Партизаны 12-го года - Все так + - 2019-09-28
28.09.2019
Виталий Дымарский
―
Добрый вечер! Программа «Всё так плюс» в своем традиционном составе. Наш постоянный рассказчик петербургский историк Максим Кузахметов. Я ведущий Виталий Дымарский. Мы продолжаем наш много-многопрограммный, многочасовой сериал про… Хотел сказать про семейство. Ну, в какой-то мере это так и есть. Про династию Романовых. Мы остановились, надолго остановились на войне 1812 года. Мы уже почти изгнали Наполеона из России, за пределы России. Мы будем ещё говорить об освободительном походе российской армии по Европе. Но прежде, чем перейти границу, мы всё-таки ещё останемся в рамках Российской империи и затронем еще одну тему, неразрывно связанную с войной 1812 года, тему, которую никто не может обойти, тем более помятуя, конечно же, о Льве Николаевича Толстом и его романе «Война и мир». Кто же не помнит Дениса Давыдова? А раз Денис Давыдов, то мы сегодня говорим о русских, российских партизанах времён первой Отечественной войны. Так, Максим?
Максим Кузахметов
―
Да. Тема яркая, озвученная в том числе и в советском, и вот немножечко уже в российском кинематографе.
В. Дымарский
―
Ну, да…
М. Кузахметов
―
Не всем так повезло. У нас война 1812-го года не так именно вот запоминающаяся вот попала на экраны как именно вот партизаны во всем своем блеске. Ну, давайте тогда по порядку соответственно, потому что это мы всё со школьной статьи… со школьной скамьи всё вроде бы проходили, все помним. Лев Толстой, как Вы уже упоминали, ну, там это всё в более таком обобщенном виде дубины народной войны. А что же происходило на самом деле? И вот сразу заранее вот каюсь, потому что выпала мне, получается, печальная участь. Мне не нравится все эти категории развенчать там, мифы, но реальность серьёзно отличается от кинематографического блеска своеобразного. Ну, давайте для начала так в терминологии, – да? – как говорят профессионалы, разберёмся. В России были дворяне и крестьяне. Да? Вот дворян там было 1% с небольшим, а крестьян было подавляющее большинство. И вот…
В. Дымарский
―
А крестьян 99%.
М. Кузахметов
―
Ну… Ну, там еще были горожане…
В. Дымарский
―
… Конечно. Конечно.
М. Кузахметов
―
Ну, все-таки. И вот все, что связано с партизанским движением – это две не пересекающихся практически категории. То есть вот в принципе правильно было бы говорить о партизанах в таком, в классическом понимании всё-таки в первую очередь как о дворянах, потому что то, что было крестьяне… Ну, потом отдельно поговорим. Это совершенно другая история. И настолько мифологизированная, что серьезным историкам, ну, с трудом там… с трудом удаётся какую-то монографию смастерить. Да и то не удаётся, если серьёзные историки. Ну, тогда давайте начнём с дворян, потому что там всё лучшее нарисовано, документально зафиксировано. И первая же вот такая необычная ситуация. Как Вы уже упомянули, русские партизаны. И самый первый русский партизан у нас парадоксальным образом…
В. Дымарский
―
С невероятной русской фамилией.
М. Кузахметов
―
С невероятно русским именем, фамилией. Это Фердинанд Винцингероде. Правда, он Федорович. Но Федорович тоже почему? Потому, что когда он поступил на русскую службу, то…
В. Дымарский
―
… Теодор, наверное…
М. Кузахметов
―
… такое… Нет, нет. У него отец не Теодор. Это было, наверное, самое простое. Это Федорович и все тут. Как там все… Ну, как большая часть императриц Федоровны. Да, просто как-то вот такая традиция. Так удобно. Более того, ну, хорошо, ну, мало ли кто там был с немецкой фамилией на русской службе, остзейские немцы. А здесь ответить необычная история. А Винцингероде, он не просто уроженец далекой германской земли Гессен-Касселя, так он ещё и гражданство вообще-то не менял и в русское подданство ни разу не переходил. А службу свою начинал вообще-то в австрийской армии еще в 1790 году. Ну, то есть вот вообще к 1812-му году у него был прекрасный послужной список. Это, честно говоря, выдающийся офицер, командир, бесстрашный. Но там, правда, таких было, наверное, большинство в те годы. Но тем не менее казалось бы, причем тут русское партизанство, потому что путь его в русскую армию был тернист. То есть вот если уж в чём ему надо сразу и отдать должное, что вот этот человек как включился в борьбу с Наполеоном, так вот ни разу своих убеждений не менял. А так, как главный герой нашей передачи, вот нынешнего… нынешней части передачи Александр I, ну, напомним на всякий случай. Да? Александр I и орден Андрея Первозванного Наполеону вручал и обнимался с ним, и братом называл. И вообще непонятно, чего это вдруг обиделся. Еще непонятно, кто из них, на кого должен был обижаться, и кто кого обманул в итоге. А Винцингероде был… Винцингероде был человек вот принципиальный и убеждений своих ни разу не поменял. Но не будем с Ниной Андреевой сравнивать. Да? Там не могу поступиться принципами…
В. Дымарский
―
Принципами. Да.
