Купить мерч «Эха»:

«Вдох-Выдох» с Лёвой Би-2: Впереди гражданская война

Все же ждут, что украинцы выиграют, и тогда в России вот точно что-то изменится. Мне кажется, что только начнется, наверное, самое страшное — это гражданская война. Я даже могу себе представить, что она может начаться и во время войны…

Вдох-Выдох18 марта 2024
«Вдох-Выдох» с Лёвой Би-2: Впереди гражданская война 18.03.24 Скачать

Подписаться на «Ходорковский live»

ЛЁВА БИ-2: На территории Таиланда законом руководит администрация Путина. ФСБ, полиция, сумасшедшего дома. Я понял, что меня больше ничего не связывает с этой Россией. Россия эту войну уже проиграла. Я это знал в первый день войны. Начнется, наверное, самое страшное – это гражданская война. Последствия будут для России катастрофические. Чтобы не сойти с ума, надо продолжать просто заниматься своим делом.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Приветствую всех зрителей канала «Ходорковский LIVE». Это программа «Вдох-Выдох». Представлюсь. Меня зовут Дмитрий Еловский. Рад, что вы с нами. Не забывайте ставить лайки, подписываться, писать комментарии. Я рад приветствовать нашего сегодняшнего гостя, Лёву Би-2. Добрый день.

ЛЁВА БИ-2: Всем привет.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Я, когда готовился к интервью, я прочитал несколько англоязычных источников про последние новости про вас. И, собственно говоря, вы там были охарактеризованы как российская диссидентская или инакомыслящая группа. Согласны ли вы с таким утверждением, с таким описанием?

ЛЁВА БИ-2: Это я вот не успел подумать. Могу сказать, что на волну вот этого диссидентства нас выбросили обстоятельства. То есть мы никогда не являлись политической какой-то структурой, которая участвует активно. Наш басист Максим, вот выборы – для него это вся тема, он жил ей постоянно. Мы же в этом смысле, все, что произошло с нами за последнее время, это просто лишь потому, что у нас есть свое какое-то определенное представление о справедливости. И если это можно назвать диссидентством, то тогда, пожалуй, да.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Что касается русского, русской команды, русской группы.

ЛЁВА БИ-2: Мы с Шуриком как основатели группы не являемся гражданами. Но в первое время, когда мы выступали на фестивалях, где объявляли группу, нас называли австралийцами. Потом, через какое-то время…Просто люди уже за 25 лет, они просто уже забыли о том, наверное, по крайней мере, вот молодежь забыла о том, что мы не русские граждане. И именно поэтому, собственно говоря, мы не имели такого морального, этического права участвовать лично, высказываться о политике, потому что все-таки мы иностранцы.

И мы существовали, несмотря на то что мы познакомились, конечно, за всю нашу жизнь со всеми, о ком сейчас говорят негативно или положительно, неважно, но в основном негативно, мы этих всех людей видели, выступали на мероприятиях, на всякого рода заказниках. В общем, это не секрет.

Ну вот когда наступил этот момент, война, когда Россия напала на Украину, то здесь уже почему-то к нам прицепился статус предателей. Насколько это выглядит комично и мое иноагентство, например, то, что я в принципе не гражданин России. Я в какой-то момент просто подумал, зачем я вообще эту плашку ставлю? Я просто ее перестал ставить.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Вы ставили?

ЛЁВА БИ-2: Одно время ставил, да. Я расскажу, что для нас для всех война оказалась очень большой неожиданностью. Несмотря на то, что, конечно, мы все там строили какие-то свои предположения, но все равно к таким вещам невозможно быть готовым. Вплоть до того, что мы существовали в мире, в котором я знал, какой концерт у меня будет через полтора года. То есть это уже забитый план со всеми рекламными компаниями. То есть мы вкладывали деньги сами в себя. Поэтому, собственно говоря, когда все это захлопнулось, мы оказались банкротами, потому что эти все деньги сожрались тем, что эти концерты не состоялись или переносились еще во время коронавируса. То есть так хорошо потрепало нас.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Как вы сейчас переживаете то, что вас называют в России нацпредателями, то, что такой короткий сейчас горизонт планирования, то, что вы, очевидно, лишились многих, скажем так, бонусов и бенефитов, которые были раньше?

ЛЁВА БИ-2: Благополучия, скажем так.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Благополучия, да.

ЛЁВА БИ-2: Я честно скажу, был момент какой-то, когда ты переживал о том, что ты же эти деньги заработал, а не украл. И обида какая-то, скажем так, что ты вроде не изменился в своей жизни никак, а при этом вдруг на тебя обрушивается просто вся эта мощь вот этой ненависти. И в какой-то момент мне стало просто все равно. То есть в данном случае я просто получил свободу, которой, наверное, мне не хватало последние лет 10-15, которая теперь мне позволяет, во-первых, испытывать душевный покой, в первую очередь. А во-вторых, это свобода творчества, свобода самовыражения. То есть мы не пишем песни как политические послания, как манифесты, мы стараемся как-то рассматривать нашу жизнь в контексте просто того, что происходит.

