Павел. В ожидании престола - Все так + - 2018-10-27
27.10.2018
Виталий Дымарский
―
Добрый вечер! Программа «Всё так плюс». Мы как обычно выходим из Санкт-Петербурга. Меня зовут Виталий Дымарский. Моего собеседника Максим Кузахметов, петербургский историк. И все говорим мы в основном о петербургском периоде истории России. Как известно, наш сериал посвящен династии Романовых во всех ее проявлениях и во всех ее представителях. Мы после долгих нескольких месяцев рассказа о Екатерине Великой наконец-то завершили этот сериал в сериале, и сегодня мы переходим к следующему правителю Павлу Петровичу, он же Павел I. Ну, что? Надо, наверное, начать с того откуда… откуда взялся у нас мальчик Паша.
Максим Кузахметов
―
Да. Начинаем мы новый этап в нашем рассказе про Романовых. Добрались мы наконец-таки до многострадального сына матушки-императрицы великой Екатерины II. И тут, ну, я бы сразу с этого и начал, что если… Как мы рассказывали, Екатерина была там гением – да? – пиара, ее неуемное тщеславие в том числе было реализовано и в памяти потомков очень умело, то с Павлом-то всё получилось наоборот. То есть вот его репутация как вздорного полуничтожества… от отца-полуничтожества, ну, совершенно несправедлива. И сейчас мы по порядку объясним почему.
В. Дымарский
―
Как многие вообще историки считают, что это такой самый или один из самых оболганных царей России.
М. Кузахметов
―
Ну, даже не единственный. Ну, у нас же там…
В. Дымарский
―
Один из единственных… «Один из единственных» - хорошо звучит. Один из тех царей, которых оболгали.
М. Кузахметов
―
Ну…
В. Дымарский
―
Историки.
М. Кузахметов
―
… расскажем почему. Потому, что родился-то вообще Павел Петрович еще в царствование Елизаветы Петровны. Ну, там тоже сразу забегая вперёд, скажем, что он же был больше 40 лет практически отлучен, не смотря на то, что он был официальным наследником, не то, что от управления государством, а вообще от какой-то причастности к этому правлению. Ну, в принципе по-всякому бывает. Вон принц Чарльз уже пережил всех Романовых, а всё ещё принц. По-всякому бывает. Ну, такое забавное отступление. Ну, так вот Елизавета Петровна, которая там, это всё длинная там история противостояния Милославских – Нарышкиных, была очень озабочена закрепить правление за своей ветвью, выписала своему родственнику Петру III, тогда ещё тоже он не царствующий был, а наследник, жену из Германии Ангальт-Цербстская принцессу Екатерину. И вот когда там родился мальчик, то все, казалось бы, успокоились. Вот Елизавета Петровна была спокойна, потому что вот есть уже внучок, уже всё в порядке, за наследство меньше можно беспокоиться. Ну, то есть никому в голову просто не приходило, как всё это обернется. А тогда вот всё в царствование Елизаветы Петровны, правда, тоже своеобразно. Вот переходим, значит, к проблемам. Да? Как нас учат иногда психологи, психиатры, что в детстве-то закладывается в детей, откуда там берутся какие-то проблемы в более взрослом возрасте…
В. Дымарский
―
И наклонности.
М. Кузахметов
―
… странные наклонности, что мальчика-то сразу забрали у родителей. То есть в нашем таком традиционном, современном понимании… Ну, это была в принципе обычная история, когда там кормилице, но чтобы матушку, например, не допускали… Мало чего она там дурному научит? А у Екатерины к тому моменту, когда она родила первенца своего, были, судя по всему, неудачные беременности, уже была репутация сомнительная. Вообще там 10 лет прошло в браке прежде, чем родился наследник. Поэтому ребёнок вроде бы был долгожданный, а с другой стороны…
В. Дымарский
―
Ну, там другие проблемы были. Да.
М. Кузахметов
―
Разные были проблемы. А с другой стороны сразу забирает Елизавета Петровна, у которой своих детей, тоже напомним, не было, и окружает такой опекой… гиперопекой младенца… Ну, это там Екатерина жаловалась. Наверное, у неё были какие-то материнские чувства. Потом они там все расстаяли. Слишком, может, он ей отца напоминал, или вообще не хотела ни с кем властью делиться. Она там в письмах писала, что Боже мой, да что они с ним делают? Там на улице жара, а они там его укутывают. Да еще какой-то… прикрывают дополнительном одеялом. А он там в духоте бедненький в поту лежит. А меня не допускают. Мне только раз в неделю разрешают на него там мельком взглянуть. Да и то я даже боюсь спросить, всё ли с ним хорошо, потому что эта Елизавета Петровна, чёртова, она, значит, подумает: «Что? Ты хочешь сказать, что мы о ребенке не заботимся?» Поэтому я даже такого не спрашиваю. Ну, вот когда-то Екатерина вот так вот переживала. И потом…
В. Дымарский
―
Вот у меня такой вопрос, пока мы… Сейчас мы перейдем уже к более подробному рассказу, конечно, о детстве в том числе Павла I. Но вот когда он родился, и первые месяцы и годы его жизни, насколько его преследовал вот это вот слух о том, что вообще его папа не Петр III, а Салтыков?
М. Кузахметов
―
Ну, наверное, он стал об этом переживать существенно позже. Ну, тоже забегая вперёд, вся это – да? – проблема рождения…
В. Дымарский
―
Не его конкретно преследовало. Обсуждалось ли это?