М. Кузахметов
―
Да, да. Забавная ассоциация. Ну, так вот он вообще в российскую армию вступил… Ну, как вступил? Попросился на службу. Опять-таки напомним, это было нормально в те годы, когда офицер там, как бы сейчас сказали, заявление такое – да? – пишет: так как вот австрийская армия не нуждается в моих услугах… В общем, он впервые служил, как ни удивительно, в итальянском походе ещё под командованием Суворова. Более того он был адъютантом великого князя Константина Павловича, о котором мы тоже потом будем говорить. Сыграет он ещё свою роль в российской истории необычную. То есть вот он попал, можно сказать, на одну из самых ярких страниц. Мы подробно в своё время рассказывали. Сейчас вот просто упомяну, что Винцингероде был тоже там. И тоже вот в этой, вообще-то можно сказать, в полупартизанской ситуации, когда Суворов там пробирался через заледенелый вершины Альп, спасаясь от французского преследования. Да? И то же как все потом забавно пересеклось, только с обратной стороны. Так вот, а потом случилось, как мы уже коротко упомянули, удивительное дело. После всех вот сложных кампаний сменился император, а потом после… при поражении уже прусской армии и русской армии, как мы рассказывали, в 1807 году неожиданно у нас с Францией наступает дружба. Тильзитский мир. Ну, казалось бы, ну, что поделать? Ну, вот… Ну, вот император так решил. Ну, вот проиграли. А Винцингероде не согласен. Несогласный Винцингероде возвращается в австрийскую армию, которая уже не просто без участия России, а воюя в очередной коалиции, мы тоже рассказывали, против Наполеона, оказывается ещё и враждебной по отношению к России. И Россия вынуждена туда армию направить, а потом когда Австрия все-таки проиграла, то в пользу России ещё там небольшой округ достался за вот такую помощь, которую вроде бы Александр I некогда… Это все мы напоминаем. Про вот это вот уникальное вообще-то лицемерие. Так вот и получается, что Винцингероде оказался вроде бы как не у дел парадоксальным образом. А он, между прочим, был вот как раз вот именно в эту кампанию, уже второй раз будучи в австрийской армии, он был ранен в Асперн-Эсслингском сражении, в битве, когда… Удивительное дело! Это одно из немногих серьезных поражений Наполеону. Ну, он не был разгромлен, но отступил тогда. В итоге австрийцы проиграли, как мы знаем, там битва сокрушительная было Маренго, и кончилась вообще австрийская империя независимая, превратилась она в вассала Наполеона. Так вот а Винцингероде в отличие от большинства австрийских офицеров не смирился с этим. Правда, ему пришлось выдержать небольшую паузу, дождаться наконец 1812 года и снова вернуться на российскую службу как убежденного и непримиримого врага Наполеона. Вот кого мы, казалось бы, должны были бы чтить как выдающегося героя. И вот тот вот и произошло удивительное событие. Ну, подробно рассказывали про отступление российской армии или, как говорят злодеи, бегство. Кто ещё там… Ну, не будем там играть сейчас глаголами. В общем, неважно. Там и кто же вот поддержал инициативу Винцингероде про создание так называемых летучих отрядов. Они вообще… Вот термин «партизаны», он больше ближе так вообще к XX веку, а тогда…
В. Дымарский
―
… я как раз хотел вообще задать вопрос. Давайте все-таки немножко отвлечемся сначала, знаете, на что? Когда мы говорим «партизаны», конечно, мы в 1-ю очередь имеем в виду то, что мы знаем по 2-й Мировой войне. Да?
М. Кузахметов
―
Затмило вообще все.
В. Дымарский
―
В лесу… В белорусских лесах, в болотах, значит, люди в землянках. Да? Я так понимаю, что партизанское движение 1812 года – это нечто другое.
М. Кузахметов
―
Вообще совершенно другое.
В. Дымарский
―
Да. Это не… не…
М. Кузахметов
―
Ну, так, чтобы ещё раз пояснить, мы рассказывали, всё, что касалось непосредственно полосы боевых действий – это была тоненькая ниточка. Вот из Литвы в Москву дорога вот идёт. Там есть где-то по пути гарнизоны, разумеется, и есть какие-то перевалочные пункты. А вот 15-20 километров в сторону и всё. И там совершенно другая жизнь. И, кстати, вот сейчас можем упомянуть…
В. Дымарский
―
Там войны-то и нет.
М. Кузахметов
―
Практически нет. Сохранилась масса воспоминаний, что люди вот сидят где-нибудь, там в Воронеже, например. Да? Вот Воронеж сейчас популярен у нас. Да?
В. Дымарский
―
Да, да, да.
М. Кузахметов
―
И говорят, а мы вообще ничего не чувствуем. Вот как будето ничего не происходит. Новостей вот… Ну, тогда же не было ни телевидения, ни радио там. С запозданием через деле что-то приходит, слухи какие-то. А так вот ничего, крестьяне ходят, землю обрабатывают. Горожане занимаются своими там мещанскими делами. Действительно…
В. Дымарский
―
Самое интересное…
М. Кузахметов
―
… самолеты не бомбят.
В. Дымарский
―
Самое интересное, судя по европейскому опыту, что если бы даже Наполеон бы и победил, то тоже что мало…
М. Кузахметов
―
Для большинства не изменилось бы ничего.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Я вот потом упомяну. Да. Вот мы уже говорили, что, конечно, Наполеон не собирался заселять Россию французскими колонистами. Ну, давайте сейчас об этом скажем, потому что…
В. Дымарский
―
Жизненное пространство…
М. Кузахметов
―
… к партизанству это имеет вроде бы непосредственное отношение. Наполеон не издал ни одного декрета, документа, обещания, манифеста об освобождении крестьян. То есть он вообще ничего не собирался менять в этом отечестве. Он был страшно зол на Александра I. Да. Он хотел заставить Александр I выполнять условия заключённого ранее мира, ну, может как-то проучить его, отторгнуть у него там Прибалтику, например, там. Но не более того. Там давайте сейчас тогда об этом скажем, потому что Наполеон сначала живо интересовался. Он же… Это не авантюрный был поход. А вот что я могу такое сделать, вы мне посоветуйте… С людьми, которые жили долго в России, с французами в том числе. У нас же кто заведовал модными магазинами? Это ж тоже нормально было, что люди из Парижа продавали там шляпки и платья. А вот что я могу такое вот выпустить, вот какое такое обещание дать, чтобы здесь вот поднялась волна народного гнева и смела этот отвратительный режим Александра I, непослушного? Ну, или хотя бы заставило его как-то там быть более сговорчивым. И что ему отвечают, ну, вот там по документам, например, одна из француженок, которая как раз в Москве и попалась Наполеону уже, когда он ее захватил. Вы знаете, вот в этой стране… во-первых, они не умеют читать. Во-первых. В отличие от, кстати, большинства французских крестьян на тот момент. А, во-вторых, ну, как минимум две трети из них вообще не поймет вообще, о чём идёт речь, что вот… что вот такой какой может быть такой манифест: уровнять в правах там в каких-то. Вот отобрать землю у помещика – это понятная категория. Но Наполеон сам же дворянин. Тут такими категориями тоже он не может мыслить. Дворянство – опора трона, хотя у него, кстати, в армии, конечно, служили и выходцы уже и из простолюдинов, но там не было крепостных. Рабов не было просто во Франции. Поэтому, ну, в общем, не решился Наполеон. Ни манифеста, никакого обещания. Там среди крестьян бродили какие-то сомнительные слухи, что чего-то там…
В. Дымарский
―
Были надежды.