Но главное, что у нас есть серьезные планы. Я хочу в этом году закончить альбом уже с какой-то переработанной внутри информацией. Сосуд наполнился, пора уже его выплескивать.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Какой он будет? Потому что я знаю, что вы с командой переживали прям многие стадии изменения творчества своего, какого-то пафоса, с которым вы разговариваете с людьми, то есть были и какие-то антивоенные очень сильные высказывания, та же «Колыбельная», например, есть «Аллилуйя» песня, которая более духоподъемная, мотивирующая, наверное, можно так сказать. Где Би-2 сейчас находится?

ЛЁВА БИ-2: У меня удивительным образом сейчас получаются песни достаточно живые. То есть как-то много сейчас все выражают в своих песнях то, что происходит сейчас, а мы, как всегда, собственно говоря, уже думаем о будущем. Я не знаю, какое это будущее будет, но он сам по себе получается достаточно оптимистичный. И я бы не сказал, что он загрузочный. То есть это не какая-то мрачная рефлексия по поводу того, что происходит. Как раз мы говорим о будущем.

И плюс еще, может быть, за это время благодаря этой внутренней свободе и пережитому опыту появилась еще какая-то дополнительная уверенность в том, что ты можешь говорить какие-то вещи, на которые раньше я не имел права. То есть там «Встань рядом со мной», то есть кто я был такой, собственно говоря, чтобы предлагать такой вариант, например?

Д. ЕЛОВСКИЙ: А что изменилось?

ЛЁВА БИ-2: Да, наверное, просто надоело. Я говорил о том, что, конечно, это вышибло из-под ног всю нашу почву. Некоторое время мы еще продолжали жить, потому что надо было как-то разобраться. Для меня это проще, потому что я все-таки эмигрант с 19 лет. Я и в России был эмигрантом. Я родом из Минска. Понятно, что мы вернулись в Россию как в Советский Союз. То есть это было возвращение практически на родину. Но сейчас дело обстоит совсем по-другому.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Я хотел бы на вашем творчестве еще подробнее немножко остановиться. «Делай то, что должен делать, смело» – это слова из вашей песни, собственно говоря, из «Аллилуйи». Как вы думаете, как человеку понять, что надо делать? То есть это такое несколько, может быть, или христианское, или буддийское наставление. Там много можно религиозной какой-то подоплеки.

ЛЁВА БИ-2: В данном случае все-таки мы писали, наверное, о нас, лично о нас. То есть для нас это выход. Чтобы не сойти с ума, надо продолжать просто заниматься своим делом. Что такое вдохновение? Оно обычно приходит во время работы. Ты садишься, у тебя сначала час абсолютно какой-то бесполезной деятельности, а потом вдруг у тебя начинает что-то получаться. То есть ты как бы себя настраиваешь, и вот это вдохновение приходит. Это результат работы. То есть это было больше, наверное, обращение к самим себе. То есть это такая мантра, наверное, для нас, молитва. Я атеист, но это какая-то мантра, которая дает какую-то для нас силу, наверное, что куда-то двигаться дальше.

Очень трудно объяснять смысл песен, потому что они, как правило, складываются из… Это не стихи, не поэзия. Песни отличаются от поэзии. Поэзию можно под подушкой читать, и это будет заполнять все пространство. А песня все-таки без музыки не может существовать. В смысле текст. Поэтому эти тексты, они все собираются из каких-то впечатлений. И я вообще себя считаю научным сотрудником, не композитором, не музыкантом. Это исследование, насколько песня воздействует на человека, как найти эту фонетику, как как найти идею.

И был тяжелый, конечно, момент. С начала войны я просто не прочитал ни одной книги. То есть я просто не мог, потому что реальность, она превышает все фантазии, какие только могли быть. И даже, в принципе, Оруэлл уже не кажется…

Д. ЕЛОВСКИЙ: Отстает.

ЛЁВА БИ-2: Да. Я уже не говорю о том, что Пелевина читать уже бессмысленно абсолютно. Ну, в хорошем смысле этого слова.

Д. ЕЛОВСКИЙ: История с освобождением из тайской тюрьмы совершенно невероятная, сказочная, абсолютный голливудский хэппи-энд. Сейчас прошло достаточно времени. Наверное, она немного отлежалась. Какой осадок, какой вывод сохраняется по итогам того эпизода?

ЛЁВА БИ-2: Первое – это ПТСР. До начала войны я даже не знал, что такое ПТСР, вот на личном опыте. Я думаю, что этот ПТСР каким-то образом у нас он останется как осадок после всего, что вот сейчас происходит. В Испании я, например, прошел курс специальный для восстановления. Там какие-то таблетки, антидепрессанты, все остальное, для того чтобы перейти в себя. То есть нас там не пытали, в принципе, такого чего-то прямо унизительного не было. Там были проблемы реально, с которыми мы боролись. Но и в то же время все равно этот ПТСР существует.

