры. Хочу теперь посмотреть на человека…» Там же еще любопытно, в ту эпоху ещё гусары, они были с косичками такими, напоминающими пейсы. Да? Ну, колоритно, в общем, они все выглядели. И в 1778 году представляют Семёна Зорича императрице, и полюбила она его. Увидела. Всё, не смогла устоять. Гусар, видный, рослый мужчина, рубака, военный. Приблизьте его ко мне. Соответственно, ну, там опять-таки придумать надо ему какую-нибудь должность, поселить во дворце, чтобы всегда был рядом. Мало ли что-то мне понадобится, какое-нибудь важное дело. Ну, и тут вот Симон Зорич тоже… Как-то у Екатерины чередовались вот такие обходительные…
В. Дымарский
―
Ну, она вроде как фактически личную охрану…
М. Кузахеметов
―
Ну, тоже… Ну, ей вряд ли уже что-то угрожало. Ну, мало ли. Вот она ж… она ж императрица, она же может сказать…
В. Дымарский
―
Личная охрана все равно полагалась.
М. Кузахеметов
―
… что-то вот я не доверяю. А тут мало ли кто. А вот этому человеку доверяю. Пусть этот будет рядом.
В. Дымарский
―
Там эскадрон гусарский, который ее охранял. Да?
М. Кузахеметов
―
Ну, это во время уже путешествия там в Крым были там… была нужда – да? – там в каких-то конных отрядах. Ну, в Петербурге-то зачем тут конная дивизия? Ну, формально неважно. Екатерина могла, что угодно придумать, там чтоб на ночь мне сказки читал, пятки чесал, чтобы стихи мне какие-нибудь читал, рассказывал. Неважно. Приблизить и все тут! Пусть будет рядом. И вот определить ему покои во дворце, чтоб рядом тоже были. И там как не сходил с ума там Потемкин или Завадовский, вот все, ничего не поделать. Екатерина решила. И дальше, может быть, Семен Зорич тоже мог бы как-то как Григорий Орлов там прославиться, но сгубили его другие вообще поступки. Во-первых, он оказался…
В. Дымарский
―
Страсти.
М. Кузахеметов
―
Страсти… Не то, чтобы там он был пропойца там. И даже как мы рассказывали, – да? – что Екатерина как-то терпела, например, что Григорий Орлов был такой любвеобильный и мимо ни одной фрейлины не мог пройти. Но Зорич почему-то страстно любил в карты играть, в пух и прах проигрываться. И вот это как-то Екатерину гораздо больше расстраивало, что вот это непонятное ее увлечение. Она вообще любила поиграть в карты там, в вист там – да? – какие-то такие смешные такие вот… Это же было вообще почетно, если тебя императрица позвала сыграть там партию в вист. Это ж все. Это такая карьера у тебя впереди. Там беседа какая-то. Как-то что-то ей посоветовал, подсказал. Но тут вот Зорич как раз он не такой был человек. Он скорее как современные любители преферанса вот, чтоб сидеть до утра, там в дыму курить, бутылку за бутылкой, и пока вот в пух и прах не проигрался, не остановится. Там Екатерина…
В. Дымарский
―
Остаться без штанов.
М. Кузахеметов
―
… зовёт его ложе разделить, а ему некогда, он в карты там с офицерами заигрался. Ну, это, во-первых. Это с одной стороны. А, во-вторых, Потемкин вообще-то, когда представлял его Екатерине, очень рассчитывал, что это мой человек этот Зорич, он же мне должен быть обязан. И я, значит, через него что-то лишний раз Екатерине подскажу, что он должен мне помогать. А он ничем не помогает. В карты играет, там веселится, крутит. Такой человек нам не нужен. И потихонечку опять-таки всё деликатно… Ну, не то, чтобы он безродного происхождения был, но тем не менее и вдруг вот такой вот скромный гусарский офицер ни с того, ни с сего получает отступные, 7 тысяч крепостных…
В. Дымарский
―
Ну, его вообще Потемкин начал отодвигать, даже не сама…
М. Кузахеметов
―
Ну, опять-таки должность как-то закончилось. Там – да, – в связи с истечением срока контракта… Вот там же ему не просто денег дали, а даровали ему целый город Шклов под Могилевом. Да? Это в современной Белоруссии. И вот езжай там на местах там и занимайся обустройством. Вот тебе 7 тысяч крепостных. С одной стороны это колоссальные доходы, а с другой стороны занимайся-ка ты лично. Такое вот тебе поручение. Ну, чтоб подальше его отодвинуть. И тут вот тоже, чтобы закончить с ним историю, как ни странно, этот гусар, этот картёжник, этот шумный веселый офицер очень усердно занялся делами. И вообще вот в Белоруссии его чтят как человека, который основал там училище…
В. Дымарский
―
Шкловское благородное.