М. Кузахметов
―
Тут вот зловещую роль сыграла вообще-то матушка, которая ничего не… не опровергала эти слухи, можно даже сказать потворствовала им где-то так вот полунамеками. Да не знаю, от кого я родила. Хотя там, ну, сейчас уже все исследователи сходятся, что и похож он был. Да. И от Петра III. Да как раз вот это отношение Екатерины к нему подтверждает, что это от нелюбимого Петра III сын. Вот если бы от Салтыкова, красавца там, – да? – в которого она реально была влюблена, так, может быть, она по-другому бы и к сыну относилась. А тут как не взглянет на сыночка и видит перед собой узнаваемое лицо Петра III, ненавистного, и на сына всю эту неприязнь приносит. Поэтому нет, мы считаем, что это законнорожденный наследник, сын своего отца Петра III, герцога Голштинского. Соответственно он там герцогом же был по наследству. То есть вот та территория сейчас северная, Германии которая принадлежит, он вот вообще там мог бы править счастливо и беззаботно среди европейских государей уважаемым человеком, и, может быть, табакеркой в конце жизни-то и не получил бы. Тем более, что там, ну, на германских землях по мужской линии все, как правило, переходило сразу. Никаких женщин. У него там было больше перспектив. Не разделил бы он судьбу своего несчастного отца. Мы рассказывали – да? – про Петра III. Ну, это мы вперед уже сильно забежали.
В. Дымарский
―
Да, да.
М. Кузахметов
―
Потому, что вот, ну, конечно, никто не знал, как все это обернется. Это вот опять там про всякие знамения. Родился же он в Летнем дворце Елизаветы Петровны. То есть как она переживала. Да? Вот лично присматривала за беременностью этой вертихвостки Екатерины будущей I. Мало ли чего она не натворила бы? А дворца этого больше не существует, потому что сейчас там знаменитый инженерный – да? – Михайловский замок, где Павел I и встретил свою смерть. То есть вот так вот круг-то и замкнулся. Место оказалось несчастливым для него. И причем таким несчастливым, что потом… Тоже не то, чтобы редкий случай, но вот именно в этом дворце, прекрасный, огромный, шикарный дворец, а потом никто из его потомков жить там не хотел., когда такая дурная слава, когда там призрак дедушки, там прадедушки бродит по замку, то никому там неинтересно. Ну, так вот…
В. Дымарский
―
Ну, для наших слушателей, для тех, кто иногда приезжает в Петербург, там чтоб вы понимали, что это сегодня… это Русский музей. Это одно из зданий Русского музея.
М. Кузахметов
―
Да, это один из дворцов Петербурга, в прекрасном месте расположенный, но с несчастливой судьбой, потому что даже при советской власти там размещалась масса учреждений. Все было внутри кошмарно, как это обычно принято, фанерными перегородками переделано. Ну, сейчас получше там, конечно, всё становится постепенно. Ну, это длинная история. Я думаю, ещё…
В. Дымарский
―
Ну, это да.
М. Кузахметов
―
… десятилетиями надо будет возрождать там дворец в таком в традиционном понимании. А, ну, скажем, что он же там толком и не успел пожить даже. Вот только еще краска не обсохла, когда Павел I там закончил свою несчастливую жизнь. Ну, так вот возвращаясь, значит, к его раннему детству. Да, вот мальчика опекают там нянюшки. Елизавета Петровна там восторгается мальчиком. Только вот… Ну, как вот Екатерина там пишет, только вот они как понимают опеку? Это, значит, все время его укутывать, все время беспокоиться и усюсюкать там с ним без конца. Ну, может, пока младенец и ничего, но сюсюкает-то не мать и уж тем более не отец, а какие-то няньки. Ну, мы рассказывали, Елизавета Петровна, она же вроде была женщина такая немножко ветренная, но в тоже время там и набожная. У нее так всё это хорошо совмещалось. И всё-таки именно в правление Елизаветы Петровны озадачились воспитанием мальчика. И вот тут вот случай в какой-то степени уникальный. Это вообще первый ребёнок в этой династии, которого реально готовили к царствованию не как-то там, не откладывая на потом и ни в каких-то традициях домостроя – да? – там, что… Вот главная там забота какая царя? Сидеть там с насупившемся видом, а там пусть уже бояре там ему предлагают, а знать ничего специально-то и не надо, выучил там «Часослов», хватит и этого. Так вот тут история совершенно другая. И именно Елизавета Петровна озаботилась подбором учителей. И первым стал Фёдор Бехтеев, который тоже примечательный человек. Это же он был учителем знаменитой Екатерины Дашковой, когда-то там это всё в доме Воронцовых еще. И этот человек… Причем когда он попал к мальчику? Мальчику вообще 4 годика, когда у него появился первый учитель. То есть опять-таки, ну, слава Богу, что они там не стали… не стали дожидаться. Вот… Вот я вступлюсь за Бехтеева. Почему-то опять-таки это всё какие-то двойные стандарты. То есть вот если любил всё, связанное с войной, Петр I, то вот это да, вот это молодец, вот этот царь там! Лично бомбардиром не стеснялся тренироваться. А вот если Петр III в солдатиков играл, то почему сразу идиот? Так вот и на Павла I тоже всё это совершенно несправедливо переносится. Во-первых, Бехтеев, конечно же, не такой был милитарист. На самом деле это всё было преувеличено потом уже. Да еще Екатериной нелюбимый, что вот он там заложил всю эту муштру. Дисциплина была, например, точно также в детстве привита Екатерине I её же учителями. То есть вот, ну, что значит? Вовремя приходить на занятия. Вовремя начать урок. Да, построже быть с капризами ребенка, которому, может быть, все это, ну, не очень-то интересно учить там, когда… Кому из детей интересно в школу ходить? Вот Буратино чуть что в цирк пошёл. Да. Букварь продал. Зачем там ходить, уроки там делать? Нет, тут немножко всё преувеличено, потому что то что он придумал как раз с солдатиками, ну, то, что ему ставят в упрек – это ж такое игровое воспитание. Сейчас очень модное. Наоборот, так проповедуется, чтоб не просто тупо ребёнок буквы заучивал, а если ошибается, так по голове его. А да, в игровой форме, что вот есть там солдатики игрушечные, а у них там каждый солдатик – это какая-то буква, и переставляя солдатиков соответственно можно подбирать какие-то слова. Причём там же мальчик параллельно учил и латынь, и кириллицу. И для этого были разные виды солдатиков. А еще там сделали, – да, – в виде крепости он учил цифры, которая тоже там разбиралась, перебиралась. Каждой части соответствовала какая-то цифра. Ну, и опять-таки это все игровое обучение. Это кубики. Да? Сейчас там много всяких методик с кубиками. Я как многодетный отец когда-то экспериментировал. Вот тут надуманно, что вот он всё это заложил в ребенка, вот эту вот муштру вместо какого-то внятного обучения.