Вот, например, Янчик, мой соавтор песен, мой друг, клавишник группы, он «все нормально, все нормально, все нормально», сел в машину, вот он приехал в Черногорию, и сразу ее разбил. Просто у него отключилось в какой-то момент сознание. То есть эти флешбэки, они периодически нас всех догоняют вот каким-то образом.

Еще важно было, конечно, понять. Мы находились в совершенном неведении того, что происходило снаружи. А нас старалась как можно меньше посвящать команда, которая занималась нашим освобождением, во главе вот с Игорем Рубинштейном, который вместе со мной сейчас приехал. Мы все равно там наделали всяких каких-то глупостей, лишние деньги куда-то там потратили. Были решалы, которые нам действительно на каком-то этапе нам помогали. Но потом все это уперлось в замминистра внутренних дел Таиланда с таким именем как Биг Джок. У него такая вот, я думаю, наверное, кличка, скорее всего, потому что у него там длинное название, перечисление его там этих всех имен.

Когда мы поняли, что ситуация уже не на уровне того, что это можно все решить так просто и легко, потому что мы, собственно говоря, нарушили… Конечно, не по нашей вине, честно могу сказать. Потому что, в общем, за 25 лет своей профессиональной деятельности я еще ни разу никогда не задумывался заранее о том, нужны визы рабочие или нет. Это, как правило, делает организатор. То есть это его проблемы. Буквально на следующий день у нас был суд. Собственно говоря, мы заплатили штраф. И после этого нас должны были просто отвезти в аэропорт и сказать: «Валите отсюда».

Но почему-то после того, как мы все заплатили, ситуация стала почему-то как-то ухудшаться. И тут уже встал такой реальный вопрос, как из этой ситуации выйти. И первый, кому я позвонил, это был Игорь Рубинштейн. Он был где-то в магазине, по-моему, просто с продуктами. И вот я без привета, без ничего говорю: «Игорь, у нас проблемы». Игорь оставил просто продукты в магазине и пошел заниматься нашим освобождением. И вот сколько мы там находились, вот все это время они не спали вообще.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Можно сказать, что эта история сделала вас сильнее?

ЛЁВА БИ-2: Да. Ну, таких историй сейчас…

Д. ЕЛОВСКИЙ: В каком плане?

ЛЁВА БИ-2: В плане того, что когда ты прав, наверное, и у тебя… Мы стали сильнее не только внутренние. Мне очень понравилось, что это на какой-то период сплотило, может быть, каких-то людей из оппозиции, которые между собой раньше, в общем, были в таких натянутых отношениях.

Последствий всего того, что происходило в Таиланде, очень много. То есть начнем с того, что этого Биг Джока уже посадили. Это, конечно, никак не дает нам теперь ощущение того, что теперь можно ездить в Таиланд. То есть все равно у нас есть красные зоны, которые теперь на карте существуют, куда мы в ближайшее время не собираемся лететь на концерты.

Но сила получилась в том, что все вместе. Это очень много людей. Я не могу некоторых называть, а всех сразу я сейчас не смогу перечислить. Ну, там Дима Гудков. Ходорковский нам помог со своими адвокатами, с которыми мы теперь просто работаем, для того чтобы отслеживать, как мы будем передвигаться по миру, какие-то вопросы, связанные с безопасностью или с поведением, например. То есть вот я убрал плашку, я просто все, я понял, что меня больше ничего не связывает с этой Россией.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Что касается этой плашки и вообще иноагентского вот этого всего законодательства, которое продолжает приниматься. Как думаете, а почему это так важно для России? Почему те, кто сейчас принимают законы, почему та репрессивная машина тратит столько времени, столько внимания, столько ресурсов, энергии, сил против на самом деле нескольких сотен человек?

ЛЁВА БИ-2: Значит, они чувствуют опасность. Вот в чем дело. Потому что все-таки когда обычный рационально мыслящий человек хотя бы с какими-то задатками, скажем, получает адекватную информацию из источников, ну, скажем, если бы было телевидение, например, не все ангажировано пропагандой и всем остальным, если бы это была нормальная, просто обычная информация, которая существует на данный момент времени, этого могло и не случиться в принципе, вообще.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Если бы была свобода слова и свобода прессы.

ЛЁВА БИ-2: Да, да.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Как вы думаете, мы можем действительно быть опасными для них?

ЛЁВА БИ-2: Да, да.

Д. ЕЛОВСКИЙ: В каком смысле?

ЛЁВА БИ-2: А тем, что мы выживаем. Мы живем и продолжаем заниматься своим делом, и преуспеваем в этом. Мы справляемся с этой ситуацией по-своему каждый. И продолжаем делать то, что мы делаем. Вот, собственно говоря, «Аллилуйя».

Д. ЕЛОВСКИЙ: Тут я бы, наверное, хотел поговорить про безопасность, потому что мы уже много так касались этой темы.

ЛЁВА БИ-2: Ну, особенно здесь.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Совершенно верно. Особенно в Вильнюсе. Мы находимся в Вильнюсе в преддверии вашего концерта здесь.