М. Кузахеметов
―
Да. Хотя там потом… Если не ошибаюсь, когда оно сгорело, перевели воспитанников уже в Москву, и так было создано московское… московский кадетский корпус. Но он основал театр, например, что вот опять-таки это ж почетно. Человек культурой занимался, не только там муштрой.
В. Дымарский
―
Ну, потому, что его Екатерина тоже… его Екатерина упрекала в недостатке культуры, так скажем.
М. Кузахеметов
―
И тут он так решил компенсировать. Вот вы меня обижали, а я вот в своем Шклове театр устрою. Ну, это и модно тогда было. Но опять-таки отдадим должное. Не всё же там… Суворов-то вот театр не основал среди своих крепостных.
В. Дымарский
―
Но натура взяла свое в конце концов.
М. Кузахеметов
―
Натура взяла свое в самом конце его жизни, когда его приблизил после смерти матушки Павел I. Такой полезный офицер, смелый, решительный, с заслугами. Вот тебе звание генерала. Давай-ка помогай нам там обустроить нашу армию. Вот тебе Изюмский знаменитый гусарский полк. И вот тут вот опять-таки оказавшись что-то при бюджетных деньгах, тут же известная история путать свою баранину и государственную. Как-то редко кто может удержаться. Вот свою как-то сберечь там, сохранить. А если в твои руки попали государственные средства, бюджетные, тут как-то, как пишут деликатно, запутался он, не мог уже отличить, где деньги его, где деньги не его…
В. Дымарский
―
Он, видимо, продолжал играть, потому что долгов очень много.
М. Кузахеметов
―
Долгов там много наплатил. Очень-очень расстроился Павел I, что как моя матушка могла полюбить такого человека. Пришлось его, в общем, отодвинуть. Ну, не в Сибирь там, не в отставку. Просто задвинули его. И он умер. Он очень опять расстроился, поехал в свой Шклов. Только там что-то ему забрезжило, может, там до фельдмаршала мечтал выслужиться. В 1799 году он умер там в Белоруссии. Неплохой человек. Ничего злодейского не было. Я вообще не могу вспомнить среди фаворитов Екатерины, – да? – чтобы вот перечисляя всех их, что был какой-нибудь откровенный негодяй, – да? – там чтобы злоупотреблял как-то. Были, наверное, туповатые там люди, особенно впоследствии когда Екатерина сама уже была возрастная, но вот чтобы был какой-нибудь такой откровенный злодей, вот вспомнить не могу, чтобы там мстил там или кого-нибудь отправил на каторгу. Ни одного такого не было. Значит, не такая уж… Всё-таки разборчива была Екатерина. Всё-таки ещё как-то в людях немножко разбиралась. Так вот закатилась звезда Зорича, но не завершилась личная жизнь Екатерины, потому что там, ну, чтобы как-то упорядочить, – да? – переходим к фавориту номер 9. Иван Римский-Корсаков. Очередной человек, очередной офицер, так же как и Зорич кавалерист. Наверное, как-то полюбились ей кавалеристы, чем-то они отличались от пехотных офицеров.
В. Дымарский
―
Ну, собственно говоря, Потемкин и брал его на замену Зоричу.
М. Кузахеметов
―
Да. Тут вот наконец-то начинается уже просто совершенно откровенный, как мы когда-то рассказывали, – да? – волнующая тема – смотр царской невесты…
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахеметов
―
… и тут вот происходит невероятное. Я не знаю, как там договорилась заранее Екатерина с Потемкиным, или сам он почувствовал, что там мучиться, – да? – там Екатерине ходить среди гвардейских офицеров, своих охранников и думать, кто же следующий разделит со мной ложе. Ну, давайте нормально как-то вот. Как-то Потемкин договорился с Екатериной, я представлю вам сразу на выбор 4-х хороших, видных офицеров, чтоб не мучиться, не унижаться, якобы там нужен нам какой-нибудь адъютант, а вы на них посмотрите, устроим вот такую очную ставку, и скажете, кто вам там больше приглянулся. И Потемкину хорошо, потому что он заранее подбирает людей, ну, как мы уже говорили, не шибко умных, чтоб самого его не задвинули, и Екатерине не надо там из далека начинать там, какие-то золотые табакерки дарить. А вот так сразу. Буду проводить такое собеседование – да? – там на должность государственную. Приводят ей 4-х офицеров, среди них Иван Римский-Корсаков. Ну, да, какой-то из хоть и знатных, но обедневших, но при этом всё равно человек красивый, видный. И вот увидела его Екатерина после вот этих вот смотрин и полюбила сразу, с первого взгляда. Определили его флигель-адъютантом. Соответственно он должен быть все время где-то рядом. Чтоб он не бедствовал, тут же ему даруется имение на 6 тысяч душ, тут же ему на 200 тысяч бриллиантов. Нет, на 400 тысяч бриллиантов, а ещё 200 тысяч на обустройство, чтобы… Ну, не может же быть фаворит Екатерины бедствовать-то – да? – там нуждаться. Чтобы сразу как-то всё у него было хорошо.