М. Кузахметов
―
Ну, надежды были вообще-то у большинства своеобразные. Тоже давайте наперед забежим, мы вот, к сожалению, пришли к крестьянам. Но давайте скажем, потому что потом понятен будет ужас дворян, которые вроде бы тоже партизанили. Взаимоотношения с крестьянами. А у крестьян была популярна такая, значит, гипотеза, слух такой, что вот если мы сейчас одолеем бусурманов, врагов, преступников, вот иноземцев, врагов православия наших, то нам батюшка-царь даст, если не вольную, то послабления какие-то. Вот. Вот это им была понятная категория, что сейчас мы, значит, за царя, за Отечество если вступимся против помещиков, против чиновников, против вот этих на местах плохих, злых, неправильных вот. Царь-то просто не знает. Он же хороший всегда, особенно в российском менталитете. Так вот и тогда нам будет лучше. Вот это… Вот это им было понятно. А всё остальное, чтоб они могли там добиться равноправия, чтоб представительство было их в парламенте где-то, к несчастью, нет, вообще… вообще об этом не шла речь. Да никогда об этом не просили. Да. Нет, ни одной челобитной, а нельзя ли нам тоже вот поприсутствовать на заседании государственного совета с совещательным голосом. К сожалению и к несчастью там. Да нет, конечно. Так вот возвращаясь, значит, к первому партизану, которому памятник, казалось бы, должен был где-то стоять, ещё раз напомним по фамилии Винцингероде. А с кем он договорился? Мы вот тоже… Каюсь, в юности так вот смотрел, так прекрасно этот фильм «Эскадрон гусар летучих», как Давыдов договаривается с Кутузовым… А здесь всё наоборот. Это Винцингероде договаривается с Барклаем-де-Толли. Ну, опять, ну, как вот мы… Как вот мы вот в патриотическом угаре будем возвеличивать этот эпизод? И договаривается, что да, выделяется летучий отряд. Ну, в принципе там логика была понятная, тем более уже шло отступление – вредить французам, потому что не было вот линии фронта как это сложилось уже в Первую мировую войну, во Вторую мировую войну, А это вот идёт ядро – да? – войска, ну, с какими-то, может быть, небольшими ответвлениями, оставляя где-то гарнизоны или даже не оставляя, и надо вредить им получать продовольствие, коммуникации, ну, документы какие-то важные перехватывать. И всё это вообще было ещё во времена Петра I, просто слова «партизан» такого не было, а там называли, по-моему, корволант. Какие-то вот свои были придуманы такие летучие отряды вредительские. Так вот и дальше… Потому, что это всё происходило вообще ещё до того, как Денис Давыдов, прекрасный человек, выдающийся офицер, но тем не менее…
В. Дымарский
―
… партизан.
М. Кузахметов
―
… он ещё пока ничего не делал, а Винцингероде уже совершил дерзкий налет на Витебск, принадлежавший… Это было во второй половине августа. По-моему, 19 августа. В котором уже были французы, совершенно не ожидавшие такого безобразия, и захватывает там 800 пленных французов, ну, уводит их там. Ну, тогда еще благородная была война, к счастью, если там пока морозы не наступили… Мы напомним, вот Суворов тоже очень дорожил своими пленными, и он там раненых оставлял, а пленных французов должен был вывести после альпийского похода, чтоб хоть что-то показать, зачем я вообще там ходил там в Альпах, что это не бегство. Это вот такое у меня стратегическое отступление. Так вот тоже забавный эпизод. Ну, хоть кто-то же, наверное, у Винцингероде в отряде был, ну, кого-то можно было бы возвеличивать. У нас же всегда там что не Беллинсгаузен, то ещё Лисянский на всякий случай должен быть – да? – с такой более знакомой фамилией. А у него кто был первым заместителем? Александр Бенкендорф. Ну, вот как вот можно потом нахваливать всю эту шайку-лейку. Христофорович Бенкендорф. Мы потом отдельно тоже будем рассказывать. Он там многократно всплывает. И потом он в советской уже истории, конечно, досталось ему…
В. Дымарский
―
… Конечно.