В. Дымарский
―
… интересно… Интересная вещь, что Бехтеев даже издавал небольшую газету, где он рассказывал всё – да? – о ребёнке, о Павле, о его поведении, что он сделал. Да? Чуть ли не такой… Ну, газета – это практически такой дневник.
М. Кузахметов
―
Да, это была тоже такая психологическая форма давления. И тоже Бехтееву это припоминали. Зачем же так ребёнка прессовать, – что ли? – мучить его. Тем более что это всё было лукавство. Да. Потому, что газета преподносилась так, как будто ее читают не только по всей России, а еще и по заграницам. Как там маленький мальчик-наследник поживает? Что вот он умеет? Или как он провинился? Или вот что он там натворил? Но это, конечно, всё опять-таки, ну, как трактовать. Я-то считаю, что для воспитания да еще и наследника престола, да еще и с газетой… Это же СМИ, хоть какое-никакое. Это вообще…
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
Это такой прорыв! Это такой шаг вперед по сравнению с богомольями бесконечными. Нет, тут всё было, конечно, опять-таки абсолютно европейское. И более того ребёнок-то делал реальные успехи. То есть он к 6 годам уже читал, ну, хотя бы знал латинский алфавит, начал изучать иностранные языки. Это всё, ну, в принципе невероятно! И еще раз вот вступившись за его первого учителя, там, конечно, не совсем так понималась физика, это ж был реальный учебник 1-й. Кто ещё из Романовых учил физику в предыдущие там годы, десятилетия? Да никто. А тут для мальчика специальный учебник по физике, ну, фактически там механика, конечно, была, но это для шестилетнего ребенка. То есть он уже читать умел. Поэтому, ну, нет, вступимся за преподавателя и отдадим должное…
В. Дымарский
―
… образование у него было замечательное…
М. Кузахметов
―
Ну, оно даже было не просто…
В. Дымарский
―
Там один Панин чего стоит!
М. Кузахметов
―
Вот сейчас доберемся. Да. Не просто по сравнению со всеми Романовыми оно было блестящим, а именно оно было реальным качественным образованием вообще для XVIII века. Прекрасно. Вот сейчас мы добираемся – да, – до 2-го учителя, потому что, ну, ладно, это мы условно говорили о начальной школе. Выучили читать, писать. Это по сравнению…
В. Дымарский
―
Переходим в среднюю школу.
М. Кузахметов
―
… например, населения вообще уже чудо, что умеет читать и писать. У предшественников его в принципе на этом образование-то заканчивалось. У Петра I, который выучился более-менее читать и писать только годам к 10, в принципе вот такое образование, связанное с усидчивостью закончилось. Всё остальное он там уже практикой добирал. Здесь мальчиков в 6 лет языками уже начинает овладевать и занимается. И вот тут ему назначают… Это 1760 год. Это опять-таки отдадим все должное Елизавете Петровне, которая так вот заботилась о…
В. Дымарский
―
Это не родители.
М. Кузахметов
―
Не родители. Ну, родители… Там наследником-то был тогда еще Петр III. Ну, их просто отстранили. Это всё тоже злодейство. Нехорошо всё это. Я вот, конечно, не представляю. Отодвинуть родителей и навязывать там свои представления. Но в данном случае Елизавета Петровна, конечно, подбирала учителей…
В. Дымарский
―
Ну, я думаю, что там и родители не сильно стремились, наверное.
М. Кузахметов
―
Ну, потом в меньшей степени. Да. Уже жили там свою беззаботную жизнь. Ну, еще раз повторимся, нянькам отдавали сразу. Знать не выкармливала, вот грудным молоком не вскармливала своих детей. Это совершенно было естественно отдать кормилице. А потом когда ребёнок уже подрос, начал ходить и говорить, вот тогда уже озаботиться его воспитанием. Причем каким чаще всего воспитанием? Отдать куда-нибудь, ну, как бы мы сейчас сказали, интернет, а тогда это вот специальное привилегированное какое-нибудь учебное заведение. Мальчика отдать там в кадетский корпус, например, шляхетский. Да? И это было по всей Европе нормально. Вот из него там сделают человека. Это Никита Панин, тоже знаменитый, я считаю, выдающийся деятель екатерининской эпохи. Причём там любопытна предыстория. Он же долго на дипломатической работе находился за границей. Он почти 12 лет в Стокгольме провел и крамолу там впитал. Ему же…
В. Дымарский
―
Конституционную монархию.
М. Кузахметов
―
Да.! Ему же очень понравилось, что вот Конституция – это ж как хорошо. Это ж подданные непосредственно принимают участие в управлении государством, и король – что ж поделать? – должен считаться не просто каким-то представительством наследственного, а ещё с выборным. Да, пусть дворяне из своей среды выбирают, но тут это же для России, конечно, фантастическое дело. Не Земский собор, чтоб нам царя выбрать и разойтись, а вот реальная Конституция с реальными экономическими успехами. Он 12 лет все это видел. И вот Елизавета Петровна такого, как бы сказали там чуть позже, якобинца не побоялась назначить воспитателем наследника. Ещё раз отдадим должное. Ну, и потом Екатерина тоже не вмешивалась, как ни странно, не отстранила. Ну, тогда она ещё себя в те годы, молодая Екатерина, себя ж тоже преподносила как просветительницу. А главное ведь что? Забота о подданных. Поэтому мы только и ждем, чтобы нам подданные вот дали какой-нибудь хороший совет там. Ну, как вот мы рассказывали там, первые шаги там Екатерины – уложение там, специально собрать всех людей. Ну, ничего не получилось. Так вот тут тоже какой прорыв невероятный осуществил Панин в образовании… Это сейчас для нас совершенно естественно, – да? – что после начальной школы все делится на предметы и учителя-предметники. Ни один человек преподает все подряд, а на каждый предмет своей учитель. А тогда это было невероятно, потому что… Там университет – высшее образование, но там уже какая-то специализация, а до этого в гимназиях… Ну, танцы, наверное, отдельный человек преподавал. А так все науки, как правило, кто-то один. И арифметику, и правописание, и… да географию. А тут под каждый практически предмет подбирался свой…
В. Дымарский
―
Специалист, в общем.