В. Дымарский
―
Уж больно красив был.
М. Кузахеметов
―
Да. Тут вот Екатерина, у которой все мужчины были красивые, и тут даже она, ну, как-то ее спрашивают там с недоумением: «Ну, это… Ну, этот-то чем тебе? Он же вроде бы и не такой умный и не такой образованный». А она говорит: «А это идеальный природный дар вот. Вот всё в нем, вот всё…» И уже не просто красавец, и не просто рослый, не просто он… не просто у него зубы хороши, а у него голос ещё приятный.
В. Дымарский
―
Так и не просто он моложе, а на 25 лет моложе.
М. Кузахеметов
―
Ну, тут уже всё хорошо пересекалось. Так ещё мало того, что у него голос хороший, и мало того, что он приятен в общении, так он еще на скрипке играет. А он так играет на скрипке, что голова у меня кружится. Всё, ни о чём думать не могу, хочу ему сразу отдаться.
В. Дымарский
―
Там еще было вот в чем, что ей сказали, Екатерине, что он невинен, и что она у него будет первой женщиной.
М. Кузахеметов
―
Ну, да. Тоже у нее…
В. Дымарский
―
… и это ее страшно привлекало.
М. Кузахеметов
―
Ну, нашли нужные слова, чтобы – да, – как-то всё хорошо сложилось. А ещё такой очень… Не лезет, в общем, в государственные дела, что тоже всем хорошо. И тут у Екатерины в очередной раз, правда… реально влюбилась. Вот… вот судя по письмам, всё вот, не просто обожает, а скучает там. Если он куда-то там ненадолго по делам отключил… отлучился, то заваливает его письмами там. Ну, где же ты, любовь моя? Жить без тебя не могу. А при всём при том, вот тоже любопытно, ну, вот я не злоупотребляю историческими анекдотами, здесь просто очень яркий. Ну, он тоже как-то озадачился там – да? – соответственно своему статусу и думает: «Ну, надо и мне как-то соответствовать. Я не последний человек. Надо библиотеку завести». И анекдот такой: приходит он к петербургскому книготорговцу: «Надо мне библиотеку». «А вам каких книг-то для библиотеки?» И он говорит: «А мне так, чтобы снизу были толстые тома, а сверху я поставлю поменьше размером. Я вот видел, так в библиотеках устроено». Ну, это, конечно, злодеи над ним так насмехались. Но с другой стороны, а что тут такого? Почему бы там не… Почему бы такому не произойти и в реальности? И погубила его карьеру… Да, сразу там скажем, когда Екатерина застала его в объятиях другой женщины. Вот этого она простить не смогла.
В. Дымарский
―
Прасковья Брюс.
М. Кузахеметов
―
Не смотря на то, что он не был обижен там и тоже был по-всякому облагодетельствовал. Да. Не знаю…
В. Дымарский
―
Да. И потом ещё её, по-моему, обидело, что он связался со Строгоновой и, в общем-то, его сослали в Москву вместе со Строгоновой, где они, по-моему, и закончили свою жизнь.
М. Кузахеметов
―
А тут тоже не можем упрекнуть. Строгонова тоже была старше его на 10 лет. Он такой геронтофил…
В. Дымарский
―
Да, и была замужем.
М. Кузахеметов
―
… немножко был. Да, он ее отбил у мужа там, заставил ее развестись. Так страстно полюбил. За что мы можем упрекать? Не пустился во все тяжкие.
В. Дымарский: … 4
―
х детей они родили.
М. Кузахметов
―
Да. Ну, хотя там тоже не тоже не все слава Богу с детьми. И тем не менее, слава Богу, вот люди искренне любили друг друга.
В. Дымарский
―
Ну, вот я думаю, что на Римском-Корсакове как бы заканчиваются такие вот фавориты, такие долгосрочные. Да? Дальше начинаются такие короткие связи. И вообще продолжение фаворитизма и личной жизни… рассказ о личной жизни Екатерины II – это уже в следующих передачах. Спасибо. До встречи!
М. Кузахеметов
―
До свидания!