М. Кузахметов
―
…можно сказать, вообще-то не за что. Он был командиром авангарда. И в принципе вот ему доставались в принципе настоящие героические подвиги. Ну, тогда все они ещё были молодые. Так вот у Винцингероде там невероятная случилась история. Сейчас мы забегаем там немножко вперёд. Тут не до конца… Вот есть разные мнения. Но, в общем, он оказался в Москве в то время, когда там были французы. Ну, по наиболее благородной версии он услышал о том, что разозленный Наполеон… А Наполеон реально разозлен. Вот в переговоры никто не вступает. Столицу подожгли. Раненых своих там бросили. Ну, мы рассказывали. Кошмарная история. И… и молчат. Нет, чтобы ему там Александр I ответил: «Я не намерен там с Вами что-то обсуждать. Буду биться до последнего». А, ну, просто игнорирует. И ни одно из посланий не получило никакого ответа внятного. В Петербурге-то поудобнее было сидеть Александру I. Так вот и якобы Винцингероде услышал о том, что разозленный Наполеон готовит там взрывать то, что осталось, то, что ещё не сгорело: Кремль, башни, монастыри. И вот расстроенный вот этим всем и отправляется в Москву, а так как всё это было якобы поручено Мюрату. Там немножко французы взорвали, правда. Но немножко совсем. Так вот и вот он просто приходит в Москву поговорить, вступить в какие-то там переговорные отношения. И тут вот его арестовывают. И почему? Почему вот его французы, ну, особенно Наполеон вообще не мог воспринимать как парламентера? Да потому, что он подданный, как мы уже сказали, Гессен-Касселя, а это немецкое княжество уже не просто включено в систему, новую европейскую систему, тот Евросоюз наполеоновский, а они все… Ну, это, по-моему, было Вестфальское королевство. Это все его уже подданные. Значит, это дезертир, предатель, коллаборационист воюет на стороне врагов. Расстрелять. Тем более что Наполеон явно был вот… вот в эти вот осенние дни уже точно не в духе где-то. И спасло там заступничество опять, как не удивительно, но маршалов там французских. Ну, как можно? Мы ж не варвары какие-то. А ещё каким-то вот образом якобы Александр I успел там тоже замолвить словечко. К счастью, тогда решения принимались не революционной тройкой, и приговор приводился в действие не немедленно, а всё-таки вот были в запасе какие-то дни, чтоб можно было успеть что-то предпринять. В общем, Винцингероде попал в плен и отправился вместе с французами, выходящими из Москвы на запад. И потом тоже вот удивительная история. Опять все пересекается с нашей темой рассказа сегодняшнего. Удивительный. Его отбили другие партизаны. Уже, правда, если не ошибаюсь, это было где-то на территории Литвы или ближе к Литве. Ну, в общем, отказался освобожден своими же. Но тогда уже кошмарную переживала драму французская армия. Мы все это тоже рассказывали. Там, наверное, уже это было в конце концов не так сложно. Но в итоге, чтобы завершить, он принял участие в заграничном походе и умер в Висбадене, ну, недалеко от своей родиной в 1818 году неожиданно сравнительно молодым. Ему было всего лишь 48 лет. Вот первый русский партизан.
В. Дымарский
―
Ну, о других русских партизанах мы узнаем через несколько минут после выпуска новостей, видимо, продолжим программу «Все так плюс».**********
В. Дымарский
―
Еще раз добрый вечер! Программа «Все так плюс» из Петербурга. Максим Кузахметов, постоянный гость и хозяин уже теперь, рассказчик этой программы. Я ведущий Виталий Дымарский. И мы продолжаем рассказ о династии Романовых. Сегодня у нас в повестке дня партизаны, русские партизаны 1812 года. И о 1-м партизане Максим успел рассказать, а об остальных… и главное, что нас впереди еще ждёт – это Денис Давыдов.
М. Кузахметов
―
Ещё раз повторимся, выдающейся офицер, безусловно талантливый литератор, сам по себе человек яркий и незаурядный. Но тут наша совесть чиста, слава богу, это не какой-то придуманный персонаж или незаслуженно возвеличенный. Но как мы уже упомянули, в силу разных причин, особенно в советскую эпоху сам-то Давыдов, наверное, чувствовал бы себя виноватым как человек совестливый, если бы знал, что вот ему там и пальму первенства передают и его возвеличивают, да ещё и… Ну, вот как мы уже говорили в таком специфическом контексте, что не может такого быть, чтобы Барклай-де-Толли разрешил Винцингероде партизанить. Это могут быть только люди с правильными фамилиями. Но сейчас бы в советское время еще с правильным происхождением – да? – там, чтоб были. Из пролетариев.
В. Дымарский
―
Поэтому… Поэтому по советской историографии это Давыдов с Кутузовым.
М. Кузахметов
―
Да. Чего тоже не было. Сейчас расскажем подробнее. У Давыдова уникальная судьба с чего начинается? Он же детство провел в Бородино. Это, правда, там была драматическая история, потому что его отца, тоже офицера, обвинили пропаже казенных денег, по суду он вынужден был имение продать. Представляете, вот суды-то какие встали на сторону казны, заставили… Причем тот не согласен был с приговором. Но вот что поделать? Продал имение, потом долго, мучительно пытался вернуться к нормальной жизни. Отец Дениса Давыдова. Там причем у них был большой клан-то Давыдовых, у Дениса был в том числе и родной брат, который тоже потом в армии служил. Ну, так вот в Бородино он провел свое мальчишеское в гораздо более скромных условиях, чем должно было бы быть. Но вот там явно с детства он был ярким каким-то, наверное, особенно активным мальчишкой, и навещал когда-то… Он родился в 1784 году. Навещал его отца Александр Суворов. Правда, все немножко полулегендарно. Это же красиво, чтобы знамение какое-то особенное было. И вот якобы взглянув на двух мальчиков, сказал: «Ну, вот этому, - на Дениса, - вот этому бы военным, конечно, быть». Вот разглядел в нем. А тот вроде бы как был и тщедушный какой-то и поменьше ростом, а Суворов на себя примирялся. А вот брату его родному Евдокиму… Дворянин, а Евдоким почему-то. Имя-то какое как будто крестьянское. Да? Ну, тому лучше по гражданской службе идти. И вот якобы вот чуть не покалечил судьбу Евдокима, который все-таки потом в армию пошёл. Ну, неважно. Подрастает Денис Давыдов. Подросток. И тут такая, значит, особенность его, которую вот тоже в советском