М. Кузахметов
―
Да, свой специалист. Причем опять-таки там как на подбор специалисты… Ну, я потом думаю, мы отдельно про митрополита Московского Платона поговорим, тоже выдающийся человек. Можем даже, забегая вперед, сказать, что он же один из немногих людей, кто из екатерининской эпохи попал на памятник тысячелетия России. И действительно у него выдающиеся заслуги. Проанонсируем, – да? – что у нас будет журнал «Дилетант» посвящен персонажам памятника тысячелетия России…
В. Дымарский
―
А! И самому памятнику и персонажам. Да.
М. Кузахметов
―
Ну, в том числе подробнее там про митрополита Платона расскажем. То есть это не просто Закон Божий человек преподавал маленькому ребенку, это был реальный мыслитель, думающий, хорошо образованный, очень терпимый. Так вот историю преподавал, например, Семён Порошин, тоже очень образованный человек, который, кстати, вот, правда, он там совмещал, правда, преподавание геометрии и арифметики. Ну, понятно, что отдельно был преподаватель по танцам. Понятно, что отдельно был преподаватель по музыке. Но еще что характерно, что приходили к воспитаннику просто образованные люди. Вот для той эпохи, ну, я бы упомянул, например, Теплова. Ну, вельможа. Да. Там царедворец. Как человек может быть там где-то там скользкий. Но невероятно что для дворянина? Сочинял музыку. Ну, ладно там поэты и писатели, это там было модно. Но чтобы композитор был, дело уже неслыханное. Вообще Павел Петрович ещё в детстве к музыке-то был неравнодушен, что опять-таки несвойственно для Романовых, которые, как правило, были все далеки там от творчества. Ну, вот Екатерина там что-то сочиняла или писала, но скорее больше там из тщеславия. А мы напомним, что, например, Фридрих II Великий прекрасно играл на флейте, собирал там домашние концерты и не просто то есть зритель, а как участник всего этого был. Но тут вот доберемся до серьезного пробела и недостатка, которые опять-таки в нынешней системе воспитания кажется невероятным, а в ту эпоху вот как-то не кого это там особенно не тревожило. У Павла I, ну, у наследника… Ну, даже не он тогда еще был наследником. Ну, неважно. У маленького мальчика, у него практически не было такого серьезного общения, даже не то, что серьезного, вообще никакого со сверстниками. То есть это сейчас у нас детский сад, школа, навыки социального общения как нечто само собой разумеющееся, а тогда нет. Всё вокруг него ходят взрослые люди. Но там вот опять-таки воспоминания, что он же когда-то был привязан к нянькам, их там отлучили. Мальчик там плачет. Кто-то видит в этом, что он нервный. Кто-то говорит, это, ну, нормально. Ребенку там 5 лет, он привык там к нянюшке. Теперь говорят, нянюшки больше не будет. Он плачет, потом успокаивается. Что тут такого особенного? Это большинство детей также поступили бы. У него там, правда, был один приятель, ровесник Куракин. Потом расскажем. Знаменитый в будущем бриллиантовый князь. А тем временем образование шло своим чередом. С годами Павел I становился все более и более образованным человеком.
В. Дымарский
―
Но у нас своим чередом идет наша программа, и сейчас обязательный перерыв на новости, после которого мы продолжим рассказ о Павле I.**********
В. Дымарский
―
Ещё раз добрый вечер! Мы продолжаем программу «Всё так плюс». Напомню, в сегодняшней программе, в сегодняшней передаче наш главный герой – это Павел I, это только начало рассказа о нём. И в первые полчаса Максим Кузахметов, основной рассказчик и повествователь вот в нашем сериале о династии Романовых, он нам рассказал в основном о начальных годах, о первых годах Павла I, будущего царя. В общем, царя не просто будущего царя, а человека, мальчика, которого готовили к царствованию. Да? И вот действительно Павел I и 1-й действительно, наверное, из русских царей, который получил такое образование!
М. Кузахметов
―
Он получил блестящее образование, еще раз повторимся, не просто среди всех Романовых, а…
В. Дымарский
―
Просто по сравнению с западными…
М. Кузахметов
―
Да. По меркам XVIII века. Еще раз вот я хочу развеять эти штампы, что какая-то милитаризация, что какой-то он был там нервный. Ничего подобного. Ему явно по нынешним меркам не хватало общения со сверстниками, ну, чтоб нормально… С кем вообще играть-то надо? Конечно, не со взрослыми дяденьками и тетеньками, все-таки со сверстниками. Но там вот, как мы уже упомянули, всё-таки какой-то сверстнику у него был, к которому он сохранил привязанность впоследствии – Александр Куракин, и как рассказывали там, в дальнейшем Куракин был до такой степени тоже был близок к Павлу I, что когда Павел нуждался в деньгах, то Куракин там собственное имение закладывал, чтобы выручить наследника, которого матушка держала в таком относительно черном теле. Еще из того, что теперь уже матушке его надо поставить в заслугу, ну, вот спасибо она подарила наследнику прекрасную библиотеку, специально у Корфа библиотеку, подарила ее сыну. И опять-таки там противоречивые есть сведения, пристрастился все-таки лично Павел I к чтению или любил, чтоб ему читали, но явно он был образованный человек. Может, он так взахлеб не читал как Дашкова, но он был все-таки хорошо… хорошо знал литературу, причем даже отечественную. Ну, это ему преподавали Ломоносова уже здесь педагоги, а в том числе, конечно, он был знаком там со всей классикой. Ну, как? В те годы надо было обязательно изучать античность. Да? Гомера. Он все это знал. А, ну, вот еще бы я обязательно упомянул, он же знал несколько языков, тоже что для Романовых было не всегда типично. Ну, вот Елизавета Петровна говорила по-французски. Ну, Петр I там в языках поднаторел. Тут с детства мальчика учат языкам, и потом он, ну, это важно…
В. Дымарский
―
… французский…
М. Кузахметов
―
… общения…
В. Дымарский
―
… и немецкий.