ЛЁВА БИ-2: История с Волковым.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Да, история с Волковым. Опять-таки, Таиланд – абсолютно, казалось бы, райское место, Баунти.

ЛЁВА БИ-2: Баунти.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Абсолютно. Вдруг Баунти превращается в…

ЛЁВА БИ-2: В ад сразу же, моментально.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Вспомним еще тот же, например, Израиль с атакой ХАМАСа на него. Наша страна, Россия. Беларусь тоже, где вы, собственно, родились, прожили первую часть своей жизни. Как чувствовать себя в безопасности в этом мире?

ЛЁВА БИ-2: Если говорить про Таиланд, то, положа руку на сердце, я о себе как раз переживал меньше всего, потому что я имею только израильское гражданство. Там, конечно, были какие-то планы крутые нас там как-то экстрадировать через Москву там. То есть я так уж не буду. Это надо посмотреть Плющева просто и Максима Кац, он прям прекрасно все рассказывает. Потому что за мной стоял просто авианосец – это Израиль. Там была самая главная задача во всей этой операции – спасти именно людей незащищенных, которые являются участниками нашей группы, тех, у которых нет другого гражданства. Потому что у нас были люди, которые имели израильское и российское, а были просто русские абсолютно.

И я очень благодарен Израилю именно в такую тяжелую годину, то, что сейчас происходит, заложники, то, что происходит в Газе и все остальное, и они нашли, ну, не ресурсы, а нашли все-таки возможность. Потому что ресурсы, в общем, мы сами там за все платили. Но они нашли силы, возможности. И плюс это еще касалось же не только евреев. Они нашли в себе силы забрать всех. Это было самое главное.

Д. ЕЛОВСКИЙ: С Таиландом понятно. Вообще про мир, который как будто становится очень-очень опасным местом. График концертов, тур ваш претерпевает изменения прям в режиме реального времени. То тут отменяют, то там отменяют.

ЛЁВА БИ-2: Мы надеемся, сейчас уже будет по-другому чуть-чуть, потому что где-то, видимо, как-то легкомысленно мы отнеслись к каким-то определенным вещам. Потому что история в Таиланде не началась с того, что мы нарушили законодательство. Это все к этому готовилось, потому что к концерту подъехало уже четыре ведомства. И когда мы закончили концерт, они вошли все к нам в гримерку и заполнили практически полностью пространство. Это были там какие-то местные ФСБ, полиция, не знаю, из сумасшедшего дома. Я не знаю откуда. То есть было море этих людей. Можно было захватить Вьетнам с этим количеством прибывших.

И, собственно говоря, они просто стояли и на нас смотрели и ждали, когда у них будут какие-то указания. Никто, собственно говоря, не скрывал, что есть какой-то определенный заказ от России. Просто нам казалось, что мы сейчас вот заплатим этот штраф, вот они нам просто напакостили, и, собственно говоря, вот они этим довольны, а об этом будет повод написать очередную какую-нибудь там гадость по поводу того, что их с позором выгнали.

А когда мы уже все заплатили, все штрафы, и это все не прекращалось, то есть тогда мы уже забили тревогу. Еще были телефоны у нас. Я успел быстро Игорю Рубинштейну сообщить о том, что нам нужно раскручивать информацию, не в русском поле, а именно во всем мире.

Изначально мы поставили упор на то, что безопасность, она касается не только русских. Я сейчас смотрел на карте политиков европейских, которым уже заочно там присудили какие-то там сроки, что-то такое, там какие-то юридические претензии. Это получается, они тоже в Таиланд не могут въехать.

И у нас основной упор был на то, чтобы не на группу «Би-2» ставить упор, а на то, что просто на территории Таиланда законом руководит администрация Путина. Поэтому мы начинали это все вот именно с Израиля, где ивритоязычные дублируются обычно англоязычными изданиями. Естественно, все это стало набирать обороты. Этого мы как раз и хотели. Параллельно Дима Гудков подключился. Моя супруга с ним вела переговоры. В конце концов это все объединилось в одну команду. И я даже захватил какой-то кусочек работы этой команды, потому что меня первого экстрадировали. В смысле не экстрадировали, а вытащили оттуда. Но это было просто «вот этого, давай сейчас этого».

И я был свидетелем, как они работали. Это была фантастическая работа. Эти два человека, Игорь Рубинштейн и Максим Кац, они звонили просто напрямую сразу каким-то в «Эль Аль». То есть у нас не хватало билетов, три билета, на то, чтобы забрать ребят. И Рубинштейн просто позвонил в «Эль Аль» и сказал: «Вот если три билета не дадите, эти люди попадут в Россию». И «Эль Аль» просто без проблем сразу выделил три билета. То есть просто там кто-то отказался от своих мест.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Да, вы тогда проскочили, можно так сказать, наверное. Но в целом у русской разведки довольно длинные руки, мы понимаем. И это опять-таки нас возвращает в Вильнюс к нападению на Волкова и к другим каким-то случаям, эксцессам. Вот вопрос. Вы чувствуете себя в безопасности вообще?