кинематографе не обошли вниманием. Он невысокого роста. Он настолько невысокого роста, что вот, ну, никак вот ему в гвардию, ну, в последнюю очередь его должны были бы взять. А он очень энергичный, амбициозный да ещё и как вот там тоже… Сам о себе, кстати, писал. Слава богу, хоть кто-то мог о себе говорить. И лицом-то особенно не вышел. Курносый какой-то. Тут, наверное, Павел I, может, его как-то бы оценил, так Павла I уже нет. В общем, к тому моменту когда он прибыл в Петербург и попытался попасть в гвардию да еще и в кавалергарды, ну, это было немыслимо среди вот этих рослых красавцев по 195 сантиметров там или выше, ну, настолько вот он был… проигрывал. Но произошло чудо. Во-первых, родня всё-таки вступилась. Во-вторых, наверное, какая-то у него была там личная уникальная энергия, он попал в кавалергарды. Был там самым невысоким из них из всех, но тем не менее вот мечта сбылась, казалось бы. И какая-то, может быть, ждала бы его классическая карьера офицерская, но тут вот проснулась его другая страсть, о которой мы можем тоже говорить только вот с придыханием и восхищением. Он литератор, как мы уже упомянули, причём вот еще до Пушкина… Ну, это мода такая, конечно, была в том числе и тогда на эпиграммы, а вот у него ещё как-то вот особенно вот язык был какой-то особенно хорошо подвешенный. И вот где-то там про одного что-то сказал, про 2-го что-то сказал. Могу ошибаться, в какой именно период времени вот он успел там пошутить над носом, например, Багратиона на каком-то этапе своей жизни, что потом ему своеобразно аукнулось, тоже расскажем потом, к 812-му году, когда они вместе стали служить. Ну, так вот. И, ну, сколько это могут терпеть начальники, которым там доходят анонимно или не анонимно какие-то эпиграммы? И дальше сложилось… Как будто бы он попал в своеобразную опалу из кавалергардов, но был определён в гусары. Всё-таки дворянин из хорошей… Он хороший был, родовитый дворянин и вроде бы такой энергичный. А гусары – это вот, ну, как… как мы тоже привыкли. Тогда это было не совсем так. Но вот гусары, вот они такие должны быть лихие какие-то вот. Не вот эти чопорные кавалергарды, а вот такие… Легко пойдут в атаку. Легко там выпивают. Легко там кутят. И вот тут вот Денис Давыдов действительно попал в эту среду и, как я считаю, своими произведениями он как раз и внес вот этот невероятный вклад в пропаганду гусаров как именно таких вот жизнерадостных, веселых крутил. Но напомним на всякий случай, что гусары – это же исторически и в Австро-Венгрии, и в России это были в основном выходцы из Балкан, всадники – да, – кавалеристы. Вот для партизан, кстати, хорошо подходили. Не очень дисциплинированные, но яркие рубаки. А ещё вот… вот эти все знаменитые их украшения. Да? Вот чтоб всё в золоте, чтоб много было пуговиц. Ну, вот если посмотреть на гусарский мундир, мы тоже их… Вот сразу они представляются…
В. Дымарский
―
Цыганщина.
М. Кузахметов
―
Вообще цыганщина. Да. Чтоб было много яркого, цветного. И вот у гусар всё это как раз и приветствовалось. И у Наполеона тоже были гусары. И именно вот такие же яркие, цветные, чтобы пуговиц там было по 100 на мундире там, а, может, и побольше. В общем, он попал в гусарский полк, и там вот он и сделал свою карьеру и прославился в итоге в конце концов в первый раз, потому что… Нет, я могу ошибаться. По-моему, в Ахтырский, чем он его и прославил, гусарский полк он попал чуть позже, потому что тут случилось первое, значит, недоразумение своеобразное. Мы уже упоминали его брата Евдокима. Началась война с французами 1805 года, и Давыдов-то и не попал, потому что вот его полку было предписано оставаться на месте. А его брат Евдоким, который вот…
В. Дымарский
―
Попал.
М. Кузахметов
―
… надоела ему гражданская служба, попал. Попал в Аустерлице в сражение, был ранен, и более того попал в госпиталь, а в госпитале с ним потом беседовал сам Наполеон. Как вот Денис должен был пережить эту драму, этот вообще тяжёлый удар. И он, наверное, так ходил и говорил: «На его месте должен был быть я». Ну, не знаю, что ему там отвечали его братья-гусары, потому что произошёл тоже один яркий эпизод. Ну, там вся жизнь Давыдова, наверное, уже обросла такой мифологией, тем более он сам активно всё это стимулировал. Но не могу не упомянуть, потому что он вот именно со своей необычностью потом вот своеобразно в советском кинематографе проявился. В общем, в 1806 году Денис Давыдов, который уже устал писать рапорты и требовать отправки, ну, как бы сказали в ХХ веке, на фронт. Ну, тогда говорили «в действующую армию». Да? А некоторое время там был, мы упоминали, командующим фельдмаршал Каменский, вообще старенький уже. Ну, вот Кутузову это не повредило, а Каменскому это повредило. И Давыдов сумел прокрасться к нему ночью в спальню, чтобы вот лично попросить: «Господин фельдмаршал, отправьте меня в действующую армию», и так напугал Каменского, что тот помешался, сошёл с ума, и пришлось его срочно от командования отстранять, потому что когда он вышел, он стал говорить: «Спасайся, кто может». Фельдмаршал так говорит. Но этот эпизод просто потом своеобразно, ну, наверное, многие из наших радиослушателей видели. Это в фильме как раз уже, когда приходит якобы Давыдов к Кутузову…
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