М. Кузахметов
―
… читать на оригинале. Да. Это опять-таки невероятно. Но главное, что все это в детстве усвоил, значит, он был явно способным ребенком. Способности к языкам вообще-то не всем свойственны. И еще вот эпизод такой тоже любопытный, на который обратили внимание педагоги, его очень впечатляли истории про рыцарские подвиги.
В. Дымарский
―
Про рыцарей.
М. Кузахметов
―
Что снова опять как трактовать? Что вот вместо того, чтобы думать о серьёзном, он там типа Дон Кихота увлекается какими-то второстепенными, там внешней формой. Но опять-таки вступимся за мальчика. Это нормально, когда мальчику нравятся подвиги, когда мальчики рисуют рыцарей и нынешний там или какой милитаризм в детстве, ну, в такой вот игровой форме. Это вообще нормально там, условно говоря, в войнушку играть. Поэтому не было ничего в этом такого преступного. А уж, конечно, не могло быть примером какой-то его глупости. И опять-таки это мы позднее поговорим о его там тяге к этой рыцарственности, в том числе и ко всяким, конечно, внешним атрибутам, а не только к поведению, но в том числе и в каких-то рамках поведенческих. Конечно, это все тоже отразилось.
В. Дымарский
―
Но он уже… как-то он себя уже даже видел именно в Мальтийском ордене.
М. Кузахметов
―
Ну, я не думаю, что в детстве, но…
В. Дымарский
―
Он… Нет, он наряжался в это. Другое дело, может, у него другого просто не было…
М. Кузахметов
―
Нет, я имею в виду, что он не знал, как там всё это обернется.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Как ему судьба подарит шанс стать великим магистром. Ну, да, бредил, наверное, какими-то подвигами, славой…
В. Дымарский
―
Я бы хотел ещё об одной детали сказать, потому что у нас об этом, по-моему, мало знают, что помимо России – да? – у него были права на герцогство Шлезвиг-Гольштейнское.
М. Кузахметов
―
Да. По отцу.
В. Дымарский
―
Да. И…
М. Кузахметов
―
Там, правда, герцогство было захвачено датчанами, и вопрос так и…
В. Дымарский
―
Но он был формально…
М. Кузахметов
―
… подвис.
В. Дымарский
―
… он был царствующим герцогом.
М. Кузахметов
―
Да. И опять-таки мы уже припоминали это Екатерине II, которая почему-то с легкостью решила этот вопрос, в том числе и за наследника, за своего, отказавшись фактически за своего сына… Ну, и там чуть позже уже произошло. Не надо нам никакой Шлезвиг-Гольштинии. Там договорились, что датчане вместо этого дадут там еще одному наследнику Ольденбургское герцогство, а потом это все тоже… Вот Павел I должен был и от него отказаться. Там, правда, любопытное такое последствие всех этих династических прав, очень любопытное. Если внимательно разглядывать большой герб Российской империи, там помимо всяких, ну, понятных нам – да? – там царство Казанское, царство Астраханское, царство Сибирское и земля Обдорская, так вот там еще совершенно неожиданно остались гербы Шлезвига, Голштинии, Ольденбурга и на всякий случай ещё и Норвегии. Почему? Потому, что когда-то Ольденбурги, ну, династия Ольденбургов владела Норвегией, ну, и пусть у нас для красоты тоже будет. То есть никаких реальных, конечно, вообще, казалось бы, не могло быть не то, чтобы прав, а даже претензий, выдуманных. А тем не менее на гербе красиво смотрится, чтоб побольше всего и поярче. Это тоже такая мода была в ту эпоху. Ну, так вот 1762 год – свержение Петра III. Ну, сначала-то все он воцарился. Ну, мы рассказали подробно. Потом свергает его матушка. И вообще в представлении большинства окружающих людей, всем казалось, ну, сейчас она там регентша, наверное. А у нас же такой прекрасно подготовленный мальчик. Всё в пользу наследника будет решаться. Вот он растет. И сама Екатерина вовсе, конечно, никому не говорила, что да нет, нет, я сейчас сяду на 30 лет, и никакого мальчика к правлению не допущу. Казалось, что постепенно вот к 18 годам юноша начнет уже и в том числе приобщаться к управлению государством. А ничего подобного не произошло. То есть он официально был объявлен наследником, теперь уже вот после убийства своего отца он был объявлен цесаревичем, наследником России, наследником вот, как Вы сказали, герцогства Шлезвиг-Голштинского. Тогда еще не подразумевалось, что останется он ни с чем. И еще тоже любопытно назначение и, в общем-то, единственное для мальчика оказалось. Как вот мама взяла и назначила его почему-то… Ну, это тогда называлось адмиралтейств-коллегия. Совершенно пустое такое назначение. Ну, вот так заодно как-то перепало. И он так и числился потом годами президентом адмиралтейства. Хотя тоже забегая вперед, скажем, к флоту он был равнодушен. Тут вот он от Петра I ничего не унаследовал, на кораблях плавать не любил. И флотом… Там, правда, у него короткий был период, когда он лично мог всем этим заниматься, но не занимался. Так вот на этом приобщение мальчика восьмилетнего… Вот в 8 лет последний раз его мать хоть как-то… хоть кем-то назначила. А в последующие десятилетия больше ничего ему не доверяли, ничего ему больше там и не перепало. Значит, пришла к правлению его матушка. Мальчик восьмилетний… Ну, и как там окружающие люди говорят? Ну, ты-то наследник, надо тебя готовить теперь уже. Всё теперь будет твое. Там же как? У него же, например, были нарисованы… У него там целый атлас был нарисованный России. Он его изучал. Он хорошо знал географию. И там просто было написано вот: наследнику, который будет заботиться о всех подданных, вот это всё тебе там должно потом пригодится, перепасть. И ничего не сложилось. И вот тут вот дальше начинается такая своеобразная опять PR-история психологическая там, а скорее даже драматическая, потому что матушка-то, опять-таки она должна для того, чтобы сохранять все бразды правления за собой лично, ну, как-то подспудно – что ли? – дискредитировать собственного сына. Не готов ещё он там к правлению. Да что-то он какой-то вздорный мальчик. Да что-то он какой-то нервный, какой-то вот неуравновешенный. И получилась вот парадоксальным образом, что Екатерина в том числе, вот как Вы упомянули, сама же и потворствовала слухам. Да, может, он и незаконнорожденный. А, может, он и не от отца, а от Салтыкова. И всё вот это, ну, конечно, до Павла так или иначе доходило. Там доброхоты всегда там находятся. Конечно, он всё это знал. Сколько это могло продолжаться? Ну, правда, Екатерина тоже, отдадим, ну, такое своеобразное ей должное, чем она была озадачена? Надо бы его женить, чтобы тоже родился наследник. А в последствии, тоже забегая вперед, скажем, Екатерина вообще готова была передать бразды правления уже на прямую там внукам, минуя нелюбимого сына, обожаемым внукам, повторяя все те же самые ошибки, – да? – отбирая детей у своего сына, там воспитывает по-своему…
В. Дымарский
―
Те же ошибки Елизаветы Петровны.