ЛЁВА БИ-2: Ну, нет. Я думаю, что чувство безопасности… Ну, во-первых, человек сам вообще сам по себе подвержен. Кирпич может упасть на голову и все остальное. Но здесь с некоторых пор я уже стал… То есть я не ожидал, честно говоря, что мы представляем такой интерес для всей этой вот пропаганды, будучи еще иностранными гражданами, собственно говоря. Но теперь, конечно, у меня изменился некоторый определенный образ, скажем, поведения на улице. То есть я уже оглядываюсь. Но не до какого-то уровня паранойи. У меня дома собаки, которые лают на проходящего человека, который где-то там за горизонтом идет. Поэтому у меня сигнализация такая есть натуральная. Задумался, да. Еще непонятно, что будет дальше.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Действительно непонятно. Но хотелось бы поговорить о будущем. Вы думаете про конец войны? Каким он может быть? И как вы себе представляете этот день? Что бы вы делали в этот день?

ЛЁВА БИ-2: Я не знаю, как сформулировать. Я знаю точно, что Россия эту войну уже проиграла. Я это знал в первый день войны. Потому что это не та война, после которой наступает долгожданный мир. Поэтому я думаю, что война сама по себе… Все же ждут, что украинцы выиграют, и тогда в России вот точно что-то изменится. Мне кажется, что только начнется, наверное, самое страшное – это гражданская война. Я даже могу себе представить, что она может начаться и во время войны. И, собственно говоря, может быть, это и будет этим триггером, потому что это не спецоперация, которую там они рассчитывали три дня, а это превратилось уже просто в кровавую бойню такую, что волосы дыбом встают.

Поэтому я не думаю, что эта война может быть просто закончена, и все об этом забыли. Последствия будут для России катастрофические.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Вы представляете себе возвращение в Россию?

ЛЁВА БИ-2: Нет. В ближайшее, по крайней мере, время нет.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Почему?

ЛЁВА БИ-2: Не знаю. Я пока не могу. То есть я понимаю, что есть, конечно, безусловно, очень много хороших людей, которые не могут выехать, разные причины. То есть просто живут там, имеют свое мнение, которое, уверен, не отличается от моего. Но есть.

Я уже с первых дней столкнулся с тем, что, например, мой нотариус, прямо в моем доме находился его офис, просто отказался со мной работать. И это уже стало каким-то моментом, когда я почувствовал вот это ощущение какой-то гадости, когда эта энтропия происходит не на уровне, скажем, как это всегда происходило, когда там все выживали из ума постепенно, здоровье и все такое, и там эти лафеты в советское время. Я все-таки человек советского времени, еще оттуда, я его захватил. А здесь все, так скажем, неоднозначно в смысле общества. И я не знаю, как мне в этом обществе жить сейчас. Я не очень понимаю.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Это грустно?

ЛЁВА БИ-2: Грустно. Очень. То есть у нас забрали прошлое вообще. Невозможно смотреть фильмы. Ты постоянно натыкаешься на… То есть ты включаешь кино и видишь там людей, которые превратились в чудовищ. Там какие-то люди, у тебя с ними были хорошие дружеские отношения, а они вдруг на тебя с каким-то остервенением, я не знаю. То есть у меня не было никаких разочарований в друзьях. Это вот абсолютно точно. То есть все, кто мои друзья, никто из них не оказался на той стороне. Но знакомых было таких очень много.

То есть в первый день практически мы выгнали нашего светохудожника Давида Мисакяна, потому что мы увидели, что он в Инстаграме пишет какую-то кошмарную ахинею, связанную с тем, что «мы вас будем вешать на Красной площади» и так далее. Я просто пришел… У меня с ним были очень душевные отношения. У нас никогда в группе не был отбор по политическим взглядам. То есть такой, пожалуйста, у тебя взгляд, ради бога. Но оставаться человеком все-таки можно при любых взглядах, собственно говоря.

И когда мы это все увидели, я просто пришел и сказал: «Давид, ты уволен. Все». И вот, наверное, с этого, потому что через два дня уже вышло огромное интервью этого Давида, где он к нам предъявлял претензии, что мы вообще не патриоты. То есть это такой был какой-то прогон какой-то странный очень. Не знаю, зачем он это сделал. Для того, чтобы, может, как-то зацепиться. Они сейчас все там работают вот на всех этих мероприятиях, на Шаманах.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Чья реакция из коллег по цеху больше всего импонирует и, соответственно, чья больше всего шокировала? Реакция, поведение, творчество. Ну, понимаете.

ЛЁВА БИ-2: Борис Гребенщиков импонирует. Ясно, Земфира импонирует. Импонирует «Сплин». Не будем вдаваться подробности, где они сейчас, что и так далее. Я просто очень хорошо отношусь к творчеству Васильева. И песню, которую он, естественно, там написал и попросил никому не показывать, ее слышала уже вся страна. Это тоже своеобразный, интересный такой опыт, как можно, в принципе, песню передавать из уст в уста.