Да. Притворяясь там священником в темноте ночью, попадаясь на том, что он в шпорах, потому что никто его не отпускает, правда, уже не в действующую армию, а в партизаны. И Кутузов там если сошел с ума, то не так вот ярко как фельдмаршал Каменский. Хотя Кутузов тоже вскоре стал фельдмаршалом, когда правильный написал отчёт. Вот это важно – написать правильный отчёт. Ну, так вот. Вот происходит тоже, возвращаюсь к эпизоду, который ранее анонсировал, наконец он там попадает в действующую армию, и он становится адъютантом Багратиона, того самого, про которого забавно про его нос шутил. Ну, и тут вот… Ну, там опять всё это ж, как тогда это называли, анекдоты, всякие эти слухи, байки. В общем, Багратион его простил за находчивость, за остроумие. И в последствии, когда там где-то звучало: вот на носу враги, французы на носу, и вот якобы Багратион отвечал: «Ну, это смотря у кого. Если на моём носу, то ещё можем успеть пообедать. Конечно, если на носу Давыдова, то срочно надо садиться на коней», - намекая так тоже своеобразно, отвечая. И вот так они с шутками, прибаутками и воевали. Недолго, правда. Потому, что, мы уже сказали, Тильзитский мир опять Давыдов не при деле. Но ненадолго. Потому, что, ну, тут уже он дальше был, по-моему, почти все время в действующей армии, потому что он, рассказывали, он участвовал в войне со шведами в Финляндии, потому что ему там далеко достаточно на севере… Это вот современный Оулу, Улеаборг тогда назывался. Потом он участвовал в войне с турками. Вообще тысячи километров – да? – разделяют. Но Давыдову всё было в радость. Он был сравнительно молод. Опять-таки там все, конечно же, свидетельства о том, что в бесстрашно бросается вперёд. Да. И, по-моему, вот как раз в 1812 году всё удачно наконец-таки сложилось, потому что вот он и стал командиром Ахтырского гусарского полка. Там большинство полков, почти все, по-моему, были не номерные, а с каких… ну, по происхождению, – да? – как правило, по какому-нибудь топонимическому. И вот это стал одним из самых знаменитых полка в том числе, ещё раз напомню, в том числе благодаря своему командиру, который его не просто потом в мемуарах приписать себе заслуги, так многие делали, а в стихах, поэтически, причём тоже не… К сожалению, мало известно, а у него же в основном стихи, даже которые он во время войны писал, а они ж тоже там про кутежи, про дам, про то, как мы весело пили шампанское на глазах у врага. Выглядел, ну, романтиком абсолютным. На Лермонтова, наверное, тоже потом подействовало. И как разочаровала реальность там службы. Потом расскажем, доберемся когда. Так вот в итоге он договорился тоже буквально за несколько дней до Бородинского сражения, то есть ему это всё… и отступление его угнетало. А ещё ж неизвестно было, дадут, не дадут битву при Бородино. Он всё доставал кого? Своего непосредственного начальника. Багратиона он доставал. Не Кутузова. Выделите мне, ваше сиятельство, вот-вот сколько дадите. И я буду вот врага… Ну, что вот мы всё отступаем? А я там найду, чем заняться, разрушая его там коммуникации. Буду вредить ему, как смогу. Ну, все правильно в принципе он рассуждал. И выделили ему от щедрот 50 гусар и 80 казаков. И он каждого человека отбирал лично. Вот тут вот в советском фильме «Эскадрон гусар летучих» там сравнительно правдоподобные есть в мелочах эпизоды, фамилии персонажей, то, что молодые все были, то, что вот бесстрашные. И наконец-таки… Ну, тогда так это называлось, в деле. Да? Вот оказаться при деле, в деле там. Дело при такой-то деревне. Ну, когда какая-то небольшая стычка. И тут вот пришел звёздный час Давыдова по-взрослому уже, по-настоящему. Значит, отправляется он в тыл к врагу. А мы ещё раз повторимся, линии фронта нет. Обойти, казалось бы, не сложно. И что происходит в первую же ночь, когда Денис Давыдов пытается… А еще опять-таки там же с коптера не посмотришь, кто, где. Надо же найти, где там непосредственно враги. И тут вот попадает в засаду, которую устроили крестьяне, и чудом со своими людьми остается жив. Едет человек в мундире, а если он еще со своими офицерами по-французски говорит, ну, всё. Что вот… Что может сделать русский крестьянин. Спасибо, что они без пулемётов, а там, наверное, с какими-то рогатинами, потому что…
В. Дымарский
―
С вилами.
М. Кузахметов
―
С вилами. Да. И, ну, это немножко забегая вперед, неправильно их называть партизаны. В лучшем случае русские крестьяне – это были отряды местной самообороны, что тоже в принципе правильно и логично. Не только от французских не всегда мародеров, а фуражиров надо было защищаться, а в том числе от таких как Денис Давыдов. Он же как отправился? Он же там должен столоваться и кормиться на местах. Это хорошо еще, если он расписку оставит там, что потом после войны вам дадут. А если он придёт и скажет, что по соображениям военного времени реквизирую у вас там лошадей, продовольствие. Ну, Денис Давыдов был благородный человек. У него там был даже небольшой бюджет. Но так происходило далеко не всегда. Мало ли там какая государева целесообразность. В общем, с конфуза началось… началась партизанская деятельность Дениса Давыдова. Но, слава богу, там дальше всё более или менее у него наладилось, и он оставил обширные воспоминания, к счастью, которые тоже, к сожалению, редко цитируются. И забегая вперед, легко объясню почему. Потому, что там Денис Давыдов не просто невысокого мнения о Кутузове, а он ужасные вещи пишет об этом горе-полководце и освободителе отечества. Поэтому лишний раз, к сожалению, цитировать воспоминания Дениса Давыдова не получается. Герой он безусловный, а вот как источник информации все портит патриотизму, особенно нынешнему. Ну, так вот… Ну, в общем, потом в сентябре даже Кутузов одобрил расширения. То есть вот сначала Кутузов очень напрягался. Тут он немножко напоминал, наверное, Сталина. Одно дело у меня все под рукой, я все вижу, контролирую. А другое дело, что там эти партизаны делают, с кем они там договариваются, как мы их будем контролировать. Ну, Сталин на каком-то этапе успокоился, когда они договорились, что… Ну, как должно быть? При каждом партизане… при каждом партизанском отряде комиссар там, партработник, ну, какой-то уже такой специфический советский партийный контроль. А у Кутузова какой контроль? А у Александра I какой контроль кроме того, что они дворяне? Ну, в общем, в итоге, как я уже сказал, там поверили. Эффект был, правда, спорный. То есть явно они досаждали французам. Но вот, например, у Наполеона нет нигде вот четкого такого указания на то, что…
В. Дымарский
―
Что-то надо…
М. Кузахметов
―
… проклятые партизаны. Ну, да, там досаждают. Да. Вот где-то там схватили. Ну… ну, не так вот разрушительно всё это было.
В. Дымарский
―
А известна хотя бы примерно численность этих партизан?
М. Кузахметов
―
Ну, в сумме, наверное, на пике было несколько тысяч, включая казаков, включая там дополнительно… Они же сами себе там набирали, привлекали там людей. Сами рекрутировали, когда им надо было. Но…
В. Дымарский
―
Никакой координации между ними ж не было?