М. Кузахметов
―
Да, да. Называет так, как вот ей вздумается. Так вот именно заботами Екатерины, конечно, была подобрана девушка из хорошей семьи. Ну, откуда? Но теперь уже понятно, что только из Германии, только из немецких княжеств. Причём Екатерина очень торопилась не открывать все это дело надолго. А то мало ли как там чего? Потому, что уже в 1773 году Павлу, которому был 19 лет, по нынешним меркам неслыханно рано, а он женился уже в этом возрасте. Причём всё происходило очень быстро. Отправляются там по заданию Екатерины эмиссары посмотреть там принцесс каких-нибудь на выданье. Поскорее. И вот она там склонялось к Софии Вюртембергской, но та маловата. Ей 13 лет. Ждать нам некогда. А вот там ещё на выданье сразу три девочки Гессен-Дармштадтские и…
В. Дымарский
―
И какую возьмём?
М. Кузахметов
―
Да, какую-нибудь точно возьмём, но привезите все три. Такая тоже история, конечно, немножко цинично сейчас зазвучит. Ну, там же все красиво было…
В. Дымарский
―
Смотрины. Почему?
М. Кузахметов
―
Ну, смотрины. Ну, в принципе, ну, как? Ну, приезжают три девушки, а выбирут одну. Кому это вот понравится? Как… как у них потом отношения у сестер сложатся. Но тем не менее там всё красиво. Все награждены были там, дискредитируя награды Российской империи, и награждали там щедро орденами всякими. Привозит их матушка в итоге в Петербург, привозит всех трех дочерей. Старшая там Амалия, 18, почти ровесница соответственно Павла. Вот Вильгельмина, на которой он женился, семнадцатилетняя. Ну, и на всякий случай ещё и Луизу пятнадцатилетнюю, а вдруг что. Ну, и как будто бы Павлу предоставили самому сделать выбор. Спасибо Екатерине. Всё-таки не до такой степени она его мучила, потому что девушка, которую он в итоге выбрал, ей совершенно вообще-то не понравилось в итоге. Но сначала так не казалось, потому что Вильгельмина Гессен-Дармштадтская, ну, понятно, что она перешла в православие, стала Натальей Алексеевной по традиции. Девушка была прекрасно образованная, самостоятельная. Хорошо говорила. Прекрасно выглядела. Только оказалась, ну, через некоторое время к ужасу Екатерины II слишком самостоятельной. Опять-таки выросшая там в протестантской семье, она, ну, как опять-таки говорят злодеи, жена оказалась деспотическая. Павел у нее еще и молодой в то время совсем, можно сказать, даже юный Павел, юный жених просто под каблуком. И жена знала, что ему делать, как ему говорить, как ему одеваться. В принципе история тоже не то, чтобы какая-то неслыханная, но злило это все Екатерину. А с другой стороны это все опять-таки помогало ей объяснять окружающим, ну, смотрите, да, он женился. По русским традициям мужчина после того, как женился… Петр I же торопился… Почему он согласился поскорее жениться на нелюбимой женщине, потому что тогда все, теперь я уже, матушка, извини, дальше сам буду управляться. И Наталью Кирилловну постепенно, деликатно мать свою от опекунства отодвинул. А здесь ничего подобного не происходит. Вроде бы Павел и женился, вроде бы у него очень решительная жена, ничего не происходит в его жизни. Никаких прав на престол хоть чуть-чуть вот подкрепленных полномочиями ему не дают. И, наоборот, начинается вражда такая уже в принципе открытая его жены с Екатериной II. Причем упреки там невероятные, в том числе, например, Екатерина говорит: «Уже 2 года прошло, наследника всё ещё нет». Это говорит Екатерина, которая 10 лет…
В. Дымарский
―
… 10 лет…
М. Кузахметов
―
… не могла родить. Тоже мне нашли, не пойми кого. Ну, или как она там упрекает, может в какой-то степени справедливо, что уже год живет, а русский так толком и не выучила. Никого не слушает. А меня мучает! Приехала какая-то молодая… Причем они же по-немецки говорят все, что тоже как-то нам может показаться забавным. Но они старались говорить по-французски, потому что это был язык культуры. Но так легко переходили все на немецкий. В общем, никакого почтения к свекрови-то не происходит, не получается. А мы рассказывали когда-то, что вот Екатерина, хоть она и тяготилась, деспотичностью Елизаветы Петровны, но изображала из себя там максимальную добродетельность. А здесь ничего подобного не происходит. Я вот с уважением отношусь к 1-й жене, к несчастливой, правда, там всё несчастливо закончилось, потому что женщина была самостоятельная и решительная, ни перед кем не лебезила…
В. Дымарский
―
Вы имеете в виду Наталью Алексеевну?