А что касается всей этой староверной такой вот этой тусовки, Кинчева, мы с ними никогда не дружили. С Шевчуком отдельная история. Шевчук, это понятно, тоже из тех людей, к которым я с пиететом огромным отношусь. Хотя были времена, когда он к нам относился, собственно говоря, может быть, заслуженно, просто мы не очень понимали, насколько все это имеет такое важное значение, потому что мы приехали из-за границы, но вот с каким-то…

То есть вот что касается музыкантов, у нас не было никогда никаких отношений. Мы как-то всегда были в стороне от всех. Нас никуда не ставили в ряд с кем-то. Мы были как-то отдельно, в общем. И это даже немножко подстегивало, что вот к нам кто-то несерьезно относился, кто-то – откровенно с ненавистью, кто-то нас любил. Но всем невозможно нравиться, это понятно.

У нас есть песня «Пекло», в которой мы высказались с Янчиком, у нас строчка есть, что «от рок-н-ролла тянет зловонием». Вот этот момент мы почувствовали. Но я уже раньше, в общем, понимал, видел падение Вадика Самойлова.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Да, как раз хотел спросить. «Агата Кристи» довольно важная группа для вас, для вашего творчества?

ЛЁВА БИ-2: Я думаю, что для многих людей творчество «Агаты Кристи» является эпохальным таким. То есть это была группа, которая действительно классная группа была. Познакомились мы с ними в Москве. Они нас очень сильно поддерживали. И там не было вообще никаких вопросов. То есть тогда политика не являлась темой для каких-то прямо… Уже в начале 2000-х с Ходорковским, когда его посадили, тут уже стало что-то такое проявляться. Хотя мы, иностранцы, жили в странах, в которых от перемены премьеров или президентов фундаментально ничего не менялось в стране.

Тем более мы иностранцы. То есть как мы будем участвовать и давать какие-то советы в чужой стране? Вот мы сейчас находимся в Литве. Это не значит, что мы сейчас можем там взять и давать советы, как тут проводить выборы, я не знаю, какие политики или что-то. То есть можно высказывать свое мнение, но вот такого прям влияния, не было такого с нашей стороны.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Вам не кажется, что русскоязычная культура, она вообще прежде всего, наверное, по языку дает лекала, лейблы, марки? То есть ты если на русском выступаешь или пишешь на русском, или разговариваешь, если это какой-то разговорный жанр, то ты уже по дефолту как будто становишься частью вот этого большого русскоязычного русского художественного пространства. Не давало ли вам это право на оценки, на какую-то более яркую политическую деятельность? Ну, не деятельность, высказывания.

ЛЁВА БИ-2: Нет, высказывания, да. У меня их много. Я, собственно говоря, из-за этого и получил иноагентство. Я никогда не ставил посты про то, что мое отношение к каким-то событиям. Но что касается комментариев, я был всегда предельно откровенен. Это моя была позиция. То есть я могу высказывать свое мнение. И это уже повлияло на… Я начал комментарии писать с самого начала. Потом просто мне мои адвокаты стали говорить: «Давай пока не надо. Убираем». Ну, сам факт – все равно эти комментарии разлетались быстро очень по всем этим помойкам пропагандистским. Чаще всего, понятно, это было там подрезано, перерезано. Поэтому все-таки получалось у меня как-то вот так вот высказываться.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Ну, есть примеры, когда музыканты, группы, рок-музыка, в частности, влияла на политику, на войны. Взять там то же, я не знаю, например, движение хиппи, благодаря которому во многом война в Вьетнаме остановилась. Взять там творчество, не знаю, таких команд, как U2 и так далее и тому подобное. Как вы считаете, а может ли в нашей ситуации вот на той стадии, где мы сейчас есть, слово, песня, музыка как-то влиять на войну, на настроения людей?

ЛЁВА БИ-2: Может.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Почему вы так думаете?

ЛЁВА БИ-2: Я просто чувствую даже в этом какую-то миссию определенную. Оно пришло со временем, это понимание. Раньше не было такой ответственности. То есть это был мир разноцветный такой. Это была вечеринка. В России делалась вечеринка, не знаю, сколько, 30 лет или 20, а потом со временем все изменилось.

Д. ЕЛОВСКИЙ: С началом войны? Или раньше?

ЛЁВА БИ-2: Раньше еще, да. Когда в Беларуси начались волнения, мы высказались по этому поводу. Я стал уже как-то там где-то участвовать в каких-то, выставлять там за Голунова, за кого-то еще. То есть это стало уже проникать в нас самих, потому что мы понимали, что это… Тем более, мы видели очень часто, играя на заказниках у всех этих вот деятелей государственных, мы просто видели, насколько лицемерна эта власть вообще абсолютно. То есть это лицемерие, оно не имеет никаких границ вообще. И это раздражало очень сильно.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Какой, кстати говоря, корпоратив самый неприятный был или, может быть, заказчик? Сами говорили уже несколько раз. Не знаю, депутат, бизнесмен.

ЛЁВА БИ-2: Иногда ты не знаешь, у кого ты играешь. То есть ситуация не в том, что ты сидишь и там собираешь досье на каждого человека.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Нет-нет, это все очевидно.