М. Кузахметов
―
В последствии, ну, пытались. Но вообще там же вся кампания скоротечная. Там в принципе вот летом Наполеон пришел, на рубеже лета и осени решающее сражение – Бородино, проигранное русской армии, потом входит в Москву, в октябре уже уходит. В декабре французов нет. Ну, то есть там, чтобы устраивали какие-то в Москве совещания по координации партизанского движения да ещё со скоростью, с которой там перемещаются курьеры, а потом передать все места, ну, нет, конечно, такого не было. Но они умудрялись координировать свои действия. Тут есть яркий эпизод. Есть такое дело под Ляховым, очень вот раскрученное, хотя там тоже успехи были сравнительно скромны. Ну, объясним вообще почему. Тогда удалось окружить сравнительно крупный французский отряд, которым командовал генерал Ожеро. А генерал Ожеро был братом знаменитого французского маршала Ожеро. И тут все удачно сложилось. А ещё специфика была в том, что под Ляховым сразу несколько автономных партизанских отрядов договорились между собой напасть на французов согласовано. Правда, тогда они договорились между собой, что командовать ими будет ещё один известный партизанский командир Орлов-Денисов. И тут всё, ну, как будто да, какая-то координация была, хотя они между собой не всегда находили общий язык, потому что на каком-то этапе, например, Денис… Орлов так поссорился с Винцингероде, что вот чуть до дуэли дело не дошло. Ой, Денис Давыдов. Простите, оговорился. Денис Давыдов. Ну, так вот взял он, в общем, в плен генерала Ожеро, или вместе они там все взяли. И вот это такой один из ярких эпизодов, потому что он впоследствии ещё трёх генералов умудрился захватить в плен. Но все это было, правда, уже когда отступала французская армия. Ну, тоже там яркий эпизод: он умудрился Гродно захватить. И тут вот тоже любопытный эпизод, ведь… Ну, захватил Денис Давыдов Гродно. А ведь главное – рапорт составить. И опять, ну, простите, уж не упрекну, а камень кину в огород Кутузова, Кутузов-то все себе же приписывал ловко и умело. Это ж… это ж я вот планирую, координирую, организовываю. Хотя это было, ну, вот совершенно не так. В общем, для Дениса Давыдова именно вот эта кампания, она закончилась в декабре уже 1812 года, когда ему было, ну, просто официально предписано, а теперь всё, хватит там партизанить, возвращайтесь в регулярную армию. Это тоже вот в советском фильме там драматично воспринимает. Одно дело ты сам себе командир, а другое дело – всё давай там, теперь вот у тебя командир, вот у тебя начальник. А там в советском кино приезжают какие-то штабные как будто – да? – офицеры и нарочито так снимают свои плащи, вот смотрите, какая я весь в орденах. А Денис Давыдов, это правда, он не то, что был там… Ему, кстати, вот после этого случая с крестьянами, ну, там уже как-то для подстраховки пришлось переодеться в более понятную одежду, чтоб не в мундире уже ездить, а вот в каком-нибудь крестьянском кафтане надёжнее да ещё и бороду отпустить. И тогда вот крестьяне не набросятся. Не может такого быть, чтобы француз пошёл с бородой. Хотя во французской армии вот сапёры, например, были бородатыми. Так вот я бы сейчас остановился, ну, как мы уже там анонсировали, за что Денису Давыдову досталось-то? Он очень-очень неуважительно отзывался о Кутузове. И как раз-таки вот именно вот об этом декабрьском месяце, что… Ну, мы рассказывали – да? – там подробно, что Чичагов там за всех за них отдувался. И вот Денис Давыдов приводит душераздирающие подробности. Например, как это выглядело, когда Кутузов пишет? «Я уже на хвосте у французов. Так что давайте действуйте самостоятельно. Сейчас помогу». А сам не собирается никуда идти, но дает курьеру письмо и подписывает его задним числом. Курьер прибывает. Ему говорят: «А ты где двое суток ходил?» Курьер говорит: «Я вообще-то сутки шёл. Это не знаю, как так подписано». И Кутузов все эти подробности себе приводит в книгах, в воспоминаниях, которые, конечно, цитировать, получается, лишний раз неловко – что ли? – как-то. Ну, и дальше карьера у него, конечно, затруднительно, наверное, шла в русской армии. Но я думаю, мы продолжим, потому что такого человека как Денис Давыдов мы не можем оставить в покое. Нет? Сейчас ещё… Еще есть у нас – да? – несколько минут?
В. Дымарский
―
Есть, есть у нас еще время.
М. Кузахметов
―
Тогда расскажу. Потому, что тоже вот давайте вот этот эпизод, он в фильме присутствует, что обещали ему присвоить генерала и не присвоили. Это тоже основано на реальных событиях, как говорят. Не буквально так. Там скорее произошла запутка какая-то в рапортах где-то в штабных. А он человек же ещё эмоциональный, и он-то в отличие от Суворова не писал реляции. Знаете, что? Я ведь еще в конце концов какую-то награду-то заслужил. В принципе у меня все ордена есть, но придумайте для меня ещё тогда что-нибудь. Суворов-то примерно так писал. А Денис Давыдов немножко по-другому. Вот я знаю, что вот мне там полагались 2 ордена. Ну, раньше я партизанил, а сейчас я уже вроде в действующей армии, поэтому можете прислать. Так вот деликатно сравнительно. А не то, что дайте мне ещё какой-нибудь… В общем, действительно произошла запутка, но в конце концов ему звание генерала-то присвоили. Фильм-то как будто заканчивается на этой обиде, а в реальности у Дениса Давыдова жизнь не закончилась. Он потом ещё воевал и… И, к сожалению, последняя его война – это 1831 год с поляками. Это вот кровавое подавление…
В. Дымарский
―
Польского…
М. Кузахметов
―
… польского восстания, – да? – польской войны за независимость от Российской империи. И там Денис Давыдов принял тоже непосредственное участие уже, кстати, в статусе генерал-лейтенанта, уже реального командира. Он тогда уже повзрослее был, потому что на период 1812 года ему было 28 лет, ещё можно было, наверное, веселиться и кутить. А всё-таки там уже за 40, наверное, надо было вести себя как-то более подобающе своему возрасту. Так вот про конфликт тогда расскажу, потому что тоже главный герой нашего повествования Александр I приобщился к этому. Уже во время заграничного похода, мы так забегаем вперёд, ну, чтобы про Давыдова и Винцингероде закончить, они опять пересеклись, потому что начальником Давыдова, это уже была действующая, а не партизанская армия, оказался именно Винцингероде. А они как люди, прославившиеся своими дерзкими рейдами, оказались в авангарде. Оказались… Это была уже Саксония. А в авангарде у Винцингероде был именно Денис Давыдов, и он умудрился, ну, это было его такой, может быть, яркий блеф, захватить… ну, заставить французов покинуть Дрезден практически без боя. Дрезден, правда, восточный. А через день там прибывает Винцингероде. Что такое? Что за самоуправство? Кто со мной согласовал? Кто разрешил отпустить французов без боя? Трибунал! Суд! Я этого так не оставлю! И вот два героя-партизана пересеклись. Он, Винцингероде отстраняет Давыдова от командования. Дело доходит до государя. И Александр I, обожавший, как он любил говорить, свою бабушку, говорит: «Победителей не судят». Ну, раз так уж получилось, ну, что ж поделать? Правда, к тому времени Давыдов оказался в двусмысленном положении. Его ж как будто отстранили от командования. Вроде бы… Ну, тогда не было трибуналов, ну, до суда до военного дело не дошло, а командование как будто бы не вернули. И опять-таки для человека гордого, который не будет писать челобитную, история такая специфическая. А кто обидел-то? Обидел его соратник по партизанскому движению, которого, как мы уже говорили, другие партизаны освободили из плена. Ну, вот такая драматическая история. Там просто дальше последовал еще один яркий эпизод. Опять мы забегаем вперёд, ну, чтобы с Денисом Давыдовым – да? – закончить судьбу этого человека…
В. Дымарский
―
Да, да, да.