М. Кузахметов
―
Да. Но продолжалось всё это очень недолго, потому что, ну, наконец там она забеременела. Все ожидают наконец-таки рождения наследника. И в 1776 году роды опять-таки… Всё же как вот? Там же собирается множество людей, врачей. Все лично присматривают, чтоб там всё было в порядке. И происходит несчастье. Схватки там несколько дней. Всё это страшные мучения. Сама родить не может. По каким-то причинам кесарево ей сечение не делают, хотя это была очень известная операция. Там были медики. Злые языки в последствии, конечно же, это всё переписывали злодейству Екатерины, которая вот видит мучение, видит всё это несчастье, а медику кесарево сечение делать не разрешает. Сама пусть мучается. Сама пусть рожает. Ну, вот как нелюбимая там невестка… Но тут не знаем мы как… что там реальности происходило. Ну, и ребёнок в итоге родился мертвый там, и через несколько дней в мучениях умерла и несчастная Наталья Алексеевна. Но как не удивительно, вот а никакого несчастья, никакого… То есть никакого траура не произошло. Тут же практически чуть ли не на следующий день, ну, Екатерина, может, с облегчением вздохнула. Какая-то она была и невестка-то не очень. И Павел так вот молодой, может еще немножко даже инфантильный человек, потому что… Что дальше происходит? Практически тут же ему находят новую невесту. А к тому времени уже подросла Вюртембергская принцесса, которая нам как-то изначально больше-то и нравилась. Там же было еще две сестры – да? – у Натальи Алексеевны. Ну, и как-то про них уже забыли. Там кто-то из них там уже вышел замуж. А тут вот как раз всё удачно складывается, вспомнили про ту девушку, которая уже подросла, по возрасту уже подходит. Тут же едут там эмиссары специальные, выписывают девушку в Россию. София-Доротея. И Павел реально в нее влюбился. Ну, там уже, может, стал постарше, может, и девушка уже была другая, потому что вот то, что про неё рассказывают, тут…
В. Дымарский
―
Он был впечатлён ее красотой.
М. Кузахметов
―
Ну, не… Ну, ладно, красивые там… Красивую принцессу был подобрать не фокус, казалось бы. Даже можно было найти и добродетельную принцессу. А тут вот что рассказывают современники про ее гиперответственность перед замужеством? Она внимательно все выспросила.
В. Дымарский
―
Она стала, кстати, надо сказать, это она стала Марией Федоровной.
М. Кузахметов
―
Да, да. Конечно, там православие. Конечно же, она стала уже не София-Доротея, а Мария Федоровна. А потом они почти все были там Фёдоровны. Тут любопытна еще какая аналогия? Почему-то Екатерину это должно было, может, насторожиться, потому что София-Доротея провела детство в Штеттене, где ее отец был комендантом крепости. Тоже это же можно было сразу такой проект: сейчас приедет, меня тут свергнет и повторит мой путь. Но ничего подобного не произошло, потому что в отличие от Екатерины это была девушка не просто добродетельная, образованная, красивая, а еще и прекрасная жена, верная своему мужу. Так вот яркий там эпизод. Если верить современникам, внимательно узнав обо всех увеличениях своего мужа, ну, помимо прочего она, еще будучи в Германии, тут же начала учить русский язык. Тоже отдадим ей должное.
В. Дымарский
―
Насколько она полюбила Павла…
М. Кузахметов
―
Полюбила Павла… Ну, тут какая-то может ответственность. Полюбила его действительно. А…
В. Дымарский
―
А ведь говорят, что он очень был некрасив собой.
М. Кузахметов
―
Считается, что да, просто уродец. Да, там курносый какой-то. Не в Салтыкова, в общем, а в своего папеньку. Но портреты, конечно, там старались покрасивее делать. Ну, курносость вообще для России не является признаком какого-то уродства, и он был вовсе никакой не карлик и не горбатый никакой. Ну, так вот там просто о чем она заговорила с Павлом, и чем вот его в том числе потрясла и очаровала? Про геометрию. Причем как будто бы искренне. Ах, он этим увлекается! Ах, ему интересно что-то чертить там вот…
В. Дымарский
―
… геометрия…
М. Кузахметов
―
… какая-то фортеция. Ну, хорошо. Я с ним про это поговорю. Это же важно. Это вот мой муж. Я же его жена. Я же его пара. Значит, ему должно быть интересно со мной. Я ответственно к этому подойду. Ну, дело вообще, конечно, невероятное. Ну, отдадим должное, потому что все последующие события это действительно идеальная образцово-показательная жена, не смотря на то, что провела почти такое же детство в Штеттенской крепости, но радикально отличалась от своей свекрови, от Екатерины II. Была всегда, конечно же, с ней учтива, всегда там с поклонами. Свадьба состоялась у них, по-моему, в 1777 году. И тоже вот любопытное обстоятельство. Это в принципе была нормальная практика для молодоженов отправиться в большое путешествие по Европе.
В. Дымарский
―
Но это…
М. Кузахметов
―
Но не свойственно для России.
В. Дымарский
―
Нет. Ну, почему? Ведь, по-моему, их как-то отправляли вот великих…
М. Кузахметов
―
Наследников.
В. Дымарский
―
Наследников. Нет?
М. Кузахметов
―
Только позднее. Ну, Петр I сам ездил …
В. Дымарский
―
… Николай, который погиб там. Да?
М. Кузахметов
―
Это все… Это все как раз позднее происходило. В Европе это было развито, наследника отправить, чтоб он посмотрел, познакомился…
В. Дымарский
―
Ну, Петр I тоже в Европу съездил.
М. Кузахметов
―
Ну, Петр I сам по себе ездил, а не потому, что его там отправила маменька, отец к этому времени умер. И кто? В каком они все ужасе были, что Петр I что привёз из-за границы? Курево да страсть к выпивке. Ну, он там, правда, ещё к немецкой слободе приобщился. Это мы уже рассказывали. Значит, его там подменили в этой проклятой Голландии, потому что в ботфортах у него там копыта, а под треуголкой у него рожки там. Это не наш царь, потому что изо рта у него дым идет. То тут, слава Богу, мы уже были европейской страной, в хорошем понимании европейской, и отправить ребенка… Он же больше года, Павел I с женой путешествовал, побывал во Франции, в Италии. Ну, и ничего плохого в этом быть не может.