ЛЁВА БИ-2: И некоторых заказчиков, ты, собственно говоря, отыграл, ушел, и ты их больше и не видишь. А некоторые как раз искали какого-то контакта. То есть не дружба, но общение, по крайней мере, какое-то было. То есть я знаю очень многих благодаря этим заказникам.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Вот какой-то, может, приходит на ум кейс.

ЛЁВА БИ-2: Я сейчас боюсь… То есть у меня некоторые отношения сохранились с некоторыми людьми. То есть я не хотел бы их подставлять.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Хорошо. Окей. Поговорим про Украину. Как вы думаете, а там вы сможете как-нибудь сыграть концерт?

ЛЁВА БИ-2: Да. Я думаю, да.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Вы бы хотели?

ЛЁВА БИ-2: Да. Хотел бы, да. Сначала мне казалось, что это невозможно. Я думаю, что просто, может быть, это произойдет не скоро, потому что все-таки такое психологическое состояние Украины и русская группа… Конечно, нас можно называть австралийцами, но все-таки мы только вдвоем там иностранцы. Но время какое-то придет. По крайней мере, сейчас, например, мы говорим о русском языке. Русский язык с нами остался, и он остался не только с нами, а еще и с людьми, которые жили в этом пространстве. Это вот и Прибалтика, и Беларусь, и Украина. То есть все люди, которые выехали за границу сейчас, они для нас все русскоговорящие. То есть это не имеет значения кто.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Поддерживаете с кем-то связь из Украины, из артистов украинских?

ЛЁВА БИ-2: Вообще у меня друзей-музыкантов, кроме группы, я сейчас пытаюсь сообразить, наверное, нет. Потому что мне после работы хочется не говорить о работе. Поэтому у меня друзья в основном все к музыке отношение имеют косвенное – слушают ее. Поэтому у меня поддерживать отношения… Нет, конечно, в Украине есть очень много просто друзей. Есть организаторы концертов, есть просто друзья.

25 лет назад у нас был первый концерт в Одессе. Я там познакомился с человеком, который потом уже стал нашим другом очень близким. И его сын маленький, который присутствовал на всех вечеринках, видел, как вот там происходил весь этот …, сейчас он работает у нас тур-менеджером.

Мы космополиты абсолютные. Но приватизировать русский язык именно каким-то там персоналиям… Я не собираюсь, чтобы кто-то там мне запретил использовать язык, потому что это язык людей, которые напали на соседнюю страну… Язык в этом не виноват, конечно.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Раньше действительно было единое пространство и музыкальное, и семантическое, и во многом художественное. Возможно ли, что оно вновь вернется? И что для этого должно произойти? Потому что сейчас даже обычный какой-то публичный диалог между русским и украинцем, пускай даже у русского будут антивоенные взгляды, как будто невозможен.

ЛЁВА БИ-2: Да надо просто вывести войска из Украины и всех подонков посадить, вот и все, чтобы это было по закону, без всяких… У меня нет никакой ненависти. Просто надо, чтобы это естественным образом закончилось уровнем системы наказаний, люстрации. Я не знаю, просто надо навести порядок, и все будет в порядке. Просто я сейчас не очень уверен, насколько Россия выдержит ли вообще это, во что это выльется, в развал страны, то есть будет ли Россия в нашем понимании, как это было до войны, что там будет происходить. Уже из зоны предсказуемости мы давно вышли.

Вот первые полтора года я не мог выйти из этого состояния. То есть состояние стресса, я к нему просто привык. Я уже нахожусь в нем постоянно. Просто как человек, который на высоте 32 этажа моет окна, у него в конце концов к этому стрессу вырабатывается определенная привычка. И, наверное, мы к этому стрессу уже все просто начинаем привыкать и как-то в нем жить и двигаться дальше. Я думаю, что по законам каким-то природы победит что-то человеческое, гуманное и так далее.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Те, кто сейчас воюет на стороне путинской армии в Украине, они во многом инспирированы разными культурными произведениями, в том числе и фильмом «Брат 2», который сейчас видят совершенно по-другому. И многие и пропагандисты, и Z-блогеры всячески возводят его в абсолют, делают из Данилы Багрова чуть ли не икону СВО. Ну и, конечно, собственно говоря, вы участвовали в создании саундтрека.

ЛЁВА БИ-2: Не создания, а просто там наших песен несколько.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Да. Как вы к этому относитесь? Как сейчас видится «Брат 2»?

ЛЁВА БИ-2: Я не вижу вообще никаких талантливых людей, которые сейчас выступают на пропагандистском поле, и ни творческих, никаких. Поэтому у них единственный выход – это брать уже из готовых каких-то культовых произведений даже не идею, а просто какие-то фразы и все это переворачивать в удобном для них виде.