М. Кузахметов
―
А, может, и не закончить, потому что он прожил сравнительно долгую жизнь, 9 детей родил. Так вот там был такой тоже необычный эпизод, в котором опять всплыла личность Александра I. На каком-то этапе… Ну, вот закончились активные боевые действия, а ещё, ну, как я уже сказал там, на каком-то этапе Денис Давыдов остался как будто бы отстраненный своим командиром без солдат, и следует такое предписание, казалось бы, в обычной армии, может быть, ещё и безобидное какое-то, а вот в его случае оказалось таким вот непри… ну, вообще немыслимым. Ему предписали отправиться командовать конно-егерской бригадой. Казалось бы, ну, что тут такого? Конно-егерская. Вроде бы всё тоже…
В. Дымарский
―
Все хорошо.
М. Кузахметов
―
… немножко… А! На конях это уже не совсем гусары. Но была такая необычная особенность в русской армии. Там же было регламентировано всё, в том числе и право или отсутствие этого права на ношение усов. То есть у конных егерей усы не полагались. И вот что-то Давыдова это так потрясло, что он лично императору написал. Вот я, Ваше Величество, вот я на всё согласен. Я вот… Вот всё, что мог не сделал…
В. Дымарский
―
Только оставьте усы.
М. Кузахметов
―
Но вот… вот усы брить не согласен. Ну, вот всё, в отставку уйду. Все. Делайте со мной, что хотите, а усов не сбрею. И тоже вот… Ну, это тут как будто бы Александра I характеризует как человека в принципе вминяемого, который вообще на такое непослушание – всё, в ссылку, на каторгу, в кандалы, в Сибирь. Да что такое? Будет тут ещё мне кочевряжиться: хочу, не хочу там. И якобы Александра I сказал: «А! Не хочет усы брить? Да Господи! Ради Бога. Я-то думал. Да пусть при усах остаётся». Такая вот милая история. И остался соответственно…
В. Дымарский
―
Генерал.
М. Кузахметов
―
Да. Вот какой вот милый царь Александр I. Остался Денис Давыдов с усами. Вернули его опять в гусарские командиры, где в принципе вскоре-то он и стал генералом. То есть не так всё печально как будто бы происходило. Писал он там… продолжал писать стихи, иногда дерзкие, иногда не очень. Служил на Кавказе. Но как я уже сказал, военную-то карьеру он завершил на… в Польше, на польской войне. А вот чтобы про личную жизнь кратко рассказать. Тоже драма. Вот как бы человеку невысокого роста, который влюбчивый? Влюбился в одну…
В. Дымарский
―
Ну, гусар тем не менее…
М. Кузахметов
―
… отвергла. Гусар. Стихи пишет. Ну, в фильме там ещё и песни под гитару поет. Чуть что шампанское вынимает…
В. Дымарский
―
Но он должен быть любимец женщин.
М. Кузахметов
―
Ничего подобного. И просто цепочка каких-то фатальных несчастий. Вот он искренне влюбляется, пишет стихи, восхищается. А женщина… То он ростом ей не вышел, то он куда-то отлучился, она за другого замуж выскочила более рослого. Денег у него не хватало там. Он, кстати, на каком этапе ради одной возлюбленной, такая была форма, взял в аренду имение. Позволялось. Но пришлось ехать в Петербург, хлопотать. Что-то она, ну, матушка там ее говорит: «Вот она за тебя замуж пойдет, если имение у тебя будет. А то мало ты там с братом Евдокимом что-нибудь не поделишь там. Мало ли как чего будет». Пушкин же тоже фактически был бесприданник. Да?
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
И вот он только в… исхлопотал все это, возвращается, а она снова замуж вышла. Ну, его очередная пассия вышла замуж за другого. Ну, всё. Драма там. его там уже… 35 лет по тем временам, ну, не то, чтобы старик. И тут вот уже друзья, знакомые нашли ему пассию. Правда, как они все нервничали, немолода. Страшно сказать, ей уже 24 года. Вдова ещё генеральская, правда. Но как-то всё сложилось удачно. Женился он на молодой 24-летней вдове. И вот в этом браке, как я уже сказал, 9 детей родилось. Слава богу, закончил жизнь он сравнительно благополучно. Умер, правда, тоже сравнительно молодым. В 54 года он умер в 1839 году.
В. Дымарский
―
Вот такая у нас сегодня программа была про русских партизан, у одного из которых была русская фамилия, у другого – совсем нерусская. Даже у первого была нерусская, у 2-го – русская. Мы продолжим рассказ через неделю. «Всё так плюс». Слушайте нас. Всего доброго!
М. Кузахметов
―
До свидания! Всего доброго!