ПАИН ЭМИЛЬ, политолог - День войны - 2004-02-03

Я войну не застал, я застал послевоенные годы. А от родителей, конечно, слышал многое. У меня воевал дядя, отец был на Урале на металлургическом комбинате, тогда работал руководителем химлабораторией. А мать была в Новосибирской области, в Коченеве, в совхозе. Что меня заинтересовало в ее рассказе, то, что там было много депортированных немцев, русские немцы из Поволжья. Конечно, это была самая страдающая часть населения в то время. И она рассказывает, что они были самые русские из всех русских, и по манере одеваться, и по говору. Но испытывали страшные психологические тяготы. И она была замполитом совхоза "Коченевского", и пыталась их каким-то образом оградить их от гнева, в общем-то, праведного, естественно, для того времени, и неправедного, потому что те люди, которые попали под горячую руку, в то время все страдали, но эта часть населения была в очень тяжелом положении. Почему-то мне именно это врезалось в память из рассказов матери, хотя много было чего. Ей было 18 лет, она запрягала лошадь зимой для того, чтобы отвезти продукты домой или воду привезти. Таких ярких воспоминаний, старались о войне у нас в семье не говорить. Говорили о том, как мой отец непьющий выпил стакан водки, когда узнал, что День Победы. Для меня это тоже было важно, потому что во все последующие, сколько я помню отца, проблема покупки водки на праздник было тягостное страдание: зачем эта водка, кому она нужна. И тут этот человек выпил стакан водки, это для меня тоже очень выразительно. Старались не говорить об этом ужасе, поскольку мы из Киева, и 12 членов нашей семьи погибло в Бабьем Яру.