В принципе, это же штампы такие достаточно простые. Я не думаю, что этот фильм как таковой повлиял на какое-то развитие событий. Он просто это срез времени. То есть искусство, оно задает вопросы, а не отвечает на них. Вот есть фильмы Гая Ричи, которые тоже, в общем, в принципе, часто бывают очень нетолерантные какие-то определенные ситуации, но они смешные, потому что пришло время, когда можно над какими-то вещами уже и шутить. И казалось тогда, когда появился «Брат 2», что этот фильм как раз и является на перспективу, то есть когда мы можем уже опять расслабиться и шутить на какие-то темы, которые раньше старались не упоминать.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Наверное, сейчас невозможно шутить на эти темы.

ЛЁВА БИ-2: Нет. Сейчас и смотреть невозможно этот фильм, просто потому что там это все, каждая фраза, каждое поведение, это все вызывает прям отторжение, конечно, абсолютное, к сожалению.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Как вы в целом относитесь к идее «Полдень против Путина»?

ЛЁВА БИ-2: Ну, если вот посмотреть со стороны как к идее, я отношусь к этому положительно, потому что людям действительно нужно понять, сколько – хорошо, я причислю – вот сколько нас. А это можно только увидеть воочию, когда люди приходят вот в какое-то место, и ты начинаешь вдруг понимать, что ты не один. Вот, наверное, в этом смысле это важно очень. То есть, конечно, на выборы это никоим образом не повлияет. Это больше психологический момент для общества гражданского, для того чтобы просто люди почувствовали, что кругом все враги. Надо понять, какой ресурс есть у оппозиции. Это важно, я думаю.

Д. ЕЛОВСКИЙ: У вас есть песня «Нам не нужен герой». Она про Навального? Потому что, насколько я понимаю, вы ее выложили еще раз.

ЛЁВА БИ-2: Да. Я бы сказал, что это собирательный, конечно, образ. Но Навальный тут тоже имеет значение. Потому что, в принципе, кроме Навального, собственно говоря, есть и Кара-Мурза. И, в общем, политических заключенных сейчас огромное количество. И, да, вот это моя такая была реакция на то, что людям сейчас не нужны герои. И даже герои те, которые приходят с войны. То есть эти герои тоже никому не нужны. Вот в чем дело.

Д. ЕЛОВСКИЙ: С ними можно найти общий язык? С теми, вот кто приходит с войны. Я просто объясню свой вопрос. Есть точка зрения, что на самом деле это та самая волна, которая сметет режим. Это те ветераны, которые обмануты Путиным, которые побывали на войне, которые травмированы, которые увидели кровь, боль и убийство, и которые ничего не получили. Можно ли с ними говорить? Можно ли с ними найти общий язык?

ЛЁВА БИ-2: До тех пор, пока они не зададут себе вопрос, зачем они все это делают, кроме как деньги и все остальное… А вот именно такой ключевой, фундаментальный вопрос: зачем они там? То есть чтобы это было не просто – там выходят мамы эти, жены и говорят: «Заберите наших мужей».

Можно в этом плане найти какую-то там предтечу каких-то событий, что это вот повлечет за собой. Но проблема заключается в том, что они говорят о том, что типа «мы не против воевать, но просто нас надо сменить» или там что-то еще. То есть вопрос не стоит о том, что у них в голову приходит мысль самая главная – почему это происходит, зачем, зачем они убивают людей, зачем они захватывают чужую страну? Вот пока этого вопроса не будет, с ними договориться будет невозможно ни о чем.

Д. ЕЛОВСКИЙ: В чем вы сейчас находите ресурс, силу, надежду?

ЛЁВА БИ-2: Да в интересе к жизни. Мне очень сейчас интересно, честно могу сказать. Вот наступила волна сериалов, и нам стало нравиться то, что фильм стал длиннее. То есть теперь можно и характер, и все, можно рассказать обо всем в одном сериале. И это как продолжение какое-то определенное. То есть я говорю, что я не могу сейчас смотреть современное, особенно русское ничего, ни кино, книги только. Может быть, это звучит страшно, но то, что происходит сейчас, это чисто вот как научное какое-то исследование. Это очень интересно. Интересно смотреть на то, как люди проявляют себя. Ты видишь, как люди меняются в худшую сторону, кто-то что-то понимает. Я еще раз говорю, что я атеист, но я верю в то, что существует какая-то определенная квантовая механика нашего поведения. И она, как правило, коррелируется природой сама. То есть все равно это придет в какой-то вид определенный. Но мы проходим сейчас эти испытания. И когда ты проходишь испытания, ты получаешь такое же удовольствие, как после концерта, собственно говоря.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Круто. Действительно научный сотрудник.

ЛЁВА БИ-2: Да, я себя считаю научным сотрудником. Ни эмоций, ни чувств.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Спасибо большое. Удачного тура, удачного концерта.

ЛЁВА БИ-2: Спасибо.

Д. ЕЛОВСКИЙ: Ну и нашим зрителям хочу сказать спасибо, что вы были с нами. Не забывайте ставить лайки, подписки, комментарии. Это все очень важно. Ну и следите за творчеством группе «Би 2», покупайте билеты. У ребят еще скоро несколько классных концертах. Пока.