В. Дымарский
―
А они… Он как-то путешествовал инкогнито.
М. Кузахметов
―
Ну, инкогнито. Да. Под фамилией графов Северных. Это в принципе для того, чтобы упростить все церемониалы. Если ты отправляешься как законный наследник, это ж всё с массой всяких сложностей, да еще все это достаточно дорого. Ну, может, Екатерина хотела на этом сэкономить. Но ездить инкогнито… Мы же рассказывали, там император Австрии приезжал инкогнито. Все знали, кто это такой. Но формально как будто…
В. Дымарский
―
Который с Екатериной в Крым ездил.
М. Кузахметов
―
Да, да. Поэтому они…Это тоже была традиционная практика. Все знают, кто это такой, но формально представляют его: «А вот к нам граф Северный пожаловал». В принципе пожелаем всем нашим радиослушателям…
В. Дымарский
―
При этом, конечно, надо понимать, что они все хорошо знали, с кем они имеют дело.
М. Кузахметов
―
Конечно. Тем более там все… и языками все владели. Пожелаем, в общем, всем нашим радиослушателям съездить в такой вояж по Франциям и Италиям на годик с лишним, познакомиться с царствующими особами. Пусть всем так же повезёт, как в XVIII веке Павлу I. Ничего плохого…
В. Дымарский
―
Он больше года путешествовали.
М. Кузахметов
―
Да, больше 400 дней они ездили по Европе…
В. Дымарский
―
Сколько же это получается? Год и 3 месяца где-то, наверное. Даже больше, наверное.
М. Кузахметов
―
Да. И… Причем, ну, конечно, там Павел набрался в том числе и многому хорошему. То есть он посмотрел… К культуре приобщился уже не так вот заочно, а реально, когда ходишь в театр. Ну, кому это повредит, когда видишь там картины в оригинале великих мастеров. Ну, кому это повредит? Но это опять-таки низкопоклонство каждый раз получалось перед западом. Но не будем грешить до такой степени, что почему-то вот они все приваживали иностранных архитекторов и художников. Ну, там слава Богу, и портреты появились. Там же тоже такая была мода своеобразная, если уж приехал в Италию, так заказать местному художнику свой портрет. Там же целые династии художников только на это и жили. Ну, в общем, приобщился Павел I уже непосредственно к западной культуре, и, слава Богу, ничего плохого не произошло.
В. Дымарский
―
Они же еще там…
М. Кузахметов
―
Не в Каракорум, слава Богу, поехали.
В. Дымарский
―
Они же у родителей Софьи…
М. Кузахметов
―
Да, да. Навестили. Да, Вюртембергских навестили родственничков, которые по русским меркам – это ж вообще там… что там, как мы рассказывали уже, – да? – как в сказках там под лупой надо было разглядывать там их наследие, династическое княжество. Но там не все были такие, конечно, маленькие княжества, но там была сложная чересполосица в Германии, зато много принцесс. Всегда есть выбор. Да? И получалось это ж не только в Россию поставлялись принцессы, они там по всей Европе все эти принцессы были востребованы. Ну, так вот тоже там забегая вперед про жену просто чтобы завершить эту историю, не просто добродетельная женщина, а она родила десятерых детей что тоже, ну, вот со времен отца Петра I таких многодетных больше не было и в последующем, могу ошибаться там, конечно, были многодетные в последующем многие Романовы, но 10 детей, причём в основном это дети там почти все здоровые, двое из них потом оказались правящими монархами, и всеми ими там, ну, как мать она занималась, когда ей дозволяли, конечно же, вот с реальной заботой. Конечно же, тут, правда, опять-таки грустная история, потому что, ну, мы уже там мельком упомянули, как только родился у Павла I наследник, старший сын Александр, будущий император, то тут уже Екатерина II просто сразу отобрала мальчика. Чему-нибудь дурному там еще научите. Я сама буду заботиться о его воспитании. Ну, там, правда, у Павла было полегче, потому что у него в отличии от Екатерины… Там же почти каждый год рожала жена ему детей. Поэтому там можно было заниматься воспитанием следующих мальчиков. С двумя первыми Екатерина непосредственно занималась Александром и Константином. Даже можем упомянуть почему. То есть вот у Павла рождаются дети, а имена дает бабушка. Да? Почему? В то время она загорелась греческим проектом. Александр – это в честь Македонского, Константином – это в честь императора Константина, потому что… Что там Крым наш? Константинополь будет наш. Мы там устроим Византию. Вот у нас уже наследничек растет. Сейчас он быстренько выучит Гомера, а потом приедет туда, греки ахнут, какой у них будет прекрасный новый император вместо этой туретчины из Стамбула. Это всё мы немножко вперед забегаем – да? – там на последующую историю, но тогда они все были одержимы именно этой идеей, потому что на глазах у Павла происходят неслыханные победы. Русское оружие там прославилась в русско-турецких войнах. Только Павел I все это не причём. Его же вообще отстранили от… до такой степени от власти, что он даже не участвовал в обсуждениях каких-то. Даже совещательного голоса у него никакого не было. Вот если…
В. Дымарский
―
Ну, это все маменька.
М. Кузахметов
―
Всё маменька деспотичная, у которой там, опять-таки у него же все это на глазах, фавориты. Причем эти фавориты… мало того, что с ними какая-то порочная связь, так они ещё обласканы и материально, а Петру I вот выделили бюджет… Бюджет в принципе там не маленький был у него – 175 тысяч рублей, но меньше, чем у многих любовников его матушки. Ну, и что там в голове у наследника?
В. Дымарский
―
Вот всё, что в голове у наследника, у его окружения, об этом мы будем говорить в следующих программах, во множественном числе, «Всё так плюс». Вот в следующих программах в том числе о Павле I, про которого мы сегодня начали рассказ. И заодно мы узнаем в конечном итоге, почему же он так не приглянулся ни российскому дворянству, ни российской элите, ни российским историком. Это было программа «Всё так плюс». До встречи!
М. Кузахметов
―
До свидания!